Текст книги "До встречи...(СИ)"

Автор книги: Nelli Hissant

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

– У меня нет никаких доказательств кроме моих слов, и никогда не было, но моя попытка рассказать правду, привела к тому, что сегодня утром на меня было совершено покушение. И сейчас я сижу перед вами только потому, что Эндрю Миньярд закрыл меня собой.

На последних словах голос Нила дрогнул. Александр, давая ему передышку, вышел, став слева от стола, после чего, глядя в зал, сделал официальное заявление:

– Сегодня в десять часов двадцать семь минут в госпитале Джона Хопкинса скончался Эндрю Джозеф Миньярд от двух ножевых ранений, оказавшихся смертельными. Полиция рассматривает в качестве основной версии – вооружённое нападение с целью убийства.

Нил впервые услышал во сколько остановилось его сердце. Он ненавидел эти цифры, но теперь он точно знал во сколько остановилась жизнь Нила Джостена, оставив лишь его тело, лишь оболочку.

Александр посмотрел на Джостена, пытаясь понять, готов ли он к вопросам. Нил еле заметно кивнул. Тут же в воздух взлетело множество рук. Александр молча указал на одного из журналистов. Тот встал.

– Мистер Джостен, позвольте принести Вам свои искренние соболезнования. Я бы хотел спросить, почему Вы сразу не обратились в полицию или ФБР, а решили устроить всю эту авантюру?

Плечи Нила заметно напряглись.

– Я уже сказал, что у меня нет никаких доказательств. По опыту прошлой жизни я знаю, что если вам озвучивают такие предложения при свидетелях, то это предполагает всего два варианта развития событий: или вы соглашаетесь на него, или вас убивают, а с вашими близкими случается несчастье. А так как меня не устраивал ни один из этих вариантов, единственным моим шансом было предать всё это огласке…

– Тогда почему мы должны поверить во всё это сейчас? И это не является лишь плодом Вашей фантазии? – бесцеремонно перебил его журналист.

– До сегодняшнего утра я не смог бы Вам ответить, – спокойно ответил Нил.

Повисла тишина. Александр указал на другого журналиста.

– Мистер Джостен, позвольте принести Вам свои соболезнования.

– Давайте в Вашем лице я приму соболезнования от всех и мы не будем больше тратить на это время, – устало сказал Нил.

– Наши зрители интересуются, мистер Миньярд стал случайной жертвой убийцы или…

– Специально для Ваших зрителей отвечаю, – Нил закрыл глаза, – Эндрю Миньярд умышленно закрыл меня собой.

– Значит, он заранее знал о готовящемся на Вас покушении?

– Нет. Но мы оба предполагали что-то подобное…

– Так всё-таки, по Вашему мнению, зачем он это сделал? – не унимался журналист.

– Если Вы когда-нибудь любили, то не будете задавать глупых вопросов, – ледяным тоном ответил Нил.

– Из уважения к потере мистера Джостена попрошу воздержаться от личных вопросов и предлагаю сосредоточиться на информации, озвученной им ранее, – вмешался Александр.

Натянутый как струна Нил благодарно еле заметно кивнул ему головой.

Следующий вопрос задала журналистка, сидевшая в первом ряду прямо перед Нилом.

– Мистер Джостен, Ваши мотивы по поводу утреннего интервью мы поняли, но что заставило Вас сейчас озвучить всё это публично? Вы же могли дать показания ФБР и воспользоваться программой «защиты свидетелей»? Какие цели Вы преследуете сейчас?

Нил молчал. Зал, затаив дыхание, ждал. Наконец он ответил:

– Всё, что было в моей жизни, мне подарил экси. Любимого человека, семью. Играя в экси, я научился дружить, любить, доверять и помогать. Я научился жить. А сейчас, наверно, пришло моё время отдавать долги… Многие не понимают моей одержимости экси, считая его просто игрой. И я честно не знаю сколько ещё таких как я, для кого экси – это не просто бросание мячика по воротам. Но для меня достаточно того, что мой семнадцатилетний внук – Микаэль Миньярд-Джостен, играя в экси, мечтает стать олимпийским чемпионом. И что ещё тысячи таких же мальчишек и девчонок по всей стране тоже мечтают об этом. И я хочу, чтобы играя в экси, они как и я научились жить, дружить, побеждать и переживать неудачи. Наверное, я последний «романтик», но для меня этого более, чем достаточно. И отвечая на Ваш вопрос… Я знаю, что многие тренеры и игроки подвергаются сейчас давлению, их подкупают и запугивают. Я не могу принять решение за них, каждый должен сделать свой выбор сам, но всё, что могу я – это попытаться убрать всё то дерьмо, которое оказалось во главе конфедерации экси и возомнило, что вправе решать его дальнейшую судьбу, превратив в выгодную для себя кормушку. Я не знаю, что выберет экси-сообщество, но я хочу дать им саму возможность сделать этот выбор…

– В какой форме это будет? Голосование? Официальное заявление? Пресс конференция? Как Вы в итоге собираетесь, узнать их мнение?

– Я не знаю, – честно обессиленно ответил Нил.

– Но тогда это же просто утопия? – неуверенно спросила журналистка.

Внезапно интерактивный экран за спиной Нила ожил. Он медленно развернулся, ничего не понимая. Бросил быстрый взгляд на Александра, севшего за компьютер и полностью сосредоточившегося на его содержимом. Через несколько секунд на экране один за одним начали появляться команды игроков в экси. Профессионалы и любители, школьные команды с их тренерами, не смотря на то, что летом все были в отпусках и на каникулах. «Скворцы», «Троянцы», «Еноты», «Черепахи», команда Университета олимпийского резерва и другие, некоторые команды были почти в полном составе, в некоторых было всего по два-три человека, кто-то стоял в форме, кто-то в повседневной одежде. Молодые команды держали в руках наспех нарисованные плакаты с хештегами: «Игра – наша жизнь», «Уберите руки от экси», «Мы сами решаем, каким будет наше будущее». Команды появлялись на экране, сменяя друг друга. Чтобы пояснить, что происходит, Александр наконец взял слово:

– Два часа назад мной было разослано сообщение с призывом о том, что во время пресс конференции все, кто разделяют позицию Нила Джостена и не хотят участвовать в авантюре Гудмана, могут присоединиться к онлайн трансляции. Мы ничего не монтировали и не записывали заранее. Всё, что вы видите сейчас, происходит в прямом эфире. Пять минут назад мы не знали, сколько человек и команд присоединится. Обычно на согласование подобных акций уходят недели, но трагическая смерть Эндрю Миньярда всколыхнула всё экси-сообщество, заставив следить за происходящим и новостями. Почти все откликнулись. Впервые в своей карьере я не знаю, как это комментировать, да и не хочу. Позвольте мне сделать только несколько замечаний, моих личных замечаний.

– В числе присоединившихся Олимпийская сборная Соединённых Штатов Америки по экси, команда Университета «Пальметто», в которой Нил Джостен и Эндрю Миньярд начинали свою карьеру, их внук – Микаэль Миньярд-Джостен и особо я хотел бы отметить… – Алекс сделал паузу, дожидаясь, пока на один экран одновременно выведут семь окон.

Всё это время Нил неподвижно следил за цветным калейдоскопом на экране. Он видел бледную с красными глазами Габриэль Бойд со своей командой, видел Микаэля с опухшими от слёз глазами, сжимавшего в руке подаренную им клюшку. Дыхание Нила сбилось и всё никак не получалось сделать правильный вдох. Но когда на экране появились лица этой семёрки, он тут же всё понял, закрыл лицо ладонью и тихо простонал, когда услышал, как Александр произнёс вслух то, что он и так уже знал. Алекс по очереди назвал имена и фамилии всех семерых, а потом добавил:

– Лучшие вратари в экси разных поколений. Символическая «Адская сборная Эндрю Миньярда». Всех этих вратарей подготовил Эндрю Миньярд, и в настоящее время равных им нет. Все команды мечтают заполучить их в свой состав, а двое из них являются действующими вратарями Олимпийской сборной.

Нил не мог больше смотреть на экран, боясь, что не справится и сорвётся у всех на глазах. Заметив это, Александр тут же прекратил трансляцию.

– Я думаю, что мы ответили на Ваш вопрос, – Алекс обратился к по-прежнему стоявшей журналистке. Та молча кивнула.

– А из Совета? Кто-нибудь присоединился из Совета конфедерации? – выкрикнул кто-то из зала.

– Слишком большой объём информации. Я попробую уточнить, – ответил Алекс.

Бледный, пытающийся скрыть бьющую его дрожь, Нил наконец развернулся к залу. Увидев его состояние, Александр обратился к журналистам:

– Надеемся на понимание. Последний вопрос.

Александр указал на поднятую руку.

– Мистер Джостен, Вы планируете возглавить Совет конфедерации экси?

– Нет, – Нил отрицательно мотнул головой, – И никогда этого не планировал. Я игрок и все эти пятнадцать лет моё участие в Совете тяготило меня. Решать сообществу, кто его возглавит, но лично я просил бы всех поддержать кандидатуру Кевина Дея. Это место его по праву. Вся его жизнь посвящена экси. Опытный управленец, он сможет вытащить экси из той ямы, в которую его сейчас всеми силами пытаются утянуть. И самое главное, в отличие от Гудмана, он знает, что такое стоять на высшей ступени олимпийского пьедестала, и его сердце болит за судьбу экси.

– Больше, чем Ваше? – тихо спросил журналист.

– Он, однозначно, умнее меня, – устало ухмыльнулся Джостен.

– А чем планируете заниматься Вы? Вы уйдёте из Совета? – не сдавался журналист.

– Я уже ушёл. Поеду на «край света». Я обещал одному человеку…

Александр объявил конференцию законченной. И Нил, поблагодарив всех, уже встал и развернулся, чтобы уйти, когда услышал за своей спиной:

– Мистер Джостен, последний вопрос. Они так и не задали Вам главный вопрос.

Нил обернулся, ища глазами того, кто остановил его. И увидев совсем молодого парня, ответил:

– Я слушаю.

Тот растерялся, поняв, что на него сейчас обращены взгляды всего зала, а потом тихо спросил:

– Стоило оно того? Ну, я имею в виду, теперь, когда все на Вашей стороне, когда Вас поддержало большинство, и скорее всего Вы уже победили, стоило это всё того, что… ну того, что случилось?

Он так и не смог этого произнести, но все, включая Нила, поняли, что он спрашивал про Эндрю.

– Ещё сегодня утром я искренне верил, что принял единственно верное решение. Но сейчас… Ничего в этом мире не стоит жизни любимого человека. Сегодня я был готов поставить на кон свою жизнь, а в итоге потерял её смысл. Поэтому, отвечая на Ваш главный вопрос: Нет. Не стоило…

Нил развернулся и быстро покинул зал.

***

Измученного Нила не отпускали ещё несколько часов, заставляя снова и снова отвечать на одни и те же вопросы. Он уже плохо соображал, что говорил, но был бесконечно благодарен этому, боясь остаться наедине с самим собой и сойти с ума. ФБР уже начало приглашать для допроса остальных членов Совета конфедерации экси. А спустя час Джостену сообщили, что Гудман застрелился прямо у себя в кабинете. По-своему Гудман был в том же положении, что и Нил. Он тоже был заложником и ошибки ему не простили. Ещё позже Нилу озвучили, что нашли повешенным личного оператора Александра, и что именно он «слил» информацию об их утренем плане. Джостена мало интересовали его мотивы, скорее всего, это были огромные деньги, от которых он просто не смог отказаться, деньги, которые стоили Эндрю жизни. Нил понимал, что кто-то быстро и умело зачищал концы. Сил на месть у Нила сейчас просто не было, но душу его самую малость грела мысль, что так или иначе, но Эндрю всех их забрал с собой.

Только, когда Александр стал скандалить и прорываться к нему, понимая, что силы Нила не безграничны, они наконец отпустили Джостена домой. И когда уже еле державшийся на ногах и поддерживаемый Алексом Нил шёл, шатаясь, по коридору, навстречу им вышел Кевин Дей. Увидев Джостена он подался вперёд всем телом, намереваясь заговорить с ним. Нил молча поднял на него глаза. Александр грубо преградил Кевину дорогу, буквально отшвырнув его в сторону со словами:

– Завтра, Кевин, всё завтра. Ты не видишь, что он еле стоит на ногах. Я сообщу тебе о похоронах, – и повёл по коридору не сопротивлявшегося Нила.

Ехать домой предстояло около часа. Им выделили спецмашину со штатным сотрудником ФБР за рулём. Нил сразу обессиленно отключился на плече Александра. Тот чувствовал, что сам измотан до предела, и наверное, тоже хотел бы ненадолго отключиться, чтобы ничего не чувствовать, но так и не уснул, всю дорогу смотря остановившимся взглядом на проносящиеся за окном пейзажи.

***

Уже на подъезде, словно что-то почувствовав, Джостен открыл глаза и выпрямился, молча глядя перед собой. Он ушёл из дома сегодня утром, но ему казалось, что с этого момента прошла вечность. Прежде чем выйти из машины, Нил закрыл глаза и тяжело вздохнул. Он возвращался домой, в их дом, один, и эта адская реальность отныне останется с ним навсегда. Горькое «я» заменит все: «наш дом», «наша машина», «наш сын», «наш внук», «наша жизнь», «наша судьба». Всё это всегда было «наше», и Нил не хотел «моего», он уже не мог быть один.

Александр, обойдя машину, открыл дверь, предлагая свою помощь. Нил жестом показал, что справится сам. Несколько ступеней крыльца показались ему шагами на эшафот. Нил приложил ладонь и дверь тихо открылась. Дом почти весь был погружен в темноту, свет, похоже, горел только на кухне. Нил помедлил перед входом, собираясь с силами, и наконец сделал шаг через порог. Среагировав на движение, включился свет в коридоре. Нил, не разуваясь, на ватных ногах сразу пошёл в гостиную, на ходу рванув несколько пуговиц на душившей его рубашке. Сидевший за барной стойкой, обессилено опустив голову на скрещенные перед собой руки, Микаэль выпрямился и посмотрел на них красными от слёз глазами.

– Нил… – еле слышно выдохнул он и начал растерянно подниматься со стула.

Стоя за спиной Нила, Алекс сделал предостерегающее движение рукой. Стоящая рядом с парнем клюшка соскользнула с края стола и с грохотом ударилась об кафельный пол, разнося эхо по всему дому, и заставив вздрогнуть всех троих. Нил, сжавшись всем телом, передёрнул плечами и начал скользить несчастным взглядом по дому.

Истерзанное сознание выхватывало мельчайшие детали, запахи, звуки, цвета, ощущения… Эндрю… везде был Эндрю… На кухне, которую он сам обставлял, на ручке духового шкафа висел фартук, который он надевал утром, и Нил знал, что он всё ещё пахнет Эндрю. Любимое место Эндрю на диване. Телевизор, который они выбирали вместе, споря и ругаясь. Нил знал, что если обернётся, то у входа увидит его домашнюю обувь. В ванной висит его халат, а на полке стоит его зубная щётка. А ещё целый гардероб хранящей его запах одежды. Весь дом был пропитан Эндрю, он бережно хранил в себе его присутствие, его тепло, его запах. Эндрю всё ещё был здесь… и это было невыносимо.

Нил сделал несколько шагов, пересекая гостиную, и остановившись у двери «их» спальни, протянул дрожащую ладонь к ручке. Замер на несколько секунд, а потом убрал руку, сжав кулак. Развернулся и начал медленно подниматься по лестнице, ведущей на крышу. Микаэль не двигаясь, плакал и наблюдал за ним. Александр замер посередине гостиной, не зная что ему делать и кого утешать.

– Помоги ему… – обессиленно выдохнул Микаэль.

Алекс посмотрел на него.

– Сын, потерпи ещё немного. Я вернусь. Скоро вернусь.

Парень кивнул, вытирая слёзы. Александр бегом поднялся по лестнице. Нил, качаясь, стоял посередине крыши, а затем медленно без сил опустился на колени. Александр молча подошёл и сел рядом, боясь его коснуться.

– Ненавижу его, – вымученно выдохнул Нил, – Долгие годы мне снился один и тот же кошмар, как он умирал на моих руках. Но он убедил меня, что это всего лишь игра моего поломанного подсознания из-за того, что я боюсь его потерять. И я безумно боялся этого… все эти годы… Но я поверил ему, поверил, что он будет рядом всегда… – голос Нила ломался от чувств, – А сам бросил меня. Бросил… Он заставил меня, его хоронить. Зачем? Зачем он спасал меня, зная, что я всё равно не смогу без него жить?

Нил вдруг развернулся к Алексу и глядя тому в глаза, взволнованно с надеждой спросил:

– Умирая, он обещал, что будет меня ждать. Он ведь будет?

Растерянный Александр опустил глаза в пол и украдкой смахивая слёзы, потянул Нила за подол пиджака, заставляя его сесть рядом.

– Будет. Он всегда выбирал только тебя. Обязательно будет.

Нил улыбнулся какой-то безумной улыбкой, а потом тихо сказал:

– Он просил меня отпустить его. Но ты же знаешь, что я не могу? Как я могу его отпустить? Если он здесь, – Нил сжал в кулаке рубашку над своим сердцем, – Если он здесь, – Нил сжал волосы, – Если он в моих венах, если он под моей кожей… – Нил заплакал, – Это помешательство, я схожу с ума. Это всегда было помешательством, всегда было на грани, но только с ним это «было». Без него меня нет, понимаешь, меня просто нет. Моё тело дышит, говорит, двигается, но меня больше нет… И если бы была хоть малейшая надежда, что он вернётся, я бы ждал его вечно, ждал бы всегда. Но он бросил меня, ушёл первым, ушёл, зная, что я не выживу… позволив мне заживо гореть…

Нил замолчал, плача, а потом неожиданно развернулся к Александру, от чего тот вздрогнул.

– Ты знаешь? Ты знаешь, что всю жизнь он жил только для меня? Он любил то, что любил я, он делал то, что нравилось делать мне, он жил тем, чем жил я. Он приучил меня к этому, позволив мне касаться себя, безоговорочно доверяя мне, отдав мне своё сердце. А я, сволочь и подонок, все эти годы пользовался этим, воспринимая как должное. Я ведь никогда не интересовался, чего хотел он. Я брал, каждый день брал. Я делал то, что хотел, точно зная в душе, что он обязательно пойдёт за мной и всегда будет за моей спиной… всегда…

Нил повысил голос, выкрикивая обвинения самому себе.

– Ненавижу его за то, что он позволил мне всё это. За то, что он позволил мне забрать всю его жизнь…

– Прекрати, – резко оборвал его Александр, а потом более мягко добавил, – Он любил тебя. Он был счастлив с тобой. Он был счастлив только с тобой.

– А я убил его, – прошептал Нил, закрывая глаза.

– Прекрати, слышишь, прекрати, – Александр схватил его за плечи, разворачивая к себе и с силой тряхнул, – Он бы обязательно съездил тебе по морде за эти слова, а потом бы тряс тебя до той поры, пока эти мысли не улетучились из твоей головы. Он жил твоей жизнью, потому что до тебя у него ничего и никого не было… никогда… Ты научил его чувствовать что-то кроме боли и отчаяния, ты научил его заново дышать, ты научил его любить, ты, слышишь, сам переломанный жизнью, научил его доверять. Ты спас его, ты все эти годы спасал его. Он был источником твоей силы, а ты был его спасением. Ты всегда был сильнее его. И, – Алекс не выдержал, опустив глаза, – Ты можешь ударить меня, но именно ты должен был позволить ему уйти первым, а сейчас… ты должен отпустить его.

Алекс обнял Нила, притягивая к себе. Нил рыдал в его объятиях.

– Я не могу… просто не могу его отпустить. Отпустить – это значит поверить, что его больше нет. Как я могу его отпустить, если каждую секунду жду его, если мне кажется, что я слышу его голос, я чувствую его запах и дыхание за своей спиной, если всё ещё чувствую его ладонь на моём затылке, а моя кожа помнит каждое его прикосновение, я чувствую на губах вкус его губ? Я всё время жду его, – Нил кричал в отчаянии, рыдая в объятиях Александра.

Тот крепко держал его в железной хватке, держал, сколько было сил, не давая Нилу рассыпаться на части.

– Где мне взять сил? Я не могу. Я умираю без него. Мне так больно, что кажется, словно моё сердце разорвано на куски. Эндрю, мой Эндрю, я не могу без тебя… я люблю, тебя. Я так люблю тебя. Прости меня, прости за всё… прости, что я не могу отпустить тебя, – кричал Нил.

Бледный растерзанный горем Александр держал его, и подняв к верху глаза, сам рыдал, отчаянно понимая, что ничем не может ему помочь, кроме, как быть сейчас рядом.

– Что же мне сделать, чтобы хоть немного заглушить эту невыносимую боль? Все эти шрамы, всё, что они делали со мной, – Нил со злостью провёл по своей щеке ладонью, – Не сравнится с этой болью… Однажды Эндрю пообещал себе, что больше не позволит никогда и никому причинить мне боль. И он не позволил никому и никогда. А теперь он ушёл, а я умираю от боли.

Нил сжал на своей груди рубашку и прокричал:

– Я не понимаю, как ты всё ещё можешь биться? – он с силой ударил себя в область сердца, – Почему ты всё ещё продолжаешь биться? Глупое, на что ты ещё надеешься и чего ждёшь? Ты должно было остановиться сегодня в десять двадцать семь. Зачем ты всё ещё позволяешь мне дышать и медленно умирать от адской боли? Пожалей меня, пожалей… я больше не могу… у меня больше нет сил терпеть… Больно… Господи, как же мне больно… как невыносимо больно… Эндрю, помоги мне, мой Эндрю, я молю сделай что-нибудь… помоги…

Нил стонал и рыдал, звал своего Эндрю, мечась и медленно умирая от боли.

– Не надо, Нил, не надо. Я прошу тебя, не надо, – всё, что мог выдавить из себя Александр, по-прежнему сжимая Нила в объятиях.

Никогда раньше Александр не сталкивался с такими болью, горем и отчаянием. Он не знал, что ему делать, как помочь Нилу. Но чувствуя, что тот так долго не выдержит, и его сердце и правда может остановиться, сделал единственное, что пришло ему в голову. Оставив Нила, он быстро метнулся к бару и взяв там бутылку водки, вернулся назад. Открутил крышку и приложив бутылку к губам Нила, заставил его сделать пару глотков. Джостен задохнулся, а потом схватившись за бутылку рукой, сам сделал несколько глотков. У него перехватило дыхание, но немного отдышавшись, он снова приложил бутылку к губам. Остатки измученного сознания заставляли его, давясь, глотать обжигающую жидкость в надежде, что она позволит хотя бы немного притупить невыносимую боль. Он пил водку, пока Алекс не отнял у него бутылку, отставив в сторону.

Нил ошалело смотрел на него уже осоловелыми глазами, а потом уткнулся лбом в грудь Алекса и закрыл глаза, всхлипывая и вздрагивая всем телом. Александр молча положил одну ладонь ему на затылок, а другой гладил по спине, успокаивая. Он столько раз видел, как это делал Эндрю. Никто из них, конечно, никогда не заменит его. Но им всем вместе придётся собирать разорванного на куски и истерзанного Нила и надеяться, что у них получится.

Алкоголь на голодный желудок и дикая усталость быстро сделали своё дело и Александр почувствовал, что Нил отключается. Он осторожно отстранился от него и быстро достал и расстелил два пледа, как ещё вчера делал Эндрю. Осторожно снял с Нила пиджак и ботинки и уложил его. Посидел ещё немного, убедившись, что тот заснул, а потом захватив бутылку, шатающейся походкой пошёл в дом. Там внизу был ещё один человек, который тоже сейчас отчаянно нуждался в нём. Просидевший один целый день запертым в доме Микаэль сейчас тоже сходил с ума от боли и горя.

Алекс спустился в гостиную, но Микаэля там не оказалось, как не было его и на кухне. В груди как-то нехорошо заныло, и он метнулся к входной двери, но подбежав к ней, остановился, решив, что сначала нужно посмотреть в его спальне. Александр развернулся, но уже проходя мимо кухни, услышал тихий всхлип. Алекс свернул на кухню и обогнув барную стойку, увидел сидящего на полу Микаэля. Он сидел, уткнувшись в колени и обхватив голову руками и заткнув уши, плакал. Алекс сразу понял, что он всё слышал, слышал, как кричал и метался на крыше Нил. Александр тяжело вздохнул и сев на пол рядом с сыном, притянул его к себе, обнимая. Парень дёрнулся от неожиданности, но поняв, кто его обнял, уткнулся отцу в шею и снова беспомощно разрыдался. Александр гладил его по голове, а потом взяв оставленную рядом бутылку водки, протянул её Микаэлю.

– Сделай несколько глотков.

Парень поднял на него глаза.

– Пару глотков, – он поднёс бутылку к его губам.

Не отрывая от отца распахнутых глаз, Микаэль сделал несколько глотков и подавившись, закашлялся. Александр вытер тыльной стороной ладони его губы и снова притянул к себе, целуя в макушку.

– Прости, что бросил одного, но я не мог оставить его.

– Нет, – остановил его Микаэль, – я всё понимаю и со мной всё в порядке, просто… просто я не мог больше слушать, как он кричал и звал его.

Александр быстрым движением вытер выступившие слёзы, а другой ещё крепче обнял сына.

– Ему невыносимо больно.

– Я знаю, – прошептал Микаэль, – Я знаю, – а потом уткнувшись отцу в шею, еле слышно спросил, – А Эндрю? Он сейчас…?

Александр приложил к его губам ладонь, заставляя замолчать.

– Завтра. Всё завтра. Давай я провожу тебя в спальню? Я посижу, пока ты не уснёшь и…

– А Нил?

– Я не знал, как помочь, поэтому просто напоил его, и он отключился, – устало ответил Алекс.

Микаэль горько усмехнулся, а потом робко спросил:

– А можно мне с вами? Я не потревожу его, я тихо.

Александр тяжело поднялся на ноги и протянул руку Микаэлю. А потом Александр сидел на крыше, прислонившись спиной к стене, глотая слёзы и глядя остановившимся взглядом на вздрагивающего и всхлипывающего во сне Нила, гладил по голове уснувшего на его коленях Микаэля и пил водку, пока наконец также сидя, не отключился сам, впервые в жизни чувствуя себя главой их маленькой, истерзанной горем семьи.

Это же новое для него, но уже основательно поселившееся в его груди чувство, заставило его проснуться ещё до рассвета, и оставив спящих Нила и Микаэля, спуститься вниз. Он чувствовал себя разбитым и смертельно уставшим, но впереди был новый тяжёлый день. Первым порывом Александра было убрать с глаз всё, что напоминало об Эндрю, но быстро поняв, что воспоминаниями об Эндрю пропитан буквально весь дом и почувствовав тяжёлый камень на душе от того, что эта мысль вообще пришла ему в голову, он оставил всё как есть.

Александр сделал себе чашку кофе и только сел за барную стойку, как почувствовал на своём плече чью-то ладонь и вздрогнул. Обернулся и увидел опухшего от вчерашних слёз и сна Микаэля.

– Ты чего встал? Ещё не рассвело.

– А ты?

– Дел много.

Микаэль доплёлся до кофемашины и тоже сделал себе чашку кофе. Поставил её на стол и сел рядом с отцом.

– Я вчера не смог тебе сказать. Звонила Дэн, но я плакал и толком ничего не смог ей рассказать, ответил только, что мне запретили выходить из дома. А потом по очереди звонили все «лисы», но я тоже не смог им ничего ответить. И они просто начали сбрасывать мне сообщения, где указывали только время. Я сначала не понял, а потом догадался – это было время их прилёта. А незадолго до того, как вы вернулись, снова звонил Аарон и сказал, что он уже встретил всех, кроме Рене. И попросил передать тебе, что он сам займётся организацией… – Микаэль поднял глаза вверх, пытаясь сдержать набежавшие слёзы, и тихо выдохнул, – похорон. Сказал, что все пока останутся у него. А ещё… ещё он спросил, хочу ли я, чтобы он приехал или он может забрать меня к себе. Но я отказался и сказал, что буду ждать вас.

Микаэль изо всех сил сдерживал слёзы. Алекс протянул руку и погладил его запястье, успокаивая.

– А ещё звонил Кевин. Он плакал и просил прощение. Мне показалось, что он был сильно пьян и, похоже, я был единственным, кому он смог дозвониться. Я не знал, что мне делать.

– Ты молодец. Прости, что я так поздно понял, что ты уже вырос.

Александр достал телефон, посмотрел на время, а потом набрал номер Аарона. Тот тут же ответил.

– Как ты?

– Дышу.

– А он?

– Честно, не знаю. Вчера он умирал. Сегодня ещё не знаю. А как ты? Остальные?

– Дышу, – устало ответил Аарон, – Дэн и Эллисон всё время плачут. Бойд сходит с ума, всё порываясь кому-то мстить. Да, чтобы ты знал, Николас тоже здесь. Эрик не смог от него скрыть.

– Ники? Как он?

– Держится. Рене должна приземлиться через пару часов. Я её встречу. И, Александр, хотел попросить тебя, что касается похорон. Всё уже обговорено, но я подумал, что мы должны, – голос Аарона дрогнул, – Мы должны похоронить его в одном из его… в его одежде. Я не хочу одевать на него бездушный казённый костюм и, – голос Аарона совсем сел, – Его повязки, будет правильно, если мы… в них… он всегда без них…

– Я всё понял, – остановил его Алекс звенящим от волнения и чувств голосом.

– Может, Нил выберет в чём? – закончил Миньярд.

– Это вряд ли. Вчера он так и не смог зайти в их спальню.

– Я понял. Тогда ты сам. Я не думаю, что имеет принципиальное значение, какой будет костюм. Он всегда носил их лучше, чем кто-либо из нас, и всегда не придавал этому никакого значения.

– Аарон, я хочу, чтобы ты знал, что я искренне соболезную твоей утрате. Мы все скорбим по нему, но вы близнецы, я знаю, что у вас особенная связь. И ты даже не представляешь, как мне жаль, что всё так.

– Спасибо… и спасибо, что помог ему довести дело до конца, спасая их чёртово экси. Я ведь всегда думал, что Эндрю играл только из-за него. Но вчера, увидев на экране «Адскую сборную», я понял, что был не прав. Жаль только, что слишком поздно. И, Александр, я уже никогда не скажу это Эндрю и вряд ли когда-нибудь скажу Нилу, но хочу, чтобы ты знал, что всё, что я тогда сказал про Микаэля – это было неправдой. Вы втроём воспитали отличного парня и теперь я уже точно не сомневаюсь, что фамилия Миньярд-Джостен будет снова отмечена олимпийским золотом.

– Спасибо. Он тоже любит тебя, боится правда, но точно любит. Куда я должен отвезти одежду?

– Я скину адрес. По поводу времени и всего остального сообщу позднее. Думаю, будет лучше, если все до похорон останутся у меня. Они, конечно, все рвутся к Нилу, но думаю, так будет лучше.

– Думаю, да. И последнее, Аарон, что с Деем?

– Я всё решу сам. Он будет на похоронах. Помоги Нилу и больше ни о чём не волнуйся.

– Я всё понял. Созвонимся позднее.

Александр уже хотел отключиться, но Аарон молча медлил.

– Что-то ещё? – не выдержал Алекс.

– Я всегда ненавидел, что мы с ним так похожи. Но сейчас это просто невыносимо. Я понимаю, как всем больно, глядя на меня.

Александр понял, что это неожиданно вырвавшееся признание было криком о помощи, что Миньярд просил у него поддержки.

– Я понимаю, что ты чувствуешь, и мне правда жаль, что тебе придётся научиться с этим жить. Никто не хотел бы иметь рядом с собой живую копию дорого ему человека, которого он потерял навсегда. Но ты ни в чём не виноват, и мы все любим тебя, именно тебя, не смотря на то, что вы с ним так чертовски похожи. Так что, просто потерпи, думаю, со временем станет легче.

– Когда Господь хочет наказать, то делает нас слепыми и глухими. Мне понадобилось потерять брата, чтобы наконец понять, что этим двум идиотам удалось воспитать ещё одного хорошего человека.

– Аарон Миньярд, знаменитый нейрохирург, перебравший мозги половине Соединённых Штатов, убеждённый атеист, когда это ты успел уверовать в Бога? – попытался не выдать своих чувств Алекс.

– Незадолго до десяти двадцати семи, – тихо выдохнул Аарон и не справившись с эмоциями, бросил скомканное, – Спасибо, – и отключился.

Александр неподвижно замер на несколько минут и только тогда увидел, что Микаэль уснул прямо за столом, положив голову на руки и чудом не задев стоящую перед ним чашку кофе. Он вздохнул, с трудом поднял сына на руки и отнёс на диван в гостиной. Хотел что-то по быстрому приготовить, но так и не смог заставить себя прикоснуться к чему-нибудь на кухне кроме кофемашины. Набрал полную грудь воздуха и не останавливаясь перед дверью, быстро вошёл в их спальню и сразу открыл шкаф Эндрю.