Текст книги "А ты не такой? (СИ)"
Автор книги: Ne Ta
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 30 страниц)
Глава 14.
Мартин спал, раскинувшись на всю «кроватку принцессы». Понятное дело – вымотался за прошедшие несколько дней. Сам признался, что не спал уже две ночи. Но это не помешало ему…
Вчера, как только они вошли в лифт, начали целоваться, как в последний миг своей жизни. Ведь у Марины они не могли себе позволить лишнего – это ни к чему. Не считая объятий и страстных поцелуев на улице, они вполне корректно себя вели. Но теперь!..
Яна пробралась руками под футболку Мартина и провела по спине снизу-вверх, слегка нажимая пальцами на напрягшиеся мышцы. Он повернул ее спиной к стенке лифта и прижал своим мощным телом. Накал все возрастал! Они уже забыли, что находятся в лифте, когда звуковой сигнал оповестил о прибытии на нужный этаж. Хорошо, что на площадке не было соседей, а то разговоров было бы на весь двор.
Кое-как придя в себя, посмеиваясь тихонько, Яна достала ключ и вставила в замок, и сразу же с той стороны двери раздался возмущенный писк котенка.
– Мартин, готовься к атаке. Его сейчас ничто не остановит. Он, наверное, уже все миски вылизал.
– Не бойся, я смогу тебя защитить от людоеда-разбойника.
Если бы можно было представить кота со скалкой или сковородкой в лапе, то это точно был бы Кит. Весь его облик выражал последнюю стадию злости и агрессии в ожидании еды.
– Мартин, прикрывай меня, пока я доберусь до шкафа с его едой. Вот же проглот! Он все время голодный. Даже во сне есть хочет.
Котенок на руки не шел, шипел, выгибался дугой и полубоком приближался к обидчикам. Он бесстрашно бросился на ноги Мартина, пытаясь укусить его.
– Ого! Разошелся-то как! – возмутилась Яна.
Она уже заполнила его миски и этим отвлекла Кита от драки с человеком за свою территорию и женщину.
– Ну все, мы спасены – сейчас он поест и подобреет, – глядя на Мартина, сказала Янка.
Мартин уже снял куртку, свитер, обувь и выглядел таким домашним… Если не смотреть в глаза, которые не скрывали его желания.
– Иди ко мне, – позвал он, – я помогу тебе раздеться.
– Звучит как-то двусмысленно.
– И это хорошо! Знаешь, я уже две ночи не спал. Думал, сейчас рухну и усну. Но нет – вижу тебя и про все забываю. Про усталость, проблемы, бои. Только ты. Где ты пряталась столько лет?
– На твоем этаже, через три кабинета. А прятался ты – под обликом большого спокойного кита.
Яна подошла к нему: он расстегнул и снял с нее пальто, потом шарф, обувь. Сидя перед ней на корточках, медленно перебирая пальцами по ее ноге, провел от щиколотки до колена, вызывая учащенное дыхание.
– Мне надо в душ, – едва дыша, проговорила она.
– Мне тоже… Вот теперь идем вместе.
– Мартин, я боюсь…
– Чего? – спросил он, выпрямляясь и заглядывая в зеленые, почти всегда грустные, глаза.
– Все так стремительно бежит. Кажется, что за эти несколько дней я прожила половину своей жизни.
Мартин прижал Яну к груди, погладил по голове, поцеловал. Немножко покачал, как маленького ребенка.
– Так и есть. Я не знаю, что связывало тебя с этим столичным хлыщом, но это – часть твоей жизни. Потом – воспоминания детства, неудачный корпоратив… Вот отсюда и кажется, что прошел большой временной промежуток. Или у тебя все-таки есть сожаления?
– Нет. Я счастлива! Но боюсь…
– Не надо бояться. Я не позволю никому обидеть тебя. Слишком долго я был слеп, чтобы и сейчас закрывать глаза на все, что касается нас.
– Мне так нравится – «нас», «наш». Разве бывает так быстро?
– А кто устанавливал какие-то рамки или правила? Не слушай никого, живи своим сердцем.
Их слова становились все тише, губы ближе, дыхание чаще – одно на двоих.
– Яна…
– Мартин…
Почти одновременно прозвучали имена, руки начали снимать одежду: футболка Мартина, снятая Яной, полетела на пол.
– Мяу! – возмутился Кит, оказавшийся под одеждой.
– Пойдем в ванную. Пусть он здесь займется уборкой, – предложил Мартин.
«Ты выбиваешь меня из равновесия, Яя… Так хочется сказать уже… Но рано! Кто поверит в чувства после нескольких дней? Только напугаю… Терпение…» – мысли о ней проносились молнией в голове, заставляя сдерживать себя. Это стоило Мартину усилий – постоянно контролировать каждое слово, каждое движение, каждый стон…
Хорошо, что в свое время Ян Андреевич переделал ванную комнату, прихватив площадь кладовки. Теперь здесь была вместительная душевая кабина, тумба для полотенец и много других полезных вещей. А главное – вдвоем было не тесно.
– Я почему-то дрожу, – сказала Янка, – зубы стучат от холода.
– Сейчас согреешься, – сказал Мартин, настраивая воду. – А вообще, завтра ко мне поедем, если ты не против. Ты не против?
– Я за. Потому что вместе.
– Вместе, только вместе. Я тебя теперь никуда не отпущу. Никому не отдам.
– А я и не уйду, не надейся.
Мартин повернулся к сжавшейся от озноба девушке.
– Давай-ка, разденем тебя и согреем.
Он, глядя ей в глаза, начал снимать с нее одежду. И с каждой снятой вещью его взгляд темнел, ноздри подрагивали. Он напомнил сейчас Янке красивого дикого мустанга, подбирающегося к понравившейся ему «девочке». Сама же она, в ее представлении, больше походила на маленького нескладного жеребенка, с тонкими ножками и проступающими ребрами и позвонками. Но Мартина нисколько не смущала ее худоба.
Он раздел ее полностью и помог зайти в кабинку, под струи теплой воды. Яна закрыла глаза и подставила лицо под «дождь», ловя его ртом и руками.
Мартин снимал остатки одежды, наблюдая за каждым ее движением, и уже в полной готовности шагнул к Яне. Прижал ее спиной к груди, обнял, согревая своим телом.
– Тепло?
– Да…
Так они простояли несколько минут, чувствуя друг друга.
Мартин взял с полки флакон с какой-то цветочной картинкой, вылил в ладонь несколько капель и провел рукой по плечам, спине, шее Яны, переходя вперед. Он осторожно обводил скользящими движениями по контурам груди, сужая круги и приближаясь к уже заострившимся кончикам. Он слегка провел по ним ладонями. Яна застонала, опустила руки вниз, обнимая его сзади и притягивая к себе. Но Мартин продолжал ласкать ее тело, не поддаваясь на зовущие движения.
Она дрожала, как натянутая струна, стоны лились сквозь прикушенные губы. Мартин повернул ее к себе лицом и, поддерживая под спину, осторожно подвинул к стене. Потом поднял с пола свои брюки, достал «конвертик» и облачился в «форму».
Шагнул к Яне, прижал к себе, разгоняя кровь до невыносимой скачки сердца, обеими руками обхватил ее лицо и со всей сжигающей его страстью поцеловал, глубоко проникая языком. Он так долго сдерживал себя, чтобы не напугать ее своей дикой сущностью! И сейчас он готов был уже совсем отпустить тормоза… Но в последний момент все же остановился, как в железные тиски инквизиторских пыток загоняя свой нрав.
Казалось, кровь продавит грудную клетку и выкинет оттуда сердце, но Мартин терпел, понимая, что Яна пока не готова ко всем проявлениям его натуры.
Прерывая поцелуй, он сказал:
– Подними ногу, положи колено мне на бедро, держи меня за плечи. Или как… тебе… удобно…
С каждым словом, проникая в нее все глубже, костеря про себя чертову резинку, он чувствовал, что долго сегодня это не продлится.
Янка сначала держалась за плечи, но потом руки сползли ниже, обняли Мартина за талию… И он ощутил, как она слегка подталкивает его. «Пытается ускорить меня? Или ей больно и она хочет быстрее закончить?»
– Как хорошо, – вдруг, словно отвечая на его вопрос, зашептала она. – Хочется еще, дольше, сильнее…
Ему было достаточно этих слов, сказанных полушепотом, полустоном. Он выполнил все ее желания, доводя до экстаза своими точными ударами-толчками, от которых Янка просто теряла себя во времени и пространстве.
И снова – разряды тока по всему телу, содрогания, конвульсии … и полет! В каком-то неизвестном измерении, без ощущения своего тела и мыслей, и только рука Мартина держала ее, не давая потеряться окончательно.
Потом он отнес ее на кровать, вытер полотенцем и укрыл одеялом. Как долго он не ложился, Яна не знала, потому что почти сразу же уснула.
А утром она подскочила от звонка в дверь, не соображая, почему она голая, и кто вообще мог прийти так рано. Янка схватила футболку Мартина, доходившую ей почти до колен, и помчалась открывать…
– Папа???
– Привет, Ян… – он замер, разглядывая ее одежду и заспанный вид. – Ты не одна?
– Да, – еле слышно, краснея как свекла, проговорила Яна.
– Я машину во дворе видел…
– Да, – еще тише сказала она и как-то вся поникла.
– Яна, ты что? Боишься меня? – спросил отец в недоумении, не переступая порога.
– Нет, что ты! Просто мне неудобно, что я в таком виде….
– Это я не прав, послушался мать, – Яна понимающе кивнула головой. – Ты уже большая девочка, и мы не имеем права вмешиваться… Прости, я поеду домой.
– Пап!
– Потом поговорим. Мне надо домой.
Яна вернулась из воспоминаний, когда ее голую ногу кто-то цепко схватил зубами и коготками.
– Ай… – зашипела она. – Что ты делаешь, а?
Она пыталась оторвать котенка от ноги, но получила лапой по руке. Так, с котом на ноге, она и доковыляла до шкафчика, где хранилась его еда. Как только он услышал знакомое шуршание, тут же забыл о своих воспитательных методах и крутился вокруг своей оси, глядя на руки Яны. Он даже не давал накладывать ему еду – его голова уже целиком была в миске. Кое-как отодвинув его и положив еду, Янка начала каждодневный кошачий ритуал: еда-вода-туалет… Все, что угодно, лишь бы не оставаться со своими мыслями наедине.
«Папа был какой-то спокойный. И в то же время напряженный. Как бы не досталось потом «на орехи». Чего теперь ждать?» С такими мыслями она направилась в ванную. Теперь посещение этой маленькой комнаты вгоняло ее в краску, потому что воспоминания были очень яркими… И они вытеснили из головы мысли о родителях. Хоть на какое-то время.
Потом она вернулась на кухню. Кита уже не было, и миски были чистыми. Все съел.
Яна чувствовала, как сердце сжимают невидимые тиски, возвращая ее в далекое прошлое. Она то смотрела в окно, то брала телефон в руки, а потом села за стол и замерла, уставившись в одну точку на стекле. Она не видела, как мимо кухни прошел Мартин, не слышала, как шумела вода в ванной, не заметила, как он подошел к ней.
Она вздрогнула, когда почувствовала его руки на своих плечах, перевела на него взгляд, и сразу же грустные зеленые глаза превратились в сверкающие и улыбающиеся. Яна встала и потянулась, расправляя затекшие от долгого сидения мышцы. Мартин подхватил ее на руки и чмокнул в нос, чем вызвал смех.
– Почему ты улыбаешься или смеешься, когда я тебя так целую?
– Не знаю. Само как-то получается.
– Значит, я угадал – волшебная кнопка… Доброе утро!
Мартин нежно обнял ее, словно не мог поверить, что держит в руках ту, что и не чаял найти.
– Садись. Я приготовлю тебе завтрак, – сказала Яна, хотя ей жутко не хотелось от него отрываться.
– Нет, будем готовить вместе. У тебя очень сложная задача: встать впереди меня, прижаться спиной к моей груди и руководить моими действиями.
– Так не получится!
– Посмотрим. А если будешь отрываться от коллектива, я тебя привяжу к себе, и ты уже никуда и никогда от меня не вырвешься.
– Но я и не хочу ни отрываться, ни вырываться!
– И правильно! Молодец! Понимаешь, что это бесполезно, раз ты попала в плен к индейцу.
Так, легко и просто говоря о чем-то важном, Яна встала, как ей сказал Мартин. Он подсунул свои руки под ее и показал, как ими пользоваться. Получилось нечто, похожее на управляемый манипулятор. Но в целом приготовление завтрака свелось к поцелуям, объятиям и смеху.
Мартин видел, что Янка расстроенная и грустная, поэтому решил немного вернуться в детство и пошалить. Он не стал ее ни о чем расспрашивать – если захочет, то расскажет сама.
После завтрака они начали собираться к Мартину. Котенок вертелся под ногами, словно понимал, что его опять хотят оставить одного. Но когда увидел свою переноску, попытался удрать. Не вышло – Мартин ловко его поймал и посадил в «домик».
– Все, кисонька, попался! Сейчас поедем на машине кататься, в индейское поселение. А скоро я тебя научу на поводке ходить, вообще станешь местной знаменитостью.
Яна удивилась его словам о будущем – не верилось в такую безоблачную перспективу.
Около полудня они втроем выбрались из дома. Когда грузили кота в машину, Яна оглянулась на окна первого этажа, но увидела не тетю Веру, а плотно сдвинутые шторы… Такого не было НИКОГДА!
«Чудеса! Тетя Вера покинула наблюдательный пункт! Что же случилось?»
Но выглянувшее солнце так ласково пригревало через одежду, что печальные мысли окончательно рассеялись. Мартин открыл перед ней дверь, подсадил ее и теперь смотрел в глаза, находясь близко-близко.
– Ты самая красивая и нежная, Янка… Как хорошо, что ты нашлась, потеряшка моя.
Это было очень необычно – говорить «моя». Но Мартину хотелось все время напоминать ей и всему миру о том, что он больше не одинок, и его сердце занято этой необыкновенной девушкой.
Он поправил ей шарф на шее и хотел уже закрыть дверь, но она схватила его за куртку и притянула назад, чтобы быстро и дерзко поцеловать.
– Ты сам потеряшка. И если бы не мое любопытство, мы бы так ничего и не узнали друг о друге.
– Верно, – целуя ее в ответ, сказал Мартин. – Надо уезжать, а то мы устроили здесь просмотр видео, для тех, кому за…
– Это точно! Тетя Вера в изнеможении нос сквозь шторы просовывает. Хорошо хоть не фотографирует!
– Любопытная женщина с первого этажа?
– Она самая.
– Блюститель нравственности всегда на посту. Я это заметил с первого раза, еще с корпоратива. Когда она вообще спит?
Он сел в машину, завел ее, и они потихоньку, не пугая голубей, выехали со двора.
– Хочешь я тебе стихи почитаю? Не мои, конечно, но они мне нравятся, – предложил Мартин.
Он не хотел, чтобы она в дороге опять задумалась о чем-то, чего он не знает.
– Хочу.
– Автор Ирина Майская:
Как страшно одному среди людей!..
И вроде бы вокруг полно народу,
Но ты так одинок, и ты – ничей,
И каждый день клянёшь свою свободу…
Как страшно одиночество вдвоём!..
Холодный плен супружеской постели,
Сгоревших чувств руины подо льдом,
Что сохранить надолго не сумели…
Как страшно одиночество в семье,
Когда среди родных живёшь безродным,
И жизнь проходит, как в кошмарном сне,
С мечтой об одиночестве свободном…
Любое одиночество – есть боль,
Унять её не сможет даже время…
И только лишь любовь!.. Одна ЛЮБОВЬ
Способна снять с души такое бремя.
– Как все верно сказано, – прошептала Яна. – Все, до последней буквы… Я сейчас заплачу!
– Еще чего не хватало! Мы уже почти приехали. Смотри вперед – вот он дом, в котором я живу.
– Ничего себе!
Перед ней был пятиэтажный двухподъездный дом с охраняемой благоустроенной территорией и въездом на подземную парковку.
– Давно ты здесь живешь? – спросила Яна.
– Нет, недавно купил, ремонт не делал. Какой она была, в такой и живу. Пошли? Твой «тихоня» уснул? Что-то его не слышно.
Она посмотрела на переноску, откуда злобно поглядывал Кит.
– Не спит. Точно что-то замышляет. Смотри, Мартин, устроит он тебе «уборку».
– А там особо и нечего разбрасывать.
Поставив машину на отдых, они пошли пешком на третий этаж, где была квартира Мартина. Еще на первом стало слышно какие-то разборки на повышенных тонах: в основном, визгливый женский голос.
– Что происходит?
Яна взяла за руку Мартина и настороженно смотрела на него. Он пожал плечами.
– Сейчас узнаем. Шумят на втором, и я догадываюсь, из-за кого весь сыр-бор.
В это время послышался цокот каблуков на лестнице, и мимо них пронеслась злющая девушка, которая посылала кого-то по всем непроизносимым адресам. Единственное, что в этой речи было цензурным, так это «Марат».
Мартин шел первым по лестнице, неся в руке переноску, Яна шла за ним. Ее не сразу было видно за его широкой спиной.
– Здорово, старший брат. Ты решил живностью украсить свой быт?
– Привет, Марат. Не одному тебе доступно такое счастье.
В это время послышалось шипение Кита из «домика» и одновременно веселый лай какой-то мелкой собачки.
Янка выглянула из-за спины Мартина и увидела Марата, наклонившегося к симпатичному, почти игрушечному песику. На нее нашло какое-то оцепенение, словно сейчас на нее посмотрит удав…
Мартин уже поднялся на площадку, Янка, споткнувшись, догнала его, и в этот момент Марат выпрямился. Он замер – никак не ожидал увидеть ту, что не шла из головы ни на минуту. Внутри все зажглось, даже мышцы дернулись.
– Здравствуй, Марат, – тихо сказала она и опустила глаза.
Почему так неуютно смотреть на него, ему в глаза? Не потому ли, что она видит в них огонь? Словно магма, поднимающаяся по жерлу вулкана, готова в любой момент вырваться, чтобы разрушить мир и покой.
– Привет. Яна, кажется? В гости? – его голос вернул девушку в реальность.
– Да, посидим у меня, – заговорил Мартин.
Он видел смущение Яны и жестом показал Марату, чтобы он оделся.
Тот кивнул и ушел вглубь квартиры, но через несколько секунд вернулся в футболке.
– Нам надо обсудить предложение Тигра, – сказал младший брат.
– Я уже думал об этом. И я согласен.
– Хорошо. Тогда я подготовлю договор и скину тебе на почту. Сам все посмотришь.
Котенку надоело шипеть на собаку, и он истошно замяукал. Песик испугался и бросился вниз по лестнице, Марат за ним. Янка захихикала.
– Вот бандит! Все вопросы разом решил.
– И он прав, – сказал Мартин. – Пошли, нам еще один этаж пройти.
Глава 15.
– Заходите в мой вигвам.
Мартин зашел в квартиру и пропустил Яну. Поставил на пол переноску и открыл дверцу: Кит выскочил сразу же, растопырился весь, попрыгал на одном месте и помчался на разведку территории. А площадь для открытий была большая.
Яна пока стояла на месте, разглядывая открывшееся пространство: стен, казалось, не было вовсе. Так, какие-то небольшие перегородки. И коридора не было, сбоку был едва заметный вход в гардеробную. Туда она и направилась. Мартин улыбнулся и пошел за ней.
– Давай я тебе помогу.
Она опять замерла на пороге и шепотом спросила:
– Сколько квадратных метров в твоем индейском поселении? Двести?
– Чуть меньше. Что ты растерялась? Яя? Ты же смелая девочка!
Яна оглянулась на него, кивнула и начала расстегивать пальто. Мартин забрал его и устроил на вешалке.
– Тебе тапочки нужны?
– А откуда у тебя женские тапочки? – с шутливым подозрением спросила она.
– С Аляски – для мамы и сестры. Отец прислал. От его мамы, моей бабушки.
Он подал ей расшитые какими-то камушками тапки без пяток. Яна примерила – оказались очень велики. Она с виноватым видом сказала ему:
– У меня тридцать шестой размер, а это точно больше. Я могу шлепнуться.
– Тогда вот тебе вязаные носочки, тоже бабушка старалась.
Яна не сопротивлялась, хотя носочки больше напоминали угги. Приходилось тащить их за собой, как лыжи.
– Так, – начал Мартин. – Все, как у тебя, только чуть побольше. Ванная, кухня, спальня, большая комната и мастерская, она же иногда тренажерка. Ну, и балкон-веранда. Все.
– А мебель где? На чем сидеть?
Она смотрела на почти пустое помещение, где на стене висела огромная плазма. Напротив нее на полу в каком-то хаотичном порядке находились огромные подушки. В углу сего минимализма был камин, очень похожий на настоящий. Яна обошла его сбоку и хотела заглянуть за заднюю стенку.
– Это электрический камин, – пояснил Мартин, чтобы гостья не мучилась догадками.
Он пультом включил «огонь и потрескивание». Янка автоматически протянула руки к «огню».
– Здорово! Можно прямо здесь лечь и смотреть на огонь.
– Мы так и сделаем. Попозже.
Дальше была экскурсия по кухне и мастерской, где и нашелся Кит, усердно «ремонтирующий» старинный компьютер. Он был очень недоволен тем, что ему помешали.
Затем ванная с джакузи и душевой кабиной. И спальня, в которой на полу расположился огромный матрас, сбоку – встроенный в стену шкаф и кресло в углу.
– Вот и все. Осталась только веранда, но там сейчас холодно. Когда станет теплее, будем с тобой там сидеть.
В целом все было в бежевых и белых тонах. Светло и просторно.
Больше всего Яну поразили размеры квартиры, ее незахламленность и фотографии на стенах.
– Расскажешь, кто тут изображен?
– Это мой родной отец – в молодости и сейчас.
– Вы чуть-чуть похожи… Наверное…
– Да ладно тебе! Не похож я ни на кого. Даже мама так говорит.
Он взял Яну за руку и повел к камину.
– Садись или ложись на покрывало, грейся и мечтай. А я пока что-нибудь приготовлю.
День медленно угасал. Мартин и Янка сидели у камина, рассказывая друг другу истории из детства, юности или просто молчали. Им было хорошо вместе. Не хотелось думать о начале новой трудовой недели, и как себя вести на работе… Да много вопросов крутилось в голове. Но … не сейчас.
Зато у других людей, имеющих прямое отношение к ним, было совсем не радужное настроение.
Этажом ниже метался, как лев в клетке, Марат. Хорошо, что его квартира находилась в другой стороне подъезда, иначе бы он так и прислушивался, к тому, что происходит наверху. Хотя он понимал, что там может происходить. И от этого его всего выворачивало. И еще – он видел, как Яна смотрела на Мартина, а он на нее. Не хотел в это верить, но и глупцом не был. Не зря все родные называли его «мозгом семьи». Все он понимал и видел, но не хотел этого принимать.
«Как? Как могло случиться, что в одно мгновение моя жизнь стала другой? Все равно, что на огромной скорости въехать в ледяную стену: ей ничего не будет, а ты разорвешься на куски, и их обдаст лютым морозом… Им бы в пору замерзнуть и умереть, но они хотят жить! И сопротивляются – ищут, как растопить эту стену… Бесполезно».
Хотелось выть от бессилия! А перед глазами так и стояла она, одинокая и потерянная, у барной стойки клуба со стаканом воды в руке. Даже тогда уже было поздно! Но Марат же этого не знал! Взгляд ее светло-зеленых глаз, обращенных к нему, выражал лишь недоверие и обеспокоенность. Безмерную грусть…
А он … он стал ее рабом. Сразу, бесповоротно и окончательно.
Около девяти вечера он услышал, как заорал котенок в подъезде. Значит, Мартин повез их домой. Как-то легче стало дышать. «А вдруг он останется у нее? Нет, не должен. Завтра у него тренировка. Ему надо быть в клубе допоздна. Много вопросов ждут своего решения».
Кое-как Марату удалось взять себя в руки. Он вспомнил, что сегодня расстался с очередной «своей» девушкой, даже не пустив ее на порог. Не хотел, чтобы к нему кто-то заходил и мешал ему представлять, как бы ЭТО было с Яной… И в то же время, он гнал от себя эти образы и желания, потому что чувствовал себя виноватым перед Мартином. А своего старшего брата он обожал. Мартин – лучший! И этим все сказано.
Но мозг работал сам по себе, вспоминая, сортируя, фильтруя и собирая на выходе нужную информацию: «Она была очень грустная в клубе, находилась не в зале – значит, она не может смотреть на бой. Ей не нравится то, чем Мартин занимается. Понятно, что она боится за него. И зря, конечно, боится. Его никому не побить… Так, дальше… Была она там не первый паз, потому что легко от меня сбежала. Но теперь она точно в зале сидеть не будет. Скорее, останется ждать в его комнате. Значит… Нет, нельзя! Не надо мешать. Но я всегда буду рядом. Вдруг ей надоест бояться за него? Там не за горами еще кое-что… Надо просто ждать. Я подожду».
Этот конфликт раздирал ему сердце: с одной стороны Мартин, с другой Яна.
Маринка его загрызет за такие мысли, если узнает! Значит, надо сделать так, чтобы она не узнала. И вся семья тоже. Никто, кроме Яны…
(видео «Яна+Мартин+Кит» https://vk.com/video539736753_456239096)
В это же время мама Яны, заламывая руки, слонялась по квартире. Ян Андреевич после возвращения от дочери долго молчал, разглядывая жену. Она не понимала его поведения, несколько раз спрашивала, что он увидел у нее дома. Но он ничего не отвечал. Света начала злиться! Как вытрясти из него правду?
И тут его снова вызвали на работу – пожар в каком-то цехе. Если срочно не восстановить разрушенные и покореженные металлоконструкции, будут большие потери производства, а значит, и прибыли – все это она уже знала наизусть. Никогда не задавала лишних вопросов: работа не обсуждается.
Но сейчас он уходил и оставлял ее в неведении о том, что же ему известно о Янке.
– Света, я вернусь с работы, и мы серьезно поговорим, – уже в дверях спокойно сказал Ян Андреевич. – Так дальше продолжаться не может. И не смей звонить ни Яне, ни этой крысе Верочке. Все поняла?
Муж никогда так строго с ней не разговаривал!.. Внутри все задрожало, слезы защипали глаза, но она кивнула, надеясь, что он смягчится и хоть что-то еще скажет.
Нет. Ян Андреевич вышел из квартиры, ни слова не говоря.
Только в десять вечера он вернулся домой, уставший и весь какой-то посеревший.
– Серьезный пожар был. Убытки большие от потери производства, подрядчика задушат штрафами. Но хорошо, что без жертв и травм обошлось, – с порога начал рассказывать о случившемся.
Муж с женой работали на одном предприятии уже около тридцати лет, но совершенно в разных сферах. Тем не менее, вопросы производства всегда обсуждались совместно.
– Свет, собери чего-нибудь полегче на ужин.
– Уже все на столе, – тихо сказала она.
Ян Андреевич вымыл руки и прошел на кухню. Сел за стол, начал есть, но остановился, отложил вилку и посмотрел на сидевшую напротив жену.
– Давай начну я… Ты знаешь, что я всегда хотел сына. Но когда родилась Яна, понял, что она – лучшее, созданное мной на этом свете. Ты настояла, чтобы у нее было то же имя, что и у меня. Я не спорил. Все, что зависело от меня, я делал. Вы не нуждались ни в чем. Не через край, конечно, но и не бедствовали… Сегодня я впервые задумался – а правильно ли я сделал, что доверил тебе полностью воспитание дочери? По сути, я устранился. Взвалил на твои плечи домашние дела, заботы о себе, о ней. Хотя ты тоже руководитель, начальник лаборатории… Прав ли я был? Нет. Да, я помогал Янке в школьных делах, если что-то ей было не понятно. Но ведь этих случаев было – всего пару раз за всю школу… Ты вспомни, Свет – мы с тобой оба учились и работали, помогать нам было некому. И она, как будто это понимала прямо с рождения! По ночам давала выспаться: даже в мокрых пеленках не ревела, а просто кряхтела. Она же у нас с полутора лет – самостоятельный ребенок: ела сама, книжки рассматривала сама, спать укладывалась сама – помнишь, как? Я ей нарисовал на кассетах картинки, про что сказка: «Колобок», «Аленький цветочек», «Конек-горбунок». И она сама выбирала, включала, ложилась и слушала. Потом только надо было выключить магнитофон. Она никогда не ныла: «Поиграй со мной!» Всегда сама себе найдет занятие, молчаливая была, серьезная. А весной? Ей чуть больше двух лет было? Горку во дворе поставили. Не струганая еще, не крашеная. Ты ей из окна пальцем грозишь – нельзя на горку! Она постоит-потопчется и отходит. Но не удержалась, съехала с этой горки! И что? Молчала, пока с нее штанишки рваные стаскивали, только попу почесывала. Помню, ходит по квартире и попенку свою чешет, в глаза посмотрит и молчит. В конце концов, проверили, что у нее там? Заноза! Огромная заноза вошла вертикально, и только кончик сверху торчал! Но Янка молчала! А почему? Потому что чувствовала себя виноватой – не послушалась, пошла на горку… Эх!.. За все школьные годы ни одной четверки в четверти! Медаль, красный диплом, разряды по трем видам спорта, машину водит, на даче работает, шьет, вяжет… Господи! Света! Что с Яной не так? Почему ты всю жизнь за ней следишь, как будто ждешь, что с ней случится беда, или она тебя опозорит? ПОЧЕМУ??? Я горжусь своей дочерью!
Он замолчал, переводя дух и собираясь с мыслями. Да, понятное дело, что для любого отца представить, что его маленькая доченька… и какой-то мужик… Но это – жизнь! Лишь бы ребенок был счастлив!
– Ты зачем сегодня меня к ней отправила с утра пораньше? Тебе позвонила старая сплетница, и ты поверила, что Янка там – что? Притон устроила? С кучей мужиков кувыркается?
– Ян! Что ты говоришь?
– Молчи! Яне двадцать восемь лет. Она не замужем. Я вообще не помню, чтобы она с кем-то встречалась! Даже в кино не ходила! На дискотеки, или куда там сейчас ходят? Она всегда одна… Тебя это не пугает? Нет, тебя пугает, что какие-то старые грымзы что-то скажут про твою дочь? Про Янку??? Так дай в нос этим клушам, чтоб не смели даже заикаться о плохом! А ты? Ты веришь им. Посылаешь меня к ней, даже не предупредив, что у тебя на уме. Света, почему?
Она молчала, подбирая слова, чтобы не сказать лишнего.
– Я тебя всегда любила, с первого дня, как увидела. А сейчас еще больше люблю.
– Это здесь каким боком?
– Не перебивай. Я же тебя слушала, молчала. Когда ты сделал мне предложение, не могла поверить своему счастью – такой невероятный мужчина выбрал меня! Меня – деревенскую девчонку. Я была невинна, и для тебя это было важно. Ты сам так говорил. Поэтому, да и в силу моего воспитания, я не позволяла Яне никаких намеков на знакомство с мальчиками. Еще тот случай… Когда на нее напали в подъезде, ей было всего одиннадцать лет! Но она уже тогда чем-то привлекла внимание больного урода… Я боялась, дрожала каждый день, как она дойдет домой, не повторится ли это снова? Объясняла, что не надо стесняться позвать на помощь. Да ты и сам все это знаешь… Понимаешь, Ян, мне всегда казалось, что ты скажешь мне, что я плохо воспитала ребенка, если с ней случаются такие истории. Я окажусь никчемной матерью, несостоявшейся женой, и ты бросишь меня… Я вытягивала из нее и себя все жилы, заполняла все ее свободное время – учеба, спорт, участие во всех школьных мероприятиях, где можно показать себя. Не просто впустую растрачивание времени.
– Стоп. Ты сказала «с ней случаются такие истории». Было еще что-то подобное? Я чего-то не знаю?
– Нет-нет! Просто так прозвучало.
– И еще хотел спросить. Ты в своей деревне в клуб на танцы бегала? В кино ходила? С горки каталась?
– Да. А почему ты спрашиваешь?
– То есть тебе все это можно было, а Янке нет? Почему? Ответа на вопрос я не получил.
– Я хотела быть достойной тебя. Ты – что-то недосягаемое. Я каждую минуту живу с мыслью, что я занимаю чье-то место рядом с тобой. Что у тебя просто временное затмение, и скоро ты очнешься и уйдешь, поняв, что я совсем не твой уровень.
Ян Андреевич с изумлением рассматривал свою жену, как будто впервые ее видел. Слезы катились по ее щекам, она их уже и не вытирала.
– Света, с чего ты берешь такую ерунду?! Мы почти тридцать лет вместе, и вдруг оказывается, что все это время ты мне не доверяла и ждала предательства? И этим ты объясняешь такие метода давления на единственную дочь? Ты еще проследи, с кем она в постель ложится!
– Ни с кем!
– Ошибаешься! Ей двадцать восемь лет! Она имеет право жить, как хочет. И заметь – она ничего плохого не делает. Живет самостоятельно, денег не просит, на прекрасном счету на работе. Шубу ей еле-еле впихнули в подарок! Да я взорвусь сейчас от непонимания!
