Текст книги "Свобода (СИ)"

Автор книги: niki123

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

====== Глава 20 ======

– Объяснить действительно придется, – мрачно подтвердил Кайл. – С чего бы начать? – слегка рассеянно спросил сам у себя Мирт. – Полагаю, с самого начала? – сказал Ник. – Ты прав. Я не бета, как вы уже догадались, а омега. Мой отец был городским ювелиром в южной части нашей страны. Я и моя сестра Лина детство провели в городе. Сколько себя помню, отец всегда твердил нам о том, как необходимо для нас выгодно выйти замуж и как это поднимет наш статус. Когда мне было пятнадцать лет, я познакомился с Гилом. Любовь почти с первого взгляда. По крайней мере с моей стороны. Мы начали тайно встречаться в садах за городом, а Лина прикрывала меня. Если бы отец узнал – запер бы в подвале до замужества. Я был наивным влюбленным по уши мальчишкой, все, что касалось Гила, казалось прекрасным, романтичным, запретным, а потому ужасно желанным. Наши свидания действительно были такими.... А через три месяца, меня начало выворачивать наизнанку по утрам, – тут омега невесело усмехнулся, – я понял, что жду ребенка. Я никому ничего не сказал. Даже Гилу. Но, через несколько месяцев все стало и так ясно. Отец был в ярости, но ... – тут Мирт посмотрел на Кайла и сглотнул, – твой..отец сказал, что с радостью на мне женится. Отец его чуть не убил, но делать было нечего и свадьба состоялась. Никто из родных не присутствовал, из приданого мне досталась Гемиола. Не поверите, – омега поднял на слушателей глаза, и Ник не узнал своего друга. Перед ним сидел угнетенный человек, ссутулившийся в кресле, будто вся тяжесть мира легла на его плечи. Взгляд выражал только грусть и сожаление, – но был почти счастлив. Мне нравилось все: маленький деревянный домик, простая еда, грубая одежда. Все. Гил любил меня и заботился, пока я ждал Кайла. Как-то раз он напился. Я вообще его первый раз пьяным видел, тогда на сносях был. Он был уже в том состоянии, когда остается только упасть и забыться. Завалился спать, и я не принял этот эпизод, как нечто значительное. Через пару недель появился ты. А еще через некоторое время мой обожаемый муж вновь напился. Только на этот раз он стал агрессивным, кричал на меня, даже миской зашвырнул. Я был в ужасе, ведь до этого было все хорошо. На утро Гил принес мне полевых цветов, извинился едва ли не на коленях. Я его простил... – Мирт снова тяжело вздохнул.

– Прошло еще время, у соседей была свадьба и Гил вновь пришел пьяный. Только теперь он позволил себе меня ударить. Да так, что я к стене отлетел. После этого я долго не мог прийти в себя, а он спал. На утро он увидел синяк на моем лице, все правильно истолковал и вновь извинялся, и тоже на коленях. Клялся, что такого раньше никогда не было и больше не будет. И я, идиот несчастный, ему поверил. Понимаете? ПОВЕРИЛ. – Теперь голос парня был преисполнен ненависти к себе. – А зря. Дальше было только хуже.

Сначала он надирался раз в месяц, потом раз в две недели, потом по выходным, а затем и каждый день. Бывало по-всякому: мог и избить до полу смерти, а мог и спать завалиться или на жизнь начать жаловаться. Но.. – тут Мирт посмотрел на Кайла, который не отрываясь все это время глядел на него, словно стараясь оставить в памяти каждую черточку, – тебя он не трогал.

Прошло пять лет. За это время существование стало невыносимым. Гил неделями не выходил из запоя, постоянно колотил меня, мы почти голодали. Я стал подумывать о побеге. Но бежать надо было так, чтобы при всем желании Гил нас не нашел. Я устроился на подработку к одному фермеру. Чистил стойла, кормил скотину. Мне платили гроши и разрешали забирать излишки еды. Деньги я прятал под прогнившую половицу под кроватью. Несколько месяцев ушло на то, чтобы собрать хоть немного денег.

В один вечер я вернулся с работы, и знаете, какую картину застал? Мой муж с красными от вина и гнева глазами поджидает меня у порога с кнутом в руке. Он нашел деньги и решил, что я стал чьим-то любовником, содержанкой. Деньги он, кстати, пропил до самой последней копейки. Переубедить его было не возможно. Своими оправданиями я только разозлил Гила еще больше, – Мирт вздрогнул, – Он снова избил меня. Только на этот раз очень, очень сильно. Не осталось ни единого места, которое бы он не тронул. Не знаю, как долго это продолжалось. Я потерял сознание. Очнулся, видимо, через несколько дней. Дом был пуст. Он ушел и забрал моего ребенка с собой. Наверное, испугался, что убил меня. Я несколько дней не мог выйти из дома. Просто лежал на полу. Потом кое-как выбрался. Еще неделю я находился в деревне, подрабатывал у фермера. Мне нужны были деньги, чтобы пуститься за вами в погоню. Я думал, что Гил ушел в какую-то близлежащую деревеньку. Нашел бы вас там и просто выкрал бы тебя. И мы бы скрылись. К несчастью, все оказалось гораздо плачевнее. Я обошел все соседние деревни, спросил каждого жителя, но никто о вас ничего не знал. Это значило, что Гил ушел гораздо дальше. Я даже не знал в какое направление идти. Уехал я из деревни и стал прочесывать все в разных направлениях. Результата не было практически никакого.

Так продолжалось почти год. Чего только за это время не было. Я понял, что мне просто необходим попутчик, иначе самого просто зарежут или в публичный дом продадут. Пытались неоднократно. Попутчика я нашел совершенно случайно.

В одну из комнатушек, в которых я обычно ночевал, подселили бету. Ласковый такой, добрый. Божий одуванчик. Мы разговорились. Он был чьим-то шестым сыном, на которого по наследству почти не осталось средств. Только на минимальное образование хватило. Плюс ко всему, у него с детства была какая-то травма: ходить практически не мог. Но был магом. Слабеньким совсем, едва до первого ранга дотягивал. Но иллюзию-морок навести мог. Так мы и сошлись. У меня была лошадь Гемиола, на которой мы путешествовали, а он меня от посягательств спасал. Это он, кстати, придумал мне новое имя. На самом деле я Реймонд. Даррелл просто выкинул половину букв и осталось непритязательное имя. Мирт. Потеряв всякую надежду найти тебя, Кайл, я вместе с другом прибился к бродячему цирку. Он ездил по крупным деревням и городам, так что существовал шанс один из миллиона, что я тебя увижу. Мечты. Прошли годы. Я научился всяким трюкам, мог на Гемиоле хоть на голове стоять, хоть чечетку бить. Мой друг нашел во мне какую-то искринку магии. Развил ее во мне и научил создавать мороки и маскировать запахи. Сначала было очень трудно, но потом я привык и теперь не теряю иллюзию даже во сне. – Она и сейчас на тебе? – удивленно спросил Ник. – Да. Даже сейчас. Я уже пару лет не видел своей внешности, – омега нерешительно умолк. – Продолжай, – попросил Ник. Мы участвовали в ярмарках, представлениях. Объездили пол мира. И на одной из таких ярмарок... Я глазам своим не поверил. Я увидел тебя, Кайл. Ты был маленьким совсем, рыжим-рыжим. Я думал, что опять обознался или просто сошел с ума. Но нет. Вот ты передо мной стоишь: живой и настоящий, уплетающий какие-то конфеты. Я чуть с лошади не упал головой вниз. Рядом с тобой стоял Ник и держал за руку. Это было просто чудо. Я не выдержал и подошел к вам. – Я помню, – ответил Кайл, слегка нахмурившись, – Ты тогда что-то о лошадях говорил. – Да. Нес какую-то ахинею о породах лошадей и собак. А потом Ник сказал, ты хочешь научиться кататься, как я, и...я просто ухватился за это предложение. Дальше ты все знаешь. – Да, – подтвердил Кайл. – А ты можешь сейчас снять морок? – Постараюсь. Омега встал и закрыл глаза. Несколько секунд ничего не происходило. Потом вдруг волосы стали удлиняться, закрыли уши и плечи, завиваясь мелкими колечками. Кожа стала более бледной, исчезли морщинки вокруг глаз. Ресницы стали длиннее и пушистее. А от уха до шеи стал виден тонкий красноватый шрам. Он был длинным и исчезал в вороте рубашки. Лицо немного вытянулось и заострилось. Нос покрыли веснушки. Скулы стали изящнее. Он весь стал изящнее. Мирт открыл глаза. Они были насыщенного голубого цвета, почти синие. Разрез глаз тоже изменился, став миндалевидным. Омега оказался намного моложе, чем казался раньше. Кайл подошел к нему, как к диковинному зверьку, и остановился в нескольких сантиметрах от него. Отец-омега паренька оказался высоким стройным красивым молодым человеком. Только шрам немного портил картину. Кайл внимательно смотрел на Мирта и молчал. В его взгляде невозможно прочесть ни единой эмоции. – Я не могу вас больше беспокоить, – сказал рыжеволосый омега-отец, – и сегодня же уеду. Кайл отошел от него и пошел к двери, на ходу бросив: – Останься....

====== Глава 21 ======

Кайл вышел из комнаты с громким стуком закрыл дверь. Ник слышал его удаляющиеся шаги. Ричард за все время повествования не проронил ни слова и только смотрел на Мирта. Тот прикрыл глаза и снова сел в кресло, изменяя внешность. Спустя минуту перед супругами сидел такой привычный им Мирт. – Мне действительно остаться или уехать? – глухо спросил он Ричарда, хранившего до этой минуты молчание. – Он же сказал тебе: останься. Вот и оставайся. – Зачем? Он зол на меня... – Да с чего ты это взял? – внезапно взвился Ник, – Ты его спрашивал?! Тебя сын не за порог выгнал, а остаться попросил. – Думаешь...? – Мирт, – серьезно начал Рик, – что ты как побитая собака? Мы тебя не презираем. Лично у меня вообще появляется стойкое желание кастрировать, а затем и прибить твоего мужа. Я бы его самолично в ад к чертям спустил к непередаваемому удовольствию последних. Его грехов хватило бы на десятерых. Рыжеволосый омега кивнул и встал с кресла, затем вышел из комнаты. – Вот это поворот... – протянул Ник. – Я же тебе говорил, любовь моя. – улыбнулся его супруг. – Говорил... – рассеянно повторил омега. – Мне послышалось или ты со мной согласился? – Может быть... – Ник, – мужчина помахал перед лицом омеги рукой, – вернись на бренную землю. Боги, да у тебя снег в волосах! – и стал выковыривать ледяные комки из шоколадных прядей. – Сейчас оттаю, не трогай, – отмахнулся омега. – Могу тебе сказать: выглядишь не лучше. Альфа в данный момент выглядел действительно непрезентабельно но... сексуально. Рубашка выбилась из-под ремня брюк, волосы напоминают по ухоженности птичье гнездо, в глазах еще не пропал блеск драки, на щеках пробивается утренняя грубая щетина. Глядя на него, можно было смело предположить: провел бессонную ночь с горяченьким омежкой, но вернулся ревнивый муж и незадачливому любовнику пришлось сигануть в окно второго этажа под гневные выкрики обманутого супруга. Ник даже улыбнулся, представив такую картину. И почему-то стойко захотел побывать на месте того воображаемого омежки. Если бы не внезапная головная боль в виде семейной драмы Кайла, омега впервые в жизни позвал бы Рика в свою постель. До этого дня альфа всегда проявлял инициативу. – Может, стоит поговорить с Кайлом? – вместо всего, что творилось в душе и вертелось на языке, спросил Ник. – Не думаю. Пускай немного остынет. Успокоится. – Но ему сейчас так одиноко... – Я знаю. Но если ты придешь, станет только хуже. Они должны сами разобраться. – Да я все понимаю, но... – Но наберешься терпения и не будешь вмешиваться, – твердо закончил за него супруг, приобнимая за талию. – А сейчас я просто мечтаю позавтракать. Ты со мной? – Угу, – на автомате буркнул Ник, думая, стоит прислушиваться к совету супруга или нет. Завтракали они в одиночестве. Кайл и Мирт заперлись в своих комнатах и отказались от еды. Вытаскивать их силой, разумеется, никто не стал. После утренней трапезы супруги разошлись каждый в свою сторону. Рик пошел на растерзание к счетоводным книгам, а Ника попросила “на минуточку”, которая, кстати, длилась около двух часов, миссис Лу с целью выяснить меню на праздники. День зимнего солнцестояния должен был быть только через две недели, но пожилая экономка уже развела бурную деятельность. Она утверждала меню, закупала яркие ленты, продукты, которых хватило бы на месяц небольшой деревеньке, заставляла слуг драить замок до полупрозрачного состояния. Омегу она спрашивала обо всем: начиная от цвета лент, которые он хотел бы видеть в супружеской спальне, и заканчивая количеством вина. У Ника голова шла кругом от такого обилия наименований. Он что-то брякнул про красные ленты, синий пунш, (или наоборот?) и решил поскорее скрыться. Альфа же корпел над толстыми фолиантами. По правде сказать, его уже порядком раздражали эти цифры, но он не хотел демонстрировать слабость перед супругом и поэтому терпел и разбирал каракули омеги. Странно, обычно омеги писали разборчиво и красиво. Этот же строчил криво, будто на бегу: буквы прыгали, угрожая вылететь со строчки. И все с невероятным наклоном вправо. Вот-вот свалятся. Ужас просто. Ричард решил, что впредь будет все заполнять сам, а Нику найдет какое-нибудь такое же нудное занятие, но не связанное с письмом. К обеду мужчина, весь пропахший книжной пылью, вышел из библиотеки и направился в спальню, чтобы переодеться. Войдя в комнату, он с удивлением обнаружил в ней супруга. Тот дернулся при его приходе как ужаленный. – Ты чего здесь делаешь? – поинтересовался альфа, стаскивая с себя рубашку. – От миссис Лу прячусь. – Что делаешь?– Рику показалось, что у него уже галлюцинации. – Ты слышал. Если я еще раз услышу хоть что-то о праздниках, мясе и прочей ерунде, то просто сойду с ума. – Бедненький... – поддел страдальца муж. – Это все из-за тебя, – обвиняюще буркнул омега. – Почему? – Зимнее солнцестояние – это первый твой праздник в Даунхерсте. Она пытается сделать так, чтобы тебе понравилось. – А ты значит не хочешь, чтобы мне понравилось? – лукаво произнес Ричард, крадучись подходя к парню. – Глупости. Конечно, хочу. – Скажи миссис Лу, чтобы не беспокоилась. Солнцестояние не будет моим первым праздником здесь. У меня день рождения через девять дней. – Правда? – округлил глаза Ник. Он сейчас так походил на ребенка, что альфа захотел его немедленно затискать. – Правда, – подтвердил Рик и одним движением подхватил вскрикнувшего омегу на руки, а затем со смехом швырнул на кровать, – А подарок свой я хочу сейчас... – горячо он прошептал в маленькое покрасневшее от его дыхания ушко. * * * Несмотря на то, что Рик в тот день получил свой подарок и не раз, Ник голову сломал за эту неделю, думая о подарке для мужа. Хоть и женаты они были уже месяц с хвостиком, омега все еще не знал, о чем думает и чем живет его супруг и любовник. Парню внезапно пришло в голову, что он вообще мало чего знает о Рике. Нельзя сказать, что он ничего не знал. Он знал, как он смешно подергивает носом во сне, как держит кружку, как загадочно поблескивают его глаза в темноте. Но на этом все. Кроме того, что у Рика есть отец и мать, а так же брат-омега, Ник не знал о семье супруга практически ничего. Любимый цвет, книга оставались секретом. С неудовольствием омега понял, что до сих пор Рик интересовался им, а Ник им – нет. Он принимал как должное щедро даримое внимание и заботу, терпение и понимание. Омега взял канделябр с зажженными свечами и спустился в гостиную. Был уже поздний вечер, свечи горели повсюду. За окном завывал ветер, вьюга неистовствовала, мороз покрыл окна толстым слоем ледяного рисунка. А в замке было тепло и сухо. Уютно. Ник зашел в полутемную комнату. В камине ревел огонь; желто-золотые, зеленоватые и огненно-красные блики играли на стенах, на ковре, отражались от окон и полированной столешнице дубового стола. В кресле перед камином сидел Ричард, читая книгу. Ноги вытянуты вперед, поза демонстрирует полное умиротворение. Омега тихо прошел по обюссонскому ковру и присел на подлокотник кресла. – О, это ты? – улыбнулся Рик, – Чего не спишь? – Не хочется... – пожал плечами Ник. – Ммммм.... Мне подняться и уложить тебя? – альфа уткнулся лицом в бок парня. – Не нужно. Я просто здесь посижу. Рик кивнул и вновь углубился в чтение. Его глаза быстро перебегали с строчки на строчку, он изредка слюнил пальцы и с тихим шелестом переворачивал желтоватые страницы. В комнате слышался только этот звук и едва слышное тиканье каминных часов. Ник сел в противоположное кресло и просто стал смотреть на Рика. Прошло несколько минут, Ник облокотился на обитую зеленой тканью спинку кресла и слегка прикрыл глаза. Присутствие альфы действовало на него успокаюваеще. – Расскажи мне немного о себе, – внезапно попросил парень. – Хорошо, – золотой блик огня отразился в жемчужно-серых глазах мужчины, когда он закрывал книгу, – Что тебе бы хотелось узнать? – Все, что захочешь рассказать. – Ну что ж... Как ты уже знаешь, у меня разнополые родители. Мама очень добрая, сердобольная женщина. Отец жестковат, но под маминым влиянием он успокаивается. Брата зовут Эйдан. Он интересный паренек. Любопытный не в меру. Благодаря ему, мы в детстве попадали в разные переделки. Помню, я как-то подхватил жуткую простуду, от которой не мог избавиться почти год. Чихал и кашлял постоянно. Маме это надоело, и она, взяв меня и Эйдана, уехала на юг на две недели. Так вот. Когда мне стало лучше, и мы с братом стали лазить куда ни попадя, он предложил нарвать соседских апельсинов. Знаешь, они так зазывно сверкали своими оранжевыми бочками, что я согласился. Наш домик был в горах, а соседский сад произрастал у самой кромки пропасти. Последние деревья росли на самом краю. Сосед уже собрал почти весь урожай, а те ветки, что росли над обрывом, по понятной причине трогать не стал. Эйдана это ничуть не смутило, и он, взобравшись на дерево, полез к этим веткам. Ему тогда было лет восемь, а мне десять. И вот срывает он эти апельсины с красными прожилками, как слышу я тихий такой треск. Такой звук, когда ветки ломаются. Ветка, на которой сидел мой братец, начала медленно, но неумолимо надламываться вниз. Я видел, как все фрукты, что он успел сорвать, полетели в пропасть. Брат начал лезть обратно, но тут ветка так треснула, что он замер. Представляешь себе эту картину? Двое мелких мальчишек с перекошенными от страха лицами: один над пропастью, другой на земле. Шедевр, – Рик тихо засмеялся, – Эйдан сидит на этой проклятой ветке и тихо рыдает. Я забрался на это дерево и снял ремень брюк. Ухватился рукой за сук, а конец ремня кинул Эйдану. Тот за него ухватился обеими руками, и тут ветка с громким треском окончательно ломается и летит вниз. Брат висит на моем ремне как свиная тушка, а у меня уже рука скоро отвалится, и вытянуть я его не могу. Слава всем Богам, тут прибежала мама. Она из домика все увидела и на всех парах побежала к нам. Удивительная женщина, она не запаниковала, даже не закричала, а спокойно и твердо велела мне держать Эйдана. Она подошла к краю как можно ближе и сказала, чтобы я держался за дерево одной рукой, а Эйдана раскачивал, как на качелях. В общем через минуту она приказала брату отпустить руки , и он свалился прямо на нее. Я слез с дерева, и только после этого она заплакала. Обнимала нас и рыдала. На всю жизнь запомнили. На следующий день слуги принесли с рынка несколько килограммов апельсинов. До сих пор помню этот неповторимый вкус. Сок тек по подбородку, во рту сладко-сладко, а язык пощипывает едва различимая кислинка, – Рик мечтательно улыбнулся. – Ну и детство было у тебя.... – Ага. Передряг было множество, правда, не все они были столь опасными, но... – мужчина развел руками, – Отрывались как могли. Помню, лет в семнадцать отец отправил Эйдана в пансион. Кстати говоря, тот сбежал из пансиона через два месяца. Отец был в ярости, он требовал, чтобы Эйдан вернулся, но тот и слышать ничего не хотел. Я его горячо поддерживал. В результате брат был связан и доставлен обратно, а я отправлен в уединенную резиденцию на севере. И что ты думаешь? Через три месяца на пороге дома я вижу своего собственного братца. Он притворился смертельно больным, а по дороге в лазарет подсыпал конвоирам снотворного и выпрыгнул из кареты на полном ходу, сломав руку. Уникальное создание. Через неделю мне приходит письмо с требованием доставить Эйдана домой. Я на него не ответил, как и на все последующие такого же содержания. Это была наша единственная крупная ссора с отцом. Он считал, что приличное воспитание омега может получить только в пансионе. Эйдан же пансион ненавидел всеми фибрами души. Я, естественно, встал на его сторону. Мама тоже вскоре сломалась под моими доводами и переметнулась к нам. Стала нашим диверсантом. Через месяц непрерывной осады наш отец сдался и пообещал, что больше не будет Эйдана никуда отсылать. По-моему, он до сих пор не может нам простить нашего объединения против него, – хохотнул Рик. – Забавно, – улыбнулся Ник. – Знаешь, наверное мы с твоим братом чем-то похожи? – Внешне ни капельки. Только характером. – Он замужем? – Нет. Отец все пытается подыскать ему достойную пару, но Эйдан разорвал уже три помолвки. Я наблюдал этот спектакль. После второго разрыва Эйдан заявляет:” А может я вообще замуж не выйду и останусь с вами навсегда”. А отец ему: ” Не смей мне угрожать!” Цирк. Ник, я рассказал тебе целых два эпизода из своей жизни. Теперь твоя очередь. – Моя? – эхом отозвался омега, не ожидавший такого поворота событий. – Твоя. Почему ты уехал из дома и стал странником? Но чур, рассказывать только правду. – Рик... – Это будет честно, – пресек возражения на корню супруг. – Ладно, – неохотно согласился парень. – Я тебе уже говорил, что до пятнадцати лет считался бетой. Отец меня в наследники готовил. А я оказался омегой с замедленным развитием. В общем мой отец меня замуж решил отдать. Я был против. Он слушать ничего не желал, и я уехал. Вот и вся история. Банально до отвращения. Рик только вздохнул, не поверив ни единому слову Ника. Что-то правдивое в этом рассказе было, но это что-то занимало явно меньше половины. – Смело, – вслух произнес мужчина. Ник только плечами пожал и зевнул. Внезапно нестерпимо захотелось спать. – Может пойдем наверх? – спросил он, потягиваясь в кресле. – Пойдем, – кивнул альфа и встал с насиженного места. * * * Прошло два дня и все оставалось по-прежнему. Мирт тенью ходил по замку, избегая общества людей, а Кайл так и вовсе не выходил из своей комнаты. Ник порывался поговорить с парнишкой, но Рик всякий раз его останавливал. От Хоуксворта пришло письмо, но Кайл на него так и не ответил. Рано утром Ник тихонько соскочил с кровати спустился на кухню, молясь всем Богам, чтобы Рик изменил своей привычке просыпаться сразу после него. Иначе весь сюрприз пропадет. Ник вытащил из-под разделочного стола большой деревянный ящик и, с трудом подняв его, стал подниматься обратно в спальню. Открыл дверь, поморщившись, когда она скрипнула, и облегченно выдохнул, потому что Рик так и не пошевелился. Омега поставил ящик с глухим стуком на пол и разогнулся. Спина ныла из-за тяжести подарка. Ник снял крышку и лег в кровать. Альфа во сне смешно дернул носом и положил руку на живот парня. Ник сомкнул глаза и вновь уснул. Рик проснулся через пару часов от потрясающего нежного запаха, который приятно щекотал небо, когда мужчина вдыхал его. Запах был экзотически странным, но удивительно знакомым. Альфа открыл глаза и принюхался, пытаясь определить источник запаха. Мужчина приподнялся на локтях и оглядел комнату. Прямо посередине спальни стоял деревянный, довольно большой ящик. С кровати нельзя было увидеть, что же находится в деревянном хранилище. Мужчина встал с ложа, подошел к ящику и обомлел: в ящике на соломе лежали апельсины. Самые настоящие, оранжевые. Те самые апельсины. Блестящие, величиной с небольшой мячик, с красноватыми прожилками. Ричард не сомневался, кто подарил ему эти апельсины. Даритель сейчас по обыкновению обнял подушку двумя руками и спал, укрывшись теплым пуховым одеялом. Альфа взял в руку один из фруктов и поднес к носу, шумно вдохнув запах лета и безоблачного детства. Улыбнулся, прикрыв глаза. Только его невозможный, но удивительный Ник мог подарить такой простой, но ужасно личный подарок. Рик почувствовал тепло, зарождающееся в правом запястье, и посмотрел на руку. Брачный браслет-татуировка четче проступил на коже. Альфа положил апельсин обратно и лег в постель, забравшись под одеяло к омеге. Тот сонно приоткрыл глаза и уставился прямо на Ричарда. Мужчина медленно провел рукой по его щеке, и Ник прикрыл глаза, наслаждаясь прикосновением. Мускулистая рука притянула вплотную к телу и стала поглаживать поясницу. В этих движениях не было ни капли вожделения или возбуждения. Только одуряющая нежность. – Спасибо, – прошептал альфа в самое ухо парню. Тот только вздохнул и теснее прижался к мужу.

====== Глава 22 ======

Прошло почти две недели с исповеди Мирта, а мужчина все не находил покоя. Конечно, ведь с Кайлом он так и не осмелился поговорить. Честно говоря, он даже подойти к нему боялся. Он не знал с чего начать, как заговорить, как объяснить и попросить прощения за все годы отсутствия. За то, что не смог найти его. Не смог вырвать из рук Гила. Трус! Слабак! Идиот! Реймонд тенью передвигался по замку, стараясь не встречаться с Ником даже взглядом. Ему нечего было сказать другу. Умом омега понимал, что Ник ни в чем его не винит, возможно, понимает. Но на душе все равно было гадко. Отвратительно. Мерзко. Будто вся та гниль, что была похоронена во времени и зарыта в могиле памяти, вдруг всколыхнулась, словно ил, всплывающий на поверхности чистого пруда. Эта гниль.... воспоминания, отвратительный ужас, сомнения... стыд, вина... Все смешалось в сердце в ужасающий коктейль эмоций и желаний. В смесь, которая может взорваться в любой момент, дав непредсказуемый результат. Мирт каждое утро проходил мимо спальни Кайла, останавливался, не решаясь постучать, стоял несколько минут, смотря прямо на закрытую дверь, а затем уходил. По негласному договору омега не встречался с пареньком в замке. Мирт не появлялся в библиотеке, так как там практически круглосуточно сидел его сын, а Кайл не спускался в гостиную, столовую и холл. В общем не посещал ничего кроме своей комнаты, библиотеки и кухни. В это утро Реймонд встал снова с тяжелым сердцем. Он плохо спал, снова стали сниться кошмары, черным сердцем которых являлся Гил. А ведь ужасные игры подсознания не мучили вот уже несколько лет... Смешно сказать, прошло восемь лет, а эта чертова брачная татуировка так и не стерлась с правого запястья, напоминая об ошибке юности. Да, татуировка потускнела, размылась, побледнела как давнее воспоминание, но осталась на своем месте. Издеваясь. Мирт вышел из спальни и вновь прошел мимо спальни сына, на этот раз не останавливаясь, даже ускоряя шаг, проходя мимо двери. Затем внезапно, у самого конца длинного коридора в мозгу омеги будто что-то взорвалось, вспыхнуло как промасленная древесина. Развернулся, почти подбежал к двери спальни Кайла и решительно распахнул ее настежь. Дверь ударилась с громким стуком о стену и протяжно скрипнула. Мужчина вошел и закрыл ее. Замок тихо щелкнул. Мирт прислонился к дубовой границе между комнатами спиной и долгим тяжелым взглядом посмотрел на Кайла, вскочившего с кресла. Парень ответил ему таким же взглядом. – Прости, что я без стука. – Ничего страшного. Хочешь присесть? – кивок в сторону софы. – Нет, спасибо. Я постою. – Как хочешь, – пожал плечами Кайл, не сводя взгляда с отца. – Кайл, я... – омега прочистил горло, – я хотел бы поговорить с тобой. – О чем? – О тебе. О нас. О том, как жить дальше. – Говори. Я хочу тебя услышать. Только позволь задать тебе вопрос. Всего один вопрос, – тут хоть какая-то эмоция мелькнула, но тут же пропала с лица Кайла. Парень прекрасно научился изображать безразличие, – Почему ты мне ничего не сказал? Омега тяжело вздохнул, потер переносицу, прикрыв глаза. Прошло несколько томительных секунд, прежде чем он заговорил. – Я не сказал тебе потому... потому что подумал, что так будет лучше. Что я мог и могу тебе дать? Отсутствие дома, в который можно всегда вернуться, кочевое существование, никаких планов на будущее? Когда я только тебя увидел, тогда на ярмарке, сразу хотел забрать тебя к себе. Выкрасть, если потребуется. Но потом присмотрелся к Нику и образумился. Он любил тебя, относился как к равному. Научил читать и писать, нанял меня для обучения тебя верховой езде. Он заботился о тебе. Я боялся поверить, что вы не состоите в любовных отношениях. Отказывался понимать такую фантастическую доброту по отношению к чужому ребенку. Я знаю о чем говорю, повидал не мало извращенцев. Поэтому я решил ничего тебе не говорить. – Решил за меня? – тихо спросил Кайл, – Не спросив меня?! – сорвался он на крик. – Решил, – ответил Реймонд, твердо решив выдержать всю лавину заслуженного гнева. – Что я мог дать тебе? – повторил он вопрос. – Выбор, демоны тебя побери! Выбор! Надо было дать мне чертов выбор. Я выбрал бы ТЕБЯ! – такое страдание отразилось на лице парня, что у омеги заныло сердце. – Я знал это. Конечно, ты бы с радостью покинул Ника ради меня. Я не сомневаюсь в этом. Но насколько бы тебя хватило? На месяц? Год? Время бы прошло, и романтика кочевой жизни ушла бы вместе с ним. Ты бы стал меня ненавидеть, презирать. Я не мог этого допустить. – Я никогда бы не стал тебя презирать. Ты знаешь, – в голосе зазвенели давнешние невыплаканные слезы, – как я мечтал о встрече с тобой? С моим папой-омегой? Я лелеял жалкие крохи воспоминаний о тебе в своей памяти. Я верил, что однажды, ты придешь и заберешь меня из того ада, в котором я жил. Гил говорил мне, что ты умер. А я никогда ему не верил. Тогда он говорил мне, что бросил меня. И я снова считал его слова ложью. Тогда он злился и бил меня, пытаясь вколотить свою ложь. И я... – Замолчи! – практически закричал омега, – Если хочешь, ударь меня. Избей меня. Убей. Я заслужил это. Ты имеешь право сделать все, что захочешь. Только не говори мне о том, что Гил творил с тобой. Это хуже смерти для меня. – Я.. я никогда тебя не ударю... – Кайл почувствовал как маленькая соленая слезинка скатилась по щеке к губам. Парень слизнул ее и тихо грустно рассмеялся, – Посмотри, что ты наделал. Я реву как маленькая девчонка, как сопливый омежка. – он закрыл рот ладонью и замотал головой. Из глаз лились крупные слезы. – О Боги, Кайл... – Мирт протянул к нему руки, но парень отступил назад и закрыл глаза. Глухие жалобные всхлипы вырывались из горла, – Солнышко мое... – Мужчина подхватил парня на руки, сел в кресло, посадив сына к себе на колени, – Ну не плачь... Ты мой хороший... Мой любимый... – омега слегка покачивался из стороны в сторону, укачивая Кайла как маленького, целуя в голову, лоб, заплаканные глаза, – Мой единственный ненаглядный ребенок... Я так тебя люблю.. Только не плачь, пожалуйста... – руки гладили по вздрагивающим от беззвучных рыданий плечам и спине. Мирт чувствовал, что сам на грани истерики. – Я так тебя ждал... Так надеялся... Что однажды ты придешь... Так надеялся.... – Я тоже... Так хотел и боялся, что когда-нибудь ты меня узнаешь... Но ты не узнал... – Мирт и сам уже смахнул непрошенную слезу. Неизвестно сколько еще так сидели они. Мальчик и мужчина. Сын и отец. Два несчастных человека. Кайл долго плакал на плече у Реймонда. Наверное, он никогда в жизни так долго не рыдал. А Мирт еще никогда не чувствовал себя таким разбитым и одновременно таким счастливым. – Не уходи... – последний раз всхлипнул Кайл, смотря на отца красными распухшими от слез глазами, – Только это я не смогу тебе простить... – Я не уйду... Ты мое солнышко.... Только через час они немного успокоились. Кайл перестал лить слезы и теперь просто сидел на коленях Реймонда, положив