Текст книги "Школьник из девяностых (СИ)"

Автор книги: noslnosl

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)

– Джон, не стыдись, мы же родня! – сказала Рози. – Сейчас найдём что-нибудь.

– Мам, не суетись, я сейчас, – произнёс Стивен.

Через несколько минут парень вернулся с джинсовым рюкзаком, изрисованным авторучкой. На нём были нарисован знак хиппи и написаны названия англоязычных рок групп.

– Вот, кузен, держи! – гордо произнёс Стивен. – Дарю тебе эту реликвию! Когда я был чуть постарше тебя, то объехал с этим рюкзаком не один рок-фестиваль.

– Спасибо, Стивен! Шикарный подарок.

– Да ладно. Пользуйся, – парень дружелюбно хлопнул меня по плечу.

Загрузил в подаренный рюкзак каменные пластины прямо в рубашке, в которую они были завернуты, туда же отправилась уменьшенная летающая доска. Рози завернула мне с собой сандвичей, их положил туда же.

После ланча Стивен отвез меня на вокзал в Скарборо. По спидометру я засёк, что расстояние от фермы туда составило одиннадцать миль. То-то все удивлялись, что я так много пешком прошёл.

На вокзале никаких документов никто не спрашивал, как я и думал, поезд оказался чем-то типа нашей электрички, только гораздо комфортнее. Вагоны были оборудованы сиденьями с мягкой спинкой, и в каждом вагоне был туалет.

– Вот, держи, – подмигнув, Стив сунул мне в руку пять фунтов. – Купишь себе что-нибудь в Лондоне.

– Спасибо, Стивен! – искренне поблагодарил я парня и пожимал ему руку.

Расположился в поезде в месте, указанном в билете. Рядом со мной через сиденье сидел старик, одетый в классический шерстяной костюм коричневого цвета.

– Простите, сэр, – обратился я к попутчику. – Подскажите, пожалуйста, сколько будет поезд идти до Лондона, а то в билете написано два часа и три часа, я никак не пойму.

– Добрый день, юноша, – с улыбкой ответил старик. – Поезд прибудет в Лондон на вокзал Кинг-Кросс через час пятьдесят минут, далее он следует до Йорка, а туда прибывает через три часа. Если вам именно в Лондон, то уже через два часа будете там.

– Большое спасибо, сэр.

– Пожалуйста.

Глава 6-7

Глава 6

Прибыв в Лондон, решил сразу идти в госпиталь и пытаться решить проблему поскорее. Задумался над вопросом, как найти что-то в незнакомом городе? Мне в плюс было то, что замечательно владею английским, хотя раньше не замечал за собой подобного. Честно говоря, по иностранному языку у меня стояла тройка и та за красивые глаза. Но что удивительно, уже сколько общаюсь на этом языке, а задумался о странности этого только сейчас. Такое ощущение, будто для меня естественно говорить как на русском, так и на английском. Интересно, а на каком языке я читаю заклинания? Ведь для меня и он естественен. И почему в голове мелькает что-то, связанное с Шумером? Про Шумер я читал в энциклопедии в школьной библиотеке, там очень интересно было написано про древние страны. Но ведь Шумер существовал пять тысяч лет назад!

Итак, возвращаясь к вопросу ориентирования. Мне нужна карта и выяснить, где находится детская больница. Маловероятно, что подобное знает каждый встречный, но попытаться спросить стоит. Мать говорила: «Язык до Киева доведёт, и за спрос не бьют». Кстати о матери, надеюсь у родителей всё в порядке.

Интересно, мой рюкзак магические менты тоже обшмонали? Если да, то почему не задавали вопроса о деньгах? Или прикарманили их? Если не нашли, то это замечательно, очень надеюсь, что деньги найдут родители и используют по назначению. Там хватит, чтобы дом построить и купить пару квартир.

Расспросив пятерых человек, так и не получил вменяемого ответа. Никто не знал о детских госпиталях. Пришлось воспользоваться справочной вокзала, а она, сволочь, платная. Купил карту и в справочной выяснил адрес детских госпиталей и хосписа. На всё это у меня ушло полтора фунта и было потрачено прекрасное настроение. Расставаться с деньгами тяжело, особенно, если это единственные твои деньги и не знаешь, где будешь сегодня ночевать и что кушать. Конечно, всегда можно организовать тарелку каши, но пока не буду в совсем уж безвыходной ситуации, ни за что не притронусь к овсянке! Задача номер один – раздобыть еды и снять с неё матрицу. Задача номер два, завести книгу заклинаний, хотя бы, чтобы хранить матрицы в рунном виде, а то память не самое надёжное хранилище.

Первым пунктом решил посетить Грейт Ормонд Стрит Госпиталь на улице Грейт Орманд. Опросив аборигенов, выяснил, что до этой больницы от вокзала ехать на метро всего ничего. Да что там метро, тут, судя по карте, пешком всего полтора-два километра, то есть полчаса ходу. Пожалуй, сэкономлю деньги и прогуляюсь пешком.

В госпитале подошёл к ресепшен и выяснил, где находится отделение интенсивной терапии. Начитал и накинул на себя заклинание отвода глаз, после чего поднялся на нужный этаж. Оказалось, я попал в отделение для новорожденных. Покрутившись, с трудом, но нашёл другое крыло, в котором лежали дети и подростки. Проблема была в том, что я нахожусь тут незаконно и под действием заклинания, поэтому поступить так, как поступил бы в подобной ситуации ранее, то есть спросить у докторов – не могу.

Попав в нужное крыло, активировал духовное зрение и пошёл по коридору мимо палат. Внимательно осматривал сквозь стену ауры. У всех детей в палатах, мимо которых проходил, души были на месте. Блин, как жалко-то их. С одной стороны очень хочется помочь, и я могу это сделать. Да мне хватит недели, чтобы поднять на ноги всех пациентов. С другой стороны, я точно знаю, что в этом мире есть маги, и подобная помощь, даже паре человек, может навести на меня этих товарищей. Когда стоит выбор либо моя свобода, жизнь и здоровье, либо здоровье незнакомых мне людей, то я выбираю первое. А маги, конечно, те ещё гады, они, похоже, скрывают своё существование от простых людей, и, имея такую силу, не помогают людям. Думаю, что они ещё и сажают в магические тюрьмы тех, кто пытается помочь. Наверняка же находятся добрые маги, которые хотят использовать свою силу во благо, но раз мы о них не слышим, значит, их быстро ставят на место власть имущие.

В одной из палат обнаружил две тусклые ауры, у которых по косвенным признакам не было душ. Осмотрелся, вроде на меня никто не обращает внимания, значит, заклинание действует на всех и, соответственно, магов в пределе видимости не наблюдается.

Зашёл внутрь и оказался в палате, в которой стояло всего две кровати. Здесь много оборудования, среди которого сумел распознать аппарат для слежения за пульсом, аппарат для искусственного дыхания. Кинув взгляд на безнадёжно больных, сразу понял, что эти пациенты мне не подходят. Один был мальчиком десяти лет, вторым пациентом оказалась девочка примерно пятнадцати лет. Полагаю, их вместе положили только потому, что они в коме, так-то они разного возраста и пола. Насколько я разобрался в этой больнице, детей до одиннадцати лет кладут в детское отделение, от двенадцати до шестнадцати в подростковое, а с семнадцати лет во взрослую клинику. Естественно, мальчики и девочки находятся в отдельных палатах. А тяжелые пациенты, вот они, разных возрастов и пола в одной палате. Ну да, не будут же доктора таскать дорогое и капризное (дорогое оборудование обычно всегда капризное) ради каких-то абсурдных норм морали?

Опечаленный покинул палату, развернулся и отправился назад по коридору. По дороге размышлял над тем, куда двигать дальше.

Внезапно открылась дверь с надписью «Реанимация» и оттуда вышли два доктора и пара медсестер. Доктора были мужчинами, одному лет сорок, второй молодой парень, ему лет двадцать пять.

– Доктор Самерс, кто сообщит родственникам печальную новость? – спросил молодой доктор.

– Я сам, Джеймс, – печально вздохнув, ответил взрослый врач. – Ты ещё молодой, успеешь за свою практику наговориться с родственниками.

– Жалко парня, всего пятнадцать лет, – вздохнул молодой доктор. – С виду вроде здоров. А почему мы не отправили его на вскрытие?

– А зачем? – пожал плечами доктор Самерс. – Там и так всё ясно, кровоизлияние в мозг. Мы бы ничего не смогли сделать – это вотчина нейрохирургов, а до них парень так и так не дотянул.

– Доктор Самерс, вызвать санитаров, чтобы отвезли тело в морг? – спросила одна из медсестёр.

То есть, что получается? Парень, практически мой ровесник с неповрежденным телом. Интересно, большой скандал поднимется, если он вдруг оживёт в морге?

Итак, у меня есть два варианта. Первый долгий, изменить тело при помощи метаморфизма. Второй быстрый, но до крайности противный ритуал, для проведения которого заклинатель должен сорвать лицо с определённого человека, после чего высушить его и приложить к своему, прочитав определённое заклинание. Ещё один плюс данного ритуала, что копируется не только внешность, но и аура. Но блин, я не могу себя заставить срезать кожу с лица трупа, а потом накладывать её на себя… Фу, гадость! Меня от одной мысли чуть не стошнило. С другой стороны, чем раньше оживёт пациент, тем меньше подозрений…

И всё же, чудесное исцеление с выходом из комы и оживление – несколько разные вещи. Второе может привлечь внимание магов. Мало ли, подумают, что кто-то некромантией балуется, вколют опять сыворотку правды и понеслась душа на прокорм дементорам. Эх, как хочется поскорее легализоваться, но всё же лучше не рисковать. Поеду в другую больницу.

Покинув госпиталь, направился в сторону метро. Через турникет прошёл благодаря продолжающему действовать заклинанию отвода глаз, а ещё оно действовало как защита от толчков и отдавленных ног. Хорошее заклинание, люди человека видят, но их мозг его полностью игнорирует – его пытаются обогнуть, не задев, тем самым создавая приватную зону даже в час пик, в который я угодил. Ну да, времени сейчас начало седьмого, в Лондон я прибыл полпятого, в пять был в госпитале, значит, по больнице гулял около часа.

Доехал с пересадками до станции Вайтчепел роуд. Выйдя из метро, нашёл свободную лавку, достал из рюкзака бутерброды и поужинал. Сильно захотелось пить. Нашёл автомат, торгующий напитками, и, потратив двадцать пенсов, купил газировки.

После вынужденного перерыва добрался до Лондонского Королевского госпиталя. Я оказался на огромной территории больничного комплекса. Среди больничных зданий находился музей Королевского госпиталя для туристов, где пенсионеры, переодетые в форму королевских гвардейцев девятнадцатого века, завлекали и развлекали туристов, но меня интересует лишь одно из зданий больничного комплекса – «Лондонский Королевский Детский Госпиталь». Пришлось снять маскировку и расспрашивать у людей, как попасть в нужное место, потом зачитывать заклинание и вновь активировать отвод глаз. Прием посетителей был до половины пятого, те, кому необходимо попасть внутрь, проходили через приемный покой, поэтому без подобного ухищрения меня бы просто не пропустили.

Поплутав по большому холлу приемного покоя, наконец, обнаружил план здания с пометками для посетителей на каком этаже, какое отделение. Отделение интенсивной терапии было найдено на плане. Я поднялся на нужный этаж на лифте. Выходя из лифта на нужном этаже, удивил медсестру, ожидающую лифт. Медработник, наверное, не успела нажать кнопку вызова лифта, а тут он прибыл, раскрылись двери, а внутри «пусто», но девушка встала в сторону, выпуская меня. Она не поняла, зачем так поступила, хмыкнула, пожала плечами и зашла в лифт.

Как уже проделывал сегодня, активировал Духовное зрение и начал идти по коридору, через стены вглядываясь в ауры. В четвертой по счёту палате обнаружил телесную ауру без души. Раскрыв серого цвета дверь, зашёл внутрь палаты. В палате полутьма, свет не горит, окна закрыты жалюзи, лишь приборы искусственного жизнеобеспечения освещают помещение. На кровати лежал парень, на вид примерно пятнадцать лет, блондин почти одного со мной роста.

Подойдя ближе к пациенту, стал внимательно осматривать ауру. Странно, мальчик полностью здоров, но все связи тела с душой разорваны. Причём произошло это не так давно, не больше суток назад. Похоже на применение заклинания Авада Кедавра, после которого тело парня успели откачать. Дефибриллятором запустили сердце, подключили к оборудованию поддержания жизнедеятельности. Или же это мог быть "поцелуй дементора", то есть какой-нибудь демон вырвал душу у пацана. Тогда его и откачивать не пришлось бы – симптомы как у глубокой комы, которую приходиться наблюдать.

Не буду показывать на себя пальцами, но кое-кто за использование такого заклятья угодил в тюрьму… Но кому надо использовать аваду на обычном человеке? Хотя, глупый вопрос от начинающего мага, использовавшего это заклинание против обычного человека – повод всегда найдётся.

Стоит ли занимать место человека, убитого заклинанием? Для простых людей будет непонятно, почему он впал в кому, также непонятно, почему очнулся, но особых проблем с этой стороны быть не должно, поскольку организм полностью здоров. А вот у магов могут возникнуть вопросы. Но, раз этот парень тут, в обычной больнице, значит маги попросту могут не знать об этом парне. Допустим, о том, что он убит, почти никто из магов не знает – убийца не в счёт. Так-так, какие могут быть допущения в подобном вопросе? Надо точно знать.

Покинул палату и зашёл в ординаторскую, где стал рыться в папках. Потратив примерно полчаса времени, я, наконец, нашёл дело этого парня. Из папки почерпнул следующую информацию. Джон Стэнфорд, дата рождения 24 декабря 1980 года. Остановка сердца во время прогулки, причина не выяснена. Тут ещё много медицинских терминов, назначения врачей, анализы и прочее.

Какой вывод можно сделать? Если бы я был Шерлоком Холмсом, то сказал бы: "Элементарно, Ватсон! Мальчик гулял или шёл по своим делам, мимо проходил маг-отморозок под заклинанием невидимости или отвода глаз. Ему чем-то мальчик не понравился, то ли ногу отдавил, то ли ещё что, в результате волшебник запустил в пацана аваду. Пацана почти сразу обнаружили люди, вызвали скорую и там его тушку откачали, но без души это Сизифов труд". В общем, главное тут, что магические менты скорее всего не среагировали или среагировали слишком поздно, когда уже нет тела. Нет тела, нет дела, а значит решено – займу место этого парня.

Вернулся в палату и начал при помощи метаморфизма преображать свою внешность. К двум часам ночи устал и уснул на второй кровати, установленной в палате. Периодически в помещение заглядывала медсестра, проверяла катетеры, ставила капельницу, переворачивала тело пацана. На меня никто не обращал внимания. Хорошо хоть туалет был в палате.

Пару раз прерывался и выходил в местное кафе-столовую на первом этаже, чтобы покушать, на что потратил все оставшиеся средства ещё в первый раз. Чтобы поесть во второй раз, пришлось под чарами отвода глаз в этой же столовой заняться воровством. Стал наблюдать за посетителями кафе. Увидел, что мужчина расплатился, положил кошелек во внутренний карман пиджака, а, заняв столик, небрежно накинул на спинку стула пиджак. Просто подарок судьбы! Тихо подойти, будучи прикрытым чарами отвода глаз и вынуть из бумажника купюру достоинством десять фунтов, не составило никаких проблем. В этот раз я поел от пуза, в отличие от утра, когда пришлось экономить.

Днем в палату к пациенту, чью внешность я перенимал, зашла женщина примерно тридцати пяти-сорока лет, у неё были темные круги под глазами, выглядела дама осунувшейся, поверх теплой черного цвета юбки и толстого вязаного свитера коричневого цвета был накинут медицинский халат. Голубоглазая блондинка, в молодости, должно быть, очень красивая, но переживания не прибавляют людям красоты.

– Сынок, но как же так? – запричитала женщина. – Ты же всегда был здоровым. Я когда узнала, что ты в коме от остановки сердца, поначалу не поверила, думала, кто-то зло шутит.

Женщина заплакала.

В таких условиях определенно невозможно работать. Вот как можно сосредоточиться на изменении лицевых мышц при помощи метаморфизма, выслушивая женский плач? А я ещё не разобрался, как изменить цвет волос при помощи метаморфизма или биомагии. Теоретически, для этого необходимо достаточно простого зелья. Хорошо, хоть прическа у парня незамысловатая – короткий ёжик.

Да, пожалуй, надо постричься налысо и сварить зелье для роста волос. Для зелья надо немного елея, розмаринового масла, стебель тысячелистника, пару листьев дуба, бутон гвоздики и десяток кошачьих волосков, но лучше использовать волосы этого парня. Для варки нужен огонь, кастрюля и всего десяток минут. Только где раздобыть все эти ингредиенты?

А что, если я пока побуду лысым? Допустим, пацана в больнице постригли, пока мать отсутствовала… Естественно, будет неразбериха, начнутся разбирательства по поводу того, кто и для чего постриг мальчика, но крайних в итоге не найдут. Медики будут думать друг на друга. Хотя… Зачем неразбериха, если можно всё решить при помощи магии? Потом, когда покину клинику, раздобуду ингредиенты и сварю зелье. Раз тут есть маги, значит должен где-то быть черный рынок, где торгуют нужными для магов вещами – это закон рыночных отношений, спрос рождает предложение. Но если рассуждать логически, то такие ингредиенты запросто можно раздобыть в простых магазинах, рынках и аптеках, а листья дуба ещё легче – достаточно найти дерево и сорвать пару листиков.

Через час женщина наплакалась и покинула палату, а я, наконец, смог сосредоточиться и продолжил преобразования.

Вскоре в палату зашла медсестра. Решил не медлить и тут же отправил в медсестру заклинание:

– Конфундус. Ты получила приказ от руководства и должна побрить пациента наголо для процедур. После того, как побреешь пациента, вспомнишь, что ошиблась.

До того, как медсестра побрила бессознательного пациента, я позаимствовал у пацана пучок волос для варки зелья. Осталось решить вопрос с анализами, вдруг у меня потом решать взять кровь?

Через несколько минут в палату зашла медсестра с машинкой для стрижки волос и бритвой. Она побрила пациента наголо. После чего она с ужасом уставилась на то, что сотворила. Оглянулась, словно ища свидетелей своей ошибки. Не найдя никого, прибрала за собой и покинула палату. Ну, по крайне мере, попыталась.

– Конфундус! – я наложил на медсестру заклинание. Кажется, оно становится моим любимым. – Ты должна взять анализ крови у этого пациента и забыть шприц с кровью на тумбочке.

Медсестра вернулась, набрала из вены парня большой шприц крови и, «забыв» его, покинула палату. Сразу после ухода медработника я незамедлительно наложил на шприц заклинание стазиса, которое продержится несколько часов, затем последовало заклинание отвода глаз.

Проблему с бритьём своей головы решил просто. Мысленно очертил волосы на голове, как объект для воздействия, зачитал и применил к ним заклинание Дематериализация. К восьми вечера, наконец, удовлетворился результатом. Моё лицо стало почти идентичным лицу парня в коме, теперь мы были почти как братья-близнецы, но я имел более развитую мускулатуру. Гробить с трудом заработанные мышцы было жалко, поэтому решил, что и так сойдёт. Даже цвет глаз удалось изменить на точно такой же ярко-голубой, как и у пацана.

Теперь наступил самый сложный этап. Так, щегол, соберись, это всего лишь кусок мяса, без души он труп, в котором непонятно для чего поддерживают жизнь! Ты разве жалел кур, когда рубил им головы? Или свинью, которую резали у дяди Коли? Нет и нет! Это было всего лишь мясо. Вот и тут перед тобой мясо!

Для начала мне пришлось побороть брезгливость и вынуть из парня все катетеры. Он лежал голым, поэтому мне пришлось раздеться и наложить на свою одежду заклинание отвода глаз. Прикасаться к чужому мужскому половому органу было до ужаса противно, мне хотелось плеваться и ругаться, но будет странно, если вместе с пациентом растворятся катетеры и присоски. Последними сорвал присоски аппаратов, отслеживающих жизнедеятельность, они тут же начали противно пищать, демонстрируя отсутствие жизнедеятельности пациента. В этот момент в ординаторской должно сработать экстренное оповещение и сюда сейчас поспешат врачи, поэтому времени нет, пора действовать, причем быстро.

Жаль, что не могу прочитать мысли пацана, он слишком давно мертв. Разве что призвать его душу и расспросить? А вдруг подобные заклинания каким-то образом отслеживаются волшебниками? Ведь маги как-то вышли на меня. Хотя, на меня вышли скорее всего через обычных ментов. Мать, наверное, рассказала, как всё было, а мимо такой паранормальщины магические менты не могли пройти. Нет, лучше не буду рисковать, как-нибудь вживусь в его роль и без этого, а призыв души могу осуществить в любой момент, используя волосы.

– Дематериализация!

Заклинание начало быстро действовать, почти мгновенно превращая тело Джона Стэнфорда в облачко маны, невидимое простому обывателю, да и магам без особого умения, специального заклинания либо артефакта тоже не увидеть ману, даже настолько концентрированную. Тело Джона полностью растворилось и я тут же лёг на койку. Сделал это очень вовремя, поскольку в палату ворвались спешащий доктор и медсестра.

Приняв сидячее положение, мне удалось с недоумевающим видом вполне натурально изобразить, будто сам только что освободился от присосок.

– Эй, парень, ты чего творишь?! – гневно вопросил доктор. – Ты зачем снял с себя все датчики и катетеры? Боги, как ты вообще сам это сделал?

Доктор подошёл ко мне и стал осматривать и ощупывать.

– Ты как себя чувствуешь? – с беспокойством спросил он.

– Замечательно. Такое чувство, будто неплохо выспался. Только вот ничего не могу вспомнить и кушать хочется сильно, и пить.

– Странно, – задумчиво протянул доктор. – У тебя ничего не болит?

– Ничего, сэр. Разве что немного некомфортно от тех штук, от которых избавился, а так, в целом, чувствую себя замечательно.

– Как ты вообще умудрился вытащить катетер? – с удивлением спросил доктор.

– Сэр, эта штука была такая неприятная, а я сильно хотел от неё избавиться и делал всё аккуратно. Я же не враг своему здоровью.

– Как тебя зовут? – спросил доктор.

– Джон Стэнфорд, сэр.

– Хорошо, Джон. Где ты живёшь? – продолжил задавать вопросы врач.

– Эм… Простите, но я не помню.

– Хм… – протянул доктор. – Как зовут твою мать?

– Не помню, сэр, – стараясь выглядеть расстроенным, грустным тоном я ответил врачу. – Я помню только, как она выглядит. Мама блондинка примерно моего роста, но не помню, как её зовут.

– Ничего парень, не расстраивайся, есть большие шансы, что ты всё вспомнишь, – приободрил меня доктор.

Дальше посыпался ворох вопросов, началось обследование и сдача анализов. Пришлось доктора и медсестру приложить конфундусами. Пока чары действовали, подсунул медсестре кровь Джона и убедил, будто она только что взяла её у меня.

Доктор спрашивал меня, что произошло перед тем, как я оказался в больнице, но на все подобные вопросы получал ответ: "Не помню, сэр".

Как только покину больницу, сделаю волшебную палочку, с ней чары держаться гораздо дольше и Конфундус выходит мощнее.

Следующим утром мне выдали больничную пижаму и перевели в другую палату. Покормили почти нормальной едой. Чтобы стать нормальной, она должна перестать быть столь жидкой и её должно быть раза в три больше, но врачи посчитали, что после нескольких суток внутривенного питания вредно сразу давать нормальную пищу. В любом случае, такая еда лучше азкабанской овсянки. Ко мне заходили другие врачи. Психолог и невролог проводили опросы, тесты, общались. В итоге поставили диагноз «Частичная ретроградная амнезия».

Свои вещи пришлось переносить в другую палату, предварительно наложив чары отвода глаз на те предметы, на которых не их было, а на прочих обновил заклятье.

После обеда приехала мать Джона и в компании доктора с недоверчивым видом влетела в палату. В этот момент я сидел на кровати и тренировал навык медитации преобразования материи в ману. При виде здорового сына, дама переменилась в лице. Она засияла от неописуемого восторга и стала фонтанировать радостными эмоциями. Женщина кинулась меня обнимать.

– Джон, сыночек! – счастливо воскликнула она. – Наконец, ты поправился!

– Здравствуй, мама, – ломающимся подростковым голосом произнёс я.

– Что с тобой случилось? – мама Джона ухватила меня за плечи и стала внимательно осматривать. – Ты как себя чувствуешь?

– Замечательно, – перейдя на шутливый тон, я добавил: – Ещё лучше будет, если ты прекратишь попытки меня задушить.

– Что с твоими волосами? – спросила мать Джона. – И что с голосом? Он сильно изменился!

– Не знаю, – мне стоило огромных усилий сохранить на лице невозмутимое выражение лица и спокойно пожать плечами. – Если бы я помнил, какой у меня был голос, возможно, сумел бы ответить.

– Не беспокойтесь, мадам Стэнфорд, – успокоил мать пациента доктор. – Это всего лишь подростковая перестройка организма, голос ломается. Такое часто случается с подростками в период гормональной перестройки и всегда происходит довольно неожиданно. А мальчика побрили для проведения процедур.

Врач решил выгородить медсестру, которая, скорее всего, повинилась ему в «своей ошибке».

– И не стоит так наседать на ребёнка, – продолжил медик, – я же вас предупреждал, что у него частичная амнезия.

– Сынок, ты помнишь меня? – спросила мадам Стэнфорд.

– Эм… – протянул я. – Исключительно визуально. Я знаю, что ты моя мама, но не помню ни как тебя зовут, ни сколько тебе лет, ни где мы живём. Я вообще много чего не помню.

– Ничего, ты всё вспомнишь! – с надеждой произнесла мадам Стэнфорд. Нежно погладив меня по голове, она расплакалась. – Скажите, доктор, что с моим Джоном? Когда его выпишут?

– За исключением амнезии, ваш сын полностью здоров, – не замедлил с ответом врач. – Джона можно выписать хоть сегодня, но мы хотели бы понаблюдать его и оставить ещё на сутки.

– Мам, – жалобно протянул я. – Я не хочу оставаться в больнице. Можно, мы поедем домой?

– Доктор, – мадам Стэнфорд обратился умоляющий взор на врача, – если мой мальчик здоров, могу ли я забрать его домой уже сегодня?

– Если напишите отказ от дальнейшей госпитализации, то можете, – невозмутимо ответил врач. – Вообще, случаи частичной амнезии в последнее время встречаются довольно часто. Не хочу вас расстраивать, но пока очень редки случаи, когда пациенты что-либо вспомнили из утерянных воспоминаний. Так что лучше не рассчитывайте на то, что память Джона вернётся. Лучше обучайте сына тому, что он забыл, заново расскажите о семье и…

Дальше доктор с мадам Стэнфорд вышли в коридор, из-за чего я больше ничего не мог расслышать.

Пока никого не было, отработанным методом уничтожил одежду, полученную на ферме. Она без проблем обратилась в ману. На рюкзак наложил заклинание отвода глаз и начертил своей кровью рунный накопительный круг, который будет подпитывать заклинание. Почти вся выделенная дематериализацией мана впиталась рунным кругом. Теперь даже магам будет очень сложно увидеть мой рюкзак. Я вижу его только потому, что использовал для нанесения рун свою кровь.

Меня всё же оставили в больнице ещё на ночь, а с утра приехала мадам Стэнфорд с моими вещами, точнее, с вещами Джона. Я старался приучить себя к мысли, что теперь являюсь Джоном Стэнфордом, его вещи – мои, его мать и родственники теперь тоже мои. Был Русским Иваном, стал Английским Иваном, то есть Джоном, так что по сути ничего не изменилось. Но на деле это оказалось нереально сложно.

Тяжело вспоминать о родителях. Неудержимо тянуло уехать назад в Волгоград, но я прекрасно понимал, что тем самым подставлюсь и, возможно, подставлю маму с папой. Поэтому, проплакавшись, сжал зубы и постарался убедить себя, что поступаю правильно. Хотелось хотя бы подать весточку родным о том, что жив и здоров, но воспоминания об азкабанском уюте как-то на раз прочищали голову от глупых мыслей и заставляли мыслить рационально. Пройти через ад, провернуть невероятные схемы и всё ради того, чтобы в итоге завалиться на мелочи? Ну уж нет! Родители, они люди взрослые. Да, будут переживать о потере сына, но в итоге смирятся, время лечит. Думаю, если бы мама с папой знали, что весточка им о моём здоровье будет стоить мне этого самого здоровья и жизни, то сами бы сказали никогда и ни за что не вступать с ними в контакт.

Сегодня, пятнадцатого октября 1996 года, в полдень, меня выписали. Мы с мадам Стэнфорд на метро поехали домой. После непродолжительной поездки приехали в район Лондона под названием Северный Финчли. Это, скажем так, не самый респектабельный район, серединка на половинку. Есть улицы, застроенные коттеджами, имеются многоквартирные дома, а есть и вовсе старое жильё и заводы ещё прошлых веков постройки. В некоторых местах лучше не гулять ночью, если ты не местный. В районе, застроенном коттеджами, обычно тихо, поскольку там проживает средний класс. Всё это я выяснил путем множества наводящих вопросов. Конечно, моя «новая мама» отвечала не так прямо, но я, выросший на улицах родного Волгограда, полагаю, что сделал верные выводы. Местность успел оценить визуально, пока шли от метро до дома.

Выяснилось, что женщину, невольно ставшую мне второй матерью, зовут Мэри Жаклин Стэнфорд. Её мама была родом из Франции, поэтому, в отличии от большинства Англичан, она довольно симпатичная. Последнее – исключительно мои выводы. Мужа у Мэри нет, поскольку они развелись с мистером Стэнфордом, когда Джон был ещё маленьким. В итоге после развода, раздела имущества и продажи коттеджа, в котором они с мужем жили, Мэри купила скромную квартиру. Мистер Стэнфорд вообще нас не навещает, живёт где-то в Кардиффе, но исправно платит алименты. Мэри работает поваром в ресторане, поэтому с едой у нас проблем нет, но из-за её графика работы, два дня с десяти утра до полуночи, и два дня выходных, она редко видит сына, лишь во время выходных. Последние дни ей приходилось отпрашиваться с работы, чтобы навестить меня, поэтому следующую неделю мадам Стэнфорд будет отрабатывать отгулы.

Главное, что меня беспокоило – это не быть раскрытым. Мэри очень хотела, чтобы сын был жив и здоров, поэтому закрыла глаза на многие несоответствия в поведении, списав всё на амнезию. Спасибо доктору за разумные объяснения по поводу голоса, прически и амнезии, иначе мне пришлось бы воспользоваться Конфундусом, а это заклинание явно не панацея и имеет ограниченный срок воздействия. Да и кому в здравом уме может прийти в голову, что его взрослого ребенка в больнице могли подменить на двойника? Человек – такое существо, что скорее придумает себе и окружающим сотни оправданий, чем поверит в подобное.

Мы подошли к кирпичному пятиэтажному многоквартирному дому серого цвета. Возможно, кирпич, из которого был построен дом, когда-то был светло-жёлтым, поскольку в некоторых местах под многолетней пылью можно было различить кирпичи желтых оттенков, но в целом создавалось впечатление о доме, как о сером. Наша квартира оказалась в первом подъезде на третьем этаже. Подъезд, как ни странно, оказался чистым и ухоженным. Дом напоминал хрущевку как внешне, так и размерами квартир. Никаких лифтов, исключительно лестница.