Текст книги "Страшная сказка. Ведьма и Король (СИ)"
Автор книги: natalistory
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
Его мысли были уже далеко отсюда, и чем быстрее укреплялось здоровье, тем больше он желал оказаться дома, тем больше злился и винил советников, что за этот долгий месяц, они так и не сумели найти своего короля и, конечно же, скучал по Эмилии.
Мэрилин же, в лучших традициях приветливый домохозяйки, продолжала готовить замечательные кушанья, убирала дом, грела воду с лавандой и заблаговременно выстирала всю одежду Его Величества, заштопав даже порванный клыками волка плащ, будто бы готовясь к тому, что гость скоро покинет её скромное пристанище.
Утром третьего февраля, проснувшись раньше привычного, Фредерик почувствовал себя абсолютно и окончательно выздоровевшим, силы и мощь наполнили его исхудавшее тело, долгое бездействие сменилось азартом путешествия, а мысли были полны решимости, что именно сегодня для него всё кардинально изменится.
– Мэри, – тихо позвал он в темноте, не зная, ждать ли ему ответа, но девушка оказалась дома и даже отнюдь не спала.
– Да, Ваше Величество?
– Я должен немедленно собираться в путь. Если повезёт, к вечеру я смогу добраться до замка.
Словно кожаной оплёткой его слова больно прошлись по сердцу хозяйки дома, но будучи уже давно готовой к данному разговору, она быстро нашлась с ответом.
– Его Величество не может покинуть этот дом, – холодно и немного резковато констатировала она.
– Почему? – не ожидая такой реакции и подобного замечания, растерялся Фредерик.
Быстро сообразив, что фраза эта выглядела в его глазах грубо и даже не учтиво, Мэрилин несколько смягчила голос и, разжигая огонь в очаге, намного ласковее добавила:
– Потому, что вы еще слабы.
– Боги вернули мне силы, – легко соскочив с лежанки, заверил король.
Борясь с непомерным желание заплакать, чувством крайней несправедливости и неоцененности, девушка повернула к нему лицо искаженное злобой и прокричала:
– Боги? Богов вы благодарите за это? Боги оставили вас там, в лесу и если бы не я, Вы давно бы уже составляли компанию своему другу и коню. Куда вы пойдёте? Весь лес засыпан глубокими сугробами, а ветры холодны и колки.
– Я не боюсь мороза, – мягко, но настойчиво ответил мужчина, догадываясь, что причиной такого странного поведения девушки, скорее всего, послужила та опрометчивая близость, а возможно, и начинающиеся, зарождающиеся чувства нежности, – и долгий путь ничуть не пугает меня. Прошу тебя, Мэри, дай мне одежду.
Воочию убедившись, что истерикой и пустой ссорой своего не добиться, девушка мгновенно сменила гнев на милость и, бросилась к очагу за сушившимися там вещами.
– Вот, держите, – услужливо протягивая одежду, улыбнулась она.
Опасаясь продолжения необоснованных, по его мнению, упреков, Фредерик повернулся к Мэрилин спиной и принялся стягивать свободную сорочку. Его тело и мускулы были крайне напряжены, а на лице заметно играли желваки, как знак особой сосредоточенности и полной невозможности расслабиться.
Убедившись в абсолютной несостоятельности своих уговоров, хозяйка очень тихо, практически невесомом, сократила расстояние между ними и замерла за спиной совершенно голого мужчины.
Она понимала, что если не словом, то уж действием наверняка сможет добиться желаемого.
Подняв изящную руку вверх, Мэри провела холодными костяшками пальцев по позвоночнику короля сверху вниз, а затем еще несколько раз повторила эту манипуляцию.
Мужчина на мгновение замер и остановился, перестав одеваться, но всё же не поворачивался.
Расценив сию реакцию за добрый знак, девушка приложила ладонь к тёплой, гладкой коже его живота и, лишь ненадолго задержавшись на волосистой части ниже пупка, опустилась туда, куда изначально и стремилась добраться.
Его половой член был в полной боевой готовности, чему свидетельствовала крайняя возбужденность и налитость. Сладостно обхватив его рукой, Мэрилин совершила несколько поступательных движений вверх и вниз и, услышав тихий, ответный стон тяжёлого дыхания, принялась работать быстрее.
По-прежнему находясь к ней спиной, король разрывался от двух, столь противоречивых друг другу чувств: ему одновременно хотелось развернуться, схватить эту дерзкую, нахальную чертовку за плечи и, бросив на твердую лежанку, входить в неё так часто и сильно, пока тело наконец не получит желаемую разрядку, но одновременно с этим, он четко понимал, что это всего лишь уловка, хитрая, грязная и эгоистичная уловка той, которая всеми возможными способами старается удержать его здесь.
– Перестань! – не веря в то, что всё же смог это произнести, твёрдо отрезал король.
– Не могу, – дерзко ответила девушка, не сбавляя темпа и прижавшись к нему сзади всем телом, – Как я могу перестать, Если Вам это нравится?
Грубо схватив ее за запястье, Фредерик отбросил её руку от себя и, резко развернувшись, процедил сквозь зубы:
– Я покину этот дом немедленно, а ты будешь стоять и смотреть.
С этими словами, он снова отвернулся, быстро облачился в старую, походную одежду и, надежно закрепив на поясе оружие, стремительно вышел на улицу, не произнося ни единого слова.
Первое впечатление от яркости и насыщенности утреннего солнца совершенно ошеломляло. Будучи около месяца заточенным в тёмном и душном помещении, он успел порядком позабыть, каково это, чувствовать себя абсолютно свободным, а главное по-настоящему живым.
Колючий и щиплющий щёки мороз января, какой был в тот день злополучной охоты, сменился мягкой свежестью, вошедшего в свои права, февраля. Снег искрился на солнце и ярко переливался всеми оттенками дорогих бриллиантов. Воздух был словно пропитан ароматами леса и колоссальной свежести. Хотелось кричать, бежать и смеяться, упасть в эти мягкие, пушистые сугробы и, подобно мальчишки, валяться в них, строя неприступные крепости.
В какой стороне относительно хижины находился замок, Фредерик не знал, ведь как он добрался сюда оставалось загадкой, поэтому, он чётко решил идти по направлению следов Мэрилин, а уж если по пути ему, во славу Богам, попадётся тот самый пригорок, то до замка останется часов шесть всего ходу.
Тропинка, которую протоптала его спасительница в глубь леса, была относительно сносной и лишь изредка он проваливался ногами в глубокий снег, что совершенно не доставляло неудобств.
“Что с ней произошло?”– думал про себя мужчина, стараясь отогнать тяжёлые мысли. “Мэри всегда была добра и приветлива, спасла ему жизнь, выходила и поставила на ноги, но вот её обида… Она никак не давала ему покоя, а разыгравшееся чувство вины и вовсе испортило настроение.”
“Я не мог, просто не мог поступить иначе, ведь я король, к тому же, она получила моё приглашение отправиться в дворец.”
Занимаясь себя противоречивыми думами , Фредерик не сразу обратил внимание, что до его ушей доносятся еле уловимые, но быстро приближающиеся и леденящие душу раскаты волчьего воя.
Сердце несколько раз болезненно сжалось, а затем вновь застучало с бешеной скоростью, выбросив в кровь массу адреналина и заполнив им каждую клеточку.
Король прекрасно помнил всё, что произошло с ним тогда в лесу, до того, как потерял сознание. Помнил смерть и пронизывающий тело страх, помнил холод и вьюгу, а главное, отчётливо помнил большие, острые клыки огромного волка, чьё зловонное дыхание находилось перед самым его лицом.
– Нет. Нет, нет и нет, – повторял он себе, как мантру, – Этого просто не может быть, это не должно повториться. Я выберусь отсюда.
Но чем дальше он продвигался вперед, тем отчётливее слышал этот ужасный, голодный хор не менее дюжины голосов.
С каждым шагом, с каждым пройденным метрам, Фредерик чувствовал, что направляется не в спасительные пенаты родного замка, а в самую пасть кровожадного и озлобленного “чудовища” под названием – Стая.
Превозмогая усталость и страх, он, не намеренный сдаваться так быстро, продолжал двигаться только вперёд, специально стараясь не замечать жуткую животную перекличку, но всё это перестало иметь значение в тот момент, когда вдалеке, возле сухого, сломанного дерева мелькнула серая фигура волка, а затем и ещё несколько.
То, как быстро они смогли появиться, наводило на странные мысли, что может они и вовсе никуда не уходили, а обитали где-то здесь, неподалёку от хижины. Но это предположение ни коим образом не вязалось с тем фактом, что Мэрилин каждый день выходила из дома, бродила по лесу, собирая ветки и хворост и даже где-то добывала еду, будучи абсолютно нетронутой.
“Я должен вернуться”– первые сомнения стали предательски закрадываться в голову после того, как он отчётливо смог разглядеть вдали уже порядка семи фигур поджидающих его хищников.
Они не делали попыток приблизиться или напасть, не рычали и не скалили зубы, но тем не менее, их плотное кольцо из живых тел надежно преградило ему путь домой, чётко давая понять, что на этом его странствие заканчивается.
Нехотя развернувшись и покрепче сжав в руке свой острый клинок, Фредерик быстрым шагом направился назад, проклиная всё в этом мире: начиная от зимы и волков и заканчивая нерадивыми обитателями замка, которые за столь продолжительное время так и не смогли его отыскать.
Он шёл по густому, рыхлому снегу и буквально каждой клеточкой своего тела чувствовал, что за ним продолжается погоня, а точнее охота на него.
Не нужно было даже оборачиваться, чтобы убедиться наверняка, что все чудовища, наблюдающие за ним издалека, неустанно следует по пятам, вынашивая в себе Бог весть какие цели.
К тому моменту, как на горизонте видимости показалась знакомая хижина, за королём неотрывно двигалось не менее десяти попутчиков. Они успели достаточно приблизиться и шли совсем рядом, словно карауля добычу, высунув свои длинные, розовые языки.
Такое поведение животных было весьма диковинным.
Перед самым домом Фредерик значительно ускорил темп и, добежав до крыльца, остановился, в последний раз посмотрев в глаза своих мучителей.
Волки не подходили к хижине, а стояли от неё на довольно почтительном расстоянии, взяв весь периметр в тугое, непрорываемое кольцо.
“Они словно не выпускают меня”– подумал про себя мужчина, продолжая глядеть вожаку прямо в глаза. “Я останусь здесь до весны, дожидаясь, покуда не растает снег, а они не уйдут в другие края, ища пропитания.
С этими словами в своей голове, он потянул за железную ручку двери и зашёл внутрь. За те несколько часов, что его не было здесь, конечно же, ничего не изменилось, не считая его лежанки, которая была аккуратно убрана и застелена домотканым покрывалом.
Мэрилин сидела за столом, в привычной для неё позе спиной к королю и тихо пела, держа в руке большой бокал сливовицы.
Вся её реакция буквально кричала о том, что она абсолютно не удивлена его возвращению и более того, предвидела это.
Развернувшись на девяносто градусов, девушка подняла на Фредерика дерзкий и полный надменности взгляд и проговорила:
– Его Светлость вернулись домой…
========== Пыль в глазах твоих ==========
Около недели прошло с тех пор, как король предпринял отчаянную попытку вернуться домой, но потерпел фиаско.
Как ни странно, но его быстро перестала донимать досада, а чувство полного, горького отчаяния сменилось вполне сносным и даже местами весёлым сосуществованием с дивной красавицей – хозяйкой дома.
Словно неся ответственность за случившееся, она всячески старалась развлечь своего гостя: пела ему песни, рассказывала страшные, а вернее, больше смешные, бабушкины сказки и изредка даже танцевала. Они подолгу гуляли в лесу и наслаждались зимней природой, катались в снегу и лепили забавные фигуры, играли в прятки за деревьями и, когда находили друг друга, то задорно смеялись, а затем, некоторое время всматриваясь в глаза, тянулись навстречу к запретному, но такому желанному поцелую.
Подобная жизнь казалась чем-то нереальным и уж точно не шла в разрез со всем, к чему привык наш король с детства: взбалмошная, не спланированная и свободная, именно такая же, какой была и сама Мэрилин.
День за днём не тянулись, а летели, погода становилась теплее, солнце, во всю готовясь встретить приход весны, грело сильнее и светило ярче, а ночи и подавно, все, как одна, выдавались жаркими и томными.
Молодые люди настолько подходили друг другу, что порой это даже удивляло.
– Его Величество сегодня не пили чаю, – подходя к столу с глиняной кружкой, игриво заметила девушка.
– Должен признать, что весь твой чай напоминает мне мох, собранный с Черного дерева, который, по мне, достаточно горький.
– Что за вздор?– продолжая грациозно приближаться, словно хитрая кошка, возразила она, – На улице зима и мы должны быть сильными.
– Но я не видел, чтобы ты пила его вместе со мною.
– Конечно пила, вряд ли король следит за каждым моим шагом, – с этими словами девушка поставила кружку, а сама присела на край деревянного стола, обнажив через большой разрез платья длинную, стройную ногу, которую она закинула поверх той, что была прикрыта.
Свободная, лёгкая ткань, невесомо соскользнувшая с плеча, оголила красивую, бархатную кожу ключицы и дала, хоть и совсем маленький, но намек на возможность увидеть полную грудь.
Дождавшись, пока мужчина осушит напиток, она забрала у него кружку и, отставив её на приличное расстояние, не меняя места, облокотилась на стол, приняв позу более откровенную и кокетливую.
То, каким сильным магнетизмом обладала эта женщина, можно было заметить невооруженным взглядом: роковая, редкостная красавица, каких только стоит поискать, весьма умна, остра и прозорлива, а главное, невероятно и страшно соблазнительна.
Заметно сглотнув последние остатки отвара, Фредерик с жадностью смотрел на аппетитную фигуру девушки и не мог оторваться.
Каждая линия, каждый изгиб её тела заставлял сердце слегка замирать, а низ живота скручивался в тугой узел.
Вдоволь насладившись этим воистину прекрасным зрелищем, он, не торопясь, встал со стула и, подойдя к ней вплотную, остановился между её ног, предварительно широко их раздвинув.
Сладостно предвкушая приятную завязку, Мэрилин прикрыла глаза и откинула голову назад, рассыпав по столу копну чёрных волос. Она хорошо знала, что таким образом выглядит еще более выгодно, представив обзору тонкую, изящную линию шеи.
Некоторое время стоя абсолютно неподвижно, мужчина просто наслаждался великолепной картиной, развернувшейся перед ним, но болезненное пульсирование в паху вовремя дало понять, что дальнейшая задержка неуместна.
Слегка наклонившись, он припал губами к нежной коже в районе ключицы и невесомо поцеловал, затем еще и еще раз. Король прокладывал дорожку из воздушных поцелуев до тех пор, пока ткань платья не преградила ему путь.
Тогда, ловким движением руки, он распустил слабую шнуровку спереди и наружу показались два больших, соблазнительных полушария, принадлежащих в данный момент только ему.
Придерживая свою даму за спину, он свободной рукой с силой сжал одну мягкую, пышную округлость, а к другой жадно припал губами, стараюсь втянуть её в рот, как можно глубже.
Твердая, розовая горошина соска абсолютно невообразимо перекатывалась на языке, заставляя свою хозяйку громко стонать и извиваться от наслаждения.
Мэрилин в тот момент казалась такой нежный, хрупкой и ранимой, что хотелось просто взять её на руки, прижать к себе и больше никогда не отпускать.
Поочерёдно переходя от одного полушария к другому, Фредерик неистово сжимал их пальцами, гладил и слегка покусал, а затем снова возвращался к поцелуям.
Когда терпения на то, чтобы далее оттягивать желанное более не осталось, он с силой задрал широкий подол её платье верх и дотронулся до пульсирующего, изнемогающего от возбуждения бугорка.
Всё её тело молниеносно отозвалось на эту сладостную пытку, а сама она заметно подалась бедрами вперед, в надежде найти то, что заполнило бы её до предела.
Быстро расстегнув пуговицы, мужчина освободился от, стесняющего его движения, плена брюк и, спустив их до колен, направил член, в полной боевой готовности, к самому лону, отчётливо ощущая его жар, но входить не спешил.
Дразня и лаская, он водил им вверх и вниз иногда, специально, задевая набухшей клитор девушке, от чего, лежа спиной на столе, она начинала кричать ещё сильнее.
Вдоволь насладившись её терзаниями, Фредерик сделал последнее, обманное движение и резко вошел на всю длину и до самого основания.
То тепло, которое разливалось внутри неё крайне будоражило, а узкие, гладкие стенки, так тесно и крепко обтягивающие его мужское достоинство, доставляли неземное удовольствие.
Она была узкая, тугая и мокрая, а последнее, правдиво свидетельствовало о том, что Мэрилин его хочет, желает и её тело полностью принадлежит ему.
Выждав некоторое время и дав всему внутри неё привыкнуть к колоссальной наполненности, он начал двигаться, сначала медленно, выбирая темп и глубину проникновения, а затем всё быстрее, подстраиваясь под сбивчивый ритм собственного дыхания.
Обхватив своего партнера ногами за поясницу, девушка желала, чтобы он находился как можно ближе, она жаждала чувствовать силу его тела и ощущать мощь, исходившую от этого мужчины. Сам факт того, что именно король сейчас обладает ею, давал некую иллюзорную особенность избранности и отменного женского шарма.
Мэрилин понимала, а точнее отчётливо видела, что её зелье работает, Фредерик привязался к ней, а затем уж недолго и до того, как проснётся пламенная и искренняя любовь в его сердце.
Продолжая вбиваться всё сильнее, мужчина был уже не в силах контролировать тот взрыв эмоций, который накрывал их одновременно с головою. Девушка под ним кричала и билась в сладостных судорогах, а он, сделав еще несколько особо глубоких проникновений, со стоном излился ей на живот и без сил опустился на стул, на котором сидел ранее.
Постоянно находясь в плену её глаз, рук, смеха и обаяния, он ловил себя на мысли, что всё чаще думает об этой женщине, что невольно и совсем неосознанно сравнивает её со своей законной супругой, находя первую, к собственному стыду, более обаятельной и достойной Его Королевского Величества. Всё это сводило с ума и не давало покоя. Мэрилин, словно магнит, манила его к себе каждый раз, как они оказывались достаточно близко, а самое страшное, что не было абсолютно никакого желания отрываться от неё, точно это была какая-то магия…
Не понимая всего, что происходило на самом деле, будучи уже по уши влюблённым, Фредерик, однако, ни на секунду не забывал о доме и чувстве собственного долга, хотя всё реже вспоминал Эмилию и её нежные, точно детские черты.
Однажды, поздно вечером, когда в хижине почти догорел очаг, щедро одарив нуждающихся обитателей спасительным теплом, мужчина снова вернулся к болезненной для него теме.
– Я полтора месяца ждал, что меня найдут, надеялся и верил, что конница отыщет дорогу в снегах и всё тщетно, как же я был глуп и самонадеян в своих убеждениях.
– Это не так, – устраиваясь на лежанке рядом с ним, возразила девушка, – Ваши следы надежно скрыла та сильная метель, коня и друга, скорее всего, обглодали дикие звери, а свежий снег укрыл их останки, что же касается моего дома, то его не так-то просто найти, ведь он находится в столь неожиданном месте, куда редко ступает нога человека.
– Я накажу их! Жестоко накажу их всех за полную несостоятельность и неуважение к своему королю.
– Его Величество вправе сделать так, как посчитает нужным, – удобно устроившись на подушке, по-кошачьи промурлыкала она.
– Знаешь, Мэри, один вопрос никак не даёт мне покоя, – повернувшись к девушке и пристально всматриваясь в её глаза, обеспокоенно спросил Фредерик, – в тот день моей неудавшейся охоты, когда волки уже успели убить Лорана и растерзать мою лошадь, последнее, что я помню, это твою расплывчатую фигуру вдалеке, при виде которой эти кровожадные монстры отступили в сторону, а затем и вовсе трусливо ретировались. Так скажи же мне, что всё это значит? Чего так испугались те, кого боятся все остальные?
Мэрилин давно ожидала услышать от него подобные вопросы, но в тоже время и страшилась их.
Она знала, что одна ложь, непременно влечет за собой череду других, с которыми всё сложнее справиться. Но, в тоже время, убегать от ответа было глупо и бессмысленно, ведь если на корню не убить в нём пагубный интерес к этой теме, то вся проделанная ею работа может пойти насмарку, омрачая тем самым само существование.
Исходя из всего, что так стремительно, буквально за долю секунды, пронеслось в голове девушки, она решилась всё же открыть ему правду, за некоторым исключением и не всю.
– Волки подчиняются мне… Спокойно! – подняв указательный палец вверх, она приложила его к губам ошеломлённого собеседника, который явно хотел накинуться на неё с обвинениями, – Это совсем не то, о чём вы подумали. Мы мирно и дружно живем бок о бок друг с другом долгие годы, они защищают мой дом от других хищников, а я научилась не бояться их и принимать такими, какие они есть. Я могу велеть им отойти, но это касается только меня.
– И ты только сейчас говоришь мне об этом?! – немедленно вскочив с постели и вцепившись руками в волосы, прокричал Фредерик, – Это могло изменить всё, что касается меня и королевства. Я бы мог спокойно вернуться домой, коли ты согласилась бы сопроводить меня. Ты форменная эгоистка и единоличница, которая обманом и ласками удерживает меня подле себя.
Никак не отреагировав на столь буйную выходку, она лениво привстала с лежанки и, мягко взяв его за руку, потянула на себя, заставляя присесть обратно.
– Я никогда бы не осмелилась соврать королю или заставить его усомниться. Волки сами по себе горды и самолюбивы, мы научились находить общий язык, но шли к этому долгие годы. Я не знала, как поведут себя эти животные в случае, если увидят нас вместе. Меня бы они не тронули, но я не могу сказать с такой же уверенностью и о вас. Представьте, что бы со мной тогда было, если бы я вызвалась сопроводить вас, а отвела лишь на верную смерть. Боги никогда бы не простили мне это, да и сама бы я жить с этим не смогла. Вините и ругайте меня, Ваша Светлость, если так будет угодно, если так вам будет легче, но знайте, я бы никогда не подвергла вас опасности, зная, что существует хоть малейшая доля вероятности.
Столь пламенная и откровенная речь заставила Фредерика значительно поумерить свой пыл и совершенно иными глазами посмотреть на сложившиеся обстоятельства и девушку в целом.
Возможно, её целью считалось отнюдь не насильное удержание его в собственном доме, а благородное стремление защитить и уберечь от опасностей и невзгод. Возможно, она и была тем скрытым ангелом-хранителем, которому он ежедневно произносил молитву и нашлась в этом лесу лишь потому, что судьбою ей было уготовано защитить его душу.
Теша себя подобными мыслями, король вскоре и вовсе успокоился, заняв свое прежнее место на твердой лежанки. Он нежно обнял, повернутую к нему спиной, девушку и его руки коснулся её холодный, серебряный медальон, который она не снимала даже ночью.
Фредерик обнимал ангела, а на самом деле, в его плотном кольце рук возлегала истинная ведьма, преследующая только свои собственные цели и не заботящиеся о других.
========== Повелительница стаи ==========
Время, не сбавляя своего привычного темпа, стремительно продолжало лететь вперёд, унося в своё небытие длинные ночи и солнечные дни.
Фредерик окончательно привык к обветшалой и покосившейся хижине, смирился с тем, что его ни как не находила стража, а волки не выпускали из леса. Благодаря уверениям Мэрилин, он знал, что с наступлением глубокой весны, они покинут эти края, а сам он сможет быстро и беспрепятственно вернуться в замок.
Где-то в глубине души, его сильно заботило всё происходящее, но какая-то невидимая и неосязаемая преграда, словно заслонкой оттесняла эти чувства подальше, в те уголки сознания, к которым человек редко обращается.
Эта же незримая преграда, будто по волшебству, настойчиво и методично стирала из его сознания светлый и родной образ Эмилии, всё больше замещая его роковым и крайне противоположным портретом Мэрилин.
Они были способны часами, долгими и темными вечерами беседовать друг с другом и никак не могли насытиться общением. Обсуждали историю и культуру, картины и музыку и в каждом из этих вопросов девушка, к его глубокому удивлению, была осведомлена не хуже него самого, словно являлась герцогиней или жила при дворе.
А иногда молодые люди просто молчали и не было в этом молчании ничего тягостного и неудобного, а наоборот, оно было вполне себе осмысленным и имело глубокое значение.
Фредерик сдался, полностью покорился и подчинился этой властной, но в тоже время, ласковый женщине, хотя для себя, он имел абсолютно иное оправдание, которое заключалось в следующем: если Боги решили послать на его долю подобное испытание, значит они уверены, что он справится с ним, преодолеет во что бы то ни стало.
Король не верил в магию, но верил в судьбу, что в корне упрощало все планы, имеющиеся относительно него у Мэри. Но, вне зависимости от того, жила в нём вера в сверхъестественное или нет, магия не переставала существовать. Она тугим кольцом окутала его тело и разум, забралась в каждую клеточку организма и надежно поселилась там. Он был буквально пропитан магией, но не знал этого, а стало быть и не думал, чего нельзя было сказать о хозяйке дома.
Умудряясь использовать колдовство тайно и незаметно, Мэрилин продолжала поить его приворотным зельем и окуривать травами, под благовидными предлогами чая и создания чудесных ароматов.
Она уже смирилась с мыслью, что мужчина находится в её полном подчинении и дожидалась лишь одного, когда снега сойдут, а они отправятся в замок вместе, не расставаясь уже никогда.
Конечно, девушка могла и в прошлый, не удавшийся раз, надежно сопроводить своего кавалера, но тогда она ещё не имела уверенности в том, что зелье в его организме набрало достаточную мощь и кроме неё одной, ему никто не нужен. Сейчас же, это уверенность возросла в сто крат и казалась, ей чем-то непоколебимым и абсолютно нерушимым.
Магия делала своё дело, а ведьма своё.
Если не считать столь серьезной, даже вопиющий недосказанности, в остальном между молодыми людьми царил мир и покой, а главное, уже давно зародилось и весьма стремительно развивалось прекрасное чувство любви, пусть даже у одного и искусственно вызванное.
Однажды ночью, когда царица Луна уже успела вовсю заявить о своих правах и зорко следила за миром с высока, Фредерик внезапно проснулся от странного чувства пустоты. Повернувшись на бок, он, уже по сложившейся привычки, хотел обнять свою даму, но к удивлению обнаружил, что её нет и в тревоге пробудился.
Очаг давно догорел, а в хижине правила кромешная темнота. На ощупь, проведя рукой по постели, он ещё раз удостоверился, что девушки с ним нет и тихонько позвал:
– Мэрилин, – затем еще раз, но более громко и отчётливо, – Мэрилин!
Ответом ему было лишь мерное потрескивание угольков, которые еще не успели остыть, но света уже не давали.
Зародившееся чувство тревоги, стало переходить в панический страх за любимую. Что могло произойти такого, что заставило девушку покинуть собственный дом среди ночи? Почему она ушла одна и не предупредила его? Масса вопросов, как назойливый рой пчел кружил в голове, не давая сосредоточиться на реальности. А реальность было такова: Мэрилин исчезла и он здесь совершенно один.
Быстро разведя огонь и засветив огарок толстой свечи, Фредерик наспех облачился в одежду и не раздумывая вышел на улицу, готовый самостоятельно найти все ответы.
Ночь была тихой и звёздной, чистое, ясное небо, часто усыпанное этими золотыми крапинками, при детальном рассмотрении собирало их в вполне известные фигуры.
Глубоко вдохнув свежий, густо наполненный букетом леса воздух, король двинулся вперёд, даже не представляя, откуда именно он начнет поиски своей новой “любви”.
Немая, густая и вязкая тишина, которая обступила его со всех сторон, сбивала с пути. Он не мог спокойно думать и соображать, настолько цепко она прокралась в его голову, впившись своими острыми, невидимыми когтями.
–Мэрилин! – громко кричал он в пустоту, направляясь неизвестно куда, но никакого ответа не было.
Затем, спустя еще несколько минут непрерывного шествия, до мужчины стал доноситься еле уловимый, но до мурашек знакомый голос и, больше не заботясь о собственной сохранности и осторожности, он пустился бегом туда, где так сладко и томно пела песню его богиня ночи.
Не видя протоптанного пути, Фредерик наступал где придётся, проваливался в полурастаявший снег, а иногда и вовсе падал на колени, сухие ветки деревьев больно хлестали его по лицу, но он знал, что она где-то там, а стало быть, его место рядом с нею.
По мере приближения, голос становился всё громче и, сперва неразборчивая речь, приобрела вполне оформленную связанность, представляющую собой некое подобие призыва или заклички.
Преодолев ещё около двухсот метров, король увидел перед собой небольшой пригорок на котором, спиной к нему, стояла, несомненно, Мэрилин, высоко подняв руки к небу.
Полная луна, освещая лес не хуже солнца, находилась прямо над ней, от чего фигура девушки была четко различима до мельчайших деталей.
Покачиваясь из стороны в сторону в такт своей песни, Мэрилин была подобна фее, если бы они вообще существовали в природе.
Дивная мелодия, исходящая из её уст, сковывала движения и заставляла замирать сердце. Словно чувствуя волшебная оцепенение, Фредерик не мог более пошевелиться, продолжая стоять ещё на почтительном расстоянии от неё и полностью скрытый тенью деревьев.
Сколько продолжалось её колдовское пение, было неизвестно, да и кому бы в голову пришло считать мгновения, находясь в такой необычной и диковинной ситуации. Но вот, понемногу, Фредерику стало казаться, что из далека, по направлению к девушке, приближаются внушительного размера черные тени, количество которых с каждой секундой только прибавлялось.
По мере того, как тёмные исполины наступали, в их демонических и таинственных образах стали ясно проступать черты знакомые и до ужаса пугающие – это были волки, а вернее сказать истинные чудовища.
Посередине, рядом с другим, таким же огромным зверем, двигался явно вожак стаи. Зубы этих двух убийц были железной хваткой сомкнутый на чём-то большом, не уступающем им и в размерах и, когда они подтащили тушу ближе, стало понятно, что это олень, причём уже мёртвый, но еще теплый, так как из окровавленной, рваной раны на шее струился, поднимаясь вверх, пар улетучивающейся жизни.
Было заметно, что им стоило огромных усилий доставить животное сюда, но то, насколько самоотверженно они это делали, не могло не поражать.
Медленным шагом приблизившись к Мэрилин, которая, завидев их опустила руки, но всё ещё продолжала петь, волки учтиво возложили тушу возле её ног, а сами отступили назад, высунув розовые языки и жадно хватая пастью воздух.
