Текст книги "Крылатый Купидон - божок слепой (СИ)"
Автор книги: NikaOria
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 31 страниц)
– Дёрнитесь, и чья-то голова полетит с плеч, – косясь на ту, молоденькую ведьму, что уже собиралась колдовать, дружелюбным голосом произнесла я. Её взгляд, который секунду назад был полон решимости действовать, потух.
– Ты хоть понимаешь, как твои действия отразятся на семье первородных? – голос Марибель немного дрогнул, судя по всему, это был её последний шанс, на спасение. Я, чуть наклонившись вперёд, через её плечо, усмехнулась.
– А Вы, глава ведьм, понимаете все последствия Ваших действий? – смотря в её глаза, я видела только страх, и чуточку непонимания. Ах, вот в чём дело.
Моему взгляду случайно попался стул, около стола, на котором была куча разный трав и записей. Он стоял слева от меня, поэтому я, протянув свободную руку, подтянула его к себе, и, ставя за ведьмой, посадила женщину на стул. Обойдя её со спины, я чуть наклонилась вперёд, держась всё той же рукой, которой подвинула стул, за деревянную спинку, усмехнулась.
– Я вижу в Вашем взгляде непонимание. Что же именно Вам не понятно? Откуда я догадалась, что Вы глава ковена? Или о каких последствиях я говорю? – мой совершенно безобидный голос, и милая улыбка лишь придавали мне нужного эффекта на эту женщину. И, что там душой кривить, то, что за моей спиной с детским интересом наблюдали первородные, действительно придавали мне ещё большей уверенности. Но, её взгляд направлен только на меня, и, кажется, будто кроме меня она никого не видит.
– Нет, дело не в этом, ведь так? В Ваших глаза я вижу страх, немного непонимания, и… и зависть. Вы боитесь того, что я могу с Вами сделать. Ведь я стою рядом, могу к Вам прикоснуться, могу вырвать Ваше завистливое сердце за долю секунды, – я внимательно всматривалась в её глаза, и видела всё, что она прятала за этим напускным высокомерием. Чуть прищурив глаза, я продолжила, – Вы не понимаете, почему я не опасаюсь Вашей силы ведьм, ведь вы заклятые враги вампиров. А я вампир. И наконец, Вы завидуете. Завидуете моей силе, моей скорости, и… моей молодости.
– Это всё ложь! – выкрикнула она, опасливо смотря мне в глаза, силясь с желанием разорвать наш зрительный контакт. Однако я знаю, что здесь ложь, а что правда.
– Так ли это? Госпожа ведьма, лжёте здесь только Вы, а я лишь говорю, что вижу, – убирая руку со спинки стула, я выпрямила спину, и больше не намеревалась продлевать этот спектакль.
– Зачем ведьмам нужен был Клаус. И лучше бы Вам сказать правду, в противном случае я всё пойму, – серьёзно сказала я, ожидая продолжение разговора. Эта женщина была совсем ничего, потому как она уже пыталась подавить в себе этот страх. Неплохое самообладание.
– Мы узнали, что у Клауса есть ребёнок, – её взгляд был направлен прямо на меня, а голос излучал уверенность.
– Если уж и собралась лгать, то хотя бы придумай что-нибудь поправдоподобней, – ухмылка Клауса, и его ехидный голос, я пропустила мимо ушей, потому как, это только мешало нашей беседе. Конечно же, как и комментарий Коула, и усмешку Ребекки. А вот Элайджа, могу поспорить, только нахмурил брови. Финн и Сейдж… А вот тут не берусь сказать, о чём они думали.
– Когда?
– Неделю назад.
– Кто?
– Девочка.
– Сколько?
– Полгода.
– Где?
– В соседней комнате.
На этом наш разговор был окончен. Я развернулась и направилась туда, куда показала ведьма. Я точно знала, что она не лгала, к тому же мы с Клаусом как-то говорили по этому поводу, так что это вполне имело месту быть. Стоило мне открыть дверь, как по мне, словно ураганом пронёсся детский плачь. Я, конечно, ещё не мастер во всех этих вампирских штучках, но даже имея человеческий слух, такое невозможно прослушать. Может, какое заклинание наложили, чтобы никто ничего не слышал? Подойдя к кровати, на которой лежала девочка, и разрывалась в плаче и крике, моё сердце от этих звуков и её детских слёз, болезненно сжалось.
Беря плачущего ребёнка на руки, я старалась её успокоить, как могла, немного покачивая, из стороны в сторону. Но она всё продолжала плакать, а затем, я ощутила, как за моей спиной кто-то появился.
– Она плачет с тех пор, как ушла её мать, – я еле смогла расслышать слова Марибель в этом детском плаче. Значит «ушла», да?
– Всё хорошо, малышка. Теперь тебя никто не бросить, так что хватить плакать, – придерживая головку девочки, я прикоснулась губами к её лобику, и улыбнулась ей такой нежной улыбкой, которая сама вырвалась из меня.
На удивление, малышка стала успокаиваться, и так крепко ухватилась за мою футболку, которая принадлежала Клаусу. Тут даже силы вампира не помогут, дабы оттащить её. Через пару минут, как она успокоилась, на меня уже смотрели голубые глазки малышки, а её красное лицо, лишь заставило меня прижать её к себе сильнее. Господи, как же она похожа на Клауса. Эти черты лица, форма губ, эти ручки, что вцепились в меня и не хотят отпускать. Ну, прямо, копия папы.
Выходя из комнаты, я собиралась показать её Клаусу, чтобы он сам понял это, но стоило мне на него посмотреть, как это желание пропало. Он не верил, что она его. Более того, он был готов крушить и ломать здесь всё, за то, что они посмели так ему налгать.
– Что ты будешь делать? – выходя следом за мной, спросила Марибель. Сейчас, когда эта злость на неё пропала, я ощутила чувство вины. Блин, не хорошо получилось. Она ведь оказалась хорошей женщиной.
– Очевидно же. Заберу её, – чуть пожимая плечами, и рассматривая малышку, ответила я. Честно говоря, не припомню в себе эту любовь к детям, но, наверное, дело в том, кто её папа. Любя Клауса, я просто не могу не любить эту маленькую живую частичку его.
– Лунетта, ты ведь знаешь, что вампиры не могут иметь детей. Она не может быть моей, – через сжатые зубы, прошипел Клаус. Его злость была обоснованной, и я понимала, однако согласиться не могла.
– Помнишь, мы говорили об этом. Ты, как гибрид, возможно, можешь иметь детей. Почему же, сейчас ты отрицаешь это? Я ведь права? Это потому, что он наполовину оборотень? – переводя взгляд с Клауса на главу ведьм, спросила я. Она же, удивившись моим словам, немного помедлила с ответом.
– Да. У оборотней есть такое свойство, как обмен генами. Клаус наполовину оборотень, так что да, он может иметь детей, – поглядывая на ошарашенного гибрида, произнесла Марибель, надеясь, что тот не сорвётся. Я же, ожидая продолжения, смотрела на женщину, но она молчала.
– Но это ведь не всё, да? – намекая на то, что она не сказала всего, отозвалась я.
– Это сработает только если женщина – оборотень, – соглашаясь со мной, ответила ведьма. Её ответ меня устроил, поэтому я только кивнула, полностью пропустив мимо глаз, то, как Клаус смотрит на девочку у меня в руках. Его взгляд говорил о его неверии, о сомнениях, и даже о том, чтобы сбежать, лишь бы избавиться от этой странной ситуации. Похоже на него. Вроде и тысяча лет, а всё ещё бежит от своих проблем.
– А где она сейчас? Её мать? – немного поглаживая головку малышки большим пальцем, я аккуратно держала её на руках, краем глаза замечая, как её уже начинало клонить в сон.
– Она ушла.
– В смысле? Куда ушла? Почему оставила малышку? – я искренне не понимала причины. Даже с моим умением, я не могла этого понять. Однако отвечать мне никто не спешил. Марибель лишь отвела взгляд в сторону. Хотя я видела, что ей и самой не нравилось то, что ребёнка бросили.
– А кому нужен ребёнок монстра? Она так и сказала: «она мне не нужна», и ушла, – та девушка, моего возраста, разрушила тишину, своим будничным тоном. Я бы стерпела её слова, если бы не тон, говоривший такое. Поэтому моё лицо стало меняться, отпечатывая на нём мою ярость. Клыки и вены лишь показывали, что она перешла все границы. Медленно поворачивая к ней голову, я была готова сорваться и разорвать её на части, если бы на моих руках не было ребёнка.
– Ребёнок монстра? – я не знаю, что именно пошло не так. Может дело в моих зашкаливающих эмоциях, или в том, что она не первая, кто называет Клауса монстром. Я не знаю. Но в следующую секунду мою ярость, сменили слёзы, хлынувшие из глаз, а затем, последовали слова, – что значить «не нужен»? Она не вещь, которую можно выбросить, только потому, что не нужна. Она ребёнок, который хочет быть любимым. И не важно, кто её родители, или что за особенность у этой малышки, это не меняет того, что она ребёнок.
– Ты так говоришь, только потому, что любишь её отца, – отворачиваясь от моих слёз, проговорила девушка.
– Любой имеет права быть любимым, и не тебе осуждать меня, – с обидой, словно у маленького ребёнка, ответила я. Не понимаю! Я не понимаю, почему они все думают, что Клаус не заслуживает любви? Они ведь его даже не знают?
– Человек – да, но не монстр, – всё стояла на своём девушка. Я не злилась, у меня не было на это сил, всё уходило, чтобы не разрыдаться ещё сильнее, крича в голос от боли. Я помню, тоже самое говорила Кэр, и я тоже ощутила обиду, но не такую сильную, заполняющую всё моё существо.
Конец Лунетта.
POV Клаус.
Я не знаю, что и думать… Вот Лунетта держит на руках, моего предполагаемого ребёнка, и плачет. Так по-детски расплакавшись за то, что меня и этого ребёнка назвали «монстрами». Ещё пять минут назад она была невероятна. Издевалась над ведьмой, даже не прибегая к силе. А ещё до этого, не пойми, по какой причине, поцеловала меня. Нет, я не против, но я не ожидал этого. Ещё дальше она была просто в ярости на меня. Даже и не знаю, что должен думать или делать в этой ситуации, но одно я знаю точно. Я не хочу смотреть, как моя малышка плачет. Это очень больно! Мне чертовски больно.
– Ну и пускай! – вдруг закричала она, голосом полным горечи. А затем, добавила, – пускай Клаус будет хоть монстром, хоть чудовищем, да пускай хоть демоном станет. Я всё равно буду его любить, и ни ваши слова, ни ваши осуждения этого не изменят. Потому что для меня, он тот – без кого я просто не смогу существовать, – её голос уже сквозил отчаяньем. Было ощущение, будто она борется из-за всех сил с целым миром, только бы не проиграть. Я даже пошевелиться не мог. Совершенно не ожидал, что она настолько меня любит, также сильно, как и я её. Только мне не приходиться выдерживать осуждения целого мира за свою любовь как ей. Я не знаю, что мне делать. Я должен подойти и обнять её, сказать, что чувствую тоже самое, но просто не могу пошевелиться.
– Любишь? Его? Не смеши меня! Ты не можешь его любить! Ты ненавидишь его всем своим существом, ведь это он причина всех твоих страданий, – этот голос был так мне знаком, только вот я больше был шокирован словами. Так же самая девушка, что странно поглядывала на Лунетту за время нашего пребывания здесь, резко изменилась. Её голос стал другим, выражение лица тоже.
– Это не правда! Не правда! Это не правда! Это ложь…
– Всё ещё так думаешь? А разве не ты не так давно ненавидела его? Разве ты не хотела, чтобы он исчез из твоей жизни? – что происходит?
– Нет… Это были не мои мысли, не мои настоящие чувства! Я не могла так думать! Это всё было ложью! Да, я на него злилась, что он использовал на мне внушение. Но я не ненавидела его за это, потому что знала, как сильно он винит себя. Разве я могу винить кого-то в том, что он не делал? – о чём они говорят? Я единственный, кто ничего не понимает? Обернувшись на свою семью, я понял, что вовсе не один такой. Только эти двое знали, о чём говорят.
– Лунетта, ты слишком наивна. Веришь в то, что любой имеет право на любовь? Но если бы ты узнала, что он делал за свои тысячу лет, так бы не говорила. Он ведь даже хотел убить этого ребёнка, и ты это знаешь. И ты, та, кто проливал слёзы за девочку, и за него, всё ещё думаешь, что твои чувства реальны? – теперь уже я хотел свернуть этой девке шею. Что она несёт? Если и дальше продолжит, моя малышка может ей поверить. Я не хочу, чтобы она считала меня монстром.
– Подержи, – подходя к Ребекке, которая лишь на автомате приняла ребёнка на руки, Лунетта вернулась на своё место. Только её слёзы всё ещё бежали по щекам. Почему она продолжает плакать? Неужели ей так обидно, что обо мне говорят столько неприятных вещей? Но она ведь, как никто другой знает, что всё это правда.
– Что скажешь, Лунетта? И почему ты до сих пор плачешь? – девушка, чуть прищурив глаза, пыталась понять причину слёз моей малышки.
– Потому что мне больно. И эта боль не проходит, она лишь сильнее заполняет меня, – не понимаю. Почему я просто стою на месте? Почему её всё ещё нет в моих объятиях? Может, потому, что я хочу, чтобы она всё это узнала обо мне. Чтобы не было так больно потом, когда я слишком сильно к ней привяжусь. Хотя, куда уже сильнее…
– Почему тебе больно?
– Мне больно за эту девочку, которую отвергла родная мать, только потому, что ей не нравится её отец. Мне больно за Клауса, которого все считают монстром, а ведь он просто очень одинок. И справлялся с этим как умел, причиняя боль другим. Мне больно, потому что я и правда злилась на него за всю ту боль, что была в моей жизни. Мне больно, что я накричала на него, он этого не заслуживал. Мне больно, ведь он думает, что узнай я, какой он есть на самом деле, я сбегу. Мне больно, что, сколько бы я не говорила о любви к нему, он не верит мне. Мне больно, что Клаус и сам не верит, что заслуживает любви. Мне очень больно… И мне больно за Вас, Эстер. Вы так сильно его ненавидите, что применили на мне заклинание, которое и вызвало эту необъяснимую ненависть. Мне больно, что Вы так и не смогли простить себя за то, что сделали. Но, вымещать свою злость на детях, которых любили когда-то – неправильно, – уже взахлёб кричала малышка, пытаясь достучаться до этой девушки, которая в удивлении смотрела в ответ. Только вот, почему Лунетта назвала её Эстер? Только не говорите, что она… Хотя, зная эту тварь, другого я и не ожидал. Только вот, меня сейчас это совершенно не волнует, потому что мне тоже больно. И я бы заплакал, не бей это так по моей гордости. Поэтому я терпел эту боль, глотая всё, что хотело вырваться наружу.
– Да что ты понимаешь…
– А вы? Много ли вы понимаете? Вы хоть раз задумывались, каково Вашим детям? Знать, что их ненавидит родная мать, и желает им смерти. Вы ещё имеете наглость называть их «монстрами»? Тогда, кто Вы…? Ничтожество – вот кто! Вы не имеете никакого права называться их матерью! Вы просто… просто отвратительны… – звук, заполнивший комнату, отбивался набатом в моих ушах. Я даже не сразу понял, что этот звук был вызван ударом ладони о щеку моей малышки.
– Заткнись! Я любила своих детей! Любила их, и хотела для них самого лучшего… – голос Эстер дрожал, а глаза наполнились слезами. Да, как эта тварь посмела ударить мою малышку!
– В том-то и дело, что «любили»… Но когда им больше всего была нужна Ваша любовь, Вас не было рядом. Вы отвернулись от них, потому что Вам не понравилось то, кем они стали. А будь Вы и, правда, их матерью, вы бы продолжали их любить несмотря ни на что. Даже если они раз за разом Вас разочаровывают, даже если больше не являются людьми, даже если весь мир считает их монстрами, Вы должны были быть первой, кто запустить камнем, в того, кто это сказал! А вместо того, чтобы защищать своих детей, Вы встали на сторону тех, кто их обижает. Так, что да! Вы не имеете права зваться их матерью! – упрямо смотря в глаза Эстер, которая всё больше проникалась словами моей малышки, я больше не смог это терпеть. Потому как в следующую секунду, я уже прижимал плачущую малышку к своей груди, и гладил по волосам, шепча, что-то непонятное, и наверняка лишнее в этой ситуации.
– Тише… Всё хорошо. Тебе больше не нужно говорить всё это. Мы поняли, что ты чувствуешь, – я не должен был в этот момент улыбаться, но это так и было. Улыбка сама появилась у меня на губах. Теперь я понял, что она действительно будет любить меня со всеми моими грехами.
– Клаус, почему она такая упрямая? Почему не понимает, что и вам больно от её поступков. Почему она такая дура! – на последнем высказывании я немного засмеялся.
– Если бы только я знал, непременно сказал бы тебе. Но я не знаю… И знаешь, мне уже всё равно. Но я не прощу её за то, что она навредила тебе, – негромко ответил я, краем сознания осознавая, что вообще-то мы стоим на глазах у многих, кто не должен всего этого видеть.
– Что здесь происходит? – нашу идиллию, как обычно это бывает, нарушают в самый неподходящий момент. Девушка, что недавно была сосудом для моей матери, непонимающе смотрела на нас.
– Пойдёт отсюда, – не задумываясь о чём-либо, я поднял малышку на руки, и пошёл к выходу, слушая недовольства и просьбы опустить кое-кого на пол. Но меня это мало волновало. Знаете, если бы мне сказали, что счастье не имеет веса, я бы опровергнул это, потому что оно имеет вес, и сейчас я несу на своих руках это самое счастье.
Когда мы вернулись домой, я почему-то даже и слова не сказал о том, что с нами был ребёнок. Собственно слова Лунетты задели не только сердце моей семьи и Эстер, но и моё. Стоило мне только посмотреть на эту девочку, как даже дурак бы понял, кто её отец. Уж слишком мы с ней похожи. А я как художник, не мог не заметить этих черт. Поэтому я тоже не возмущался, и довольно легко принял то, что теперь у меня есть дочь. Хотя, тут скорее проникновенная речь моего счастья постаралось, и её угрозы, что если я откажусь от своего ребёнка, она уйдёт. Естественно решение пришло моментально, и теперь я счастливый папочка. Только вот я понятия не имею, что должен делать. Надеюсь это не станет ещё одним поводом меня шантажировать.
И вот, когда мы уже вернулись домой, и меня с Коулом, как самых свободного послали в магазин, дабы купить всё необходимое для ребёнка, мы таки вернулись, с грузовой машиной полной различного всякого. Мы с Коулом за это время успели обсудить сложившуюся ситуацию. И оказалось, он рад за меня, что теперь у меня появилась полноценная семья, и девушка, которая любит меня так сильно, что аж он завидует. Он даже намекнул, что хотел бы отбить её у меня, за что я от всей души предложил кинжал в сердце. Однако когда он сказал, что его до глубины души тронули слова Лунетты по поводу нашей семьи, я согласился. Никто, никогда не говорил такого о нас. Наверное, потому что нас хорошо знают. Но она, даже зная, кто мы, даже проведя два года в компании с Беккой, всё равно полюбила каждого, и приняла. Этого никто ни делал. Поэтому этого никто не забудет, и мне уже стоит подумать о свадьбе, чтобы никто не увёл у меня из под носа такое сокровище, как выразился Коул. Чтобы он, да думал о свадьбе… Это было крайне неожиданно.
Когда мы вернулись домой, я сразу же, направился в нашу с малышкой комнату, откуда я слышал её голос. Она говорила, скорее всего с девочкой. Кстати, надо бы имя её узнать, что ли. Или дать ей имя, а то, как-то без него плохо выходит. Открывая дверь, я наблюдал просто невероятную картину. Моя любовь держала на руках частичку меня, и о чём-то увлечённо с ней говорила, хотя, я уверен, что та ничего не понимает.
– Вот-вот… И я о том же. Твой папа полный дурак! Он даже не извинился за то, что сделал, и так и не сказал, что любит меня. Я, конечно, всё и так знаю, но хотелось бы услышать это он него, – её немного обиженный голос, и серьёзное выражение лица, с которым она говорила с ребёнком полугодовалого возраста, не могли меня не умилить. Однако то, что эта дитя в ответ что-то прогугукала меня окончательно добило. Было ощущение, словно они и, правда, вели беседу на тему меня.
– И я о том же. Так ведь если накажешь – обидеться. А если запретишь разное такое, самой придётся терпеть. И что делать, не знаю, – сейчас она не выглядит девушкой 20 лет. Она словно ребёнок, которого так и хочется погладить по головке.
– И о чём же таком интересном вы разговариваете? – закрывая за собой дверь, произнёс я, проходя ближе и садясь рядом с малышкой, которая держала на руках ребёнка.
– Вот пытались найти согласие. Хоуп за то, чтобы тебя простить, а я вот хочу немного помучить, чтобы знал. Вот и не можем договориться, – её абсолютная уверенность в словах, не натолкнули бы на мысль, что всё это просто шутка. Однако глаза её выдавали.
– Хоуп значит… Красивое имя, – согласился я, беря маленькую ручку, которая тут же железной хваткой схватилась за мой палец. По сравнению с ней, я просто великан. Но это приятное чувство, быть отцом. Надеюсь, у меня получиться стать хорошим, не таким как…
– Получиться! Я ведь буду рядом, и помогу, если что, – с улыбкой проговорила моя любовь. Опять она читает мои мысли, но я благодарен, потому что такое бы не сказал вслух.
– Знаешь, Лунетта, я хочу извиниться. Правда, немного поздновато, но прости меня. За то, что использовал на тебе внушение, за то, что заставил забыть столько хороших моментов, и за то, что причинил боль. Мне очень жаль, что так вышло. И я сожалею, что не понял раньше, насколько ты мне дорога. Я люблю тебя, Лунетта Джейн, – чёрт, смущает то как! И пускай я внешне этого не показал, и мой голос звучал вполне уверенно с примесью нежности. Но смущает то как! Мне тысяча лет, а я говорю такое… Об этом я думал, пока не взглянул на Лунетту. Её глаза наполнились слезами, она даже застыла от такого.
– Ей, ты чего? Я что-то не так сказал? – я заволновался. Ну, никогда я не говорил подобного, никому. Так что не уверен, что сказал всё правильно. Одно дело, просто ляпнуть, что любишь, дабы отстали, но совсем другое говорить это той, кто дороже всего на свете.
– Нет… Просто, я не думала, что слова, могут быть такими приятными. Ты первый кто сказал мне, что любит, вот я и растрогалась, – дрогнувшим голосом ответила она, отчего я вздохнул с облегчением. А я уж было думал, что напортачил где-то.
– Я очень тебя люблю, малышка, – наклонившись и поцеловав её, произнёс я. А когда отстранился, уже смотрел на её покрасневшее от смущения лицо. Надо же, знал бы, что она так отреагирует, давно бы это сказал, и не тянул бы так долго. Но как же приятно, смотреть на её покрасневшее лицо, и знать, что ты причина этому.
Не знаю, что будет потом, может кто-то, снова встанет между нами. Я не знаю… Но, я очень надеюсь, что и в будущем, малышка всё поймёт и опять спасёт наши отношения, своей искренностью, и честностью в чувствах. Потому что я хоть и не раз был подвергнут заговорам, предательству, и изменам, но я не могу, как это делает она, вот так запросто всё раскусив, и поняв. Я не так искусен… Но единственное, что могу сделать я – это защищать её и нашу дочь – Хоуп. Надежда, да…? Интересно, на что? Хотел бы я знать… Но, я не спрошу об этом. Потому что пускай эта малышка станет той, кто будет нашей верой в будущее. В счастливое, безоблачное будущее, которое никогда не наступит… С учётом того количества врагов, что есть у моей семьи и у меня в частности, нам будет сложно. Но я очень надеюсь, что эта лишь крохотные проблемы, которые решаемы. Пока рядом со мной есть семья, есть девушка, которую я люблю всем сердцем, и есть будущее по имени Хоуп, для которого всегда найдётся места у меня в сердце, я не сдамся. Мы оба пройдём через всё вместе, даже если это будет пламя ненавистников, я не отпущу руки Лунетты.
Конец Клаус.
========== Глава 29. Будущее. ==========
POV Клаус.
Десять лет! Уже десять лет они рядом со мной. Моя любимая девушка, которая уже сегодня станет моей женой, и моя любимая дочь, которая с каждым годом, становиться всё больше похожей на меня, хотя и повадки её мамы тоже прослеживаются. Но сейчас я бы хотел говорить о предстоящем событии. Моя малышка станет моей женой, всего через несколько часов это произойдёт. Я знаю, что возможно немного припозднился с предложением, но она терпеливо ждала, когда я решусь сказать ей остаться рядом со мной навечно. Знаю, что это жутко эгоистично, и, наверное, непростительно, вот так желать кого-то, и может ей это будет в тягость, но я хочу этого. Хочу, чтобы она была только моей и ничьей больше. Всегда хотел, и сейчас хочу.
И сейчас стоя у дверей комнаты, в которой заперлась моя малышка, я набирался смелости, чтобы войти. Глупо, но меня пугало то, что она заперлась к комнате, и никого не пускала. Я даже подумывал, что она передумала, и хочет уйти. Поэтому я боялся сделать этот шаг, и войти в комнату, и плевать, что этим сломаю замок, или даже выбью дверь. Только наберусь смелости, и войду. Но ничего не выходило, я боялся войти. Чёрт! Терпеть не могу этот страх, что опять останусь один. Я просто этого не выдержу, я так привык, что она всегда рядом, что она никогда меня не бросит, сколько бы я не косячил, или как бы сильно я всё не портил. А сейчас я не знаю, что делать, наверное, я слишком стал от неё зависим.
Но когда я услышал щелчок дверного замка, и дверь со скрипом открылась, моё сердце на мгновение замерло, словно умерло. Это конец, подумал я в этот момент. Но обрывая эти мысли, меня втащили в комнату, и за мной тут же захлопнулась дверь. Я перевёл взгляд на мою малышку, что стояла у дверей, и держала её закрытой, словно кто-то ломился сюда. Но за дверью никого не было.
– Клаус, что мне делать? – её напуганный голос, заставил и меня испугаться. Но я тут же стал думать, что раз она позволила мне войти, раз спрашивает о чём-то, пока не пойму о чём, то она не передумала. Мне даже вздохнуть с облегчением захотелось.
– Ты о чём? – спросил я, беря её за руку, и отводя от двери. Усаживая её на кровать, я держал её руки в своих руках, и присев около кровати, ждал ответа. Машинально я опустил взгляд на её руки, и на кольцо, которое я ей подарил (А: в конце главы) на смену того, что было от Элайджи. Ну, не нравилось мне, что она носила столь важную вещь подаренную не мной. Это ведь я обещал ей кольцо, а ни Элайджа. Пускай это и выглядит по-детски.
– Я не знаю, как вести себя с Кэр. Мы вроде помирились, но с тех пор так и не говорили нормально. Я отправила ей приглашение на свадьбу, и она согласилась прийти. Я просто не хочу, чтобы она опять что-то натворила. Это такой важный день для меня, а если она его испортит, я её не прощу! – на её глаза уже наворачивались слёзы. Пересев рядом с ней, я обнял её, и гладя по спине, успокаивал. Она часто плачет по пустякам, а вот когда ситуация прямо действительно плачевная, она даже слезы не проронит. Странная она всё же.
– Не испортит. Мои люди проследят за этом, так что не плачь. Всё будет в лучшем виде, как ты и хотела, никаких проблем, – уверенно заявил я, и она немного успокоилась. Знал бы кто, как ответственно она подошла к сегодняшнему дню. Всё сделала сама, только Бекка уговорила её немного помочь, и то только с внешним видом. А на мне лежала охрана. Она наотрез отказалась, доверить это Элайдже, сам не знаю почему, но это пришлось делать мне. Вот я и приказал своим гибридам заняться этим.
Помню лет 11 назад, мои первые гибриды предали меня, а я этого даже не заметил. А сейчас мне и не нужно, все они, до последнего очарованы моей без пяти минут женой. Когда мы поняли, что кровь нашей дочери помогает в создании гибридов, я даже не думал о том, чтобы снова открыть производство. А вот моя дорогая об этом задумалась, она то и выбирала оборотней, можно сказать вербовала их в охрану нашей дочери. И за десять лет, что они выполняли свою роль охраны, никто из них, не придавал ни меня, ни мою семью. Честно говоря, я не ожидал такого длительного повиновения, но малышка убедила меня, что раз она им доверяет, то и мне стоит.
– Раз ты так уверен, значит всё хорошо, – негромко ответила она, а затем встала с кровати. Пройдя к входной двери в комнату, она открыла её, и приподняв бровь, взглянула на меня.
– Понял, уже ухожу, – с усмешкой отозвался я, вставая с кровати, и покидая комнату. Стоило мне выйти за порог, как за моей спиной захлопнулась дверь. Получила поддержку, и я больше не нужен, так выходит? Обидно немного…
Направляясь в свою комнату, где меня ждал мой костюм, мне то и дело на глаза попадались цветы, украшающие наш дом, гости, что блуждали по большому поместью, иногда даже дети, что бегали по коридорам, играя в салочки, а с ними была наша маленькая Хоуп. Хоть она и особенный ребёнок, с очень непростыми способностями, но мы растили её как обычного ребёнка. На этом настояла Лунетта. Сказала, что так она лучше будет справляться, имея не только семью, которая души в ней не чает, но и друзей, своего возраста. И она оказалась права. Впрочем, как обычно. Были, конечно, некие неприятные инциденты, связанные с магией Хоуп, но, появившаяся из неоткуда старшая сестра Фрея, с этим помогала справляться.
Когда мы узнали, что у нас есть ещё одна сестра, то конечно же не поверили, что не скажешь о Лунетте. Она, так же как и тогда, в логове ведьм, 10 лет назад, стала расспрашивать её о том, где она была всё это время, чем занималась, и почему показалась только сейчас, и что она намерена делать. Может, и не совсем по мужски, но я доверял моей дорогой Лунетте все переговоры, касательно нашей семье. У неё это выходило куда лучше, чем у меня, даже Элайджа не мог похвастаться такой результативностью. Более того, смею заметить, что с помощью проницательности моей малышки, в нашей семье больше не было разладов. В один вечер, Лунетта настояла на откровенной беседе между всеми нами. Каждый должен был высказать свои претензии, к кому-то из семьи, к кому их имеет. Стоит ли говорить, что все их недовольства были направлены на меня? Я тоже думаю, что не стоит, и так очевидно. В основном их претензии были из-за того, что я усыплял их на многие столетия, поэтому Лунетта предложила уничтожить все кинжалы, так сказать, зарыть топор войти. И пускай я был против этого, но кто меня слушать будет? Уж явно не моя дорогая Лунетта, что была упрямей любого в нашей семье. Так что пришлось согласиться. И на этом, в общем-то, мы закончили.
Заходя в свою комнату, где я должен был пробыть до начала церемонии, но из-за странного поведения моей малышки, пришлось на время покинуть это место, я натолкнулся на Стефана. Честно говоря, он последний кого я вообще ожидал увидеть здесь. Вообще-то его даже не приглашали на свадьбу… Хотя, откуда мне знать. Лунетта со мной не обсуждала этот вопрос, просто попросила написать имена тех, кого мы должны пригласить с моей стороны.
– Клаус, – почтительно кивнув, он был немного напряжён. Ну, наша последняя встреча была, скажем так, не самой приятной. Они превратили мою малышку в вампира, но перед этим толкнув меня в бездну отчаянья. Я до сих пор не простил им этого.
– Стефан, – закрывая за собой дверь, я не скрывал своего отношения к нему. Собственно, прошло то время, когда я считал его своим другом. И сейчас он должен спасибо сказать, что я не убил его, и его братца. Подходя к столику, на котором стояла бутылка с виски и пара стаканов, я плеснул немного в один и взял в руку. А уже после, добавил, – зачем пожаловал? Лично я тебя не приглашал.
