Текст книги "Влюблённый социопат (СИ)"
Автор книги: Noniko_27
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)
Проржавевший за годы простоя замок долго и упорно не хотел давать провернуться ключу. Нейлу пришлось пару раз хорошенько приложиться плечом о дверь, и с усилием, при котором ключ едва выдержал, чтобы не сломаться, он таки смог её отпереть.
Первой в тёмную прихожую нырнула Юна и зашагала по старому деревянному полу с такой беспечностью, точно знала о каждом гвозде в половице. Луч её фонаря при этом гулял по потолку и стенам, выхватывая из мрака картины и паутину. И вскоре она вместе со светом скрылась за ближайшим поворотом.
Коридор снова погрузился в беспроглядную тьму.
– Заходишь? – мягко спросил Нейл.
– Чей это дом?
– Можно сказать, наш. Раньше дом принадлежал одному мужчине, хотя чисто технически он всё ещё его. Но ему пришлось срочно переезжать – продать дом даже по дешёвке не удалось, поэтому он оставил коттедж в пользование нам.
– Какой хороший мужчина, – протянула Лиа. – «Думаешь, я совсем тупая, чтобы поверить в подобную чушь?»
– Не совсем так, мужчиной как раз он был не самым приятным, – усмехнулся Нейл. – Если честно, мы его кое за чем застукали, и он домишку отдал нам, лишь бы заткнуть рты.
– Вы были крайне сговорчивыми детками, как я погляжу, – зеркально усмехнулась она и перешагнула порог.
Всё вокруг утопало в пыли, но при этом совсем не создавало впечатления заброшенности. Вместо ветхой классической мебели дом оказался обставлен вполне привычными вещами. В маленькой прихожей их встретила тумба для обуви и десяток одиноких крючков на голой стене.
Прихожая вытекала в кухню, из которой доносился приглушённый свет от свечи и тихое потрескивание схватывающихся огнём полений. С трудом встав с корточек, Юна отошла от камина и устало села на высокий барный стул, закинув рюкзак на столешницу кухонного островка.
Нейл обогнул Лию и первым подошёл к Юне, на ходу скидывая лямку спортивной сумки.
– Дай гляну, – он зажал между зубами фонарик и потянулся к раненой руке сестры.
Одним рывком разорвал рукав подрясника и посветил на залитое кровью плечо. Кончик скальпеля торчал лишь на четверть, практически полностью утонув в мясе – рука Юны оказалась на удивление пухленькой. Конечно, худышкой её не назовёшь, но и излишками в объёмах она не отличалась.
– Ты всё время шла со скальпелем в плече? – удивлённо спросила Лиа и потянулась к фонарику Нейла, чтобы хоть как-то им помочь. Он разомкнул челюсти и позволил ей забрать мешающий предмет, после чего благодарно улыбнулся.
– Артерию он не зацепил. Промахнулся на целый сантиметр.
– Объясни ей, доктор, – бросила Юна, прикрывая глаза.
Нагнувшись к лежавшей на полу сумке, Нейл отыскал свёрток ваты и бутыль с медицинским спиртом. И, когда выпрямился, Лиа запоздала вспомнила о наличии у себя аптечки. Несмотря на резкость сестры, он говорил мягко, воркующее, точно что-либо объяснять ей доставляло ему удовольствие:
– Если бы Юнона вытащила скальпель сразу и оказалось, что он проткнул артерию, скорее всего она не дошла с нами, а скончалась на полпути до дома от кровопотери. А пока скальпель был в теле, он служил чем-то вроде пробки.
Обильно смочив вату спиртом и наложив сверху прослойку из бинта, Нейл аккуратно взялся за кончик скальпеля. Одним резким движением выдернул его из пореза и тут же прижал антисептический компресс к оголённой ране. Юнона дёрнулась и шипя попыталась отползти, но он удержал её на месте, довольно грубо схватив за плечо.
В другой руке вертя между пальцами окровавленный скальпель, снова заговорил с Лией:
– Притом заметь, лезвие тридцать шестое. Не стандартная десятка – слишком скучный вариант для нападения. Он явно имел возможность выбрать: не спеша и вдумчиво. Ты же понимаешь, что я имею в виду? Это не импульсивное нападение из-за обиды, о чём ты подумала в первую очередь. Нет. Он всё заранее спланировал. Поджидал, догадываясь о наших планах. Конечно, я не думаю, что с его коэффициентом интеллекта, он сам догадался – ему явно кое-кто нашептал на ухо.
– Ты делаешь Юне больно, – дотронувшись до его кисти, всё ещё сжимающий плечо сестры вместе с компрессом, осторожно заметила Лиа. И он послушно убрал руку, позволяя ей перехватить шмоток из порозовевшей ваты и бинта.
Она отстранила пропитанный спиртом компресс и взглянула на тонкий, но крайне глубокий порез. И от вида тёмной, практически чёрной в полумраке комнаты крови, так обильно сочащийся из раны, ей стало плохо. К горлу подкатила тошнота, а перед глазами всё поплыло. Она как будто издалека услышала раздражённый цык Юны и почувствовала на своих плечах заботливые объятья Нейла.
– На тебе совсем нет лица, малыш, – ласково прошептал он ей на ухо, усаживая на соседний стул. Нагнулся к сумке и опять что-то там стал искать. И стоило ему извлечь тонкий одноразовый шприц с заранее подготовленным содержимым, как у Лии в мгновение спала пелена с глаз.
– Что это? – она рефлекторно завела руки за спину и натянула посильнее рукава ветровки.
– Это поможет тебе уснуть, – пояснил Нейл, скидывая колпачок с иглы. Щёлкнул пару раз пальцем по пластмассовому боку шприца и выпустил тонкую струйку бесцветной жидкости с таким ленивым профессионализмом, точно с десяток лет отработал медбратом. – Тут препарат, схожий по принципу действия на мелаксен и дормиплант.
– Но они же в виде таблеток выпускаются…
– Есть аналоги и в ампульном виде. У них лучше эффективность.
– Но я не хочу сейчас спать, – растерянно пролепетала она.
Уже дёрнулась в сторону, собираясь соскользнуть со стула, как Нейл в мгновение перехватил её за талию и вдруг поцеловал. Трепетно зализывая ранки на её обветренных губах, постепенно углубил поцелуй. А затем в шею укололо.
– Трусишка моя, – улыбнулся он Лии в губы, – чего было так бояться? Больно разве?
Подлости ему было не занимать: поцеловал только для того, чтобы ввести поскорее успокоительное. Она попыталась его отпихнуть, но Нейл совсем не обратил внимания на её бесполезные потуги и, подхватив под колени, поднял на руки.
– Отпусти!
Чем сильнее Лиа вертелась и брыкалась, тем меньше у неё оставалось сил. Она буквально физически ощущала, как стремительно слабеет. Они стали подниматься по лестнице, она всё ещё могла улавливать их перемещение, но ей всё труднее было оставаться в сознании. Лжец. И вовсе не аналог мелаксена. Так быстро отключает только…
========== Глава 18. Доктор шарлатан ==========
Она взлетела и резко рухнула на кровать, проваливаясь в мягкий матрас, как в зыбучие пески – её засасывало. И вдалеке, где-то в глубинах постельных складок шумело море: волны неистово бились о скалы, а обессилевшие за часы сражения с ветром чайки жалобно кричали человеческими голосами, кружа вдоль побережья в поисках укрытия. Её успокаивал этот шум, а ноги грел раскалённый солнцем песок.
Но кто-то к ней прикоснулся: взял за кисть и потянул, растягивая руку на километры. Кости из желе, а мозги из сладкой ваты. И шум, такой блаженный и желанный, стал растворяться, уступая место голосам:
– Что ты ей вколол? – тарахтело скрипучее сварливое радио. – Она как под наркотой. Ты снова химичил?
– Исчезни.
– Урод, – смеющееся радио отдалялось, – на всю голову ненормальный.
Голоса замолчали, а звуки моря не возвращались. Кажется, она уснула. Эфемерные образы то рождались с ярким и громким хлопком, точно она вынырнула из подвала и пыталась разглядеть лицо стоящего на улице человека в погожий день, а зависшее в зените солнце до боли в глазах слепило, – то умирали.
Её раздевали. Она чувствовала, как не спеша, словно наслаждаясь процессом, кто-то расстегнул молнию на ветровке. Приподнял её за плечи и по очереди стянул рукава. Клацнула застёжка на джинсах, и по голым ногам скользнуло ласковое дыхание сквозняка. А затем к бедру прикоснулось что-то мягкое и влажное… и все прикосновения в одночасье исчезли.
***
Проснулась Лиа с дикой жаждой, но в хорошем настроении. Последние дни пробуждения сопровождали притуплённая апатия и недомогание во всем теле, от которого казалось, что кости ломались изнутри. И это худшее из состояний: хоть лежи смирно как труп, хоть дёргайся как эпилептик в приступе – всё равно будет мучительно выворачивать кости из суставов.
Однако сегодня она прекрасно себя чувствовала: если бы не пустынная засуха во рту, так и вовсе идеально. Даже солнечные лучи, что падали на её постель через окно, совсем не действовали на нервы; стёкла, вчера заплывшие грязью, сегодня выглядели намытыми до скрипучей чистоты. Сама же комната, маленькая и уютная, дышала стерильной свежестью – кто-то славно с утра постарался, приводя её в порядок.
Лиа сладко потянулась, ощущая, как мышцы слегка постанывают после вчерашнего пешего путешествия. Странно. Она ожидала, что сегодня и пошевелиться не сможет без посторонней помощи. На деле же оказалось, что её тело куда выносливее. Решив выбираться из постели, встала босой ногой на дощатый пол и вдруг поняла, что на ней нет штанов: одно нижнее бельё и чужая футболка, в размерах которой она тонула.
«Меня переодели?! – Лиа смотрела на свои худые, покрытые гусиной кожей ноги и пыталась переварить мысль. – Кто?»
Воспоминания после того, как Нейл вколол транквилизатор, вырубивший её за пару минут, резко обрывались – дальше размытое нечто: обрывочные фразы, шум и прикосновения. Крайне сложно было разобраться, где заканчивались фантазии, а где начиналась реальность.
– Проснулась? – в комнату вошёл Нейл, аккуратно неся поднос с завтраком. – Как спалось?
– Кто меня переодел? – Лиа потянула за низ футболки, натягивая её ближе к коленям.
Снова! На его лице проскользнула непонятная то ли улыбка, то ли ухмылка. Но прежде, чем она успела акцентировать на ней внимание, лицо приобрело мягкое, даже нежное выражение с лёгкой искрой интереса в глазах. Да и тон, в котором Нейл попытался объясниться, спокойный и рассудительный, напрочь затушил весь запал возмущаться.
– Я. Так уж получилось: Юнона была не в состоянии из-за раненой руки. В твоих вещах я постеснялся рыться, поэтому надел свою футболку.
«Зато на меня голую смотреть не постеснялся, мистер этичный парень».
– Но я с тобой ничего не делал. Только переодел и положил в постель, – он поставил поднос на прикроватную тумбу. На деревянной дощечке стояла дымящаяся чашка и тарелка с яичницей и беконом. – Ты была уже не в состоянии раздеться, а сон в одежде не дал бы тебе в полной мере отдохнуть, как физически, так и морально. Да и мазать твои ножки было гораздо удобнее, когда они без штанов.
– Мазать?
– Растирать болеутоляющей мазью. Каждые два часа делал массаж.
– В смысле, ты не спал?
Лиа словила его мимолётный взгляд на своих ногах и стала оглядываться по сторонам в поисках одежды.
– Спал, или вернее дремал около четырёх часов в сумме. Ты проспала часов двенадцать. – Нейл присел на край кровати и ещё более красноречивым взглядом впился в её костлявые бёдра. – Если ты ищешь джинсы, то они на стуле сзади.
Штаны, футболка и ветровка лежали аккуратно сложенными на сиденье стула, что стоял возле окна. Лиа поспешно подошла к нему и, выдернув джинсы, тем самым нарушив идеальную стопку, стала торопливо натягивать их на ноги. Только когда плотная ткань тесно обтянула икры, она почувствовала боль в мышцах и осознала, сколько приложил усилий Нейл, чтобы она себя нормально чувствовала.
«Нет, он меня раздел без моего ведома и вколол какую-то хрень без разрешения», – мысленно препиралась Лиа с желанием поблагодарить его.
С совершенно невозмутимым лицом он похлопал по месту рядом с собой и указал глазами на поднос, безмолвно призывая её позавтракать. Для человека, проспавшего за последние двое суток всего четыре часа, Нейл выглядел слишком бодреньким и свежим. Быть может, такой эффект создавали гладко выбритые щёки или внимательный взгляд блестящих чёрных глаз, но точно не вечно взлохмаченные волосы, что, будто специально начёсанные, торчали в разные стороны острыми, чуть вьющимися прядями.
– Поешь, пока не остыло, – бархатистый баритон вывел Лию из транса, и она смогла оторвать взгляд от густой шевелюры. Послушно подошла к тумбе и пригубила тёплый кофе.
– Так ты рассказывать собираешься?
– Что именно? – включил дурочка Нейл. Будто не знал, что у неё к нему уже с десяток вопросов поднакопилось.
Вот только откладывать на потом Лиа больше не собиралась.
– Ну, для начала расскажи, что же ты мне вчера вколол, – предложила она и натянуто улыбнулась. – А потом было бы неплохо поговорить о нашем побеге из санатория. Сейчас же уже можно меня просветить? Даже если истерику и закачу, то у тебя есть чудо укол.
– Зачем же так грубо, – усмехнулся Нейл.
– Затем, что кто-то юлит, а говорить правду не хочет.
– Ты же и сама знаешь, что я тебе вколол. Да, это совсем неслабенькое седативное на травках, и достал я его не совсем легальным способом – обшарил медпункт. Однако сейчас же ты себя чувствуешь нормально? Лучше, чем в прошлые дни? Мои знания в фармакологии как раз на том уровне, чтобы суметь рассчитать оптимальную дозу снотворного и антидепрессанта.
– Антидепрессант – не таблеточка от головной боли, – Лиа закинула кусок яичницы в рот, прожевала и отпила кофе. – Одного укола недостаточно, чтобы почувствовать себя лучше. Тут скорее поможет бутылка виски.
– Антидепрессанты разные бывают по принципу действия и, как следствие, выраженности эффекта.
– А что за снотворное?
– Фенобарбитал, – после секундой заминки вспомнил Нейл.
– Мне его никогда не назначали, да и вообще, со сном у меня нет проблем – я сплю много и крепко.
– Вчера ты столкнулась с большим стрессом, может, ты и не чувствовала себя…
– Ладно, – перебила его Лиа, – оставим эту тему.
– Как пожелаешь, – он пододвинулся ближе к середине кровати. Как только расстояние ему позволило дотянуться до неё, резко подался вперёд и прижался губами к шее Лии. Глубоко и шумно вдохнул, будто желая вобрать весь запах мира в себя, и замер, заставляя её вздрагивать от каждого мимолётного или случайного касания. А затем, чуть прикусив чувствительную кожу под ухом, Нейл слишком интимно, точно говорил пошлость, прошептал: – Ты не сказала, как тебе спалось?
Захохотав, она отпрянула, пряча шею за подтянутым к уху плечом. Просто чудом не поперхнулась яичницей. Он же улыбнулся и слегка отодвинулся, продолжая обнимать её за талию.
– Я… чудесно… спала! – сквозь смех заверила Лиа, и в последний момент с трудом уклонилась от снова мечущих в шею губ, – хватит… щекотно!
Она упёрлась руками ему в грудь и, постаравшись придать лицу серьёзность, спросила:
– Так, когда я услышу ответ на свой главный вопрос?
Нейл не сразу ответил. Посмотрел на неё каким-то особо тяжёлым и долгим взглядом и обречённо вздохнул. Её насторожила его реакция, игривое настроение в мгновение ока растворилось в гнетущем предчувствие нехороших новостей.
Неужели в санатории происходило что-то настолько страшное? Почему он только и делал, что пытался увести её внимание, отвлечь на какую-нибудь ерунду?
– Ладно, – сдался Нейл, – я, конечно, хотел с тобой поговорить об этом позже, когда твоё состояние станет более стабильным.
«Опять он говорит, что со мной что-то не так», – Лиа почувствовала укол раздражения.
– Ты временами замираешь: можешь простоять с пустым взглядом несколько минут, практически не шевелясь и не реагируя на внешние стимулы. Ещё твоя речь временами заторможена и односложна. И ты почти ничего не ешь, постоянно хочешь спать. Этих признаков более чем достаточно, чтобы понять, насколько твоё психическое состояние стремительно ухудшается из-за этого урода.
– О чём ты? Я зависала?! Не было такого!..
– А также перемены в настроении, эмоциональные всплески.
– То есть ты хочешь сказать, что я съезжаю с катушек? – нервно хохотнула Лиа и случайно уронила вилку, что с грохотом упала на керамическую тарелку.
Звук всколыхнул в её черепушке пыль, осевшую тяжелым грузом на воспоминания. И она отчетливо увидела то утро, как стояла около умывальника и долго смотрела на своё отражение. Даже когда соседка стала долбиться в дверь, поторапливая и обливая вёдрами помоев, она всё слышала будто издалека – шум казался каким-то нереальным.
Воспоминание её настолько потрясло, что она одними губами произнесла:
– Не может быть.
– Но я всё исправлю, – Нейл взял её за плечи и развернул к себе лицом, заглядывая в глаза. – Я могу тебя починить – ты будешь хорошо себя чувствовать. Я знаю, что и как делать.
– Но почему? У меня же была полная ремиссия… доктор Штерн говорил, что теперь со мной всё будет в порядке… и я не захочу причинять своему телу вред. Он же…
– Знаешь что-нибудь об стэнфордском тюремном эксперименте? Он был проведён в семидесятые прошлые века. – Он подождал, пока Лиа отреагирует, отрицательно мотнув головой, и продолжил рассказывать: – Суть эксперимента была в том, чтобы поместить добровольцев со здоровой и устойчивой психикой в так называемую тюрьму в подвале университета и разделить их на две группы: заключенных и охранников.
Нейл замолчал, давая время, чтобы осмыслить информацию. Ей же было не понятно, зачем он вообще стал рассказывать о каком-то старом эксперименте, но всё же спросила:
– Для чего они это сделали?
– Чтобы исследовать поведение человека в реалиях ограниченной свободы и навязанной социальной роли, – Нейл цинично усмехнулся, – но эксперимент очень быстро вышел из-под контроля. Вместо запланированных двух недель его свернули через шесть дней. Многие втянулись в свои роли, особенно среди охранников. Вроде бы у здоровых психически людей вдруг стали проявляться совсем нешуточные садистские наклонности. В следствие множественных как физических, так и моральных унижений часть заключённых приобрели серьёзные эмоционально-неустойчивые расстройства личности.
– Какая жесть…
– Собственно, почему я вообще завёл разговор о стэнфордском эксперименте. Лаборантом-старшекурсником, по совместимости главным «тюремным надзирателем», был никто иной, как наш общий знакомый доктор Штерн.
Лиа не издала ни звука, смотря на него потрясённым взглядом. Ей, наверное, послышалось. Она искала в его лице ответы: безумно хотелось увидеть на ярко-очерченных губах стыдливую улыбку. Пусть его слова окажутся лишь безобидной шуткой.
– То, что сейчас с тобой творится – не случайно. Штерн идёт по стопам своего учителя. И в санатории проходит куда более серьёзный эксперимент, чем тот, в котором ему посчастливилось принять участие в молодости. Не удивлюсь, если он вынашивал и подготавливал фундамент для эксперимента не один десяток лет.
– Но… что за эксперимент?
– Пока я только копаю под Штерна, точно не знаю, но в одном уверен – тебе было опасно оставаться в санатории. – Нейл нахмурился и помассировал костяшкой большого пальца висок. – Я думаю, что эксперимент завязан на двух противоположностях: на людях с аффективными расстройствами, как, например, у тебя – депрессией, и на людях с расстройствами личности.
– Но почему только мне опасно было оставаться? И что за расстройства личности?
– В группу с расстройствами личности входят асоциальные люди. То есть к этой категории относятся как всякие замкнутые шизойды, истерички и параноики, так и нарциссы с психопатами. – Она непроизвольно вздрогнула при последнем слове и замерла под его внимательным взглядом. – На тех, у кого есть предрасположенностью к аутоагрессии, воздействовать легче. Искривить психический аппарат таким образом, чтобы подтолкнуть их к суициду. Особенно таким манипуляторам, как психопатам и нарциссам.
Лиа встала с незастеленной постели и стала наворачивать круги по комнате. В её голове никак не хотело укладываться, как она могла попасть в подобную передрягу, а главное, что Штерн на самом деле законченный подонок и фактически сумасшедший учёный.
Доктор пригласил её в санаторий под видом профилактического лечения, а до этого обработал родителей, чтобы они переехали в Мирокс – он всё спланировать и продумал заранее. Поскольку понимал, что она в любом случае не отказалась бы от путёвки, что на два месяца продлевала школьные каникулы.
Но вот в чём вопрос: имела бы Лиа возможность сегодня стоять на ногах, дышать и видеть, если бы не познакомилась с Нейлом и Юной? Теперь ей было очевидно, что они последовали за ней в санаторий только с одной целью – не дать причинить ей вред. Они оба всё знали с самого начала и всё это время, пока не отходили ни на шаг, поочерёдно сменяясь, охраняли её.
Лию пробило на нервный смех. Кинула мимолётный взгляд на наблюдавшего за её метаниями Нейла. Должно быть, в его глазах она окончательно поехала крышей. Сначала в ступоре зависала, а теперь не может устоять на месте, ещё и ржёт как умалишённая.
– Так, получается, все эти смерти – дело рук других постояльцев?
– Именно так. Штерн намеренно стравливает сильных и слабых. Вот только зачем ему это – я ещё не выяснил.
– И я тоже… я тоже должна была уже быть в их числе, да? – голос Лии предательски задрожал, и слезы стали подпирать вместе с тугим комком к горлу.
Ей стоило огромных усилий проглотить обиду на саму себя, за свою чёртову беспомощность. Только и может, что реветь да руки резать. А как постоять за себя, так забивается в угол как мышь. Зато с родителями позубоскалить она горазд! Только на них и распространяется её дерзость и отвага.
Самой от себя противно.
Но как же так получилось, что психопаты, место которым в психиатрических больницах и тюрьмах, так свободно разгуливают по санаториям и улицам? Почему эти бессердечные машины, способные убить собственных матерей, оказались в такой близости к ней?
Лиа их боялась до одури.
Самые худшие кошмары обязательно сопровождала пара обезумевших глаз и ледяной оскал тонких губ – точно рот и глаза самодостаточны. И в такие моменты задаёшься вопросом, что ввергает в больший ужас: сумасшествие или хладнокровие?
А Штерн? У него тоже не все дома! Он и есть главный психопат санатория. Какой здравомыслящий человек будет затевать настолько чудовищный и абсолютно бессмысленный эксперимент. Но тогда напрашивается логичный вопрос: как он мог до сих пор оставаться доктором? Неужели никто из его окружения не заметил асоциальных наклонностей? Есть ли у него вообще семья? Раньше Лиа никогда не задумывалась о подобных вещах, стараясь свести любые беседы с психотерапевтом до минимума. Ей было плевать на свою личную жизнь, а чужая не волновала уж и подавно.
– Лиа, – мягко позвал её Нейл.
– Почему Штерна не попёрли? И неужели никто не знает, что творится у нас в санатории?
– Не всё так просто. Штерна неоднократно наказывали за аморальные научные интересы и приверженность к радикальной психотерапии. Писали разгромные статьи относительно гуманности его исследований и адекватности его как учёного. И в научном сообществе он известен как чудаковатый фрик, белая ворона и урод-родственник в семье психиатрии. И, как следствие, ещё десять лет назад аннулировали его лицензию на медицинскую деятельность.
– Твою же мать, серьёзно?!
– По факту, он не может быть управляющим санатория. Но по документам это и не санаторий, а что-то вроде пансионата. – Он подошёл к Лии и обхватил ладонями лицо, заглядывая в глаза. – Ты плохо выглядишь. Я начинаю жалеть, что решил тебе рассказать. Думаю, стоило повременить.
– Нет, со мной всё в порядке. Но это, знаешь ли, малость шокирует. – Она убрала его руки. Её ощутимо потрясывало и меньше всего хотелось, чтобы Нейл это заметил. – Так получается, что всё это время, что я у него якобы лечилась… рассказывала о своих тараканах… хрен знает кому? Но… как он мне тогда выписывал лекарства? Рецепты кто попало раздавать не может, там же лицензия нужна.
– Штерн смог так много людей обмануть и заманить их детей в псевдосанаторий, а ты над каким-то рецептами заморачиваешься.
То, как пристально он смотрел на неё, Лии совсем не нравилось. Таким взглядом смотрят врачи на своих пациентов, стандартизируя каждый их вздох и взгляд, как нервные тики или предпосылки панических атак. Нейл развернулся и направился к кровати. Открыл верхний ящик тумбы и достал оттуда шприц. Точно такой же, что и вчера, перед тем, как её вырубить: маленький, всего на два кубика с тоненькой иглой.
А затем так невозмутимо посмотрел на неё, словно спрашивая взглядом – не против ли она?
Конечно же, против.
Она что, теперь как овощ должна спать сутками да слюни пускать? От таких методов разит конвейерностью системы психушки.
– Опять? Я же только проснулась!
– Хочешь сходить в туалет? – на полном серьёзе спросил Нейл. – Я меньше дозировку дам, ты проспишь всего пару часов. Точнее не проспишь, а скорее продремлешь. Я пока ванную подготовлю.
– Ох, всего пару часиков? Это здорово приободряет, – с сарказмом усмехнусь Лиа. – Нейл – ты не врач.
– Технически да. Я – психолог. Но, как я говорил ранее, мои знания в фармакологии близки к профессиональному уровню, поэтому тебе не о чем беспокоиться. Просто доверься мне, и уже через неделю ты себя будешь хорошо чувствовать.
«Довериться, говоришь… будто у меня какой-то выбор есть. Но, может, он прав, я правда нуждаюсь сейчас в антидепрессантах? Чёрт. А кто бы на моём месте не нуждался? Да у любого крыша бы съехала! Я ещё адекватно реагирую и истерик не закатываю».
Ей захотелось взвыть, закричать во весь голос от переполнявших душу эмоций. Всё было неправильным. Но в то же время она была не прочь забыться на время. Выкинуть из головы санаторий, полный психопатов, Штерна и то, как на глазах таяло количество постояльцев. А Нейл ей предлагал действенный способ.
– Плевать. Ты же всё равно добьешься своего, да? – пойдя к нему навстречу, обречённо выдохнула Лиа.
На самом деле, она ему доверяла, ведь если не ему, то кому тогда? Он столько для неё сделал, и казалось, что ещё не достиг своих пределов и способен на гораздо большие жертвы. Да и ей самой хотелось поскорее прийти в себя, чтобы раствориться в его любви и заботе.
Нейла обрадовала её покорность, и на его лица расцвела до безобразия довольная улыбка. Он протёр проспиртованной ваткой место около сгиба локтя и уколол. Лиа вообще не почувствовала боли, лишь лёгкий зуд, как от комариного укуса.
– Надо же, – она тоже улыбнулась, – а я думала, это байка.
Нейл игриво подмигнул ей, убирая использованный шприц и ватку в карман толстовки.
«Не уходи, полежи рядом со мной», – мысленно попросила Лиа, следя за тем, как он поправляет одеяло у ног.
Но Нейл всё же не был телепатом. Он целомудренно поцеловал её в лоб, поднял с тумбы поднос и направился к выходу из комнаты.
И снова она в одиночестве смотрела на закрытую дубовую дверь. Тоскливо наблюдала за тем, как сознание постепенно меркнет, а дверь размывало – контуры её превращались в неясное пятно. Так странно. Для Лии такое постепенное погружение было в новинку, она буквально могла ощутить пульсирующие в теле волны тепла. Ей становилось всё спокойнее и уютнее, не хватало лишь Нейла, что лежал бы рядом и перебирал в своих красивых длинных пальцах её секущиеся кончики волос.
«Глупый…»
========== Глава 19. Первый раз ==========
Проснувшись, Лиа обнаружила, что снова без штанов. Нейл лежал рядом. Уткнулся носом ей в шею и тихо сопел. А на улице шёл дождь: не такой проливной, чтобы втоптать пыль в землю или смыть следы наступившей осени, скорее напоминающий застывшую в воздухе изморось. Даже по окнам не барабанили капли, а как-то по-любовному нежно льнули к стеклу.
Почему люди так сильно не любят дождь и туман?
Потому что боятся заблудиться в опустившемся на землю облаке. Водители автомобилей не хотят попасть в аварию, а пешеходы не хотят быть сбитыми. Всё от того, что все постоянно спешат – не могут, да и не желают наслаждаться мелочами жизни. Спешат зарабатывать деньги, удовлетворять свои похоти. Они уже давно заблудились в тумане своей совести и не хотели этого признавать, оттого и причитали всякий раз, как выглядывали на улицу и видели ненавистное молочное марево.
А что же такого им сделал дождь? Ведь в нём можно укрыть свою грусть, а небесам позволить за тебя плакать. Упругие струи смоют с души любую зачерствелую грязь, достаточно подставить небу лицо. Но все бояться заболеть, промокнув до нитки, подхватить злополучную простуду, а то и приводящую в ужас пневмонию.
Сладко зевнув, Нейл лениво потянулся, одновременно плотнее прижимаясь всем телом к Лии. Он приоткрыл свои глаза, выглядящие более загадочными из-за глубины цвета радужки, чем у других людей, и сосредоточенно посмотрел на неё. Временами его взгляд пугал, появлялось смутное ощущение затаившейся опасности, и всё из-за одной мелочи – отсутствия видимой границы между зрачком и радужкой.
– Как себя чувствуешь? – в привычном манере спросил Нейл без налёта сонности, словно только притворялся спящим.
– Также. Настроение ровное, от новостей можно сказать отошла… хотя некоторые моменты всё равно до конца не укладываются в голове.
– Не стоит это пережёвывать, лучше на время выкинуть из мыслей и сконцентрироваться на чём-то другом, – он резко привстал и, перекинув через её бедро ногу, вдруг завис над ней, стоя на четвереньках. Розовый кончик языка скользнул между губами, оставив на нежной коже соблазнительную, поблёскивающую влагой дорожку. А чёрные омуты смотрели так соблазняюще и призывно, что Лиа, не удержавшись, подалась вперёд, впившись в его губы поцелуем.
Ответил Нейл куда агрессивнее, с силой вжав её в постель своей грудью. Его руки властно исследовали каждый миллиметр кожи бёдер: ладони то ласково поглаживали, то грубо мяли на грани болезненных щипков. И Лиа задыхалась от изнуряющих поцелуев.
Отстранив её за плечи, он возбуждённо прошептал:
– Ванна. Я подготовил.
– В смысле? – смутилась Лиа. Она хотела ощутить под подушечками пальцев его твёрдые мышцы, насытиться его прикосновениями и ароматом, но к совместному плесканию в тёплой водичке так скоро совсем не была готова. Ей пришлось приложить огромные усилия, чтобы выглядеть не как девственница, коей на самом деле являлась, а как вполне умудрённая опытом девушка, словно то, что он предлагал, для неё было не в новинку. – Я думаю, нам ещё рано совместно принимать ванну.
– Интересное предложение, – улыбнулся Нейл, – но я помылся пару часов назад.
Должно быть, сейчас её лицо полыхало пунцово-красным. Лиа чувствовала, как кожу на щеках и ушах обладало жаром, как чудовищная лавина стыда придавила ей горло. Но она не отвела взгляда от улыбающейся физиономии, упрямо смотря прямиком в хохочущие глаза. Весело засранцу.
– Может, слезешь тогда с меня? Раз уж ванна готова.
Нейл тут же встал и, прежде чем она успела шевельнуть фалангой пальца, подхватил её на руки. Да с такой прытью, словно поднял ничего не весящую пушинку, которую понёс в сторону двери.
– У меня что-то с ногами, о чём я не знаю?
