Текст книги "Солдат ка Джейн. Медкомиссия (СИ)"

Автор книги: O Simona

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

  Они, наверно, волнуются, потому что нас ошибочно обвиняли в убийствах, в финансовых махинациях с кебабом и уклонением от исправительно-трудовых работ по контракту на урановых рудниках Эль Диабло. – Я выпалила на одном дыхании. – Смотрят визор и переживают за меня и за Бонни.

  – За меня, думаю, родители не очень переживают, – Бонни пробурчала. – Наверно, проклинают из-за того, что их из-за меня допрашивают в полиции.

  – Солдатки Джейн и Бонни, – майор бросил на нас взгляд, который поджарил бы слона.

  Губы профессора и его бесчувственные уши дрожали. – Огорчу вас, – майор посмотрел на меня, – или обрадую, – взгляд на Бонни, – но как только результаты процентов согласно Уставу общевойсковых императорских тестов показали, что вы определены в особую пехоту, ваши данные автоматически были удалены из информационной сети Империи.

  Особая пехота – не шутка.

  Чем там занимаются даже я не знаю.

  Полагаю, что и ваши генералы допущены только к своим секторам информации особой пехоты. – Профессор майор отметил «ваши генералы».

  Значит, мы уже прописаны в загадочной, поэтому страшной, особой пехоте.

  – Наши идентификационные номера стерты? – я переспросила тупо.

  – Будет стерта любая информация о вас, и стирание уже идет, – профессор взглянул на монитор и причмокнул от удовольствия. – Операция дорогая, но для особых пехотинцев Империя денег не жалеет.

  Вашим родным, близким, друзьям, наставникам в гимназии, всем, с кем вы встречались, виделись, кто знает о вас, будет произведена промывка мозгов.

  Вас, как бы не существовало и не существует, солдатки Джейн и Бонни.

  Тем более что вы стропроцентницы.

  Я, не гадалка, не могу даже в ближайшем будущем представить вашу судьбу.

  Но главное, что друзья ваши и родные не будут печалиться о потере вас.

  Потому что для них вы и не рождались. – Профессор майор Дэвидсон вылил на нас ведро ледяной воды.

  Не в переносном смысле, а в прямом, потому что мы зависли.

  Надо же – в одно мгновение потеряли родных, близких и всех знакомых.

  – Господин профессор майор, – я очнулась после ледяной воды. – А фрау Клара, а Ламбруско, а новобранцы, которые нас видели, а генерал, а вы?

  Вам тоже мозги прочистят?

  – Тоже, – профессор военный ученый произнес без особой печали. – Завтра они проснутся и не вспомнят о вас.

  Даже, если встретитесь когда-нибудь на бескрайних просторах Империи, то вас не узнают.

  – А вы, дон майор профессор? – Бонни спросила с удивлением.

  – Мне память не сотрут, потому что я нужен, как координатор согласно Уставу общевойсковых императорских тестов, – майор профессор развеселился. – А сейчас, потому что должен, передаю вас в руки товарищей и их кое-кого. – Майор военный профессор Дэвидсон кивнул кому-то за нашими спинами.

  – Не нравится мне это «кое-кого», – Бонни успела мне шепнуть.

  В аудитории тенью возникли два военных в черном обмундировании.

  – Люди в черном, – я прикрыла ладошкой ротик.

  Кажется, что ничто уже не должно удивить меня, но люди в черном выглядели, как в фильме о них же.

  Один из секретный агентов был ашаном – из префектуры Галактик Ашан.

  Его кожа зеленая с перламутровыми переливами.

  Четыре глаза красные, но внимательные и лучистые.

  Второй – обыкновенный, непримечательный, не за что зацепиться во внешности.

  К гражданским костюмам людей в черном пришиты погоны военных.

  Майор военный профессор Дэвидсон сразу уменьшился в росте и стремительно покинул аудиторию.

  – Мы все знаем, – зеленый ашанец играл плохого полицейского.

  Во-первых, об игре хороший-плохой полицейский мы узнали на уроках психиатрии.

  Во-вторых, почти в каждом боевике был один хороший, а другой – плохой полицейский.

  Их очень легко сразу распознать.

  Хороший полицейский – всегда красавчик харизматичный.

  А плохой полицейский – больше похож на бандита с большой космической дороги, чем на полицейского.

  – Я рада за вас, сэр, что вы все знаете, – Бонни произнесла, как можно вежливее. – Тогда вам везет в лотерею.

  Заранее угадываете числа, на которые нужно поставить. – Зачем моя подружка выбрала иронию?

  – Ты не дома, моя девочка, – незаметный по-отцовски приобнял Бонни за талию.

  От поведения Бонни теперь зависит: сломает ли ей агент в черном спину, или погладит по попке. – Но не беспокойся, все будет хорошо.

  – Ты с ума сошел, агент, – четырехглазый начал неторопливо, а затем сбился на крик. – Ты безумец.

  Солдаток расстреляют за измену Императору, а ты с ними решил по-хорошему вести беседу.

  – Жалко мне новобранок, – бесцветный ответил беспомощно. – Хоть немного хочу их утешить.

  Моя дочка выросла, прихватила все мои сбережения на черный день и вступила в отряд хиппи.

  Теперь мне не с кем поговорить по душам.

  А с девочками с Натуры не только поговорить, но и посмотреть приятно. – Незаметный агент подмигнул мне: – Я расскажу вам поучительную историю, из которой вы сделаете соответствующие выводы, потому что вы умненькие, – агент ласково облизнул губы и сложил губы сердечком. – Недавно к нам поступил сигнал, что в информационной сети Имперских библиотек завелся жук – агент жухраев.

  Мы доверяем людям, которые ответственно выполняют свою работу и чисты перед Императором, но осторожно относимся к проявлению беззакония жухрайских шпионов.

  После допросов с пристрастием, все библиотекари признались, что они давно и плодотворно сотрудничают с вражеской империей жухраев.

  – Для нас она вражеская, а для жухраев – своя Империя, – зеленый агент посчитал, что пришло время ему вступать в разговор. – Боль, когда сначала засовывают иголки под ногти, а потом ногти срывают – несравнима с печалью о судьбе своей Империи.

  Помню, как старик Персей умолял меня сжечь его живым. – Агент причмокнул губами от приятных воспоминаний. – Трудно плакать без глаз.

  Но ни здоровье, ни утраченную молодость Персею мы уже не могли вернуть.

  С выдранными волосами, без ногтей библиотекари охотно давали показания, что они шпионы жухраев. – Зеленокожий ашан нам угрожал.

  Напугал до чертиков. – Посмертные анализы на кладбище показали, что под пытками библиотекари давали ложные показания.

  Никто из них не был шпионом жухраев.

  Они в безумстве от боли признавались в том, что не совершали.

  Доказано, после смерти допрошенных библиотекарей, в информационной сети библиотек просто произошёл программный сбой

  Мы поняли свою ошибку, но библиотекарей не вернуть.

  Их можно только заменить новыми и живыми.

  Но кто даст стопроцентную гарантию, что следующие библиотекари не попадут под подозрение? – Намек на то, что и невиновных нас можно пытать.

  – Мы можем дать стопроцентную гарантию, что нас зря подозреваете в сотрудничестве с жухраями, – я проблеяла. – Мы же на сто процентов сдали тесты, поэтому и утверждать можем на сто процентов.

  – Поскольку мы ни в чем перед Императором не виноваты, – Бонни зевнула, потому что тоже прекрасно знала игру в хорошего и плохого полицейского, – то, разрешите нам приступить к исполнению своего долга по защите Империи от внешнего врага.

  – Вот о внешнем враге жухраях мы хотим с вами побеседовать, – с языка неприметного капал мед доброты. – Вы же не хотите умереть под пытками, которым вас подвергнет мой коллега. – Он делал вид, что ему больно смотреть на нас несчастных.

  Бесцветный что-то, как девчонка прошептал на ухо четырёхглазому зеленому.

  – Извините, дон, мы не только под пытками, но и без пыток не хотим умереть, – я быстро-быстро хлопала ресницами.

  Мой учитель фехтования дон Иерихон говорил, что самое простое для блондинки – быстро-быстро моргать.

  Создается эффект поразительной глупости, наивности и беспомощности, который ошеломляет противников.

  – Наше время очень дорого, новобранки Бонни и Джейн, – зеленый решил больше не запугивать нас.

  Весь свет знает об игре плохой-хороший полицейский, но только сами полицейские не догадываются, что простые люди что-то подозревают о ней. – Адольф Бонапарт и Нейл Трувкаки уже признались во всем. – Черные зубы блеснули на фоне зеленой, в лучах прожекторов, коже.

  – Бонапарт и Трувкаки признались? – тут меня пробрало.

  Наши одноклассники знали слишком много о том, как мы подкладывали толченое стекло в туфли Наставников, как обильно солили их суп в столовой, как намазывали стулья клеем.

  Бонни тоже испугалась, побелела, даже покрылась гусиными пупырышками.

  Люди в черном заметили нашу реакцию и понимающе улыбнулись.

  Зеленый улыбнулся грозно, радостно.

  Неприметный улыбнулся понимающе, сочувствующе.

  – Вы – шпионки жухраев, – зеленый перешел на театральный визг.

  Я даже позавидовала актерскому мастерству военного в черном. – Думаю, что вам неприятно узнать, что под пытками Трувкаки и Бонапарт признались, как они вас вербовали.

  – Адольф и Нейл нас вербовали, потому что сами жухрайские шпионы? – Бонни сорвалась на крик. – Теперь понятно, почему они вели себя с нами, как свиньи.

  – И как же они вели себя с вами? – добрый полицейский присел на стол, хотя рядом стулья, достал блокнот и ручку. – Слушаю вас внимательно, миледи новобранка.

  – Не по-человечески они вели себя с нами, – я тоже решила дать показания против Бонапарта и Трувкаки. – Особенно – Нейл.

  Он при всех нагло врал, что у меня руки потеют.

  Мои ручки не потеют, они просто приноравливаются к моей новой совершеннолетней жизни.

  Периферийная нервная система совершает обмен.

  Наставник Мирандо советовал, чтобы я обратилась к гинекологу.

  Но наставник Миранд не знает, что до свадьбы девушка не должна посещать кабинет гинеколога, потому что стыдно.

  – Наставник Мирандо? – добрый полицейский многозначительно посмотрел на четырёхглазого и сделал пометку в блокноте. – Кто еще вам передавал задания от жухраев?

  – Никаких жухраев мы не видели и не знаем их – только из фильмов и из учебников о них черпали сведения, – Бонни задумалась на миг. – Но еще зоотехники Клайд и Мебиус странно вели себя с нами.

  Мы пригласили их стать нашими парнями на выпускном вечере.

  У нас парней не хватает, чтобы танцевать прощальный гимназический вальс.

  Клайд и Мебиус согласились, потому что мы обещали сводить их в ресторан – не дорогой, но и не для бедных.

  – Мы год деньги копили на ресторан, а Клайд и Мебиус жрали в три рыла, а затем сказали, что мы на них сэкономили, – обида фонтаном вырвалась из меня. – Мебиус хотел мне сделать предложение стать его невестой и поцеловал бы.

  Но я сказала, что хочу стать актрисой, поэтому Мебиус отказался от меня и сказал, что все актрисы порочные и продажные.

  Мебиус надеялся, что я стану укладывать рельсы и шпалы, как моя мама, или освою в Академии сложное ремесло сапожника, как мой папа, но я обманула надежды зоотехника Мебиуса. – Я зарыдала. – А он сразу отказался целовать меня и исключил из своих невест.

  На следующий день они гнали стадо коров.

  Я веточкой крыжовника ударила быка под хвост.

  Бык понесся, как угорелый на задних ногах.

  Зоотехники на нас рассердились еще раз.

  Это мне кажется подозрительным, потому что настоящие парни с Натуры со своими девушками так не поступают.

  И Нейл Трувкаки подозрительный, возможно, что шпион жухраев, потому что говорил, что у меня руки обильно потеют.

  А мои ручки не потеют обильно, просто...

  – Солдат Джейн, – лицо зеленого агента в черном стало еще зеленее. – Ты уже пошла по второму кругу.

  – Клара, мистер Гринпис, помощник Клары Ламбруско, – тоже, наверно, вербовщики жухрайцев. – Бонни вставила и свою информацию. – Они пытались нас завербовать на урановые рудники на Эль Диабло.

  Порядочные люди не станут обманом заставлять девушек подписывать контракт.

  – Клара, Гринпис, Ламбруско, – незаметный агент записывал в блокнот.

  Что-то голос агента без радости, что раскрыл подпольную сеть жухрайских вербовщиков.

  – Еще Адольф Бонапарт, – я была безжалостна к своим недругам. – Его отец Михо дал нам деньги, чтобы мы перед дальним прыжком в гиперпространстве купили четыре кебаба.

  Пока мы ждали, когда кебаб покроется золотистой хрустящей прожаренной корочкой, Адольф и его отец Михо удрали от нас.

  Мы, видите ли, им обуза.

  Возможно, что и Михо шпион жухраев, потому что он прикинулся добреньким сначала, а потом нас бросил на съедение кебабщику Али.

  Еще Михо ухаживает за моей мамой красавицей Бьянкой.

  – Михо, Адольф, Нейл, Клайд, Мебиус, Клара, Ламбруско, – неприметный агент уже не записывал, он сосал кончик ручки.

  – Наставник Мирандо, не забудьте и его, – я мстительно топнула ножкой. – Он не устроил нам торжественное чаепитие по поводу получения дипломов.

  Наоборот, он тоже сказал, что все артистки продажные.

  И по поводу моих ладоней, которые якобы обильно потеют...

  – Хватит, – зеленый ашановец резко рубанул ладонью по столу.

  Удара, как у знаменитого киногероя Джеки Чанана не получилось, стол выдержал.

  А ладонь агента пострадала.

  Радости и любви к нам боль в ладони не прибавила. – Мы разберемся со всеми, кого вы назвали... позже.

  А сейчас скажите, как вы дошли до предательства.

  – Мы дошли до предательства? – Бонни посмотрела на свои ботиночки.

  – Вы продали Родину за новые солдатские ботинки? – неприметный ухватился мыслью за нашу блестящую обувь. – Насколько нам известно, капрал Штольц выдает новобранцам старую разваливающуюся обувь.

  – И дырявые ношеные носки, которые воняют и от грязи стоят, – Бонни смешно сморщила носик.

  – Вам, господа агенты, много известно, если вы знаете проделки капрала Штольца, – я произнесла с неподдельным уважением. – Тогда вам известно и то, кому он дает и за что новые носки и новые ботинки. – Мне до слез жалко потраченных на взятку семь крузейро.

  Раньше не жалела, а теперь что-то вжальнулось.

  – Как может солдат в каменных вонючих дырявых носках и стоптанных ботинках отважно защищать Родину? – Бонни тоже жалела упущенные семь крузейро.

  – Стоптанные ботинки и вонючие носки? – агент в четыре глаза растеряно повторил.

  – Вы, когда-нибудь видели стоячие от грязи дырявые носки, дон? – я спросила с яростью. – Мы девочки чистые, каждый день тратим деньги и свое драгоценное время на умывания, подмывания, косметику, подкрашивания, закрашивания, удаление, наращение, а нам вместо помады и духов на военном складе предлагали старое, поношенное и вонючее.

  – Вы продали жухраям Родину за новые ботинки? – невзрачный вытолкнул с трудом из себя этот вопрос.

  – Мы Родину не продавали, иначе у нас были бы деньги, – Бонни резонно ответила.

  – Тогда как вы объясните результаты тестов? – зеленый ашановец устало ткнул пальцем в голограмму визора. – Никогда еще девушки из вашего сектора Галактик не выполняли норму тестов особой пехоты.

  – И никогда в истории Империи, ни из одной префектуры не вышла девушка со стопроцентным результатам по этим тестам, – невзрачный агент в черном выдохнул.

  – Понятно, в чем нас обвиняете, – я тоже выдохнула, подражала агенту.

  Оказывается, дело не в Нейле Трувкаки, ни в Адольфе Бонапарте, а – во мне и Бонни.

  Агентов в черном заинтересовал наш результат – сто процентов по тестам в особую пехоту.

  Другого объяснения, как то, что мы продались жухраям, работники секретной службы Империи не нашли.

  – В чем же мы вас обвиняем? – в голосе четырехглазого ашана прорезался интерес.

  – В том, что мы не девушки, а парни, – Бонни даже меня удивила. – Девушки не могут сдать тесты на особую пехоту.

  – Вы девушки, мы видим, – невзрачный агент захихикал и ткнул пальцем в левую грудь Бонни. – Хотя, конечно, не исключено, что вы парни жухраи, но очень хорошо замаскированные. – Неприглядный человек в чёрном обратился к зеленому красавчику: – Сделаем им рентген на томографе правды?

  – Если мы можем быть замаскированными агентами жухраев, – догадка молнией пробила меня с ног до головы, – то и вы можете быть агентами жухраев.

  Почему мы должны верить, что вы люди черной из нашей Империи, а не посланники жухраев, – я увидела, как вытянулись лица у Бонни, и двух агентов. – На Жухрае по вражеским каналам – канал от военного профессора Дэвидсона, который, возможно, давно уже является шпионом жухраем – узнали о поразительном результате тестов двух обыкновенных девушек с Натуры.

  В нашу Империю срочно послали двух агентов с Жухрая.

  – Не послали, а вы уже были здесь и плодотворно вредили нашему Императору, – Бонни поймала мою мысль. – Теперь ваши жухраи хотят переманить нас за огромные деньги и льготы к себе. – Мысль, что нас перекупят жухрайцы, показалась мне очень соблазнительной.

  Если о нас стерта память в родной Империи, то мы можем начать безбедную жизнь у жухрайцев.

  Это, конечно, Государственая измена нашему Императору, но, если аккуратно сбежать...

  – Ты, солдат Джейн, фантазерка, – на губах зеленого ашана появилась вымученная улыбка.

  Наверно, наша беседа передается по каналам начальнику людей в черном.

  Поэтому зеленый и неприметный агенты боятся, что их начальство станет их допрашивать: не жухрайские ли они шпионы.

  Никому нельзя верить, даже своим.

  Тем более, что выдвинула обвинения я – девушка со стопроцентным уникальным результатом по тестам на особую пехоту.

  – К сожалению, мы не жухраи... – вырвалось нечаяно у неприглядного человека в черном.

  Ашан четырехглазый с преувеличенным усердием начал хлопать коллегу по спине между лопаток.

  Невзрачный агент понял свою ошибку, что произнес «к сожалению, мы не жухраи», поэтому сделал вид, что закашлялся, а ашан ему помог избавиться от приступа сухого кашля:

  – К сожалению, мы не жухраи, иначе бы сразу вас раскрыли, – невзрачный ловко выкрутился из неприятной для него ситуации. – Солдаты Джейн и Бонни, – незаметный вымучено улыбнулся. – Вы сами можете объяснить поразительные невероятные результаты тестов?

  – Не можем, – Бонни ответила честно.

  – Не можем объяснить, – я согласно кивнула своей умненькой головкой, которая устроила неприятности мне и Бонни. – А, если бы могли объяснить, то ответили бы только нашему Императору.

  Слава Императору! – я попыталась скопировать стойку военных.

  – Слава Императору! – люди в черном поспешно повторили.

  Значит, нас всех реально подслушивают.

  Начальники не доверяют своим людям в черном.

  У зеленокожего ашана загудел в кармане визор.

  Неприметный испугано посмотрел на коллегу.

  Наверно, во время допросов только особые звонки поступают к людям в чёрном.

  – Да, мой генерал, зеленая кожа ашана посинела.

  Агенты стали по стойке Смирно. – Пять бутылок бордо урожая прошлого года, как вы заказывали.

  Что? – Зеленый агент прикрыл трубку визора ладонью: – Самсунг, он говорит, что доставили белое вино, а генерал заказывал красное. – Агент ашанец раскрыл имя своего напарника.

  Но даже не заметил оплошности, потому что, наверно, генерал очень недоволен, что ему привезли другое вино.

  – Я грузил красное, – неприметный агент Самсунг вздрогнул. – Грузчики, сволочи, переиграли. – Красное стоит дороже белого, вот работяги дурачка сыграли.

  Решили, что можно нам подсовывать всякую дешевку.

  Я им покажу, – агент Самсунг из добренького полицейского превратился в свирепого дракона. – Они у меня под пытками признаются, что продавали вино жухраям. – Серьезное обвинение.

  – Да, мой генерал, немедленно исправим, – Зеленокожий агент кланялся трубке визора. – Немедленно, разумеется, да, в ножки вам поклонимся. – Агент отключил трубку, вытер ладонью пот со лба. – Если мы в течение часа не доставим генералу красное вино «Бордо. Долина смерти», которое он заказывал, то добровольцами отправимся на фронт. Рядовыми.

  – Доставим, со дна морского доставим, из черной дыры вытащим вино для генерала, – неприметный агент засунул в карман блокнот и ручку.

  Люди в черном несолидно побежали, как школьники.

  – Мы будем за вами следить, солдат Джейн и солдат Бонни, – около дверей Самсунг вспомнил о нас и погрозил пальцем.

  – До скорой встречи, синьоры, – я не нашла ничего лучшего, чем помахать им ручкой.

  – Джейн, ты с ума сошла – желать встречи с людьми в черном.

  – Я так разволновалась, что не понимаю, что творю, – я надула губки. – Ты правильно, что кричишь на меня, Бонни.

  Я тебя вляпала в неприятности, прости.

  Я позволила тебе списать у меня тест на военную профпригодность.

  И из-за результатов теста ты тоже под подозрением.

  – Но у нас сто процентов, – Бонни наморщила лобик. – Хорошо ли это или плохо?

  Нам будут завидовать другие солдаты.

  Нас станут преследовать люди в черном.

  И, возможно, что жухраи захотят выкрасть нас для своей империи. – Бонни с вопросом в глазах смотрела на меня: – Джейн, ты написала в особую пехоту тест на сто процентов.

  Ты – избранная, как в фильмах!

  – Бонни, я не чувствую себя избранной, – я захныкала. – Я ставила галочки наугад – как попало.

  – Тогда у тебя интуиция зверская, Джейн, – Бонни взяла меня за руки. – Твоя интуиция подсказывала, где ты должна ставить галочки.

  Нужно только отключить твое сознание и ум, тогда у тебя будет работать интуиция.

  – Не отключай мое сознание и ум, – я взмолилась. – Я и так и не чувствую сознание и ум, а ты еще хочешь гарантировано их отключить. – Я кусала губы и щипала себя за попку – наказывала за непредусмотрительность. – Сдали бы тест, как все нормальыне новобранцы, тогда бы к нам вопросов у агентов в черном не возникло бы.

  – Джейн, понимаешь, ты не можешь нормально, ты избранная, – засело в голове Бонни, что я избранная.

  Конечно, ей приятно дружить с избранной, а не с какой-то неудачницей.

  – Знаешь, что Бонни, – я внимательно стала ее рассматривать, словно никогда не видела раньше. – Мне кажется, что не я избранная, а ты избранная.

  – Я – избранная? – Бонни присела на стул. – Подожди глупить, Джейн, а то у меня голова закружилась.

  Я боюсь за твой рассудок.

  – Да, ты избранная, Бонни, – я зашипела. – Я попадаю в неприятности, а из неприятностей мы выходим, потому что ты со мной рядом. – Доказательства я притянула за уши, но и поспорить со мной трудно. – Я случайно написала тест, получилось, что в особую пехоту да еще со ста процентами результатов.

  Интуиция мне помогла или глупость, а может быть – невезение, никто не знает.

  Но главное, что ты у меня списала подробно, точь-в-точь, все до галочки.

  Тебе интуиция нашептывала.

  Нет, не нашептывала, а орала в мозг:

  «Списывай, Бонни, списывай у Джейн все подробно».

  Ты могла не все подробно списать у меня, или вообще, свой тест сделала бы, но ты послушала свою интуицию. – Я победно посмотрела на подружку.

  – Но я ставила галочки там, где и ты ставила только для того, чтобы наши тесты были одинаковые, и мы попали бы в одну команду по распределению.

  – Это ты так считаешь, Бонни, – я торжественно развела руки в стороны. – А твоя интуиция хихикает, потому что все вышло так, как она задумала.

  – Ты считаешь, Джейн... – Бонни сжалась в комочек.

  На ее зеленющих глазах навернулись слезы.

  Слезы радости или слезы печали?

  – Бонни, – я присела подружке на колени, обняла ее и поцеловала во влажные губы. – Мы всегда держались вместе, и будем дальше держаться вместе.

  С интуициями разберемся.

  Может быть, мы обе – Избранные? – Я протянула Бонни мизинчик. – Все хорошо!

  – Клянусь, что все хорошо, – Бонни своим мизинчиком захватила мой.

  – И я клянусь, что все будет хорошо, – я засмеялась.

  – Люди в черном побежали доставать вино для своего генерала, – я через минуту вернулась в суровую действительность. – Значит, мы свободны?

  – Пока свободны от агентов секретной службы, – Бонни засмеялась. – Но не свободны от военной службы. – Она снова потянулась губами к моим губам.

  – Что я вижу? – в аудиторию ворвался хозяин – военный майор профессор Дэвидсон. – Целуетесь, стопроцентные особые пехотинцы?

  – Так точно, товарищ майор Дэвидсон, – я отрапортовала. – А что? Нельзя целоваться?

  Мы же с Натуры!

  Нам до свадьбы только и остается, что целоваться.

  – Послушайте, солдатки Джейн и Бонни, – майор Дэвидсон занял свое место на кафедре. – Вы в армии или где?

  Вам здесь не страна вечных поцелуйчиков.

  Если через пять минут не подниметесь на борт, который специально ждет только вас двоих, то вас объявят дезертирами и будут судить по законам военного времени.

  Никакие особые пехотные сто процентов ваших тестов не помогут!

  – Судить по законам военного времени? Нас? – я соскользнула с коленей Бонни. – Разве мы уже воюем?

  – Вы еще не воюете, солдат Джейн, – военный майор профессор постарался успокоиться и не волноваться. – Но Империя наша воюет всегда.

  Слава Императору!

  – Слава Императору! – Я и Бонни ответили эхом.