Текст книги "Блондинка и потомки Робинзона Крузо на необитаемом острове (СИ)"

Автор книги: O Simona

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

  Содержание первых двух книг о графине Virginie Albertine de Guettee.

  Восемнадцатилетняя красавица блондинка графиня Virginie Albertine de Guettee каталась по морям и океанам на своем шикарном корабле.

  В южном море корабль захватили пираты.

  Команду убили, графиню взяли в плен.

  Верный слуга Daniel посоветовал графине не показывать, что она благородная особа, потому что пираты в основном выходцы из низших слоев общества и с ненавистью относятся к аристократам.

  Чтобы Virginie Albertine de Guettee случайно не выдала свое знатное происхождение, Daniel отрезал Virginie Albertine de Guettee язык.

  Два капитана пиратов, капитан Thomas и капитан Alexandre, с радостью узнали, что девушка без языка.

  Они задумали продать ее в рабство под видом графини.

  Пиратам в голову не приходило, что Virginie Albertine de Guettee графиня на самом деле, но пытается играть роль простой девушки.

  Для обучения графини хорошим манерам к ней приставили восемнадцатилетнюю сестру капитана Alexandre обворожительную пиратку Perla.

  Perla стройная, высокая, очень худенькая, и на фоне своей общей худобы стесняется огромных грудей.

  Из-за них у Perla много комплексов.

  Два капитана придумали хитрый план: чтобы Virginie Albertine de Guettee не наделала глупостей, когда ее продавали в рабство, к ней для солидности, приставили 'служанку' Perla.

  По замыслу пиратов и Perla она в первую ночь во Дворце рабовладельца сбежит, вернется на корабль.

  Но Судьбе суждено, что убежала не пиратка, а графиня Virginie Albertine de Guettee, в побеге ей помогал миловидный юноша, худой до истощения.

  Капитан Alexandre ночью с лошадьми около дворца поджидал свою сестру Perla.

  Но вместо нее под покровом ночи появилась Virginie Albertine de Guettee с юношей.

  Графиня мстит, тяжело ранит Alexandre, думает, что убила его.

  На деньги капитана Alexandre Virginie Albertine de Guettee в порту выкупает девятнадцать девушек из плена.

  Она начинает общаться со всеми с помощью доски и мела, потому что у нее нет языка.

  Графиня сообщает девушкам, что язык ей отрезал пират.

  За свое освобождение, и плененные благородством и красотой Virginie Albertine de Guettee, девушки назначают ее своей госпожой, главной подругой, главной среди равных, а впоследствии – капитаном.

  Они подпоили пиратов на судне Virginie Albertine de Guettee, судно еще не покинуло порт, сбросили спящих разбойников в лодку за борт и с помощью нанятого лоцмана корабль графини покинул порт.

  Лоцман уплыл, а на корабле остались девятнадцать выкупленных девушек, сама Virginie Albertine de Guettee и юноша.

  Принято решение на корабле мужчин не держать, и юношу попросили удалиться с корабля.

  Но юноша разделся и показал себя во всей девичьей красе, призналась, что скрывала, что он девушка Esmeralda, потому что она слишком худая, кожа да кости, аж вся светится.

  Родители выгнали Esmeralda из родного Дворца, потому что, по мнению ее родителей, девушка должна быть в теле, а худенькая девушка в знатной семье – стыд и позор.

  Девушки убедили Esmeralda, что она прекрасна, как и они, и Esmeralda с радостью влилась в новую команду, обрела друзей.

  Она обожала Virginie Albertine de Guettee и готова за нее жизнь отдать.

  Команда научила управлять кораблем, не идеально, но корабль шел намеченным курсом к острову Гоф, где пираты и два капитана прячут несметные награбленные сокровища.

  В океане девушки подбирают плывущую на доске пиратку Perla, горячо принимают ее, и ни о чем не спрашивая, назначают своей подругой.

  Perla входит в доверие к девушкам, а затем их предает в самый страшный момент.

  Она останавливает корабль, чтобы ее пиратский корабль без боя и без повреждения захватил корабль графини.

  Капитаны Thomas и Alexandre в восторге, что корабль графини легко и без повреждений вернулся к ним, да еще с ценным грузом новых молодых красивых рабынь, которых можно выгодно продать на любом рынке.

  Девушки от пиратов запираются в каюте, а Virginie уйти не удалось, она жертвует собой ради команды, и ее пираты привязывают к палке, обещают снять с блондинки кожу.

  Но чудесным образом графиню спасают Jill и Stephanie, они долго купались в море и не знали, что их корабль с помощью предательства Perla захватили коварные пираты.

  Развязывают Virginie Albertine de Guettee, и она освобождает своих подруг, пока все матросы и два капитана пьяные спят.

  Но девушки не успевают расправиться со спящими пиратами, потому что увлеклись девичьими разговорами, да и сражаться не желают, потому что сражение это мужское занятие.

  Просыпается капитан Thomas, у него комплекс неполноценности из-за того что у него, как и у капитана Alexandre нет мужского достоинства, виной этой беде – девушки: капитана Alexandre лишили мужского Virginie Albertine de Guettee, а капитана Thomas обидела девушка Angelique Marquise des Anges из прошлого, она плеснула ему кислотой в гениталии, после чего у Thomas там стало гладко, как у женщины.

  Thomas в каюте набрасывается с саблей на Virginie Albertine de Guettee, он мстит и всем девушкам за свою беду, но поскальзывается на персике, падает, ударяется головой о ручку двери.

  Девушки в очередной раз свободны, но в дверях возникает пиратка Perla.

  Девушки думают, что она их опять предаст и запрет в каюте, пока все пираты не очнутся от вина.

  Но, неожиданно для всех, пиратка Perla раскаивается в содеянном, говорит что была не права, когда их предала, и теперь хочет войти в их команду навсегда, навеки.

  Он говорит, что пиратов погрузила в лодку и отправила на их корабль, и сейчас погрузит тело капитана Thomas.

  Virginie Albertine de Guettee снова становится капитаном своего корабля, девушки ликуют, корабль идет намеченным курсом, и вскоре на горизонте появился зеленый остров.

  Книга третья из серии о замечательных похождениях прекрасной благородной восемнадцатилетней блондинки графини Virginie Albertine de Guettee.

  Virginie нежилась в бочке с ароматической водой, принимала водные процедуры, которые стали для нее неотъемлемой частью жизни на корабле.

  Верная Esmeralda старательно натирала шею графини щеткой с благоухающим мылом.

  'Я думаю, что все девушки должны принять участие в моем спектакле, пусть наблюдают, как я принимаю ванну', – Графиня написала на дощечке мелом.

  – Virginie, неужели я плохо справляюсь со своими обязанностями? – Esmeralda обиженно надула губки, в уголках ее изумрудных глаз появились слезы. – Я натираю тебя старательно и с любовью, а мой массаж...

  'Твой массаж выше всяческих похвал, но и пусть другие массируют меня.

  У нас на корабле нет избранных, мы все равны', – Virginie Albertine de Guettee приподнялась, ласково погладила подругу по щеке, и этот жест успокоил Esmeralda.

  Через пять минут веселая компания собралась в каюте графини.

  Девушки привыкли ходить по кораблю обнаженные, чтобы кожа дышала.

  От свежего морского воздуха кожа начинает блестеть и лосниться.

  – Ради тебя мы готовы на все, и никто даже не думает иначе, – бывшая пиратка Perla помогла графине выйти из бочки.

  – Может быть, для нас ты больше, чем капитан? – Odette de Sassenage старательно обтирала Virginie Albertine de Guettee шелковым полотенцем, на котором вышит летающий змей.

  – Вероятность что ты самая равная среди нас равных выше ста процентов, – Kathleen мягко улыбалась, и губкой с маслом базилика скользила по спине Virginie. – Конечно, наша дружба не простирается дальше корабля, но мне кажется, что весь мир сосредоточен здесь, а вокруг, за океаном ничего нет.

  – Ты слишком шикарно выглядишь, поэтому никто даже не предположит, что ты прошла через все трудности благодаря своему уму. – Melissa без одной руки, но ловко массировала ягодицы графини. – Я знаю, что твоя блестящая красота продержится очень долго, всегда.

  Иногда я спрашиваю себя по ночам, как тебе удается все, и вижу, что ответ спрятан в твоем обаянии.

  – Пока ты с нами, остальное не имеет значения.

  – Деньги не главное, главное ты.

  – Ты наше золото! – девушки искренне хвалили графиню, и так же искренне ее растирали, отчего она стала нежно розового цвета, как вареная креветка.

  Virginie Albertine de Guettee вежливо улыбнулась поклонницам, выскользнула из их рук и мягко опустила ягодицы на кресло, обитое кожей акулы.

  Через мгновение справа присела Odette de Sassenage, слева место быстро заняла Melissa, а на колени плавно опустилась шаловливая Alexa.

  Только сейчас Virginie Albertine de Guettee внимательно рассмотрела ее в деталях: тонкая осиная талия, втянутый живот, соразмерная грудь и туфли на каблуках длинной с мачту корабля.

  Alexa с видом победительницы с коленей Virginie Albertine de Guettee смотрела на подружек.

  Конечно, это игра, но в каждой игре есть искорка обожания!

  – Остров, остров! Он далеко, поэтому кажется маленьким! – Stephanie не досталось места рядом с Virginie Albertine de Guettee, поэтому она смотрела в иллюминатор.

  – Это не остров Гоф, – Odette de Sassenage видела дальше, чем орел. – Мы не станем высаживаться на необитаемом острове.

  На островах живут кровожадные дикари людоеды, а если их нет, то, значит, всех дикарей истребили более плохие мужчины.

  – Я согласна, что не очень хорошая идея выходить на остров, когда нам здесь прекрасно!

  – Не очень хорошая идея? Это безумие! – Stephanie отошла от иллюминатора, воспользовалась тем, что Alexa приподнялась, со смехом столкнула конкурентку с коленей Virginie Albertine de Guettee и заняла ее место.

  – Я думала, что нужно остановить корабль, чтобы насладиться видом острова, но теперь понимаю, что не стоит этого делать, – Esmeralda опасалась, что дикари съедят ее графиню.

  'Может быть, всему виной, что вы слишком меня обожаете? – Virginie Albertine de Guettee приняла для себя решение, и оно выразилось в сжатых губах и упрямо выставленным напоказ небольших грудках. – Я докажу, что я такая же, как и вы, не много ни лучше и не хуже', – Virginie Albertine de Guettee лукавила, она знала, что она лучше всех в мире, и весь мир должен ей прислуживать и поклоняться.

  Но как приятно, когда ее уговаривают, доказывают, что она, да, самая самая!

  – Замолчи и получай удовольствие от нашего массажа, – Jill некорректно сказала, чтобы графиня замолчала, а графиня и разговаривать без языка не может.

  Все равно, что однорукой Melissa посоветовать, чтобы она убрала руки.

  Но никто не обижается на неосторожные слова, потому что бывшие рабыни стали дружным коллективом.

  'Я отправлюсь на остров на разведку одна, это мое решение!' – Virginie Albertine de Guettee аккуратно выскользнула, встала посреди каюты, и чтобы ее слова звучали весомее, забралась на столик из слоновой кости.

  Стоять на столе на корабле трудно, но почетно.

  – Я даже боюсь предположить, что с тобой будет, – Chantal жадно пожирала глазами красоту Virginie. – У тебя огромный потенциал, ты красавица. – Chantal убрала волосы с глаз и неожиданно для всех поцеловала ступню Virginie Albertine de Guettee. – Ты высокая, на каблуках еще выше, а на столике и на каблуках упираешься не в потолок, а в небо.

  Но даже величественную мы не отпустим одну на остров.

  – Здесь мы на тебя смотрим, а на что станем смотреть, когда ты покинешь нас? – Isabelle акробатка выгнула спину и для смеха заблеяла, как козочка.

  – Мы плывем на остров Гоф за сокровищами пиратов, и зачем тебе выходить на другом острове?

  На нем медом намазано? – Esmeralda сказала излишне резко, ревниво, и подружки засмеялись, они знали, что Esmeralda выделяет Virginie Albertine de Guettee из всех и старается для нее быть более, чем равная среди равных.

  'Не волнуйтесь за меня, вы прекрасно проведете время, в мечтах о том, что произойдет, когда я вернусь.

  Этот остров не зря возник на пути моего... нашего корабля. – Графиня быстро стерла слово 'моего' и заменила на 'нашего'. – Судьба дарит мне испытание на острове, я чувствую всей кожей, которую капитан Thomas хотел с меня снять.

  Сердечко мое бьется в предвкушении нового для нас.

  Не останавливайте меня, я знаю, что без этого острова не будет и острова Гоф с сокровищами'. – Virginie Albertine de Guettee развела руки в стороны и замычала.

  Постучала пальчиками по влажным губкам.

  Девушки смотрели на нее и видели перед собой неяркую, потому что блондинки не бывают яркими, но стильную, любящую их красавицу.

  Настоящий идеал для всех.

  – Интересно, подружишься ли ты с островом?

  Возникнут ли у вас отношения, станете ли близки? – Virginie игриво подмигнула.

  Virginie Albertine de Guettee засмеялась и вышла на палубу.

  Рыдающие девушки аккуратно спустили ее в лодку.

  – Мы будем ждать!

  'Обещаю, что прекрасно проведу время на необитаемом острове', – графиня промычала, и ее мычание каждый понял по-своему.

  Esmeralda вовремя бросила в лодку доску и мел для общения, когда нет языка.

  – А разве дикари умеют читать? – Kathleen сосала пальчик и махала вслед лодке ладошкой. – Они неграмотные, поэтому их называют дикарями.

  – Virginie жертвует собой ради нас, – Melissa говорила с рыданиями. – Она сказала, что без этого острова не будет острова Гоф, поэтому обязана разобраться с этим островом. – Melissa посмотрела на красивые обнаженные тела подружек, которые прижались друг к дружке в огромном горе, что Virginie всех покинула, прислонила ладошку к пылающей щеке Esmeralda и разревелась в полный голос.

  Когда течение отнесло лодку далеко от корабля, Virginie Albertine de Guettee вспомнила, что в лодке должны быть палки, которыми матросы лодку двигают, палки называются весла.

  Но подружки забыли положить в лодку весла, или посчитали, что они графине не нужны, она же не станет грести, как прачка.

  Если остров ее Судьба, то лодка плывет не по волнам, а по воле судьбы.

  Virginie хотела расслабиться, как и подружкам советовала, но ее била крупная дрожь, и ничего графиня не могла с собой поделать.

  'Все окажется веселым', – Virginie закрыла изумительные глаза и час слушала шум моря.

  Ее губы чуть приоткрыты в жизнеутверждающей улыбке.

  Лодка зашелестела по песку и мягко остановилась.

  'Я так и думала, что мне все в мире подчиняется, даже Судьба и природа служат мне.

  Прощаю всем!' – Virginie Albertine de Guettee открыла глаза и отважно ступила на мягкий влажный песок, увернулась от набегающей волны и засмеялась.

  Туфли на высоких каблуках оставляли в песке причудливые следы.

  Virginie прихватила доску и мел для общения с дикарями, отошла от лодки, прошла сквозь золотой пляж, даже не думала о том, что лодку может унести волна, а зачем думать, пусть другие думают, а она будет просто наслаждаться жизнью.

  Смело вступила в рощицу с золотыми пальмами.

  На пути блондинки встала красная лягушка.

  Virginie вспомнила рассказ старого охотника о том, что льву нужно бесстрашно смотреть в глаза, и тогда лев не нападет.

  Блондинка час отважно смотрела глаза в глаза лягушке, и, наконец, животное, хотя лягушка и не лев, сдалась.

  Она освободила проход для прелестной блондинки.

  Через пять минут прогулки по роще графиня морально утомилась.

  Необитаемый остров оказался скучным и не внушал доверия.

  'Зачем я ищу кого-то? – Virginie выбрала чистое место около хрустального ручья, присела в тени, чтобы кожа не обгорела и не потеряла мраморную белизну. – Сами придут, угостят и развеселят'. – Virginie не знала, кто придет, развеселит и угостит, но так как ей все должны, то ОНИ появятся.

  Может быть, обезьяны подарят бананы и кокосы?

  Или козы напоят теплым молоком?

  Или дикари с поклоном преподнесут стеклянные бусы.

  Под мирное шуршание листьев пальмы и хвостов цветастых попугаев, под журчание ручья и далекий шум океана, Virginie Albertine de Guettee расслабилась и задремала.

  – Это ты? – Незнакомый голос мягко поглаживал Virginie по груди.

  Графиня распахнула очи и подавилась криком.

  Кричать без языка она не могла и не хотела, но промычала что-то непонятное даже для себя.

  Оказывается, не голос прикасался к ее прекрасному нежному телу, а ладони.

  Руки принадлежат немолодому мужчине, без огня в глазах, но с шелковой седой бородой.

  Одет мужчина в козлиную шкуру с рогами, короткие штаны из дикобраза и в туфли, сшитые из антилопы.

  Звери легко угадывались по их шкурам.

  Впервые за долгое время графиня почувствовала укол стыда, потому что она обнаженная, только в одних туфлях.

  Virginie никогда особо не стыдилась своей наготы, перед слугами не смущаются, а перед друзьями – тем более.

  В своем Дворце, до встречи с пиратами, графиня одевалась и раздевалась, когда ей удобно, или когда требуют правила.

  На корабле в компании подруг Virginie непринужденно ввела моду ходить нагими; сначала некоторые из девушек удивлялись, а потом им понравилось, потому что свободное тело легко дышит и проветривается.

  Но здесь, на необитаемом острове (старик не считается за население) под добрым осуждающим взглядом чужака Virginie почувствовала робость и прикрыла ладошками то, что считала нужным.

  – Ты Клеопатра из Египта? – старик продолжать ладонями изучать тело графини.

  Руки у него грубые, с мозолями, не похожи на мягкие ладошки служанок и подруг Virginie.

  Графиня легко ударила по рукам любопытного старика.

  Он с удивлением посмотрел на свои ладони, перевёл взгляд на руки Virginie и надул губы обиженно, как ребенок:

  – Ты давно бьешь людей? – Старик почесал за ухом.

  Virginie Albertine de Guettee кивнула в знак согласия, потому что с рождения привыкла наказывать слуг.

  Открыла рот, раздвинула губы и показала обрубок языка, затем на доске написала:

  'У меня нет языка, поэтому я немая и не могу разговаривать.

  Я буду общаться с вами буквами.

  Вы грамотный?'

  – Ты спрашиваешь, сколько у меня сыновей?

  Два сына: Lucas и Olivier, они одногодки, но не близнецы, им по двадцать лет.

  Самое хорошее время, чтобы размножаться! – Старик мелко захихикал, смех его неприятен для Virginie, но она понимала, что другого смеха от дикаря не дождется.

  А ее смех еще хуже стал, потому что без языка она смеялась не мелодично, а ужасно.

  – Я двадцать один год не видел женщину, и теперь мне кажется, что ты призрак и не настоящая, – в правом уголке левого глаза старика задрожала слеза. – Я сын Робинзона Крузо по отцовской линии, а, кто моя мама, я не знаю, потому что Робинзон скрывал от меня секрет деторождения.

  Отец назвал меня странно Hugo, и я теперь живу с непонятным именем.

  Когда мне исполнилось двадцать лет, отец нашел мне невесту для продолжения рода, а сам умер на острове.

  Мы с девушкой переехали на другой остров, так как не хотели жить там, где умер мой отец.

  До сих пор я не знаю, как звали мать моих детей, и не узнаю.

  Имя девушки не так важно для мужчины, как все ее остальное! – старик торопился, боялся то ли Virginie исчезнет, растворится в воздухе, то ли он сам умрет и не успеет сказать и сделать то, что задумал. – Я читаю с трудом, поэтому мы с тобой станем общаться языком жестов.

  Но мои сыновья очень грамотные, они нашли на берегу сундук с книгами и научились читать бегло, быстро-быстро, как акула плывет.

  Конечно, я простой мужчина, хотя живу на острове.

  Ты девушка красивая, но без языка, а это создаст трудности после свадьбы.

  Не сможешь предупредить мужа о приближающейся грозе, не скажешь мужу на ухо ласковое слово.

  Хотя я уверен, что не бывает бесполезных девушек.

  Если однажды я умру, то ты сможешь отлично зарабатывать на рассказах обо мне. – Старик Hugo снова засмеялся, упал на спину, хлопал себя по коленкам ладонями.

  Графиня Virginie Albertine de Guettee тоже засмеялась, теперь она уже не стеснялась своего смеха и не смущалась от наготы.

  Старик же не упрекнул ее за то, что она голая.

  Есть вещи, которые намного выше, чем нагота девушки, и эти вещи, наверно, давно известны мужчинам.

  – Я отведу тебя в свою хижину и покажу сыновьям.

  Lucas и Olivier никогда не видели девушки, они заинтересуются твоим необычным строением. – Старик поднялся и пошел вдоль ручья.

  Он не оглядывался, уверенный, что блондинка последует за ним.

  Общение с козами не пошло Hugo на пользу.

  'Что я теряю, кроме своей красоты?

  Язык я уже потеряла, – Virginie думала две секунды, затем осторожно переступила через гигантский корень и догнала старика. – Если Судьба привела меня на этот остров и столкнула с Hugo, то это Судьбе необходимо, а еще более необходимо мне. – Virginie с неудовольствием посмотрела на полные ягодицы Hugo, он достаточно упитан, и живот даже со спины виден. – Старик безобразен, он не следит за собой.

  Представляю, какие у него уродцы сыновья.

  Но не под венец же мне с ними идти'. – Графиня, неожиданно для себя, взяла старика за руку.

  Идти по джунглям, взявшись за руки, трудно, но так Virginie ощущала себя спокойнее.

  Hugo радостно рассмеялся и ущипнул Virginie за щечку:

  – Мне никогда не было скучно на острове.

  Вначале я верил, что за большой водой ничего нет.

  Только не подумай, что я глупый, а за меня думают мои дети.

  Отец мой пользовался плодами моих трудов и часто съедал наш обед сам, один.

  Однажды мне очень повезло, и я заболел.

  Укус кобры изменил мою жизнь к лучшему.

  Когда я выздоровел, отец уже не издевался надо мной, он верил, что душа кобры перешла в меня. – Старик Hugo говорил и говорил, а Virginie Albertine de Guettee думала и думала.

  Она уже начала жалеть, что пошла на поводу Судьбы.

  'Старик не очень умен и красив, а его сыновья, наверно, еще ниже на ступеньках социальной лестницы.

  Живут в тростниковой хижине, спят на земляном полу, питаются дикой живой и дикорастущей пищей, самовлюбленные никчемные создания'. – Графиня злилась на себя и на Судьбу.

  Может быть, виной всему, что девушке трудно пробираться обнаженной через густые заросли кокосовых пальм, и она изрядно проголодалась.

  – Хорошо тебе со мной, блондинка! – Hugo не спрашивал, он утверждал. – За пальмовой рощей гора, и там мы живем, уже близко. – Старик не обнадежил графиню, а еще больше ее испугал.

  'Живут в горе? Старик и его сыновья – гномы?'

  Virginie Albertine de Guettee никогда не видела гномов, только посещала представления карликов, и не похож рослый Hugo с огромным животом на гнома.

  'Гном – не размер тела, а состояние души!' – Virginie легко выпуталась из своих запутанных мыслей.

  Ей все вокруг интересно.

  Дорогу перебегали сурки или другие полосатые животные.

  'Старик ужасный, его трудно выносить, но живут же на островах дикари, которые еще хуже.

  Hugo любит своих сыновей, или боится, что они его съедят?'

  За непривычными для нее мыслями графиня пропустила самый важный момент на острове.

  Неожиданно, она оказалась на вершине невысокого изумрудного холма, а внизу, на прекрасной, залитой водой и солнцем площади, важно расхаживали два молодых человека.

  Одеты они странно для Virginie, но обыкновенно для необитаемых островов.

  Широкоплечий красавец блондин с выдающейся волевой нижней челюстью из одежды облачен только в мягкие туфли из енота, на шее монументального красавца на веревочке болтался зуб.

  Virginie Albertine de Guettee не разбиралась в зубах животных, но определила, что зуб большой.

   Второй юноша бронзовокожий, с непокорными черными, как южная ночь, кудрями.

  Одет он еще менее изыскано, чем блондин.

  Лишь татуировка змеи на груди составляла его одежду.

  Virginie Albertine de Guettee отметила, что сложены дикари атлетически, намного гармоничнее, чем борцы атлеты в цирке.

  Легкая грация на фоне стальных канатов мускулов.

  О выпирающие кубики брюшных мышц можно кокосы разбивать.

  – С белыми волосами мой сын – Olivier, а темненький – тоже мой сын, но его зовут Lucas, – старик Hugo приветливо помахал юношам.

  Они ничего не ответили ни жестами, ни словами.

  Ожидали, когда отец со своей супницей спустятся.

  'Знают ли они, что я спутница их отца, или еще не определили, к какому виду животных меня отнести', – Virginie нравилось природное неприкрытое внимание дикарей к своей особе, хотя немножко нервировало, что Lucas и Olivier не бросились сразу навстречу, не упали на колени к ее прекрасным ногам.

  Старик поднял с земли длинную толстую палку, и, когда с графиней подошел к сыновьям, трижды ударил посохом по резному камню на площади, выложенной желтыми кирпичами.

  На камне высечен мужчина в длинной остроконечной шапке, восседающий на козе.

  – Сыновья мои, Lucas и Olivier, вы, наверно, считаете меня требовательным властным тираном, который сошел с ума без женщин?

  Вы правы, если так полагаете.

  Помните, я рассказывал вам о чуде природы под названием девушка.

  Без девушки вы не сможете продолжить свой род, а, значит, и мой род тоже.

  Я привел к вам настоящую девушку, чтобы один из вас, самый достойный, взял ее в жены. – Hugo замахнулся посохом на Lucas.

  Наверно, хотел в назидание ударить сына палкой в грудь, но увидел волевые сжатые губы Lucas, его насмешливый взгляд, поэтому передумал.

  Virginie Albertine de Guettee поняла, что раньше, когда Lucas и Olivier были маленькие и хилые, отец часто учил их из-под палки.

  Но сыновья подросли, возмужали, налились природной дикой силой, и, возможно, однажды палкой проучили отца сами.

  С тех пор желание избить сыновей у Hugo осталось, но не хватало ни храбрости, ни сил.

  – Ты несправедлив к нам, но мы считаем, что ты щедрый и умный отец, лучше которого на необитаемом острове не найдем, – Olivier без церемоний потрогал грудь Virginie Albertine de Guettee.

  Lucas в это время ладонями изучал ягодицы графини.

  – Она похожа на нас и не похожа, – Olivier даже не подозревал, что поступает с девушкой неприлично, оскорбляет ее действием.

  Но графине это показалось забавным, и она простила дикарям незнание светских манер.

  – Я никогда не верил тебе, отец, когда ты говорил о неведомых нам девушках, – по мужественному, высеченному из бронзы, лицу Lucas скользнула детская улыбка. – Но сейчас убедился, что ты не всегда лжешь, – Lucas по-детски рассмеялся, показал идеально ровные жемчужные зубы.

  'Старик Hugo научил сыновей чистить зубы', – Virginie Albertine de Guettee отметила не без удовлетворения.

  От дикарей не исходил дурной запах, и в общении, если их научить, они дойдут до высот королевского двора.

  То, что она нравится старику и его сыновьям, было очевидно, и видно на их телах.

  Юноши, чтобы понравится красавице, напрягли все мускулы.

  Старик Hugo старался не кашлять.

  Но под пристальными взорами и постоянным поглаживанием Virginie Albertine de Guettee смутилась, и это смущение ее разозлило.

  Она недовольно замычала и била ладошками по жадным рукам Lucas и Olivier.

  Впоследствии она пожалела, что оскорбила наивных дикарей, они же не виноваты, что никогда не видели и не трогали девушку.

  Они по-природному интересовались ей, как диковинным животным.

  Сыновья поняли, что новое чудесное животное сердится на них, но не могли найти причину ее гнева, поэтому с вопросом в искрящихся изумительных очах обратились к отцу.

  – Ничего не понимаете в жизни, – Hugo старательно прятал улыбку превосходства.

  Он царь, он один знает, и еще раньше их видел их мать, и даже она ему родила двух сыновей близнецов, хотя они по виду и разные.

  Lucas и Olivier телами не похожи ни на отца, ни друг на друга, но их объединяет внутренний мир.

  – Жизнь сложна, а девушка в жизни – непонятна, – Hugo увидел реакцию сыновей на единственную девушку в их компании, и его старческие щеки окрасились краской стыда. – Вы подросли, и я не имею возможности вас учить уму.

  'Зато я имею, – Virginie быстро писала на доске и показывала Lucas и Olivier. По тому, как шевелились их губы, когда они читали, блондинка видела, что дикари грамотные. – Мне отрезали язык, поэтому я лишена возможности разговаривать вслух, но на доске напишу вам все, что высказало бы мое сердце.

  Во-первых, немедленно оденьтесь.

  Мужчина перед женщиной не имеет право щеголять своей наготой, даже, если он настоящий красавец мужчина, – Virginie Albertine de Guettee постучала пальцем по бронзовой наковальне груди Lucas, но никаких чувств к юноше она не испытала. – Если вы не оденетесь и будете красоваться постоянно передо мной во всей своей природной красе, то я уйду от вас', – графиня не представляла, куда она уйдет с необитаемого острова, но угроза подействовала.

  Наверно, Lucas и Olivier знали, куда может уйти человек с острова.

  – Неважно, насколько мы близки с вами, но мои сыновья поняли только то, что должны понять и ничего больше, – Hugo сказал умное и сам удивился своему афоризму.

  Он пять минут размахивал руками, доказывал сыновьям, что неприлично ходить голыми перед девушкой.

  Юноши пожимали плечами, не понимали основ морали, но согласно кивали головами.

  – Нужно одеться, мы приоденемся, – Olivier сдался первый.

  – Девушки более странные существа, чем ты нам рассказывал, – Lucas поклонился отцу. – Оказывается, они имеют право ходить нагими, и хвастаются перед мужчинами своей наготой.

  По твоим словам, отец, обнаженная девушка это красиво, и для мужчины огромная честь и радость, когда он видит нагую самку.

  А обнаженный мужчина – стыд и позор, – Lucas не знал на необитаемом острове понятий стыд и позор, поэтому засмеялся.

  Он взял под руку своего брата, и они вприпрыжку побежали в пещеру.

  Столько детской наивности в их грациозном беге, столько дикарской простоты, что графиня, впервые в жизни, почувствовала, что она не права.

  – Расслабься и не ругай себя, – старик понял причину смущения Virginie и засмеялся. – Мои сыновья добрые и наивные, дети природы.

  'Вы имеете в виду, что я бессердечная? – и снова Virginie Albertine de Guettee рассердилась на себя, досталось и старику, потому что он читал ее чувства. – Даже, если вы мудрый старец, то не имеете право изучать меня с ног до головы'.

  – Причина твоего гнева не в морали, а в голоде, – если старик и неуклюж в общении с девушками, то диагноз ставит идеально. – После ужина настроение твое изменится в лучшую сторону.

  Поверь, что все овощи и фрукты заботливо выращены нашими руками, а звери и птицы на столе прожарены основательно, свежие, только что из джунглей. – Старик пристально посмотрел в глаза графини, потянул руку к ее мраморному телу, но прочитал ответ в глазах блондинки и опустил руку: – Скажи, кто из моих сыновей тебе нравится больше, кого ты возьмешь в мужья для продолжения своего рода и моего?

  В ответ Virginie Albertine de Guettee сверкнула чудесными очами.

  Старик Hugo истолковал ответ блондинки по-своему.