Текст книги "Влюблённый социопат (СИ)"

Автор книги: Noniko_27

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

«У него всё это время был фонарик!»

Было сложно определить, что её разозлило сильнее: его игры в кошки-мышки в темноте или её запоздалая реакция на фонарик.

Они поднялись по лесенке в десяток ступеней и наконец оказались непосредственно на самом чердаке. Помещение, конечно, не шло ни в какое сравнение с чердаком из дома культуры: низкие потолки доставали почти до голов деревянными балками со свисающими с них покрывалами паутин, небольшими горками возвышались завалы поржавевшей и ветхой мебели, а под ногами хрустел мусор. Но, несмотря на запустелый вид, вокруг было много интересного: полки покосившихся шкафов ломились от макулатуры, и ещё больше внимания приковывали закрытые ящики с зияющими чернотой замочными скважинами.

– Ты уже успел тут погулять? – следя взглядом за лучом фонаря, спросила Лиа.

– Да, пока ты сладко спала днём. Я подготовил кое-что, – взяв её за ладонь, Нейл повёл за собой куда-то вглубь чердака.

Они остановились под маленьким круглым окошком, из которого лился слабый лунный свет. Передав в управление Лии фонарик, он встал коленом на кресло и, заглянув за спинку, вытащил большой полиэтиленовый пакет. Поставил его на столешницу рядом стоявшей тумбы и шустро стал выгружать продукты: мандарины, бананы, полулитровые бутылки с водой и банки с газировкой.

– Опять обчистил буфет? – усмехнулась она, наблюдая за его действиями.

– Не опять, а снова, – важно поправил Нейл. – Или скажешь, что ты сейчас готова отказаться от воды?

– Как раз от неё я точно не откажусь.

– То-то же, – улыбнулся он и протянул ей минералку.

Присосавшись к горлышку, Лиа жадно выпила всю бутылку до последней капли, после чего только смогла вздохнуть с облегчением. Наконец, мучащая её жажда отступила. И она как человек, познавший все горести и радости этого мира, умиротворённо наблюдала за поджигающим свечи Нейлом. Он ставил их в заранее подготовленные подсвечники: некоторые были закреплены на стенах, другие стояли на тумбах и шкафах.

– О, ты здесь даже прибрался? – искренне удивилась Лиа, оглядываясь вокруг. В уголке, где они пристроились, не было ни паутины на стенах, ни пыли на мебели. Он даже не поленился пол подмести.

– Слишком громкое слово для пяти минут мороки, – непринуждённо отозвался Нейл и присел в кресло. – Таблетки от головной боли, если что, тоже захватил.

– Побольше бы таких проницательных людей, – благодарно улыбнулась Лиа и встретилась с ним глазами. В голове вспыхнули воспоминания о минутах, проведённых в темноте, и она, густо покраснев, поспешила опустить взгляд. – «Да почему он так расслабленно выглядит? Только я смущаюсь?! Он же ещё помнит, что я несла под градусом… как стыдно. Дико стыдно! Какого чёрта я это помню?!»

Неуклюже развернувшись и попутно задев пяткой ножку табурета, Лиа вздрогнула от шума, который сама же и создала. Она торопливо оглядела мебель вокруг – глаз зацепился за старинную медицинскую каталку, к которой тут же и подскочила, стараясь не думать о том, как чудаковато выглядит со стороны.

Первым импульсом было присесть на край переносных носилок, но желание бесследно исчезло, стоило заметить, в каком плачевном состоянии они находились. Дешёвый кожзаменитель потрескался и облупился, оголив изгрызенную мышами поролоновую прослойку. Пыль же лежала столь толстым слоем, что из тёмно-зелёного перекрасила обивку в буро-серый.

– Раньше тут была больница? – не оборачиваясь, спросила Лиа.

– Ну, можно и так назвать. Я сейчас как раз работаю над сбором информации об этом месте.

– Ты же, как и Гери, местный? Он говорил, что с самого детства леса округи изучал.

– Я был занят другими делами в свои детские годы и что мне мешает сейчас осмотреться?

– Тоже верно… Гери, кстати, рассказывал, как однажды на волчью стаю наткнулся, – она обошла кресло, в котором сидел Нейл, и встала возле шкафа, облокотившись плечом о стену рядом. – В красках описал, как от них убегал. Довольно забавный парень.

– Конечно, убегал. Такие, как он, только и могут убегать.

– Почему ты так думаешь? Он вроде трусом не выглядит на первый взгляд. Да и помощь мне предложил… Гери сказал, чтобы обращалась, если кто снова обижать будет. Конечно, я не думаю, что такая необходимость возникнет, но сами слова поддержки было приятно услышать.

– Слишком много Гери в последнее время, – непривычно холодно бросил Нейл.

– В смысле? Я сегодня вообще в первый раз о нём заговорила, – Лиа непонимающе посмотрела на его затылок, гадая о причинах внезапной смены настроения. – У вас с Гери какие-то разногласия? Он вроде говорил, что с тобой и Юной особо никогда не общался.

– Перестань о нём говорить, – рыкнул он и встал из кресла. Раздражённо схватил бутылку с питьевой водой и сделал пару глотков, словно пытаясь успокоиться. После чего повернулся к Лии и исподлобья на неё посмотрел.

– Почему? Я не понимаю… Гери, правда, неплохой парень, и с ним весело. Если присмотришься получше, то вы, может, даже подружи… – Нейл не дал ей договорить, заткнув рот грубым поцелуем.

А она, испугавшись напора, попыталась оттолкнуть его, упершись руками в грудь. Но он с лёгкостью перехватил запястья и властно завёл их над головой, прижав её лопатками к стене. Лия болезненно вскрикнула, когда ударилась спиной, но его рот поглотил её отчаянное мычание.

Она попыталась отвернуться, на что Нейл лишь сильнее разозлился и больно прикусил зубами за нижнюю губу. Во рту появился металлический привкус. Но даже отчётливо узнаваемый вкус его не остановил – он стал заботливо слизывать языком выступающую из ранки кровь. И отстранился, только когда насытился: тяжело дыша и широко улыбаясь.

–Ты меня пугаешь… – всхлипнула Лиа. В её глазах стояли слёзы. И она боялась, что он не остановится на поцелуе. – Пожалуйста…

Однако в нём что-то перещёлкнуло.

Нейл выпустил из железной хватки её ноющие запястья и отступил на шаг. Прежнее выражение лица постепенно растворилось. Теперь же он смотрел на неё растерянно, словно не зная, как оправдать свою грубость.

– Я не хотел. Совсем не хотел тебя напугать, – он потянулся к ней рукой, но Лиа отпрянула, сдвинувшись к углу и вжавшись в стену ещё сильнее. Нейл посмотрел на свою протянутую руку, затем на неё и сбивчиво заговорил, плавно переходя на крик: – нет-нет, ты не должна меня бояться. Не должна!.. Понимаешь?! Только не ты!

Но ничего не изменилось. Она всё так же запуганно смотрела на него из угла.

«Что с ним такое?» – Лиа не моргая следила за каждым его вздохом, нервным подёргиванием пальцев.

Он снова замер, о чём-то задумавшись. Оперся рукой о стену возле её плеча, с другой стороны от угла, и простоял в тишине несколько долгих минут, прежде чем открыл глаза и заговорил в обычном своём тоне:

– Прости… Я не знаю, что на меня нашло, – Нейл взъерошил свои волосы. Его взгляд бегал по стенам, полу, и было видно, как он прикусывает с внутренней стороны щёки и губы от волнения. – Я… я тебя сильно напугал?

Он робко взглянул на неё и снова отвёл взгляд.

– Ты меня очень сильно напугал, – наконец, ответила Лиа. Вид того, как он волнуется, её стал постепенно успокаивать. Если после случая в столовой на его лице абсолютно никакого раскаяния не проскользнуло, то сейчас его будто на иголки усадили. – «Трясётся как заяц. И кто ещё над кем насилие совершил?..»

– Прости… прости меня, – Нейл умоляюще посмотрел в её глаза. Снова нерешительно потянулся рукой к лицу Лии и застыл на пол пути. – Я сделал тебе больно.

– Это да, кто же знал, что ты такой страстный, – ничего не оставалось, кроме как, горько отшучиваться.

Она проскользнула между ним и шершавой стеной, подошла к тумбе и взяла банку газировки. Пальцы предательски дрожали, не желая справляться с алюминиевым кольцом. Сначала Лиа всё никак не могла поддеть его ногтем, а затем с достаточной силой надавить. И чем больше она возилась с банкой, тем сильнее нервничала – не хотелось, чтобы он заметил, как её руки всё ещё трясутся.

– Мне иногда сложно сдерживать эмоции, – признался Нейл.

– Это из-за расстройства поведения?

– Что?

– Ну, мне Юна рассказывала, что у тебя и у неё расстройство поведения.

– Да, нам его в раннем детстве диагностировали, – Нейл неспешно и намеренно шумно подошёл к тумбе, встав с другой стороны. Окинул взглядом в хаосе лежащие фрукты и взял мандарин. – Я… Ты так много и хорошо отзывалась о Гери. Я приревновал.

«Приревновал он. А кусаться было обязательно? – она смущённо покрутила в руках жестяную банку, гоняя по крышке каплю колы. – Ну, его понять тоже можно. Но это не означает, что я обязана его тут же простить и забыть всё!»

Он больше не пытался заговорить, в молчании отрывая и складывая на край тумбы оранжевые шкурки. И затем протянул очищенный мандарин ей.

– Спасибо, – неловко поблагодарила Лиа, принимая фрукт. – «Ну и как теперь можно о чём-то говорить?.. Хочу в комнату вернуться».

Разделяя дольки, она по одной опускала их в рот, стараясь случайно не брызнуть соком на ранку. На самом деле Лиа постоянно чувствовала вкус крови на губах из-за вечно потрескавшейся сухой кожи. Её испугала не столько причинённая боль, сколько его напор, ведь нельзя было точно предугадать, на чём бы он решил остановиться.

– Хочешь вернуться? – тактично поинтересовался Нейл.

Она кивнула, не поднимая взгляда.

– Я тебя провожу.

========== Глава 13. Кричи, кричи слабоумный, тебя всё равно никто не поймёт ==========

Сплюнув в раковину мятную пену, Лиа прополоскала рот и посмотрела в зеркало. В отражение на неё устало смотрела помятая жизнью тень человека. Быть блёклой и скучной всегда было её целью, чтобы затеряться между яркими и жизнерадостными людьми. Вот только сейчас она казалась не столько невидимкой, сколько слабым, болезненным подростком. А к таким всегда присутствовало повышенное внимание со стороны сверстников, что неудивительно: задавить физически и уничтожить морально чахлых куда проще. Ничто так сильно не поднимает самооценку, как превосходство над другим человеком.

«Приплыли. Теперь я ночами не сплю из-за мальчишек, – скептично усмехнулась Лиа, любуясь глубокими тёмными кругами под глазами, что так контрастно выделялись на фоне бледного лица. – Как по фингалу под каждым глазом. Здорово. Выгляжу, как избитый вурдалак».

Кончик языка пробежался по нижней губе и застыл возле ранки. Непроизвольно захотелось сковырнуть засохшую кровавую корочку, отгрызть её зубами. Но скоро завтрак. А она не ела уже целую вечность и была готова без лишней скромности проглотить мамонта.

– Эй, курица, ты ещё долго там торчать собираешься? – возмущённо выкрикнула соседка и стукнула ногой дверь. – Тебе поможет только пластическая операция! Хватит тратить моё время!

Лиа апатично смыла из раковины остатки зубной пасты и во второй раз помыла руки с мылом. Не хотелось дважды за утро видеть сморщенную физиономию Стефании. Тем не менее, она не разорвётся вдруг на атомы. Нет. Продолжит упорно долбиться в дверь и действовать своими истеричными криками на нервы. И всё же, как бы было славно: исчезни вдруг болонка бесследно вместе со своими желчными оскорблениями. Будто она одна такая языкастая, способная на остроумные замечания. Однако остатки здравого смысла всё ещё могли удержать Лию от фатальной ошибки – коснуться того, чего трогать не стоило.

Как и ожидалось, на входе в ванную её поджидала Стефания с собранными в высокий пучок платиновыми волосами и с болотно-зелёной маской на лице. Они почти столкнулись нос к носу: Лиа не успела выйти из комнаты, болонка же уже рвалась внутрь.

– О, боже, твоей мордой только людей пугать.

«Куда уж мне до тебя, чудовище зелёнорожее, – она не стала вслух озвучивать свою мысль,но соседка так возмущённо фыркнула, словно увидела у неё на лбу табло со всплывающими цитатами. И в следующее мгновение хлопнула дверь, из проёма которой Лиа едва успела выпрыгнуть. – Истеричка недоделанная».

Подхватив с тумбочки мобильный телефон, она уже собиралась покинуть номер, как услышала писк из детства. На столешнице у соседней кровати лежал древний пейджер.

– Да ладно, они ещё существуют? – искренне удивилась Лиа и подошла ближе. – «С подсветкой? Совсем новенький…»

На маленьком экране отображалось сообщение всего в два слова: «Алиша Мади». Но уже в следующую секунду дисплей погас, и слова вытеснили цифры точного времени.

Век живи – век учись. Кто бы мог подумать, что болонку могла заинтересовать не навороченная брендовая техника, а старый добрый раритет. И снова она умудрилась пошатнуть стереотипы, которыми её плотно окружила Лиа ещё в первый день знакомства.

Зашаркавшие тапочки по кафельной плитке в ванной комнате подействовали на неё, как звук сигнала экстренной эвакуации.

– Лиа? – ошарашено выдохнула Юна, повернувшись вполоборота назад, стоя в нескольких метрах дальше по коридору. Видимо, она направлялась в столовую, когда Лиа, спеша оказаться вне комнаты, выскочила под громкий хлопок двери. – Ты чего вылетаешь как чёрт из табакерки?

– Привет, – неловко приподняв руку, виновато отозвалась она и окинула подругу взглядом. – Сменила стиль?

Вместо привычного монашеского подрясника на Юне был надет чёрный костюм: классические брюки, рубашка и пиджак на размер больше нужного. Но в следующее мгновение в глаза бросилась белая колоратка, и смена стиля стала казаться уже не столь кардинальной. От церковной темы она, по крайней мере, не отошла.

– Сегодня особенный день, – воодушевленно отозвалась она.

Около лестницы Лиа заметила сонно плетущегося с другой стороны коридора Гери. Он на ходу одной рукой натягивал синюю шапку-носок, а другой лениво чесал заросшую щетиной щёку. Их взгляды пересеклись, и Гери вскрикнул:

– Ку, тяночки! За хавкой двигаем?

– И тебе привет, – мотнула головой Лиа и, когда он сровнялся с ними на лестнице, добавила: – У тебя эта фигня в глазах.

– Сплюшки?

Юна, идущая чуть впереди, удивлённо посмотрела на Лию:

– И когда вы сблизиться успели?

– Сблизиться, конечно, громко сказано… Когда я пошла гулять вокруг санатория.

– Вот оно… – она вдруг затихла на полуслове, встав как вкопанная на лестничной площадке. Затем метнула встревоженный взгляд сначала на Лию, а потом и на Гери. – Чёрт. Хорошее начало дня.

– Там что-то интересное? – Лиа перегнулась через перила и посмотрела в сторону фойе.

На полу у основания лестницы лежал лицом к полу незнакомый парень. Его левая рука была неестественно вывернута локтем вовнутрь. А голова расположилась практически параллельно ключице. Крови вокруг не было, но сомнений в том, что на полу лежал труп, не возникало.

Из-за угла выскочила знакомая бригада медиков. Санитар-гигант аккуратно переложил парня, не меняя его позы, на носилки, которые тут же подхватили двое других мужчин, и кинул на них короткий взгляд. На его каменном лице не проскользнуло ни единой эмоции, но зато в глазах бурлила всепоглощающая злость.

Лиа дёрнула головой, резко отворачиваясь. И рефлекторно вцепилась в перила, словно и сама могла внезапно опрокинуться через ограду и кувырком слететь по мраморным ступеням.

– Лиа, – обеспокоено позвала её Юна.

– Офонареть, дела творятся, – присвистнул Гери. – Что ни день, то жмурик.

– Заткнись, – шикнула она на него и коснулась плеча Лии. – Думаю, это несчастный случай. Лестница большая, а ступеньки довольно скользкие, если идти не в обуви с прорезиненной подошвой. А на нём были на вид очень дорогие туфли. Как показывает опыт, модно – не всегда удобно.

Лиа попыталась вспомнить, во что был одет лежащий на полу парень. Какая на нём была обувь. Но ничего, кроме вывернутого локтя и явно сломанной шеи, не припоминалось. Образы изувеченных конечностей грубо врезались ей в память. Особенно ярко возникала перед глазами небольшая косточка, натянувшая кожу в середине шейных позвонков – сначала её не было видно, но стоило приглядеться внимательнее, как она уже казалась самым важным элементом картины.

– Это ты типа ей ядро перегрузануть пыжишься?

– Ты начинаешь раздражать.

– Я понимаю, что это не убийство, – отрешённо сказала Лиа. А на ум, как на зло, стали приходить странные и пугающие предположения.

– Мраком крыто, может и нарисовался шизик обморочный, на мокроте двинутый, но расчухаем мы это не скоро, – выплюнул очередную неразбериху Гери. Но его слова в каком-то смысле отражали и её тревожные мысли.

Лиа внимательно на него посмотрела, отчего он потянулся к затылку и смущённо его почесал.

– Не, ну… предупрежден… – принялся бормотать краснеющий Гери.

– Это я тоже понимаю, – слабо мотнула головой она.

– Не стоит подобной чепухой голову забивать, – вмешалась Юна, успокаивающе улыбаясь. – Ты нормально себя чувствуешь? В столовую пойдем или в медпункт?

– Да, всё нормально. Чуть что, ты мне пытаешься втюхать транквилизирующую пилюлю, – нервно усмехнулась Лия и преодолела пару ступеней до лестничной площадки. Теперь они ей стали казаться куда опаснее, чем раньше. И свисающий с кеда шнурок, завязанный в неаккуратном узле, усугублял напряжение от спуска в десятки раз.

Присев на корточки, Лиа суетливо затолкала шнурки в кеды и тут же поднялась на ноги. Она так торопилась, что даже не заметила, как случайно оторвала заусенец на указательном пальце, зацепившись им о металлическое колечко сбоку обуви. Почувствовала же боль она, только когда палец окропило кровью.

Из-за угла со стороны столовой вышел мужчина. Тот самый, что ещё в день заезда перепугал Лию до чёртиков. Он держал руки на выпирающем пузе в том месте, где едва сходились пуговицы рубашки, заляпанной жирными пятнами. Двигался нерасторопно и сильно косолапил, напоминая больное животное. Остановился мужчина как раз на том месте, где пару минут назад лежало тело молодого парня, и пристально уставился в пол.

Его сальная проплешина с редким пушком так блестела, что Лиа не сразу смогла заметить, что теперь он смотрел уже не на пол, а на их скромную компанию. Затем с понурым выражением лица мужчина отвернулся и зашаркал пластмассовыми тапочками дальше по фойе.

– Умка чё-то запалил, – задумчиво протянул Гери.

– Ты про этого жуткого мужика? – удивилась Лиа.

– Чего в нём жуткого? – не меньше удивилась Юна. – Умка довольно безобидный парень. Выглядит он, конечно, не на свои двадцать с хвостиком, но умственная отсталость никого не красит.

– Двадцать с хвостиком?! Да он на сорокалетнего алкаша тянет. И в каком месте он выглядит безобидным? Не удивлюсь, если это он и столкнул парня с лестницы!

– Я так не думаю, – раздражённо отрезала она и зашагала по лестнице вниз.

***

«Здесь что-то происходит…»

Лиа свернула квадратный стикер треугольником и скрутила его углы. На мгновение подняла взгляд на сидящего за массивным дубовым столом психотерапевта и снова уткнулась в свои неспокойные пальцы.

Молчание царило в кабинете уже около десяти минут. И всё это время Штерн заполнял какую-то макулатуру, навязанную стандартами оказания психиатрической помощи – абсолютно ненужные бумажки, что года через три пойдут на утилизацию. Все это прекрасно понимали, но продолжали старательно записывать везде одну и ту же повторяющуюся муть.

Наконец, он закончил с формальностями и потянулся к своему блокноту в кожаной обложке. На нём лежала ручка в золотом корпусе, с выгравированными сбоку фамилией и инициалами Штерна.

Проходя вдоль стеллажей в антикварных магазинах, где лежали подарочные ручки от пары сотен до космических сумм, Лиа всегда искренне удивлялась: для кого мог создаваться столь дорогой и бесполезный товар. Ведь странно это: тратить огромные деньги на канцелярию.

– Итак, – заговорил доктор Штерн, скинув колпачок ручки «Паркер». – Как проходит твоя адаптация в новом месте?

– Нормально.

– Ты не хочешь об этом говорить?

– Не то чтобы. Просто не о чём тут говорить, – буркнула она. – «Меня больше интересует, почему здесь через день мрут люди, а вы даже не пытаетесь никого оповестить об этом».

– Ты вчера не пришла на приём. Я беспокоился, что у тебя могло что-то случиться.

«Так мы и не в психушке, чтобы посещать мозгоправов в обязательном порядке».

– Наши беседы тебе снова кажутся бессмысленными?

– Я не специально пропустила. Вышла прогуляться вокруг корпуса и встретила знакомого.

Штерн что-то коротко черканул в своём блокноте. Металлический перьевой конец оцарапал бумагу с резким скрежещущим звуком, оставив на плотной бежевой бумаге пару слов. И несмотря на скорость, с которой писал доктор, его каллиграфический почерк оставался неизменно идеально ровным.

– Нового знакомого? – уточнил он.

– Мы познакомились не так давно, – уклончиво ответила Лиа и потянулась почесать бровь. Однако вовремя сообразила, в кои-то веки опередив мыслью действие. Она успела перенаправить руку и подпереть ладонью подбородок, надеясь, что со стороны её движения выглядели не так заторможенно, как ею ощущалось, а достаточно естественно, чтобы Штерн не обратил на этот жест должного внимания. – «Он же не успел заметить?..»

– Анналия, – устало выдохнул психотерапевт и, приподняв очки, потёр переносицу. – Ты снова, как моллюск, захлопнулась в своей раковине. Что же так сильно подорвало твоё доверие к…

Его перебил с шумом ворвавшийся в кабинет консьерж Ли.

– Доктор Штерн! – он нервно окликнул его, а затем покосился на Лию, заметив её присутствие. – Возникло одно срочное дело. Не могли бы вы пройти со мной?

– Да, конечно, – коротко отозвался психотерапевт, будто только и ждал появления взъерошенного консьержа. – Лиа, перенесём нашу беседу на завтра. Нам необходимо будет составить твой график посещений.

Он застегнул блокнот и, заметно торопясь, поднялся из кресла. Под его подгоняющим взглядом Лиа покинула кабинет, оставив мужчин наедине. Но отходить далеко от двери не стала. Она вытащила телефон и сделала вид, что сильно увлечена чтением случайного куска текста.

В скором времени доктор в сопровождении консьержа вышел в коридор и стремительным шагом направился к лестнице. Они так сильно чем-то были обеспокоены, что никто не обратил на неё внимания.

Может кто-то снова умер?.. Спешат замести следы?

Мужчины спустились до самого фойе и зашли в столовую, а там, проскочив мимо полуопустевших витрин, скрылись за металлическими дверями кухни. Послышался женский крик и звон посуды, соприкоснувшийся с кафельным полом.

Лиа робко зашла в рабочую зону, на цыпочках подкралась к неплотно закрытой двери и пристроилась у довольно большой щели. В угол между мойкой и плитой забился Умка с выставленной вперёд рукой. Он крепко сжимал в пухлых маслянистых пальцах кухонный нож и испуганно смотрел на мускулистых санитаров. Его поросячьи глазки бегали от одного лица к другому и не находили в чужих взглядах ни понимания, ни сочувствия.

– Не хочу. Локки плохой. Говорит плохие слова. Я – хороший. Нет-нет. Не хочу. Очень, очень, очень, очень, очень, очень не хочу, – трещал он без остановки, морщась в страдальческой физиономии.

– Томас, положи в раковину нож, – спокойно произнёс Штерн. – Здесь нет Локки. Осмотрись внимательно. Ларс с ребятами хотят тебе помочь, Томас.

Умка осмотрелся по сторонам, и его взгляд застыл на маленьком кусочке её лица, что был виден из-за приоткрытой двери. Его рука с ножом затряслась, и он вскрикнул:

– Большая беда! Локки плохой! Беда, будет беда. Я – хороший. Локки хочет зло. Больно. Я гладить, обнять – это хорошо. Не слушать Локки…

Он вдруг ударил себя по лицу свободной рукой и завопил:

– Не слушать Локки! Не слушать Локки!

Как раз в тот момент, когда он снова собирался себя ударить, санитары в один рывок преодолели расстояние до него и скрутили Умку, выбив из его руки оружие. Кухонный нож с грохотом упал на пол, и в следующее мгновение один из мужчин откинул его ногой. Ножик проскользил пару метров по кафелю и остановился как раз возле входной двери. Но Лиа не обратила на него никакого внимания. Она шокировано наблюдала за тем, как Умке грубо вкололи какой-то препарат в шею. И его грузное тело в мгновение обмякло, безжизненно повиснув на руках у санитаров. Они его перехватили поудобнее, взяв под мышки, и потащили, волоча ногами по полу.

«Чёрт, – запоздало опомнилась Лиа и поспешила оказаться по другую сторону линии раздачи. Впопыхах схватив поднос, она замерла с бешено стучащим сердцем возле салатов. – Надо выглядеть удивлённой, не перепуганной, а удивлённой».

Подняв взгляд на звук хлопнувшей двери, Лиа встретилась с ледяными глазами доктора Штерна. Он смотрел на неё так, будто знал, что она всё видела. Что именно он думал – сложно было определить по его плотно закрытому рту и равнодушным дугам бровей. Однако ничего не сказав, доктор прошёл мимо. Санитары вынесли Умку на носилках. И по столовой несли его значительно аккуратней. Вот только чувство, что это всё лишь наигранное театрализованное представление, не исчезало.

– Ты рано, милочка, – улыбнулась широколицая женщина, поправляя завязки фартука на выпирающем животе. Она вышла следом за бригадой санитаров, собираясь скорее всего привести в порядок прилавки для горячих блюд. – Обеденное меню будет готово только через час.

– Да, я знаю, спасибо, – поддакнула Лиа, следя взглядом за её дрожащими руками. Она слишком очевидно старалась скрыть своё волнение за тереблением одежды. – Просто хотела перекусить чем-нибудь лёгким.

– Тогда присмотрись к фруктовым или овощным салатикам, – работница кухни оглянулась на массивные соковыжималки и добавила: – могу тебе соку налить.

– Яблочный, пожалуйста.

– Какой воспитанный ребёнок, нравишься ты мне. Тут большинство деток, как зверята, одни волчата, другие – зайчата. Будь осторожней, девочка.

– Я постараюсь.

Она задумчиво прикусила губу, наблюдая за женщиной, что плавными движениями закидывала половинки яблок, а затем придавливала их пластмассовым толкателем. Эта пышная особа с неприметным, но приятным лицом, располагала к себе. Вроде ничего особенного: светлые брови, большие круглые глаза, тонкие губы, да нос пуговкой, но стоило ей улыбнуться, как на щеках появлялись озорные ямочки, а вокруг глаз смеющиеся морщинки.

– Вот, хорошая моя, – она поставила перед ней стакан с соком.

– Спасибо.

Лиа перенесла на поднос стакан и осталась стоять на месте. Она всё сильнее терзала свою нижнюю губу зубами, не решаясь заговорить.

– Меня зовут Дженни, – перехватила инициативу проницательная женщина и, подмигнув, добавила: – можешь обращаться, когда захочешь перекусить в неположенное время.

– Я – Лиа… Меня… Не подумайте, что я странная, но кое-что…

– О, точно! – перебила её Дженни. – Сейчас, подожди секунду.

Она торопливо вышла из-за прилавка и скрылась за дверями кухни, оставив Лию в полном недоумении. Так резко и бестактно её перебила, что запал поделиться переживаниями со взрослым и на первый взгляд наблюдательным человеком ощутимо поубавился. Может оно и к лучшему. Для Лии не свойственно доверяться первому встречному, а она чуть не поддалась этому спонтанному чувству.

Вернулась Дженни, держа в руках маленькую картонную коробочку.

– Вспомнила, что у нас сырники остались с завтрака, – всё в такой же весёлой и беззаботной манере выдала она.

Лиа потянулась забрать предложенное угощение, но стоило ей коснуться дна коробочки, как она почувствовала пальцами приклеенную снизу бумажку. Вторая рука на автомате потянулась, чтобы отклеить загадочное послание.

– Не сейчас, – тихо шикнула Дженни.

И она послушно положила коробок на поднос.

«Какого чёрта я так туплю? Понятное дело, что не сейчас, стала бы она шифроваться и клеить снизу, если бы вокруг было безопасно», – взорвалась Лиа негодованием, отходя к первому попавшему столику. Она быстро затолкала в себя салат и залила сверху соком. Прихватила коробку и направилась прямиком на улицу, где, удалившись в лес, наконец позволила себе оторвать записку.

Маленький клочок разлинованной бумаги был исписан торопливым почерком. Настолько мелким, что приходилось гадать над тем или иным словом, исходя из смысла предложения в целом.

Текст записки:

«Весь санаторий напичкан скрытыми камерами, и многие вещи не стоит обсуждать в его стенах. Я догадываюсь, что может тебя беспокоить. Поэтому, если хочешь ответов на свои вопросы, подойди к заднему входу в девять вечера».

Комментарий к Глава 13. Кричи, кричи слабоумный, тебя всё равно никто не поймёт

Колоратка* – элемент облачения клириков и иных священнослужителей в западных Церквях и церковных общинах, представляющий собой жёсткий белый воротничок с подшитой к нему манишкой, застёгивающийся сзади и надевающийся под сутану, или же белую вставку в воротничок-стойку обычной рубашки (как правило, однотонной).

========== Глава 14. Закрытая секция ==========

Камень проскакал пару метров и врезался в кирпичную стену с глухим стуком. Другой камешек, больше похожий на мелкую щебень, и вовсе не долетел до стены – звук его удара унесло хлёстким порывом ветра. Погода совсем не располагала к неспешным прогулкам под луной. К ночи с моря подуло штормовым настроением и в одночасье среди сотен деревьев разыгралась настоящая буря: листья беспокойно зашептали и ветви трескуче застонали.

Болоньевая ткань куртки успешно защищала озябшее тело от пронизывающих порывов ветра, но совсем не спасала от внезапно просевшей до семи градусов температуры. Такими стремительными темпами через пару дней и первый снег высыпет.

Лиа достала из кармана телефон и взглянула на циферблат: половина одиннадцатого. Уже полтора часа она обивала порог заднего входа, но никто так и не соизволил явиться. Сначала прогуливалась вдоль здания, наивно веря, что Дженни попросту опаздывает, затем бродила между высокими дубами, держа в поле зрения дверь. Время от времени подходила к ней и прижималась ухом к прохладному ребристому дереву. Изнутри не доносилось ни звука; даже закралась мысль, что она не к тому чёрному ходу пришла. Но сейчас уже было очевидно, что с ней изначально никто и не собирался встречаться.

– Однако меня впервые продинамила тётка, – тихо усмехнулась Лиа.

Несмотря на обстоятельства, она чувствовала себя на удивление умиротворённо. Всё вокруг перевернулось с ног на голову, одна неприятность за другой сыпалась, а у неё всё равно хорошее настроение. Парадокс, конечно.

Убрав обратно в карман телефон, Лиа побрела к центральному входу и вдруг словила себя на мысли, что нестерпимо захотелось увидеть Нейла. Сегодня он как под землю провалился, не был ни на одном из приёмов пищи и трудотерапию прогулял. В последнее время их отношения перешли на новую, странную ступень. Вроде они и сблизились, отчётливо ощущая взаимную симпатию, но и при этом сохранялась неосязаемая дистанция. В первую очередь по её инициативе.

Лиа прекрасно понимала, почему Нейл настораживал, а порой даже пугал. В нём безусловно таилось что-то зловещее и это “что-то” её и заинтересовало. Но в таком случае не лицемерна ли она по отношению к собственным чувствам? Ведь он не делал ничего, что для неё же не было бы нормальным. Да, он мог распустить с другими парнями руки или даже насильно поцеловать, но разве её когда-нибудь отталкивало такое поведение? С чего вдруг тогда стала от него шарахаться? И оправдаться наличием разного рода слухов вовсе не получится – не так низко она ещё пала.