Текст книги "Солдат ка Джейн. Учебка (СИ)"

Автор книги: O Simona

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

  У нас даже идентификационных номеров нет.

  Как же мы сможем выходить замуж?

  – Затем майору ваши девочки, – адъютант Серджио не отступал перед грозным Шорли, – что он майор, а ты новобранец. – Серджио напугал Шорли до белизны в глазах.

  Наверно, Шорли снова будет перед нами извиняться за что-то свое, придуманное, надуманное.

  – Офицерская столовая? Но мы уже покушали! – я простонала, когда адъютант Серджио подвел нас к столику под пальмами в кадушках.

  – В хорошем обществе можно кушать бесконечно, – майор Небраска по весу мог соперничать только с кухмейстером Чапеком.

  На одном стуле майор не умещался, поэтом усидел сразу на двух. – Присаживайтесь, девочки. – Майор улыбнулся и показал на миленький диванчик розового цвета.

  – Небраска, – из клубов дыма донесся хриплый смех. – Джейн и Бонни с Натуры, поэтому на сладенькое не рассчитывай! – Дым рассеялся, и мы с Бонни увидели лейтенанта Шоу.

  На его коленях вальяжно восседала синяя аватарка Фирма.

  Она отчаянно дымила папироской, а лейтенант Шоу курил толстую сигару.

  Выглядел лейтенант не столь культурно, как в своем офисе.

  Он был без кителя, без армейских ботинок, босиком.

  Белая рубашка расстёгнута на груди и в разрезе виделись тонкие черные волоски.

  Стол лейтенанта заставлен бутылками, многие из которых уже пустые.

  – Шоу, – майор Небраска скорчил недовольную рожицу – если уместно называть рожицей круглое лицо с сотней подбородков. – Мне все равно – с Натуры Джейн и Бонни, или в натуре, – майор засмеялся. – Я же не спрашиваю, откуда твоя синяя аватарка.

  – И не спрашивай, Небраска, потому что она сама... сама... лейтенант Шоу запутался в словах. – Сама за себя говорит синей кожей.

  – Очень говорю, – Фирма откинула голову назад и захохотала.

  – Почему наш лейтенант Шоу так непочтительно обращается к вышестоящему по званию? – Бонни спросила меня шепотом.

  Но майор Небраска услышал наши девичьи переговоры.

  – Бонни, – оказывается, майор знал не только наши имена, но кто из нас кто.

  Мы слишком популярны стали за короткое время.

  Хорошо ли это? – Офицеры на Клондайке все равны.

  Потому что мы – особенные. – Майор Небраска поднял указательный палец и внимательно на него посмотрел. – Даже не особенные, а – особые.

  – Дон майор Небраска, – я обрадовалась, что узнала название Планеты или Планетарной системы. – Мы думали, что название учебки секретное, поэтому нам не сказали, как она называется, а вы нам подсказали, что мы на Клондайке.

  Клондайк далеко от Центра Вселенной?

  – Тссс, никому ни слова, девочки, – майор Небраска побледнел и приложил палец, на который только что смотрел, к своим пухлым розовым губам. – Клондайк – это секрет! – Майор налил в три бокала из пузатой бутылки и два бокала протянул нам.

  – Понимаем, дон майор, – Бонни подмигнула мне.

  Только что нам доверили военную тайну.

  – Нам нельзя алкоголь, герр майор, – я смотрела на ароматную жидкость в бокалах. – Мы с Натуры.

  – Ну и что, что с Натуры, – майор начал сердиться. – Не ломайтесь, девочки.

  – Небраска, на Натуре почти все под запретом жрецов, – лейтенат Шоу криком привлёк внимание других офицеров и их спутников и спутниц по жизни.

  На крик у Шоу ушло много сил, поэтому он обильно вспотел. – Детям при рождении жрецы ставят замки на ДНК.

  На одежду замок, на алкоголь и сигареты до двадцати одного года – замок, на секс – замок, на...

  – На секс до свадьбы – замок? – майор Небраска выделил самое главное, что его интересовало. – Что за замок?

  И нет замка, который нельзя вскрыть при помощи денег.

  – Замок ДНК – если девочки, оденутся, или закурят, или выпьют алкоголь, или к ним между ног попадет глубоко чужое, то они взорвутся, – лейтенант Шоу удовлетворял любопытство господ офицеров.

  Спасибо лейтенанту – нам же с Бонни будет спокойнее – не нужно будет каждому встречному объяснять заново. – Но самое главное, что взрыв разнесет всех, кто находится в радиусе десяти метров.

  Жрецов с Натуры подкупить трудно и дорого, да и где мы их достанем, жрецов с Натуры, чтобы они сняли объект... завет... запрет безбрачия с наших красоток. – Майор Шоу оказался самым продвинутым среди сидящих в столовой офицеров.

  После его слов на нас стали смотреть, как на ведерко с хлебом.

  Но свою интеллигентность лейтенант подпортил пьяным хриплым ржачем.

  – Во как, – майор Небраска выпил три бокала – свой и два, которые наливал для нас. – Секс – не для меня, но обидно, что нельзя. – Майор быстро восстановил прежнее настроение. – Девочки, а сидеть на моих коленях вам можно?

  – Вы разрешаете, дон майор? – я округлила глазки от восторга. – Мы даже и не мечтали о подобной радости.

  Для нас сидеть на коленях парня – огромная честь!

  – Слышал, Шоу, что они сказали? – Небраска махнул рукой своему другу лейтенанту. – Джейн и Бонни назвали меня парнем, и говорят, что я для них честь.

  – Парни девушек на Натуре не балуют, – лейтенант Шоу пощекотал аватарку под хвостом. – Фирма, я тоже тебе оказываю чесать... честь тем, что позволяю сидеть у меня на коленях.

  – Балбес, – Фирма произнесла шутливо и погладила лейтенанта по голове. – Я сейчас лишу тебя чести. – Аватарка сползла с коленей лейтенанта.

  – Фирма, ты куда? – Шоу хватал руками воздух, но никак не мог захватить подругу.

  Все в зале засмеялись.

  Я и Бонни в приличном обществе позволили себе только мелко хихикать.

  – Джейн, здесь круто, – Бонни шепнула мне на ушко. – Мы с тобой только один раз были в ресторане, на Натуре, когда после выпускного в гимназии водили Клайда и Мебиуса в ресторан.

  – Они обожрали нас, а затем еще были недовольны, – я поцеловала подружку в лобик.

  Потому что давно не целовались, наверно, уже час прошел.

   – Шоу, я только носик припудрю, – Фирма послала от дверей воздушный поцелуй лейтенанту.

  – Девочки, вы целуетесь? – майор Небраска, хотя и толстый, но все подмечает маленькими чёрненькими глазками.

  – Да, дон майор, нам нужно, время от времени, расслабляться.

  – Расслабляться? – щеки майора затряслись. – Покажите?

  – Что показать, дон майор?

  Вы же все видите у нас.

  Мы голенькие ничего не скрываем.

  – Покажите, как расслабляетесь?

  – Разве вам интересно, товарищ майор?

  – Что интересно?

  – Смотреть, как мы расслабляемся? – Я и Бонни снова недоумевали.

  На Натуре расслабление считается спортом.

  Во время экзаменов нас родители терзают:

  "Джейн, ты перезанималась, круги под глазами.

  Немедленно отправляйся к Бонни, расслабьтесь хорошенько".

  Обычно мы встречаемся с Бонни на половине пути – ее тоже родители выгоняют расслабиться со мной.

  «Господин Наставник, можно я, чтобы не мешать другим выйду и в коридоре расслаблюсь с кем-нибудь?» – На контрольных и экзаменах допускается, если натурщик или натурщица слишком напряжённые, то должны снять напряжение.

  – Что смотреть? – майор Небраска вытер внезапно вспотевший лоб.

  – На нас смотреть, когда мы расслабляемся.

  – Да, на вас смотреть.

  – Но это же обычно.

  – Я не знаю, потому что не видел.

  – Вы не видели? – я и Бонни запищали с недоверием. – Разве вы не расслабляетесь, например, со своим адъютантом Серджио?

  Вы же так свое здоровье загубите, товарищ майор.

  – Ну, вы даете, девочки с Натуры, – майор Небраска прямо из горлышка допил вино. – Кавасаки, неси еще портвейна.

  – Друг ты мой сердечный, – лейтенант Шоу заскучал без своей синей подружки.

  Он поднялся, нетвердой походкой отправился к нашему столику. – Дай я тебя расцелую, Небраска. – Лейтенант Шоу притянул майора за уши и смачно поцеловал в губы. – Как же я люблю тебя, майор. – Затем целовал в нос, в щеки, в лоб, а потом и еще в губы.

  Майор Небраска, судя по довольному выражению лица, не отказывался от поцелуев.

  – Только я отошла на минутку припудрить носик, – из дверей комнаты для припудривания вышла аватарка Фирма. – Лейтенант, а я разве не гожусь для поцелуев?

  – Годишься, годишься, синяя птица счастья, – лейтенант Шоу пожал плечами, будто извинялся перед майором, что его отвлекли от горячих поцелуев с ним.

  – Тогда держись за мой хвост, а то свалишься, пьяница, – Фирма приказывала своему лейтенанту.

  А ведь в офисе, стояла пред ним – Смирно.

  Шоу схватился за хвост аватарки, успешно преодолел пару метров до своего столика, но все же не удержался.

  Боевой офицер выпустил хвост подруги.

  Упал, покатился под ноги спешащего солдата с подносом, на котором стояла бутылка.

  Я отметила, что поднос не простой, как в нашей солдатской столовой, а серебряного цвета.

  Бутылка, которую солдат нес для майора Небраски, скатилась и разбилась около лейтенанта Шоу.

  Его накрыло волной розовых брызг.

  На шум выскочил кухмейстер Чапек.

  – Кавасаки, кривые руки твои, – кухмейстер схватил невиноватого солдата за волосы и таскал из стороны в сторону, как тряпку. – За дорогой портвейн я вычту из твоего довольствия.

  – Я ему сейчас сам вычту, – лейтенант Шоу под хохот зала поднялся и без замаха остро ударил кулаком в лицо Кавасаки. – Ты мне за Моцарта и Сальери ответишь, гад.

  Отвечай, когда тебя спрашивает офицер: любишь Моцарта?

  А Сальери любишь? – Кровь несчастного солдата смешалась с каплями портвейна.

  Не обманывали наши новобранцы, когда рассказывали как культурный лейтенант их колотил.

  Только мне и Бонни сказочно повезло с ним.

  В зале представление пришлось всем по душе, кроме меня, Бонни и Кавасаки.

  Ржали так, что уцелевшие окна звенели.

  – Девочки, угощайтесь, – майор пододвигал к нам тарелки: – Устрицы галилейские, фуа-гра, гранд миньон из мраморной говядины, и самое главное – икра белуги.

  – Простите, герр майор, – я кисло улыбнулась. – Мы уже накушались в солдатской столовой.

  – Тем более, что мясо мы не любим, – кто только тянул Бонни за язык?

  Я не тянула.

  Я наступала на ногу подружки, но она не реагировала.

  Выдавала нашу тайну, которую мы придумали для кухмейстера Чапека.

  Сейчас майор завопит, прикажет кухмейстеру, чтобы он принес нам кашу и фрукты.

  Тогда на ужин и на завтрак, я уверена, мы получим шашлыки и рагу из свинины.

  – Икра, икра белуги, – майор, к счастью, не уделил нашим словам должного внимания. – Дорогущая, деликатес.

  Вы, я уверен, никогда ее не пробовали.

  – Что вы, дон майор, – Бонни не унималась.

  Она махнула рукой и засмеялась. – На Натуре икра белуги по цене может сравниться только со свининой.

  Свинина и черная икра – еда для бедных и нищих.

  Мы свиней кормим икрой белуги, а белугу – свиным мясом.

  – Да вы что? – майор Небраска заинтересовался. – Это же можно наладить сбыт... – Он зачмокал губами, наверно, подсчитывал свою выгоду – хозяйственник.

  – Дон майор, вы же приглашали нас посидеть у вас на коленях, – я надула губки. – Вы шалун товарищ майор, забыли о нас. – Я так хотела, чтобы отметиться на коленях парня, да еще он – майор.

  Когда расскажу знакомым и подругам на Натуре, то они от зависти подавятся.

  Я замерла, потому что вспомнила, что у нас уже нет ни знакомых, ни родных, ни Родины.

  Мы вычеркнуты из памяти и списков.

  Во всем виноват тест, который я нечаянно написала на сто процентов, а Бонни у меня списала все до галочки.

  – Честь, честь для меня, – майор Небраска обрадовался моему напоминанию. – Боливар выдержит двоих.

  Я пересела на колени толстого майора.

  Ого! Круто! Я сижу на парне!

  Бонни пыталась усесться на мои колени, но сползала.

  – Джейн, неудобно, – Бонни от обиды надула губки.

  – Я посижу немного, а потом тебе уступлю место на коленях товарища майора, – я обещала лучшей подружке... единственной подружке.

  – Господин майор, – Бонни прижалась к Небраске. – Можно я вам на шею сяду и ножки свешу... свесю?

  Я никогда так не пробовала, а в поговорке говорится – села на шею и ножки свесила. – Бонни обнаглела до крайности.

  Наверно, у нее после невероятного обеда ум сошел с рельс.

  Предлагать подобное майору?

  Да он нас сейчас за наглость на десять суток в карцер посадит.

  – На шею? И ножки свесишь? – майор Небраска побагровел.

  Точно – разозлился.

  Бонни поняла свою ошибку и сжалась в комочек, что очень трудно для ее длинных ног. – Ты предлагаешь это мне, милая Бонни? – Майор вытер набежавшую на подбородок слезу.

  – ЭЭЭЭ! – Бонни проблеяла.

  – Иди ко мне, моя умница, – слишком часто майор повторяет «моя».

  Он притянул Бонни к себе. – Встань на столик, ага, ножки среди бутылочек.

  Теперь осторожно, не упади, перемещайся мне на плечи. – Громкие слова майора привлекли внимание широкой общественности в виде публики офицеров. – Теперь свешивай ножки, – майор расхохотался, когда Бонни уселась на его плечах: – Джейн, придерживай Бонни за ножки.

  – Небраска, а ты – жох! – раздались одобрительные вопли сослуживцев. – Сразу двух девочек подцепил, да еще и голых.

  – Ну и что? – я спросила у Бонни.

  Конечно, она заняла козырное место – на плечах у парня, но и мое место не хуже.

  Будет чем похвастаться, хотя бы перед нашими новобранцами.

  – Я единственный кто в родной конфедерации говорил по-шумерски, – майор плавился от счастья.

  Чему он радуется?

  Я же своим весом отдавливаю ему колени.

  Бонни бедрами и киской прижимается к его шее.

  Ему же неудобно, бедненькому военному.

  Он страдает ради нашего удовольствия. – Мало кто в нашем Секторе Империи понимает по-шумерски.

  Да и не нужен вымерший язык никому.

  Я любил шумерский, потому что его чарующие звуки в голодные годы вызывали у меня потоки слез и бурные крики радости.

  Я умолял отца отправить меня в Университет, где я смогу бездельничать на факультете шумерских языков.

  "Я хотел, чтобы родилась девочка, а вышел ты, – отец не любил меня в детстве и сейчас не любит. – Я не собираюсь оплачивать твои шумерские развлечения. – Отец смеялся надо мной. – Ты будешь намного счастливее, когда запишешься в армию, покинешь нашу деревенскую Галактику и найдешь свой дом в казарме.

  Я – хозяйственник, твой дед, – хозяйственник, прадед – хозяйственник, и ты будешь в армии хозяйственником.

  Не надейся, что я сделаю из тебя девочку и позволю баловаться шумерским языком".

  «Отец, я гляжу в твое изумленное лицо и грустно вздыхаю. – Я боялся гнева отца. – Только не лишай меня самого дорого, что есть у мужчины – знания шумерского языка».

  «Да пошел ты, сын мой, в имперскую армию», – отец подло ударил меня по голове обухом топора.

  С тех пор я не помню ни слова по-шумерски. – Майор Небраска поцеловал коленку Бонни, а меня поцеловал в лобик.

  Я покрылась пупырышками от неожиданности.

  Вот, какая награда мне – парень меня поцеловал, хоть и в лоб, но поцеловал.

  И не важно, сколько лет парню – чем старше, тем выдержаннее, как квас.

  – Я сейчас с вами, Джейн и Бонни, ощущаю радость, как в молодые годы, когда разговаривал по-шумерски. – Майор Небраска похлопал Бонни по коленочке. – Девочки, слезайте на минуточку с меня.

  – Мы доставили вам неудобство, герр майор, поэтому вы нас прогоняете? – я надула губки. – Простите нас, пожалуйста, мы виноваты.

  – Виноваты, исправимся, дон майор, – Бонни тоже надула губки.

  – Девочки, неужели? – майор Небраска посмотрел на влажное пятно на своих щегольских безразмерных галифе.

  Затем провел ладонью по шее, внимательно рассмотрел ладонь. – Вы промокли на мне? – В голосе майора прозвучало недоверие.

  – Мы нечаянно, господин майор, – я виновато улыбнулась и сложила губки сердечком.

  – Тогда садитесь на меня, – майор Небраска, оказывается, не сердился на нас.

  Он встал на четвереньки и мотал головой. – Я буду вас катать, как лошадка. – Майор Небраска заржал, но не как смеются, а как лошадь.

  – Пони, мой милый пони, – я прыгнула майору на спину.

  – Пони, вези нас к Императору! – Бонни включилась в игру, присела за мной и обхватила меня руками за талию, чтобы не упасть с лошади во время скачки.

  – Вперед, мой добрый пони, – я слегка ударила коленочками в бока господина майора.

  Он лихо поднял голову, ржанул и покатил нас по проходу между столиками.

  – Ай, да майор, ай да затейник, – господа офицеры искренне восхищались подвигом майора.

  Он жертвовал собой, своим статусом, чтобы доставить нам удовольствие.

  Небраска довез нас до стены, развернулся и повез обратно.

  Во время бешеной скачки майор Небраска забыл, что он лошадка пони, или пони лошадка.

  – Я свинья, – майор Небраска уморительно хрюкал. – Да, господа и девочки, я свинья.

  Хрю-хрю-хрю! – Сразу видно, что человек на своем боевом посту, что он знает дело!

  Мы все хохотали до изнеможения.

  – Я так веселилась только тогда, когда Наставник Мирандо в столовой споткнулся о ногу Нейла Трувкаки и уронил содержимое подноса на голову Адольфу Бонапарту, – Бонни пропищала сквозь слезы смеха.

  Мы слышали аплодисменты: аплодировали нам и майору.

  Нам за какие заслуги?

  Но приятно почетно и необычно, когда господа офицеры восхваляют нас и подбадривают:

  – Джейн, Бонни, майор, вы просто душки!

  – Уф, устал я скакать, – майор Небраска вернулся за свой столик и нас вернул.

  Он залпом выпил бокал бурой жидкости. – Сто миль проскакал без передышки.

  – И нахрюкались, и хрюкали, дон майор Небраска, – я согнулась от хохота.

  Присела на ее влажные колени Бонни.

  Мы начали неистово целоваться.

  – Вы сейчас будете расслабляться, девочки? – майор уронил пустой бокал и схватил в руку бутылку.

  – Мы же обещали вам, дон майор, что покажем, – Бонни с вопросом смотрела на майора.

  – Мы постараемся, товарищ майор, чтобы вам не надоели, – я волновалась, что все же майор желает на нас посмотреть из вежливости. – Как только увидим искорку недовольства в ваших глазах, то сразу же прекратим.

  – Искорку? Недовольства? В моих глазах? – майор Небраска выпучил их, о которых мы говорили. – Вы увидите вулкан моих страстей, девочки.

  И, вообще, можете называть меня Пепе.

  В школе я ходил в чулках – моя мама заботилась, чтобы я не простудил гениталии.

  Одноклассники прозвали меня Пепе Длинный Чулок.

  – Для нас необычно и огромная честь, господин майор...

  – Девочки – Пепе...

  – Дон Пепе...

  – Просто Пепе...

  – Пепе?

  – Да, без всякий приставок – Пепе.

  – Мы боимся.

  – Меня?

  – Нет.

  – Кого боитесь.

  – Нарушения.

  – Нарушения, девочки?

  Границы Империи на замке.

  Нарушитель жухрай не пройдет.

  – Боимся нарушения Устава.

  – Устав устоит, девочки.

  – Устоит?

  – Верьте мне, Джейн и Бонни, Устав Империи и не только Пепе видел и не только внесуставные отношения.

  У Устава иммунитет к внесуставным отношениям.

  – Вы загадочный, дон майор Небраска.

  – Я же просил.

  – Извините, Пепе.

  – Не извините, а – Пепе.

  Не на «вы», а на «ты».

  – С вами на «ты», герр Пепе?

  – Со мной на «ты».

  – Пепе, ты нас балуешь, спасибо!

  – Совсем другое дело! – майор Небраска заставил нас называть его на «ты» и при этом – Пепе.

  Слишком много для двух солдаток, которые еще динамита не нюхали.

   – Это еще не все, – майор Небраска погрозил нам сосиской пальца. – У меня для вас сюрприз, девочки.

  – Ты нас пугаешь своей добротой, дон Пепе, – я не верила в происходящее. – Ты, парень, обратил на нас внимание.

  Как офицер пригласил к своему столику.

  – Не побрезговал нашим обществом, – Бонни поглаживала меня по коленке. – Угощал, катал, развлекал.

  – Мы не знаем, чем тебе отплатить, Пепе, – я от нахлынувшего счастья разрыдалась. – Нам так приятно, Пепе, так хорошо с тобой.

  Не бросай нас одних на поле боя.

  – Куда же я теперь вас выброшу, после того, что между нами было, Джейн и Бонни? – майор Небраска похлопал себя по животу, словно собирался нас съесть.

  Я лукаво улыбнулась и накрыла губы Бонни своими горячими губами: – Джейн, ты горишь, как Жар Птица. – Я взглянула, как майор Небраска приложился к бутылке.

  Он пил, но не спускал с нас восторженного взгляда.

  – Ты раскаляешь меня, Бонни, – Джейн ответила долгим протяжным стоном.

  – Джейн и Бонни, в любое время заходите на армейский склад, и берите все, что вам нужно, – майор Небраска даже на время выбил нас из розового тумана расслабления.

  – На склад? – я с недоумением посмотрела на майора. – Пепе, ты шутишь?

  – Брать, все, что нам нужно или понравиться, Пепе? – Бонни практично уточнила.

  Но я по ее дрожи чувствовала, что Джейн не верит в то, что на наши головы свалилось огромное девичье счастье.

  – Разрешаю, берите все, что нужно и что захотите, – майор Небраска свободной от бытылку рукой описал круг. – Я хозяин над складами.

  Я вам разрешаю! – Майор оглушил нас водопадом щедрости.

  – ООООО, Пепе, – я простонала.

  – Слишком шикарно, чтобы оказалось правдой, – Бонни застонала в ответ. – Джейн сейчас мы проснемся в выгребной яме на Эвкалипте.

  – Джейн, не сглазь... – я не успела досказать, потому что Джейн, все-таки сглазила.

  Раздался звон разбиваемого стекла.

  Три раза.

  Два раза – со стороны окна, а третий раз – от бутылки майора Небраски.

  Или больше звонов? я не успевала считать их.

  Ворон умею читать, а звоны плохо считаю.

  Вечерний звон.

  Два камня разбили окно и влетели в офицерскую столовую.

  Первый камень продолжил свой славный путь по столу – снес половину посуды на пол.

  Второй камень угодил в бутылку майора Небраски в тот момент, когда майор из нее пил.

  Небраска застыл с половинами бутылки – горлышко во рту, а рука – на остатке стекла.

  – Враг не пройдет, – господа офицеры, несмотря на то, что тоже расслабились с подругами, друзьями и алкоголем, проявили поразительную военную прыть и смекалку.

  Господа офицеры выскакивали в дырки окон и через дверь.

  Мигом офицерская столовая почти опустела: остались только я, Бонни и зачарованный майор Небраска.

  Он опустил руку и внимательно рассматривал остаток разбитой бутылки.

  – Второй скрылся, – лейтенант Шоу уже почти трезвый.

  Рядом с ним верная аватарка Фирма.

  – Дело времени, утром найдем второго заговорщика, – господа офицеры возвращались в столовую и ободряюще хлопали майора Небраску по плечам.

  – Небраска, забирай, он твой, – лейтенант Шоу зло сверкнул глазами и швырнул дрожащего солдата под ноги майора Небраски.

  – Серджио? – майор затряс щеками.

  Я и Бонни узнали адъютанта майора. – Но почему, Серджио?

  За что ты меня возненавидел, Серджио?

  – Я не тебя возненавидел, мой бегемотик, – адъютант называл майора своим бегемотом. – Я их возненавидел. – Серджио завизжал и показал на нас пальцем.

  Затем обнял колени сидящего майора и зарыдал. – Они – разлучницы.

  Я видел, как ты, мой любимый бегемотик, с ними развлекался.

  Я прислонял нос к стеклу окна, но ты меня не замечал, потому что твое внимание поглощено этими распутницами.

  – Распутницы это кто? – я, на всякий случай, решила пополнить свой армейский запас слов.

  Но никто не разъяснил мне новое слово.

  – Ты их поил, кормил, Пепе...

  – Неправда, мы не кушали, потому что в солдатской столовой наелись, – Бонни похлопала по животику и с вопросом посмотрела на майора Небраску.

  Почему Небраска окаменел, почему не казнит наглеца, который разбил окно и его бутылку?

  – Ты веселил их, они веселили тебя, – адъютант Серджио орошал слезами колени майора. – От твоих галифе пахнет девками, мой бегемотик.

  Ты катал их на спине, хрюкал, ржал, а затем захотел посмотреть спектакль в исполнении блудниц.

  Мои спектакли тебе уже не интересны, Пепе?

  Ты забыл меня, бегемотик? – Серджио поднял заплаканное лицо и с надеждой смотрел на майора Небраску.

  Господа офицеры постепенно уходили из столовой.

  – Не хватало мне семейных сцен и разборок, – лейтенат Шоу пробурчал.

  – Семья – это святое, Шоу, – синяя аватарка Фирма поддерживала Шоу под локоток.

  – Святое, это произведения Шуберта и картины Рокосовского, – лейтенант Шоу протрезвел до состояния культуры.

  Сейчас начнет морды бить, как выражались наши парни новобранцы.

  Майор Небраска бросил на меня и на Бонни виноватый взгляд.

  Мое сердце оборвалось и скатилось в пропасть – вниз, к бедрам.

  Я поняла, что все пропало – и панибратство с майором, и его обещание заходить на склад и брать все, что нам нужно и все, что нам понравится.

  – Я понимаю, что военная служба совсем не похожа на балетное училище, столь привычное для тебя, Серджио, – майор Небраска опустил ладонь на затылок адъютанта. – Недостаток любви тяготит тебя, но ты должен понять, что я меняю свои решения, как захочу. – Майор Небраска дал мне и Бонни призрачный шанс на свое покровительство.

  – Я ненавижу Джейн и Бонни, – адъютант ходил по тонкой грани бытия и захлебывался от слез. – Я ненавижу всех с Натуры.

  – В твоих жилах течет кровь твоего отца и, следовательно, твоего деда, – майор Небраска хотел, чтобы получилось умно, а вышло, как всегда.

  Зачем он напомнил адъютанту о крови, если не знал, где она течет.

  – Кровь течет не в жилах, а в венах и артериях, мой бегемотик, – адъютант размазывал слезы по лицу. – У каждого живого существа во Вселенной, если есть кровь, то она течет.

  И у каждого – кровь его отца, деда, прадедов и предков.

  Кровь матери, бабушки, прабабушки и ее предков.

  Разве может течь другая кровь?

  Кто мать и отец, тех и кровь. – Серджио логично завершил.

  Не пропускал уроки биологии в своей гимназии.

  – Даже, если бы ты не признал свою связь со мной, то я бы все равно пустил бы тебя в свое сердце, Серджио, – снова майор Небраска оборвал нашу надежду.

  Адъютант понял перемену в свою сторону и сразу забрался на коленки майора.

  Нам Серджио показал язык.

  – Девочки, вам пора спать, – майор Небраска мягко улыбнулся мне и Бонни.

  Затем отвернулся к адъютанту и поцеловал его в шею.

  – Облом, – Бонни не выдержала и заплакала, когда мы удалились от столовой. – Серджио, Серджио, а мы, что не семья майору Небраске.

  – Серджио очень бы расстроился, если бы услышал твои слова, – я тоже кусала губы, старалась не разреветься от досады. – Похоже, что он нас не любит.

  – Джейн, у нас было все: и слава, и любовь господ офицеров, – Бонни начала истерить, но я обняла ее за плечи и начала целовать, как в лихорадке. – Перед нами открывались перспективы карьерного роста в имперской армии.

  Нам майор разрешил брать со склада...

  – Но он нам не запрещал с него брать, – я пыталась успокоить подругу и сама старалась взять себя в руки. – Любовь любовью, а обещание майор Небраска дал.

  Завтра же воспользуемся его обещанием, Бонни.

  Мы же ничего не потеряем, если солдат Кузнецов кладовщик нас прогонит в шею.

  – Старший солдат, – Бонни улыбнулась сквозь слезы.

  – Что?

  – Старший солдат Кузнецов, – Бонни рассмеялась. – Мы теперь снова должны не забывать о чинах наших начальников и всех, кто выше нас.

  Только майор Небраска разрешил называть его на «ты» и просто Пепе, но сразу же наше счастье уплыло.

  – Круговорот счастья в природе, – я начала умничать. – Вспомни, Джейн, пример няньки Императора Рамзеса тысяча двадцать четвертого.

  – Фрау Сильвия Консерва, – Бонни прижалась ко мне.

  – Да, фрау Сильвия Консерва – двоюродная сестра Принцессы Виктории – робкая женщина, нянька Императора Рамзеса.

  Она подчинялась приказам острой на язык Королевы и ее психованного брата – Дальнобойца.

  Консерва – единственный человек во Дворце Императора, которая облегчала его горе.

  Она никогда не била его, даже, если слышала, как он кричит по ночам.

  Консерва просто пыталась, как умела, успокоить Императора.

  Но во дворце появилась балерина Ксешинская из Западной провинции Империи и прогнала фрау Консерву.

  Мы с тобой сейчас, как фрау Консерва, а адъютант Серджио – балерина Ксешинская, разлучница. – Я все поставила на свои места.

  – Даже стало страшно, как история Империи повторяется и отыгрывается на нас, на двух несчастных солдатках, – Бонни поцеловала меня в губы.

  – Целоваться вне казармы запрещено, – около нас остановились два военных с бластерами. – Девочки, отправляйтесь в казарму, там и целуйтесь.

  – Вы кто? – я не нашла ничего лучшего, чем спросить военных, кто они.

  Ясно же – военные.

  – Мы патруль караульной службы, – военный сдвинул каску на затылок.

  – Диор, оставь Джейн и Бонни, – да, действительно, нас все знали по именам. – Они только что были с майором Небраской. – Военный дернул своего товарища за рукав.

  – Устав не позволяет быть с Небраской, – патрульный автоматически ответил и тут же присвистнул: – С самим Небраской?

  – Начальником хозяйственной службы!

  – Будёный, отстань от девочек, правда, – патрульный Диор обращался к товарищу, но подмигнул нам

  – Всего хорошего, Джейн и Бонни, – Будёный поправил ремень. – Замолвите за нас словечко, когда будете в другой раз с господином майором.

  – Непременно, господа, – Бонни помахала патрульным ручкой.

  – Не целуйтесь вне казармы, – Буденый повторил предостережение. – Мы вас пропустили, а лейтенант Шоу может взгреть за нарушение Устава.

  – Спасибо, сэр Буденый, – я послала патрульным воздушный поцелуй.

  – И не ходите одни после ужина – опасно, – Диор тоже пожелал нам добра.

  – Ужин? – мы с Бонни переглянулись. – Здесь еще и ужин? – Мы чуть не лопнули от счастья.

  Патрульные уже ушли далеко, поэтому не могли нас проинструктировать насчет ужина.

  – Бонни, Джейн, пора на ужин, – к нам подбежал Лусака. – А вы где пропадали?

  В казарме я вас не нашел: ни в кроватях, ни под кроватями, ни в душевой, ни в туалетах.

  – Значит, мы хорошо спрятались, – кокетничать с парнями я не умела, потому что не было возможности.

  Но из учебников геометрической психологии знала, как нужно кокетничать голосом – необходимо переходить на пищание. – Мы загадочные девочки! – Я пропищала.

  Бонни посмотрела на меня, словно я сошла с ума.

  – Лусака, а где твой напарник по столику в столовой? – я через несколько шагов спросила новобранца.

  Мы приближались к столовой, из которой только что я и Бонни вышли огорченные.

  -Шорли? Шорли заболел немного! – Лусака отвел взгляд в сторону. – Переел во время обеда, набросился на свинину, потому что никогда ее не пробовал, вот и мучается животом.

  – Свинина – она вредная, – Бонни многозначительно кивнула головкой.

  – Свинина – замечательная, – Лусака мечтательно закатил глаза. – Я бы все отдал за то, чтобы питаться только одной свининой. – Лусака сиял, как свиной пятачок.

  Желание Лусаки исполнилось на ужин.

  Перед ним поставили поднос с жареной свининой, с шашлыком из свинины и горой крабов.

  – Меня сейчас вырвет, – Бонни с отвращением посмотрела на тарелки перед Лусакой. – Неужели, во многих конфедерациях свинина считается редким деликатесом?

  – Также, как у нас на Натуре – каша и остальное растительное, – я напала на гречневую кашу, как на врага.

  Моментально уничтожила ее, и пододвинула тарелку с морковным омлетом. – Бонни, если я лопну от обжортсва, то похорони меня на маковом поле.