Текст книги "ОТКРЫВАЯ ДУШУ (ЛП)"

Автор книги: Nikoshinigami

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

– Доктор, фактически. Доктор Джон Уотсон.

– Стефан Роундхей, – сказал священник, знакомясь. Вблизи он выглядел несколько старше, под карими глазами его пролегали тени, а в уголках его глаз, присмотревшись, можно было увидеть морщины. Джон мог представить, что несколько последних ночей тот потратил на сочинение проповеди для воскресной службы, торопясь нагнать отставание, потому и выглядел несколько утомленным. – Если вдруг вам что-нибудь будет нужно, приходите вместе с семьей в дом священника, вас там с радостью примут, – продолжал его преподобие. – Вы, конечно, не были бы первыми посетителями «Обзорного Дома», нуждающимися в хорошей компании. Там, на мысе, прекрасно, но несколько уединенно.

– Потому, вероятно, это было единственным местом, что в последний момент еще оставалось доступным, – Джон улыбнулся, переложив корзину в другую руку. – Но, думаю, всё у нас будет прекрасно. Я с другом. Мы ищем покоя и тишины вдали от Лондона.

– Вы там непременно это найдете, – засмеялся священник, похлопав его по плечу. – Я ненадолго вышел за молоком, но если вы снова окажетесь здесь, и у вас будет время, то, действительно, заходите. Мне было бы интересно услышать, как там теперь в Лондоне.

– Хорошо, спасибо, я буду иметь в виду, – Джон кивнул, уступая место викарию, когда тот проходил мимо. Он весьма сомневался, что Шерлоку интересно будет проводить время с местными жителями, но не стоило строить предположения. Они могли выйти пообедать однажды. Осмотреться. Понаблюдать за людьми. Было трудно определить, как пойдут дела, и иметь приглашение всегда было неплохо. Джон не стал больше размышлять об этом, просто выбросив из головы, когда обошел священника и направился снова к полкам холодильной камеры, где лежали мясные продукты, а также молоко и сыры, чтобы сделать припасы.

Когда Джон собрал всё, что требовалось, он вновь оказался один на один со странным молодым человеком, что стоял за прилавком. Теперь, когда викарий ушел, тот вновь на него косился, буквально преследуя взглядом, хотя, если Джон смотрел на него, тот немедленно отводил глаза. Джон не был уверен, какая корреляция существовала между тем, что он не знал, как припарковывать большие автомобили, и магазинными кражами, но, судя по всему, в сознании этого парня подобная связь была. Это было намного более раздражающим, чем любая другая причина, и он невольно сжал левую руку, словно бы готовясь дать отпор. Значит, то, что он неуклюже поставил на стоянку «Ленд-Ровер», превращало его в клептомана, который нацелился на пакет с печеньем? Ну, и молодежь теперь выросла! Собрав всё, что хотел, он поставил на прилавок корзину, встретив взгляд продавца, когда мальчик пробил чек и укладывал все покупки в пакет. И даже тогда продолжал таращиться, отведя глаза в сторону в тот же миг, как Джон поднял взгляд от бумажника.

– Что? – наконец, не выдержал Джон, ощетиниваясь.

Молодой человек слегка вздрогнул и, краснея, вновь посмотрел на него; потрескавшиеся губы чуть шевельнулись. Потом глубоко вздохнул и придвинул к нему по прилавку расходную книгу и ручку.

– Н-не могли бы вы… М-можно попросить ваш автограф, доктор Уотсон, сэр? – спросил тот, взволнованно заикаясь.

Чувствуя себя последним мерзавцем, Джон нацарапал свое имя, заплатил и поспешил назад, к снятому ими дому, сожалея, что утро так не заладилось.

Поездка домой прошла беспрепятственно, хоть дорога показалось более длинной и извилистой, чем он помнил, но с четким ориентиром в виде вращающейся ветряной мельницы, возвышающейся над одинокой скалой. Он оставил «Ленд-Ровер» там же, где нашел его, благо не было необходимости четко вписываться между какой-либо разметкой и линиями парковки: здесь были следы в грязи да неглубокие лужи в углублениях от колес. Повесив мешки на предплечья, Джон, открыв незапертую дверь, положил покупки на стол, чтобы разобрать и распаковать их. И, насвистывая какую-то песню, что, казалось, соответствовала настроению (а оно улучшилось, когда утренняя неловкость осталась в прошлом), принялся за работу. Вскоре сосиски были в чугунном горшке, а несколько разбитых яиц шипели в масле на сковородке, пока оба блюда не были приготовлены. Шерлока не было видно ни в гостиной, ни в кухне. Шагов тоже не было слышно, половицы не скрипели, и вода не шумела в трубах ни в ванной, ни в туалете. Джон честно не ожидал, что тот будет бодрствовать. Сон был необходим для усталого тела, хоть уход в сновидения был далек от того, в чем нуждалась его остальная часть. Ум был обеспокоен, а отчасти, возможно, и сердце. И желудок, конечно, не мог обойтись без внимания. Джон быстро поднялся по лестнице к спальням, оставив внизу без присмотра сосиски и яйца на еще горячей неглубокой сковороде. Дверь Шерлока была закрыта, и он осторожно постучал, чтоб не потревожить его.

– Шерлок? Ты проснулся? – позвал он негромко.

Никакого ответа. Джон постучал еще раз, затем попробовал дверь, когда продолжающаяся тишина становилась тревожной. Медная ручка легко повернулась в ладони; дверь оказалась не заперта. Джон слегка приоткрыл ее, чтоб не скрипнули петли, и заглянул в большую спальню.

Кровать была пуста, но еще не застлана; покрывала сняты, а простыни скомканы и лежали в беспорядке после ночного сна. Сумка с вещами Шерлока была всё еще около двери, нераскрытая и нераспакованная, точно так же, как пакет с его личными вещами возле кровати. Джон вошел, озираясь вокруг, на мгновение охваченный страхом, который не позволял себе называть, но который всегда касался самого худшего. Он не должен был волноваться. Осмотревшись, он увидел большие эркерные окна, выходившие на южную сторону, к волнам и скалам, а также взъерошенного Шерлока, сидящего, закутавшись в толстое коричневое одеяло, и подавшегося к стеклу, глядя на скалы. Волосы его были в том же беспорядке, что и простыни, а лицо столь же белым в свете слабого утреннего солнца.

Было бы даже трудно сказать, открыты его глаза или нет, если бы, когда он моргал, его черные ресницы не трепетали. Он, казалось, не заметил или не озаботился тем, что Джон был там, завороженный неспокойно кипящей водой залива.

Подойдя к нему, Джон встал рядом, прислонившись к стене, и тоже стал наблюдать. Это было безостановочно, бесконечно. Белый всплеск волны, разбивающейся о черные камни, чтобы вновь отступить и вернуться: неизменный прилив разрушительной силы, успокаивающейся в своем ритмичном крушении. Всё было покрыто серой пеленой от моря до неба – и трава, и облака, – за исключением скал и белых гребней набегавших и бьющихся в них волн. «Обзорный Дом» стоял ближе к краю скалы, чем казалось Джону по фотографиям, даже ближе, чем выглядел по дороге сюда. Над садом, куда выше трепещущей на ветру травы, за стеклом, они словно повисли в воздухе чудесной уловкой, волшебством и иллюзией.

– Красиво, хм-м?

Шерлок только кивнул, всё еще неподвижный, словно мраморное изваяние.

– Я однажды поехал с компанией в Лизард-Пойнт [4]. Попытался заняться серфингом. Весьма опрометчиво. Дело кончилось солнечными ожогами и потерей половины ногтя на пальце ноги. Потрясающая поездка. Костры по ночам были удивительные.

Джон взглянул вниз на бледное, лишенное эмоций лицо, отражавшееся в оконном стекле, когда Шерлок негромко говорил это, всё еще поглощенный движением волн – приливом и отливом снаружи. В любое другое время хорошо было бы просто побыть в тихой компании. У них с Шерлоком часто бывало такое. Впрочем, тут было две возможности, когда Шерлок был в одном из своих капризов: гробовое молчание или раздражительность ребенка. Раздражительность означала, что тот хотел внимания, но не знал, как попросить об этом. Так что Джон должен был понять, какого рода была тишина, но он научился бояться того, что за нею часто скрывалось. Он вздохнул, потирая затылок, как всегда, когда сталкивался с другими призраками недоброго прошлого.

– Ты в порядке, Шерлок? – спросил он, ощущая, что горло слегка сжалось при этих словах, которые он еще не был готов говорить и слушать. Значит, другие вопросы; другие мысли. – Я знаю, что ты был занят, читал в газетах. Всегда проверял, был ли ты где-нибудь упомянут. Я знаю, как тебе нравится быть загруженным. Но… все-таки, ты в порядке?

– В отличие от того, чтоб, упав на землю, биться в истерике – из-за тех вещей, изменить которые я не в силах? – Шерлок усмехнулся, повстречавшись с Джоном глазами, как в зеркале, в оконном стекле, – на фоне омываемых волнами скал и пены. – Да, я в полном порядке.

ПРИМЕЧАНИЯ:

[1] Цвет мяты – приглушенный светло-зеленый, с сероватым оттенком (код по шкале цветов – #98ff98)

http://encycolorpedia.ru/98ff98

Цвет яйца малиновки – оттенок бирюзового, средний между светлым серовато-голубым и светлым серовато-зеленым. Гнездо этой птицы выглядит так:

https://thumbs.dreamstime.com/thumb_528/5286761.jpg

[2] Слово «гранула» («гранола») было запатентовано в конце XIX века в США для пищевого продукта, приготовленного из цельного зерна, измельченного и запеченного до хрустящего состояния. Такой завтрак считается своеобразной зарядкой организма на целый день. Плющенная овсяная крупа заправляется медом, орехами и воздушным рисом. Ее запекают в духовом шкафу, периодически помешивая. Так и получают потрясающую хрустящую гранолу.

https://kitchenmag.ru/posts/589-chto-takoe-granola-i-kak-prigotovit

[3] В оригинале – Spam. Сегодня мало кто знает, что в незапамятные времена акроним «спам» никоим образом не был связан с Интернетом и с компьютерной техникой, а имел отношение к консервам не самого лучшего качества. В далеком 1937 году американская компания Hormel Foods выпустила колбасный фарш из скопившегося неликвидного мяса (компания существует и сегодня, и до сих пор выпускает продукт с этим названием). А аббревиатура «спам» образовалась от усечения английского «spiced ham» – «ветчина со специями», «перчёная ветчина». Покупать малоаппетитный продукт никто не желал, поэтому хозяин компании мистер Хормель развернул масштабную маркетинговую кампанию и начал поставлять консервы в военные ведомства и флот. Даже в послевоенной Англии консервы «спам» были основным продуктом питания, а слово приобрело значение чего-то отвратительного и в то же время неизбежного.

http://www.aif.ru/society/web/948243

[4] Одно из самых ярких и живописных мест в Англии, в графстве Корнуолл, которое иногда называют «полуостров Корнуолл». Здесь находится самая западная точка Великобритании – мыс Лендс-Энд (в переводе «Конец земли») и самая южная точка – мыс Лизард. Особенностью графства является то, что на территории Корнуолла нет ни одного города, а столицей считается поселок Труро. Графство Корнуолл расположено в юго-западной части Англии, омывается Ла-Маншем с одной стороны и водами Атлантического океана с другой, что и делает его побережье таким притягательным для многочисленных туристов и желающих пожить в более теплом климате.

Мыс Лизард у берегов полуострова Корнуолл:

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D1%80%D0%B0%D0%B6%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5_%D1%83_%D0%9B%D0%B8%D0%B7%D0%B0%D1%80%D0%B4-%D0%9F%D0%BE%D0%B9%D0%BD%D1%82#/media/File:Lizard_Point_view.jpg

========== Глава 3 ==========

ГЛАВА 3

Лжец из Шерлока был никакой.

Джон достаточно видел его лицедейства, чтобы знать, что тот фантастически одарен в этом плане – то есть, если хотел. Он был актером, импровизатором, кем-то, кто мог принять любой мыслимый облик, так что собственную мать способен был бы сбить с толку. Шерлок мог быть выдающимся в том, что касалось воображения, если задавался подобной целью. Проблема была в том, что он редко утруждал себя этим, если дело касалось Джона. Слишком много уловок бывало в прошлом, слишком много моментов обманутого доверия, так что Шерлоку пришлось дорого заплатить за всё это. И он постарался быть честным. Но только для Джона. Для Джона каждая ложь была чрезвычайно прозрачна, предлагая немного больше чем шанс поддержать невежество. Иногда Джон желал, чтобы тот показательно злился и носился по дому, как бушующий ураган, – в некотором подобии своих нормальных безумных капризов. В конечном счете, это не было бы притворством. Это выглядело бы нормальным – вполне в духе Шерлока, и было бы тем, что было Джону отлично известно. Тем не менее, даже то, что они снова были вдвоем, в этом уединенном месте, среди красоты и истории, не помогало тому, чтобы снова сделать ход вещей правильным.

Шерлок взял самую длинную из грубых палок, что они обнаружили прислоненными к поленнице дров, и они отправились на торфяники, хорошо одетые для холодных ветров и взяв с собой кое-какие припасы. Каждый из них нес ранец, хотя Шерлок не озаботился никакими вещами, собираясь использовать сумку не для продуктов, а для сбора тех образцов, что ему попадутся и покажутся любопытными. Ну, а Джон нес термосы горячего чая, холодное молоко, печенье и одеяла, чтоб позаботиться о комфорте. Он немного чувствовал себя стариком – вроде тех, над кем он потешался, когда был ребенком, – тех, у кого были глупые хобби и кто принадлежал к разным глупым сообществам. Он не был еще достаточно стар, чтоб быть скучным, решил он. И, чувствуя холод в руках, стукнул палкой по зеленой земле.

Единственный в мире консультирующий детектив к смене обстановки отнесся весьма благосклонно. Не слишком любящий деревню, он поддался исключительному очарованию земли покрытых руинами древних строений, и готов был уйти достаточно далеко от их окон и очага, чтоб взглянуть на каменные реликвии давно ушедших времен. Он шел молча. К вящему неудовольствию Джона, это был широкий и скорый шаг, позволяющий оставаться впереди и на некотором расстоянии, держась столь же безмолвно, как остатки каменных стен, к которым они направлялись, глубоко уйдя в свои мысли. Джон неловко пытался завязать разговор, но безуспешно, получая лишь «Хм-м» в ответ на свои замечания о мхе или о плюще, обвивающем тис. Комментарии о бодрящем и свежем воздухе или что под ногами немного скользко, оставались и вовсе проигнорированными. Разумеется, это были скучные темы, он знал, но кто же, взбираясь по склону и слегка задыхаясь, спросил бы сердито: «Кокаин? Как давно ты снова подсел на него?»

Они остановились передохнуть рядом с тем, что было, наверное, старой церковью. Сохранилось менее половины здания, хотя даже одинокие стены в десять футов были более чем внушительны. Каменные плиты вряд ли были столь крепки – как очень старая игра Дженга [1], – ожидая лишь кирпича нужной формы, чтоб рухнуть. Всё же стены, казалось, не возражали против того, чтобы человек шести футов ростом, поднявшись над тем, что было, возможно, окнами, прижался к древним алтарям.

Джон вынул одеяло и, разложив его на плоском участке земли, сел в тени исчезнувших предков. Отвинтил крышки двух термосов, налил две чашки чая, положив для Шерлока несколько кубиков сахара. А потом протянул другу чашку, – как раз в нужный момент, когда тот устроился возле него, глядя на лежащие вслед за торфяником скалы. Там, внизу, возле них, шум моря не умолкал никогда.

Джон вскрыл пластиковую обертку упаковки шоколадного печенья и положил между ними, а сам обнял колени и стал наблюдать за бегущими облаками.

– Осталось от римлян, как думаешь?

– Возможно. – Шерлок переломил пополам сухое печенье, одну часть опуская в чай, а другую оставив с прочими на обертке. – В ближайших деревнях есть постройки, похожие на нее, но более вероятно, что это остатки раннего корнуэльского поселения.

– М-м. Удивительно, что заставило их покинуть эти места? – сказал Джон, забирая другую половину печенья Шерлока.

– Погода, я думаю. Очень близко к утесам, и частые штормы. К тому же, уязвимы для нападения кораблей. Судя по разрушенным стенам перед заливом, то, что им угрожало, нанесло удар с моря.

– Действительно, поблизости не слишком много церквей, и деревень почти нет. Таким образом… деревянные здания просто сгнили и разрушились?

Шерлок улыбнулся и, слегка кивая, взял другое печенье, тоже переломив пополам.

Они просидели так более часа, пока их тени медленно поворачивались за солнцем. Говорили о ранней римской колонизации, торговле с финикийцами и прочем. Шерлок немало знал о пиратстве на полуострове Корнуолл, и Джон тихо принял всё это, слыша затаенную страстность в голосе друга, когда тот оживленно говорил о ворах и контрабандистах. Джон вытянул ноги и лег. День уже разгорелся, и Джон не видел ничего плохого в том, чтоб слегка подремать. Если выйдет. Хотя ноги его и устали от ходьбы, сознание отдыхать не хотело, по-прежнему обеспокоенное той причиной, что его сюда привела.

– Как твоя работа? – спросил он, когда их беседа вновь умолкла, и повисла пауза. Он согнул колени и снова вытянулся, глядя на неподвижную, словно камень, спину Шерлока, покрытую темным пальто.

Детектив лишь пожал плечами, отклонившись назад и опершись на ладони.

– Был занят, – сказал он, повторяя раннее заявление Джона.

– Да, я знаю. Но как дела в Ярде и вообще? Опасности, о которых не писали в газетах? Кажется, лучшими случаями были те, о которых я рассказывал раньше в блоге.

Детектив вздохнул.

– Были несколько раз погони. Три случая со стрельбой и один раз меня почти задушили. Но преступники были всегда чрезвычайно глупы. И примитивны. Главным образом, было мелкое воровство и мошенничество. Редкий день проходит без подтверждения, что человеческие существа неизменно корыстны и эгоистичны. Не то, чтобы у меня было б много работы, если б люди искренне заботились друг о друге. Полагаю, живу за счет их пороков.

Джон нахмурился про себя.

– Почему… Откуда всё это?

– Опыт. Наблюдения. И, пожалуйста, не рассказывай мне про Духа Прошлых Святок [2], и что люди преисполнены милосердия и способны возлюбить друг друга… и подобную ерунду. Даже большинство религий базирует благодеяния на будущей личной выгоде. Так устроен мир. Это не мизантропия, а очевидный факт. – Шерлок, запрокинув голову, обернулся: яркие глаза его встретили хмурый взгляд Джона со своей обычной проницательностью. – Чтобы доказать мою точку зрения, мне достаточно вспомнить о тебе. В некотором смысле.

– Ладно, прости. Мне следовало бы помнить, что мой лучший друг – фаталист.

– Скорей, реалист.

– Пессимист.

Шерлок пожал плечами, волосы его были достаточно длинными, чтоб тугие завитки зашуршали возле основания шеи.

– Так или иначе, я не сержусь, что ты женился и ушел, чтоб начать новую жизнь без меня. И не нужно в качестве извинения проводить со мной отпуска или преподносить подарки. И что я делаю в свободное время, касается только меня. У тебя теперь своя жизнь и свои привычки. Мы живем каждый сам по себе, как обычно оно и бывает. Люди отдаляются друг от друга.

– Да, но мы, в общем… мы – нет, – сказал Джон, приподнявшись и опираясь на локти. – Не стесняйся поправить меня, если я неправ, только прежде ничто тебя не останавливало, и ты не готов оставить всё это, чтобы отдаляться и дальше. Ты ведь здесь, не так ли?

Детектив ничего не сказал; он по-прежнему был напряжен, и немного поежился от налетевшего бриза. Джон вздохнул и теперь уже полностью сел, собирая в пакет недоеденное печенье и удостоверяясь, что термосы были плотно закрыты и крышки завинчены. Он не хотел выяснять отношения. Это был первый день их поездки, и меньше всего он нуждался в нарастающей холодности и прогулке домой, к одинокому домику, с грузом сожалений, вдобавок ко всем прочим проблемам.

– Давай, – инструктировал Джон, легонько подергав за одеяло. – Мы должны всё убрать и вернуться домой, чтоб поесть, как следует, прежде чем отправляться на дальние прогулки.

Шерлок подчинился, откатившись прочь с одеяла, потом встал, отряхнув частички травы, что прилипла к голеням, а тем временем Джон сворачивал ткань.

– Если бы я не поехал, – начал Шерлок. – Если бы отказался, попросив, чтоб меня отвезли домой, ты приехал бы навестить меня, или так бы и проводил всё время между работой и домом, как обычно ты делаешь?

Джон сделал паузу на мгновение, глядя вниз, поскольку складывал за углы одеяло.

– Ты говоришь, что поехал, потому что это был единственный способ убедиться, что я выкрою время и для тебя?

– Мой ответ – да. Каков твой?

Джон убирал одеяло в свой ранец, кладя туда остальные вещи, одну за другой, всё еще не встречаясь с ним взглядом, пока не встал на ноги; губы его были плотно сжаты.

– Возможно, и нет. Но ты должен был встретить меня по дороге. Или, очевидно, в Корнуолле.

Шерлок не спускал с него глаз, холодный, спокойный, но сильный как море.

– Мы не всегда будем здесь.

– Я знаю. Но это не что-то, над чем должен работать только я. Ты тоже мог бы приехать как-нибудь. Позвонить. Мы могли бы только… говорить. Как нормальные люди.

– Едва ли. – Шерлок закатил глаза и пустился в обратный путь, в этот раз шагая не так широко, чтоб позволить Джону идти с ним в ногу.

Джон покачал головой.

– Ты мог бы начать, сделать что-то, будь у тебя хоть отдаленный интерес к моей жизни.

– Ты – доктор. Доктора скучные.

– Не всё, что я делаю, связано с насморками. Кроме того, друзья не просто сидят без дела, всё время говоря о работе. Есть и другие вещи.

– Прекрасно, тогда. Секс, Джон. Как у тебя с ним дела? Весьма хорошо или так себе?

Джон ощетинился и сжал кулаки, подавляя холодную дрожь, лицо его сморщилось; и он инстинктивно боролся с прельстительным голосом Шерлока.

– Знаешь что? Не имеет значения. Я должен был знать, что ты всё испортишь.

– Разве это не «мужской разговор»?

– Да, ну, в общем, остановись. Ты ужасен в этом.

– О чем же тогда, по-твоему, я должен спросить? – Негативные эмоции Шерлока проявились самую малость, но этого было достаточно, чтобы Джон уловил их. Он взглянул, но лицо детектива затенялось поднятым воротником. – Я думаю, что твоя работа скучна, – продолжал тот. – И не хочу тратить время, обсуждая фильмы и спортивные матчи, твоя личная жизнь для меня прозрачна и неинтересна, и я твердо уверен, что тот факт, что ты больше не проводишь часы в моей компании, является самой большой трагедией, что случилась с тобой. Честно, Джон, ведь единственным, что когда-либо объединяло нас, было то, что и ты, и я полагали, что я совершенно блестящий.

Джон коротко посмотрел на него, успев увидеть нахмуренные, сведенные брови, когда ветер подхватил и отбросил назад шелковистые завитки.

– Никогда не был скромен, – сказал он.

– Скромность переоценивают, – ответил Шерлок.

Джон слегка улыбнулся тому, что в этих словах была правда.

– Хорошо… у нас есть остальная часть недели, чтоб выяснить, что нас всё еще может объединять.

– Мне нравилось, когда это был я.

– Знаю. Мне тоже.

Они продолжали спускаться по давно забытой дороге вниз, к Обзорному Дому, практически в тишине. Оставалось еще несколько миль, когда ветер усилился и стал дуть им навстречу. С утра ясное над заливом небо стало серым, гребни волн вскипали, разбиваясь о черные скалы; рокот моря был громче шума деревьев. Последние несколько ярдов пришлось бежать, скользя по холодной траве, потому что надо было скорее добраться домой, под крышу, спасаясь от налетавшего ливня. Это было делом обычным для весеннего отпуска на побережье. Джон увидел, как Шерлок исчез в доме, а сам задержался на полминуты, чтоб взять на ночь дров из покрытой брезентом поленницы. По крайней мере, им не грозило остаться без света: с такими ветрами крылья мельницы весело и беспрерывно вращались. Шерлок подержал ему дверь, Джон промчался мимо него с охапкой поленьев, и деревянная дверь хлопнула, закрываясь, от ударившего в нее ветра.

Джон сложил дрова у камина, стряхнул с плеч пальто и устроился на полу у огня. Было сумрачно, словно вечер уже наступил: за окном потемнело, и небо теперь было мрачным и темно-синим. Он потер ладони, чтобы согреться; дрова в очаге почти прогорели с утра, став пепельно-серыми. Нужно было подкинуть новых. И поставить чайник. Разогреть бобы и разделать рыбу, что ждала в холодильнике. Дождь едва ли добавил сырости, день и так был сырым, он скорее добавил собственную хаотичность к возрастающей неуверенности. Что ж, по крайней мере, можно было бы побеседовать о погоде, хотя ни один из них не сказал ни слова.

Джон был рад, но, так или иначе, не удивлен, когда прозвучали шаги – из ванной в гостиную, – и полотенце покрыло его голову и плечи. Он вытер свои влажные волосы, наблюдая, как Шерлок выходит на кухню, наливает воды и ставит чайник. После прожитых вместе лет они выработали привычки и образ действий. Шерлок черной спичкой разжег горелку, затем отдал Джону коробку, чтобы тот растопил камин, и всё это молча – в разговорах не было надобности.

Потом был чай, и горевший в камине огонь, и два джентльмена устроились на полу с полотенцами на голове и с кружками чая в руках. От мерцавшего пламени танцевали тени, даже в свете лампы. Джон дышал глубоко, вдыхая запах горящих поленьев и английского завтрака.

– Наверное, что-то очень неправильно, если два человека заботятся друг о друге больше, чем о ком-либо еще, и при этом не знают, как быть друзьями, – сказал Джон, наконец, припадая губами к краю горячей кружки.

Шерлок, сидя рядом, тихо кивнул; и пламя камина осветило его сумрачное лицо тенью прежней улыбки.

ПРИМЕЧАНИЯ:

[1] Дженга (англ. Jenga) – настольная игра, придуманная в 70-х английским геймдизайнером танзанийского происхождения Лесли Скотт и распространяемая компанией Parker Brothers (подразделение Hasbro). Игроки по очереди достают блоки из основания башни и кладут их наверх, делая башню всё более высокой и все менее устойчивой (нельзя перекладывать верхние три ряда).

Слово jenga – повелительное наклонение от глагола kujenga, на языке суахили означающего «строить».

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%94%D0%B6%D0%B5%D0%BD%D0%B3%D0%B0

[2] Дух Прошлых Святок (Дух Минувшего Рождества) – один из образов хрестоматийной «Рождественской Песни в прозе» Чарльза Диккенса: призрак, «в воспитательных целях» явившийся к черствому эгоисту мистеру Эбенезиру Скруджу, дабы пробудить в нем человечность и доброту.

Комментарий к Глава 3

__ФОТО__

Место действия: на побережье Корнуолла

https://hostingkartinok.com/show-image.php?id=55a1e51b40df1126df4aafd440580f5f

https://hostingkartinok.com/show-image.php?id=157a8e4ba0a47a3c249ad44e9f7b1329

https://hostingkartinok.com/show-image.php?id=9d68370e43f6ce93a4288357884588b6

https://hostingkartinok.com/show-image.php?id=2c6f838a336720528d8c2f2e8272f83f

https://hostingkartinok.com/show-image.php?id=b6b1d219fd3ef866f335f6ca22c09396

========== Глава 4 ==========

ГЛАВА 4

То, что вновь они оказались под общей крышей, кажется, наилучшим образом подтверждало навыки их совместной жизни. Без каких-либо объяснений они точно знали, как делить гостиную, кухню и ванную, где правая и левая сторона в минувшие годы вели сражение, заключив прочный мир на основе уступок и компромиссов, ставших просто второй природой. Мыло – справа, зубные щетки – слева, рядом с зубной пастой, закрытой, но не закрученной. Полотенце, висящее через край ванны, чтоб использовать на полу, как коврик. Одежда в груде в углу и салфетки на полке, чтобы вытереть руки и, что более важно, зеркало, затуманенное после душа. Они переставили мебель в гостиной, так что кушетка теперь была отодвинута, а два стула были возле камина. Кухонный стол после нескольких их прогулок перешел во владение Шерлока, став лабораторным столом для изучения образцов, что ему попадались. Джон полгода пытался изучить предпочтения Мэри, и теперь невольно был впечатлен той легкостью и эффективностью, с какой всё вернулось к укладу его холостяцкой жизни. Даже если для кого-то это не было идеальным, для них с Шерлоком это было прекрасно.

С огнем, потрескивающим у ног, Джон комфортно сидел на одном из их деревянных стульев, с книгой в руках и приятной сытостью после завтрака. Он мог слышать над головой легкие шаги Шерлока, одевавшегося после ванны, и с облегчением улыбался, хоть и не был в своей спальне на втором этаже, как когда-то. Всё равно было хорошо. Устоявшийся, рутинный уклад. Теплее, чем в армейской казарме, но так же следуя распорядку, несмотря на царящий хаос. Дом. Джон глубоко вздохнул, выдохнул, перевернул страницу, после того как герой шагнул за порог по воле «роковой женщины». Ему больше понравилось то, что автор описал ее грудь как «плавучую». Он прекрасно представил это себе: при ходьбе грудь подобных дам колыхалась, как прибрежные бакены.

Он лишь начал другую главу, когда Шерлок вернулся в гостиную, неожиданно – в паре джинсов с ремнем на поясе и простой белой рубашке, заправленной в них, но расстегнутой на груди. «Обмундирование» было упаковано Мэри, Джон лишь убедился, что там было гораздо больше носков, чем потребуется для недельной поездки. Он не видел Шерлока в джинсах с… ну, достаточно долго, чтоб пытаться припомнить. И не мог не усмехнуться тому, сколь тесно те облегали сильные стройные ноги, казавшиеся длиннее, чем это возможно по человеческим меркам.

– Я начинаю думать, что Мэри, возможно, питает слабость к твоей заднице, – заметил он, когда Шерлок повернулся, чтобы взять на кухне свой ноутбук, и вернулся к огню и к Джону.

Детектив закатил глаза, грациозно усаживаясь и кладя ногу на ногу, чтоб пристроить на колене компьютер.

– Подумаешь, новость. Она любовалась ею с тех пор, как вы стали встречаться.

– Я шокирован, ты заставляешь меня покраснеть, – отозвался язвительно Джон, тихонько посмеиваясь, и вернулся к чтению. Он любил такие тихие утра. Так на Бейкер-стрит у них Шерлоком было почти всегда: один занят одним, другой – другим, разделяя пространство, как космические тела, чьи орбиты пересекаются, но никогда не сталкиваются. Мэри нравилось поболтать, пообщаться, пока Джон пытался читать новости. Он привык к прерываниям, но всё так же наслаждался возвратом тихих товарищеских отношений. Одна из многих уступок семейной жизни. Но не прямо сейчас. Сейчас герой с пистолетом шел по темной комнате, дама в поисках безопасности жалась к нему, и они ожидали нападения или засады.

К тому времени как герой нашел третий труп, брошенный в переулке позади гостиницы, в большом мусорном баке, Шерлок потерял интерес к своим собственным развлечениям. Поначалу Джон, поглощенный чтением, не заметил, что находится под наблюдающим взглядом друга, но вскоре интенсивность этого взгляда заставила его поднять голову от книжных страниц, чтоб увидеть, что стал объектом внимательного изучения.

– Что? – спросил он.

Шерлок кивнул на книгу.

– Ты на самом деле наслаждаешься такими вещами.

– Это так удивительно?

– Да. Они ужасны.

Джон нахмурился, сморщив нос и слегка поджав губы.

– Они не ужасны. Многие из них действительно весьма хороши. Это ведь не может быть столь клинически реалистично, как истинные описания преступлений, с которыми ты имеешь дело, но сюжет так закручен, что, я думаю, ты удивился бы. Всё вполне в твоем духе.