Текст книги "Шесть с половиной недель (СИ)"

Автор книги: Натали Натали

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

– Хорошо, – послушно кивнула я.

– Более быстрый способ – секс, – сказала Карина. – Взрослые мужики на прогулки под луной не очень ведутся. Они от этого грустнеют и хотят сбежать. А внимание молодых девушек им льстит, и они реально могут втрескаться. «Седина в бороду – бес в ребро», – так про них говорят. Ты к такому готова?

– Сейчас я так зла, что даже к каннибализму готова. Но какой смысл, если я всё равно ничего не умею? Была бы опытной гейшей, другое дело.

– Фильмы смотри с откровенными сценами, – отрезала Кара. – Порнуху ещё можно.

– Фу, порнуху не хочу… Гадость какая.

– Кто-то про каннибализм говорил…

– Это была шутка, – скривилась я от своего же низкосортного юмора.

– Надеюсь, – усмехнулась Карина. – Так, дальше Кирилл ещё сказал, что болтливость и правда может отпугнуть, особенно в начале отношений. Поэтому помалкивай. И не вздумай шутить про каннибализм. Ты сама чего накопала?

– Бабуля советует восхищённо смотреть и внимательно слушать. А если захочется открыть рот, то задавать вопросы о нём, о его успехах, о его увлечениях. И снова восхищаться, хвалить, подбадривать. И не умничать.

– Вот бы мне такую бабулю… Что стариканы в «Одноклашках» пишут?

– Ужас, я не совсем верю, что это адекватные люди. По их мнению, женщина должна молчать, хорошо делать минет и по первому требованию задирать подол. Ах, да… ещё она должна варить борщ. А у меня с борщом и минетом огромные проблемы, даже не знаю, с чем больше. Потом ещё никто не любит истерики и всякие обидки, когда дуют губы по надуманным поводам. А для них, как я поняла, все поводы надуманные.

– Дураки какие-то озабоченные, – фыркнула Карина.

– Почти все мужчины плюются от искусственной груди и накачанных губ, их раздражают девушки, которые клянчат подарки, просят деньги на маникюры-педикюры, – продолжала я делиться своими открытиями. – И при этом все они хотят, чтобы их девушки хорошо выглядели, чтобы у них были ухоженные руки и ноги, красивые волосы и подкачанная попа. А где им, бедным, на всё это взять денег, не говорят… Как-то так…

– Одним словом, старые маразматики, – припечатала Карина старых маразматиков. – Ладно, подводим итоги. Завтра начинаешь наступление на айтишника. Действуешь по плану «А», так как с ним вы можете видеться каждый день. – С самого начала было понятно, кто из нас двоих генерал. – Сегодня вечером идём на Невский, там добиваешь Стаса. С ним, похоже, придётся по плану «Б». Мы же не можем в будни туда мотаться, с понедельника начнётся работа. Да ты ещё и занятий себе всяких набрала по вечерам.

– Это чтобы отвлечься и не думать о Юре. А по поводу Стаса… Знаешь, может, я не права, но мне не понравилось, что он ни слова не сказал в нашу защиту тем хамам. Головой понимаю, что умнее было промолчать, ведь их было трое, но всё равно осадок остался.

– Так это хорошо. Ты же чего хотела? Влюбить и бросить с разбитым сердцем. Поэтому если тебе вдруг станет жалко Стаса, вспомни, как он струсил. И жалость пройдёт. – Карина смотрела на меня вопросительно и ждала ответа. Она снова была права, а мне даже в голову такое не пришло, поэтому я просто кивнула, соглашаясь. – Ладно, пошли обедать, а то я уже проголодалась, – сказала моя генеральша.

Когда вечером в назначенное время мы подошли к скверу, Стаса там не оказалось. Карина предложила посидеть на скамейке, чтобы решить, что делать дальше, ведь такого коварства никто из нас не ожидал. Хотя я вздохнула с облегчением – воспоминания о вчерашней стычке всё ещё вызывали во мне дрожь, и танцевать совсем не хотелось.

– Добрый вечер. Позволите? – Александр, один из наших давешних защитников, остановился рядом.

– О, привет. Конечно, присаживайтесь, – сказала Карина. Я тоже кивнула и подвинулась.

– Смотрю, скрипача, которого вы взяли под свою опеку, сегодня нет? – спросил он и сел рядом.

– Может быть, его что-то задержало, и он будет позже? – предположила я. – А вы что здесь делаете?

– Встречался с друзьями. Выходные же, – сказал Александр и улыбнулся. – Моё вчерашнее приглашение в силе. Вы можете подождать своего друга за чашкой чего-нибудь вкусного. Или за бокалом…

Мы с Кариной переглянулись.

– Я не против, – сказала она.

– Хорошо, – согласилась тогда и я.

Сидеть в прохладе кондиционеров было приятно. Я взяла себе холодный ягодный чай с лаймом и мятой, а Карина холодный ореховый кофе с шоколадом и молоком. Александр пил «Сан Пеллегрино».

– Вы, наверное, профессионально занимаетесь танцами? – спросил он.

– Только Алиса, – ответила Карина, кивнув в мою сторону. – Бальные танцы её страсть. Вам понравилось наше выступление? Это она придумала тот танец.

Я смутилась и наступила подруге на ногу, чтобы она не сильно хвасталась. Увидела, как за спиной Александра за столик почти у самого выхода уселся Сергей Николаевич.

– Да, мне понравилось, – сказал Александр. – Идея танца необычная… и смелая. Наверное, сложно танцевать то с мужской стороны, то с женской?

Я с благодарностью взглянула на него – приятно, когда кому-то нравится то, что ты делаешь. Глаза Александра, обрамлённые пушистыми, какими-то почти девчачьими ресницами, при искусственном освещении кафе казались ещё более синими. Засмотревшись, я поймала себя на мысли, что хотела бы узнать, насколько колючая его щетина и провести ладонью по щеке. Очнулась от того, что теперь кто-то мне наступал на ногу.

– Спасибо, – вежливо сказала я. – Да, это и правда непросто.

– Схожу посмотрю, не пришёл ли Стас. Если через пять минут меня не будет, значит, он пришёл, так что встретимся там. Спасибо за кофе. – Карина поднялась и направилась к выходу, но не доходя до двери пару шагов, повернулась и, кивнув мне сначала на Александра, подняла большой палец вверх.

Карина не вернулась, поэтому мы, покончив со своими напитками, тоже пошли в сквер. Там веселье было в самом разгаре – проигрыватель надрывался, Стас вёл партию на скрипке, а Карина обучала желающих хип-хопу. К ней уже присоединилась девушка и двое парней, они встали парами друг напротив друга и устроили шуточные состязания. Толпа ликовала.

Мы с Александром остановились справа от Стаса и тоже начали подбадривать танцоров криками и хлопками. Зрители иногда подходили и бросали деньги в открытый футляр от скрипки, на что Стас в ответ благодарно кланялся.

– Тебе не холодно, Алиса? – Александр накинул на меня свою джинсовую куртку-рубашку, оставшись в футболке, и не убрал ладони с моих плеч. Сегодня было пасмурно, но хоть я и не замёрзла в своей лёгкой клетчатой рубашке, говорить этого не стала, просто неопределённо пожала плечами, лихорадочно припоминая, когда мы успели перейти на «ты». – Мы можем увидеться завтра? – спросил он снова, щекоча дыханием затылок.

– У меня работа, – сказала я, почти жалея об этом.

– У всех работа, и у меня тоже. Но есть ещё вечер. – Мне всё же удалось узнать степень колючести его щетины, когда он коснулся щекой моей шеи. Щетина была мягкая и совсем не царапучая. Но я всё равно отстранилась, увидев, как сурово смотрит на нас Сергей Николаевич, повела плечами, сбрасывая руки, а потом сняла куртку.

– По вечерам у меня занятия, – сказала я. – Свободны только выходные.

– Хорошо, давай в следующую субботу куда-нибудь сходим поужинать?

– Ладно, мы придём с Кариной сюда в субботу в семь. – Поймав насмешливый взгляд Александра, я вспомнила фразу из одного очень старого фильма, она просто читалась сейчас в его глазах: «А зачем нам кузнец? Не, нам кузнец не нужен»[2], и с трудом удержалась, чтобы не произнести её вслух. Вообще, я знала много цитат из фильмов и мультиков, мы с папой часто перебрасывались разными подходящими к ситуации репликами, это было нашей игрой. Но Александр был не папой, и я промолчала.

Запыхавшаяся Карина подбежала ко мне, когда Александр отошёл, чтобы покурить.

– Давай, Алиса, твоя очередь. Стас обещал для тебя что-то особенное.

– Мне не хочется сегодня танцевать, – сказала я, утянув подругу подальше. – Почему Стас опоздал?

– У них малыш заболел. Пока жена бегала по магазинам да аптекам, он с ним сидел. А теперь вот деньги вышел зарабатывать. Они оба студенты.

– Тогда тем более не хочу, Кара. Это подло. У него жена и маленький ребёнок. Мне это не нравится.

– Но у нас ещё есть синеглазый старикан! – хитро подмигнула Карина. – Ты можешь станцевать для него. Он ничего так, бодрячком. Вы до чего с ним в кафе договорились?

– Он рассказывал анекдоты, приглашал в ресторан, на мотогонки за город… А вдруг он тоже женат?

– А чего он тогда пристаёт к тебе? В ресторан он приглашал, ля, пижон какой! Значит, так ему и надо будет, если ты разобьёшь ему сердце.

– Я как-то побаиваюсь его. Ты видела, как он смотрит? Я чувствую себя голой. – И ещё Александр так странно кривил в ухмылке губы, что мне хотелось укусить его за нижнюю губу. Этого, правда, я не стала говорить Карине. – Как ты думаешь, сколько ему?

– Не меньше тридцати, – авторитетно сказала она. – Ты же вроде старикана и хотела? А Стасу двадцать два, я спрашивала. То есть он почти как твой Сечин. Шило на мыло… Не дрейфь, мужчины в возрасте обычно лысые и с пузом, а этот, смотри, какой – грудь как наковальня, глаза как васильки, и взгляд ехидный. Мечта, а не старпёр!

Я хотела ответить, но Стас не дал нам поговорить, он звал нас, настойчиво размахивая руками, а когда мы, наконец, обратили на него внимание, взял скрипку и сыграл несколько пассажей. Я улыбнулась, узнав любимую мелодию своего детства – Symphony 2011 в своё время была хитом[3]. Её автор, Крис Паркер, один из самых загадочных диджеев и музыкантов, писал музыку в стиле электрохаус с элементами классики. Да, пожалуй, я хотела бы станцевать под неё.

– Пошли вместе, – сказала я Карине. Подруга не особо разбиралась в бальных танцах, но в современных ей не было равных, а я сейчас нуждалась в поддержке.

Зрители уже немного разошлись, пока скрипач отдыхал, но меня это не беспокоило – главный зритель был здесь. Мы с Карой встали напротив друг друга, и Стас включил проигрыватель.

Симфония 2011 позволяла танцору продемонстрировать все свои умения – от балетных па до африканских трясок. Сегодня мы надели джинсы, и это давало нам большую свободу движения, позволяло использовать весь арсенал своих знаний и умений. Когда первой заиграла скрипка, мы включились мгновенно – по нашим телам пошли «волны», сначала едва заметные, потом чуть более глубокие и экспрессивные. Разные по амплитуде и размаху, они по очереди привели в движение наши пальцы, кисти, руки, грудь и бёдра, спину и шею. Я снова хорошо чувствовала Карину, мы снова зеркально повторяли движения друг друга. Кто-то зааплодировал. Скрипка замолчала, и голос подали басовые накладки электроклэша. Теперь пластичности уже не было, но пока не было и грубости, движения стали пружинистыми и ритмичными. Каждый наш жест, вращение, уклон, каждое сокращение мышц, скольжение ног, словно сгусток энергии, проходили через всё тело – сверху вниз. Концентрация на танце не мешала нам получать удовольствие от самого процесса. Скрипка Стаса сменялась высокотональными партиями синтезаторов из проигрывателя, а с этим менялся и рисунок танца – сексуально-женственные покачивания бёдрами плавно переходили в порывистые, почти агрессивные взмахи рук, манерное выгибание спины в отточенность шагов стоп, а эмоциональная мимика в отрешённость зомби. На иллюзию непрерывности танца, который, словно лоскутное одеяло, состоял из разных стилей, работало абсолютно все – корпус, руки и ноги, шея, голова и даже глаза и губы.

Когда мы закончили, зрители снова начали аплодировать и выкрикивать «Браво!» К нам подходили, предлагали познакомиться, сходить в ночной клуб, погулять. Карина опять собрала полную кепку денег, Стас был счастлив.

– Тебе понравилось? – спросила я у Александра, подойдя в нему. Мне хотелось, чтобы он тоже восторгался, сказал, как он удивлён и поражён, но он просто произнёс:

– Да. – И всё. А потом ещё спросил: – Я могу тебя проводить?

– Я на машине, – сказала я, извиняясь.

– Тогда увидимся в субботу? – спросил он, и я кивнула. – Здесь в семь? – И я снова кивнула. И он ушёл. Я была немного разочарована.

С понедельника началось то, ради чего мы, собственно, сюда и приехали. Утром Сергей Николаевич завёз меня в офис, а потом Карину в ресторан.

Я всегда знала, что мы небедные люди, но только начав работать в компании отца, осознала весь масштаб его могущества. До какого-то возраста я наивно думала, что вообще все люди так живут – за высокими заборами, с охраной и сигнализацией, с садовниками и поварами, приходящими на дом массажистами, с отдельной комнатой для игрушек и перелётами на самолётах, в которых находится лишь твоя семья. Позже, конечно, я узнала, что месячная зарплата большинства россиян сопоставима с тем, сколько моя мама оставляла за один раз в косметическом салоне. А иногда и не сопоставима.

Ко времени своего первого выхода на работу я перелопатила массу информации о папе. О становлении Юрия Голденберга как бизнесмена, его семье, увлечениях и достижениях пресса писала много и охотно и, что удивительно, почти не поливала грязью. Единственным неприятным моментом, который одно время упорно освещался в прессе, были его отношения с бывшей женой Еленой и что он, якобы, не платит алименты на Илью. Папа говорил, что это всё происки Искандера Махмедова – его злейшего врага и конкурента.

В офисе ко мне прикрепили сотрудника, который помогал адаптироваться, давал несложные поручения, но основную часть времени просто рассказывал о холдинге «Русская Сталь». Мой рабочий день длился всего четыре часа[4], из-за чего в первый год мы прошлись лишь «по верхам», как сказала мой куратор Ольга. Но этого времени хватило, чтобы моё желание стать частью всего того, что создал отец, окрепло. Потому что это реально было до невозможности грандиозно.

В сферу папиных интересов входила не только чёрная металлургия, он владел акциями золоторудных предприятий, портов, угольных разрезов, трубопрокатных и автомобильных заводов. Ему принадлежали доли в большом банке, медиа-группе, компании-операторе сотовой связи и одном из крупнейших туристических концернов Европы. Представительства его компании были в Украине, Беларуси, Европе, а какое-то время даже в Америке. На президентских выборах 2004 года он был одним из доверенных лиц президента Путина, на обложку первого номера русского Forbes поместили именно его фото, а в прошлом году признали самым богатым человеком России по версии агентства Bloomberg. Да, я хотела работать на такого человека, хотела приобщиться к империи, которую он создал и, быть может, когда-нибудь возглавить её.

Сразу я попросила, чтобы папа взял меня к себе в головной офис в Москве, но мама посоветовала начать «с малого», и мы с ней поехали в Питер, где у «Русской Стали» было своё рекрутинговое агентство. Сейчас большим минусом этого агентства для меня лично было то, что работали там в основном женщины. Почему-то считалось, что женщины-рекрутеры справляются с наймом новых сотрудников эффективнее мужчин. Поэтому Егор из IT-отдела и юрист Павел Петрович были почти единственными более-менее подходящими кандидатурами для осуществления моего вероломного плана.

Сегодня, в свой первый рабочий день, увидев тёмные круги подмышками на рубашке Павла Петровича, я укрепилась в правильности своего решения исключить его из числа пайщиков-концессионеров. Но с Егором, располагающим к себе молодым мужчиной, постаралась завести разговор, пока он настраивал мой ноутбук – подсоединял его к общей сети, заводил корпоративную почту и проводил инструктаж по безопасности. В среду из списка я исключила и Егора. Похоже, он так впечатлился моим предложением сходить вместе на какой-нибудь фильм, что заболел. И ушёл на больничный.

– Ты его напугала, Алиса, – сказала Карина. – Шутка ли, дочь биг-босса запросто приглашает в киношку сходить. Так и инфаркт можно получить. Наверное, лучше действительно парням не знать, кто ты. Так спокойнее. И ты же именно этого хотела – чтобы никто не знал, кто ты. Не переживай, у нас ещё есть в резерве синеглазый пенсионер! В субботу вы идёте в ресторан, а потом, может быть, поедете к нему…

К вечеру четверга я уже так устала, что соображала совсем туго – теперь мой рабочий день был длиннее, чем раньше, а вечером я шла либо в спортзал, либо зубрила итальянский – но после этих слов Карины поражённо схватилась за голову. Ведь была ещё одна проблема, о которой я сразу и не подумала – мне нельзя было ночевать вне дома. И ещё я немного сомневалась, что Александр придёт, как-то слишком холодно он попрощался со мной в прошлое воскресенье.

Папа всегда говорил, что проблемы нужно решать по мере их поступления, а бабушка, что утро вечера мудренее. Но в пятницу утром мудрость почему-то меня не посетила, и весь рабочий день я была задумчива и рассеянна, пытаясь найти выход, методично перебирая варианты. В этом году мне доверили уже более ответственный фронт работы – я, что называется, производила «первичный отсев», то есть делала черновой обзвон потенциальных кандидатов на последующие, более детальные беседы с ответственным менеджером. И даже потом участвовала в собеседованиях, правда, пока в роли молчаливого наблюдателя без права задавать вопросы. Сегодня я так была занята своими мыслями, что два раза ошиблась в ежедневном отчёте, который сдавала Ольге перед уходом домой. Конечно, она ничего мне не сказала, но посмотрела удивлённо. Но зато у меня к вечеру наметился план действий.

Когда я села в машину и пристегнулась, к делу приступила сразу, почему-то мне казалось, что лучше это сделать без свидетелей.

– Сергей Николаевич, у меня к вам серьёзный разговор.

– Да, я слушаю тебя, Алиса, – ответил он, выруливая с парковки.

– Может так получиться, что я не буду ночевать дома.

– Это исключено, и ты об этом знаешь. Вы можете приглашать друзей к себе, устраивать вечеринки, на любое время оставлять кого угодно у себя жить, но сами ночевать в другом месте не можете.

– Кого мы можем приглашать? – возмущённо воскликнула я, отклоняясь от темы. – В городе никого нет, все разъехались.

– Твои родители установили правила, и они не обсуждаются. По правилам я должен не допустить их нарушения, а если такое произойдёт, то доложить Юрию Александровичу, – флегматично сказал Сергей Николаевич.

– По правилам романы на рабочем месте тоже запрещены, но вас это не остановило, – сказала я то, над чем думала весь день и, чувствуя себя последней сволочью, добавила: – Если мама узнает, то выгонит Светлану Петровну без разговоров, вы же её знаете.

Я немного опасалась говорить об этом во время поездки, мало ли, вдруг в порыве эмоций Сергей Николаевич нажал бы не на ту педаль. Но, наверное, он действительно был настоящим профессионалом, потому что ровный ход машины по шоссе никак не изменился.

– То есть ты меня шантажируешь? – после небольшого молчания спросил Сергей Николаевич, не отрывая взгляда от дороги.

– Нет. Просто я храню ваш секрет. А вы будете хранить мой. Мне кажется, это честно.

– А ты подумала, что будет, если с тобой в это время что-то случится? Знаешь, Алиса, наверное, пусть меня лучше выгонят за нарушение этики, чем я увижу твоё расчленённое тело.

– Почему сразу расчленённое? – ахнула я.

– Потому что таких, как ты, часто похищают ради выкупа, либо давления на родителей, если у них есть власть. И не всегда родным удаётся вернуть своего ребёнка обратно живым и невредимым.

– Такое было раньше, сейчас уже не те времена. Вы меня просто пугаете.

– Отморозки были всегда и всегда будут.

Я молчала, мне больше нечего было сказать. Мой план провалился, а аргументы закончились. Какое-то время мы ехали в тишине.

– Кто он? – спросил вдруг Сергей Николаевич.

– Кто? – не поняла я.

– Тот, с кем ты собираешься провести ночь. Это ведь мужчина? Я не твой отец, Алиса, и не собираюсь читать тебе нотации. Твоя личная жизнь меня не касается. Но я отвечаю за твою безопасность. Скажи мне, кто это, я пробью его по базе и только тогда смогу дать окончательный ответ.

– Я… я не знаю. Его зовут Александр.

– Это один из тех, кто вступился за вас в прошлую субботу?

– Д-да.

– Его фото я сделал, но мне нужна его фамилия, номер машины или адрес. Хоть что-нибудь.

– У меня ничего такого нет. Но у меня есть его номер телефона. Завтра мы встречаемся.

И снова долгое время мы ехали в полном молчании.

– Хорошо, план такой, – сказал Сергей Николаевич, когда мы были уже недалеко от дома. – Ты действуешь строго по инструкции, без импровизаций. Слушаешься меня во всём. И… и тогда… – Он въехал в распахнувшиеся ворота нашего двора и начал парковаться.

– Я согласна, – не дожидаясь конца фразы, сказала я и поспешно добавила: – Это Карина мне сказала о вас и Светлане Петровне. Но вы не бойтесь, она тоже никому не расскажет, я попрошу её.

– А я и не боюсь, – сказал Сергей Николаевич и после паузы продолжил: – Кирилл Сергеевич Строгов является родным братом её матери, так? И уже минимум два месяца имеет сексуальные сношения со своей семнадцатилетней племянницей Вагранян Кариной Артуровной, так? Нет, Алиса, я не боюсь, что Карина что-то кому-то расскажет. С сегодняшнего дня мы с ней тоже будем бережно хранить секреты друг друга.

Мой желудок сжался до размеров мяча для гольфа и попытался выпрыгнуть из горла. Тайну Карины знала только я. Нет, конечно, все знали, что Кирилл её родной дядя, но об их отношениях подруга рассказала только мне. Я не осуждала их, зная, как сильно Карина любит Кирилла, и как он любит её. Они почти год боролись со своими чувствами, но всё оказалось напрасно. А теперь получается, что этот секрет для нашего охранника совсем не секрет.

Сергей Николаевич запарковал машину, повернулся и посмотрел на меня.

– Мария Фёдоровна знает о твоём новом увлечении? Это ведь с её одобрения ты начала встречаться с Юрием Сечиным? – спросил он. От страха и растерянности я уже с трудом соображала и просто машинально кивнула. – Это хорошо. Мне спокойнее, когда помимо меня, кто-то из твоих родных в курсе событий. Бабушка твоя удивительная женщина, – закончил он меня добивать, вышел и открыл дверь.

Из машины я выползла на ватных ногах. И не пошла на пилатес, сказавшись больной.

Комментарий к Алиса II

[1] Полностью цитата Ф.Г.Раневской звучит так: «Если женщина идет с опущенной головой – у неё есть любовник. Если женщина идет с гордо поднятой головой – у неё есть любовник. Если женщина держит голову прямо – у неё есть любовник. И вообще, если у женщины есть голова, то у неё есть любовник!»

[2] Если кому интересно: это из фильма «Формула любви», 1984

https://www.youtube.com/watch?v=m6R5unTlrJY

[3] Если кому интересно: DJ Chris Parker – Symphony 2011

https://www.youtube.com/watch?v=CZutJYxCKlg

[4] В соответствии со ст.92 ТК РФ для работников в возрасте до шестнадцати лет устанавливается сокращенная продолжительность рабочего времени – не более 24 часов в неделю; для работников в возрасте от шестнадцати до восемнадцати лет – не более 35 часов в неделю

========== Алиса III ==========

В субботу ближе к полудню мы с Кариной завтракали и одновременно отбивались от Маринки, сестры Юры, которая была возмущена нашим игнором.

– Девчонки, ну вы же обещали на выходные прилететь! – капризно кричала она нам по видеосвязи.

– Юра бросил Алису, – терпеливо повторяла ей Карина. – И наговорил ей кучу гадких гадостей. Ей тяжело сейчас с ним видеться.

– Ну, она же не к нему приедет, а ко мне, – дула губы Маринка. – Мне скучно здесь без вас. Хотя бы ты приехала, Кара. По магазинам бы с тобой походили.

– И оставила Алису тут одну? Я тоже объявляю твоему противному брату бойкот!

– Вы чего, а?! Как же мой день рождения?

– На день рождения мы приедем.

Мама звонила мне каждый день, говорила, что в офисе меня хвалят, папа мной доволен, и что он снова улетел по делам, на этот раз в Сингапур.

В полдень дежурство Светланы Петровны заканчивалось, она показала нам контейнеры и кастрюли с наготовленной едой, которую разогреть мы могли и сами. Накануне вечером я отдала Сергею Николаевичу номер телефона Александра и теперь с нетерпением ждала результатов. Хотя побаивалась того, что могла услышать – судя по всему, для моего охранника не существовало никаких тайн. Когда Светлана ушла, и он заступил на дежурство на выходные, мы собрались в гостиной на нижнем этаже. Меня немного потряхивало, когда Сергей Николаевич огладил усы, открыл свою кожаную папку и начал читать.

– Бестужев Александр Владимирович, – по военному чётко чеканил он, – тридцать шесть лет, не женат, детей нет. Бизнесмен. Закончил…

– Хватит, – сказала я. Карина удивлённо на меня глянула. – Хватит. Я больше ничего не хочу знать.

Я и правда не хотела. Я не хотела знать, где он учился, живы ли его родители, любит ли он собак, маленьких детей, горные лыжи или рыбалку. Я не хотела ничего знать о его жизни. Я не хотела в ней участвовать, не хотела быть втянутой в неё. Мне хватило Юры, в жизни которого я растворилась. А чтобы восхищённо хлопать глазами, услышанного было вполне достаточно. Александр не женат, и это главное. Я решительно настроилась сделать больно какому-нибудь мужчине, но не желала рушить чей-то брак и причинять страдания женщине, пусть и абсолютно мне незнакомой.

– У него есть проблемы с законом? Он не педофил? – спросила я.

– За последние пять лет три административных штрафа. Два за превышение скорости и один за парковку в неположенном месте, – отрапортовал Сергей Николаевич.

– То есть он безвреден?

– На девяносто девять процентов. Но инструкции это не отменяет. Поэтому ты надеваешь браслет с определителем местоположения, Алиса. И не снимаешь его ни при каких обстоятельствах.

Замечание Сергея Николаевича было обоснованным – в прошлом году ребята из наших сняли свои браслеты, когда остались у кого-то дома на выходные и потом все вместе пошли на вечеринку к случайным знакомым. Там подрались, всё кончилось поножовщиной и вызовом полиции. Полиция приехала раньше охраны, дело выплыло наружу и попало в прессу. Охранников уволили, хотя они ни в чем не были виноваты. Сама я никогда не подставляла Сергея Николаевича, но после того случая папа запретил мне ночевать у подруг. Поэтому я просто кивнула.

– Телефон оставляешь дома, – продолжал Сергей Николаевич. – Если твой отец перестраховывается, и тебя отслеживает кто-то ещё, помимо меня, лучше ему не знать, что ночью ты находишься по другому адресу.

Я снова кивнула. Вчера поздно вечером бабушка Маша позвонила мне и наказала во всём слушаться Сергея Николаевича. Похоже, они объединили свои силы и охраняли меня со всех сторон.

– Адрес ресторана я выясню, – сказал Сергей Николаевич. – Адрес квартиры я знаю. Это здесь же, на Крестовском. Оттуда никуда не выходишь. Никаких прогулок и поездок, не оговорённых со мной заранее, особенно ночных. Особенно за город. Тревожную кнопку на браслете активируешь при малейших признаках опасности. Это что касается тебя, Алиса. – Сергей Николаевич перевёл взгляд: – Карина. Ты отсюда тоже никуда не выходишь, пока я на выезде. Мне на вас двоих не разорваться.

Кара тоже послушно кивнула. Мне было неловко, что я своими проблемами и дурацким спором лишила её весёлого уик-энда.

– Но что ты будешь делать весь вечер одна в пустой квартире? – спросила я вчера, когда она сказала, что не поедет в Италию, а останется со мной в Питере.

– Я буду писать фанфик. Вернее, оридж. У меня сейчас вдохновение просто фонтанирует! – сказала Карина. Уже два года она зависала на одном литературном сайте, где любой желающий мог попробовать себя в качестве писателя, и за это время стала довольно популярным автором, выдумывая истории про Наруто и Гарри Поттера. Сама я не имела такой богатой фантазии и искренне восхищалась талантами подруги.

– Про что на этот раз? – спросила с любопытством.

– Про тебя. – Увидев мои вытаращенные глаза, она хихикнула: – А что? История будет про то, как одну очень хорошую симпатичную девушку бросил её глупый парень, а девушка обиделась и поспорила, что влюбит в себя первого встречного. Она повстречала одного взрослого мужчину с надменным взглядом и ехидной улыбкой. И он влюбился в неё без памяти. А тот глупый парень опомнился, он наконец-то понял, кто его настоящая любовь, на коленях умолял девушку его простить и предложил ей руку и сердце. И с тех пор они жили долго и счастливо… Мне кажется, такое должно понравиться моим читателям.

Это было так мило с её стороны, что я чуть не прослезилась.

– Только имена измени, – попросила я.

– Только твоё, – пообещала Карина. – А вот имя твоего мерзкого охранника оставлю. Он у меня погибнет в перестрелке, защищая тебя от бандитов. – Потом подумала и сказала: – Или нет… Он ведь в ФСБ работал, да? И воевал? В первую чеченскую, ты говорила? Тогда я придумаю для него слэшевую линию. И когда он придёт на встречу однополчан… или как оно там у них называется… вся правда о его нездоровых наклонностях вылезет наружу. Да, так будет лучше, – мстительно добавила подруга.

Мы ехали с Александром на его чёрном Рендж Ровере по вечернему Санкт-Петербургу и разговаривали. Вернее, говорил он, а я внимательно слушала. Карина вроде бы как осталась со Стасом, на самом деле я была уверена, что они с Сергеем Николаевичем едут за нами следом.

Перед выходом из дома Кара очень придирчиво осмотрела меня с ног до головы: мою длинную расклешенную юбку Этро с широким эластичным поясом, хлопковую блузку с открытыми плечами от Дольче и Габбана и босоножки Джимми Чу. Одобрительно кивнула, а потом её взгляд остановился на моём запястье.

– Это лучше снять, – сказала она.

– Да ладно, часы как часы.

– Алиса, мало кто может с ходу определить марку одежды, но все нормальные люди знают, как выглядят Ролексы, и сколько они стоят. А если твой старикан хоть что-то соображает в этой жизни, то он отличит бриллианты от Сваровски. Сними, а то спалишься. Если ты не собираешься говорить ему, кто ты, как сможешь объяснить, откуда у тебя золотые часы с брюликами? Они ведь стоят не меньше ляма.

– Два с половиной, – сказала я. Мне очень нравились эти часы – подарок родителей на моё шестнадцатилетие.

– Вот и я об этом. Давай, я тебе своё розовое серебро дам?

– О, давай, обожаю эти твои ниточки.

Карина достала браслет и колье на шею – множество нежно-розовых шёлковых нитей, унизанных маленькими серебряными шариками и скреплённых серебряной застёжкой. Украшения идеально подходили к моему наряду в этно-стиле.

Неладное я почувствовала, когда Рендж Ровер выехал на Морской проспект.

– Куда мы? – спросила у Александра, стараясь скрыть беспокойство.

– В мой любимый ресторан, – сказал он. – Это лучшее гастрономическое заведение в Петербурге с домашней итальянской кухней. Как ты относишься к итальянской кухне?