Текст книги "Солдат ка Джейн. Авария (СИ)"

Автор книги: O Simona

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

  – Поэтому ты решила окончить жизнь самоубийством? – Я включила в себе волну полного спокойствия. – Никуда твои ботинки далеко не уйдут.

  Подумай об убитой дочери вождя племени.

  Ей еще хуже сейчас, чем тебе, Бонни. – Я присела и погладила подружку по головке. – Только не уходи пока без меня в джунгли умирать. – Я поднялась и продемонстрировала бойцам походку модели на подиуме.

  – Джейн, почему солдат Бонни плачет? – сержант Брамс сорвал травинку и перекусил ее пополам.

  Травинка начала извиваться, как червяк.

  Может быть, она и была зеленым червяком.

  – Герр сержант, мы, девушки, любим поплакать, – я пока решила не выдавать сержанту тайну Бонни.

  Вдруг, он сам украл ее ботинки для своей какой-нибудь возлюбленной туземки?

  Я внимательно посмотрела на Заточку, Дембеля и Фудзияму.

  Освежала из памяти гимназические уроки чтения эмоций на лицах собеседника.

  Фудзияма глупо улыбался и щурился наступающему утру.

  Слишком беспечная улыбка для вора.

  Дембель? Дембель решил отомстить моей подруге за то, что я ему приложила кинжал к глазу?

  Но, мы сразу вышли с Дембелем из казармы.

  Если он украл ботинки Бонни, то до того, а не после.

  Дембель взглянул на меня, растирал лицо ладонями.

  Нет, ничего подозрительного я не прочла в его жестах и по выражению лица.

  Убил девушку, дочь вождя племени, но для солдата профессия – убивать.

  Заточка... Заточка мельком взглянул на меня, затем перевел взгляд на Бонни и криво ухмыльнулся.

  Конечно, еще оставались под подозрением сержант Брамс, Крупп и Гансовский, но я пошла на риск, решила проверить Заточку.

  Он теперь старательно не смотрел ни на меня, ни на Бонни.

  Вытащил из кармана плод, похожий на зеленое яблоко, и вонзил в него грязные зубы.

  Наверно, зубы у Заточки все-таки не вставные, как у Фудзиямы, а свои, иначе так бы не вгрызался в яблоко.

  Я выхватила кинжал.

  Он серебристой молнией, почти незаметной, полетел в цель.

  Острие ударило в центр яблока, зажатого в зубах Заточки.

  Заточка сначала ничего не понял, поднес яблоко к глазам, затем взглянул коротко на меня и выхватил бластер.

  – Ша, Конь, отставить, – сержант Брамс, оказывается, внимательно за всем следил.

  А прикидывался утренним спокойным одуванчиком: – Солдат Джейн, ну и что это было? – Командир подождал, пока позеленевший разъярённый Заточка уберет бластер в кобуру.– Цирк показываешь нам?

  – Дон командир, пусть Заточка отдаст Бонни ее ботинки, – я стояла у опасной черты.

  Вдруг, Заточка невиновен? – Он украл ее обувь.

  – Подумаешь, ботинки, – Заточка не стал отпираться под пристальным взглядом сержанта Брамса.

  – Подумай, ботинки, Вермут, – сержант Брамс каждую минуту менял клички бойцов своего отделения.

  Только пока меня и Бонни не переименовывал.

  Потому что мы девушки?

  Или потому что мы еще не постоянные его подчинённые. – Я уже объяснял новобранке Джейн, что мы – единый организм.

  Не может нормально функционировать в бою организм без ботинок.

  Нападет на меня или на тебя, жухрай или туземец.

  Солдат Бонни бросится выручать, а сама без ботинок.

  Наступит на колючку или на сколопендру – и никакой нам пользы от Бонни не будет.

  – Да пусть подавится своими ботинками, – Заточка сплюнул под ноги, зло посмотрел на меня и отправился в казарму.

  – Солдат Джейн, ты же могла убить Вепря, – в голосе сержанта прозвучал металл.

  – Нет, синьор командир, – я остывала, как печка без газа. – Я не могла убить Заточку, хотя очень и хотела.

  Кинжал воткнулся в яблоко, но не проткнул его насквозь и не достал до пасти Заточки.

  – А ведь мог бы и достать до его пасти? – сержант Брамс не спускал с меня цепкий взгляд.

  – Никак нет, герр командир, не достал бы, я все рассчитала, – я с удивлением смотрела на сержанта.

  Неужели, он не знает о Натуре и наших ножах. – Простите герр сержант.

  Я помню, что взвод – единое тело, и поэтому я не хотела отрезать у тела ухо – на большее в моих глазах Заточка не выглядит.

  Я Дембелю рассказала, что нас на Натуре с детства обучают искусству ножей.

  Думаю, что никто с нами не сравнится.

  Каждый день уроки ножей на протяжении всей жизни.

  – Ты хочешь, Джейн, чтобы я, боевой командир, поверил в то, что ты рассчитала полет кинжала так, что учла направление ветра, движения Заточки, плотность яблока в его зубах и совершила бросок, который задумала?

  – Дон сержант, здесь нет ничего сложного, – я пожала плечами. – Почему вы мне не верите.

  Это бросок ниже среднего уровня.

  А мы еще умеем – и среднего, и выше среднего, и высочайшего уровня.

  – Покажите? – по тону сержанта я поняла – не верит мне командир.

  Со стороны Бонни раздался восхищённый визг.

  Заточка небрежно бросил к ее ногам белые лакированные украденные ее ботинки.

  Бонни подхватила их, прижала к груди, ласкала, а затем натянула и крепко-крепко завязала шнурки, чтобы ботинки не убежали.

  – Теперь мы покажем, дон командир.

  – Кто покажет?

  – Мы покажем, герр сержант.

  – Кто это мы?

  – Я и Бонни – это мы.

  – Ну и что вы?

  – Покажем, как вы просили.

  – Что покажите?

  – То, что вы хотели.

  – А что я хотел?

  – Чтобы мы показали.

  – У вас и так все видно, Джейн, вы же голые.

  – Да, мы голые, но наша обнаженка с показом никак не связана.

  – Что же еще можете показать, кроме себя?

  – Покажем... – я поняла, что командира начало водить по кругу.

  Они всегда по утрам тормозят мозгами и убивают?

  Или только сегодня – особенный день?

  – Вспомнил, – сержант Брамс вышел из спячки. – Покажите, если не шутка, что умеете с ножами.

  – Средний уровень вас устроит, герр сержант?

  – Если точно попала кинжалом в яблоко с тридцати метров и не ранила бойца, ты называешь ниже среднего, то средний меня удовлетворит.

  – Бонни, – я махнула рукой сияющей подруге.

  Еще бы – любимые ботиночки ласкали ее ножки. – Дон командир желает, чтобы мы показали любовную связку. – Я расслабила тело.

  После моего слова «связку» мелькнула молния от Бонни.

  Навстречу молнии Бонни из моих рук вылетела другая молния.

  На половине пути между нами молнии столкнулись.

  Нежно звякнул металл о металл.

  Два кинжала – мой и Бонни – рядом воткнулись в землю.

  – Впечатляет, – сержант Брамс произнес после минуты общего молчания. – А, если бы вы промахнулись, и кинжалы ваши не встретились бы в воздухе?

  – Тогда бы они вонзились – кинжал Бонни в меня, а мой кинжал – попал бы в Бонни. – Я рассмеялась. – Герр командир, но мы никогда не промахиваемся.

  Мы же с Натуры!

  – Вы, обе, с Натуры, – сержант Брамс направился в казарму, – за мной на завтрак.

  Остальные – тоже! – На этом странное утро исчерпало лимит особенных странностей.

  Но не до конца...

  За столом царило вчерашнее оживление: мило болтали обо всем.

  И о дочери туземного вождя, и обо мне и Заточке, даже временная потеря ботинок Бонни вызвала у нее улыбку.

  – Не рассчитал я удар и проломил туземке череп, – Дембель выглядел расстроенным. – Жаль, а то у меня были на нее другие планы. – Дембель продолжил под обще одобрительное ржание.

  Меня и Бонни воспринимали, как своих в доску, поэтому мы ржали вместе со всеми.

  – Я думала, что мои ботинки сами ушли, – Бонни нарочно сморозила глупость, чтобы повеселить всех.

  На завтрак я и Бонни, как и на ужин, напирали на зелень, фрукты, овощи и ягоды.

  Либо запасы в казарме великие, либо все растет под рукой.

  Надо только утром, когда у лесных чудовищ пересменка, сходить и нарвать свеженького.

  Что-то все же меня тревожило во время завтрака:

  – А где Крупп? – я посмотрела на Гансовского, который должен был дежурить ночью вместе с Круппом.

  – Наверно, на поляне своей, – Заточка, словно мы и не враждовали, подложил на мое блюдо ягод, похожих на черешню. – Он же ботаник, цветочки собирает.

  – Он настоящий хитрец, Крупп, – Гансовский поддакнул.

  Я отметила, что сержант Брамс даже не выяснял – дежурили ли Гансовский и Крупп вместе ночью.

  По теории командира – мы – единый организм.

  И наказывать Круппа, если он убежал с дежурства, нельзя.

  Как и наказывать других бойцов за проступки, например, за убийство дочери туземного вождя.

  Я и Бонни переглянулись, но не стали рассказывать всем о нашей вчерашней встрече с Круппом и его желании отправиться в туземное племя, чтобы найти себе идеальную невесту, которая соответствует корявому рисунку Круппа.

  Краска медленно сошла со щек подруги.

  Я догадалась, то Бонни думает о том же, что и я.

  Если Крупп не на своей поляне, а в стойбище туземцев, то они вряд ли будут смотреть на него с любовью, когда узнают, что другой боец убил дочь вождя.

  Или на Эвкалипте смерть для дикарей не означает трагедию?

  Слишком мало я знаю, а еще гордилась, думала после окончания гимназии, что знаю все на свете.

  Я почувствовала предательскую слабость в ногах.

  – Бонни, Джейн, а где вы прячете свои кинжалы? – сержант Брамс задал логичный, с его точки зрения вопрос. – Вы же голые, только в ботинках.

  Но, когда солдат Бонни метала кинжал, то у нее ботинок не было.

  – Прячут где? Где, где? В ... – Фудзияма пошутил, и опять стол накрыло ржанием.

  – Фудзияма, тебе же хорошо известно, где, потому что у тебя много женщин в коллекции, и каждая от тебя что-то прячет там, – Бонни подарила Фудзияме улыбку под кодом «Воспринимай мои слова, как пожелаешь: как шутку, или как предостережение».

  – Дон сержант, свои кинжалы мы держим всегда при себе, – я постаралась выкрутиться из щекотливого положения. – На ночь мы снимаем ботинки, не оставлять же кинжал в обуви около кровати.

  – Я сам удивился, когда ночью полез к Джейн, – Дембель не скрывал своего подвига, как ночью хотел надругаться над моим белым белым, как покрывало Января, телом. – Джейн голая раскинулась, прелестная в своей наготе, – Дембель рассказывал с причмокиваниями.

  От «прелестная в своей наготе» я зарделась от смущения. – Одеяло упало, и она лежала готовенькая, как рыбка на тарелке.

  Я только собрался, а уже чувствую, соринку в своем глазу.

  Рассмотрел, не соринка оказалась, а Джейн приставила к моему глазу кинжал.

  После этого я уже не считаю Джейн просто девушкой, она – боевая подруга для меня. – Конечно, лестно, услышать, что я боевая подруга, но тогда теряется понятие, что я девушка красавица и «прелестная в своей наготе».

  – В кровати кинжал легко спрятать, – Гансовский оторвал зубы от ляжки какого-то жареного дикого животного. – Но Бонни была голая, совершенно голая, без ботинок и без сумочки.

  Она даже в волосах не могла прятать кинжал, потому что волосы подстрижены коротко, по Уставу.

   – Так где же вы прячете кинжалы, солдаты Джейн и Бонни? – сержант Брамс с усмешкой прошёлся по нам острым цепким взглядом.

  – Простите наставник сержант, но это наша тайна, – я покачала головой и опустила глаза на мангоподобный плод. – Смысл обучения игре с ножом в том, что нож – наша единственная защита, защита обнаженных натурщиц и натурщиков из конфедерации Галактик Натура.

  Каждая и каждый прячет кинжал там, где удобнее всего.

  Все люди индивидуальны, поэтому места, где хранится у нас кинжал – тоже индивидуальные.

  – Неужели прячете в...? – Фудзияма с восторгом озвучил всеобщий вопрос.

  Глаза бойцов отделения засияли.

  – Сегодня удивительный день, – появление Круппа на время перевело стрелку вопросов к нему. – Я женюсь!

  Крупп светился счастьем и цветами.

  В его руках полыхал букет огненно красных ромашек.

  – Ну и что, боец, – сержант Брамс сделал вид, что неожиданное появление Круппа и его заявление – в порядке вещей. – Женишься так женишься.

  Рано или поздно мы все здесь переженимся. – Командир многозначительно посмотрел на меня и на Бонни.

  Мы вспомнили вчерашний разговор о том, что отделение мечтает остаться на Эвкалипте.

  Я понимающе кивнула умненькой головкой командиру, показывала, что понимаю, не дура.

  Бонни повторила мой кивок.

  Сержант Брамс удовлетворено хрюкнул.

  – Красивая невеста? – Дембель вытянул губы и причмокивал.

  – Идеальная! – Крупп извлек из кармана помятый листок.

  На нем после вчерашнего прибавилось жирных пятен. – Полностью соответствует рисунку.

  Я долго искал в воображении свой идеал, рисовал, затем рвал неудавшиеся картинки, а сегодня ночью сравнил и встретил. – Крупп поцеловал листок и бережно убрал его обратно – в штаны. – Прихожу в стойбище и сразу к вождю...

  – Дембель сегодня утром убил дочь вождя племени, – Фудзияма поставил сослуживца в известность.

  – Убил и убил, – Крупп не удивился и не расстроился. – Ерунда! – Он ответил словами сержанта Брамса. – Не мою же невесту убил.

  Я вождю подарил стеклянные бусы.

  – Стекло откуда взял? – командир, как хозяйственник, считает каждую мелочь в казарме на маяке.

  – Дон сержант, так бутылка, разбитая около уличного сортира валяется, – Крупп дал мне и Бонни информацию, что и на улице есть туалет. – Я на это стекло много раз наступал.

  – Все наступали на то стекло, – Заточка лениво подтвердил.

  Меня заинтриговало, что все наступали, но ленились убрать осколки с дороги.

  – От наступлений бутылка превратилась в град осколков, – Крупп самодовольно улыбнулся. – Вот я и сделал бусы.

  Думал, что невесте подарю, но вождю они оказались нужнее.

  – Вот ведь гад, – Бонни слышно только для меня, прошептала на ушко. – Мог бы и нам стеклянные бусы предложить.

  Наверно, красивые очень.

  – Мы солдаты, Бонни, – я тоже кусала губы, от досады что Крупп оказался жадным подлецом.

  Или – невнимательным, нечутким подлецом по отношению ко мне и Бонни. – В бою добудем себе стеклянные бусы.

  – Вождь нацепил бусы и вызвал по моей просьбе всех девушек стойбища, – Крупп подошел к кульминации рассказа, поэтому засветился еще ярче. – К одной подхожу и сравниваю с рисунком.

  Вроде все сходится: и сиськи, и п...

  – Надо нам привыкать а армейскому жаргону и шуточкам, – я прислонила губы к уху Бонни. – Иначе от стыда сгорим.

  – Но в деталях, в деталях – нет, – Крупп мечтательно уставился в потолок. – Не моя она, не моя.

  Не мой идеал, не мой.

  Вторую осмотрел – та же картина – пустота.

  Третья всем хороша, но бедра узкие.

  У четвертой сиськи больше, чем на моей картинке.

  У пятой, наоборот, не сиськи, а пупырышки, – Крупп покосился на мою грудь и на грудь Бонни.

  – Нормальные у нас сиськи, – Бонни надула губки и покраснела.

  Все заржали, а Заточка по-дружески погладил Бонни по головке:

  – Бонни, ты наша, своя, а у своих сиськи не принято рассматривать и обсуждать.

  Мы же с бойцами не любуемся сиськами друг друга и не сравниваем их, не оцениваем.

  – Все думаю, не повезло мне, не женюсь, – Крупп, недовольный, что внимание слушателей уплывало от него ко мне и Бонни, высморкался в скатерть.

  Зря он волнуется, а я воспряла духом.

  Даже, когда парни говорят, что не обращают внимания на наши сиськи, то все равно этими словами подтверждают, что обращают внимание на них. – Приуныл я, братцы. – Крупп вовремя опомнился, что за столом не только братцы, но и командир, поэтому исправил свою ошибку: – Братцы и товарищ сержант. – Поднимаю глаза медленно – начинаю от ног последней кандидатки в мои идеальные невесты.

  Вроде ноги сходятся с картинкой.

  – На твоей картинке, Крупп, ноги девушки заканчивается коленями, – я напомнила Круппу.

  Мстила за то, что он, по моему мнению, неэтично ведет себя в компании, где две незамужние девушки скучают.

  – Я и смотрел выше коленей, – Круппа нелегко сбить с волны эйфории. – Затем гляжу и что я вижу, – Крупп сделал театральную паузу.

  – Что же ты увидел? – лица бойцов вытянулись в удивлении.

  – Вижу, братцы, и господин сержант, что перед моим взором – п... – Снова неприличное слово.

  – Крупп, мог бы другим словом назвать, например, киска, или ласточка, – я пробурчала недовольно.

  – Как же я п...у назову киской или ласточкой? – Крупп вместе со всеми с недоумением посмотрел на меня. – Если вижу п...у, то вижу именно п...у, а не киску и не ласточку.

  – Джейн, хватит их учить, – Бонни шепнула мне. – Не переучим.

  – И эта п..., – подлец Крупп, – идеальная.

  Далше талия тоже идеальная.

  И бедра идеальные.

  И сиськи идеальные.

  Девушка, словно с моей картинки сошла.

  – А лицо? – Дембель чуть ли не в блокнот записывал откровения от Круппа.

  – Чье лицо? Мое? – Крупп смял лицо в ладонях. – Что с моим лицом?

  – Лицо твоей невесты – красивое?

  – А зачем мне ее лицо? – Крупп пожал плечами. – Я на лицо даже не смотрел.

  – Как же ты ее в следующий раз узнаешь среди других девушек племени? – Гансовский развеселился.

  – Дурак ты, Гансовский, конечно же, по отличительным частям тела узнаю, – Крупп объяснил Гансовскому, как маленькому.

  – На свадьбу пригласишь, Круп? – сержант Брамс тоже развеселился.

  – А как же, господин сержант, – Крупп широко улыбнулся. – Какая же свадьба без боевых друзей и без отца командира.

  Вы, герр сержант, будете на свадьбе свадебным генералом. – Крупп подольстился к командиру.

  Скрытая лесть понравилась Брамсу.

  Он выбил пыль из плечей Круппа:

  – Тогда от нас молодоженам будет свадебный подарок, – командир щедрый, но и о себе не забывает. – Кстати, на твоей свадьбе, может быть, и себе невест подберем.

  Мы не столь разборчивые, как ты, Круп.

  Не станем рисуночки малевать и искать невесту по рисунку! – Слова сержанта потонули в общем хохоте.

  Я и Бонни смеялись на полтона ниже, чем наши сослуживцы.

  Внезапно общий смех оборвали скрежещущие противные звуки, словно огромное животное когтями царапает кафель.

  Я так и подумала:

  – Дикобраз крышу царапает своими большими ногами?

  – Периметр нарушен, тревога! – сержант Брамс с недоеденным окороком выскочил из-за стола.

  Остальные бойцы отделения действовали четко и слажено, как написано в книгах.

  Каждый знал свое место и роль в общей тревоге.

  Причем бойцы на войну захватили с собой тарелки с недоеденным.

  Только я и Бонни кудахтали, как курицы, путались под ногами и вносили переполох в слаженную систему.

  – Джейн, почему нам не выдают оружие? – Бонни бегала по столовой, роняла на пол корзины и ящики.

  – Бонни, разве ты умеешь пользоваться оружием? – Я ехидно спросила и вжала голову в плечи.

  Сразу уменьшилась в росте, чтобы в меня труднее авиабомбе будет попасть.

  – Стрелять не умею, но с оружием мы выглядели бы более воинственными, – Бонни присела на корточках и прикрыла голову ладонями.

  Теперь я и Бонни кое-как укрыты от авианалета жухраев.

  Мы минут пятнадцать дожидались полной и окончательной победы нашего отделения над армией жухраев.

  – Отдыхаете, девочки? – первым в столовую вернулся Заточка.

  Он оторвал рога от жареной туши и увлечено начал их обсасывать.

  – Что это было? – Бонни задала коронный вопрос, который обязательно звучит в каждом фильме ужасов.

  – Туземцы задели периметр, – Заточка чуть рогами не подавился – так хотел похвастаться своими боевыми подвигами.

  – Вы. Убили. Их. Всех? – Я спросила с надеждой.

  – Они исчезли с радаров, наверно, вернулись в свое стойбище, – Заточка очень желал покрасоваться перед нами участием в кровавом сражении, но на пустом месте не получалось.

  – Может быть, туземцы приходили мстить за убитую дочь вождя племени? – я выдала вопрос – самый невероятный с точки зрения Заточки, и самый вероятный с моей точки зрения.

  – Солдат Джейн, отставить панику в разговорах, – сержант Брамс вернулся за стол и поставил рядом с собой небольшую пушку. – Солдат Бонни, вставай с корточек, не изображай из себя вирус гриппа.

  – Дон сержант, почему я – вирус гриппа, – Бонни слегка обиделась, – а не ядерный гриб?

  – Потому что Гансовский в данный момент у нас ядерный гриб.

  Гансовский несет на плече тактическую ядерную ракету.

  Если он о тебя споткнется, то Планета Эвкалипт перестанет существовать. – Сержант Брамс с удовольствием наблюдал, как Бонни поднялась, выросла, вытянулась.

  Бойцы заняли места за столом.

  – С боевым крещением, Бонни и Джейн, – Дембель поздравил нас под общий хохот.

  – Шутники, – Бонни надула губки. – Не научили нас ничему, не рассказывали, а хотели, чтобы мы с ядерными ракетами вместе с вами прочесывали джунгли в поисках туземцев.

  – Господин командир, – я выпучила глаза, чтобы выглядеть наивненькой. – Туземцы вернутся?

  – Я же приказал, солдат Джейн, чтобы ты не сеяла панику среди личного состава, – сержант Брамс недовольно перекусил чью-то жареную кость.

  Я благоразумно замолчала и до конца завтрака разговаривала лишь с Бонни, на девичьи темы.

  – Джейн, Бонни, – Фудзияма одним ухом слушал бравого командира, а второе ухо локатором направил на меня и на Бонни. – Девушки обожают ходить по магазинам и покупать платья.

  Платья, разные вещички, трусики, лифчики, блузочки, ночные рубашечки, пижамки, юбочки, шортики, шубки...

  – Фудзияма, замолчи, а то будешь перечислять до конца нашей службы, – Дембель перебил речь боевого товарища.

  – Но интересно же, – Фудзияма беспечно махнул рукой на Дембеля. – Как развлекаются голые девушки на Натуре, если не ходят по магазинам, где продаются миллионы разновидностей только одних женских трусиков.

  – Мы ходим по магазинам, – я заговорщицки подмигнула Бонни. – Мы очень интересуемся и очень много покупаем.

  Но это опять же, это наши маленькие секретики.

  – Прекратить секретики во время приема пищи, – сержант Брамс не хотел разлада в отделении.

  И тут же сам прекратил и всех заставил. – Прекратить прием пищи.

  Всем свободное время.

  – Ничего себе – свободное время в армии, – Бонни взяла меня за руку. – В фильмах всегда командиры пугают новичков так, что у новобранцев не остаётся свободной минуты не только выспаться, но и сходить в припудривательную комнату.

   – Некоторые самцы не припудриваются, – я ответила глубокомысленно.

  Мой ответ так заинтересовал Бонни, что она замолчала.

  Свободное время – так свободное, не возражаю.

  Мы вытащили из казармы покрывала, расстелили их у реки и с удовольствием стали заниматься самым любимым для женского пола развлечением – загорали.

  – Джейн, Бонни, все же, где вы прячете ваши кинжалы? – Заточка не унимался, ходил вокруг нас кругами, как кот вокруг баобаба.

  Пытался заглянуть в нас.

  – Заточка, руки не распускай, а то взорвемся, – Бонни лениво перекатилась на спину. – Все равно не найдешь у нас ничего.

  – А я и так много чего у вас вижу, – Заточка показал идеальные, но все же грязные, зубы.

  В пустой болтовне, в незначащих ничего беседах время подползло к обеду.

  – А ничо так служить в армейской армии, – расплавленная Бонни помогла разомлевшей мне подняться. – Я чувствую себя, как плавленый сырок на сковородке.

  – Солдат загорает, служба идет, – я ввалилась в прохладную казарму и побрела в душ.

  Мы плескались, наслаждались, расслаблялись в душевой достаточно долго.

  Никто не тревожил наши маленькие шалости, потому что бойцы отделения принципиально не мылись.

  – Мужчина считает, что он больше мужчина, если грязный? – Бонни спросила меня по дороге на обед.

  – Лень отвечать, – после валяния под палящими лучами я мечтала только о сочных ягодах и ароматных фруктах.

  Обед протекал в дружеской обстановке – так обычно сообщают в Галактических новостях.

  Протекал в обстановке, а вытек обед без обстановки.

  – Что-то я на Эвкалипте перегрелся, – Заточка отбросил вилку с нанизанным на не глазом оленя.

  – Перегрелся так, что посинел, – я с интересом наблюдала, как кожа Заточки превращается в аватарскую – по цвету.

  – Господин сержант, вы тоже синий, – Бонни сделала открытие и добавила. – Все вы синие.

  Мы тоже синие?

  – Они не отвечают, потому что у них пена изо рта идет, – Я с ужасом наблюдала, как падают на пол – сержант, Гансовский, Заточка, Дембель, Фудзияма. – А где Крупп?

  Он нам должен рассказать, а умирающим отравленным – помочь.

  – Крупп отравил нас и сбежал, – с губ сержанта Брамса слетала синяя пена агонии.

  – Дон сержант, я думала, что вы умерли уже, – я склонилась над командиром.

  Бонни пронзительно завизжала и зажала уши ладошками.

  – Только Крупп не учел, что вы, солдаты Джейн и Бонни, не ели мясо.

  Мясо отравленное, а фрукты чистые.

  Фрукты чистые. Фрукты чистые. – Сержант Брамс закостеневал, но нашел в себе силы. – В моем столе боевая аптечка А69 модернизированная.

  Всего один укол, и мы спасены.

  Служите честно, солдат Джейн и солдат Бонни.

  Маяк, маяк охраняйте от врагов! – Глаза сержанта закатились синими звездами.

  – Джейн, сторожи бойцов и командира, – Бонни рванула к выходу из столовой, – чтобы их не украли.

  Я сейчас принесу аптечку А69 модернизированную.

  – Сторожить трупы? – Я на четвереньках побежала к стулу – заберусь на него, спрячусь от зомби.

  – Я еще не труп, – Заточка схватил меня за ногу.

  Крепкая хватка у будущего мертвеца. – Джейн, ты кинжалом унизила меня перед всеми.

  Я отомщу тебе Джейн за насмешку надо мной!

  Мой укус теперь смертелен! – И боец Заточка отважно укусил меня за правую ягодицу.

  – Слишком много слов для трупа, – я удивилась. – Мой кинжал унизил тебя, вот ты бы мстительно кусал кинжал, а не меня. – Перед глазами все поплыло в синем тумане.

  – Джейн, ты синяя, – я услышала крик с небес.

  – Поздно, Бонни, поздно!

  Я уже отслужила свое!

  Я умираю синяя от укуса синего.

  Солдат Джейн уходит в вечное увольнение. – Я понеслась навстречу синим Звездам.