Текст книги "Блондинка в походе к морю (СИ)"

Автор книги: O Simona

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

  – Ты играешь со мной? – красавчик забыл о драке в заведении, он с насмешкой смотрел на странную танцовщицу.

  Девушка с презрением взглянула на проходящего бродягу с лисой на поводке, провела пальцем по губам красавчика.

  Затем смяла их ладонью и мяла долго, как горячий воск.

  – Просто я не знаю, кто я, – девушка вздохнула. – Все от меня хотят одного. Все они...

  А даже не знают меня! – Танцовщица сделала робкую попытку поцеловать красавчика.

  Но он вспомнил, как пять минут назад эти губы находились во рту бородача, поэтому отступил от девушки.

  В этот миг засвистели стражники, послышалось бряцанье тяжелого оружия и ободряющее ржанье коней.

  – Они пришли за мной, – лицо красавчика скривилось.

  Он запрыгнул на бочку, с бочки легко подпрыгнул, на миг оттолкнулся ногами от плечей танцовщицы, и через минуту скрылся среди крыш.

  – Они пришли за тобой, – девушка потирала ушибленные плечи. – А за мной никто не приходит.

  Приходят только ко мне, но не за мной! – Девушка зарыдала, прикрыла лицо краем безрукавки и стала спускаться обратно в заведение.

  – Только что стояли во дворе, а теперь все исчезли, – Isabelle наморщила лобик. – Неужели, мы за несколько минут стали безобразными, что на нас смотреть противно? – Акробатка оглядела блондинку, даже потрогала графиню. – Нет, ты восхитительна, как всегда.

  Но тогда почему все мужчины убежали и на нас не смотрят?

  «Они хотят ближе», – блондинка написала, и как только Isabelle прочитала, дверь распахнулась.

  Сначала влетело облако запахов, и ни одного благородного запаха Virginie Albertine de Guettee не уловила.

  Затем комнату заполнило море радостных воплей.

  Горячие лица посетителей трактира опытной девушке сказали бы о многом, но двум наивным красавицам ничего особенного не говорили.

  – Вы пришли любоваться на нас? – Isabelle показала бы свои изысканные гимнастические трюки, но почему-то постеснялась.

  – Последний раз я любовался на гигантского сома, которого выловил в Убей-озере, – рыбак, наверно, оставил зубы в схватке с рыбой, поэтому во рту его пусто.

  Посетители дружно поддержали смехом слова рыбака.

  Мужчины во дворе, когда разглядывали в окне обнаженных Isabelle и графиню, были переполнены решимостью, а сейчас остановились.

  Им нужен сигнал, толчок для разбега.

  Графиня Virginie Albertine de Guettee подошла к окну, открыла, чтобы вонь от прибывших выветрилась, затем блондинка грациозно прилегла на кровать.

  Глаза блондинки холодные, голубые, как горный лед.

  Графиня смотрела на толпу и не видела ее, ощущала лишь дурной запах.

  – Что же мы стоим? – Подвыпивший купец поднял руку, чтобы все видели его массивный перстень. – Если дамы не приглашают, то мы приглашаем дам. – Купец перешагнул границу комнаты.

  – Что за толпа? Ведьму сжигают? – Молодой человек протянул скотнику медный цент.

  – Благодарю, – скотник поклонился и быстро убрал монету за щеку. – Если вы ищите плохих приключений, то оставайтесь, а, если хотите жить, то убегайте.

  Вы ищите трудности?

  – Трудности меня сами находят, а я от них бегу.

  Пожалуй, я послушаю твой совет, обойду ваш трактир стороной. – Красавчик с удивлением смотрел, как вытекала толпа со двора, через давку и брань, даже сыпались зубы – так хотели последние оказаться первыми, все втискивались в трактир. – Что это за две обнаженные красавицы в окне стоят?

  – Стоят и стоят, мне нет до них дела.

  Мне нет дела до всего, что стоит без дела! – Скотник отвернул лицо. – Пришли две, одежда на них была простая, мужская, пастуха ограбили.

  А потом голые встали в окне.

  Зачем это им надо?

  – Им не надо, а остальным надо, – красавчик поправил перо на шляпе. – От одной опасности убежал, в другую вляпался.

  Похоже не придется мне сегодня отдохнуть! – Красавчик расстегнул пуговицу на воротнике, крутил головой.

  Затем двинулся к входу в трактир.

  – Молодой, красивый, ладный, а ум уже сгнил, – скотник плюнул вслед красавчику. – Польстился на девок, очередь занимает.

  Постыдился бы он! – Скотник оглянулся по сторонам – не видит ли кто? – воровато опустил руку в кормушку для свиней, зачерпнул из корыта и стал жадно кушать.

  В это время в трактире на втором этаже происходило обыденное.

  Во взглядах двух обнаженных девушек воины и купцы не увидели отчаяния, поэтому смотрели на графиню Virginie Albertine de Guettee и Isabelle с сочувствием.

  Но это не помешало напасть.

  Трактирщик первый, по праву хозяина заведения, подбежал к девушкам, секунду раздумывал: кого выбрать?

  «Платиновая блондинка уж очень хороша, но не по чину мне, – трактирщик вздохнул и с трудом перевел взгляд с холодной статуи блондинки Virginie на Isabelle. – А гибкая гимнастка, акробатка – то, что нужно старику трактирщику и его посетителям!» – Трактирщик схватил Isabelle за горло и попытался повалить на пол.

  – Ваши руки, словно вата, – Isabelle дернула трактирщика за бородку. – Вы воображаете, что карабкаетесь на небо по золотой лестнице, но лестницы в вашем трактире деревянные.

  Вы меня трогаете, потому что я очень красивая, или хотите пальцы согреть? – Isabelle округлила глазки и раскрыла коралловый ротик.

  – Почему девки не кричат, чтобы весь мир их услышал?

  Пока баба не завопит от страха, я не могу на нее наброситься. – Разбойник с лопатой головы жаловался купцы с животом, не умещающимся в комнате.

  – Я, как всегда не к месту! – звонкий голос заставил нападающих на двух обнаженных девушек повернуть головы.

  Разбойники и насильники надеялись, что пришли подружки этих красавиц, но увидели статного худощавого сложения, но грациозного, соразмерного красавца с черными кудрями, и с разочарованием вздохнули.

  – Мы займемся благородными барышнями, а потом и до тебя очередь дойдет! – Воин с дырой вместо носа вложил в свою фразу тройной смысл.

  Даже трактирщик задумался, расшифровывая.

  – Я обычный парень без богатых родителей, без королевской крови, мне некому купить коня и золотой меч короля Артура, никто меня не пристроит в свою лавку или в меняльную контору, поэтому я безработный, даже в отряде стражников не смог удержаться. – Красавчик поправил вьющиеся смоляные локоны, затем приподнял повязку, почесал под ней пальцем и снова захлопнул. – Я даю вам шанс исправиться и не попасть в ад.

  Вы оставляете мне двух благородных леди, а я оставляю вам жизнь. – Сказал красиво, даже сам себя похвалил.

  – Знаю я вас, якобы безродных, – трактирщик отпустил шею акробатки, вжал голову в плечи. – Я не умный, но самый опытный среди вас. – По-доброму предупредил насильников. – Если парень один с улыбкой угрожает целой армии подготовленных и хорошо вооруженных драчунов, то лучше с этим парнем не спорить.

  Либо у него руки заколдованные, либо за спиной крылья растут.

  – Он говорит, что не голубой крови, – но и меня обмануть трудно. – Купец, который вот-вот набросился бы на графиню Virginie Albertine de Guettee, сразу скис. – Ничего у тебя нет, кроме искаженного представления о своем могуществе и аристократической осанки. – Купец старательно не смотрел в глаза красавчик. – Я бы с тобой сразился на мечах, слишком уж добыча хороша, – купец улыбнулся и погладил блондинку графиню ниже талии, – но мне не хватает целостности. – Купец следом за трактирщиком попытался выскользнуть из комнаты.

  Разбойники и насильники с удивлением переглядывались, они не верили, что два пройдохи, прожжённых дельца вот так просто оставляют без своего мужского внимания обнаженных беззащитных красавиц.

  – А у меня целостность, вроде бы на месте, – главный разбойник с плечами широкими, как река Темза, заглянул в свои штаны и захохотал в бороду.

  Его хохот поддержали остальные насильники.

  Их плечи тряслись от хохота, они повторяли друг другу удачную шутку своего предводителя.

  Сначала пришедший красавчик молчал, затем заговорил, и в голосе его разливался мед с сахаром:

  – Признание, что у тебя достаточно целостности прозвучало для меня, как взрыв вулкана Везувия в ясный день, – красавчик подошел к атаману разбойников, оттянул его штаны и заглянул. – Я всегда вижу в людях противоречие: одни совершают ошибки и на ошибках учатся, а у других нет целостности, чтобы закончить учебу. – Красавчик не утерпел, выхватил тонкий кинжал.

  Лезвие холодного оружия светилось голубым.

  Неуловимым движением благородный герой провёл кинжалом в штанах атамана разбойников, засунул туда руку, вытащил то, что отрезал и надежно вложил в ладонь владельца. – Теперь тебе не хватает целостности.

  Только не заявляй, что урок тебя ничему не научил. – Красавчик повернулся к настороженно гудящей толпе бандитов, купцов и стражников. – Когда сражаешься один против сотни воинов, то нужно найти главного и сразу его обезглавить.

  Я не обезглавил вашего вожака, но лишил его мужской целостности.

  – А ты не думаешь, что смерть твоя будет выглядеть так, как ты не захочешь? – все же нашелся смельчак, который выступил против загадочного смельчака.

  Против красавца встал бородатый воин с двумя мечами в двух руках.

  Другие насильники немного подумали и тоже достали оружие.

  – Конечно, я не думаю, а вас ваши мысли завели в лабиринт неправильных представлений о жизни, – красавчик принял бой.

  Закипела жаркая драка.

  Isabelle с жадностью наблюдала сражение, хлопала в ладоши:

  – Ой, пустая голова отлетела.

  Ах, у другого настолько большая рана, что он не дойдет до леса за лечебной травой.

  – Даже со смертельными ранами живут вечно, конечно, если у тебя в сумке припрятан волшебный порошок, – насильник услышал Isabelle, посыпал рану порошком из коробочки.

  Зашипело, рана затянулась, покрылась твердой коркой.

  Но волшебство не спасло разбойника от меча героя.

  Голова только что вылечившегося насильника отлетела, отрезанная беспощадной сталью.

  – Никакое это не волшебство, а – сваривающий порошок.

  Только кажется, что он заживляет раны, а на самом деле наносит еще большую рану физическую, а о душевной ране я уж не говорю, – герой встал в красивую позу, играючи отбивал нападение.

  – Ах, этому уже не умереть от простуды, – Isabelle зачарованно смотрела, как рослый воин пал от руки героя.

  «Мужчины всегда за меня сражаются, я уже к этому привыкла, – блондинка графиня провела ладонью по лбу подружки. – Только уж очень они сейчас шумят!»

  – Что она написала и зачем? – герой отбивал сразу нападение двух здоровяков, но с любопытством смотрел на обнаженную блондинку, которая общалась со своей подружкой через написание слов на доске.

  – Во-первых, она – не она, а графиня Virginie Albertine de Guettee, – Isabelle поцеловала блондинку в щечку, чтобы показать, кто здесь самая главная и самая любимая. – Во-вторых, не зачем, а почему.

  Злодеи отрезали нашей обожаемой горячо любимой графине язык.

  – Эти злодеи? – искры гнева вылетели из глаз героя.

  Он со злостью отправил лечиться двух нападавших.

  – Нет не эти злодеи, а другие, – Isabelle присела на кроватку рядом с графиней. – Но все равно Virginie не может разговаривать, она общается только через написание.

  – Какой ужас, – рыцарь вскричал страшно.

  Нападающие подумали и опустили оружие.

  По глазам разбойников видно, что они не отступят, а только переменили тактику.

  С прямого ведения войны они переходят к партизанской борьбе.

  До обнаженных красавиц доберутся, но чуть позже, когда хитростью и коварством избавятся от, не вовремя появившегося, героя.

  «Он безумно влюбился в меня!» – блондинка графиня написала на доске и показала Isabelle.

  Девушки приложили ладошки к ротикам и захихикали.

  – Я – Roland, – герой отложил один меч и снял повязку с глаза, показывал разбойникам, что глаз на месте и живой. – Не хотел раскрывать свое благородное имя, но пришлось.

  Лучше вовремя напугать, чем потом не вовремя испугаться.

  – Roland, так Roland.

  Слышали мы о тебе. – Воин с подобной повязкой на глазу двинулся из комнаты. – Но только и на тебя найдется свой убийца.

  Ты, конечно, сильный и славный, но тебя выгнали из замка.

  Отец тебя не поддерживает, а в придорожных трактирах ты воруешь хлебные крошки.

  Ты самый обыкновенный хулиган, а мы – рыцари.

  Только у меня под повязкой пусто, потому что я настоящий воин, а ты неудачник, которому никто в беде плечо не пожмет! – Воин выбежал из двери прежде, чем метательный нож героя настиг его.

  Остальные насильники не поворачивались к Roland спиной, вышли.

  – Ловко меня опустил в ваших глазах и в глазах своих товарищей этой солдат, – красавчик герой вытер окровавленный меч о край простыни. – Я не осуждаю его, я, наоборот, восхищен военной хитростью.

  В следующий раз, когда они заявятся, то уже не испугаются меня, мой имидж испорчен.

  И вы, красавицы, тоже теперь смотрите на меня по-другому, косо. – Красавчик театрально вздохнул.

  Сердце Isabelle потянулось к нему.

  Акробатка с гибкой душой всем своим юным девичьим существом мечтала помочь этому прекрасному герою.

  – Никакой ты не испорченный, Roland, – обнаженная Isabelle хотела прижаться к соразмерному, пахнущему потом и чужой кровью, телу героя, но посмотрела на Virginie и передумала. – В жизни не все зависит от тебя самого, многое решают за тебя твои враги.

  Мы тебе ничего не должны, а ты нам должен! – Isabelle залилась краской робости.

  "Я бы поцеловала рыцаря, но не умею целовать мужчин и не знаю, как это делать.

  Моя обожаемая Virginie говорит, что все мужчины нам должны, вернее, ей все дожны, но, значит, кто-то и мне должен.

  Посмотрю, как Virginie себя держит, как ведет, многому научусь у нее!" – Isabelle пересилила желание прижаться к окровавленному парню, опустила ресницы, подошла к окну и стучала по стеклу нежными пальчиками.

  – Они не могут, они вернуться, – Roland виновато улыбнулся, на левой его щеке появилась милая ямочка. – Меня преследуют, вас тоже будут преследовать.

  – За графиней гонятся люди князя Nikki, – Isabelle резко отвернулась от окна.

  – Теперь за нами погонятся и все, кто находился в трактире, а к ним присоединятся и другие воины, – Roland подошел к окну, мягко опустил руки на плечи Isabelle.

  Акробатка задрожала, она с восторгом смотрела на белые перчатки героя.

  От вида перчаток у Isabelle защекотало в животе.

  Восхитительные мысли тайно будоражили гимнастку.

  – Слишком много народа собрались под окнами, – Roland присвистнул от удивления. – Леди, извините за мой нечаянный свист.

  За время скитаний я многому научился, даже свистеть. – Красавец виновато склонил голову. – Мне кажется, что вы своим обнаженным видом склоняете разбойников к интимности.

  «Интимность? Что это?» – блондинка написала и подняла доску над головой, чтобы не только Roland, но и Isabelle увидела.

  Мраморная кожа графини натянулась, но груди не дрогнули.

  Roland нервно сглотнул, покрутил головой:

  – Мне все равно, на меня ваша обнаженность не действует, – икнул, – но других она завлекает.

  «Очень, очень на это надеюсь», – блондинка подумала и лениво поднялась с ложа.

  – Нет... Ерунда... Все очень просто... Когда-нибудь... – Roland смотрел в пол.

  За окном слышалось непристойное ржанье коней и насильников. – Мы должны бежать.

  «Я никому ничего не должна», – блондинка графиня отреагировала быстро, написала и с гневом смотрела на рыцаря.

  – Я понимаю, я вам должен, поэтому я должен вас увести туда, где чужие взоры жадных простолюдинов не снимут с вас одежды... не снимут с вас кожу. – Рыцарь открыл окно. – Уйдем по крышам.

  – Но они же увидят, как мы уходим по крышам, – Isabelle удивилась. – Пусть смотрят?

  – Трудности меня не пугают, – герой бережно приподнял акробатку, поднял, как пушинку и выставил гимнастку за окно на край крыши.

  Снизу заорали от восторга.

  Roland красиво, выучено развернулся к Virginie Albertine de Guettee, принял самую выгодную позу, которую знал.

  Минуту он сражался с блондинкой графиней взглядом, думал, что сражался, что играл с этой необычайно красивой девушкой, но блондинка разрушила очарование момента.

  "Вы кто? – она забыла. – А, еще один мой поклонник.

  Жениться пришел? Женись, но я еще не готова.

  Ты пока не достиг моего уровня!".

  – Уровень? – Roland нервно схватил руку блондинки, но опомнился и мягко попросил. – Расскажи о своей матери.

  Как она тебя родила?

  Что ты чувствовала при первом вдохе? – рыцарь глубоко вздохнул, будто только что родился.

  Глаза блондинки затуманились, но затем пелена спала.

  Графиня ничего не написала в ответ, направилась к окну.

  Доска и мел в руках обнаженной девушки мешали ей вылезти на крышу.

  – В туфлях на высоких каблуках ходить по крышам трудно, – герой выглянул через левое плечо Virginie Albertine de Guettee, смотрел, как акробатка ловко балансировала на тонкой перекладине между крышами.

  Блондинка передумала выходит на крышу.

  «Я? На крыше?» – она все же написала, снизошла до рыцаря.

  Величественно переступила через труп бандита, обошла другого, стонущего разбойника и вышла из комнаты.

  – Дверь или окно? Окно или дверь?

  Философский вопрос.

  Если вылезу в окно, то получается, что мне нравится гибкая акробатка.

  Если же пойду по парадной лестнице за блондинкой графиней, то превращусь в ее раба. – Roland думал, но его ноги уже бежали за блондинкой по лестнице.

  Внизу, в зале рыцарь схватил трактирщика за горло:

  – Год назад я подружился с молодым трактирщиком, – рыцарь зарычал в лицо испуганного пузатого хозяина заведения. – Я думал, что лучшего друга у меня нет и не будет.

  Потом я узнал его лучше, а однажды, увидел, как он входит в трактир в своем кожаном фартуке, ветер растрепал седые волосы его пожилой подруги, затем трактирщик встал на мою ногу, – на лице рыцаря появилась ненависть, – боль настолько непереносимая, что я потерял лицо и нагрубил его подруге.

  Он стоял на моей ноге не меньше десяти минут, а подруга в это время помогала ветру.

  У меня дыхание остановилось, а сердце потерялось.

  Я подумал, если трактирщик восторгается женщиной, то как у него хватит сил на дружбу со мной? – Roland ожидал от полупридушенного трактирщика слов одобрения, хотя бы кивка, но увидел презрительную усмешку.

  Блондинка графиня вышла, но не на парадный двор, где ее поджидали, а с другой стороны трактира.

  Что руководило блондинкой при выборе направления, неизвестно, но, в любом случае, не здравый смысл.

  За трактиром их уже ждала Isabelle.

  – Мы удалимся очень быстро, – Roland шагнул к лесу, пробежал двадцать метров, не услышал в спину тяжелого дыхание двух обнаженных девушек на каблуках, остановился и с вопросом в глазах посмотрел на подбежавшую Isabelle.

  – Неужели, вы, рыцарь, думаете, что нежнейшая великолепная Virginie пойдет пешком?

  Она привыкла, чтобы мужчины носили ее на руках.

  Несите нашу несравненную Virginie.

  – Вы – большая редкость, – Roland кивнул, не пояснил, кто – редкость: Isabelle или блондинка графиня. – Здесь привязаны лошади.

  Жеребец арабской породы – для графини, потому что он тоже блондин.

  Ахалтекинец – для вас, а чистокровный британец – для меня. – Рыцарь говорил и действовал.

  Он отвязал лошадей, вложил один повод в руки блондинки: – Графиня, вас подсадить на жеребца, или вы сами, потому что благородная девушка, легко на него вскочите?

   "Леди на лошадях не ездят.

  Леди катаются. – Virginie вздрогнула. – Не необитаемом острове я случайно обнаженная проехала по лугу на лошади без седла.

  Всю промежность стерла!" – Блондинка писала неторопливо, а герой нервно кусал губы, ждал, что вот-вот толпа насильников догадается, что он и две девушки скрываются за трактиром.

  – Тогда поедем на одном жеребце, вы сядете мне на колени, – на бронзовых щеках Roland появился робкий нежный девичий румянец.

  «Не позволю мучить бедное животное», – блондинка графиня загнала рыцаря в тупик.

  Она не собиралась решать за мужчину.

  Его дело, как угодить девушкам.

  Roland с бледной улыбкой смертника посмотрел на Isabelle.

  – Пойдем пешком, – гимнастка пожала плечами.

  – Почему в меня влюбляются, и я влюбляюсь? – Roland тихо пробурчал, чтобы его не слышали и добавил громко: – Пешком – так пешком! – сдавленный крик отчаяния вырвался из тренированной груди.

  Рыцарь отвязал коней и указал им направление – направо.

  Сам подхватил блондинку графиню на руки и под тяжестью легкой девушки пошел в лес.

  Roland пошатывался, но терпел.

  «По крайней мере, должен же я за всю свою жизнь хоть кого-то хоть раз носить на руках», – Roland понял, что жалко оправдывается перед самим собой.

  Едкий пот застилал глаза, задорные волосы закрывали вид на дорогу, ноги дрожали, руки онемели, но Roland шел с вымученной улыбкой, будто ему очень весело.

  "Что я делаю в компании двух обнажённых маньячек?

  Почему я несу на руках девушку, а не она меня несет?

  Почему, с виду воздушная красавица, на вес оказывается не столь воздушная, как кажется?" – рыцарь надеялся, что мысли сократят путь.

  Но они пока сокращали только его жизнь.

  К величайшему счастью героя они сразу вышли к широкой, вольной реке.

  К причалу привязаны лодки.

  – Лодки трактирщика, он на них перевозит контрабанду, – Roland выдохнул с потом и кровью, но улыбкой показывал девушкам, что ни капельки не устал. – Юные леди, не возражаете, если мы поплывем в одной лодке, а не продолжим путь по ботам и бездорожью, по корням деревьев и по скелетам животных?

  – Я даже и не знаю, – Isabelle надула губки и посмотрела на блондинку графиню.

  "Ты падаешь от усталости, но это не повод, чтобы дальше не нес меня на руках, – блондинку графиню невозможно обмануть, она видела и слышала, как Roland надрывался, хотя делал вид, что пронесет графиню еще сто миль. – Но носишь ты плохо, руки твои жесткие.

  Поплывем в лодке!" – Virginie Albertine de Guettee величественно шагнула к самой большой и на вид крепкой лодке.

  – Я не устал, – Roland слишком быстро подбежал к лодке, суетливо пытался снять цепь. – Здесь замок.

  Но против моего меча не устоит ни один замок в мире. – Рыцарь пытается перерубить толстую цепь.

  Меч о себе другого мнения, либо затаился.

  Цепь остается целая и невредимая.

  Isabelle пожимает плечами и снимает цепь с замком с деревянного столбика:

  – Не нужно отвязывать, поплывем с цепью, – акробатка чувствует себя виноватой, потому что рыцарь не смог, а она смогла.

  – Что же вы стоите? – рыцарь недавно познакомился с двумя обворожительными красавицами, но уже понял, что они никуда не торопятся, даже, если их преследуют убийцы.

  "В лодке жестко.

  Даже после сидения на троне мои ягодицы устают", – блондинка графиня ждет.

  – Если Virginie, говорит, значит, это верно, – Isabelle, с радостью, что поможет подружке, прыгает в воду.

  По пояс бродит на мелководье и срывает ароматные стебли.

  Набирает цветов лотоса для украшения ложа Virginie.

  Roland пошел другим путем, чтобы его не назвали бездельником и не осмеяли, он тоже собирает траву, но на берегу.

  – Ромашки! Ромашки не бери, Virginie жалеет цветочки! – Isabelle успевает следить за всем: за любимой подружкой и за интересным молодым человеком.

  Наконец, дно лодки и сиденье для блондинки устланы мягкими ароматными травами.

  Virginie Albertine de Guettee принимает все, как должное, или даже не замечает удобств.

  Она садится на самую лучшую скамеечку, зачерпывает ладошкой воду и смеется.

  – Я не рулю, но я всегда на веслах, – Roland отчаянно работает веслами, лодка отплывает от причала.

  Течение подхватывает судно, и лодка с беглецами несется с удвоенной скоростью.

  Isabelle присела блондинке на колени, шепчет ей в ушко, девушки смеются, иногда хохочут, Roland думают, что они смеются над ним, поэтому делает вид, что занят рассматриванием берегов и весел.

  Но глаз искоса посматривает на прекрасных обнаженных красавиц.

  Блондинка графиня слушает подружку, широко распахнула глаза, тычет пальчиком в пупок гимнастки, запускает пальцы в ее шикарные волосы.

  Наверно, акробатка шепчет очень важное, потому что хохочут до сумасшествия.

  Все вылилось в девичий поцелуй, не пошлый, а дружественный, потому что девушки не знают пошлости.

  Поцелуй для них, все равно, как рукопожатие для парней.

  – Я очарован окружающей природой, – Roland улыбнулся, посмотрел назад, приложил ладонь ко лбу. – За нами погоня.

  Все люди из трактира, во главе с трактирщиком, и к ним прибавились стражники, которые давно меня преследуют и мечтают... – Roland скромно умолчал о том, о чем мечтают стражники.

  – Зачем они за тобой гонятся? – Isabelle провела пальчиком по губам. – За нами все бегают, потому что мы красивые, но ты же не красавица.

  – У меня нет того, что есть у вас, но это не причина, чтобы меня не считать красавицей, – Roland показал, что тоже умеет шутить.

  Звонкий смех разнесся над рекой.

  Но рыцарь все испортил, потому что мужчины в компании обнаженных девушек, что-нибудь да испоганят.

  – Перед смертью не насмеемся, – Roland неосторожно вымолвил, увидел ледяные глаза подружек и притворно закашлял.

  – Я хотел бы воспользоваться моментом и помиловать колдунью Vanessa, но ничего не получится, эта девушка уже меня не так волнует, как прежде. – Бургомистр Fidel повернулся к приговоренной спиной.

  Полосатые панталоны бургомистра едва не лопались на вздувшихся жирных ягодицах. – После справедливой казни я буду долго переживать, упаду на кровать, не закрою до утра глаза. – Бургомистр Fidel подошел к рыжеволосой красавице с зелеными глазами.

  Кожа девушки настолько белая, что солнечные лучи стесняются до нее дотронуться.

  Приговоренная, лет восемнадцати, одета в одну грубую длинную рубашку до пят.

  К шее девушки привязан тяжелый камень, но не бриллиант.

  Камень до нужного момента лежит у ног красавицы.

  – Господин Fidel, вы приставали ко мне, а, когда я вам отказала в любви, то возненавидели меня. – Девушка с испугом беспомощно оглядывалась по сторонам, но ни одного сочувственного взгляда не увидела.

  Нашла силы и закричала в толпу. – Завтра бургомистр Fidel потащит в постель вашу дочь или жену, а, если она откажется с ним спать, то и ее он обвинит в колдовстве, как бессовестно обвинил меня.

  – А зачем отказываться, если бургомистр просит? – Пастушка Anhen, не понимала причину, по которой Vanessa отказала бургомистру. – Мистер Fidel уважаемый господин, я бы не отказалась. – Пастушка закончила под одобрительные вопли толпы.

  – Поэтому казнят самых красивых девушек, и через много лет останутся одни пастушки, как Anhen, – Vanessa неосторожно выкрикнула.

  – Нельзя смеяться над той, которая ухаживает за общим стадом, – старичок Joe плюнул в приговоренную.

  Но из-за отсутствия передних зубов, слюна полетела не в колдунью, а в мисс Phaf.

  Старик за неудачный плевок получил от мисс Phaf по заслугам между ног.

  – Ведьма Vanessa обвиняется во всех грехах, упавших на нашу деревню. – Бургомистр должен придать хоть какую-то официальность казни. – Vanessa наслала мор на трех коров из стада.

  – Коровы сожрали толченое стекло, которое нашли на свалке, поэтому и сдохли, – Vanessa зарыдала. – Почему я ведьма, если стекло ваше, господин бургомистр.

  Вы же окна меняли, а стекло выкинули.

  – Если бы не ты, то коровы не стали бы кушать стекло.

  С какой стати коровам жевать стекло? – Бургомистр сдвинул брови. Победить политика в споре невозможно. – Из-за твоих козней, ведьма, пропала половина урожая ячменя.

  – Ячмень засох на корню из-за жаркого лета без дождей, – Колдунья оправдывалась, искала сочувствие в глазах людей, которые ее знали с детства, но если мероприятие назначено, то оно состоится.

  Не зря же все пришли на мост, не для того, чтобы посмотреть, как восемнадцатилетнюю красавицу помилуют.

  – Ты наслала засуху и запретила дождю заходить в нашу деревню. – Бургомистр легко назначал обвинения. – В соседней деревне шел дождь, а у нас нет.

  Также ты по ночам летала на метле.

  Varuh видел, как ты ночью из бани голая выбежала в купальню, плескалась, хохотала, а потом вытащила из кустов метлу и полетела.

  – Полетела куда и почему голая? – Vanessa пожала плечами. – Ночью холодно, а голой девушке после бани холодно вдвойне.

  И как Varuh видел меня, если он почти слепой.

  – Почти слепой, а за девками голыми подглядывает, – Anhen чуть не сорвала торжественную церемонию казни ведьмы. – Притворяется он, врет, что слепой, чтобы при нем показывали то, что перед зрячими показать стыдно.

  – Слепой, не слепой, не имеет сейчас значения. – Бургомистр Fidel полузакрыл глаза, смаковал свою речь, повторил. – Слепой, не слепой, а видел!

  – Господин бургомистр, вы же не бургомистр, бургомистры в городе, а в деревне – сельские старосты. – Не умеет испуганная тонкая девушка, которую обвиняют в колдовстве, не умеет отбиваться от обвинений.

  – К особо тяжким преступлениям колдуньи добавим оскорбление ныне существующей власти, – мистер Fidel поднял на руки шестилетнего мальчика.

  Жест красивый, всегда выигрышный для политиков.

  Толпа радостно захрипела, лишь Joe старик недовольно закричал, потому что ему не до мальчиков.

  – Господин Fidel, заканчивайте с ведьмой, а то уже вечер, и коровы не доены.

  – Мои же тоже не доены, – Fidel хлопнул себя ладонью по лбу и смял остаток церемонии. – Ведьма Vanessa приговаривается к сбрасыванию с моста в реку.

  Если всплывет, то докажет, что она ведьма, а, если не всплывет, то окажется невиновной. – Бургомистр снял шапку, вытер пот с красного круглого лица.

  Рядом орал ребенок и портил бургомистру настроение.

  – Неужели, не найдется тот, кто скажет слово в мое оправдание? – волосы красавицы золотым водопадом разметались ниже колен.

  Недоказанная колдунья попыталась сбросить с шеи петлю, к которой привязан камень.

  Но жест девушки подтолкнул палачей.

  Без лишних хлопот три парня подняли Vanessa на руки, а еще три мужика с натугой подхватили камень.

  – Скажите хоть что-нибудь, пусть даже глупость, но чтобы эта глупость защитила меня, – девушка с тонким криком полетела в речку.

  Вода оборвала звук, вода гасит не только огонь, но и крики отчаяния.

  Пятно белого балахона под водой метнулось, словно крылья гигантского ската.

  Мутные воды закрыли все.

  – Сколько времени ведьмы под водой живут? – Solomon спрашивал из любопытства.

  – Если она выплывет, то, что станете делать, господин бургомистр? – через десять минут томительного ожидания, всплывет или не всплывет Vanessa, лучшая подружка казненной Ganna призывно улыбалась бургомистру.

  – Еще раз утопим, а потом сожжём, – бургомистр на все знал ответы, поэтому и стоял долго у руля большой деревни, которая медленно превращалась в город.