Текст книги "До встречи...(СИ)"

Автор книги: Nelli Hissant

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Тот остановил его, слабо вцепившись в его рубашку.

– Не смей, – выдохнул Нил и из глаз его тут же потекли слёзы, – Я не разрешал тебе, я тебя не отпускаю. Я тебя никогда не отпущу. Слышишь меня? – он прижал Эндрю к себе, – Даже думать не смей, – простонал он.

– Прости… И спасибо, что дал уйти первым…

– Ты что не слышишь меня? Я не дам тебе уйти… Я не отпущу тебя… Ты же сам обещал мне, обещал вместе до конца, – снова простонал Нил.

– Прости меня… Разберись со всем этим дерьмом и приходи… А я пока разузнаю, как там и что, и буду тебя ждать… – Эндрю попытался улыбнуться, но гримаса боли исказила его лицо, – Только не спеши, а то я тебя знаю… Я буду ждать тебя, сколько понадобится…

– Эндрю, зачем? Я же не смогу без тебя…

– Ты же знаешь, что я не могу… я больше никому и никогда не позволю причинить тебе боль, – Эндрю нежно провёл дрожащей рукой по скуле Нила и закашлялся, после чего из уголка его рта побежала струйка крови.

Нил вытер её трясущейся рукой и нежно прижимая Эндрю к себе как ребёнка, вымученно прошептал:

– Не уходи, умоляю. Не бросай меня, Эндрю…

Эндрю закрыл глаза и тяжело дыша, прошептал в ответ:

– Нил, я люблю тебя… Ты вся моя жизнь… От начала и до самого конца – только ты… всегда… Прости… что так долго не мог сказать, что люблю, а потом так редко это говорил… И спасибо, что научил меня любить… и подарил эту жизнь…

– Нет. Эндрю, не смей прощаться. Нет…

– Прости меня… И отпусти…

– Нет. Я не отпускаю тебя. Нет, – Нил рыдал в голос, прижимая к губам ледяную ладонь Эндрю.

Он всё ещё помнил, как умирала его мать и сейчас чувствовал, как из Эндрю быстро уходила жизнь, унося с собой все краски мира, забирая смысл всей никчемной жизни Нила, разрывая его сердце на куски, заставляя сходить с ума, загоняя в агонию отчаяния и невыносимого горя.

Эндрю открыл глаза и посмотрев на него затуманенным взглядом, провёл дрожащими ледяными пальцами по шрамам на его щеке, словно запоминая их, и еле слышно сказал:

– Пообещай мне сейчас, что ты будешь жить и увидишь, как наш внук заберёт олимпийское золото.

Неотрывно глядя на него и плача, Нил молча отрицательно покачал головой.

– Ненавижу… что ты такой, – Эндрю снова закашлялся, тихо простонав от боли, – Поцелуй меня… Последнее, что я хочу помнить – это вкус твоих губ…

– Я люблю тебя… – простонал Нил, прижимаясь к его губам и закрыл глаза, плача и чувствуя на своих губах вкус крови.

Эндрю приник к нему на несколько секунд, отвечая, и тихо выдохнув, – Прости… – потерял сознание.

– Эндрю, – зарыдал Нил, – приподнимая его и прижимая к себе в мёртвой хватке. Джостен был весь в его крови, она была везде.

– Эндрю, – звал и кричал Нил, обнимая его, – Эндрю, нет. Мой Эндрю…

Нила трясло, он впал в истерику и почувствовал, что задыхается. Уже как в тумане он видел, как распахнулась дверь, впуская в комнату парамедиков. Его мозг отказывался что-либо понимать. Нил видел перед собой людей в униформе, смотрел на то, как шевелятся их губы. Наверное, они что-то говорили ему, но он никак не мог расслышать их и понять. Смотря на всех глазами испуганного растерянного ребёнка, Нил неосознанно всё крепче прижимал к себе тело Эндрю.

Единственное, что сейчас чувствовал Нил – это был запах и вкус крови на своих губах. Лица плыли перед ним цветными пятнами, и он всё никак не мог зацепиться взглядом хотя бы за что-то. И вдруг на его затылок легла чья-то рука, заставив вздрогнуть и сжаться всем телом.

«Эндрю, его Эндрю, он всегда так делает, когда ему плохо, когда он не может выбраться из всего того ужаса, который случился в его жизни».

Взгляд Нила тут же заметался по лицам в поисках Эндрю, но он увидел перед собой другое знакомое и родное лицо, но это был не Эндрю… Александр, прямо в глаза ему смотрел их сын. Сосредоточившись на нём, Нил наконец услышал вымученный шёпот:

– Нил, ты слышишь меня? Отпусти, отпусти его. Они помогут ему, отпусти. Пожалуйста, смотри на меня и дыши… я прошу тебя… отпусти…

Нил не понимал о чём он говорит, что просит у него. Наконец он растерянно опустил глаза на свои руки и ему показалось, что он сжимает мёртвое тело своей матери. Он сжёг и похоронил её сорок лет назад. Как она снова могла оказаться здесь? Он с ужасом разжал руки, отпуская тело, и посмотрел на свои залитые кровью колени. Всё вокруг было в крови, воздух был пропитан кровью. В памяти вдруг всплыла раздевалка, залитая кровью, которая медленно растекалась под его ногами, в ту же минуту её сменила комната с забрызганными кровью стенами и сидящими рядом и перепачканными кровью братьями, и тут же следом Морияма с простреленной головой, Мясник с пулей в груди… кровь… везде была кровь… Его истерзанное горем подсознание один за одним вытягивало наружу всех давно похороненных призраков прошлого.

– Нил, – снова позвал его кто-то из далека, – Нил, нам надо ехать с ними. Нил, вернись. Что я должен сделать? Чем помочь?

Джостен снова увидел перед собой бледное лицо Александра и отшатнулся от него, вжавшись в стену. Эндрю уже переложили на носилки и увезли. Один из медиков опустился перед Нилом на колено.

– Вы ранены?

Тот растерянно смотрел на него, не понимая, что он от него хочет.

– У него шок или что-то такое, – пояснил Алекс, – Раньше с ним уже случалось что-то подобное. Пострадал его любимый человек.

– А Вы? – парамедик быстро открыл чемодан, после чего начал стягивать с Джостена пиджак, а потом закатывать рукав, чтобы добраться до вены, и невольно вздрогнул, увидев шрамы.

– Это мой отец. Помогите ему, пожалуйста.

И не в силах объяснять что-то ещё, молча расстегнул несколько пуговиц на рубашке Нила, открывая его грудь и обнажая остальные шрамы. Парамедик несколько секунд смотрел на них, а затем, набрав в шприц лекарство, сказал:

– Посттравматический шок. Мы изучали это в университете на историях болезни ветеранов военных действий.

Врач сделал укол, на который Нил никак не отреагировал. Он вообще был сейчас где-то не здесь.

– Мы забираем его. Это всё может для него плохо закончится. Что за толпа? – парень кивнул в сторону двери.

– Это олимпийский чемпион по экси Нил Джостен, а… – Алекс не смог ничего произнести, – ещё один олимпийский чемпион Эндрю Миньярд, а там, – Алекс кивнул на дверь, – мёртвый убийца, который пытался убить одного из них.

Глаза парамедика округлились.

– Да что здесь вообще происходит? Ладно, это не моё дело, – он подозвал к себе остальных.

Они подняли Нила с пола и уложили на носилки. У самой двери парень, делавший Нилу укол, остановил их и развернув кусок ткани, накрыл Джостена до самой шеи, скрывая его перепачканного кровью от посторонних глаз. Поняв, для чего он это сделал, измученный Александр выдохнул:

– Спасибо.

Дорога до машины превратилась в ад. Казалось, сошедшая с ума от запаха крови толпа журналистов чудом не растерзала их, пытаясь урвать кусок своего звёздного часа. Только когда двери «скорой» закрылись, Алекс смог дышать. Он молча следил, как Нилу ставили капельницу и проводили с ним ещё какие-то манипуляции. А тот всё также неподвижно смотрел в пустоту своими голубыми глазами.

Когда всё, что нужно было сделано, и медики расселись по своим местам, Алекс осторожно коснулся плеча того самого парня и тихо спросил:

– Что с Миньярдом?

Тот включил рацию и спросил о состоянии второго пострадавшего.

– По дороге дал остановку. Реанимировали в машине, передали в приёмный покой, – сухо ответил голос из динамика.

Александр простонал и обхватил голову руками.

***

Как только все уехали, Микаэль начал тихо сходить с ума. Чтобы хоть немного отвлечься, он закинул свои вещи в стирку, сделал себе чашку кофе, а потом, от нечего делать, забил в поисковике название вина, которое они пили вчера, и обалдел, когда увидел сколько оно стоит. Затем он принялся подниматься и спускаться по лестнице вверх вниз, и скоро уже наизусть запомнил количество ступеней и стоек под перилами.

Микаэль знал точное время эфира с Нилом. За пять минут до начала парень включил телевизор и сел на диван. Сжимая перед собой клюшку, он почувствовал, как вспотели его ладони. Пять минут он сидел не двигаясь, слушая лишь гулкие удары своего сердца. Но когда в положенное время вместо того, что он ждал, начали показывать соревнования по плаванию, душу его затопила тревога. Микаэль встал и принялся ходить по комнате, сжимая клюшку в руке. «Может они передумали? Может решили выпустить в записи? Может на студии не сложилось? Может не дали эфир?» Тысячи «может» разрывали его голову.

– Господи, так же можно с ума сойти. Ну хотя бы пару слов чиркнули.

Спустя время, парень и правда уже сходил с ума.

«Эндрю. Можно позвонить Эндрю. Он же не снимается», – Микаэль быстро набрал номер Миньярда, но никто не взял трубку. Парень прошёл на кухню, налил и залпом выпил стакан воды. И тут за своей спиной он услышал:

«Мы прерываем наш эфир для экстренного сообщения. По неподтверждённым данным в одной из студий на северо-западе штата произошло вооружённое покушение на знаменитого игрока в экси – Эндрю Миньярда. По нашим источникам Эндрю Миньярд закрыл собой другого игрока, двукратного олимпийского чемпиона Нила Джостена. В результате нападения Миньярд получил несколько ножевых ранений. Оба спортсмена госпитализированы. Напавший на них с ножом преступник ликвидирован полицией. Причины по которым Эндрю Миньярд и Нил Джостен оказались в этой студии в то время, как Джостен должен был принимать участие в заседании Совета конфедерации экси, членом которой он является более пятнадцати лет, уточняются. Сведениями о состоянии пострадавших на настоящий момент мы не располагаем. Наша телекомпания ждёт репортажа с места событий».

Стакан выскочил из пальцев Микаэля, ударившись об стол и откатившись в сторону. Парень бросился к входной двери, пытаясь натянуть дрожащими руками кроссовки. Клюшка, которую он по прежнему сжимал в одной руке, мешала, но он панически боялся её отпустить, словно боясь оборвать этим невидимую связь с Нилом и Эндрю. Уже схватившись за ручку, Микаэль прижался лбом к двери. В ушах он услышал голос Нила: «Что бы не произошло, что бы ты не узнал…» и своё – «Обещаю». Парень обессилено сполз по двери и сел на пол, подтянул к груди колени и положив на них сверху клюшку, с силой сжал её и разрыдался…

Спустя время Микаэль обессиленно забрался на диван, свернулся калачиком, обнимая клюшку, и тихо плакал. Он выключил телевизор, не выходил в интернет, боясь новостей. Он ждал, когда они сами свяжутся с ним. Всего несколько часов назад он лежал на этом диване, положив голову на колени Эндрю. Микаэль простонал.

Спустя вечность его телефон ожил, заставив парня вздрогнуть. Увидев на экране номер отца, Микаэль потянулся за трубкой дрожащей рукой и сделав глубокий вдох, ответил на звонок.

– Как ты там, сын?

Микаэль не узнал голос отца.

– Что с ними? – выдохнул Микаэль, глотая слёзы.

После паузы Александр ответил:

– С Нилом всё в порядке, настолько, насколько это вообще может быть сейчас. А Эндрю… нашего Эндрю… больше нет.

Микаэль молча сполз с дивана на колени, после чего неожиданно даже для самого себя прошептал:

– Он уже знает?

– Нет… Они что-то сделали с ним. Он спит.

– Ты только сам… скажи ему сам… не они, а ты… сам, – Микаэля душили слёзы. А потом он постарался восстановить дыхание и тихо спросил, – Как ты?

– Не знаю, – честно ответил Александр.

– Держись. Ты нужен ему сейчас. Я не могу приехать… я обещал…

– Я вернусь, как только смогу. Я люблю тебя.

– Я люблю тебя…

Микаэль отключил телефон и выронил трубку из рук. С трудом поднялся на непослушных ногах и шатаясь, прошёл на кухню. Открыл холодильник, достал торт, поставил его на пол и сел рядом. Открыл крышку и несколько минут неподвижно смотрел на торт, а затем, запустив в него руку, отломил кусок и начал есть, глядя перед собой.

– Ты же обещал? Обещал научить меня печь торт? Ты так многому мог меня научить, многое показать. Ты «мог» быть в моей жизни. Ненавижу тебя. Как ты мог бросить нас? Как ты мог бросить его? Он же не переживёт… Ненавижу вас обоих за то…что так невыносимо сильно… люблю, – Микаэль ел торт и плакал.

***

С тех пор, как вышел доктор и сказал, что Эндрю скончался, Александр чувствовал, что часть его души умерла вместе с ним. Умом он понимал, что его больше нет, но сердце сопротивлялось, боясь разлететься на куски. Он физически не мог сейчас вспоминать всё, что произошло, не мог проанализировать, потому что было так невыносимо больно. Единственная мысль, которая сейчас занимала всё его сознание: «Как сказать ему, что Эндрю больше нет?» Он сидел в палате Нила и смотрел на него, украдкой смахивая слёзы, до ужаса боясь того момента, когда он придёт в себя.

Спустя время Нил открыл глаза, почти сразу сообразив, что он в больнице. Он ненавидел больницы. Каждый раз, когда он оказывался в их стенах, это означало, что он стоял на краю. Нил совершенно не помнил, как он здесь очутился, но ему хватило нескольких секунд, чтобы вспомнить после чего. Джостен ошалело опустил глаза, пытаясь отыскать следы крови на своей одежде и руках. И увидев лишь больничную пижаму, сел на кровати и быстрым движением выдернул из руки капельницу прежде, чем сидящий в стороне Александр успел среагировать. Нил тут же поднялся на ноги. Его повело в сторону и он вцепился руками в грядушку кровати. Алекс быстро подошёл к нему и стал на пути, молча преграждая дорогу. Нил поднял на него глаза и спросил:

– Где Эндрю?

Александр отвернул голову к окну, боясь встретиться с ним глазами. Нил недовольно отодвинул его в сторону, как ненужную вещь, и спокойно пошёл к выходу из палаты. Александр понял, что большая доза успокоительных и подсознание Нила по прежнему не давали ему возможности вернуться в реальность. Он помнил последние события, но никак не мог сейчас осознать и принять их последствия. Он подсознательно чувствовал, что должен как можно быстрее оказаться рядом с Эндрю, и его тело слушалось этого приказа, но мозг отчаянно защищался. По спине Александра побежали колючие мурашки.

– Куда ты идёшь? – ледяным тоном спросил он.

– Мне нужно узнать, где Эндрю и что с ним, – спокойно ответил Нил, не оборачиваясь.

Александр не знал, как нужно правильно себя вести с ним сейчас. Можно ли говорить правду? И как психика Нила отреагирует на неё. Но смотреть на него «такого» было невыносимо. Измученный до предела Алекс закрыл глаза и не оборачиваясь, выдохнул:

– Нил, нашего Эндрю больше нет…

– Не нашего, а моего. Ты уверен? Такого просто не может быть, чтобы Эндрю не было. Если его нет здесь, то он обязательно где-то должен быть. Его не может не быть…

Алекс не выдержал и обойдя Нила, стал перед ним, глядя прямо в глаза.

– Прекрати. Нил, он умер… Эндрю умер… его больше нет…

Нил молча смотрел на него. Александр схватил его за плечи и тряхнул.

– Ты слышишь меня? Ты понимаешь, что я только что сказал? – громко спросил Александр, чувствуя, что медленно сходит с ума.

Нил оттолкнул его от себя.

– Не кричи. Я всё слышу.

После чего развернулся и вышел в коридор. Он медленно пошёл вдоль стены, цепляясь за неё рукой, чтобы не упасть.

«Эндрю, мой Эндрю, умер? Что за бред? Они хотят, чтобы я поверил в это? Если бы мой Эндрю умер, то я не смог бы прожить и минуты, не смог бы дышать, ходить, говорить. Я бы не смог жить без него», – из глаз Нила текли слёзы, – «Зачем они так со мной? Где они прячут его? Зачем обманывают, зачем мучают, зная, как мне невыносимо больно от их слов? Всё, что мне нужно – это чтобы они сказали, где он».

Нил шёл всё медленнее на дрожащих ногах, рыдая. Алекс шёл на расстоянии следом, не зная, чем может ему помочь. В коридоре никого не было, и когда Нил прошёл уже больше половины, двери в конце резко распахнулись и в них вошёл бледный как стена «Эндрю». Александр замер на месте, остолбенев. Нил, похоже, ничего не видел перед собой из-за слёз, продолжая идти вдоль стены на ощупь. Пока не упёрся в стоящего перед ним «Эндрю» и подняв на него глаза, медленно протянул к нему дрожащую руку.

Но «Эндрю» неожиданно схватил его за грудки и рывком притянул к себе, и тут же отбросил к стене. Совсем не сопротивлявшийся Нил с силой приложился об неё. Аарон снова подскочил к нему, поднимая. Отошедший от шока Алекс наконец понял, кто пред ним, и как только смог дышать, побежал к ним, намереваясь разнять. Нил вытянул руку, останавливая его жестом , а потом поднял на Аарона безжизненные, полные боли и невыносимого горя глаза и простонал:

– Убей меня. Я прошу тебя…

Аарон замер от неожиданности, а потом обессилено отпустил руки, сделав пару неуверенных шагов назад.

– Хочешь так легко отделаться, Джостен? – спросил он, тяжело дыша.

Нил попытался встать на ноги. Увидев это, Аарон снова подскочил к нему, и с силой прижав к стене, приблизил своё лицо к лицу Нила и с дикой злобой прошипел:

– Нет, Джостен, ты будешь жить. Ты проживёшь ещё длинную невыносимую жизнь, сгорая от чувства вины и дикой тоски по нему. Я знал… я всегда знал, что этим всё закончится. Это было всего лишь делом времени. Я же просил, я же предупреждал, – на глаза Аарона навернулись слёзы, – Ну и как оно теперь? Всех победил? Всем всё доказал? Как оно, Джостен, понимать, что он умер из-за тебя? – Миньярд сильнее вдавил его в стену.

– Невыносимо, – прошептал Нил, – Это невыносимо…

– И ты теперь будешь жить с этим всегда. Каждый твой грёбаный день. Засыпать и просыпаться с этим, если, конечно, сможешь уснуть. А ещё ты будешь медленно сходить с ума, смотря на меня. Ненавижу… Ты всё-таки убил его, – Аарон отпустил хватку, и Нил без сил сполз на пол. Аарон медленно опустился рядом, прижался спиной к стене и простонал, обхватив голову руками.

Нил с трудом сел, безвольно опустив руки вдоль тела и вытянув ноги, смотря перед собой мёртвыми глазами.

– Я готов вытерпеть всё, что угодно, если бы это только могло вернуть его, – вымученно прошептал он.

Несколько минут они сидели молча.

– Я всегда ненавидел вас вместе. Принимал по отдельности, но всегда ненавидел вместе, – неожиданно спокойно сказал Аарон, – Сначала я сходил с ума от ревности, потом постарался «сократить» вас в своей жизни до минимума. Я слишком поздно понял, что с самого первого дня вас по отдельности просто не существовало. Он всегда выбирал только тебя, ты был его наркотиком, единственной силой, заставляющей его жить… Однажды пьяным он признался мне, что в свои двадцать он почти каждый день думал свести счёты с жизнью, и только ты смог… – Аарон быстро смахивал бегущие слёзы, – Я не знаю, как буду жить без него. А как будешь ты, я даже представить не могу. Прости за всё, что я наговорил тебе сейчас, прости… просто так больно, так невыносимо больно… Спасибо, что помог ему так долго продержаться, и если тебе хотя бы немного станет легче, то тогда же он сказал мне, что не сможет пережить твою смерть.

Нил дрожал всем телом и тихо плакал.

– И я хочу, чтобы ты знал, – Аарон набрал воздух в лёгкие и закрыв глаза, тяжело выдохнул, – Он держался до последнего. Три раза, три грёбаных раза, его сердце останавливалось сегодня, и они заставляли его биться снова… Самая длинная клиническая смерть, которую я когда-либо видел… Даже уходя, он не мог тебя отпустить.

Оказавшись невольным свидетелем их разговора, Александр развернулся и не видя перед собой дороги, плача, пошёл прочь.

– Постараюсь не попадаться тебе на глаза, – тихо сказал Аарон, по прежнему не размыкая век, – Это всё, что я могу теперь… Мы с ним так и не помирились, за все эти годы, мы так и не помирились, – Аарон больше не сдерживал слёз.

Нил не поворачивая головы, протянул свою дрожащую ладонь, взял руку Аарона, переплетая их пальцы, и тоже плача, прошептал:

– Да вы и не ссорились никогда. Он любил тебя, и единственное, чего не мог простить, это, когда ты обижал меня… Прости.

Нил медленно повернул голову в сторону Аарона. Миньярд почувствовал на себе этот взгляд, тоже повернул голову и поднял глаза. Нил протянул руку к лицу Аарона и остановив в нескольких миллиметрах от его щеки свою дрожащую раскрытую ладонь, смотрел на него полными слёз и боли глазами, скользя взглядом по его глазам, носу, губам. Измученный Аарон молча смотрел на него, не смея произнести ни слова. Он точно знал, на кого сейчас смотрел Нил. Спустя несколько невыносимо долгих секунд Нил тихо простонал и сжав ладонь в кулак, опустил глаза и плача, отвернулся.

– Прости… Прости, что мы так похожи… Наверное, это… – Аарон не смог закончить.

– Я никогда не путал вас, – еле слышно выдохнул Нил.

– Никогда, – горько усмехнулся Миньярд, – С самого первого дня.

Редкие пациенты и медперсонал искоса поглядывали на двух немолодых мужчин, сидящих прямо на больничном полу плечом к плечу с красными от слёз глазами. Одна из медсестёр присела перед ними, интересуясь, не нужна ли им помощь. Аарон молча показал ей свою карточку. Девушка кивнула и отошла. Не успела она уйти, как перед ними остановились две пары ног в одинаковых начищенных до блеска ботинках. Аарон и Нил одновременно подняли глаза.

– Мистер Джостен, Федеральному бюро расследований нужно задать вам несколько вопросов. Не могли бы вы пройти с нами?

Нил несколько секунд смотрел на них снизу вверх, а потом также молча начал подниматься на дрожащих ногах, а потом замер, принимая решение. Аарон, который по прежнему сидел на полу, не делая никаких попыток подняться, сказал:

– Доделайте с Александром то, что начали. И постарайся, чтобы его смерть была не напрасной. Я сам займусь подготовкой к похоронам.

На последнем слове Нил вздрогнул всем телом и молча кивнув, не оборачиваясь пошёл к своей палате.

========== Глава 7 ==========

Их допрашивали в местном агенстве ФБР уже несколько часов. Ну как допрашивали, пытались. Александр молчал, не зная, что можно рассказывать, а что нет. Нил согласился сотрудничать и дать показания сразу и без лишних уговоров только с одним условием, что он расскажет всё на публичной пресс-конференции.

Агенты не один час пытались убедить его, что это опасно, что он может дать показания и воспользоваться программой «защиты свидетелей». Джостен лишь саркастично ухмыльнулся на это предложение. Озвучив свои условия, дальше он только отрешённо молчал. Посчитавшие его изначально лёгкой добычей агенты в итоге измучились и устали. Меняясь по очереди, каждый из них хотел одержать личную победу, сломав Нила Джостена. Но он не вписывался ни в одну их инструкцию или наработку.

После убийства близкого человека кто-то жаждал мести, кто-то был напуган, кто-то бился в истерике. Нил Джостен внешне абсолютно спокойный, но напряжённый до предела, жёсткий, скорее даже жестокий, в итоге он взбесил их всех окончательно. Поэтому его наконец-то оставили в покое, сойдясь на том, что пресс-конференцию он даст в актовом зале агентства, а её организацией займётся Александр. Журналистов пропустят только после тщательной проверки и личного досмотра. Слишком важный свидетель, слишком лакомый кусок, ФБР не хотело отпускать его, не владея информацией, боясь, что организаторы покушения доведут своё дело до конца, или он сбежит сам.

С Александром они не виделись несколько часов. Нил отказался от еды, только пил воду и курил. В это время Александр решал тысячу задач одновременно. Горе и невыносимое чувство потери близкого человека выжигало его душу дотла, и он отчаянно пытался понять, где он просчитался. Всем своим существом он чувствовал, что то, что случилось – полностью его вина. Он где-то допустил фатальную ошибку. Чувство вины не давало дышать, но всё это не мешало ему профессионально выполнять свою работу. И всего за пару часов ему удалось сделать то, на что в обычное время уходило несколько недель.

Всё его агентство, вся его команда работали как часы, как давно отлаженный единый механизм, но казалось, провидение или Божья воля были сейчас на его стороне. Все эти два часа он не ощущал себя в этом мире, запретив себе что-то чувствовать или отвлекаться, превратившись в робота, он отдавал жёсткие приказы и чёткие инструкции, ведя короткие переговоры, согласовывая, проверяя как одержимый техническую часть. И каждый раз принимая соболезнования, он сухо отвечал, не смея дать волю чувствам. Спустя два часа, сам до конца не веря, что всё получилось, он наконец остановился и выдохнул, с трудом вспомнив, как дышать.

Внешне спокойный Нил держался из последних сил. Сердце и душа его так невыносимо болели, что он сам не понимал, как ещё может стоять на ногах, двигаться и говорить. Всё, что он хотел сейчас – это остаться одному, чтобы кричать, чтобы выть, чтобы выплеснуть всю эту невыносимую боль наружу. Но он был обязан довести всё до конца. Чувствуя, как через огромную дыру в сердце уходят его последние силы, Нил впал в какое-то оцепенение, пытаясь сохранить их остатки, не ощущая времени и чувствуя только съедающую его изнутри боль. Поэтому, когда в комнате появилась личная помощница Александра, которая принесла ему несколько комплектов одежды на выбор, он не сразу понял, что она от него хочет. Но взяв себя в руки и бросив застывшей у двери девушке:

– Спасибо. Я сам, – дождался, когда она уйдет, и начал медленно одеваться.

Он выбрал чёрные костюм и рубашку. Погружённая в беспросветный мрак, его душа была в трауре по любимому человеку. Чёрная ткань жгла его кожу, заставляя поверить, что это конец, и что в его изначально непутёвой, переломанной жизни больше нет смысла. Смотреть сейчас на себя в зеркало Нил не мог и не хотел. Спустя несколько минут к нему зашёл Александр. На нём тоже была чёрная рубашка, он тоже был в трауре и скорбел. Посмотрев на него, Нил впервые осознал, что они все скорбят по нему, «лисы» – его семья, они тоже сегодня потеряли его.

– Как там наш мальчик? С ним всё в порядке?

– Да… Плачет и ждёт нас.

– А как ты?

– Не знаю… Дышу.

– Спасибо тебе. Спасибо, что ты рядом, – Нил с искренней благодарностью смотрел на него.

Александр был раздавлен тем, как Нил выглядел сейчас. Одетый во всё чёрное, он выглядел «обнажённым» и невыносимо уязвимым. Казалось, что через одежду были видны все его шрамы, эти же шрамы на бледном лице выступили ещё ярче, делая его черты жёсткими и привлекая внимание к его голубым бездонным глазам, в которых плескалось пламя погребального костра. Сердце Алекса болезненно сжалось. Как профессионал он понимал, «что» они все будут снимать крупным планом, делая свою сенсацию. Он бы и сам это делал, будь он на их месте. Все камеры будут ловить эти голубые нереальные мёртвые глаза… Александру отчаянно захотелось сейчас стать перед ним, закрывая собой, защищая его. Но он точно знал, что Нил не позволит, не позволит никому. Единственного человека, которому он позволял, уже не было в живых. И того, что он позволил ему сделать это сегодня, он никогда себе не простит.

– Тебе нужно продержаться около часа. Думаю, раньше они тебя не отпустят.

– Всё будет в порядке. Не волнуйся.

Алекс кивнул.

– Сначала ты сделаешь заявление и озвучишь информацию. Я вмешиваться не буду. Затем последуют вопросы от журналистов. Наверное, будет лучше, если ты сейчас удовлетворишь их любопытство, чем они будут распускать домыслы и слухи. Я буду рядом, и если вопросы будут переходить грань дозволенного, я буду их отводить. Лучшие мои люди здесь и мы все в твоём распоряжении, каждый из них готов сделать всё, чтобы помочь тебе, – Алекс осёкся, опустив глаза, – Но Нил, ты должен знать, что скорее всего утечка произошла из-за меня, из-за того, кому я доверял…

Нил, который всё это время молча слушал его, подошёл и положил руку ему на плечо, от чего Алекс поднял на него глаза.

– Сегодня утром он спросил меня: «Когда ты уже прекратишь брать вину на себя и извиняться за чужое дерьмо?» – Нил сделал паузу, борясь с чувствами, – Давай, оба не будем его разочаровывать.

Внутренности Нила скрутило. Всего несколько часов назад он сидел с ним рядом, мог слышать его голос, мог коснуться в любой момент, мог бесконечно смотреть на него… мог… мог… мог… А теперь он один. Навсегда. Но он забыл как, он больше не умел быть один… уже не мог…

Нил на мгновение зажмурил глаза, пытаясь собраться из осколков, и сжав кулаки так, что костяшки пальцев побелели, сказал:

– Пошли. Не будем заставлять себя ждать.

Средних размеров зал был заполнен до отказа. На небольшом возвышении стоял длинный стол, за которым находился единственный стул. Подиум был отделён от разномастной толпы журналистской братии на расстоянии двух метров стойками с натянутыми на них ограждениями. По бокам от них и по периметру зала неподвижно стояло несколько агентов в чёрных костюмах. Сзади за подиумом большой интерактивный экран слабо мигал в режиме ожидания. Очевидно то, что всё действо разворачивалось в стенах агенства ФБР, наложило свой отпечаток, потому что журналисты вели себя заметно тише и спокойнее, чем обычно. В зале стоял скорее приглушённый гул, чем шум. До конца не понимая, что их ждёт, многие переговаривались в предвкушении. Некоторые сомневались, что Нил Джостен всё-таки появится здесь после сегодняшних трагических событий.

Первым к ним вышел Александр. Он быстро объяснил «правила игры», после чего отошёл в сторону. Стоявший за кулисой Нил вздохнул, на секунду закрыл глаза и шагнул на подиум. В первые секунды зал замер, но быстро опомнившись, защёлкали камеры и раздался приглушённый гул. Нил прошёл и сел за стол, после чего поднял глаза, глядя перед собой. Он молчал несколько минут, собираясь с силами. Компания Александра тоже вела прямую трансляцию, поэтому он мог видеть на экране всё, что снимал его оператор. Алекс был прав, идя на поводу у профессиональных инстинктов, первое, что поймал объектив камеры – это были голубые глаза Нила, и он застыл на них, давая зрителям возможность насладиться картинкой. Человечество так устроено, что чужие боль и горе всегда вызывают больший интерес, чем счастье и радость. Александр понимал это, но не смог больше смотреть и отвёл глаза.

А дальше Джостен неторопливо и обстоятельно рассказал всё, что собирался озвучить ещё утром. И про предложение, которое получил от председателя Совета конфедерации экси, и как «сложно» было от него отказаться под прямыми угрозами и шантажом, и про то, что при этом присутствовали все члены Совета. Он рассказал всё, назвал все имена и фамилии.

До дрожи, до дикого отчаяния Нил не хотел говорить с ними об Эндрю. Не хотел обнажать свои горе и невыносимую боль потери, но он понимал, что они всё равно спросят. И если он не даст им того, что они хотят, имя Эндрю Миньярда долгие месяцы будут полоскать в прессе, выстраивая бредовые версии, создавая из него эксклюзив, на котором можно хорошо заработать. Поэтому Нил закончил свой монолог, заговорив об Эндрю: