Текст книги "О блондинке в порту (СИ)"

Автор книги: O Simona

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

  Я боролся с именем, но оно меня победило.

  – Почему ты жалуешься? – Esmeralda тоже перешла с купцом на «ты». – Мы же услаждаем твой взгляд своей красотой, значит, тебе имя твое помогло, чтобы мы зашли под тень твоего шатра.

  Не обижайся на Судьбу и не обижай ее, иначе Судьба даст тебе другое имя, намного хуже, чем Ronaldo.

  Тогда девушки будут обходить твой шатер стороной.

  Имя не отнять, не прибавить, как и строение тела. – Esmeralda вздохнула и поощрительно погладила купца по голове. – Подружки знают мои историю, и я тебе ее еще раз расскажу.

  Родилась я в благополучной семье, где все в теле.

  В нашем Королевстве худоба считается признаком болезни и нищеты.

  Родители пытались меня закормить, чтобы я растолстела, но мой организм не хотел лишний вес, даже о нормальном весе не думал.

  Организм считает, что только худоба делает меня здоровой.

  Лишнюю пищу я выплевывала, либо меня рвало.

  Родители и родственники сначала думали, что я страшно болею, но затем обозлились на меня.

  Она решили, что я нарочно не толстею, чтобы опозорить наш славный древний род.

  Меня отдали в пансион, и в пансионе девочки смеялись надо мной.

  Я стала стесняться своего худого тела.

  Нет, не ненавидела его, а стеснялась.

  Под одежду нарочно привязывала тряпки, чтобы выглядеть упитанной, но в пансионе, где каждая знает друг дружку до черточки, потому что мы обязательно купались обнаженные вместе, ничего не скрыть.

  Со мной не играли в мяч, говорили, что мяч меня перешибет пополам.

  Мои слезы и отговорки, что я хоть и худая, но крепкая лишь смешили девочек.

  Ronaldo, посмотри, пощупай, я же крепкая. – Esmeralda возложила ладони купца на свои ягодицы, затем – на грудки. – Чувствуешь?

  – Я давно не чувствую, нечем чувствовать, но чувствую, что ты крепкая, – глаза купца закатились, раненый глаз от волнения начал работать. – Продолжай, а я пока пощупаю тебя, проверю на крепость.

  – Проверяй и доверяй, – Esmeralda засмеялась настолько беззаботно, что у Ronaldo выступили слезы. – Я себе не доверяла, поэтому убежала из пансиона и из родного королевства.

  Чтобы люди надо мной не смеялись, я переоделась юношей.

  Во всех королевствах ценятся утонченные юноши с женственными чертами лица.

  То, что мои волосы длинные и до пояса, наоборот, уверяло людей, что я мальчик.

  Мальчики носят длинные волосы.

  Да, меня любили, мной восхищались, а, если бы я приоткрыла завесу тайны, разделась догола, то меня бы прокляли и побили камнями.

  Меня любили, как юношу, но не как девушку.

  То, что положено парням, запрещено девушкам.

  Во дворце работорговца Юлия я познакомилась с прекрасной рабыней, нашей обожаемой графиней Virginie Albertine de Guettee.

  Она сама себя не считала рабыней, потому что все ей должны, но допускала, что другие ее держат за рабыню.

  Мы совершили дерзкий побег от работорговца.

  Любимая обожаемая блондинка Virginie отобрала у капитана пиратов его деньги и ранила его ниже пояса.

  – Эту часть истории я слышал, как и то, что вы называете вашу блондинку любимой и обожаемой, – Ronaldo перенес свои ладони на тело Perla. – Рассказывай, очень интересно, а я пока сравню ваши тела.

  – Что сравнивать одинаковое? – Esmeralda засмеялась. – О нашей блондинке можно рассказывать годами.

  На рассказ уйдет больше лет, чем ей.

  Но все же...

  Virginie совершила потрясающий поступок: она выкупила рабынь у работорговцев и дала им свободу.

  Затем повела нас на ярмарку, и мы на оставшиеся деньги накупили притираний, благовоний, всего, что нужно девушке, чтобы не умереть.

  Virginie Albertine de Guettee денег не считает, потому что...

  – Ей все должны, все принесут и сами отдадут, – Ronaldo продолжил предложение и кивнул головой, чтобы Esmeralda рассказывала дальше.

  – Разумеется, никто из девушек не воспользовался дарованной свободой.

  Все захотели плыть за блондинкой Virginie на край света.

  И я, разумеется, ни за что на свете не покинула бы ее, – Esmeralda судорожно сглотнула, она переживала прошлое. – Но, когда корабль вышел в открытое море или океан, я не вижу между ними разницы, потому что кругом вода, Virginie с сожалением решила, что со мной придется расстаться.

  Меня посадят в лодку и отправят на берег.

  "У нас на корабле только девушки, а ты – юноша.

  Прости, но придется тебе покинуть женский коллектив", – Virginie Albertine de Guettee написала на доске.

  – Потому что у нее отрезан язык, и она не может разговаривать, – купцу нравилось, что он уже знает немного о жизни этих замечательных девушек.

  – Тогда я решила, – глаза Esmeralda гордо засверкали. – Я подумала, что, если обожаемая Virginie прогонит меня из дружного коллектива, и самое страшное для меня – от себя, то я лучше утоплюсь.

  С величайшим стыдом и ужасом разделась догола и показала, что я девушка.

  Ждала насмешек, кривых улыбок.

  После ужасных лет детства, когда меня почти уничтожали за мою прозрачную худобу, я уже не ждала слов похвалы.

  Даже не упускала возможность, что меня побьют палками и бездыханную сбросят за борт.

  Но случилось чудо – первое чудо в моей жизни.

  Девушки не только мне посочувствовали, они с визгом восторга приняли меня в свою команду.

  Мной восхищались, меня расхваливали, меня даже не успокаивали, говорили, что нет надобности успокаивать красавицу и говорить мне, что я красавица, если я на самом деле красавица.

  Моя любимая блондинка Virginie тоже рыдала, потому что все разрешилось прекрасным образом.

  Я думаю, что Судьба здесь распорядилась, Судьба давала блондинке то, что Virginie хотела, а графиня хотела, чтобы я осталась с ними.

  Из жалкой недоверчивой серой мышки, которую собаки загнали в угол, я превратилась в сияющую красавицу, мой ротик постоянно растянут в добродушной улыбке, и мне всегда весело. – Esmeralda разрыдалась от счастья.

  Perla и Ronaldo ее утешали, причем купец успокаивал, как словами, так и ладонями.

  Он поглаживал попу девушки и сам плакал от восторга.

  – Саму себя не перехитришь, – Ronaldo произнес глубокомысленно.

  Он в компании двух обворожительных девушек хотел казаться, если не мужчиной, то хотя бы умным.

  – Мужчина, чем вы порадуете двух шикарных красавиц? – Esmeralda присела на колени купца, запустила пальцы в его бороду. – Хочешь посмотреть, как мы танцуем?

  Нет, сейчас не станем танцевать, потому что здесь тесно и скучно.

  Покажи нам свои мази и притирания для девушек.

  Одежда нас пока не интересует, но расчесочки, ленточки в наши шикарные волосы, ароматические масла и другие штучки мы с визгом примем в дар.

  Мы бы купили у тебя все, но девушки купцам деньги не платят.

  Я за вещички дам тебе несколько полезных советов! – Esmeralda со смехом надавила пальчиками на глаза купца, вскочила с его коленей, скакала, подпрыгивала, извивалась: – Похожа я на чайку?

  – Чайки не похожи на девушек, так почему же ты должна быть похожа на чайку? – Ronaldo поднялся, тяжело дышал. – Ничего без денег я не даю, поэтому сначала вам покажу, а потом вы найдете деньги.

  Красивая девушка всегда в золоте купается. – Ronaldo вышел.

  Esmeralda наклонилась к Perla, поцеловала ее в щеку.

  – Мужчины смешные, но не нужные.

  Я открою тебе секретик: – мне очень нравится Virginie Albertine de Guettee.

  – Вот так секретик! – Perla в ответ поцеловала подружку в снежную щечку. – Наша обворожительная блондинка нравится всем.

  Да, мы знаем, что тебе она нравится не просто очень, а очень очень.

  Вы познакомились с ней еще тогда, когда ты носила мужскую одежду и стеснялась своего тела.

  Это вас делает чуть больше подружками, но не настолько, чтобы совсем большими! – Perla рассмеялась весело, беззаботно, как смеются дети. – Я тебе тоже открою свою тайну: я на тебя чаще гляжу, чем на остальных наших подружек.

  Конечно, смотрю без вопросов.

  Дело в том, что мы с тобой похожи телами, как и все наши подружки, но у нас самая большая разница в размере грудей.

  У тебя – миленькие маленькие, – Perla пальчиком надавила на каждый сосок подружки, – а у меня огромные, но они живые, не висят, как вымя у коровы.

  Потрогай! – в который раз Perla предлагала потрогать ее груди, и в который раз подружка согласилась с удовольствием.

  – Да, большие у тебя груди, – Esmeralda вздохнула, – когда-то я тоже мечтала о подобных, но сейчас мне хорошо и со своими.

  Не скажу, что мечта улетучилась, но я поняла, что каждой девушке Природа дала свое, неповторимое, уникальное, что мы должны беречь и показывать всем при каждом удобном случае.

  Я тоже часто смотрю на тебя со стороны, и мой интерес – да, он огромный, но не больше, чем интерес к нашей обожаемой блондинке Virginie. – Esmeralda поцеловала подругу в губы.

  Perla приняла поцелуй и улыбнулась:

  – Я в лавке Ronaldo подумала, что, если бы девушки превратились в толстых купцов и делали бы за них их работу.

  Представляешь меня на ковре, когда я продаю пахлаву и свадебные платья?

  У меня огромная белая борода, – Perla для смеха приложила к подбородку белую мочалку, – а у тебя толстый мужской живот. – Perla опустила на плоский, даже впалый животик подружки подушку.

  Минуту девушки рассматривали мочалку и подушку, а потом залились смехом.

  Они хохотали до слез.

  – К счастью, ни капли здравого смысла в нашем смехе нет, – Esmeralda от смеха даже слегка посинела.

  – Нам не нужен смысл, как и не нуждается в нем любимая Virginie, – Perla отбросила мочалку.

  – Я удивляюсь, как блондинке Virginie все удается, хотя она ничего не требует, – с огромным уважением произнесла Esmeralda. – На тесной улочке я и Virginie Albertine de Guettee увидели важного мужчину лет пятидесяти.

  Он одет в золото и бархат, а на серебряных пряжках туфель играли солнечные блики.

  Вот так играли, – Esmeralda приложила пальчики к губам и надула губки, засмеялась. – Нет, не так, конечно, играли солнечные зайчики, но играли.

  Мужчина толстой палкой стучал по голове непонятного существа.

  Оно одето в драный мешок из-под сушеных фруктов.

  Все тело в синяках и ранах, лицо заплыло от побоев, но самое страшное, – Esmeralda округлила глазки до размеров арбузов, – знаешь, что самое страшное.

  – Мое сердечко замирает, ой, боюсь, – Perla прижалась к подружке, обе дрожали от страха.

  – Самое страшное, что мужчина задрал край мешка и стучал палкой по попе существа.

  Но и не это самое страшное.

  Существо, разумеется, под мешком оказалось совершенно голое, и это не страшно, а похвально.

  Я увидела ее низ живота и поняла, что оно – девушка от рождения.

  У нее гладко, но не так гладко, как у двух капитанов пиратов Alexandre и Thomas, когда они лишились мужского, а гладкое, как у нас. – Esmeralda провела ладошкой по лобку, убедилась, что у нее гладко, все волосики там удалены.

  У Perla тоже сверкало. – Оно оказалось девушкой, но у нее не было туфель на высоких каблуках, вот что страшно! – Esmeralda задержала дыхание.

  – Ужас! Как же девушка без туфель на высоких каблуках живет? – Perla выдохнула, дрожала, лишь оставались спокойными ее напряженные от страха груди.

  – Она не жила, потому что по ней стучали палкой.

  Видно, что мужчина бил не от души, а из-за интереса – что дальше произойдет.

  Мы остановились и тоже наблюдали, что же случится дальше?

  Девушка не кричала, не ругалась, не сопротивлялась, она, видно, уже привыкла к побоям.

  Я знаю, как это происходит.

  В детстве мы боимся царапинки, синяка, ушиба, плачем от боли.

  Но, когда подрастаем, то задумываемся.

  Не так задумываемся, как мужчины, а идешь, например, по ярмарке, увидела пушистого котенка, и он заполнил весь твой мозг.

  Ты обдумываешь котенка, вспоминаешь его лапки с маленькими коготочками, остренькие ушки, хвостик, миленький носик и бархатное пузико.

  – Ах, бархатное пузико! – Perla завизжала от восторга, забыла, что только что дрожала от ужаса.

  – Да, бархатное пузико! – Esmeralda погладила подружку по головке. – И не замечает, как взяла с лотка пирожное и скушала.

  А потом девушку обвиняют, что она воровка.

  Так часто случалось в моем королевстве, да и во всех происходит.

  Она плачет, говорит, что заплатит, но деньги никому не нужны, нужно унизить девушку.

  Девушка – самый лакомый для всех мужчин кусочек, чтобы нас унижать.

  Если девушка происходит из знатного рода, то над ней смеются, на нее показывают пальцами:

  "Что ей в родном доме не хватало?

  Личный повар, столы завалены, а она стала воровкой на базаре".

  Ни один принц после подобного девушку замуж не позовет.

  Ей останется лишь участь жены графа или герцога.

  А, если девушка не из приличной, но небогатой семьи, то на нее набрасываются, заламывают руки за спину, бросают в нее камни, ведут к судье.

  Судья назначает наказание палками по оголенным ягодицам.

  Мужчинам нравится стучать палкой по попе девушки.

  После наказания небогатая девушка теряет все.

  Ее не принимают в приличное заведение играть на флейте и арфе, ей родители не дарят дорогие платья.

  "Зачем тебе что-то покупать?

  Иди и своруй!" – так родители издеваются над дочкой.

  Мужчины видят, что за девушку никто не заступается, она одна, без женихов, без помощников, без друзей, поэтому набрасываются на нее, как коршуны.

  Сначала ее щипают – не столько больно, сколько обидно.

  Затем обворовывают донага.

  Обворовать воровку – подвиг, а не преступление!

  Девушка вынуждена одеваться бедно, потому что нет денег, никто не дает ей золото.

  Родители от нее отвернулись.

  А, когда она одевается бедно, то даже мальчики и старики ее преследуют, бьют камнями и палками.

  Укоряют, что она одета неряшливо и грязная.

  Сами довели девушку до нищеты и позора, а потом ругают, что она не ходит в золоте и бархате.

  Последней точкой в унижении становится то, что у нее озорные злые мальчишки отнимают туфли на высоких каблуках.

  Раны залечатся, одежду можно украсть.

  Или, вообще, уйти в горы или в благодатные леса и жить там без одежды на ягодах и грибах.

  В озерах много вкусных и полезных устриц! – Esmeralda облизнула губки – сначала свои, затем – подружки. – Но как девушка убежит в благодатные леса, если у нее нет туфель на высоких каблуках?

  Над девушкой даже волки и медведи, тигры и лоси станут смеяться и унижать ее, потому что она без туфель.

  Приходится бедняжке в рваной одежде оставаться в городе, принимать побои и надеяться, что когда-нибудь у нее появятся туфли на высоких каблуках.

  А все из-за пирожного, которое она неосторожно взяла с лотка.

  – Разумеется, пирожное виновато, а не пушистик котенок, – Perla горячо поддержала подружку.

  – Одну из этих девушек мы встретили на узкой улочке.

  Ее глаз не видно, потому что лицо опухло от побоев, но она видела нас, потому что замерла и перестала дергаться под ударами палки. – Esmeralda удобнее прижалась к подружке. – Мужчина заинтересовался поведением избиваемой и проследил за ее взглядом.

  Сначала он посмотрел на меня и даже улыбнулся.

  Лицо его некрасивое, красное, круглое на миг вытянулось и побелело от восторга.

  – Да, ты красавица, – Perla провела мизинчиком по бровям подружки.

  – И ты очень красивая! – Esmeralda нажала указательным пальчиком на носик Perla. – Мы все красивые, особенно, когда в туфлях на высоких каблуках обнаженные играем в мяч. – Esmeralda каблучком туфельки со звоном ударила о каблучок туфли Perla. – Но мужчины, особенно тот – некрасивые.

  Месье долго наслаждался, рассматривая меня.

  Побитая девушка в это время отдыхала от побоев.

  Она не убегала, потому что ее лицо направлено на нашу обожаемую блондинку Virginie.

  И мужчина взглянул на графиню Virginie Albertine de Guettee.

  Взглянул и открыл рот.

  Мы молчали: избитая нищенка молчала, потому язык распух от побоев.

  Я молчала, потому что не знала, что сказать, и ничего не думала.

  Virginie Albertine de Guettee не говорила, оттого, что у нее язык отрезан.

  "Никто не смеет вмешиваться в мою жизнь! – Месье через десять минут почему-то начал спорить с нашей блондинкой.

  Он спорил робко, словно оправдывался перед ней. – Я свободен и помогаю тем, кому захочу, а кого захочу, того бью палкой! – Мужчина поднял палку, нищенка прикрыла голову, но создалось впечатление, что месье хочет ударить Virginie. – Что бы вы мне посоветовали, чтобы я поумнел и разбогател?" – Спросил неожиданно и также неожиданно ударил палкой себя по лбу.

  Властная усмешка сползла с его пухлых влажных губ.

  Virginie Albertine de Guettee тогда спокойно взяла его за руку.

  И мужчина сразу умер. – Esmeralda проговорила без интонации, без ударения на слове «умер».

  – Умер? – Perla переспросила. – Точно умер?

  – Точно умер, даже пятнами трупными начал покрываться.

  – Он испугался гнева нашей великолепной блондинки? – Perla шутливо ущипнула подружку за левую ягодицу. – Или устыдился, что бил нищенку палкой?

  Или у него разорвалось сердце от любви к нашей обожаемой графине Virginie Albertine de Guettee?

  Перед смертью он не сказал причину, по которой умирает?

  – Ни перед смертью, ни после смерти ничего не сказал, – Esmeralda вздохнула, – да и не нужно ничего говорить.

  Зачем нам его слова?

  К чему они?

  Разве слова мужчины – весело?

  Словами в мяч не сыграешь! – Esmeralda ладошкой хлопнула по правой груди Perla, словно играла в большой надувной мяч. – Подошла женщина с подносом вяленой рыбы.

  Женщина посмотрела на нас, на труп месье, с интересом потрогала меня, одним глотком осушила кувшин с вином, восхитительно улыбнулась, закусила рыбой и отправилась дальше.

  От нее долго оставалось пряное облако смеси различных запахов.

  Из дома по мраморной лестнице спустилась прачка, встрепенулась, глядя на труп, затем показала нам нечистое свадебное платье и убежала.

  Нищенка, над которой издевался месье, не знала, что делать.

  Возможно, что она с обожанием глядела на нашу любимую блондинку, но из-за синяков и опухлости на лице не видно эмоций бедной девушки.

  Блондинка Virginie написала на доске:

  "Возьми у него все, что найдешь: деньги, одежду, титул графа.

  Это принадлежит тебе по праву наследства", – наша Virginie щедрая и справедливая! – в глазах Esmeralda появились мечтательные розовые искорки.

  – Да, блондинка щедрая и справедливая, – Perla отозвалась горным эхом. – Она денег не считает, она их сразу дарит.

  Ей деньги не нужны, потому что все всё приносят и отдают ей с поклонами.

  Мы плывем на остров Гоф за сокровищами пиратов, подозреваю, что любимая блондинка отдаст золото и драгоценные камни нам, а себе ничего не оставит. – В волнении Perla пожала руку и попу подружки.

  Пожала бы и грудь, но у Esmeralda груди не пожимаемые, едва видные.

  – Нищенка с воем вытащила из карманов мертвого месье мешочки с золотом и бриллиантами, – голос Esmeralda возвысился. – Затем она сняла с трупа все ценное, а так как для нищенки все было ценным, то труп остался лежать голый, как ощипанный сокол.

  «Теперь купи себе туфли на высоких каблуках», – я возложила ладонь на грудь девушки, проверяла, бьется ли у нее сердце.

  Сердце билось с утроенной скоростью.

  "И туфли на высоких каблуках куплю, и лицо новое сделаю, и восстановлю свои побитые честь и достоинство, – девушка поцеловала мне руку и упала на колени перед нашей любимой блондинкой.

  Голос уже не нищенки еще хриплый из-за разбитых губ и выбитых зубов. – Я уеду из этого проклятого города, где меня медленно убивали.

  И за что?

  Однажды, в воскресенье, я засмотрелась, как котенок на улице играет со своим хвостиком.

  Котеночек маленький, пушистенький миленький, а глазки огромные, как две Луны, – девушка приложила кругами пальцы к своим глазам, показывала, какие глазки были у котенка.

  Мы втроем над голым трупом расплакались от умиления. – Загляделась на котенка, протянула руку, отщипнула от чего-то и подала ему, оказывается, я взяла кусочек хлеба от свадебного каравая для молодоженов.

  Котенок мой хлеб не скушал, потому что еще маленький и глупый, он, наверно, лакомится только виноградом.

  Пушистик ушел в дом через маленькую дырку под дверью.

  До сих пор помню его хвостик, лапки как они скрылись.

  Затем на меня налетело невообразимое.

  Шум, гам, удары по щекам, вопли!

  Меня обвинили, что я украла часть хлеба молодоженов, совершила величайшее преступление в нашем городе.

  Теперь жизнь мужа и жены окажется не полной, без одного куска.

  Гости наряжены в яркие одежды: зеленые штаны, красные рубашки, золотые пиджаки и туфли всех расцветок радуги.

  Но даже праздничные краски не оттеняли величайшую злобу на серых лицах.

  И злоба была на меня.

  Они наперебой предлагали казни для меня: отрубить руки и ноги и бросить мой обрубок в пыль, сжечь меня, утопить, уморить голодом, высечь кнутом на центральной площади, раздеть донага и вывалять в перьях, а затем посадить на кол.

  Но ни одна из страшных казней их не удовлетворяла, все считали, что я заслуживаю более мучительную смерть.

  Невеста плевала мне в лицо, а она одета в кружевное облако.

  Плевки из облака казались мне дождем.

  Волосы невесты украшены клешнями крабов, что в наших краях означает благополучие.

  Сзади на платье сделан вырез, чтобы гости убедились, что ягодицы невеста находятся в отличной женской форме.

  Жених рядом с невестой казался несчастным карликом.

  "Мы принесем тебя в жертву на алтарь нашей свадьбы, – жених пальцами мял мои губы. – Ты не просто украла кусок свадебного хлеба, но и бросила их в пасть коту.

  Кот – мрачное животное из ада, чудовище".

  "Почему котик чудовище? – Я еще не до конца осознавала, что произошло.

  Выросла в благополучной богатой семье, и думала, что со мной ничего никогда плохое не случится. – Котята всегда счастливы, даже, если живут на улице.

  Они уверены, что жизнь всегда прекрасна!

  Вы на фоне котят выглядите жалко!" – Я не хотела никого оскорбить.

  «Тебе ли думать о котятах и ругать молодоженов? – Старик в длинной рубашке до пят насмешливо потрогал мои груди. – Ты попала в капкан, девушка!»

  "Ты слишком старый, чтобы оценивать девушек, – во мне закипала ярость, потому что старик нарочно очень сильно ущипнул меня за сосок. – Сейчас разговариваешь, а завтра, может быть, начнешь заговариваться.

  Ты явно привык, что тобой все восхищаются и восхваляют твой ум.

  Брал от девушек то, что тебе нравится, а теперь и брать не можешь.

  Задумайся о смерти, не презирай молодых, которые на тебя не похожи", – я показала старику язык, думала, что он развеселит мрачного дедушку.

  "Дразнишь меня?

  Если бы ты поклонилась мне, то я бы тебя простил, и, может быть, отдал в рабство молодоженам.

  Ты бы обрела хозяев и жила недолго и несчастливо.

  Но ты назвала меня немощным стариком, не люблю, когда напоминают о моем возрасте.

  Теперь найду прекрасный способ, как избавить тебя от радостей жизни.

  Мечтаешь выйти замуж, чтобы тебе ветром живот надуло?

  Поздно одумалась, уже не заведешь семью, не найдешь подходящий случай", – старик первый ударил меня ногой ниже пояса.

  Старики ненавидят молодых и мстят нам за нашу красу и юность.

  «Браво, Maximilian, – молодожены и гости на свадьбе захлопали в ладоши. – Исключим воровку из мира живых». – На меня посыпались удары.

  Очнулась я в подворотне на куче навоза.

  Все тело горело и ломило, будто я попала в рот гигантского краба.

  Но Судьба посчитала, что ударов на свадьбе мне недостаточно, и подготовила еще один удар.

  К утру я доползла до двери своего дома, поднялась, оставляла кровавые следы на стене.

  «Матушка, батюшка, откройте дочери своей», – нашла в себе силы и стучала камнем по доске двери.

  Через час приоткрылось зарешетчатое окошко в двери.

  Но сама дверь оставалась неподвижная, как совесть менялы.

  "Жаль, что ты не наша дочь, иначе мы бы тебе открыли, – сначала лицо мамы, затем лицо папы показались в окошке. – Наша дочь не воровала хлеб у молодоженов, а ты воровка. – Родители зарыдали в голос, выли так, что отозвались собаки по всей улице. – Мы богатые, мечтали, что отдадим дочку за Принца, потом внуки стали бы королями, а внучки принцессами.

  Теперь же нет у нас дочери, придется нам страдать от одиночества", – снова рыдания.

  "Матушка, батюшка! – Я тоже плакала, но от умиления, что родители хотели меня выдать замуж во Дворец.

  Я не верила, что они отвернутся от меня из-за кусочка хлеба, который я отщипнула из-за невнимательности. – Вы не будете страдать в одиночестве, потому что с вами останусь я.

  Вы называли меня пустоголовой куклой, изображали из себя злых, но на самом деле у вас сердца добрые, горячие, как камень в печи для выпекания хлеба.

  Сделайте мне новое лицо, зашейте раны.

  Впустите, я истекаю кровью". – Улыбнулась тем, что осталось от лица.

  "Ты корыстная воровка себе на уме, а не наша дочь.

  Да, мы знаем, что под засохшей коркой крови скрывается тело нашей дочери, – Отец пытался плевать в меня через решетку на двери, но слюна оставалась на железных прутьях. – Я импотент, но не дурак!" – последние слова произнесены с грустью.

  То, что меня прогонят из дома, меня не устраивало.

  – Рада, что вы под опухлостями после побоев увидели во мне свою дочь! – С великой радостью я зашипела, потому что из-за разбитых губ не могла визжать. – Почините мое лицо и увидите ослепительную улыбку.

  Каждое незамысловатое проявление любви греет душу". – Я попыталась камнем пробить дыру в двери.

  "Мне кажется, что у тебя не осталось достоинств, уличная воровка, – мама интимно прошептала. – Камень – тебе постель, навоз отныне – твоя подушка.

  Мы несчастливы, но когда ты отойдешь от нашего дома, то станем немножечко счастливее, потому что избавились от ворующей дочки.

  Что же касается мечты о свадьбе, то мы удочерим нашу служанку Patricia, перепишем на нее все свои богатства и отдадим ее замуж за принца.

  Надеемся, что увидим, наконец, счастливую семейную пару, в которой невеста не воровка". – Мама швырнула через решетку в меня тухлый томат.

  Я с благодарностью поймала расползающийся фрукт и приложила к синяку под глазом.

  "Мама, ваша Patricia толстая, и ей уже сто лет.

  Она любовница папы, твоего мужа.

  Я с грустью признаюсь, что в последнее время Patricia спала со всеми, а папе отказывала", – выдала папину тайну.

  "О том, что твой отец неудачник, знают все, – мама даже глазом не моргнула на мои откровения. – Когда я выходила за него замуж, то я знала, что меня ждет, а ждали меня его огромные капиталы.

  Уходи, воровка, или мы на тебя спустим собак и рабов!" – Мама на высокой ноте закончила разговор. – Нищенка воодушевилась, даже с треском расправила перебитый позвоночник. – Возможно, что Patricia уже съела моего отца.

  С тех пор я бродяжничаю, все меня бьют, гонят, смеются надо мной.

  Никто не называет меня лакомым кусочком, а все обзывают воровкой и бесстыдницей", – нищенка кокетливо тряхнула головкой, попыталась сморщить разбитый распухший нос, который раньше был носиком – не получилось.

  Тогда несчастная девушка послала нашей обожаемой блондинке Virginie воздушный поцелуй.

  "Никто больше не посмеет назвать тебя бесстыдницей, – Virginie написала на доске и показала нищенке. – Воровкой?

  Мы все воруем от жизни!

  Принимаем тебя на наш корабль в команду подружек!

  Только туфли тебе купим, и сразу отведем на корабль.

  У нас весело, мы играем с утра до ночи, целуемся, смеемся, дурачимся, делаем друг дружке массаж.

  И еще у нас на корабле есть обезьянка". – Наша обожаемая блондинка мило покачала головкой.

  Ни капли сочувствия в ее глазах, потому что сочувствие унижает.

  Зачем сочувствовать той, которую уже приняли равной.

  Уголки рта побитой растянулись в жизнерадостной улыбке.

  "Меня? Отверженную вы принимаете?

  Играть в поцелуйчики?

  Обезьянка? Веселье? – нищенка зарыдала.

  Соленые слезы разъедали ее подживающие раны. – Я не деловая девушка, поэтому вам пригожусь.

  Никогда не посмотрю на сторону", – нищенка в благодарность целовала колени Virginie Albertine de Guettee.

  Блондинка по-доброму, как подружке, протянула руку новой девушке в нашей команде.

  Взяла нищенку за руку, но не так, как брала умершего месье, а с надеждой.

  И, – Esmeralda отпила сок из высокого стакана, – нищенка сразу умерла.

  Она лежала рядом с тем, кто ее обижал при жизни.

  Нищенка не ругала его после смерти, и он не бил ее, когда умер.

  – Умерла от счастья! – На этот раз Perla не сомневалась.

  – Да, она застыла с подобием улыбки на разбитом лице.

  Virginie не должна была обрушивать сразу на бедную девушку все радости жизни.

  Сначала подготовили бы ее, слегка побили, унизили, как она привыкла.

  Умирающего от голода нельзя сразу кормить, иначе он умрет от заворота кишок.

  Кормят голодного постепенно, понемногу.

  Так и радость нужно дарить частями, а не сразу всю.

  Мы бы сделали вид, что из милости берем нищенку на корабль прислуживать нам, рабыней, а потом уже признались бы, что пошутили.

  У нас нет рабынь, мы все веселые подруги! – Esmeralda неожиданно быстро и остро поцеловала подружку в губы, вскочила и с задорным смехом побежала: – Догоняй!

  – Догоню – поцелую! – Perla прекрасно знала правила игры.

  На корабле игра в догоню-поцелую очень популярна.

  Девушки бегали, пока не утомились.

  Упали на кровать, обнялись, хохотали, возились.

  Вошел купец Ronaldo с корзинами товаров.

  Он с укоризной посмотрел на обнаженных подружек:

  – Играете? Ничего не изменилось с момента моего ухода.

  Я думал, что вы придумали что-нибудь интересное! – Ronaldo поставил товары около дивана.

  – Интересное у тебя в корзине, – Esmeralda вытащила флакончик с ароматическим маслом. – Роза!

  – Я надеялся, что интересное у меня в голове, – Ronaldo криво усмехнулся. – До того, как осел лягнул в промежность, интересное было и в другом месте. – Внезапно на лицо купца набежала грозовая туча. – Рано или поздно ваша блондинка графиня Virginie Albertine de Guettee станет моей рабыней. – Ronaldo кисточкой для нанесения макияжа погладил правую грудь Perla, – Я стану пить ее, как дорогое царское вино. – Купец переводил взгляд с груди Perla на грудь Esmeralda.

  – Когда увидишь нашу обожаемую блондинку Virginie, то поймешь, что она тебе не по зубам, – Esmeralda ответила с легкой ноткой иронии. – Потеряешь дар думать и потеряешь голову.

  – Я сейчас выбирал товары, и ко мне зашел за ширму мой друг Jacque.

  Он сильно возбужден.

  Когда Jacque приходит ко мне, он всегда сильно возбуждается.

  Но на этот раз – другая причина его возбуждения.

  – Ronaldo, я видел девушку, и не смог ее обмануть, – Jacque гипнотизировал меня взглядом бездонных антрацитовых глаз. – Я часто обманывал женщин и девушек.