Текст книги "Гладиатрикс по прозвищу Строптивая (СИ)"

Автор книги: O Simona

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

  – Прожила бы, если бы не вы, – Афродита сказала сухо.

  Ванесса промолчала, но за нее ответила Дриада.

  – Думаю, что сейчас, под водой строптивая мечтает о том, что лучше всем нам ноги целовать и спать с Ахиллом, чем оказаться на колесе, – Дриада запрокинула точеную очаровательную головку и засмеялась в небо.

  Через пару минут колесо приподняли над водой, ровно настолько, чтобы Пантера успела сделать три судорожных глотка воздуха.

  Затем колесо снова опустилось.

  Мельпомена сжала зубы, с трудом сдерживала гнев и шепотом проклинала законы школы гладиаторов.

  – Лучше бы строптивой свернули шею, чтобы не мучилась, – Мельпомена в гневе топнула ножкой.

  – Когда строптивая появится над водой, то спроси у нее: согласна ли она, чтобы ей свернули шею, или захочет дальше продолжать плавать, – Гретта похлопала Мельпомену по плечу.

  В ответ Мельпомена сжалась в комок.

  Строптивой позволили еще раз глотнуть воздуха и снова опустили в ледяную воду.

  Гладиатрикс ушли тренироваться, лишь время от времени сменялись у колеса.

  Наступило время обеда, затем – отдых, подошел ужин, а пытка над строптивой продолжалась.

  Ей позволяли подольше оставаться над водой, потому что уже не видно – дышала ли Пантера.

  Никаких судорожных всхлипываний и вздохов, она безвольно обвисла на колесе.

  Кожа не посинела от ледяной воды горного ручья, лишь стала еще пронзительнее белее.

  После ужина Афродита решительно направилась к колесу.

  – Что ты делаешь, Ванесса? – еще издалека Афродита почувствовала неладное.

  Слишком долго Ванесса держала строптивую под водой.

  – Что я делаю? – Ванесса дурацки ухмыльнулась и пожала плечами. – Ничего не делаю, как видишь.

  Моя смена у колеса закончилась, поэтому не кручу и не верчу его.

  – Ты ее убила, – Афродита с силой рванула рычаг.

  Показалось безжизненное тело Пантеры.

  – Замени меня, – Ванесса с ледяной любезностью предложила Афродите.

  – Жду, не дождусь, как избавиться от твоего навязчивого присутствия, – Афродита подозрительно вежлива. – А сейчас, извини, Ванесса, я должна оживить ту, которую ты убила. – Афродита вошла в воду и сняла тело строптивой с колеса.

  – Разве Ифигения позволила тебе освобождать нечистую отверженную? – подоспевшая Дриада сдвинула брови.

  – А ты иди и спроси ее, – Афродита вынесла строптивую на берег и опустила на деревянную скамью.

  – Ты прикоснулась к нечистой отверженной, – Клио снова пыталась стать своей среди гладиатрикс. – Теперь ты тоже отверженная или как?

  – Я не больше отверженная, чем те гладиатрикс, которые вели Пантеру к колесу и привязывали ее.

  Они тоже касались отверженную. – Афродита неожиданно подскочила, схватила Клио за волосы и с силой пригнула ее голову к ногам Пантеры, нажала на затылок.

  Губы Клио коснулись ног лежащей бездыханной строптивой. – Сейчас ты поцеловала ноги отверженной, поэтому стала хуже, чем она.

  К тому же ты поцеловала ноги мертвой отверженной. – В голосе Афродиты клокотала ярость. – Кто еще хочет что-то сказать и поцеловать ей ноги? – Из глаз Афродиты вылетали молнии.

  Отступили даже ветераны.

  Клио стонала от ужаса и от жалости к себе.

  В наступившей темноте Афродита склонилась над Пантерой, вобрала ее губы в свой рот и начала вдыхать в легкие безжизненного тела воздух.

  При этом Афродита нажимала на грудную клетку строптивой.

  Долгое, казалось, что бесконечное время, ничего не происходило в теле строптивой.

  Но вот, она вздрогнула и судорожно села, склонилась и ее тут же вырвало водой.

  – Афродита, ты спасла имущество Родиона, – Ифигения оказалась среди наблюдавших.

  Голос ее звучал обыденно, будто бы только что не вернули гладиатрикс из царства мертвых. – Спасти спасла, но она все равно умрет от переохлаждения.

  Еще никто не выживал. – Ифигения обернулась к гладиатрикс: – Что стоите?

  Помогите отнести Пантеру в ее клетку.

  Строптивая умрет на соломе, а не под водой. – Ифигения махнула рукой, опустила голову и пошла к арене.

  Пенелопа и Гретта вместе с Афродитой донесли Пантеру до каменной клети.

  – Идите, я останусь с ней, – Афродита закрыла за гладиатрикс дверь.

  Затем сняла тунику и прикрыла обнаженное тело строптивой.

  После недолгого раздумья Афродита опустилась на солому рядом с ней.

  – Так не получится, – Афродита сняла с Пантеры тунику, прижалась к гладиатрикс своим обнажённым горячим телом, обняла. – Ты холоднее, чем лед, – Афродита виновато улыбнулась.

  Утром, вопреки предсказаниям Ифигении, Пантера проснулась.

  И проснулась первая.

  Она присела и долго, пристально смотрела на съежившуюся от холода гладиатрикс.

  Под ее взглядом Афродита открыла глаза.

  – Ты умерла, я делала тебе искусственное дыхание не из жалости, а только для того, чтобы что-то делать, – Афродита натянула свою тунику. – Ифигения сказала, что ты все равно умрешь от переохлаждения.

  – Поэтому ты всю ночь согревала меня своим телом, – Пантера пристально смотрела на Афродиту.

  Не добавила, хотя на языке вертелось:

  «Не побоялась прикоснуться к нечистой отверженной?»

  – У тебя хорошее дыхание, долго держалась под водой.

  – У меня очень хорошее дыхание.

  И это не все, что я умею. – Пантера поднялась.

  Афродита снизу вверх смотрела на обнаженную подругу.

  Глаза и губы Афродиты увлажнились.

  – Свершилось чудо, – оказывается за ними подглядывала через решетку Ифигения. – И это чудо ты, Афродита.

  Я не знала, что нужно спать рядом с переохлажденной.

  Сколько бы гладиатрикс можно было спасти от смерти после колеса.

  – Можно было их не отправлять на колесо, только и всего, – Афродита подошла к решетке.

  – Ты же знаешь, что не я решаю, – тренер открыла дверь. – Чудесное воскрешение не избавляет строптивую от занятий. – В голосе Ифигении появились веселые искры: – Сначала страстно целовать, делать искусственное дыхание, возвращая к жизни, а потом прижиматься голым телом к голому телу. – Ифигения пошла впереди, около корзины с хлебом обернулась к Афродите.

  Афродита шутливо хлопнула тренера по попе.

  Ветераны засмеялись звонко, словно на камни упали дротики.

  «Они переругиваются изредка, но видно, что их связывает нечто большее, чем драки на арене и рабство», – Пантера чуть заметно дрожала, холод ночи остался в ней, но забился в самый дальний угол сознания и тела – туда, где прятались обиды, боль от избиений, унижения.

  Гладиатрикс в купальне смотрели на Пантеру с удивлением, никто не ожидал, что она выживет.

  В то же время девушки старались не подходить ближе к странной строптивой.

  Она пугала непредсказуемостью, холодным блеском изумрудных глаз и к тому же – отверженная.

  Афродита тоже держалась вдалеке от нее, будто бы не было вчера и ночью ничего.

  На арене перед началом учебных боев Ифигения подозвала Пантеру к себе.

  – Строптивая, дорогая, не хотела бы я попрощаться с тобой, но у гладиаторов принято каждый день прощаться.

  Жизнь гладиатрикс сложна и непредсказуема – не знаешь, в какой момент смерть подстережет тебя. – Ифигения говорила без угрозы, даже доброжелательно.

  На ней сегодня красовалась красная туника и белые сандалии с золотыми застежками.

  Лицо скрывал изящный шлем.

  Тренер протянула строптивой руку и тут же ее убрала, вспомнила, что с подчиненными, особенно с отверженными, нужно держать себя строго. – Не говорю тебе сегодня прощай, надеюсь, что увидимся снова, и тебя не прирежут твои подружки гладиатрикс.

  Надеюсь, что после колеса ты не забудешь вечный холод?

  Афродита не каждый раз станет тебя спасать искусственным дыханием и горячим телом. – Ифигения загадочно улыбнулась.

  Она вспомнила жар тела Афродиты. – От нас жизнь рабов на арене не зависит.

  Все решает публика, Ахилл и Родион.

  Я имею в виду, они распоряжаются вашими жизнями.

  По совету Ахилла я выбрала для тебя роль гладиатора – провокатор. – Тренер замолчала и пытливо смотрела в глаза Пантеры.

  Ждала от нее реакцию на слово «провокатор».

  Не дождалась, лицо ее, словно сжалось в предчувствии беды. – Да и откуда тебе знать по гладиаторах провокаторах?

  Провокатор – тип гладиатора из осужденных на смерть.

  Доспехи мужчины провокатора состоят из наруча на правой руке, короткого поножа на левой ноге, нагрудной пластины-кардиофилакса в виде прямоугольника или полумесяца, который крепится к груди ремнями, щита и шлема.

  Вооружен провокатор мечом-гладиусом.

  Но это – мужчины провокаторы, а гладиатрикс всего этого лишена, лишь маника в виде защиты.

  Вместо меча гладиатрикс провокатор сражается кинжалом, чтобы быстрее умереть.

  Провокаторы всегда дерутся насмерть, один из схватки обязательно погибает.

  Раненных добивают по приказу публики.

  Публика никогда не щадит раненых провокаторов.

  Дерутся провокаторы исключительно между собой, кроме отдельных редких случаев.

  А теперь, строптивая, самое главное. – Тренер сделала паузу. – Если, конечно, не является самым главным, что провокатор, в отличие от других гладиаторов, каждый раз идет на верную смерть.

  Ты должна постичь тактику ведения боя, присущую только провокаторам.

  Никаких эффектных трюков, только – эффективные.

  Это мой тебе совет.

  Публика требует зрелищ и красивого театрального боя, но тебе нужно выжить, а для этого красота и танцы на арене не главное.

  Чтобы выжить можно выступать некрасиво, но главное – с пользой для себя.

  Наплюй, если публика начнет недовольно свистеть, если ей не понравится, что ты постоянно избегаешь боя, не идешь в атаку.

  Главное, что, если победишь, то тебе простят все: и пассивную защиту, и трусливые уходы от противника.

  Ты должна делать вид что отступаешь, а затем молниеносно контратаковать.

  Метать нож не советую, хотя тебе видней.

  В доме Ахилла ты красиво срезала голову мраморной статуе Венеры.

  Венера не могла ответить и увернуться, а на арене будешь сражаться с живым, не каменным противником.

  Если поразишь соперника ножом издалека, то тебе – повезло.

  Но, если промахнешься или ранишь, то считай, что ты уже покойница.

  Другого оружия у тебя на арене не будет, останешься безоружная и без защиты. – Тренер снова замолчала, носком сандалии в пыли рисовала меч. – Иди, отрабатывай тактику провокаторов – мнимые отступления с молниеносным атаками. – Ифигения опустила руку на голову строптивой, не побоялась прикоснуться к отверженной. – Пантера, ты не хочешь мне ничего сказать?

  – Нет, – Пантера неподвижно стояла, даже с ноги на ногу не переминалась.

  – Я запомню это, – тренер взмахом руки отпустила строптивую.

  «На севере все девушки строптивые, или она только одна? – Ифигения смотрела, как худая, изможденная строптивая старается держать спину прямо, а голову гордо поднятую. – Беда, что она попала в нашу школу гладиатрикс». – Ифигения постаралась отвлечься от мыслей о строптивой.

  – Пенелопа, да чтоб тебе руки обломали на арене, – тренер набросилась на Пенелопу. – Кто же так поднимает меч.

  Ты же ветеран, удивляюсь, что еще до сих пор жива.

  Меч обводим по кругу, при этом припадаем на левую ногу и выставляем свободную руку в защиту. – Ифигения красиво, четко показала прием. – Повтори.

  – Тренер, можно я за нее повторю? – Из-под земли выскочила Гретта.

  Она состроила смешную рожицу, взмахнула деревянным мечом.

  Гретта повторила прием с мечом точь-в-точь, как тренер, но все засмеялись.

  Недаром Гретту выбрали клоуном веселить публику между сражениями гладиатрикс.

  Все что она делала, выходило очень смешно.

  В это время Пантера продолжала свои тренировки.

  Никто ее не обучал, никто ей ничего не показывал, поэтому приходилось подсматривать за другими гладиатрикс.

  Строптивая вырабатывала оригинальную систему ведения смертельного боя.

  Она брала у гладиатрикс только то, что считала нужным для выживания, отбрасывала элементы красоты и эффективности в бою.

  В этот день ничего особенного не произошло.

  Во время кормежки рабыня подала ей порцию овощей с мясом, как и другим гладиатрикс.

  Рабыня научена прошлым уроком, поэтому снова идти на конфликт с отверженной уже не решились.

  Место около Пантеры во время обеда и ужина пустовало, но ее это не печалило, наоборот.

  Спала она одна, Афродита не пришла.

  "То, что она не пришла, даже к лучшему, – Пантера с удовольствием растянулась на соломе. – Она заботится обо мне, но как-то робко, со стыдом.

  Ей стыдно перед гладиатрикс.

  Помола мне, вернула из царства Аида, выходила, согрела теплом, это уже много.

  К тому же Афродита лечила меня, в первые дни.

  Без нее, я наверняка бы уже была трупом. – Мысли вяло бродили в голове. – Все это будет продолжаться недолго.

  Рано или поздно все заканчивается.

  Даже самая длинная война имеет конец, а самый долгоживущий человек – умирает". – С невеселыми мыслями Пантера заснула.

  Две недели прошли без происшествий, если не считать, что Клио подружилась с Пенелопой и упросила Ифигению, чтобы она разрешила им жить вместе, в одной камере.

  Пантера продолжала тренироваться в одиночестве.

  У нее нет и не могло быть подруг.

  С отверженными, которые целовали ноги, никто не дружит.

  В конце второй недели пребывания Пантеры в школе гладиаторов, был назначен бой на арене.

  Пантеру и других новеньких еще не выпустили.

  Они наблюдали сражение со стороны.

  Клио в возбуждении, жаркая от чужого боя, прижалась к строптивой и комментировала.

  Она на время забыла, что Пантера неприкасаемая, отверженная, или даже не заметила, к кому прижимается и с кем разговаривает.

  Ей главное – выговориться.

  – С исходом сражения все ясно.

  Сейчас унесут раненых, мертвых сегодня не будет.

  Публика недовольна, требует жертв.

  Но каждая жертва стоит больших денег.

  Родион так просто не разбрасывается нами. – Клио гордо подняла очаровательную головку. – Сегодня не так много зрителей, как хотелось бы Ахиллу.

  Доход есть, но он невелик, потому что сегодня не праздник.

  В праздники, да, будут жертвы, а трибуны переполнятся.

  Представление окупит смерть кого-нибудь из гладиатрикс. – Клио говорила так, будто ее это не касается, и она никогда не умрет. – С тобой тоже сложностей не предвидится. – Что имела Клио в виду – остается для Пантеры загадкой. – Выступление провокатора всегда доставляет удовольствие публике и Ахиллу.

  Только веди себя на арене понятно.

  Ты защищаешь не только собственные интересы, но отстаиваешь честь нашей школы гладиатрикс.

  Не опозорь ее. – Клио перешла границу дозволенного.

  Пантера наступила ей на ногу, чтобы замолчала.

  Клио ойкнула, отошла в сторону, с опаской смотрела на Пантеру.

  Она снова стала для Клио отверженной нечистой с ножом, спрятанным под волосами.

  Публика свистела, требовала крови.

  Гладиаторы сражались театрально: звенели мечи, летели дротики, но все – мимо цели.

  Казалось, что все так и закончится, но рев публики возвестил о другом.

  Вмиг все внимание переместилось на край арены.

  Афродита сражалась с Мельпоменой.

  Афродита наступала, было видно, что она намного искуснее в бою, чем Мельпомена.

  Мельпомена с трудом сдерживала натиск Афродиты.

  Видно, что Афродита дерется не в полную силу, но с упорством, имеет какую-то цель на арене.

  А цель на арене гладиаторов может быть только одна – смерть сопернику.

  – Что она делает? Зачем? – Клио прижала ладошки к щекам. – Совершенно необязательно убивать Мельпомену.

  Родиону это не понравится. – Клио говорила одно, но лицо ее пылало от возбуждения.

  Она, как и ненасытная публика, жаждала смерти других.

  И неважно, что умрет неопытная гладиатрикс от меча профессионалки.

  Афродита прижала Мельпомену к бортику и финальным коротким движением вонзила ей нож в живот.

  На миг воцарилось молчание, а затем трибуны взорвались радостными криками.

  Мельпомена отбросила щит и меч, медленно сползала по стене на песок.

  Она упала на бок, пыталась подняться, затем перевернулась на спину и широко раскинула руки.

  Афродита стала около нее на колени и что-то говорила.

  Никто не слышал, что, но всем стало до боли любопытно.

  Никогда гладиатрикс не разговаривали с поверженной жертвой, а добивали ее.

  Мельпомена приподняла голову, ответила, а затем ее голова упала.

  Афродита ударом меча отрубила голову Мельпомене, подняла за волосы и показала гладиатрикс, а не трибунам.

  Гладиатрикс недовольно завизжали.

  Афродита повернулась к публике и подняла голову Мельпомены на вытянутой руке.

  Трибуны ликовали.

  Затем, вместо того, чтобы отбросить голову соперницы, Афродита опустилась на колени около обезглавленного трупа.

  Прислонила голову к обрубку шеи и поцеловала мертвые губы Мельпомены.

  Афродита поднялась, плечи ее опустились, она как бы поникла сама, сгорбилась, опустила голову и пошла с арены.

  Гладиатрикс образовали ей проход, но никто ни о чем не спрашивал.

  Ифигения запустила руку в волосы Афродиты, потрепала их, словно успокаивала гладиатрикс, и отпустила.

  После ужина Афродита сама подошла первая к Пантере.

  – Ты осуждаешь меня? – Афродита отводила глаза.

  – Нет, – строптивая ответила, даже не спросила, за что осуждать.

  За то, что Афродита сторонится ее, как отверженную, или потому что убила более слабого противника на арене, когда могла бы и не убивать.

  – Хочешь узнать, почему я зарезала Мельпомену и отрубила ей голову?

  – Нет, – Пантера ответила так же коротко и пожала плечами.

  – Не хочешь, а расскажу, потому что тебе только одной я рассказывала о ней, – Афродита сумела вызвать интерес строптивой.

  Пантера заглянула ей в глаза и выжидательно молчала.

  – Помнишь, я рассказала о своем первом Мужчине – Кассие?

  Он насладился мной, выпил мою невинность, а затем переключился на дочку водоноса.

  Она все же, как и я, попала в рабство.

  Думаю, что ее отец водонос продал.

  Я не спрашивала, но знала ее отца – та еще сволочь. – Афродита говорила через силу. – Мельпомена появилась в нашей школе гладиаторов позже меня.

  Мы сразу узнали друг дружку, еще бы – не узнать.

  Но зла друг на друга не держали, потому что Кассий остался в прошлом, а сейчас мы бесправные рабыни.

  По крайней мере, я так считала, что зла не держали.

  Мельпомена предложила мне забыть прошлое и держаться вместе. – Афродита жалко улыбнулась. – Я поверила и доверилась ей.

  Мы жили и спали в одной камере... ты понимаешь... – Афродита искоса посмотрела на реакцию строптивой.

  Ни один мускул не дрогнул на лице Пантеры. – Однажды, после ужина мне стало плохо.

  Тошнило, голова кружилась, ноги и руки стали мягкие, как воск.

  Спасло меня только то, что я знала, отчего это происходит – не в первый раз со мной подобное.

  Меня отравили, подсыпали в пищу на ужине яд.

  Повезло, что я находилась в купальне в столь поздний час.

  Я начала жадно пить воду, много воды, очень много.

  Меня рвало, а я пила, снова рвало, и я пила.

  Продолжалось долго, пока я без сил не упала на землю.

  Утром я не то, чтобы чувствовала себя лучше, но поняла, что победила отраву, она отступила.

  Кто меня отравил, я даже не задумывалась – могла любая гладиатрикс.

  На Мельпомену я не подумала, рассказала ей все и даже поинтересовалась ее мнением: кто это подстроил.

  Мельпомена ответила, что думает, что меня травила Гретта за то, что я отняла у нее гладиатора.

  К нам приводят гладиаторов, и мы утешаемся к всеобщему удовольствия. – Губы и глаза Афродиты увлажнились. – Я поверила Мельпомене, как же я могла ей не верить, если мы – подруги и живем вместе.

  Позже я вспомнила ее удивление, когда Мельпомена тем злосчастным утром увидела меня живой, также в памяти всплыло, что Мельпомена всегда была со мной рядом на приеме пищи.

  В тот вечер она за ужином часто меня отвлекала, и подсыпала яд, когда я билась в истерике от ее шуток.

  Но это было потом, когда все прояснилось.

  Мы продолжали дружить.

  Однажды ночью мне снился страшный сон.

  Я спала неспокойно, часто просыпалась.

  Проснулась ночью, протянула руку, но не нашла рядом Мельпомену.

  Странно, потому что выбраться из камеры невозможно.

  Я приоткрыла осторожно глаза и увидела ее.

  Мельпомена спиной ко мне рылась в соломе в углу.

  Затем она что-то достала и на коленях поползла ко мне, бесшумно.

  Я сделала вид, что сплю, дышала ровно.

  В свете факела из коридора в руке Мельпомены блеснул нож.

  Я не верила в происходящее, но насторожилась.

  И, когда моя подруга подняла нож, а затем стала опускать его на меня, я извернулась.

  Нож чиркнул по моей руке. – Афродита показала белый рубец на предплечье. – Я выбила нож из рук Мельпомены и прижала ее шею коленом к полу.

  «Почему? Ты хотела меня убить?» – я спросила, когда дыхание выровнялось.

  Мельпомена кусалась, царапала меня, пыталась вырваться и осыпала проклятиями.

  "Я должна тебя убить, иначе ты убьешь меня.

  Ты не простишь, что Кассий ушел ко мне!" – Довольно странное предположение.

  «Мы же договорились, что не станем вспоминать прошлое», – я пыталась образумить дочь водоноса.

  "Сейчас подруги, а потом ты все равно мне припомнишь.

  Мы, хоть и рабыни, но в душе остаемся свободными.

  Ярость, ненависть и ревность, рано или поздно, выплеснет наружу.

  Я же не могу тебе простить, что ты была у Кассия до меня.

  Он часто вспоминал тебя, говорил, что ты лучше, что он к тебе обязательно вернется".

  «Кассий так говорил, чтобы позлить тебя, чтобы ты лучше старалась в постели», – я сняла колено с шеи Мельпомены.

  Она перестала быть для меня подругой, а я для нее подругой никогда и не была.

  С тех пор мы сторонились друг дружку, не общались, словно не были знакомы раньше.

  Сегодня перед боем Мельпомена подошла ко мне и виновато улыбнулась:

  "Афродита, давай на арене решим, кто из нас останется жить.

  Я больше не могу тебя ненавидеть, я устала.

  Но и оставлять тебя в живых тоже не могу.

  Я знаю, что ты сильнее и опытнее меня, но, вдруг, мне повезет в бою.

  Если же я погибну от твои рук, то и это будет справедливо.

  Смерть для меня – избавление от мук ревности". – Мельпомена сама подписала себе смертный приговор.

  Я не стала переубеждать ее, не отговаривала.

  Мы обнялись, расплакались, а затем расстались навсегда.

  Дальше ты видела, и только одна ты, Пантера, знаешь, почему я ее убила на арене.

  Никому я не расскажу правду, только ты и я ее знаем.

  Что я Мельпомене сказала, когда ранила, никто не узнает никогда. – Афродита горестно вздохнула. – Во всем виноват проклятый Кассий.

  Я его убила, и готова еще убить сотню раз. – Кулаки Афродиты сжались.

  Из глаз брызнули хрустальные слезы.

  Пантера погладила Афродиту по голове.

  Афродита невольно поддалась на ласку.

  Сразу засвистели из-за стола со стороны Ванессы.

  Афродита вскочила и, низко наклонив голову, побежала к казарме.

  Вечером гладиатрикс ждал сюрприз, точнее – обещанное, которое многие ждали с нетерпением, а лишь одна Пантера не рада.

  – Гладиаторы пришли по ваши тела, – Ифигения проходила мимо камер и отодвигала засовы.

  Тренер стучала рукоятью меча по бронзовому щиту – не услышать невозможно. – Каждая работа заслуживает поощрения, даже работа столь ленивых гладиатрикс, как вы.

  Не думайте, что это ради, вас, это – ради гладиаторов. – Ифигения грубо шутила.

  Но по голосу слышно, что и она рада новому представлению.

  – Я вспомнила! Наконец-то! – Дриада первая выбежала из клетки. – Мой самый лучший!

  Гектор? Где Гектор? Я хочу Гектора?

  – Гектор убит, – невысокий кряжистый гладиатор произнес без тени сожаления.

  Его мускулам позавидовали бы сотни бойцов.

  Волевое лицо выражало абсолютное спокойствие. – Если хочешь, я заменю тебе Гектора. – Гладиатор провел пальцем по губам Дриады. – Но одной тебя мне мало.

  Я сегодня устал, поэтому хочу только трех.

  – Не жирно будет, Спартак? – Ванесса и Идофения обходили Спартака по кругу.

  Идофения опустила ладони на грудь Спартака.

  Ванесса насмешливо сдвинула брови.

  – Ну, разве, что ты, Ванесса с ними.

  Ты троих стоишь на арене и в постели! – Спартак, очевидно знаком со многими гладиатрикс.

  Девушки засмеялись, к ним подошли другие гладиатрикс и гладиаторы.

  Строптивая с ложа не поднималась, она не ждала ничего хорошего от предстоящего спектакля.

  Пантера уже давно ничего хорошего не видела...

  – Я сам разберусь со своим хозяйством, – послышался гортанный хриплый рев. – На самом деле я всегда один, а ваши драгоценные братцы пусть возвращаются на арену и докажут, что они лучше, чем Гектор.

  Мне нужна невеста на ночь и не больше. – Около узницы Пантеры остановился огромный, исполинский гладиатор.

  Он был абсолютно нагой, словно только что вышел из черного камня.

  В свете факелов ослепительно блестели белые, и, что удивительно для гладиаторов, целые зубы.

  Исполин лишь один миг смотрел на Пантеру, затем, по-хозяйски вошел в ее камеру.

  – Ты почему лежишь?

  Тебя побили на арене?

  Ты больная? – Он приподнял голову девушки за подбородок и заглянул в изумрудные глаза.

  Увидел в них лишь отрешенность и разочарование. – Не понял!

  Я тебе не нравлюсь? – Гладиатор прорычал, от его крика взлетели несколько соломинок. – Ты слишком худая, чтобы думать и не подчиняться.

  С удовольствием послушаю, как хрустят твои кости под моим жерновом.

  Приоткрывай губы, а то разорву их.

  – Ты ведешь себя не как человек, а, словно животное.

  Хоть ты и раб, но сохраняй человеческое достоинство. – Строптивая присела, пристально смотрела на гиганта.

  Он высился нереальной скалой, и занимал собой почти все оставшееся место в камере.

  – Ты говоришь о моем этом достоинстве? – Гладиатор мотнул большим хозяйством.

  В его глазах появился нехороший огонь. – Любишь поговорить? – Гладиатор нехорошо усмехнулся. – Жди здесь, я сейчас вернусь. – Он, несмотря на вес мускулов, выскочил из камеры с грацией тигра.

  Вскоре он пришел, но не один, а с Ифигенией.

  Тренер держала в руке чашу, щеки ее горели от возбуждения.

  – Пантера, это Дракон. – Тренер погрозила пальцем строптивой. – Раз в две недели мы устраиваем праздник.

  Гладиаторы и гладиатрикс сходятся в любовных схватках. – Ифигения хихикнула. – Всем хорошо, и, главное, что бесплатно.

  Пользуйся, пока есть возможность, а то оставим без сладкого. – Ифигения потеряла интерес к Пантере. – Дракон, а это наша Пантера. – Ифигению гладиатор вызвал разбираться с непокорной рабыней, и тренер хотела, как можно быстрее, закончить с этим делом. – Дракон, ты не можешь справиться со строптивой?

  Ты ее в три или в четыре раза больше, так что же ты ждешь?

  Тебе нужна помощь тренера школы гладиатрикс?

  – Нет, я просто хочу знать, кто сегодня после меня не встанет, – глаза гладиатора блестели.

  Он облизнул большие влажные губы. – Раньше мне девушки не отказывали.

  Посмотри, Ифигения, разве я стал менее хорош? – Дракон картинно надул мускулы.

  Зрелище – не для слабонервных, особенно, если учесть, что все очень немалое хозяйство гладиатора на виду.

  – Дракон, брось ее, иди к нам.

  Дракон Пантере – не пара.

  Со строптивой ничего у тебя не выйдет.

  Об нее даже Ахилл зубы обломал. – Гретта повисла на руке гладиатора.

  То ли хотела спасти Пантеру, то ли думала о своем развлечении.

  – Я зайду к тебе, моля веселая Гретта.

  Позже... чуть позже. Меня на всех хватит! – гигант облапил девушку.

  Она почти целиком оказалась в его огромной ладони. – Подожду, когда Пантера подо мной испустит дух от наслаждения. – Дракон склонился над строптивой и показал зубы.

  Он собрался ее насиловать, это было всем видно.

  Гладиатор не обращал внимания на зрителей, он привык к славе и к тому, что все, что он делает, вызывает аплодисменты.

  Он не обратил внимания на выражение отвращения, которое уже не сходило с лица Пантеры.

  – Все произойдет быстро, ты даже умереть не успеешь, – он вдохнул запах ее волос. – От тебя у меня кружится голова.

  И не только голова у него кружилась...

  Пантера сделала попытку вжаться в камни стены:

  – Все не так очевидно, как кажется, – она произнесла тихо, но ее услышали все, потому что, неожиданно, наступила тишина.

  Гладиатрикс и гладиаторы на время перестали развлекаться друг с другом.

  Спектакль, когда в роли два выдающихся актера, привлек внимание почти всех.

  – Ты не хочешь жить долго? – Дракон прижал левую руку Пантеры своей рукой.

  – Мы думаем, что то, что происходит, так и должно быть.

  Для нас очевидно, потому что мы знаем на опыте.

  Если воду вылить в огонь, то огонь погаснет.

  Но никто не задумывается, что произойдет, если костер не потухнет от воды, а вспыхнут ярче и обожжет лицо того, кто думал, что водой залил огонь.

  – Ничего не понял, – Дракон свободной рукой легко раздвинул ноги Пантеры. – Хочешь казаться умной, а рабыням, особенно гладиатрикс, нельзя быть умными.

  Когда ты умная, то тебе намного страшнее и больнее. – Дракон взревел от страсти.

  Сначала он подумал, что кричит от страсти, но потом понял, что захлебывается от боли и ярости.

  До гиганта боль доходила медленно, она искала путь от его промежности до мозга.

  В лабиринте мускулов боль запуталась, но, наконец, ворвалась в мозг.

  Пантера показала Дракону часть того, что только что было у него внизу живота и называлось мужской гордостью.

  Теперь оно отрезанное окровавленное лежало в хрупкой тонкой руке девушки.

  Пантера отбросила отрезанное в коридор.

  Оно упало на правое плечо Клио.

  Клио с недоверием дотронулась двумя пальчиками, а затем пронзительно завизжала.

  От ее крика Дракон словно проснулся.

  Он начал понимать произошедшее.

  Но, оказалось, что не все понял до конца.

  К его глазу приставлен кончик ножа.

  – Ты хотел разорвать меня? – Пантера шептала почти что с разочарованием, будто бы она хотела, чтобы Дракон убил ее и прекратил ее мучения в школе гладиаторов, но и он, к ее сожалению, не осилил ее. – Не двигайся, а то нож войдет тебе в мозг через глаз.

  Все произойдет так быстро, что не успеешь меня стереть в порошок, как тебе хочется. – Пантера освободила вторую руку на шею гиганта. – Теперь понял, что я говорила, что очевидное не всегда очевидно.

  Ты был уверен в своих силах, хотел показать власть над девушкой, но вышло, как с огнем и водой, когда вода только распалила пламя.

  – Пантера, а правда, что вода может не залить костер, а еще иногда и разжигает его? – Клио очнулась после шока.

  Она с любопытством распахнула глаза.

  Невозможно сердиться на глупенькую рабыню.

  Но тут же Клио опомнилась, что назвала отверженную по имени. – Она отверженная, нечистая, ноги целовала.

  А еще она не отказала Ахиллу, а он за это подарил ей нож.

  Отверженная прячет его на шее сзади под волосами.

  Пантеру отправили на колесо, а она выжила, потому что ее спасла Афродита. – Клио улыбнулась, она хотела быть в центре внимания.