Текст книги "О блондинке в порту (СИ)"

Автор книги: O Simona

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

  Ты же знаешь, насколько я красивый, поэтому все женщины мне сразу верят.

  А эта блондинка не то, чтобы верила или не верила, она не замечала меня и не слушала, что я говорю. – Jacque шутливо поцеловал меня в щечку.

  Между нами не может быть отношений, как между мужчиной и мужчиной, потому что я не совсем уже мужчина после того, как мул лягнул между ног, а Jacque не совсем мужчина на нервной почве.

  Я сразу понял, о какой блондинке говорил мой друг.

  О вашей блондинке графине Virginie Albertine de Guettee.

  Я приободрил друга, пальцем провел по уголкам его чувственных губ.

  – На ярмарке шумно, все суетятся, и найти женщину в жертву проще простого, – Jacque облизнул сухие губы: сначала свои, потом мои. – Я мельком взглянул на блондинку, одета она не по-нашему, а легко, свободно, словно только что примерила одежду и мечтает, как можно быстрее ее снять.

  Никаких сумок с ценным товаром, никаких драгоценностей у блондинки не было.

  Лишь прозрачный огромный хрусталь, величиной с кокосовый орех или с маленькую дыню, висел на ее шее.

  Женщины из заморских земель у нас выглядят нелепо, смешно, но эта, почему-то сияла королевой.

  – Сияла чем? – Esmeralda наивно переспросила.

  – Jacque сказал, что она сияла королевой, – купец самодовольно похлопал себя по животу.

  Откуда исходило сияние он не уточнил.

  Позвольте, я продолжу рассказ от имени моего друга: – Я не стал обрабатывать блондинку, потому что выгоды в ней не увидел. – Jacque закатил глаза, хлопнул себя ладонью по лбу, показывая, насколько он ошибался, а попросту – дурак. – Мой метод выманивания у женщин денег и драгоценностей чрезвычайно прост, ты же знаешь, друг мой, – Jacque задумчиво поцеловал меня в щеку. – Я вхожу в доверие к богатым леди.

  Главное – не показать, что меня интересуют их монеты.

  Например, женщина выбирает в лавке ткани, щупает, восторгается, цокает языком, как мул, который объелся овса.

  Я в своем великолепном недешёвом халате как бы случайно оказываюсь с ней рядом.

  Мой халат стоит сто реалов! – Jacque ждал от меня одобрения и дождался. – Рядом с жертвой делаю вид, что тоже выбираю что-то в лавке и бурчу себе под нос: "Разве это материя?

  Это не материя, а бумага!

  У меня рабы одеты в одежды, которые шьют из другой, лучшей материи".

  Женщина уязвлена, конечно, она же интересовалась плохой материей, которую я обругал.

  «И что же у вас за шелка, в которых ходят ваши рабы?» – обычный вопрос от обиженной женщины в лавке.

  "Ах, извините, что я говорил вслух, – делаю вид, что только что заметил эту женщину. – Привычка, выработанная годами на балах у падишаха.

  Я не хочу никого обидеть, но я всегда привожу из заморских стран наилучшие шелка и бархат, а в наших лавках почему-то вижу товары низкого сорта.

  И стоят мои изысканные шелка намного дешевле, чем эти тряпки".

  Я так говорю, потому что знаю, что вас, купцов не обижаю, что отваживаю клиентку от ваших товаров.

  Я же предварительно с вами договариваюсь и плачу большие деньги за неустойку. – Jacque словно бы оправдывался передо мной, а я на него не в обиде, потому что он, действительно, давал нам золота достаточно, чтобы мы закрывали глаза на его шалости.

  И он продолжил рассказ после нашего длительного дружеского смотрения друг другу в глаза: – Женщина после некоторого колебания просит, чтобы я хотя бы показал ей образцы своего шелка.

  Я прошу ее обождать, бегу к закуток лавки и забираю у купца заранее приготовленный рулон изысканной дорогой материи.

  Женщина охает, ахает и просит продать его ей.

  Я продаю себе в убыток, за цену намного ниже, чем его приобрел у вас, купцов.

  Так я вхожу в доверие.

  Жертва уходит, а она еще не подозревает, что она жертва.

  В своем дворце она хвастает выгодной покупкой, затем бежит по домам, показывает обновку подружкам.

  Они проверят шелк на прочность зубами, удивляются, что я так дешево продаю его.

  Жертва уверяет, что я часто танцую на балах с падишахом, поэтому деньги меня не интересуют.

  Женщина, сама не зная, становится моей соучастницей, помощницей в деле.

  Потом она приводит ко мне всех своих подруг.

  А дальше – по накатанному, я показываю им дорогие образцы шелка, а затем незаметно подмениваю их на дешевые тряпки.

  Все довольны: вы, потому что я вам плачу за тайну, женщины, оттого, что купили дешево дорогой шелк, и я счастлив, потому что на разнице в цене живу долго и счастливо. – Jacque сказал мне то, о чем я давно знал, это ни для кого не секрет, кроме женщин.

  Но Jacque обязан был пересказать мне о своем ремесле мошенника, прежде чем перейдет к главному и он вздохнул, поправил халат и начал о главном: – Я ходил по рынку, искал жертву, как уже говорил, но почему-то из головы не выходили глаза той блондинки и блеск ее стекляшки.

  Мне стало страшно, я почувствовал холод колдовства.

  Когда колдуют, то замерзают члены.

  Я зашел в винный погреб, заказал кувшин вина, чтобы рассеять чары блондинки.

  Раб знаками показывал мне, что вино крепкое, что лучше бы я пил пиво или воду, потому что на жаре от этого вина у меня покраснеет лицо.

  Я внимательно рассмотрел раба: красивый стройный юноша с золотым кольцом в ухе.

  Раб в ответ с обаятельной улыбкой смотрел на меня, но вино рассеивало чары раба, и я понял, что в улыбке раба вижу улыбку той блондинки.

  Загадочная блондинка тогда улыбнулась, но не мне, а одной из своих подружек, но ее улыбку мне занесло ветром.

  Я с трудом понимал смысл жестов раба в винном погребе, вышел оттуда трезвый и злой.

  Злился на себя, что потерял контроль, злился на раба, что он слишком много размахивал руками и ногами около моего столика, злился на вино, которое всех пьянит, а меня не опьянило.

  «Господин, вы наступили мне в корзину с яйцами», – уличный торговец яйцами голубей поцеловал мою руку.

  Он не надеялся получить от меня компенсацию за испорченный товар, потому что в его глазах играл испуг.

  Вдруг, я накажу его за то, что он оставил корзину на моем пути, а я из-за него испачкал туфлю.

  "А я и не заметил, – я ответил честно, хотя в разговоры с уличными торговцами не вступаю.

  Я понял, что задумался о магии блондинки, поэтому не заметил корзину.

  Возможно, что я не заметил много чего другого и упустил женщин, которых мог бы обмануть. – Мальчик, оставайся подлинным хозяином своей жизни.

  Если тебе раздавили яйца, то не ругайся, а правильно веди себя на улице.

  Леди с детства учатся хорошим манерам, почему бы и тебе не научиться? – я похлопал паренька везде. – Я благородно шагнул в твою корзину и ожидал, что ты окажешься на высоте.

  Нет, я не считаю тебя мерзавцем, даже, если бы ты попытался меня соблазнить". – Я щедро заплатил парню за яйца.

  Он потом с благодарностью долго бежал за мной, на ходу целовал мои руки и что-то предлагал сладкое.

  Но я его уже не слушал, потому что полностью погрузился в думы о блондинке.

  Полюбил ли я ее с первого взгляда?

  Нет, конечно, нет, – Jacque нервно улыбнулся. – Она не разжимала губ, а я не люблю девушек, которые держат рот закрытым.

  В закрытости скрывается тайна, я не люблю тайны.

  Но в то же время я понимал, что я недостоин ее.

  Почему не достоин?

  Не мог себе объяснить, и это меня бесило.

  Отвлек лишь шум на базарной площади.

  Кричали стражники, тонко вопил евнух меняла, слышались милые девичьи голоса.

  В надежде, что скандал отвлечет меня от пагубных мыслей о блондинке, я протиснулся в толпу.

  И, разумеется, увидел, – Jacque ущипнул меня за бровь. – Ronaldo, отгадай, кого я увидел? – Jacque любил загадывать мне загадки.

  – Ты увидел эту блондинку! – я не сомневался в ответе.

  – Как ты догадался, друг мой? – от удивления Jacque присел в таз с пахлавой. – Впрочем, не о твоих способностях угадывать мои мысли сейчас идет речь.

  Да, блондинку держали за руки два стражника.

  Меняла с посиневшим лицом размахивал перед ними руками, что-то доказывал.

  «Что здесь произошло?» – я спросил у милой женщины в тяжелом дорогом платье, шитом золотом.

  "Что вам до этого? – женщина сначала брезгливо сморщилась, подумала, что ее тревожит уличный простой водонос.

  Но затем, когда внимательно, с жарким пристрастием меня осмотрела с ног до головы, а затем с головы до ног и облизнулась, то голос ее стал мягким, как китайский бархат. – Я привыкла к роскошному обществу, а на улице оказалась случайно, из любопытства.

  Вижу, что вы тоже из моего круга, и, кажется, я видела вас во дворце падишаха".

  "Я часто бываю у падишаха в гостях, – я переступал с ноги на ногу в великом нетерпении.

  Женщина со мной кокетничает, она отличная жертва для выманивания у нее денег, а я почему-то медлю и интересуюсь блондинкой.

  Какое мне дело до чужой небогатой блондинки?

  Отвечал красивой леди с достоинством. – Мы, благородные, придерживаемся правил этикета, а здесь, наверно, та блондинка нарушила одно из правил.

  Иначе с ней не стояли бы стражники". – Я приобнял женщину за талию.

  Никакого романтического смысла мой жест не носил, я просто входил в доверие, и на этот раз мне нужно женское доверие не для выманивания денег, а для того, чтобы она подробно рассказала.

  Женщина сначала дрогнула от неожиданности, но, когда мои теплые пальцы пробили ткань ее дорого платья, испуганно начала осматриваться по сторонам.

  "Не здесь мой друг, на площади слишком много людей.

  Я не из тех, о которых вы думаете.

  При других обстоятельствах я задохнулась бы от ярости и позвала бы стражников.

  Но так как я редко покидаю дом, то удовольствий у меня мало.

  Мы можем уединиться в одной из лавок".

  "Да, мы обязательно уединимся, – я лгал, потому что в мои планы не входило заниматься любовью с этой женщиной.

  Лгу, конечно, сам себе, – Jacque вздохнул, и я понял его вздох, он слишком напоминал мои вздохи, когда я думаю о женщинах, это безысходный вздох несчастного.

  Jacque заговорил быстро, словно опасался, что умрет, не закончив рассказ: – У меня при интимном общении с женщинами появляется нервная дрожь, начинаю бояться неудачи, и неудача сразу приходит.

  Но я приободрил женщину, чтобы она не замкнулась в себе от обиды. – Чуть позже я покажу вам райский сад, а теперь, удовлетворите мое любопытство: что же произошло здесь?"

  «Вы имеете в виду уличную воровку? – леди с усмешкой посмотрела на блондинку, затем на меня. – Никогда бы не подумала, что вы ими интересуетесь».

  "Уличные воровки чавкают, когда едят, потому что они не едят, а жрут жадно из боязни, что у них выхватят кусок изо рта. – Меня не просто сбить с пути, особенно женщине. – Иногда у них течет из носа во время еды.

  Интересоваться подобными личностями я не в силах.

  Но здесь, кажется, задействованы интересы менялы" – я облил женщину самой чарующей из своих улыбок, и леди растаяла.

  "Я вижу, что я вам нравлюсь, поэтому выполню ваше любое желание, – она прикоснулась губами к моим губам и тут же испуганно отстранилась. – Понимаю, вижу по глазам, что вас возбуждают уличные скандалы.

  И это возбуждение выльется в настоящую страсть, когда мы останемся наедине.

  Я так давно не чувствовала крепкую мужскую руку на своей талии, что забыла о правилах приличия".

  «Именно этого я и хочу, чтобы вы со мной и только со мной забывали о приличиях», – я отвечал автоматически, слова вылетали из прошлой жизни, потому что равного мне в умении обольщать женщин в нашем городе нет.

  – И не только женщин ты умеешь обольщать, – не знаю, польстил ли я другу, или он принял мои слова за шутку, но Jacque улыбнулся.

  – Наконец, леди начала рассказывать о блондинке, а не о своих чувствах.

  Женщины в рассказе очень большое внимание предают, ничего не значащим с точки зрения мужчин, мелочам.

  Нас это бесит, но женщины считают мелочи важными.

  Они живут на эмоциях и не умеют отделить важное от второстепенного.

  "Я видела все подробно, – леди неумело обняла меня за талию, и этот ее наивный, простой жест меня умилил. – Мне все равно, кого сегодня за воровство казнят на базарной площади.

  Блондинка эта не выглядит бешеной обезьяной, смеется она некрасиво и молчит, но все равно ее не жалко.

  С детства меня учили относиться с уважением ко всем благородным и бить плеткой рабов.

  На рабыню блондинка не похожа, но и благородной не выглядит".

  «Это, наверно, потому что она выглядит более благородно, чем благородные», – я произнес неосторожно.

  «Вы так полагаете?» – в голосе леди зазвенели осколки льда.

  Я понял, что она обиделась, назревал скандал, а для человека с натянутыми тонкими нервами, то есть для меня, скандал недопустим.

  И я пошел испытанным способом, крепко прижал к себе леди и всосал ее губы в свой рот.

  Наши языки сплелись, и, казалось, одно облако жара накрыло нас обоих.

  Страсть постепенно сжигала остатки разума леди, а я был холоден, как бревно.

  Целуюсь я отлично...

  – Я знаю, – я улыбнулся Jacque.

  – Да, Ronaldo, не только ты один знаешь, – Jacque еще раз показал мне, что целуется он восхитительно. – И не чувствую в этом свою вину.

  Если человек умеет что-то, то не должен это скрывать.

  Жизнь слишком коротка, чтобы мы хранили свои секреты.

  Поцелуй ни к чему не обязывает.

  Поцелуй скрывает немощь в других, в постельных делах.

  Женщины ошибочно думают, что, если мужчина целуется превосходно, то он сгорает от страсти, и в постели окажется львом.

  Но одно с другим несовместимо.

  Кто хорошо целуется, тот оказывается слаб в постели, или, еще хуже – не может совсем, потому что у него нервы не в порядке.

  Но леди на улице не знала об этом, в ней бушевало адское пламя.

  Она с силой закусила мой язык, в неистовстве загибала мои пальцы: вот-вот сломаются.

  В ее головке не осталось ни капли ума.

  «Ах, о чем я говорила и думала до этого поцелуя?» – леди оторвалась от моих губ и спросила с нервным смехом.

  «Вы рассказывали о блондинке и меняле», – я почти не солгал, потому что не трудно.

  "Ах, да, о блондинке и меняле.

  Но здесь не совсем блондинка и меняла". – Леди уже считала меня своей собственностью.

  В ее глазах я прочитал то, что читал во многих очах своих жертв: «Я отравлю своего мужа, а этого красавчика возьму в новые мужья».

  Если бы девушки проверяли всех красавчиков до свадьбы на возможность резвиться в постели, то многих трагедий бы не произошло.

  «Кто же еще, кроме блондинки и менялы?» – я понял, что время от времени необходимо сталкивать леди с дороги о любви ко мне.

  "Среди толпы ходила девочка нищенка со щенком в корзинке, – леди в знак доверия, когда убедилась, что никто на нас не смотри, и все поглощены скандалом с блондинкой, приложила мою ладонь к своей правой груди. – Щенок мелкий, худой, блохастый, постоянно чешется.

  Но нищенка не обращала на него внимания, потому что сама чешется. – Леди провела пальцем по моим губам. – Девочка просила на корм щенку.

  Старый трюк: просят на животных, а еду проедают сами".

  Я не спросил, откуда леди знает о трюках нищих, если все время сидит в своем дворце.

  "Нищенке никто денег и еду не давал, лишь награждали смехом, пинком в тощий зад, или подзатыльником, – леди улыбнулась, перенесла мою ладонь себе на попу. – Мой зад далеко не тощий, не как у нищенки, и вы, монсеньёр, в этом скоро убедитесь, ощупывая не через платье, а мою бесстыдную наготу.

  Поверьте, ни перед кем, даже перед мужем я не оголялась полностью, а перед вами раскрою все свое тело". – Снова леди понесло на любовь, поэтому я сбил ее мысли.

  «Нищенки, щенки, да, блондинка».

  «Да, блондинка», – леди погладила меня по животу, но ниже я ее руку не пустил, чтобы она не разочаровалась до поры до времени.

  Я могу с женщинами, но процесс подготовки к интимности очень тонкий, как конский волос, иногда обрывается на самом важном месте.

  «Да, блондинка», – я повторил.

  "Блондинка и ее подружки заметили девочку и щенка.

  Причем щенок их заинтересовал намного больше, чем нищенка.

  Они начали его гладить, целовать, нисколько не беспокоились, что подцепят от щенка чуму и блох.

  Как видите, сэр, у блондинки и у ее подруг волосы ниспадают с головы ниже попы, и именно об этих волосах мечтают блохи.

  Девочка увидела преувеличенный интерес к своей собаке, глаза ее распахнулись, и в них отразилось Солнце.

  Я закипела от бешенства, потому что в глазах нищих должна пылать ночь, а не светить Солнце.

  "Девушки, мой щеночек Gekki давно не кушал, он страдает, – нищенка надеялась на чудо. – Я сама не кушаю, а все отдаю Gekki.

  Он хорошенький". – Нищенка дразнила или не дразнила блондинку и ее подружек, но ее слова взорвали их.

  «Как? Щеночек Gekki голодный?» – девушки закричали, а блондинка только мычала и трясла головой.

  Немая она, наверно, без языка.

  Вот удивились, что щенок голодный.

  Разве не видно по тощему Gekki, что он редко кушает? – леди с презрением над глупостью блондинки и ее подруг засмеялась.

  Ее руки исследовали мою грудь. – После этого произошло самое главное.

  «Почему ты не кушаешь и не кормишь своего щеночка Gekki?» – одна из девушек спросила нищенку.

  Блондинка закивала головкой, подтверждая вопрос.

  «У меня нет денег на еду», – нищенка очень удивилась вопросу.

  Но что можно ждать от чужестранок?

  "Почему же тебе не принесут и не дадут все, что тебе нужно? – снова одна из подруг блондинки спросила глупое. – Девушка ничего не должна делать.

  Наша обожаемая графиня Virginie Albertine de Guettee живет по принципу, – девушки обняли блондинку, показывая, кто из них графиня Virginie Albertine de Guettee, – что все ей должны.

  Все придут и все сами отдадут.

  Все ей должны!

  Вот и ты жди, когда придут и все дадут тебе и твоему щеночку Gekki" – дружеский совет от наивных девушек нищенке.

  Нищенка поникла, потому что ей ничего не приносили и не давали.

  Она даже потеряла надежду, что от этих заморских странных девушек получит на корм щеночку и на хлеб себе.

  И, если сегодня не накормит щеночка, то придется с ним сесть на плот и поплыть к водопаду.

  Никто даже вслед прощальное доброе слово не скажет.

  Возможно, что у нищенки другие мысли, если они есть. – Леди уже считала меня своим другом на всю оставшуюся жизнь, поэтому рассказывала спокойно, без надрыва. – Я думаю, что у нищих нет ничего, поэтому и мыслей нет.

  Мысли умирают от голода и нищеты, также, как и люди.

  Но скандал на площади разгорелся не из-за нищенки с щенком, а именно из-за блондинки.

  Она спокойно взяла с подноса менялы горсть золотых монет.

  Меняла даже рот раскрыл от удивления и застыл, потому что не ожидал от хрупкой девушки подобный поступок прилюдно.

  Все привыкли видеть воров затаившихся, скрывающих свой облик под маской хитрости, а блондинка просто забрала у него деньги с подноса и прихватила еще пару мешочков с золотом и драгоценными камнями.

  Она положила добро в корзинку к щеночку и погладила его по головке.

  Затем, после некоторого раздумья, блондинка погладила и девочку.

  Блондинка ничего не произнесла, но одна из ее подружек мудро посоветовала девочке:

  "Этих денег тебе и щеночку на еду хватит на сто лет.

  Беги с деньгами и щеночком и нигде не останавливайся.

  Жадные люди могут у тебя забрать твои деньги". – Девушка на прощание поцеловала щеночка в мокрый носик.

  Как только она произнесла слово «твои», меняла тонко закричал.

  У него отличный оперный фальцет кастрата.

  Девочка нищенка сразу скрылась, словно ее и не было.

  Думаю, что сейчас она далеко от нашего города, потому что, когда к нищим приходят деньги, то нищие становятся богатыми, а богатые всегда умные.

  Меняла будто проснулся, он схватил блондинку за руку".

  – У менялы хватило смелости дотронуться до блондинки, а я не нашел в себе достаточно храбрости, чтобы хотя бы ее поцеловать, – Jacque заплакал у меня на плече.

  Я ободрил друга и легкой пощечиной потребовал, чтобы он рассказывал об этом необыкновенном случае.

  – Моя леди, вернее, она считала себя моей, показала пальчиком на блондинку, – Jacque засмеялся. – Леди закончила свой рассказ, но тут начался мой.

  Понятно, что загадочная блондинка безрассудно взяла деньги у менялы и отдала нищенке и щенку.

  – Она уверена, что весь Мир принадлежит ей, что все ей должны, сами придут и принесут, а судьба позаботится, чтобы с ней ничего плохого не случилось! – я пересказал Jacque ваши слова, – купец потрепал Esmeralda и Perla по тем местам, до которых дотянулась его пухлая рука. – Jacque мне ответил, что и у него сложилось мнение, что блондинке все должны, и что она не боится, что с ней произойдет плохое, потому что, по ее мнению, никто не посмеет ей сделать гадость.

  Я с леди протиснулся ближе к блондинке, ее подружкам, меняле и стражникам.

  «Мы поведем тебя на казнь», – стражник попытался запугать блондинку, но заглянул в ее глаза и дернулся, словно его ледяной глыбой ударили по губам.

  Я тоже посмотрел в глаза блондинки, но увидел в них пустоту.

  Мне кажется сейчас, что она даже не думала о стражниках, а вспоминала щеночка.

  Зачем думать о плохом, когда можно думать о приятном.

  "Если вы ее казните, то она не вернет мои деньги, – меняла оказался умнее стражников. – Продадим ее в рабство, пусть всю жизнь отрабатывает свой долг.

  У нее же ничего нет: ни золота, ни кошелька с монетами.

  Одна дешевая стекляшка на шее". – Меняла пренебрежительно щелкнул пальцем по огромному прозрачному камню на шее блондинки.

  Вокруг нее разгорелся спор, а она спокойная, счастливая.

  Наверно, вспоминает нищенку и ее щеночка.

  «Когда ведьму будут сжигать?» – между нами к блондинке протиснулся мальчик водонос.

  Мальчики водоносы на все согласны, поэтому наглые.

  Казни ему захотелось, принял блондинку за ведьму. – Jacque вздохнул, потрогал мочку моего левого уха. – Может быть, она и ведьма, хотя ведьм не существует.

  Но завораживает, как завораживает! – Jacque почмокал толстыми, красиво очерченными губами. – Я схватил водоноса за нос – водонос-нос: "Мальчик, ты все знаешь, хороший ты красавчик, – я шептал, чтобы не оскорбить чувства тех, кому нравятся мальчики водоносы. – Когда попадешь на небо, то тебя придавит воротами в Рай за то, что ты хочешь отправить невинную девушку на костер.

  Бойся самого себя".

  Водонос оказался еще наглее, чем казался на первый взгляд.

  Он толкнул меня к блондинке и стражникам.

  Я наступил на ногу начальнику стражи.

  "Месье? – тяжелые губы стражника раздвинулись, и он выпустил из себя усталость. – Хотите посмотреть на девушку, которую мы сейчас обезглавим?

  Любопытство в нашем городе поощряется.

  Посмотрите по сторонам: все добропорядочные граждане проявляют любопытство". – Стражник бережно погладил меня по руке.

  Так называемая моя леди увидела этот незамысловатый жест и тут же выхватила мою руку из руки стражника и зажала у себя между коленей.

  Я посмотрел на алые лица стражников, на их большие животы, на сало, свисающее с боков, затем увидел, как из-за поворота выходит палач в красной рубахе.

  В руках палача блестел топор.

  Но больше меня заинтересовал не топор, а худое, изможденное лицо палача.

  Возможно, он долго и опасно болеет.

  Именно худоба заставила меня делать то и говорить, то, от чего до сих пор нахожусь в смятении.

  "Господин стражник, – я склонился к уху главного, оно заросло длинными седыми волосками. – Вы мечтаете о высоком доме из розового мрамора.

  Ворота из литого черного метала, а во дворе вашего дворца извергается фонтан, в котором купаются ваши прекрасные рабыни.

  Вид настолько захватывающий, что вы от него не откажитесь".

  Начальник стражи оказался опытный, поэтому понял меня сразу:

  "Монсеньёр, вы предлагаете мне взятку в размере, чтобы я купил себе то, о чем вы только что сказали.

  Но это же очень большие деньги.

  И, наверно, вы хотите их заплатить, чтобы я отпустил воровку, и ей не отрубили голову?"

  "Деньги большие, не скрою, но она моя сестра, – слова вырвались птицами, их уже не поймаю за хвост. – То, что у меня черные смоляные кудри, а у нее белые волосы – не опровергает мои слова, что она сестра мне.

  Просто мы в детстве питались по-разному.

  Она кушала одну только рыбу с фосфором, а от рыбы волосы белеют.

  Да, я заплачу вам, только отпустите ее".

  «Но где же ваши деньги?» – начальник стражи дурак, но не настолько, чтобы не увидел, что у меня денег с собой нет.

  "Деньги эти в карман не пометятся, они в мешке, в моем дворце.

  Я живу около дворца падишаха, так что вы меня легко найдете". – Я умею входить в доверие, поэтому убедил начальника стражи, что я богатый.

  А с богатых сразу денег не берут.

  Он согласился, потому что не рисковал ничем.

  Даже, если отпустит блондинку, а я его обману и не заплачу, то он все равно найдет меня рано или поздно в нашем городе и тогда спустит с меня три шкуры.

  Но, вдруг, я не лгу, и деньги отдам.

  Стражник повернулся к меняле и подчиненным:

  "Мы забираем блондинку для пыток.

  Приговор окончательный, хотя вы хотели увидеть что-то иное, например, казнь. – И крикнул в лицо меняле: – Завтра придешь в казарму!" – Для надежности начальник стражи запустил пальцы в бороду менялы и похлопал его другой ладонью сзади ниже пояса.

  Пока меняла приходил в себя, мы ушли из толпы в переулок.

  Моя дама бежала за мной, но чуть отстала.

  В переулке стражники отпустили блондинку.

  И знаете, что сказали ей ее подружки, и как поступила она? – Jacque заглянул мне в глаза. – Купец самодовольно посмотрел на Perla и Esmeralda.

  Девушки слушали внимательно, но при этом втирали друг другу ароматические масла в шелковую кожу.

  – Virginie Albertine de Guettee не поблагодарила, потому что ей и так все должны, – Perla засмеялась. – Она восприняла то, что ее отпустили, как должное.

  Я уверена, что она не заметила, что ее брали под стражу.

  – Да, наша блондинка, она чудесная! – Esmeralda почти пропела.

  – Угадали, красавицы, – купец развел руки в сторону, словно держал невидимую бочку с вином. – Jacque так и сказал мне: – Блондинка спокойно пошла по переулку.

  Подружки защебетали, смеялись вместе с ней: "Наша обожаемая Virginie!

  Ты права, как всегда: пришли и все сами дали!"

  Я кусал губы, потому что хотел в знак благодарности хотя бы поцелуй от блондинки, чтобы она поклонилась мне, жарко отблагодарила.

  А она идет себе, и никого из нас не замечает.

  «Блондинка, я за вас огромный выкуп заплатил, – кричу ей в замечательную мраморную спину. – Вы не хотите мне что-нибудь сказать на это?»

  Блондинка обернулась, посмотрела на меня – никак.

  Ни с благодарностью, ни с восторгом, ни с пренебрежением, хотя я не заслужил пренебрежения.

  Она вильнула попой и проследовала дальше дорогой, известной только ей.

  Я присвистнул от удивления и досады.

  Девушки увидели котенка в конце улицы и побежали к нему.

  Блондинка бежала впереди всех и радостно визжала.

  Котенок оказался для нее дороже, чем моя щедрость. – Jacque опустил голову. – Разумеется, я не отдам стражникам деньги.

  Мне придется убежать от преследования в другой город или поджечь казармы в надежде, что сгорят все стражники вместе с моим долгом.

  Но я не сердился на удивительную блондинку, не любил ее и не ненавидел, я ей восхищался и поклонялся ей, как призраку.

  Начальнику стражи я сказал, что пойду собирать деньги в мешок, а сам с леди направился в лавку с шелками.

  Я хотел провернуть с дамой прежний трюк с обманом – хороший шелк-плохой шелк.

  Мне нужны были деньги для бегства из города.

  Сам не свой, под впечатлением блондинки, я развернул для леди самый дорогой и изысканный рулон шелка.

  На нем вытканы золотом замки, башни их украшены фазанами с глазами изумрудами.

  Леди чуть в обморок не упала от роскоши нового шелка.

  «Я сразу поняла, что вы необыкновенный благородный мужчина с открытым сердцем», – леди достала деньги, чтобы расплатиться со мной за шелк.

  Но я сделал то, что никогда прежде не делал: я отдал ей шелк бесплатно. – Jacque заплакал. – После встречи с блондинкой моя психика сломана.

  Я уже не смогу жить, как прежде.

  Она во всем виновата, и я счастлив.

  Затем я отделался от леди, сказал, что скоро к ней вернусь, а сейчас мне срочно нужно припудрить носик. – Jacque замолчал, затих у меня на груди. – Купец Ronaldo приложил кончик пальца к соску Perla и надавил чуть-чуть. – Пиииип!

  Я подумал, что Jacque заснул, но он внезапно встрепенулся, глаза его нехорошо горели синим пламенем. – Друг мой, – Jacque крепко сжал меня в объятиях. – После встречи с блондинкой много для меня изменилось.

  Я сразу на площади встретил любовь своей жизни, свою подругу детства Mirabell.

  Она раньше была несбыточной мечтой для меня.

  Я видел ее каждый раз во сне, а она появилась так просто передо мной, что я растерялся.

  Только что убежал от леди, а теперь Mirabell.

  Чтобы стало ясно, что она для меня значила, я расскажу с самого начала, с детства. – Jacque не выпускал меня из своих объятий, хотя я никуда не собирался убегать.

  Зачем убегать из своей лавки, когда тебя посетил красивый друг, и две обнаженные прекрасные девушки намазывают друг дружку ароматическим маслом?

  Jacque продолжал с пылкой страстью рассказывать, но с продолжением рассказа, костер его угасал. – Когда мне было семь лет, я впервые один отправился на рыбалку на водопад. – Jacque улыбнулся воспоминаниям. – Почему на водопад?

  Потому что уже в семь лет я был хитрым.

  Начиналась моя карьера мошенника.

  Родители скупо хвалили меня, больше ругали, супружеская жизнь их трещала.

  Папа тайком от мамы купил себе дом, а мама тайком от папы получила от любовника дворец.

  В этих нечеловеческих условиях мой характер закалялся, и я мужал.

  Пока другие рыбаки терпеливо сидели с удочкой внизу по течению, около спокойной воды, я ловил рыбу в водопаде.

  Надо мной смеялись, говорили, что в круговороте, в стремительном беге воды рыба не успеет подцепиться на крючок.

  Я делал вид, что слушаю мудрые советы старших рыбаков, но от водопада не уходил.

  Водопад глушил рыбу, она слегка одурманенная вылетала на берег.

  Я собирал рыбу в мешок, а не корчился с удочкой.

  В один из прекрасных уловистых дней я набрал полный мешок дорогой горной форели с красной икрой.

  Поднял мешок на спину и засопел от натуги.

  Вдруг, на камне около бурлящей воды я увидел белое облачко.

  Сначала я подумал, что это коза или лань, но пригляделся сквозь ручьи пота на глазах и понял, что на камне стоит хрупкая девочка в белом платье.

  Она смотрела на воду и словно решалась на что-то.

  Я опустил мешок на землю и подошел к ней, встал рядом.

  «Месье, не мешайте мне, я собираюсь покончить с собой», – девочка сначала осмотрела меня с ног до головы, как мама раньше смотрела на папу, когда он приходил из купальни, а затем зарыдала.