Текст книги "Идеальный мир (СИ)"
Автор книги: natkarter
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)
О пользе слов
Секунд двадцать Брайан и девушка молча смотрели друг на друга, потом ее губы дрогнули и она еле слышно произнесла:
– А Джастин...
– Если вы ищете своего жениха, то вы обратились не по адресу, – ядовито проговорил Брайан. – Его тут нет!
– Нет...– прошептала она. – А где же, где же...
– Ну, на свете полно мужских постелей и помимо моей. Одного не пойму, зачем такой симпатичной девушке заниматься таким неблагородным делом, хотя, впрочем, три миллиарда это большой куш...– мужчина никак не мог остановиться, холодное бешенство ворочалось в груди и посылало злые импульсы в мозг, заставляя говорить гадости беззащитному ребенку.
Но Дафна не слушала, она шарила глазами, как будто пыталась обогнуть по касательной мужскую фигуру, заслоняющую ей обзор, словно не веря в отсутствие Тейлора в квартире. Кинни, криво усмехнувшись, посторонился, и девчонка сделала несколько шагов вперед. Она молча оглядела пустой лофт, судорожно вздохнула, и вдруг слезы брызнули из ее глаз с такой силой, что мужчине показалось, будто теплые капли ударили ему в прямо в грудь. Брайан непроизвольно вздрогнул, и окровавленное полотенце выпало из разжавшихся пальцев на паркет. Глаза Дафны расширились, и она попятилась, хватая ртом воздух.
– Господи, – закатил глаза Кинни. – Да не убивал я вашего жениха и не расчленял его в душевой. Это просто кровь от маленького пореза.
Но Дафна, продолжая бледнеть и отступать, вдруг забормотала:
-Это как тогда...тогда... Кровь...
И тут Брайан понял, что так он ничего не добьется. Секунду он выбирал между пощечиной и чем-нибудь другим и, выбрав другое, пошел на кухню, предварительно захлопнув входную дверь. Плеснув в стакан виски, он подошел к дрожащей девушке и, ни слова ни говоря, силой разжал ей челюсти и вылил жгучий напиток в открывшийся рот. Потом подождал, пока она закончит биться от кашля в его руках и, буквально толкнув в огромное кресло, произнес:
– Я тебя очень внимательно слушаю!
И она, еще раз судорожно вздохнув, начала свой рассказ:
– Мы познакомились с Джастином в школе, в Лондоне, до этого он жил с родителями в Нью-Йорке, а я местная, из Питтса. А там в школе все такие пафосные, говорили, что я – провинциалка, а Джастин – он не такой, он всегда за меня заступался... В общем, мы дружили. А с нами учился парень, на два класса старше, он тоже из Питтса, Крис Хоббс...
– Хоббс? Сын Марка Хоббса? – переспросил Кинни, и в голове у него начало что-то проясняться.
– Да. Он в меня был влюблен, и он ничего такой был, симпатичный. Я сперва с ним походила, а потом он мне надоел своим выпендрежем, и я его бросила, вот... Он всегда Джастина не переваривал, считал, что это он виноват, и, вообще, что мы не просто так дружим. Потом он закончил школу и уехал, и мы уже нормально доучились. Я поступила в Гарвард, а Джастин в Институт изящных искусств Нью-Йоркского университета.
– Почему изящных искусств? – обалдел Брайан.
– Так он же художник, всегда отлично рисовал, его сразу приняли! Вот. А перед учебой мы захотели проветриться, и он приехал ко мне в Питтсбург, пока его предки были в Париже. А здесь нас пригласили на большой благотворительный бал в фонд Карнеги, ну, мы и пошли. Там было очень весело, мы танцевали, я выпила пару коктейлей, и тут пришел Крис. Ну, я с ним тоже потанцевала, а потом нам стало жарко, и мы вышли на парковку. И тут он ко мне полез, я стала вырываться, он разорвал на мне платье, я закричала, и в этот момент появился Джастин. А Крис, он здоровый такой, а Джастин все равно его отшвырнул, я даже не пойму как. А потом ко мне бросился, стал утешать и поднимать, а Хоббс..., – тут она снова начала всхлипывать и заламывать маленькие руки, а Кинни протянул ей стакан.
Она глотнула, втянула ртом воздух и продолжила:
– Хоббс, он спортсмен был, всегда с собой форму возил в машине. В общем, он сзади подошел и ударил Джастина по голове...по голове битой! Джас прямо на меня упал, крови так много было, я пыталась ее остановить, у меня шарф такой белый был... А потом полиция, скорая... А шефом полиции тогда был...
– Джим Стоквелл, – медленно произнес Брайан, чувствуя, как от этого бесхитростного рассказа у него начинает стучать в висках.
– Да, он. А он друг отца Криса, и свидетелей больше не было, а они написали, что это Джас на него первым напал, а мне сказали, что я была пьяная и ничего не помню! Дело быстро замяли и Криса отпустили, об этом даже газеты не узнали ничего. А Тейлоры только на следующий день из Парижа вернулись, было уже поздно. Они тоже решили шум не поднимать, все-таки, травма головы, людей это пугает, а Джастин ведь наследник. Вот.
– Вот... – повторил потрясенный мужчина.
– Потом Джастин в коме был и долго лечился – полгода. Но до конца не восстановился, правая рука почти не работала, он не мог рисовать, совсем. Родители перевели его документы в Гарвард на экономический. А еще он стал паниковать когда к нему прикасались, врачи сказали – психотравма, и вообще, он страшно изменился, совсем не улыбался! – она уже почти кричала. – Да, а потом еще родители погибли... Ему очень тогда Верн помог, он друг его отца, раньше в ФБР служил. А в последний год Джастин еще больше замкнулся, мы только на мероприятия вместе ходили, и все. А сегодня утром он прилетел из Нью-Йорка, мы с ним встретились, я его к стенке приперла, и он мне все рассказал. Про тебя.
Она замолчала и посмотрела на Брайана, а он, тоже глотнув виски, напряженно кивнул:
– Продолжай, Дафна.
– Да, рассказал. У него же никого не было никогда, в школе он девчонками не интересовался, а потом это... Он ведь никому не давал себя трогать, а ты взял и дотронулся, и ничего страшного не случилось. Он сказал, что ты очень красивый и, что вы с ним, вы с ним...
– Переспали. Я там был и все помню, – подбодрил ее Кинни.
– Да, переспали. Только он сказал, что тебе не понравилось...
– В смысле??? – остолбенел мужчина.
– Он так сказал. Еще сказал, что он сам облажался, устроил истерику, а ты просто добрый очень, пожалел его. Только поэтому секс получился. А он так не может, это не честно, ты и так для него много сделал, а брать кого-то на жалость – это последнее дело! В общем, он тогда ушел. Вот.
Кинни испытывал дикое желание еще раз глотнуть обжигающего виски, но здравый смысл подсказывал ему, что трезвая голова еще сегодня понадобится, поэтому он взял со столика сигареты и, закурив, кивнул Дафне:
– Дальше.
– А дальше он сказал, что промучился полгода, не хотел больше ни с кем, а потом решил еще раз с тобой попробовать. А ты его отшил.
– А я его, значит...– повторил Брайан, и в висках у него застучало еще сильнее.
– Нет, ты не думай! Он, сказал, что тебя не винит, что ты все правильно сделал. Ты такой шикарный, страстный, тебе нужны совсем другие парни, горячие и смелые, да у тебя их и так полно... Вот. Мы с ним сегодня гуляли по Питтсу, разговаривали, пришли даже сюда, он мне твои окна показал, а потом пошли в кафе. А когда сидели там, то появился он, Крис Хоббс, подошел к Джастину и с такой ненавистью заорал, что, типа, сразу понял откуда ветер дует, и кто его отца разорил... Тут, я, правда, не совсем поняла...
– Неважно, продолжай!
– Да, разорил. А потом говорит, ты, мол, не мужчина, всегда был трусом, можешь что-то только чужими руками, а Джастин засмеялся ему в лицо, и они вдвоем вышли. А когда он вернулся, то сказал мне, что все в порядке, просто прекрасно, и что мы вечером в кино пойдем. А я вечером ждала его, но он не пришел, и телефон не отвечает, я очень испугалась, а потом подумала, вдруг он у тебя... А его нет...
– Ты знаешь где он живет?
– Конечно. Это в даунтауне, в небоскребе Steel Tower, я даже код квартиры знаю.
Кинни вскочил и, натянув прямо на голый торс кожаную куртку, а на босые ноги кроссовки, схватил ключи от машины и ринулся к дверям. Дафна устремилась за ним. Брайан давил на газ и, чтобы отвлечься, думал – как хорошо, что Питтс такой провинциальный, по вечерам пробок почти нет, до даунтауна ехать всего пятнадцать минут. Они добрались даже быстрее и, поднявшись на лифте прямо в огромный двухуровневый пенхаус, кинулись его осматривать. Дафна побежала наверх, а Брайан заметался взглядом по лаконичному черно-белому интерьеру и по ярким пятнам картин на стенах. В центре зала он заметил какие-то огромные светящиеся кубы, на которых лежали листы бумаги, и сверкал тяжелым золотым блеском знакомый паркер. Взяв в руки листок, мужчина обомлел. На него смотрело собственное, мастерски нарисованное ручкой, лицо. Брайан схватил еще несколько листов, снова он – фас, профиль, вот просто руки... Сверху спустилась Дафна:
– Наверху нет никого. Вот мобила, он ее оставил. А что это?
– Я тебя хотел спросить. Ты же сказала, он не мог рисовать? – Кинни протянул Дафне рисунок.
– Он не мог! Совсем. Я не знаю как это... откуда?
– Ладно. Это потом. Где еще он может быть? – начиная нервничать все больше, размышлял вслух Кинни.
– Я не знаю! Просто мне страшно очень, этот Хоббс, Хоббс...
Брайн слушал причитания Дафны, стараясь не впадать в панику и думать конструктивно. «Хоббс, Хоббс» – стучало в мозгу... И внезапно его озарило! Он метнулся к не успевшему уехать лифту и нажал на кнопку, Дафна влетела следом и вцепилась мужчине в руку. Доехав до подземного паркинга, они выскочили из дверей и побежали к машине. А через десять минут зеленый автомобиль уже мчался по Западному шоссе во второй раз за этот длинный день – туда, где в черное небо взмывали самолеты, туда, где сияли голубые огоньки взлетных полос и туда, где билась от ветра о полуразрушенный торец складского терминала погасшая багровая надпись «Хоббс Логистик».
Идеальный мир
POV Брайана
Я летел по Западному шоссе, удачно попав в зеленую волну светофоров, и пытался выжать из старого корвета все его триста девяносто лошадиных сил. Дафна, обхватив колени руками и сжавшись в комок, молчала и только изредка всхлипывала. Пытаясь не думать о жутком рассказе девушки и о своей хуевой роли в этой истории, я мысленно обращался к любимой машине – давай! Я ведь не продал тебя, хотя сто раз бы уже мог, а если мы успеем, то и никогда не продам, всегда буду на тебе ездить, пусть мне хоть миллиард заплатят! Ну, ты же первый американский спортивный автомобиль, у тебя даже свой музей есть, давай же, детка!
Когда вокруг замелькали нужные указатели, я ушел с основного шоссе вправо, в сторону служебных въездов. Как только мы показались на финишной прямой, шлагбаумы сразу стали подниматься, ну еще бы, мою машину тут знала в лицо уже каждая аэропортная собака. Я, не снижая скорости, проехал КПП и понесся по узкой дорожке, огибающей взлетное поле, прямо в сторону темнеющих зданий «Ковентри», в небе над которыми по-военному скрещивались узкие лучи сигнальных прожекторов.
Заехав в мертвый город, я сбросил скорость и стал осторожно пробираться между грудами строительного мусора и гнутой арматуры, медленно огибая гигантские постройки и всматриваясь в темные провалы вырванных ворот. «Ищи его!», – скомандовал я Дафне, стараясь не думать о том, что я, возможно, ошибся, и два малолетних придурка не поперлись в это романтичное место на свои блядские разборки. Может, они ни хера не смотрят голливудское барахло и не в курсе, что подыхать нынче принято исключительно среди развалин, думал я, но вдруг Дафна вскрикнула:
– Вот он! – и показала рукой на тонкую темную фигурку с белыми волосами, стоящую в самом центре светового пятна в узком провале между домов.
Волна облегчения затопила меня в ту же секунду с головы до ног! Убью гада, радостно забились мысли, сейчас доеду и убью нахуй! Секс мне, видите ли, не понравился! А спросить слабо было, язык тебе, падла белобрысая, зачем? Ой, Кинни, кто бы говорил... Неожиданно мой глазной видеорегистратор заметил шагнувшую из темноты в полосу света длинную черную фигуру с вытянутой вперед правой рукой... Да! Рукой, удлиненной чем-то черным, чем-то... И тут Дафна оглушительно завизжала.
Она визжала с такой силой, что звуковая волна ее визга словно вдавила мою правую ногу в акселератор, и машина, утробно взревев, прыгнула вперед и понеслась на бешеной скорости. Я направлял ее прямо на черную фигуру, мало чего соображая, а она медленно поворачивалась в нашу сторону, не опуская руки. Все остальное заняло доли секунды и практически не отложилось в моей памяти. Помню только глухой боковой удар и звон чего-то металлического, упавшего на капот. Потом фигура отлетела влево, а я со всей силы нажал на тормоз, бросая машину в неуправляемый занос. Мы закрутились на одном месте, задевая бампером и крыльями за какие-то торчащие из земли конструкции. Девчонка визжала, вокруг сыпались искры, а в моей голове вспыхивали картинки – небо цвета духов, белые волосы под фонарем, неразжавшееся кольцо рук и ног...
Не дожидаясь полной остановки, я рванул тяжелую дверь и выпал из машины, ударившись коленями об асфальт. Потом вскочил и, схватив какой-то кусок кирпича, ринулся в темноту, туда, где слабо копошилась на земле черная длинная гадина. Но добежать не успел, чьи-то руки схватили меня сзади, сомкнувшись на животе, и хриплый голос забормотал прямо мне в спину:
– Брайан! Не надо, не надо! Не трогай его, у него нога сломана... Брайан, тебя посадят...
Я рычал и пытался выдраться из маленьких рук, но у меня не получалось, до сих остается загадкой, как такое возможно, откуда в таком хрупком теле могло взяться столько сил? Я еще пару раз дернулся, и вдруг все остановилось. Я медленно развернулся и уткнулся в белые мягкие волосы лицом, вдыхая легкий апельсиновый запах, а он дернул за молнию на моей куртке и уткнулся губами прямо мне в грудь.
– Почему ты голый? – прошептал он, а я моментально почувствовал горячую волну в районе паха и сразу вспомнил, что я еще и без трусов. На мгновение я выпал из реальности, а когда очнулся, увидел что Дафна сидит на корточках перед каким-то блестящим предметом (блядь, это точно пистолет!) и тычет пальцами в мобильный телефон.
– Стоять! – заорал я. – Ничего не трогай, в полицию не звони, нам только CNN здесь не хватало...
– Ты, – я оторвал пизденыша от своей груди. – Возьми у Дафны телефон и звони Верну, а я позвоню Дебби, в смысле, Карлу!
А примерно через два часа, я, закончив давать показания полицейской бригаде под руководством Хорвата, прислонился спиной к какому-то строительному монстру и, наконец, с наслаждением закурил. Я курил и смотрел, как возбужденно размахивая руками и тыча ими в мою сторону, излагают свою версию событий двое других участников нашего доморощенного блокбастера, как волокут в наручниках в машину скорой помощи Криса Хоббса, и как грузят на эвакуатор мой бедный покалеченный корвет. Потом ко мне подошел Верн, прислонился рядом и тоже закурил, а я спросил его:
– Почему вы мне ничего не рассказали?
– Джастин просил, – ответил он, болезненно морщась.
– Знаете, Верн...
– Знаю. Вы думали, что я умнее, – и он кивнул в сторону своей машины. – Поехали домой.
И мы поехали. Я сел на переднее сиденье, а Дафна с Джастином устроились на заднем, пихая друг друга локтями и периодически хихикая. Вот придурки малолетние, лениво думал я, но по-настоящему разозлиться у меня уже не было сил. Мы завезли сперва Дафну, а потом Верн вопросительно посмотрел на меня.
– Ко мне в лофт, – сказал я, и он, секунду помедлив, но не услышав с заднего сиденья возражений, поехал в сторону моего дома.
Мы быстро доехали, я пожал ему руку и, оглянувшись назад, строго указал глазами на выход нашему новоявленному Ван Хельсингу. Тот вылез и поплелся за мной к подъезду, повесив голову и всячески имитируя раскаяние, а в лифте под моим суровым взглядом нагло завздыхал и закатил глаза, изображая живую картину «Опять двойка», виденную мной в какой-то жуткой галерее в России. Потом мы зашли в лофт, и я закрыл за нами дверь. И вот тут-то...
В общем, помните, я рассказывал про странную покорность и пассивность нежного белокурого мальчика? Так вот, в этот раз я пришел в себя, когда уже лежал совершенно голый на спине в своей кровати, а этот оборотень, оседлав меня сверху и что-то рыча, пытался насадиться на мой стоящий (когда он, блядь, встал-то?) член. Я на минуту охренел, а потом, схватив его за талию, сбросил с себя и прижал всем телом к постели.
– Ты совсем уже, что-ли? Без презерватива, без подготовки, – пытался я его вразумить, но он извивался и обхватывал меня ногами, мелкими укусами посылая по моему телу электрические разряды.
Пришлось скрутить его одной рукой, а другую я запустил в волосы на его затылке, зафиксировал голову и, глядя в потемневшие глаза, прошептал ему прямо в губы:
– Успокойся, мне и в прошлый раз было очень хорошо. А сейчас будет еще лучше, я тебе обещаю, – и я начал целовать его шею, постепенно спускаясь к груди.
– Убью Дафну! – пробормотал он, расслабляясь в моих руках и закрывая глаза.
А я продолжил покрывать поцелуями все его шелковистое миниатюрное тело, периодически втягивая нежную кожу зубами, оставляя эти метки сознательно и целенаправленно, правда, с какой именно целью, мне еще и самому было не вполне понятно. Он низко стонал и выгибался, стараясь потереться о мои бедра своим вставшим членом, но я уклонялся, забавляясь его недовольным фырканьем. Потом я резко перевернул его на живот и проведя обеими руками по гибкой спине, обхватил за бедра и дернул вверх, ставя на четвереньки. Он ловко прогнулся, и его маленькая тугая задница оказалась прямо перед моими глазами. Я слегка покусал упругие половинки, прислушиваясь к сдавленному шипению в подушку, а потом провел языком по сжатому колечку мышц. Пизденыш всхлипнул и дернулся, а я прижался грудью к его спине и прошептал в светлый затылок:
– Хочешь шоу?
– Да... – он энергично закивал.
– А вот хрен тебе! На сегодня концерт окончен, а тебя я сейчас просто трахну старым добрым способом! – и я прикусил его тонкую шею. – Ты же не против?
Тут он закивал еще энергичнее и подался бедрами назад. «Хороший мальчик!», – подумал я и взяв с прикроватной тумбочки тюбик, выдавил побольше мази себе на пальцы и начал его подготавливать. Я очень старался не спешить, добавляя по одному пальцу и прислушиваясь к его вздохам, но он крутился изо всех сил, пытаясь насадиться поглубже и сдерживаться явно не собирался. Ну и ладно, краем уплывающего сознания подумал я, и раскатав по члену презерватив и добавив смазки, начал нелегкое проникновение в горячую, манящую узость. Да, в этот раз все было совсем по-другому, он практически сразу расслабился и начал активно подмахивать, а я, отпустив себя, вбивался в почти девственное тело, мечтая продержаться хотя бы пару минут. Хотя, конечно, эта мечта была из разряда несбыточных – Джастин стонал, хрипел и изгибался таким волшебным образом, что умудрялся даже ловить губами мой рот, проталкивая туда свой горячий язычок, а когда я, перехватив его левой рукой поперек груди, дотронулся до члена правой, он громко выкрикнул «Брайан!» и сразу же забился в судорогах, заливая спермой мою кисть и мои простыни. В ту же секунду его задница запульсировала, сжимая мой член практически до боли, а я сам словно потерял на минуту сознание, а когда очнулся, то обнаружил себя, придавившим всем своим весом маленькое тело, которое, тем не менее, удовлетворенно вздыхало. Я откинулся на спину, стащил презерватив и, положив руку на мокрый затылок пизденыша, спросил:
– Ты как?
– Зашибись, – и он повернул ко мне голову с прилипшими ко лбу волосами.
– Надо в душ, – сказал я.
– Уже иду, – ответил он, и приподнявшись, вдруг упал на меня сверху, обхватил ногами и, набросив на нас одеяло, стал выводить указательным пальцем на моей груди какие-то круги, повторяя их очертания языком.
Так продолжалось минут пять, и я уже начал погружаться в блаженный сон, как вдруг он произнес:
– Брайан, послушай....
– Ну? – вяло реагировал я.
– Мы штаб-квартиру «ТГК» в Питтс переводим. И ты не мог бы...– он слегка запнулся. – В общем, не мог бы ты пока возглавить корпорацию?
– С хуя ли?! – я слегка вздрогнул. – И что значит «пока»? Пока что?
– Ну, понимаешь, я ведь коммерцию ненавижу, я всегда рисовать хотел... Пока я буду учиться...
Он сказал «учиться». Учиться рисовать – запаниковал мой мозг. Институт изящных искусств Нью-Йоркского университета. В Нью-Йорке...
– Блядь! – вдруг подпрыгнул я. – Ты зачем меня за жопу укусил?
– А чего ты не слушаешь?
– Чего я не слушаю?! Я все слышу!
– Ну, извини. Так вот, можно подать документы в Питтсбургскую школу изящных искусств...
Ага, застучало в моей голове, Питтсбургская школа, в Питтсбурге, значит...
– Ну, посмотрим, – небрежно произнес я, а он, радостно вздохнув, начал целовать мой живот. – Кстати, ты мне денег должен!
– Сколько и за что? – белобрысая голова вынырнула на поверхность.
– Шестьсот тридцать восемь тысяч долларов. Компенсация за транспортную льготу, – невозмутимо ответил я.
– А вот хрен тебе! – засверкали знакомым колючим блеском ледяные глаза. – Ты сам отказался без уважительных причин. Нет, нет, мне втирать про ангелов-хранителей не надо!
– Ладно, – смирился я. – Тогда, может, расскажешь, зачем ты спиздил мою ручку?
– Ах, ручку...– голова сразу убралась обратно под одеяло. – Ну, понимаешь, Дафна ведь рассказала тебе, что я рисовать не мог? Вот. Но я не только рисовать, я и писать нормально не мог, даже подпись поставить. Рука дрожала. А когда твою ручку тогда взял, то, вдруг, раз – и расписался нормально. Ну, я и подумал...
– Что тебе она нужнее, а я перетопчусь как-нибудь? – ласковым тоном продолжил я.
– Ну... в общем, да!
– Эх, пороть тебя некому!
– Почему это некому? – раздалось снизу обиженное сонное пыхтение. – Теперь есть кому!
Точно. Теперь есть кому. Теперь есть кому пороть, и теперь есть кому за него работать. Все у него теперь идеально. Идеальный мир... И с этой мыслью я, наконец, заснул.
***********************************************************************************
КОНЕЦ ФИЛЬМА
