Текст книги "Солдат ка Джейн. Авария (СИ)"

Автор книги: O Simona

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

  Конечно, я потом пересдала экзамен.

  Но мой организм никак не получил урок.

  Поэтому иногда меня заносит в мудрые речи.

  – Джейн, кажется, что ты слишком умная? – сержант Брамс сморщился, словно съел кислую свинину.

  – Извините, герр сержант, вырвалось, – я настолько потерялась, что бросила на стул салфетку из столовой и хотела присесть.

  Вернее, сделала попытку присесть.

  Моя попа еще не коснулась сиденья, а ногу сержанта уже стремительно вылетела из тазика и отбросила мой стул к стене.

  Я по инерции села в пустоту, а затем грохнулась на пол.

  Ноги мои веером разлетелись в разные стороны.

  Я лежала перед сержантом на спине, с широко разведёнными почти до шпагата ногами.

  – Господин сержант, там... – Дембель без стука просунул голову в кабинет.

  Увидел картину маслом – «Добрая самаритянка показывает свои прелести голому падишаху» – и потрясено замолчал.

  – Вон, – сержант Брамс рявкнул на рядового Дембеля.

  Затем махнул мне рукой: – Не валяй, дурочку, Джейн.

  Устроила цирк для нищих.

  Я-то знаю, что ты притворяешься

  – В чем?

  – Сама знаешь, в чем притворяешься.

  – Притворяюсь, что я упала?

  – Ты упала и раздвинула ноги.

  – Они сами раздвинулись, дон сержант.

  – Так я и поверил.

  – Так вы и поверьте.

  – Пойдут слухи.

  – Уже пошли.

  – Кто?

  – Слухи, – я с помощью Бонни поднялась с грязного пола и кивнула на дверь.

  В коридоре слышалось дружное ржание.

  Наверно, Дембель в красках рассказывал бойцам о том, что увидел в кабинете сержанта Брамса.

  Сквозь смех долетали обрывки:

  – А она?

  – А он?

  – А Бонни?

  – Голый?

  – Как дихлофос.

  – Дихлофосом мы называем длинного белого червя из джунглей, – сержант Брамс пояснил нам. – Ну и ладно.

  Во-вторых, я не с Натуры. – Брамс вернулся к прежней теме.

  Затем опять скатился к червям. – Я покажу Дембелю настоящего белого червя.

  – Где вы его покажите, дон сержант? – Бонни забыла, что не имеем право без разрешения задавать вопросы.

  – Везде покажу им белого червя, – сержант потер пальцами переносицу и оглушил нас вопросом. – Джейн и Бонни, признайтесь, ведь вы жухрайские шпионки?

  – Обалдеть, товарищ сержант, – у Бонни вырвалось не по Уставу.

  – Монсиньор сержант Брамс, – я уже крепко стояла на длинных ногах (плюс пять инчов платформа армейских щегольских ботинок). – Нас уже в военном комиссариате допрашивали люди в черном.

  Они тоже интересовались – не жухрайские ли мы шпионки.

   – Только вас двоих люди в черном допрашивали? – сержант Брамс встрепенулся.

  Я и Бонни почувствовали опасность.

  – Нет, господин, сержант, не только нас допрашивали люди в черном, – Бонни соврала ради спасений наших жизней. – Всех новобранцев допрашивали люди в черном.

  – И каков результат? – сержант пошевелил пальцами ног в воде.

  – Сэр Брамс, мы за других не отвечаем, – я пожала плечами.

  Напустила на личико глупенькое выражение.

  Или оно само напустилось. – Но нас люди в черном допросили с пристрастием и не нашли ничего в нас жухрайского и, особенно, шпионского.

  – Вижу, что не нашли, – голос сержанта стал деловым.

  Только что командир казался старой развалиной, а теперь преобразился в опасного бойца.

  Он вышел из тазика, натянул штаны и пулеметные ленты. – Люди в черном имеют лицензию на убийство.

  Если они бы вас заподозрили в связях с жухраями, то без суда и без следствия расстреляли бы на месте.

  – А мы и не знали, – Бонни обернулась ко мне: – Джейн, ты бледная, как смерть.

  – Бонни, а ты видела смерть?

  Ты уверена, что смерть бледная?

  – Я не видела смерть, но пишут, что бледная, как смерть.

  – Еще пишут, что бледная, как поганка, – я блеснула эрудицией и знанием жизни грибов.

  – Отставить разговорчики в строю, – сержант Брамс подул на патрон к бластеру. – Солдат Джейн и солдат Бонни, – голос сержанта прозвучал неестественно сухо. – Я попрошу вас об одном одолжении. – Сержант натолкнулся на наши удивлённые взгляды и усмехнулся. – Да, не прикажу, а попрошу.

  Потому что просьба не относится а армейским уставным отношениям. – Командир настолько заинтриговал, что у меня засосало внизу живота.

  Начинаются внесуставные отношения?

  – Мы же с Натуры, нам нельзя до свадьбы, – я ляпнула.

  – Дура ты, солдат Джейн, – в голосе командира прозвучала досада.

  По выражению лица Бонни я видела, что она на этот раз согласна с сержантом, что я дура. – Но сначала я расскажу. – Сержант удивил нам, потому что жестом предложил сесть на диван.

  – Господин сержант, – Бонни пропищала, как мышка. – Дайте, пожалуйста, гигиенические прокладки, чтобы мы не испачкали попки о диван.

  – Гигиенические прокладки? – брови сержанта поползли верх, как мохнатые гусеницы. – Ах, да, вы же с Натуры. – Брамс открыл сейф и с сомнением в голосе протянул нам пачку. – Угольные листовые фильтры широкого обеззараживающего действия для противогаза РП5 подойдут?

  – Спасибо, дон сержант, наверно подойдут, – я с опаской приняла черную пластинку.

  Бонни тоже подложила под попку угольный листовой фильтр широкого обеззараживающего действия для противогаза РП 5.

  – Джунгли этой Планеты очень насыщены всем, – Джейн коряво начал речь.

  Но мы не спешили, некуда нам спешить с Эвкалипта. – Через год службы на маяке мы заметили, как в нас произошли некоторые перемены, незначительные.

  И при этом перемены – не постоянно, а время от времени.

  Я бы назвал их странностями, но разве странно, если человек поет или танцует?

  – Мы на Натуре все танцуем и поем, герр сержант, – я как бы ободрила сержанта.

  – Рядовая Джейн, – Брамс махнул рукой, но словами выговор не стал мне делать за то, что влезла в его речь. – Наверно, пыльца из джунглей, или испарения от земли, или биологический фон от зверей, но... – Сержант сделал паузу.

  Я и Бонни молчали заинтригованные.

  Сейчас сержант скажет о главном. – Время от времени на Дембеля находит, и он начинает петь.

  Бездумно поет, но красиво, с переливами, как канарейка.

  – Дембель поет, как канарейка? – я не смогла удержаться и тут же прикрыла ладошкой ротик. – Я виновата, сэр сержант.

  – Дембель заливается канарейкой, – сержант Брамс решил закончить побыстрее вступление. – Рядовой Крупп танцует.

  Заточка начинает мычать, но тоже красиво и профессионально.

  Гансовский занимается резьбой по дереву.

  Фудзияма рассказывает стихи, причем, на непонятном языке. – Сержант нас испугал.

  Неужели, на нас джунгли и их пыльца подействуют, что мы тоже начнем вырезать из дерева фигурки и ложки?

  Танцевать, стихи и песни, – еще терпимо.

  Но, если девушка начнет мычать, как заточка, то девушку никто замуж не возьмет.

  Кто же берет в жены корову?

  – Изменения происходят через год, – сержант Брамс понял страх в наших очах. – Думаю, что вас они не коснутся, потому что, надеюсь, заберут вас в ближайшее время.

  – Господин сержант, разрешите задать вопрос, – я на этот раз осторожничала, потому что вопрос деликатный.

  – Разрешаю, солдат Джейн, – вроде бы Брамс насторожился.

  – Вы не сказали, какие изменения происходят с вами.

  Вдруг, вы превращаетесь в вампира? – Я надула щеки.

  – Джейн, к счастью, ты не слишком... умненькая.

  – Вы уже мне об этом говорили синьор сержант, – я обиделась.

  Появилось желание рассказать, что у меня диплом с отличием об окончании гимназии, и то, что я написала на сто процентов тест, и никуда-нибудь, а в особую пехоту, о которой мало кто слышал, и еще мало, кто знает, что в ней творится.

  Бонни почувствовала мои мысли, поэтому ущипнула за ляжку, чтобы я молчала.

  – В вампира? – сержант Брамс задумался. – Ты не так глупа, как я думаю, Джейн. – Возможно, что джунгли превратят и в вампира.

  Нет, я еще не вампир, но я кит. – Сержант ждал от нас вопросов по поводу кита.

  Но мы потрясено молчали.

  Поняли, что попали в отделение полностью сумасшедших.

  – Когда на меня начинает действовать болезнь джунглей, то я ощущаю себя китом

  Раздеваюсь догола и опускаю ноги в воду.

  Мне кажется, что у меня вместо ног вырастает китовый хвост.

  Но это еще не все: я начинаю всех подозревать, что они – шпионы жухраев.

  И при этом нахожу неоспоримые доказательства.

  Например, вы, солдат Джейн и Бонни.

  Прилетели шпионить за нами

  Спрятали оружие и рацию в джунглях.

  Чтобы мы ничего не заподозрили, вы нарочно искупались в реке, а заранее приняли дезинфекцию против слюней пиявок.

  Доказать, что это не так, никто не сможет, и в то же время, доказать правоту моего подозрения никто не сможет. – Сержант убивал нас своим признанием. – Рядовой Дембель, я подозреваю что он тоже шпион жухраев.

  Дембель играет в простоватого деревенского дурачка – наглого и не слишком умного.

  Прекрасное прикрытие для внедрённого шпиона.

  Заточка – тоже шпион, играет в блатного, вышедшего из тюрьмы.

  Жесты, манеры вора изучил на Жухрае.

  Никто не скажет, что блатной – шпион.

  Гансовский – ничем особо не выделяется, поэтому – самый что ни на есть первый подозреваемый в шпионаже в пользу жухраев.

  Вражеский шпион Крупп прикрывается легендой, что он ботаник, который хочет взять в жены туземку.

  Он рисует голых женщин, ищет идеальные пропорции.

  Собирается наведаться в стойбище и по картинке идеальной невесты найти себе подходящую туземку в жены.

  Фудзияма сменил внешность, чтобы скрыть свою жухрайскую шпионскую деятельность.

  Вы смотрите на круглое лицо Фудзиямы, на его стальные мускулы и думаете:

  «Нет, этот простодушный парень с круглым лицом не может врать».

  Я тоже, – сержант Брамс не пощадил и себя. – Чем не вражеский шпион?

  Прикрылся легендой, что я строгий, но справедливый вояка, простой сержант, который не стремится вверх по карьерной лестнице военного.

  Даже туземцев я подозреваю, что они шпионы жухраев.

  Почему бы и нет?

  И в дикобраза не верю.

  Он – биологическая машина жухраев, их шпион.

  Даже рыбы, птицы, пиявки, звери, растения мне кажутся жухрайскими шпионами. – Брамс перевёл дух.

  А кто мне и Бонни дух переведет? – Но это только в минуты слабости, девочки. – Он назвал нас не по уставу. – Случаются они не чаще, чем раз в месяц. – Сержант облегчил перед нами душу и успокоился.

  Зачем он нам только рассказывал все это?

  Держал бы в тайне сумасшествие своего отделения.

  Никто бы и не заметил до конца их службы.

  – Мы полностью сохраняем контроль за разумом, – сержант Брамс начал успокаивать нас. – Если во время приступа нападут враги, то мы будем действовать, как всегда – слажено, четко и по уставу.

  Наша боеспособность не страдает.

  И самое главное, о чем я хочу попросить вас, не рассказывайте о нашей эйфории никому.

  Нам нравится служить на Эвкалипте.

  Мы все мечтаем остаться здесь после отставки.

  Главное, чтобы о наших изменениях никто не узнал.

  – Господин сержант, вы же можете просто нас убить, – я подсказала сержанту отличную идею. – Тогда мы точно, никому не расскажем.

  – Солдат Джейн, – сержант Брамс, как отец, ласково погладил меня по головке.

  Я затаила дыхание: вдруг, он воспользуется моим советом и свернет мне сейчас шею. – Хорошо, что ты блондинка.

  Блондинка может достичь высот в науке, в технике.

  Я даже не исключаю, что со временем получишь должность адмирала империи, или даже – Главнокомандующего.

  Но смекалки простой девочки из бедного квартала ты никогда не достигнешь.

  Конечно, мы могли вас сразу убить.

  А еще – проще – оставили бы на съедение пиявкам и бегемотам на пляже.

  Но, вдруг, вы, агенты?

  Тогда нас будут судить, что мы нарушили устав и не разобрались с неожиданными гостьями.

  Неважно, чьи вы агенты, скажу даже больше, – сержант Брамс понизил голос и посмотрел на дверь. – Мне все равно, есть ли в моем отделении агенты или шпионы.

  Главное, что мы – боевая единицы, и действуем слажено, как механизм.

  Мне все равно, кто прикроет меня в бою: свой или жухрай.

  Но это между нами, мальчиком и девочками, говоря.

  Поэтому убить вас нельзя и нецелесообразно.

  Вдруг, нападут враги, и тогда вы пригодитесь нам.

  – Но мы не умеем ин стрелять, ни воевать, сэр сержант, – Бонни поняла, что разговор постепенно ушел от паранойи Брамса.

  – Пустяки, – сержант Брамс полностью овладел собой и успокоился. – Если, конечно, случится, невероятное, и вы заручитесь поддержкой у начальства, что, впрочем, не так трудно для голых красивых девушек, то замолвите за нас, за наше отделение словечко.

  Чтобы нас не трогали, не расформировывали и не сменяли у маяка.

  – Сэр сержант Брамс, я так понимаю, что у нас деловой разговор, – я вспомнила из уроков психологии, что нужно сразу выставлять свои требования. – Что получите от нас вы и ваше отделение, понятно.

  Что будем иметь от вас я и Бонни?

  – Солдат Джейн, ты девушка с подходом, – на этот раз сержант Брамс казался довольным.

  Из-за того, что я перешла на его язык купи-продай. – Мы отделение с малыми возможностями.

  Но без маленького винтика и гиперпространственный двигатель заглохнет.

  Вдруг, мы когда-нибудь вам пригодимся?

  Или, например, сестра Круппа образумится, и примет его обратно в семью.

  Крупп вам отплатит добром за добро.

  – Я согласна никому не разболтать, что вы превращаетесь в кита, дон сержант, и то, что вы становитесь мнительным, во всех видите шпионов жухраев, и себя тоже подозреваете в жухрайстве. – Я легко дала согласие, потому что оно для меня ничего не стоило.

  Живот радовался съеденным дорогущим фруктовым и овощным деликатесам.

  – Я тоже никому не скажу, герр сержант, что бойцы отделения танцуют, поют, рисуют, мычат и декламируют стихи, – Бонни произнесла серьезно, но в конце обещания хихикнула. – Ну, что, смешно же ведь!

  – Я надеюсь на ваше понимание и сотрудничество, – сержант Брамс даже поднялся с кресла. – Идите и благоустраивайтесь, солдат Джейн и солдат Бонни.

  Мойтесь, подмывайтесь, спите. – Сержант рухнул обратно в кресло.

  Нелегко быть китом, который всех подозревает в шпионаже.

  – Новобранки, – сержант крикнул, когда мы открыли дверь. – Мой вам добрый совет.

  Не приближайтесь к джунглям без наших проводников.

  Никаких ягодок и грибочков.

  Слишком свежее воспоминание о проверяющей из штаба Галактического Южного округа.

  Полковник Жизель думала, что самая умная, и что, погоны спасут ее от комаров и опасных джунглей.

  Она сорвала цветочек с кустика.

  Кустик ее за это сожрал.

  Хорошо, что визоры зафиксировали, поэтому нас не обвинили в преднамеренном убийстве проверяющей Жизель.

  Конечно, засудили бы, но Жизель уже стояла костью поперёк горла командарма Вашингтона

  Дело удалось замять, нам даже премию выдали – новые подштаники.

  – Спасибо, дон, сержант Брамс, не пойдем в джунгли, – я почувствовала, как задрожала Бонни.

  Мы прошли по коридору, но свернули не направо, откуда слышны возбуждённые голоса бойцов, а налево.

  – Джейн, припудривательная комната должна быть обязательно внутри здания, – Бонни побежала вперед. – Снаружи опасно, потому что там джунгли и дикобразы с плотоядными цветами.

  Нашла! – Бонни толкнула дверь в неизвестность. – Ты посторожи снаружи.

  Я подозреваю, что припудривательная комната рассчитана на джентльменов и леди сразу.

  Не хотела бы я оказаться здесь рядом с джентльменом. – Бонни закрыла дверь, а я заняла пост.

  По коридору с озабоченным видом бежал боец Крупп.

  – Здравствуй, солдат Джейн, – коллега поздоровался со мной официально, словно мы давно не виделись, и я за это время успели получить звание генерала армии Империи. – Поможешь мне в одном деле, а то я никак? – Крупп заискивающе смотрел в мои глаза.

  Огромный, прокачанный, накачанный, с угрожающим оружием на перевязи, Крупп, казалось, что иронизирует, когда просит меня о помощи.

  – Один уже только что просил о помощи, – я ответила осторожно.

  Но о том, что сержант Брамс деликатно нам все рассказал и просил, пока не стала рассказывать. – Давай, вторым будешь.

  – Кто тебя просил о помощи, Джейн? – Крупп проявил мужское любопытство.

  – Извини, Крупп, военная тайна, – я сурово подняла брови.

  Из припудривательной комнаты вышла Бонни с мокрыми руками.

  Она с вопросом в глазах посмотрела на меня, а затем хлопнула влажной рукой по плечу Круппа:

  – Благодарю за службу, боец, – Бонни остроумно пошутила.

  Мы захихикали, как две заговорщицы гимназистки.

  – Рад стараться, – Крупп ответил без улыбки.

  Либо он знает основы черного юмора, либо шутку не понял.

  – Бонни, Крупп просит нас об одолжении, – я пояснила подруге.

  – И как мне тогда встать? – старой шуткой отговоркой Бонни ответила.

  – Бонни, Джейн никак не надо вставать, потому что вы стоите, – Крупп внезапно стал задыхаться от волнения.

  Бонни старательно хлопала его по спине между лопаток.

  – Бонни, сначала дотронулась до плеча Круппа, затем спустилась к лопаткам, – я тоже умею шутить, хотя на курсах юмора брала только невысокие баллы. – Если дальше так будешь ощупывать Круппа, то через несколько дюймов, как порядочная девушка должна будешь выйти за него замуж. – Я не выдержала и заржала.

  Денек сегодня тяжелый выдался, нужна разрядка.

  – Да, ты совершено права, Джейн, я честная девушка и должна буду...

  – Спасибо, Бонни, но у меня уже есть невеста, – Огромный кабальеро Крупп зарделся, как девушка.

  Он наши шутки принял за правду.

  С другой стороны, почему он должен думать, что мы шутим?

  Свалились на парашютах с загадочной Натуры, где все голые, потому что одежда запрещена законом и религией.

  Может быть, по мнению Круппа, девушки с Натуры сразу мечтают выйти замуж, как только увидят одетого самца.

  – У тебя есть невеста, – я протянула с восторгом и почти с завистью.

  Вроде бы шутили – все хорошо, но тут завидный парень заявляет, что у нас нет на него шансов, потому что у него есть невеста.

  Мы и не набивались по серьезному в невесты, но стало грустно и обидно: почему не мы?

  – Вот она, – Крупп из кармана штанов извлек листок бумаги и бережно развернул его. – Красивая?

  – Очень, – тут я не сдержала сарказма.

  На листке детскими линиями схематично была нарисована девушка – так парни от скуки на лекциях в гимназии на партах изображают свою любовь – головы на рисунке нет, словно все девушки безголовые.

  Или еще более правдоподобное объяснение – парням голова девушки не нужна.

  Руки тоже на примитивных рисунках отсутствуют, ноги – чуть ниже коленей, зато тело – округлое, с ярко выраженной талией, с точками сосков на грудях, изображающих соски.

  Лобок парни рисуют треугольником, если подразумевают волосики на нем.

  Или – галочкой – для простоты, и для лобка без волос.

  – Твоя девушка? – Бонни произнесла с недоверием.

  – Нравится? – Крупп искательно заглядывал нам в глаза.

  Наверно, его накрыло эйфорией от пыльцы цветков джунглей.

  – Красавица, – Бонни ответила осторожно.

  Но одного ответа для озабоченного Круппа оказалось мало.

  – Не обманываете?

  – Ни за что! – Я была осторожна и сделала шаг от Круппа – на всякий сумасшедший случай сумасшедшего парня.

  – Мне кажется, что мы женаты много лет.

  – Кто мы? Я и ты? – Бонни заметно испугалась и побледнела.

  – Я и она, – Крупп поцеловал изображение на листочке. – Моя любовь.

  – Разумеется, – я и Бонни переглянулись.

  – Неужели? – Крупп засиял от счастья.

  – Любвее не бывает.

  – Спасибо.

  – За что спасибо?

  – За любовь.

  – Какую любовь, Крупп?

  – За то, что заметили нашу любовь.

  – Всегда, пожалуйста, Крупп.

  – Я приглашу вас на свадьбу.

  – С радостью прилетим.

  Какие свадебные подарки ты предпочитаешь, Крупп?

  – Не надо подарков, моя жена – самый лучший мне подарок! – Крупп, хотя и выглядел сумасшедшим, но зато счастливый сумасшедший.

  Зависть снова уколола меня в сердце иглой ревности.

  Может быть, лучше сумасшедший муж, который безумно, во всех значениях этого слова, обожает жену, чем хладнокровный рассудительный муж, который не любит свою жену?

   – Где твоя невеста? – Бонни грациозно повернулась к Круппу левым боком, чтобы он оценил, как у нее задорно вздернуты соски.

  Моя подружка, согласно зову природы и инстинктам, уже начала отбивать самца у его самочки.

  Нам девушкам, подавай не залежалого жениха, а самого самого.

  – Моя невеста в стойбище, Крупп глупо улыбался.

  – В стойбище? – накал страстей в Бонни угас.

  Во мне начало потухать чувство ревности.

  – Да, но она еще не знает, что она моя невеста.

  – Еще не знает, что невеста? – я переспросила.

  Бонни округлила глаза, пыталась выглядеть, как осьминог.

  – Понимаете, Джейн и Бонни, я долго пытался нарисовать девушку своей мечты.

  Извел тонны дорогой бумаги, но не напрасно.

  Наконец, я добился идеальных пропорций на рисунке.

  Теперь осталось только найти девушку, которая похожа на мою нарисованную.

  Она и станет моей женой навеки и навсегда.

  – И везде, – Бонни тихо добавила.

  – Что, Бонни, прости, не расслышал? – Крупп от любопытства высунул язык.

  – Навеки, навсегда и везде – красиво, – Бонни вздохнула.

  Она искренне переживала, что не похожа на безголовую безногую безрукую девушку с картинки Круппа.

  Я, честно сказать, тоже сравнивала наши тела с нарисованным.

  – Бонни, она не мы, – я покачала головой. – У нее талия, широкие бедра, округлые большие груди.

  У нас бедра узкие, ноги длинные, грудки – согласно нашему возрасту и худобе.

  – Да, моя нарисованая любовь на вас не похожа, – Крупп оскорбил нас и даже не заметил.

  Бонни надула губки, а я мстительно спросила.

  – Как же ты женишься на своей мечте, если она не знает о тебе и ты не знаешь, кто она.

  – Я сейчас пойду в племя и по рисунку отыщу мой идеал девушки, – Крупп лучился счастьем и смотрел в будущее.

  Затем договорюсь с главой племени и девушкой.

  После этого мы сыграем свадьбу.

  – Крупп, а тебе не приходило в голову, что девушка твоей мечты может тебе отказать?

  Вдруг, у твоего идеала уже есть жених?

  Или ты ей банально не понравишься? – Я жестко прервала любовную интригу.

  Думала, что охладила пыл Круппа, но ошиблась...

  – Жених? Я не понравлюсь ей? – Ореол счастья на секунду исчез вокруг Круппа, но затем засиял с новой силой, как радуга над Единорогом. – Не может быть подобного!

  Если девушка мой идеал, то она принадлежит мне и только мне.

  Она ждет меня.

  Когда мы встретимся, наши сердца сольются в одном электрическом заряде.

  – Я рада за вас, – Бонни закусила губу и произнесла с неприязнью. – Ненавижу, когда парень хвастается пред девушками своей невестой.

  У тебя любовь, так зачем же ты нашу любовь терзаешь?

  – От нас ты что требуется, Круп? – я прошипела, как пиявка с зубами. – Как мы можем тебе помочь в твоей любви?

  Преподать тебе пару уроков любви, чтобы ты не опозорился перед нарисованной невестой?

  Тогда ты обратился не по адресу, Крупп.

  Мы с Натуры, а у нас до свадьбы подобные развлечения не только аморальны, не только не разрешены жрецами, но и опасны для жизни.

  Сержант Брамс приказал вам всем ознакомиться с информацией о Натуре и натурщицах.

  – Я читал в интернете и знаю, что ваш ДНК взорвется, – Крупп удивился. – Джейн, Бонни, вы не правильно меня поняли, когда я просил о помощи.

  – Поняли, как сумели, – Бонни наклонилась, развязала и снова завязала шнурок.

  – Я никогда не общался с девушками, поэтому не знаю, как признаться моей невесте в любви, – Крупп сразу растопил наши сердца.

  Давать советы – любимое занятие девушек.

  А хлопотать по поводу свадьбы – приключение.

  – Крупп, миленький, – Бонни завизжала и захлопала в ладоши. – Поверь, не надо никак готовиться и спрашивать совета у других.

  – Просто подойди, покрасней, как краснеешь перед нами и сделай предложение, – во мне бушевала буря чувств. – Странно, что ты, красавец мужчина, ни разу не общался с девушками.

  Ты же – мачо, идеал каждой девушки.

  – Так сразу – подойти и сделать предложение? – Крупп с недоверием смотрел на нас. – Джейн, ты шутишь, что я красавец?

  Один раз только на выпускном балу в гимназии я осмелился подойти к Беатрис.

  Всю ночь я перед этим репетировал, заучивал возможный диалог из пособия, как понравиться девушке – «Привет, сегодня отличная погода», или «Девушка, вы красавица, давайте познакомимся».

  В моем случае я взял диалог на танцах.

  «Потанцуем?»

  «Почемому бы и не потанцевать с хорошим парнем». – Так, по мнению авторов пособия должно происходить на танцах.

  Я подошел к Беатрис, переборол мятной пастилкой запах страха изо рта.

  «Потанцуем, Беатрис?» – я предложил, согласно учению.

  «С тобой что ли, Крупп?» – Беатрис облила меня презрительным взглядом.

  Меня беспокоило не отношение ко мне Беатрис – я не рассчитывал на чудо, что девушка сразу бросится мне в объятия.

  Но меня сбило с толку, что Беатрис ответила не как написано в пособии.

  Теперь я не знал, что дальше говорить и делать.

   «Со мной», – максимальное на что сыграла моя фантазия.

  «Крупп, даже если бы ты был последний человек в Империи, я бы не пошла с тобой», – Беатрис отлепилась от стены и демонстративно направилась к Жоху.

  Еще бы – Жох красавчик.

  Полтора метра рост, пивной живот, руки до пяток, головка, как приплюснутая тыква, маленькие глазки – идеал мужской красоты.

  Я же – урод с маленькой буквы!

  – Ты урод? – я и Бонни натурально надули губы.

  Наше искреннее удивление поколебало уверенность Круппа в том, что он урод.

  – Разве я не урод? – Крупп снял с пояса продолговатую штуку с красным острым концом.

  Из нее выдвинулся небольшой голубой экран.

  Крупп на экране стал набирать код.

  – Крупп, извини, а что ты сейчас делаешь? – Бонни через плечо заглянула на экранчик.

  – Хочу показать вам идеалы мужской красоты в нашей конфедерации.

  – Не опасно набирать на компьютере на этой штуке? – я почувствовала попкой угрозу, исходящую от штуковины.

  – Не должно, – Крупп ответил неопределённо. – Это ракета РА13 противокрейсерная, дальнего космического радиуса действия.

  Поэтому на ней стоит компьютер с дальней связью.

  Не улетит... наверно. – Влюблённый боец повернул экранчик к нам.

  Сначала я больше смотрела на ракету – не появится ли у нее огненный хвост, чем на экран.

  Но затем полностью переключилась на изображения.

  На картинках под надписями – лучшие красавцы Вантуза – изображены или сфотографированы обезьяноподобные джентльмены.

  Руки чересчур длинные.

  Узкие лбы нависают над маленькими глазками.

  Носы вытянутые с горбинками.

  Животы круглые, как у беременных.

  – Ваши красавцы мужчины рожают? – я спросила осторожно, чтобы не обидеть что-нибудь национальное на родном Вантузе Круппа.

  – Большие животы – признак мужской силы и благосостояния, – Бонни охотно объяснял. – Длинные загребущие руки – к богатству, все загребают и загребают.

  Лоб низкий, потому что в мозгу должна биться только одна мысль – деньги.

  Глаза пытливые маленькие, потому что...

  – Хватит, Крупп, меня сейчас вытошнит, – Бонни прикрыла ладошкой ротик. – Теперь найди на своем компьютере каноны красоты на нашей Натуре и сравни с вашими.

  Империя огромная, в ней есть место разным красавцам и красавицам.

  Но только не запусти свою штуку! – Бонни показал на живот Круппа.

  – Вы боитесь мою штуку? – Крупп густо покраснел, как кисель с ненатуральной клюквой. – Но я же приличный...

  – Не твою штуку боимся, – я поняла причину смущения Круппа. – Хотя и она для нас – смерть.

  Но еще больше мы боимся ракету.

  – Ого! – Крупп не дослушал о ракете. – Да вы красавицы, Джейн и Бонни!

  – Где, где, покажи, – мы даже на цыпочки встали, чтобы лучше видеть.

  Крупп нарочно или случайно вместо красавцев нашей конфедерации, открыл страничку с красавицами.

  – Никогда бы не подумал, что девушки с узкими бедрами, длинными ногами и небольшими грудями где-то могут называться красавицами. – Крупп обнадежил нас, но тут же, по мужской наивной глупости, все испортил. – Но мне больше нравится моя, на рисунке.

  Я думаю, что у вас каноны красоты – худые, потому что вы голодаете.

  Фрукты, овощи, ягоды на Натуре дорогие. – Все опошлил.

  – Ты на мужиков смотри, а не на девушках на картинках, – доброта из меня ушла. – Две голые девушки рядом с тобой стоят в коридоре около сортира, а ты на картинки пялишься.

  – Мужчины ваши похожи по строению на меня, и они называются красавцами, – Крупп не обиделся на мою вспышку гнева.

  Бойца больше интересовали картинки красавцев натурщиков. – Да, никогда бы не подумал, что в вашей Натуре я был бы в натуре красавцем.

  – Не был, а есть, – Бонни политкорректно поправила солдата.

  – Значит, просто подойти и сделать предложение стать моей женой? – Крупп вернулся к основной теме.

  – Просто подойти – иногда этого достаточно, чтобы девушка включила свои механизмы обольщения и выставила ловушку, – Бонни согласно кивнула очаровательной головкой.

  – Спасибо, Джейн и Бонни за добрый совет, – Крупп засиял, поднял листок над головой и побежал к выходу из здания казармы.

  – Вроде бы он сегодня дежурный, – я произнесла с сомнением. – Во время дежурства отправился на поиски невесты.

  Кто же нас охранять ночью будет от дикобразов?

  – Гансовский один справится, – Бонни беспечно засмеялась. – Мы здесь еще меньше суток, а уже сомневаемся в компетентности опытных бойцов.

  Расслабься, Джейн и получи удовольствие.

  – Спасибо, Бонни за совет, – я криво улыбнулась. – Сегодня день советов.

  Ты пока посторожи дверь, а то какой-нибудь влюблённый ворвется и начнет спрашивать наших советов.

  Вобще, Бонни обидно.

  Мы с тобой красавицы, а мимо нас пробегают женихи к другим.

  – Мы для Круппа не красавицы, а боевые подруги.

  Боевых подруг боевые друзья замуж не берут. – Бонни хоть как-то утешила себя и меня.

  Я вошла в припудривательный сортир и закрыла за собой дверь.

  – Либо Крупп искал свой идеал и упражнялся на стенах, либо не только он один умет рисовать голых безголовых безруких безногих женщин, – я рассматривала картинки на плитках.

  Наверно, каждый солдат, и, возможно, сержант, оставлял после себя в сортире рисунки.

  Изображены схематично все те же женщины: без головы, без рук, но с сиськами и с лобками.

  Почти под каждым произведением искусства стояла короткая надпись.

  Все – неприличного и примитивного содержания.

  Я, неожиданно, почувствовала неловкость, которую не ощущала с рождения.

  – Неужели, мне стало стыдно за мою наготу? – я нервно рассмеялась – Ерунда. – Я приступила к исполнению своих прямых обязанностей.

  Если бы у меня сейчас был карандаш или писало, то я бы тоже что-нибудь изобразила с подписью.

  Но не то, что рисовали бойцы, а поучительное, с высокой степенью морали.

  В глубокой задумчивости я вышла из припудривательной комнаты.

  – Джейн, Джейн, – Бонни повисла у меня на шее. – Я так счастлива.