Текст книги "Блондинка в походе к морю (СИ)"

Автор книги: O Simona

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

  Вы называете лес нашим домом, а лес всего лишь заросли деревьев и кустов.

  Сношаетесь друг с другом, а это не процесс зачатия, а ерунда, поэтому от ваших усилий нет пользы.

  Теперь девиз нашего племени «это хорошо!» звучит по-другому – «хорошо ли это?».

  Ухожу я от вас, мне нужно побыть среди других. – Laslegedhel подхватил колчан со стрелами, снял со стены тугой лук и выпрыгнул из родной хижины.

  Ловко по веткам спустился на землю, ожидал криков в спину, пусть это крики ненависти, душевной боли, или его бы умоляли остаться, но в спину дышала тишина.

  – Я ухожу, – Laslegedhel крикнул уже менее уверено, и снова тишина в ответ: – Умерли ли они от неожиданности?

  Или снова трахаются? – Laslegedhel вышел на лесную тропу.

  Чем дальше он уходил от родного стойбища, тем чудовищнее и безрассуднее казался ему грубый поступок.

  Через пять лесных миль Laslegedhel наткнулся на человека.

  Он собирал землянику и чернику.

  Несколько мгновений Laslegedhel колебался: пронзить ли вонючего человека стрелой, как он делал раньше, но, неожиданно для себя, кивнул человеку.

  – Пустота осталась в моей груди, – Laslegedhel повернул голову и на ходу кричал удивленному человеку. – На самом деле я хотел бы остаться, но язык мой уводит меня из родного дома. – Laslegedhel махнул рукой и легко зашагал дальше.

  Места знакомые до боли: здесь он в первый раз подстрелил своего первого человека, а там, около тысячелетнего дума, зарыл собаку.

  – Каждая травинка, каждый кустик ежевики помнят тепло моего тела. – Laslegedhel краем туники вытер внезапно набежавшие слезы.

  От волнения он вспотел и самое время смыть с себя налипшую грязь.

  Laslegedhel свернул к лесному озеру, оно назвалось Хрустальный Глаз.

  Еще прежде, чем увидел воду, Laslegedhel почуял незнакомый сумасводящий аромат.

  Он отдаленно напоминал запах Menelana, но к нему примешивались диковинные нотки.

  Ноздри Laslegedhel затрепетали, сердце забилось быстрее.

  – Наверно, дурман-трава цветет, – в первый раз в жизни Laslegedhel не смог отличить запах в лесу.

  Он осторожно шел к воде, смотрел под ноги, а, когда поднял глаза, то оцепенел от удивления.

  В озеро входила человеческая девушка.

  Она абсолютно нагая, как и положено честной девушке, лишь красные туфли на высоких тонких каблуках составляли ее одежду.

  – Раньше в наш лес девушки не входили, боялись нас, а теперь что-то изменилось, – Laslegedhel затаил дыхание и присел за кустом.

  Постороннему наблюдателю показалось бы, что Laslegedhel справляет большую нужду.

  Но он наблюдал за нежной гибкой девушкой.

  Солнце отражалось от ее идеальной спины и слепило глаза.

  «Она похожа на Menelana, но более дикая и пахнет иначе», – Laslegedhel прислушивался к новому чувству, которое волной нарастало в груди и в остальных частях тела.

  Мелькнуло желание подстрелить девушку из лука, а затем смотреть, как красиво по водной глади расплывается пятно крови.

  Но это желание ушло столь же быстро, как возникло.

  Девушка сначала зашла по пояс, стучала ладошками по воде, звонко смеялась.

  "Ей весело, она не пытается соблюсти правила приличия в лесу.

  В моем обществе, – Laslegedhel с горечью подумал, что по своему желанию покинул свое общество, – девушки не улыбаются".

  За спиной Laslegedhel кто-то застонал и заскрипел костями.

  Laslegedhel молниеносно сорвал лук, наложил стрелу и на звук выпустил ее назад.

  Он не сомневался, что попал в цель, а что за цель, его сейчас не интересовало, потому что в озере купалась иная цель.

  «Захочет ли человеческая девушка, чтобы я ее оплодотворил, и нужно ли ее спрашивать об этом, или лучше взять силой?»

  Laslegedhel всхлипнул и горько заплакал.

  Он прижал лицо к коленям, вдыхал свой запах и чувствовал себя маленьким и беззащитным существом без сердца и без ума.

  Девушка в озере, словно почувствовала его взгляд и слезы, обернулась, провела рукой по глазам, и совершенно бесполезно всматривалась в лес, потому что увидеть лесного человека в лесу невозможно.

  Laslegedhel поразился, насколько милое и жизнерадостное лицо у девушки, даже на грудь не успел посмотреть, и зачем смотреть на грудь, если они все одинаковые, а вот лица – разные, и лица умеют говорить, а груди всегда молчат.

  – Эта человеческая девушка станет моей любимой игрушкой, – Laslegedhel вжался в траву, вытер глаза соком лимонника. – Я сохраню ее запах. – Laslegedhel размягчился, как хлеб из крапивы в воде, засиял, рукой распушил свои великолепные девичьи волосы.

  Но тут, как всегда, в нужный момент появился злодей.

  Невидимое потащило девушку дальше в озеро, трепало ее, погружало, затем девушка невероятными усилиями всплывала, но вот, исчезла под водой, и все затихло.

  – Вместе с ней пропали ее запахи и смех.

  Даже ее необычайная гибкость не помогла ей выбраться из лап хозяина озерного царства. – Laslegedhel не таился, он встал в полный рост, пожевал листик клена.

  Сок клена освежает память и дает бодрость нижним конечностям. – Если оставлю все, как есть, то не нарушу равновесие в природе.

  Тот, кто утащил красавицу, должен питаться и развлекаться, он первый имеет на нее право, а не я.

  Я пришел позже, опоздал, и опоздал к чему?

  Если я вмешаюсь в процесс и спасу человеческую красавицу, то нарушу закон природы.

  С этого момента жизнь моя пойдет в другую сторону, не лучшую. – Laslegedhel подошел к воде, взглянул на свое отражение и впервые пожалел, что у него нет бородки, за которую можно дергать в минуты раздумий.

  У людей, особенно подземных людей, волосы на теле и на лице девать некуда, а у лесных людей волосы растут только на голове.

  Laslegedhel почувствовал себя неполноценным, уязвимым, и от досады неприлично выругался.

  От его слов привяли ромашки на берегу.

  – Ну и что, что я нарушу закон леса, я его уже нарушил, оскорбил жреца и всех родных моих и близких.

  Ну и что, если спасу девушку людей, то моя жизнь изменится в худшую сторону.

  Разве я не этого хотел, чтобы все пошло не так, как прежде. – Laslegedhel с ненавистью на себя, что борется, размышляет, нарушает все законы леса, и из-за кого? из-за простой человеческой души, хотя она и облачена в прекрасное тело, положил стрелу на тетиву и выстрелил.

  Он прекрасно чувствовал ход зверя под водой и не сомневался, что стрела поразил не девушку, а ее похитителя.

  Через несколько секунд после полета стрелы, как она бесшумно вошла в зеркало озера, на поверхности появилась голова девушки.

  – Самое удивительное, что голова смеется! – Laslegedhel прошептал и присел на горячий камень

  Камень нестерпимо жег ягодицы, но Laslegedhel не менял своего гордого положения.

  Молодой мужчина делал вид, что рассматривает Солнце, а не красавицу, но краем глаза следил за ней.

  – Он меня чуть не съел, – девушка смеялась настолько заразительно, что по телу Laslegedhel побежали мурашки. – Сердце мое сжали ледяные пальцы, но было не больно, а щекотно. – Девушка подошла к Laslegedhel и обняла его. – Здравствуй! – Ни смущения, что она нагая и мокрая, ни правил приличий, ни подобающих слов при знакомстве девушка не произнесла.

  Она просто обняла Laslegedhel, и он почувствовал, что обнимание ее имеет тот же смысл, что и рукопожатие и поцелуй при встрече – элементы, которые не связаны с отношениями между мужчинами и женщинами.

  – Меня сначала на дно потащили, а потом отпустили.

  Наверно, подводный монстр добрый, он передумал меня обижать. – Девушка даже не поняла, что монстр не добрый, а злой, и что ее спасла стрела Laslegedhel. – Меня зовут Isabelle, я гимнастка и акробатка. – Isabelle встала на руки, широко развела ноги для баланса, прошла на руках вокруг камня с Laslegedhel, затем крутанулась колесом, три раза перевернулась в воздухе и упала в воду.

  Капли озера с серебряным хохотом накрыли обеспокоенного Laslegedhel.

  Не так себе лесной человек представлял человеческих девушек.

  – А я Laslegedhel, – голос молодого мужчины дал слабину.

  – Ты необычный, у тебя уши острые, а глаза красивые, – Isabelle пальчиком провела по ресницам Laslegedhel. – У девушек бывают острые грудки, но у нас нет острых ушей.

  Меня продавали в рабство, а затем несравненная, всеми обожаемая блондинка графиня Virginie Albertine de Guettee выкупила нас, спасла, и на своем корабле повезла.

  Мы плыли к острову Гоф за сокровищами, а у Virginie еще огромный бриллиант голубой величиной с кокос или с маленькую дыню висит на шее, и у нас обезьянка бегает по палубе, мы играем в мяч и веселимся.

  Потом у Virginie отняли память, и графиня пропала, мы искали нашу несравненную красавицу, я ее нашла в плену князя, а теперь мы возвращаемся на корабль.

  По дороге мы подружились с героем, Vanessa и Wolfgang.

  Wolfgang несет на руках Vanessa, потому что он любит изумруды, а у нее зеленые глаза, как изумруды, и Vanessa пытались утопить, но не мы, потому что ее обвиняли в колдовстве.

  Wolfgang волосатый, а у Vanessa волосы даже на лобке не растут и под мышками их нет.

  Roland на руках несет Virginie Albertine de Guettee, а меня никто на руках не нес, поэтому я обиделась и ушла на лесное озеро, а теперь сожалею, что обиделась, потому что я оставила свою любимую Virginie, а без нее не интересно, даже в мяч не поиграем.

  – Со мной тоже не интересно? – Laslegedhel удивился своему вопросу.

  – Конечно, не интересно, ты же не девушка.

  Но мы можем поиграть в догонялки, заодно мои волосы просохнут, а я потом пойду догонять Virginie. – Isabelle легко побежала, запустила руки в волосы. – Догоняй, что же ты сидишь на камне, как камень? – Isabelle захохотала.

  Laslegedhel вскочил, но тут же опять с холодным выражением лица присел на камень:

  – Я лесной человек, и мы не занимаемся глупостями.

  Вдруг, кто увидит, как я веду себя безрассудно, бегаю за тобой.

  – Я же сказала, что с тобой скучно, – Isabelle надула губки.

  – Со мной не скучно, просто образ жизни спокойный. – Laslegedhel задержал дыхание, а затем выдохнул. – Я скорблю.

  Моя невеста спит со всеми, так у нас принято.

  Жрец спит тоже со всеми, все спят со всеми, а еще жрец любит сечь прутьями по ягодицам и находит в этом удовольствие, хотя скрывает свои намерения под определением наказания.

  – Спите? Сечете друг друга? Зачем? – Isabelle подошла, распахнула глаза, и в ее очах столько наивности, что Laslegedhel прослезился.

  «Я забыл, когда в последний раз искренне хотел прикоснуться языком просто так к щеке девушки, не ценил, а сейчас боюсь, – тоскливая мысль, что все счастливы, кроме него, а он еще же к тому – скучный, пробилась сквозь туман слез. – Я никогда не смогу полюбить никого: своих девушек не полюблю за то, что они вроде со мной и со всеми, а людские девушки – слишком низко для меня, лесного человека».

  – Разминка помогает моим ножкам и ручкам двигаться, – акробатка время не теряла.

  Она, несмотря на то, что только что ее тащило чудище, уже о нем забыла, и теперь самозабвенно, без стыда занималась на берегу гимнастикой.

  – А вот так можешь? – Laslegedhel почувствовал непреодолимое желание покрасоваться перед девушкой, заслужить ее внимание.

  Он подпрыгнул, повис на суку, а затем отцепился и изобразил в воздухе спираль лесного духа.

  – Ух ты, я так не пробовала.

  Как интересно! – В голосе акробатки столько детского восторга и восхищения, что Laslegedhel чуть опять не прослезился.

  В лесу все равнодушно относились к успехам друг друга, выражать эмоции считается у людей леса неприличным.

  Никто раньше не хвалил Laslegedhel за сложный акробатический трюк.

  Пока Laslegedhel приводил мысли в порядок, акробатка уже решила повторить его трюк.

  Она легко подпрыгнула, повисла на суку, и ничего постыдного в обнаженности восхитительной красавицы на дереве Laslegedhel уже не находил.

  Он любовался ее прозрачным худым телом, необычайно длинными ногами, золотыми веснушками над грудями, девушка казалась ему дорогим сюрпризом.

  – Туфли сними. На высоких каблуках акробатикой не занимаются.

  – Туфли? Ни за что! – Isabelle засмеялась, раскачалась и полетела стрекозой, свободная в полете, веселая и невесомая.

  Она выполнила что-то наподобие трюка Laslegedhel, для первого раза это не только хорошо, но и удивительно прекрасно.

  – Опля! – акробатка ловко опустилась на землю. – Прости, я хотела улететь, но пришлось вернуться на землю. – Isabelle лукаво улыбнулась. – Шутка! – И снова засмеялась.

  – Ты, кажется, вывихнула ногу при падении, – Laslegedhel с ужасом смотрел, как неестественно изогнулась правая нога гимнастки.

  – Да? А я и не заметила! Больно! – Isabelle упала на траву, высоко подняла травмированную ногу. – ОЙ! Как же я на одной ножке догоню свою ненаглядную обожаемую блондинку. – Не боль в ноге, а ужас, что она не догонит подругу, заставили акробатку разрыдаться.

  Она плакала, как ребенок, и никто ее не утешал.

  – Вернуть ногу на место – для меня пустяк, – Laslegedhel зачем-то напружинил плоскую грудь. – Но после этого тебе придется несколько часов лежать, чтобы опухоль прошла. – Laslegedhel взял в руки ножку акробатки.

  Девушка доверчиво смотрела ему в глаза.

  "Почему я, как только ушел из лесного племени, попадаю в глупые ситуации.

  Наверняка, на меня смотрят сейчас из кустов мои лесные братья и сестры, они стали свидетелями моей слабости, поэтому ржут, как кони". – Laslegedhel впитывал естественную красоту Isabelle и едва мог дышать.

  Сильнее, чем положено, но все равно выверено и точно, Laslegedhel дернул за ножку акробатки.

  Девушка вскрикнула и засмеялась.

  – У тебя сильные руки, хотя и худые, руки гимнаста.

  – А у тебя тонкие ноги, но крепкие, тоже гимнастические, – Laslegedhel постарался напустить на лицо тучу безразличия.

  Он сорвал двенадцать целебных трав и привязал к больному месту на ноге акробатки.

  Затем разорил нору барсука и вытащил три пригоршни отборных орехов. – Покушай орехи, а через несколько часов можешь идти.

  Здесь оставаться небезопасно. – Laslegedhel не стал пояснять, что является опасным для этой удивительной акробатки.

  Лесные люди не любят обыкновенных людей, и часто их убивают, чтобы не они не загрязняли лес, не нарушали его целостность.

  – Ты уходишь? С тобой было смешно, не весело, но смешно.

  А еще ты ловкий, я буду тренировать твой трюк и назову его трюком Laslegedhel!

  – Трюком Laslegedhel? – в горле молодого зачесалось.

  "Сейчас или никогда.

  Меня не связывают с этой девушкой брачные узы, ничто не связывает с человеческой красоткой.

  Даже, если мы поженимся, и она родит мне детей, то она будет стремительно стареть, и дети мои постареют, потому что люди живут недолго, а я останусь один красивый, вечно молодой и несчастный". – Laslegedhel развернулся на каблуках и бесшумно заскользил среди деревьев.

  Он прошел милю в направлении солнца, затем резко остановился, словно попал в яму с пиявками.

  Laslegedhel понял, что весь путь думал только об этой девушке, как она изгибалась в акробатических номерах, как серебряно смеялась, она присутствовала, в то время как другие девушки, его девушки лесного народа, даже, если находились рядом, то, казалось, что они отсутствуют.

  Isabelle даже сейчас была рядом.

  – Только бы ее не украли, только бы она не полезла опять в озеро.

  Она безрассудная, думала, что озерное чудище доброе, будто с ней играет.

  Она ни на кого не таит зла, она всех считает доброй.

  Ее уведут, сманят имбирным пряником, а потом надругаются. – Laslegedhel понесся над лесными тропинками.

  Назад путь был легче и быстрее.

  Laslegedhel умел двигаться по лесу так, что не дотрагивался до сучков, но сейчас он ломился, как лось во время брачной охоты, порвал тунику, исцарапал лицо о ветки саксаула, но не обращал на боль внимание.

  – Женюсь на ней, буду делать операции на себе, чтобы искусственно стареть, казаться, как обычный человек! – Laslegedhel прошептал сквозь кровавую пену.

  Он успел вовремя.

  Девушку окружили ночные лесные братья.

  Три брата, но все лесные.

  По закону леса днем царствовал народ племени Laslegedhel, а ночь принадлежала темным братьям.

  Они поклонялись летучим мышам, поэтому пили кровь, не брезговали и кровью людей.

  Laslegedhel не вступил с ними в переговоры, не укорил, что они вышли на прогулку днем, не в свое время, а подло, не по лесному закону, убил всех сразу.

  Его стрелы настолько быстрые, что три ночных брата упали почти одновременно.

  – Они хотели со мной поговорить, а ты их убил, – Isabelle раскрыла глазки, но не от испуга, а просто так. – Ты быстро стреляешь, как и прыгаешь.

  Научишь меня стрелять в мишень?

  На корабле я буду с подружками соревноваться, это, конечно, не так интересно, как играть в мяч, но любопытно. – Isabelle поднялась, спрятала гримасу боли, попрыгала на здоровой ноге от озера. – До свидания, а мне пора догонять несравненную Virginie Albertine de Guettee.

  – Ты прыгаешь в другую сторону, не в ту, из которой пришла, – только сейчас Laslegedhel понял, что совершил непоправимое.

  Одно дело высечь, оскорбить жреца своего племени и поругаться с семьей, но другое дело – убить трех ночных братьев.

  Теперь его начнут преследовать, чтобы наказать смертью, и преследование продлиться хоть тысячу лет, до его смерти.

  «Уплыву, улечу, – Laslegedhel развернулся, только что бежал к акробатке, и снова уходит. – Она сама виновата, должны была обрадоваться мне».

  – Ты знаешь, откуда я шла?

  – Лес хранит запахи, и по запаху легко найти след любого живого существа, – Laslegedhel подошел к озеру, присел, но уже не на горячий камень, и бросал в воду камешки.

  Акробатка целеустремленно упрыгала.

  Сначала Laslegedhel чувствовал ее, а затем она растворилась в аромате жасмина.

  – Я не обвиняю себя, не чувствую себя старым, потому что мне двадцать пять лет, – Laslegedhel разговаривал с лягушками, а, может быть, и с озерным чертом. – Я достался акробатке в самом начале ее карьеры и молодости, а не на излете.

  Чем больше обвиняю себя, тем сильнее жалею ее.

  Раньше я не думал, а жил, а теперь думаю, теперь понимаю, почему люди так мало живут: оттого, что они много думают. – Laslegedhel медленно поднялся: – А иду, куда хочу.

  И не осужу себя, если нечаянно натолкнусь в огромном лесу на эту акробатку. – Laslegedhel сначала шел медленно, затем с удивлением обнаружил себя бегущим.

  Он почуял ее запах, запах физической усталости.

  Акробатка разговаривала сама с собой, смеялась своим шуткам, которые нормальный лесной человек, да и не лесной, не назвали бы шутками.

  Девушки думают, что шутят, а на самом деле смеются просто так.

  Laslegedhel увидел ее, гимнастка прыгала с трудом, но с упорством, не снимала туфлю с высоким каблуком.

  "Крепкие туфли, каблук не сломался.

  Оказываются, люди умеют делать не только себе подобных, но и прочную, хотя неудобную для мужчин, обувь на высоких каблуках", – Laslegedhel бесшумно шел за акробаткой и не знал, с чего начать разговор.

  Судьба сама подталкивает, и решает.

  Подтолкнула она и акробатку.

  Девушка в очередном прыжке зацепилась каблуком за корень ясеня, начала падать – красиво, грациозно, но падала, потому что вторая нога, больная, не помогала удержать равновесие.

  Laslegedhel, словно лесной ветерок, подбежал, и подхватил акробатку на руки.

  – Никогда не носил девушку на руках, – он произнес вместо приветствия.

  – Научишься. Wolfgang научился, Roland научился, и ты уже учишься! – Isabelle не удивилась появлению помощника.

  Она ничему не удивлялась. – Теперь и меня на руках несут, у меня личный насильник! – Isabelle не казалась хрупкой и беззащитной, она принимала помощь, но не просила о ней.

  – Личный насильник? – Гнев закипел в сердце Laslegedhel, но тут же потух. – Пусть личный насильник, я согласен. – Он неумело засмеялся, но это искренний смех. – Когда ты прыгала и летала, то казалась легкой стрекозой, но в моих руках, прибавила в весе.

  Девушку нести на руках красиво, но тяжело.

  – Хочешь, я найду еще одного насильника? – Isabelle раскрыла ротик в ожидании чуда.

  – Нет, лучше пусть трещат мои кости, но я смогу, – Laslegedhel не сдержался и поцеловал эти близкие, слегка надутые шаловливые губы.

  – Целуемся! Восхитительно! – Isabelle рассыпала серебряный смех. – Мы с подружками тоже целуемся, потому что целоваться – весело.

  – Не этой реакции я ожидал, – Laslegedhel смутился.

  Он не знал, как себя вести с человеческой девушкой.

  Со своей невестой Menelana просто, с остальными женщинами и девушками племени – еще проще, а вот с презренным человеческим существом оказалось намного сложнее.

  "Ну и пусть она целуется с подружками, главное, чтобы не с друзьями.

  Я привыкну, я научусь"! – Laslegedhel стиснул зубы и понес, не слишком уж легкую, ношу по тропинке к своему счастью.

  – Зачем? Почему? – герой бережно опустил спящую блондинку на кустики земляники.

  Ягодки прилипли к телу и создавали неповторимый узор.

  – Ты заметил, что Isabelle пропала? – Wolfgang с видимым облегчением тоже опустил свою девушку, распрямил треснувшую спину.

  – Isabelle пропала? Что же вы молчали, жестокие? – из глаз Vanessa полетели искры.

  – Почему же ты не заметила, что акробатка уже не с нами? – Wolfgang пожал могучими стальными плечами.

  – Я? Я девушка! И я была занята!

  – Чем же ты занималась, если я тебя на руках нес? – Wolfgang почесал рыжие бакенбарды.

  – Вот этим и была занята, что ты меня на руках нес! – Vanessa в волнении топнула ножкой. – Запомни, с девушками не спорят.

  – Тебе понравилось, что я тебя нес, или не понравилось? – Wolfgang сдвинул брови.

  – Вы пока поспорьте, кто кого нес, а я приготовлюсь к смерти. – Roland притворно зевнул. – Смерть наступала нам на пятки, а теперь села на шею. – Roland поднял голову.

  Wolfgang и Vanessa проследили за его движением и оба вскрикнули.

  – Лесные люди!

  – Мы – лесные люди, а вы – прах у наших ног! – с дерева донеслось без эмоций, но сами слова – оскорбление.

  – От праха слышу! – Wolfgang воинственно потряс топором.

  – От лесных людей в лесу нет спасения, у нас нет шансов выжить. – Герой прошептал Wolfgang и Vanessa. – Стреляют они без промаха с любого места и в любое место.

  Наши мертвые тела они закопают под деревьями, чтобы лес питался.

  Лесные люди подкармливают лес трупами, а так как живут долго, то трупов у них не хватает, приходится собирать на стороне.

  – Почему же они в нас не стреляют? – Vanessa накручивала на пальчик локон.

  – Они любят развлекаться с жертвами.

  Скучно в лесу, вот лесные люди и растягивают удовольствие. – Roland подтолкнул Wolfgang к ведьме: – гном, урони свою подружку на землю, а сам упади сверху.

  Прикроешь телом девушку от стрелы.

  Вдруг, случится чудо.

  – Тогда меня похоронят под деревьями живой, – Vanessa больше заботилась о том, чтобы прикрыть нагое тело, чем о том, как избежать смерти.

  – А я пойду, упаду на блондинку Virginie.

  Хорошо хоть, что акробатка потерялась, может быть, и выживет. – Roland решительно прилег на Virginie Albertine de Guettee.

  Блондинка спала крепко, она даже не проснулась.

  – Герой, моя стрела пронзит вас двоих, – лесной человек засмеялся, невидимый в листьях кактуса. – Я разгадал твою хитрость, потому что я жрец Nimrhoss.

  Если тебе скучно, то я могу запустить стрелу в твой смуглый волевой подбородок.

  – Этот миг я долго ждал, когда маньяк запустит в меня стрелу! – Roland не шутил, его глаза заблестели, рот в восторге открылся. – Только долго не шутите, и постарайтесь выглядеть мужчинами, а не белками. – Последнюю фразу Roland произнёс с надрывным хохотом.

  Его красные уши показывали, что герой смерти не боится.

  – Тогда прощайтесь с жизнью, – Nimrhoss первый выпустил стрелу.

  Roland в последний раз взглянул на гнома и Vanessa, а затем вжал голову в плечи.

  Он потянулся к мешочку с ядом, который спрятан в кармане штанов, но яд не быстрее, чем стрела, выпущенная из лука лесного человека.

  Roland не принял яд, он закрыл глаза.

  Но смерть не приходила, пришли непонятные звуки.

  Сначала почти неслышный свист, затем треск, а потом крики боли.

  Крики раненых герой узнал, потому что часто ранил сердца не только девушек, но и солдат.

  – Ты терпеливый строптивый герой, – Vanessa за ухо, как мальчишку, подняла Roland с тела блондинки. – Пришло время собирать стрелы.

  Кто-то нас спас.

  На каждого героя найдется другой герой! – Vanessa говорила загадками, поэтому Roland рассердился.

  Он вскочил, раскрыл глаза и в удивлении надавил на глазные яблоки пальцами.

  Не верил тому, что видит.

  Поляна усеяна расщепленными стрелами: стрелы, а в них с противоположной стороны воткнуты другие стрелы.

  Под кустами, под деревьями лежали раненые лесные люди.

  Одни с ненавистью смотрели на Roland и Wolfgang, в глазах других светилась надежда, что выживут.

  Стрелы торчали из разных мест лесных людей, но все попадания не смертельные.

  Только одна стрела выглядывала из низа живота жреца Nimrhoss, из его бывшего мужского достоинства.

  Жрец смотрел на стрелу и не верил, что она пробила его мужскую гордость: то ли в стрелу не верил, то ли думал, что у него выросло длинное.

  – Только один из нас умеет так быстро и метко стрелять, чтобы своей стрелой сбить чужую стрелу. – Nimrhoss застонал, раскрыл пальцами ноздри. – Я чую его запах.

  Laslegedhel, предатель своего народа, выходи!

  – Я предатель, а у тебя стрела заменила мужское. – Из кустов с треском вышел лесной человек с Isabelle на руках. – Жрец, теперь ты не испортишь наших матерей и чужих невест.

  Твой природный шарм навеки смолк от голоса Судьбы.

  – Ты теперь проклят своим народом! – Жрец Nimrhoss пытался выдернуть стрелу, и выглядело это неприлично, когда мужчина руками дергает внизу живота.

  – Первое проклятие ты наложил, когда мне исполнилось шестнадцать лет, – Laslegedhel поставил акробатку на ноги.

  – Мы поделим проклятие пополам, – Isabelle на руках прошла вокруг Laslegedhel, затем на ногах подбежала к Virginie Albertine de Guettee: – Моя прекрасная Virginie, она живая?

  – Живее всех нас, – Roland собрал луки и стрелы, подумал и отдал их спасителю, тому, кто принес Isabelle на руках.

  – Спящую красавицу должен поцеловать Принц, и тогда спящая проснется. – Isabelle склонилась над посапывающей во сне блондинкой. – Я не принц, но поцеловать нашу очаровательную Virginie обязана. – Гимнастка со смехом прикоснулась губами к губам блондинки.

  Даже раненные лесные люди смотрели на эту сцену с величайшим непониманием.

  Блондинка Virginie сразу проснулась, в ответ поцеловала Isabelle, оглядела поляну сражения и без эмоций написала на доске:

  "Раненые – мои поклонники. Массаж? Купание? Почему не весело?

  Сыграем в мяч?"

  Isabelle с удовольствием зачитала для слабовидящих и для тех, кто не понимает блондинок.

  – Сначала потерялась Isabelle, затем на нас напали лесные люди, чтобы убить.

  Но появился лесной человек, которого убийцы назвали предателем, он нес на руках потерявшуюся Isabelle.

  Лесной друг спас нас, своими стрелами сбил стрелы врагов, а затем ранил нападавших. – Roland рассказал и почувствовал себя ненужным.

  «Интересно, но не веселее, чем играть в мяч. Желаю праздник!» – блондинка Virginie встала, потянулась.

  Гном Wolfgang и лесной человек Laslegedhel с ненавистью смотрели друг на друга.

  – Эльф! – Wolfgang прошипел и сжал рукоятку топора.

  – Гном! – с не меньшей злобой ответил Laslegedhel. – А я не эльф, эльфов не существует.

  Мы люди, но живем дольше других, потому что питаемся чистыми продуктами леса, оттого умнее всех, особенно, мы выше, чем гномы.

  – Гномы тоже не существуют. Спроси у ведьмы, ведьмы – подобная сказка! – Если бы Wolfgang умел шутить, то это назвали бы иронией.

  – Мальчики, не ссорьтесь, пойдемте дальше, а то здесь стонут, мешают веселиться, – Isabelle погладила Laslegedhel по щеке, и он сразу остыл.

  Акробатка подлетела к блондинке, обнимала ее, целовала, и Virginie тоже веселилась.

  – Virginie, а у меня появился свой насильник, он лесной человек Laslegedhel, – Isabelle от избытка эмоций выполнила сложный акробатический трюк.

  «Свой личный насильник?» – блондинка написала, отложила доску и тоже захлопала в ладоши.

  – Природа неплохо потрудилась над этими девушками, – Laslegedhel наклонил голову к левому плечу, подумал и нерешительно погладил бороду Wolfgang.

  – И мы под стать красавицам, – Wolfgang напрягся от прикосновения своего бывшего врага, но в ответ погладил Laslegedhel по коленке – мужской знак благодарности за помощь на войне. – У меня низкий крепкий лоб с крутыми надбровными дугами, изящный большой нос, каменный подбородок.

  – И я красавец, произошёл из знатной, но обедневшей лесной семьи, – Laslegedhel ждал приглашения.

  Дождался.

  – Наш новый друг, насильник акробатки, – Roland расправил плечи. – Присоединяйся к нам, мы идем к морю.

  Тебе здесь не жить.

  С нами не соскучишься, весь свет нас преследует.

  – Никогда бы не поверил, если бы мне гадалка предсказала, что я пойду с людьми и гномом... подземным человеком.

  И под командованием бледной обнаженной девушки с огромным голубым бриллиантом на шее. – Laslegedhel кивнул в знак согласия.

  Он перешагнул через корчащегося от ненависти и боли жреца Nimrhoss, затем вернулся и наступил жрецу на больное место. – Теперь уж точно, мне нет дороги назад.

  – Неси же меня, неси на руках, – Isabelle грациозно обвила тонкими сильными руками шею эльфа.

  – Твой вес маленький, но разрушителен для меня, – Laslegedhel пошутил, но акробатку подхватил бережно, как лесной цветок.

  «К морю! Играть в мяч!» – блондинка графиня Virginie Albertine de Guettee подняла над головой табличку с призывом.

  Подождала, пока дрожащие руки Roland подхватят ее безупречное тело.

  Необычная процессия отправилась в путь.

  Замыкал шествие гном Wolfgang с ведьмой-изумрудом на руках.

  Из кустов барбариса бесшумно появилась Menelana.

  Идеальная лесная девушка с тоской смотрела туда, где скрылся Laslegedhel:

  – Он заменил меня на человеческую девушку и носит ее на руках.

  Будет ли Laslegedhel счастлив с ней?

  – Не знаю, будет ли он счастлив, когда тащит на руках голую девушку, – жрец Nimrhoss застонал от нестерпимой боли внизу живота и в душе, – но я сейчас много понял.

  Я знаю, что у меня счастье наступит, когда кто-нибудь вытащит эту чертову стрелу из моей прелести.