Текст книги "Солдат ка Джейн. Эвкалипт (СИ)"

Автор книги: O Simona

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

  – Я еще не труп, – Заточка схватил меня за ногу.

  Крепкая хватка у будущего мертвеца. – Джейн, ты кинжалом унизила меня перед всеми.

  Я отомщу тебе Джейн за насмешку надо мной!

  Мой укус теперь смертелен! – И боец Заточка отважно укусил меня за правую ягодицу.

  – Слишком много слов для трупа, – я удивилась. – Мой кинжал унизил тебя, вот ты бы мстительно кусал кинжал, а не меня. – Перед глазами все поплыло в синем тумане.

  – Джейн, ты синяя, – я услышала крик с небес.

  – Поздно, Бонни, поздно!

  Я уже отслужила свое!

  Я умираю синяя от укуса синего.

  Солдат Джейн уходит в вечное увольнение. – Я понеслась навстречу синим Звездам.

  – Солдат Джейн вернулась из синего увольнения, – я открыла глазки замечательные.

  На всякий случай, если мной любуются, я мило улыбнулась: – Я в Раю! – Потянулась и почувствовала, как заскрипели мои молодые здоровые восемнадцатилетние косточки.

  В теле тяжесть, будто я растолстела, как бочка с нефтью.

  – Ты не в Раю, Джейн, – Бонни поднесла к моим губам половинку кокоса. – Мы с тобой в аду.

  – Ад с кокосами называется Рай, – я решила поспорить с подругой на религиозные темы. – Вкусный сок кокоса. – Я осушила природную чашу до дна.

  – Не сок, а кровь белых пиявок, – Бонни пояснила мне, когда я облизнула губки до последней капельки. – Она помогает при отравлениях.

  – Кровь белых пиявок? – Я снова облизнула губки. – Бонни, ты отравила белых пиявок?

  Зачем? Я не подозревала, что ты жестокая.

  Белые пиявки сосут нашу кровь, но она им нужна для подрастающих организмов их и их детей.

  Вспомни, как мы в гимназии сдавали кровь вампирам. – Я напомнила подружке случай, когда на нашей Планете Натура туристы из Шарового скопления Галактик Дракулиады потеряли все деньги.

  Вернее – прогуляли.

  У туристов дракульцев начался кровяной голод.

  Для подержания жизни они у себя дома пьют кровь животных, потому что кровь содержит много полезных веществ, особенно – витамины.

  На нашей Натуре запрещено пить кровь животных, но дракульцы нашли дыру в законе.

  Оказывается, то никто не запрещал пить кровь людей.

  Поэтому мы добровольно сдавали кровь, чтобы дракульцы ее пили и выжили.

  Позже мы узнали, что не обязательно было им пить нашу кровь.

  Дракульцы могли бы просто принять витаминки из аптеки.

  Но все равно гордость за то, что мы помогли людям, осталась в наших сердцах.

  – Бонни, а где Гансовский, Дембель, Заточка, Фудзияма, Крупп, сержант Брамс? – Я присела и с удивлением оглядывала сарай с дырками в стенах.

  Через дырки на нас с любопытством смотрели глаза зверей, птиц и человеческие глаза.

  – Нет больше нашего отделения по охране маяка, – Бонни удобнее взбила солому, присела и скрестила ноги. – Крупп всех отравил.

  Только он, я и ты остались. – Бонни сняла с моего плеча соринку.

  Я думала, что она снимает соринку, но Бонни щелкнула соринкой под ногтями. – Джейн, здесь мелкие насекомые, которых называют вшами.

  – Вши? – я схватилась за свою длинную косу – Эльдорадо для вшей. – Но косы не оказалось под рукой.

  Ее же отрезали в военном комиссариате. – Не так страшны вши, как их укусы.

  Даже удобно, Бонни, что нам отрезали наши шикарные, роскошные, любимые нами длинные волосы.

  Теперь они не зацепятся за колючки в джунглях, в волосах не поселится колония вшей.

  – Джейн, наши волосы не зацепятся за колючки в джунглях, потому что мы в джунгли не попадем, – Бонни засмеялась и зарыдала одновременно. – Нас принесут в жертву, Джейн.

  – Мы сами себя уже принесли в жертву, когда записались солдатами в имперскую армию, Бонни, – я гладила подругу по головке.

  Прижалась к Бонни, целовала ее в щеки, в губы, чтобы успокоить и успокоиться самой. – Бонни я помню, что я умерла и полетела к синим Звёздам.

  Я все еще мертвая?

  Ты тоже? – Я почувствовала, как наливаются груди моей подружки. – Нет, Бонни, по крайней мере, ты не мертвая. – Я погрозила Бонни пальчиком. – У тебя сиськи увеличиваются.

  – Они наливаются от радости, что ты очнулась, Джейн, – Бонни засмеялась уже более жизнерадостно. – Разве мы мертвые, если теплые? – Бонни с неистовой страстью стала целовать меня, будто сошла с ума.

  – Не теплые, а горячие, – я заплакала.

  Через пять минут мы расслабленные отлипли друг от дружки.

  – Джейн, Крупп собирался жениться на туземке, – Джейн стала заполнять пробел в моей памяти. – Дембель убил дочь туземного вождя.

  Вождь от Круппа потребовал, чтобы он отравил все отделение маяка.

  Смерть за смерть – так дурак вождь решил. – Бонни погрозила кулаком глазам в щелях сарая: – Ваш вождь маньяк садист и дурак.

  Дембель был виноват, вот Дембеля одного и травили бы. – Бонни под моими ласками успокоилась и продолжила более спокойно и мягко. – Крупп на обеде отравил все мясо, потому что бойцы обожают мясо.

  Но Крупп забыл, что я и ты жадно набросились на овощи, фрукты и ягоды, потому что на нашей Натуре они в десятки раз дороже мяса.

  Все отравились, кроме тебя и меня.

  Я побежала за аптечкой А69 модернизированной, чтобы спасти сержанта Брамса, но не успела.

  Заточка отомстил тебе – укусил тебя за попку.

  – Шрам остался? – я с беспокойством пальчиками пыталась нащупать уплотнение на ягодице. – Шрам – некрасиво, намного хуже, чем смерть.

  Что люди добрые скажут?

  Как я в приличном обществе появлюсь со шрамом на попке?

  Что обо мне скажет широкая Галактическая общественность?

  – Джейн, шрамы украшают попку солдатки, – Бонни произнесла неуверенно.

  – Ты нарочно так говоришь, Бонни, успокаиваешь меня, – слезы закапали из моих глаз.

  – Огорчу тебя, Джейн, шрам не украсил твою замечательную попку, – Бонни погладила меня по тому месту, которое мы обсуждаем. – Боевая аптечка А69 модернизированная творит чудеса.

  Синий Заточка через укус в попку передал свою синюю заразу.

  Когда я вбежала, ты уже стала синяя, как аватарка.

  – Только хвоста аватарки мне не хватало, – я, на всякий случай, потрогала и копчик – не вырастает ли из него аватарочий хвостище.

  – Я так испугалась за тебя, Джейн, так испугалась, что вколола тебе всю жидкость из шприца, – почему-то Бонни смотрела на меня виновато.

  Затем, совсем отвернулась. – Потом я прочитала инструкцию в аптечке, – Бонни нервно расхохоталась. – Оказывается, в шприце была доза на десятерых бойцов.

  Я бы могла спасти всех, а вылила все в тебя.

  – Вылила и вылила, спасибо тебе, Бонни, – я ободряюще ткнула пальчиком в сосок подружки. – Ты же не знала.

  Нас никто не проинструктировал.

  Бойцы и сержант Брамс важничали, строили из себя Терминаторов, вместо того, чтобы рассказали нам об аптечке.

  Сами виноваты, что ты их не уколола, потому что по незнанию все в меня впрыснула. – Я зажала ротик ладошкой и захихикала. – Смешно звучит – «в меня впрыснула».

  – Значит, ты на меня не сердишься, Джейн? – Бонни улыбнулась.

  – Я на тебя никогда не сердилась, и не буду сердиться, моя любимая Бонни, – я приобняла подружку за талию. – Иногда дуюсь на тебя, но не сержусь. – Я пыталась поймать нить рассказа Бонни. – Как чувствуют себя сержант и остальные бойцы отделения?

  – Джейн, они же умерли, – Бонни приложила ладошку к моему лбу – примитивно проверяла, не повышена ли температура моего тела. – Крупп их отравил, а лекарства на всех не хватило.

  Я же в тебя все ввела шприцом.

  – В меня? Шприцем ввела? – Я постепенно начала приходить в себя и осознавать, что произошло. – Дембель убил дочь вождя.

  Вождь заставил Круппа отравить нас.

  Крупп отравил мясо.

  Я и ты мясо не кушали, потому что жадно поедали дорогие на нашей Планете Натура овощи и фрукты.

  – И ягоды, – Бонни кивнула головкой в знак согласия.

  – И ягоды, – я поднесла пальчик ко лбу – так мне лучше думается. – Крупп со мной и с тобой ошибся.

  Все умерли, одна я осталась от отделения и уже не синяя.

  – Вобще-то, Джейн, Крупп и я тоже живые, – Бонни выдвинула нижнюю губку. – Мы, как и ты, не синие.

  – Бонни, кто же теперь охраняет маяк? – Я поднялась и опустила ладошки на плечи подруги.

  Бонни сидела на соломе, поэтому низ моего живота уперся Бонни в лицо.

  – Извини, Бонни, я задумалась, – я отошла от Бонни.

  – Джейн, могла бы не отходить, – Бонни скорчила недовольную гримаску.

  – Мы в плену у туземцев? – я вернулась к Бонни и погладила ее по головке. – Бонни, ты шалунья.

  – Не больше шалунья, чем ты, Джейн, – дыхание подруги сбилось.

  Через пять минут мы снова восстановили дыхание, но не мысли.

  – Крупп сказал, что вождь принесет нас в жертву на погребальном костре своей дочери, – Бонни прилегла на солому и снизу вверх смотрела на меня.

  – Значит, Крупп не спасет нас, – я сделала глубокомысленный вывод.

  – Зачем Крупп будет спасать нас, если он нас травил? – Бонни округлила глазки до идеальных размеров куклы. – Крупп сразу около костра с покойницей возьмет свою невесту в жены официально.

  – При всех возьмет туземку в жены? – огонь любопытства пересилил во мне костер.

  – Крупп доказывал, что очень важно, чтобы твои и мои вопли на костре сливались с радостными воплями его жены, – Бонни озадачила меня.

  – А, если мы не будем кричать в огне, то свадьба Круппа и его невесты не состоится? – Я с отличием окончила гимназию, поэтому должна докапываться до самых глубин даже простейших, на первый взгляд, вопросов.

  – Джейн, мы с тобой будем кричать в огне – так уверял Крупп.

  – Посмотрим, посмотрим, – я многообещающе подняла правую бровь. – Бонни, я умирала в казарме, а сейчас живу здесь, в шалаше туземного племени.

  Туземцы превратили нашу казарму и маяк в шалаш?

  – Нет, Джейн, казарма и маяк остались, просто нас перенесли сюда, в племя.

  – Тогда мы должны вернуться и, согласно посмертному приказу сержанта Брамса, будем нести службу на маяке, я гордо выпятила грудки.

  – Полностью с тобой согласна, Джейн, но как?

  – Что как, Бонни?

  – Я не понимаю как.

  – Ты не понимаешь или не понимаешь как?

  – Что как, Джейн?

  – Я уже забыла, с чего мы начали эти каки.

  – Начали каки, Джейн?

  – Начали какать.

  – Начали какать?

  – Начали повторять, как и как, – я присела рядом с подружкой. – Давай вспоминать.

  – Вспомнила, – через десять минут Бонни вскочила и радостно захлопала в ладошки. – Я вспомнила по поводу как.

  Я сказала, что не знаю, как мы убежим из плена и найдем в опаснейших джунглях дорогу к маяку.

  Может быть, он за сто тысяч километров находится отсюда.

  Не исключаю, что Крупп и туземцы перенесли нас через какую-нибудь космическую связь, как радиоволны.

  – Бонни, сто тысяч километров для нас – не крюк, – я заявила оптимистично. – Философ сказал, что даже самая длинная дорога начинается с одного маленького шага.

  – Философ сказал, а потом умер, – Бонни примирительно опустила ладонь на мое колено. – Джейн, прости, что я не смогла уберечь нас от плена.

  С туземцами я бы справилась с помощью ножа.

  Но против Круппа, обвешанного ядерными боеголовками и бластерами, я была бессильна.

  Кинжал против нейтринной бомбы бессилен.

  – Надо было попробовать проковырять кинжалом дырку в бомбе, – я задумалась.

  – Джейн, они тащили тебя по джунглям за ноги, я хотела вмешаться, но меня оглушили обухом топора по затылку.

  – Сволочи, – я забежала за спину подружки.

  На ее затылке выросла огромная шишка. – У Круппа заболи, у вождя племени туземцев заболи, у дикобраза заболи, а от моей любимой Бонни боль уйди, – я старательно зализывала рану на головке Бонни.

  – Джейн, как приятно, спасибо, – Бонни замурлыкала. – Теперь в шейку!

  Ага! Ниже, спинку! – Бонни расслабилась и засмеялась.

  Через десять минут часть стены отвалилась.

  В проеме появился могучий туземец.

  В нем я с огромным трудом, когда пригляделась, узнала Круппа.

  Его лицо разрисовано глиной – полоски, ромбики.

  В левом ухе болталась сережка золотого цвета.

  – Неужели, настоящая золотая? Круто! – я воскликнула с удивлением.

  Должна была назвать Круппа предателем, с презрением плюнула бы ему в лицо, но восхищаюсь золотой сережкой.

  – Золотая! – Крупп поправил юбку из ярки перьев. – Трофейная.

  Джейн, Бонни, хватит уже, – Крупп скривил лицо. – Я за вами наблюдаю, как вы радовались встрече.

  Три раза уже радовались – не хватит ли?

  – Наше дело, сколько раз нам радоваться, – Бонни высунула язычок.

  – Крупп, правда, что ты собираешься сжигать меня и Бонни на погребальном костре, а сам в это время будешь жениться на мертвой туземке?

  – Правда, но только мертвая дочь вождя сгорит, а я буду жениться на другой – на живой девушке, – Крупп поправил бусы из ракушек на груди.

  – Странно как-то видеть тебя, Крупп в образе индейца, – Бонни склонила головку на бок. – Пулеметные ленты с патронами для бластеров, пояс с гранами и ядерной ракетой, и в то же время примитивная туземная раскраска дикаря.

  – И еще левое яичко проткнуто палочкой, – я заглянула Круппу под юбку из перьев.

  – Не палочка, а тотем, – Крупп объяснил мне, как маленькой.

  – Я что не отличу палочку от тотема? – я надула щеки. – У меня диплом с отличием об окончании гимназии.

  – Джейн, может быть, о другом поговорить, – Бонни легко, чтобы я не обиделась на ее слова, прикоснулась пальчиками к моей груди.– Ты же не хочешь гореть на жертвенном костре.

  – С тобой, Бонни, я и на костре сгорю с удовольствием, – я еще не остыла, поэтому встала напротив Круппа и сжала кулаки: – Крупп, ты отравил своих боевых товарищей ради свадьбы на туземке.

  Но зачем пытаешься меня и Бонни убить?

  Мы же – новобранки, даже не прошли обучение для новичков.

  Так с девушками не поступают.

  – Мне очень жаль, Джейн, но вы для меня не девочки, – Крупп смотрел на нас с жалостью. – Вы для меня – враги, солдаты.

  Я теперь принадлежу не армии империи, а туземному племени.

  – Ты дезертир, Крупп? – Бонни от восторга открыла ротик на полную громкость. – Замечательно!

  Мы только недавно в армии, а уже живого дезертира увидели.

  – Я не дезертир, я люблю Джакузи, – Крупп смутился и покраснел. – Джакузи – имя моей девушки.

  Не обижайтесь на меня, что я всех отравил и буду вас обижать.

  Вы думаете, что я настоящий плут? – Крупп прошептал.

  Его юбка приподнялась. – Любовь – настоящая слабость и сладость.

  Только влюблённый способен на отчаяные поступки.

  Например: отравить боевых друзей и принести в жертву боевых подруг.

  Я ничем никому не обязан, кроме любви! – Крупп прикрыл глаза.

  Слезы медленно стекали на волевой подбородок.

  Грудь могучего бывшего бойца не вмешала всех чувств.

  – Как красиво ты сказал, Крупп, поэтично, – я восхитилась. – Вот бы меня бы кто так полюбил!

  – Я люблю тебя, Джейн, – Бонни вроде бы обиделась.

  – И я тебя люблю, Бонни, – я улыбкой попыталась исправить свою ошибку. – Но согласись – какой герой любовник, какой самоотверженный Крупп.

  Ради своей любви он решился на отчаянный шаг – убил друзей.

  Представляешь, Бонни, как ему трудно? – Я погладила Круппа по щеке. – Тебе трудно, Крупп?

  – Очень трудно, – Крупп открыл глаза и с благодарностью поцеловал мою руку – прогресс! – Кстати, девочки, в моем племени, – слова Круппа «в моем племени» прозвучали любопытно. – В моем племени туземцы не бреются.

  Они смазывают кожу соком индуагавы.

  После процедуры кожа остается гладкой, без единой волосинки.

  – Супер, – я и Бонни захлопали в ладоши. – Дашь нам эту замечательную траву?

  – Индуагава растет везде, – Крупп сделал широкий круг руками.

  Хижина слишком мала для гиганта, поэтому жестом Крупп снес крышу и левую стену. – Но у вас не успеют вырасти волосики на ногах, потому что они сгорят на жертвенном костре.

  – Опять ты о костре, скучно, – я отстранила Круппа и вышла из сарая.

  – Крупп, ты же знаешь, как мы виртуозно орудуем ножами, – Бонни за моей спиной пыталась запугать бывшего бойца. – Почему же ты не боишься нас?

  – Влюблённые не плачут, влюблённые ничего не боятся, – Крупп глупо улыбнулся. – Кто влюблен, тот бессмертен. – Через пару минут Крупп вернулся в действительность: – Убьете, не убьете меня, девочки, но из племени не убежите.

  Кругом джунгли, они вас сожрут.

  Так лучше принесите пользу мне – на жертвенном костре.

  Умрете не напрасно, и мне будет приятно, что вы обо мне перед смертью подумали.

  – Ты, Крупп, хитрец, – Бонни погрозила ему пальчиком.

  Я в это время играла в гляделки с туземцами.

  – Парней у вас в десять раз меньше, чем девушек, – я вздохнула.

  Туземки, с которыми я пыталась разговаривать, тоже вздохнули. – На нашей Натуре тоже наблюдается дефицит парней, поэтому каждая натурщица только и мечтает о том, как удачно подцепить парня.

  Поняли? – Я в волнении переминалась с ноги на ногу.

  – Поняли, поняли, – на плохом интер языке туземки закудахтали. – Нет мужей, мало парней.

  – У вас тоже проблемы, – я посочувствовала девушкам.

  – Я скоро приду, Джейн и Бонни, – Крупп приобнял двух туземных красоток за талии. – Вы только никуда не уходите! – Крупп заржал над своей удачной для него, и неудачной для меня и Бонни, шуткой.

  – Остряк, блин горелый, – Бонни показала спине Круппа язык.

  Крупп уводил двух сияющих красавиц в хижину.

  – Бонни, у меня идея, – я даже подпрыгнула от радости. – Давай, выйдем замуж за вождя племени.

  Он тогда нас не отправит на жертвенный костер.

  – Джейн, ты же забыла, что нам нельзя? – Бонни снова потрогала мой лоб.

  – Бонни, хватит измерять ладошкой мою температуру, – я выкрикнула с нетерпением. – Ты бы нашла лучшее применение ладошкам, чем прикладывать к моему лбу.

  – Я уже находила и прикладывала, – Бонни засмеялась.

  Я серебряно хихикала, разливалась колокольчиками.

  – Мы скажем вождю, что нам нельзя, что у нас ДНК запрограммировано жрецами, что мы взорвемся, если вождь попытается засунуть в нас что-нибудь, – я не хотела отступать от единственной надежды на спасение от костра.

  – А вождь поймет? – Бонни сомневалась в нашем успехе.

  – Девушки же нас кое-как понимают на интере, – я пыталась убедить подружку не только словами, но и поглаживаниями.

  – Я имею в виду, поймет ли вождь не слова, а саму суть, что ему нельзя будет жить с нами?

  Он же мужчина, наверно.

  – Мужчина, если у него не проткнуто палочкой левое яичко, – я обратилась к туземкам: – Мадемуазели, где вождь?

  – Вождь, вождь, – девушки закивали головками и показали на самую большую и сравнительно не дырявую хижину.

  – Вы милые, – я одарила туземок самой своей ласковой улыбкой.

  Они же – наши подруги по несчастью... из-за парней. – Как я сама не догадалась, что хижина вождя должна быть самая лучшая в племени. – Я за руку потащила слабо упирающуюся Бонни к хижине.

  – Джейн, не зли вождя, хуже будет, – Бонни хныкала.

  – Хуже, чем на костре будет? – Мои доводы потрясли подружку.

  Она уже не сопротивлялась, а меня подгоняла к хижине вождя.

  Начальника племени мы узнали сразу, потому что в хижине был только один мужчина.

  – Смотри, Джейн, у него тоже палочка в яичке, как у Кащея из сказки, – Бонни прижалась ко мне и захихикала. – В носу палочка, в ухе палочка, в губе палочка, в пупке тоже палочка.

  – Тотем, – одна из жен вождя с неприязнью смотрела на нас.

  – Тотем – так тотем, – я легко согласилась. – Лишь бы тотем помог.

  Он добавляет вождю мужскую силу?

  – Не понимайт, – другая жена вождя посмотрела на подруг.

  Всего жен я насчитала десять штук.

  И все – беременные.

  Действительно, палочки помогают вождю в освоении его жен.

  – Мы тоже будем твоими женами, вождь, – Бонни размахивала руками перед лицом вождя.

  Вождь лишь хлопал глазами, но ничего не отвечал.

  – Джейн, может быть, он умер? – я попыталась потрогать вождя за руку.

  Но одна из ближайших жен ударила меня по руке, а другие зашипели.

  Большие животы затряслись, как полуспущенные мячи.

  – Что вы разволновались, я же только потрогать и спросить хотела – живой ли ваш муж.

  – Джейн, он моргает, поэтому живой, – Бонни придержала меня за руку.

  – Ну и что, что моргает? – я не хотела отходить от своей теории, что вождь умер. – Куклы тоже моргают, но они же из тряпок.

  – Вождь, мы пришли стать твоими женами, – Бонни решила заняться делом, по которому мы пришли. – Понимаешь, ты – муж, а мы – еще две жены.

  – Понимаю, – щеки вождя окрасились розовым от радости.

  Щеки его десяти жен позеленели от злости.

  – Но только ты не должен входит в нас, как мужчина, – понимаешь? – я все же с неохотой признала, что вождь живой.

  За мертвого было бы проще выйти замуж.

  Мёртвые женихи не возражают.

  – Не понимаю, – вождь, действительно, не понимал меня, или нарочно тупил.

  – Мы с Натуры, с Планеты Натура из конфедерации Натура, – я в который раз стала объяснять бестолковым неучам о законах Натуры. – Жрецы нам при рождении кодируют ДНК.

  До свадьбы нам нельзя, а после свадьбы жрецы снимают замок с ДНК.

  Если до свадьбы, то взорвемся, и насильника с собой захватим.

  Бывает, что и после свадьбы ДНК замок случайно остается, жрецы не полностью его сняли.

  Тогда погибают молодожены и все, кто были рядом, когда наблюдали процесс первой брачной ночи.

  Понял? – я порадовалась складной и подробной речи.

  – Не понял, – вождь включил дурака.

  – Да ты накурился трав эйфорийных, – я заорала. – Джунгли вокруг, сплошные наркотики.

  – Бонни, ты слишком сложно все объяснила вождю, – Бонни прикрыла мой ротик ладошкой.

  Ладонь Бонни пахла травами и мной. – Я объясню ему проще – мимикой и жестами.

  На примитивном уровне туземцев другого общения не бывает. – Откуда Бонни знает о примитивном уровне туземцев?

  Они же без бластеров выживают в опаснейших джунглях Планеты Эвкалипт.

  Здесь дикобразы выше деревьев, а деревья выпускают ядовитые щупальца с присосками и пожирают зверей.

  – Я – девушка, – Бонни встала перед взором вождя.

  Она ткнула пальчиком в груди и в низ живота. – Сиси, писи, у меня девичьи, а не мальчика.

  Палочку некуда воткнуть. Понимаешь?

  – Понимаю, – вождь нарочно издевался надо мной – меня, типа не понимал, а мою подругу понимает.

  Я хотела сказать Бонни, что у некоторых жен палочки воткнуты – в уши, в нос, в соски, в губы.

  Но решила не портить настроение подруги.

  Вдруг, вождь заставит ее тоже палочками истыкать тело.

  – Ты своих жен вот так, – Бонни двигала бедрами и показывала руками. – Понимаешь?

  – Понимаю, – нос вождя покраснел от прилива крови.

  – Но нас нельзя так, – Бонни повернулась к вождю спиной, наклонилась, развела ладонями ягодицы. – Начала прерывисто дышать, будто ей очень нравится.

  Затем вернулась в исходное положение – лицом к вождю туземцев и выгнулась радугой, стала на мостик. – Ни так нас нельзя, ни эдак.

  Никак нас нельзя.

  Табу! Тотем! Понимаешь?

  – Не понимаю, – а вождь-то хитренький.

  – Никак нельзя, – я снова применяла слова, а не жесты и мимику. – Платоническая любовь, без лапанья и проникновения. Понимаешь?

  – Не понимаю! – Вождь меня утомил до пота в ладонях.

  Нейл Трувкаки перед выпускным балом в гимназии опозорил меня, сказал при всех, что у меня ладони от волнения потеют.

  Сглазил меня, Нейл Трувкаки.

  С другой стороны – у кого ладони от волнения не потеют?

  – Девочки, все готово для торжественного принесения вас в жертву по случаю моей свадьбы, – Крупп ввалился, как снег на голову среди джунглей.

  На этот раз Крупп обезопасил себя.

  Вокруг него сияло голубое защитное поле.

  Через защиту наши кинжалы не достанут Круппа.

  – Так быстро? – я отступала, пока не уперлась спиной в деревянную статую.

  Неужели в племени туземцев тоже, как и во всей Империи, делают статуи Аполлонов?

  Мистер Гринпис ударился виском о пенис мраморного Аполлона и умер.

  Умер дон Гринпис, а не Аполлон.

  Сейчас тоже Аполлон, но деревянный за моей спиной.

  Я почувствовала его выступающую деревяшку.

  – Девочки, не портите мне праздник своим отказом сгореть ради меня и моей прекрасной невесты Джакузи, – в руках Круппа магически оказались два бластера.

  Огоньки на них весело мигали.

  Но я и Бонни еще не изучали бластеры, поэтому не знали истинный смысл огоньков на нем.

  Крупп что-то проговорил на каркающем языке.

  Туземцы его поняли.

  Судя по тому, как обрадовались жены вождя, а сам он немного притух, опечалился, речь шла о том, чтобы меня и Бонни убить.

  – Джейн, бежим, – Бонни толкнула меня на деревянного Аполлона.

  Аполлон упал и продавил хрупкую стенку хижины.

  Мы выбежали на улицу через дыру.

  – Джейн, Бонни, у меня парализатора, – Крупп попытался нас достать, но в хижине что-то рухнуло.

  Крупногабаритный Крупп застрял.

  Выстрел из парализатора достал курицу.

  Курочка замерла красиво, даже перышки не шелохнулись.

  – Бонни, ты меня толкнула на Аполлона, – я в безумстве металась между хижин. – Он меня чуть девичьей чести не лишил.

  – Аполлон деревянный, – Бонни металась рядом со мной. – В джунгли, Джейн.

  – Джунгли нас съедят, – я, вопреки своим словам, прыгнула в кусты.

  Тут же вылетела оттуда с визгом.

  Ко мне прилепились две зверюшки с крыльями и одна змея.

  Змея не укусила, но обвила ногу.

  Зато летающие зверюшки вонзили в меня зубки.

  – Джейн, Бонни, пора жертвовать вами ради моей любви к Джакузи, – где-то недалеко Крупп сначала звал, а затем начал проклинать нас.

  Из джунглей высунулись несколько оскаленных пастей.

  Но переходить границу ужасные звери не рисковали.

  Они приглашали нас к себе в гости на обед.

  Где праздничным блюдом будем я и Бонни.

  Мы с Бонни пригнулись и побежали за хижинами.

  – Помацаем? – Нам наперерез выскочили два молодых туземца с копьями.

  – Когда нужно вашим девушкам, то вас не хватает, а когда не нужно нам, то вы тут как тут. – Я метнула кинжал.

  Бонни тоже выпустила свой нож.

  – Джейн, зачем ты парню в язык попала? – Бонни выдернула наши кинжалы из вопящих дикарей.

  Мой любимый ножичек вернула мне. – Так же некрасиво – корчиться с пробитым языком.

  – Туземец оскорбил нас словом – помацаем, – я на бегу вытерла кинжал о траву. – Попридержал бы язычок свой.

  – Может быть, – помацаем – это его имя, и туземец захотел с нами познакомиться?

  – Ага, и целил мне копьем в глаз, – я не согласилась с подружкой. – А ты, почему своему пипиську ножом срезала?

  – Так вышло, а то разболтался слишком и всем, – Бонни выдвинула вперед нижнюю губу.

  Голоса преследователей во главе с Круппом приближались.

  – Сюда, – я за одной из хижин увидела плетеную из веток крышку.

  Подняла ее и первая прыгнула в яму.

  Розовых надежд по поводу ямы я не питала.

  Не ожидала, что под крышкой найду уютную кровать с пуховой периной или – на худой конец – систему противоракетной обороны.

  – Выгребная яма, помои и говно, – Бонни плюхнулась рядом со мной и закрыла крышку. – Мы же провоняем, Джейн.

  – Если не понравится, то мы всегда можем пойти на очищающий костер, – я зажала носик пальчиками.

  Но пальцы уже были испачканы зеленой слизью.

  Меня отчаянно вырвало в нечистоты.

  – Джейн, блюй тише, – Бонни разволновалась. – Крупп над нами. – Крышка над помойкой услышала слова моей подруги, поэтому стала отодвигаться в сторону.

  Я надавила ладонью на голову Бонни, и сама нырнула следом за подругой.

  Оказывается, что нет большой разницы между погружением с головой в нечистоты или в прозрачную водичку.

  Когда не дышишь, то все равно – розовая вода вокруг, или жидкие помои.

  Мы сдерживали дыхание до не могу.

  Смерь или жизнь – уже не имело значения.

  С разрывающимися легкими я вынырнула.

  На наше счастье крышка вернулась на место.

  Крупп перед свадьбой не пожелал пропитаться тлетворным смрадом, поэтому не проверял – плаваем ли мы в помоях или дальше побежали.

  Он не пожелал, и мы не желаем, но приходится нам.

  Разговаривать не хотела, да и не с кем, да и невозможно.

  Передо мной качался кочан капусты, облепленный слизью.

  Кочан блевал тяжело и с надрывами.

  Неужели, это моя любимая подружка Бонни?

  Думаю, что и я выглядела не лучшим кочаном.

  Купание в помоях не способствует оздоровлению организма и красоте лица.

  Не к месту я вспомнила, как в шестнадцать лет, то есть два года назад, решила преобразиться.

  Преобразиться и поразить окружающих своим беленьким личиком.

  Конечно, я сейчас намного мудрее, даже, если учесть, что нахожусь в выгребной яме по шею.

  Но тогда я не додумалась, что у меня лицо белое белое, а захотела его отбелить.

  Из модной рекламы я узнала, что отбеливает лицо маска из голубой глины.

  В аптеке маска стоила баснословно дорого, потому что пользовалась бешеной популярностью.

  «Сэр Корнелиус, дайте мне маску в кредит, – я попросила аптекаря. – Я отработаю у вас в аптеке и выплачу долг с процентами».

  "Джейн, я, разумеется, не дам тебе маску в долг, – дядюшка Корнелиус страдал артритом, но принципиально не лечил свои больные суставы.

  Он говорил, что человек сам кузнец своего счастья, и не должен полагаться на лекарства.

  Странно слышать от продавца лекарств. – Ты не вернешь мне за глину деньги, потому что сразу преобразишься в красавицу". – Слова аптекаря Корнелиуса раззадорили меня.

  Я даже пропустила полуоскорбление, по поводу, что я стану красавицей.

  Я надеялась услышать, что я и так красавица, поэтому мне никакие отбеливающие кожу маски не нужны.

  Но с другой стороны Корнелиус намекнул, что я преображусь в красавицу, и это очень подстегнуло меня.

  Не получив голубую глину в аптеке, я не оставила мысль ее найти и намазаться.

  «Бонни, пойдем на речку – там голубой глины навалом и бесплатно», – я сделала поразительное открытие.

  К моему удивлению подружка отнеслась к затее не с восторгом, а осторожно:

  "Джейн, у меня кожа мраморно белая, а у тебя шелково белая, – Бонни, конечно, составила мне компанию, потому что мы подружки навек.

  Но не спешила подражать мне с глиной. – Страшно подумать, что будет с кожей после дополнительного отбеливания.

  Ты, Джейн, намазывай голубую глину, куда хочешь, а я попробую сначала на животе". – На берегу реки мы казались двумя белыми воронами на фоне голубой глины.

  Я щедро нанесла глину на лицо, а Бонни глиной выложила красивый круг вокруг своего пупка.

  «Как ты думаешь, Джейн, уже можно смывать целебную косметическую глину?» – Бонни спросила меня через пятнадцать минут.

  Я забыла посмотреть, на сколько времени наносится глина, поэтому решила подстраховаться:

  "Бонни, давай подождем еще часик – на всякий случай.

  Мы утрем нос аптекарю Корнелиусу, когда расскажем всем, что на берегу нашей речки голубая косметическая отбеливающая кожу глина лежит пластами бесплатно.

  В подтверждение я предъявлю отбеленное личико, а ты – животик.

  Корнелиус разорится, с сумой по миру пойдет, аптеку заложит в банк", – я злобно целый час перечисляла, какие напасти упадут на голову бедного аптекаря, который не продал мне в долг глину.