Текст книги "Роза для короля! (СИ)"

Автор книги: Надежда Сомерсет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА 23 Совет …

Мэл вышла из  своей комнаты и выдохнула. Вспомнился весь этот день, лица четырех мужчин ставшими родными, любимыми и решительность только прибавилась, прибавилось смелости… Да и сейчас ей казалось что совет будет меньшим из зол ее будущего. Сколько ей дали жить на этой земле? Сколько у нее будет дней и ночей? Она покачала головой, отгоняя скорбные мысли, надеясь, что ей отдали эту землю навсегда, что о ней просто забыли как о страшном кошмаре.

– Госпожа? – тихо спросил Бром, пытаясь понять, что не так он сделал, потому что его королева остановилась в коридоре и замерла.

– Все хорошо. Идем, – и Мэл сделала шаг вперед.

Еще час назад она была весела и хохотала от души над шутками Кииха и Анна, а потом совершенно случайно, перевернула на себя бокал красного вина и увидела как ее мужчины вздрагивают, как приподнимается бровь у генерала и как меняется взгляд Анна. И только ее улыбка вернула им веру в себя, вернула им опять улыбки на лица. А когда она предложила варианты стирки ее юбки, в количестве десяти штук, Дешерот предложил обо всем забыть и просто выбросить платье, ведь оно ему никогда не нравилось. Чем вызвал смех у всех сидящих за столом.

И вот сейчас Мэл идет на встречу с советом в черном атласном платье, по канту которого идет золотая вышивка, по лифу россыпь золотых жемчужин, а на рукавах вышиты золотые фениксы. На ее шее красуются тончайшие золотые цепочки, на каждом пальчике по золотому колечку, а на запястьях по золотому браслету. Ее прическу сделал лично Бром, уложив ее локоны, в импровизированный кокон и закрепил все это золотыми шпильками с цепочками, которые при ходьбе переплетались и позвякивали.

«И кто теперь елка? Теперь елкой буду я», – покачивая головой и прислушиваясь к тихому перезвону, подумала Мэл и улыбнулась своим мыслям.

Совет триединства собирался в императорском дворце редко, и для этого была выделена круглая комната с выгравированной магией круглой пентаграммой на полу. Для королевы стояло кресло у самой двери, а три кресла для совета располагались в самой центре пентаграмме. Мэл уже ждали ее мужчины у дверей круглого кабинета, тихо переговариваясь и решая такие важные «мужские» вопросы.

– Привет, – Мэл улыбнулась, понимая, что сейчас она производит фурор своим видом. Ну да совсем недавно бегала в одной серьге, а теперь сверкает золотом на каждом пальчике, а уж мочки ушей украшают маленькие фениксы. Да, чего это мы – она была прекрасна. Макияж на высоте, сама наносила его, легко косаясь кисточками ресниц и губ. Платье выбирала тоже сама, решив, что в бой нужно идти красивой, а то, что она не знала как себя вести и что говорить, так ведь это неважно, если что, всех будет поражать своей красотой.

Первым откликнулся генерал, ну и правильно, солдат должен быть черствым к красоте своей женщины… Дешерот приблизился к Мэл и легко поклонился: – Моя королева, вы прекрасны.

– И что мне нужно сейчас делать? – спросила Мэл, обведя гордым взглядом своих мужчин.

– Войти внутрь и ждать, встреча назначена на шесть вечера, сейчас как раз без десяти минут, – отозвался Анн. – Только прошу не входи в круг избранных. Ни за что не входи.

Мэл кивнула, оглядывая мужчин, все кивали, соглашаясь со словами Анн: – Хорошо. Иду, – около двери стоял Герий, все в той же золотой броне, он же и открыл дверь в круглый зал и тут же ее закрыл, как только Мэл прошла вперед. Комната действительно была круглой, в двух шагах от двери стояло кресло для королевы, дальше три кресла напротив друг друга в центре огромной пентаграммы, стены серые без излишеств, окон нет вообще, под потолком магические кристаллы, которые давали достаточно света, чтобы рассмотреть убранство комнаты.

Мэл обошла по кругу пентаграмму, рассматривая ее узор и заодно замечая рисунки на креслах совета: «Три женщины… Кто вы такие, что вершат судьбы этого мира? Надеюсь, я ничего плохого не совершу сегодня, чтобы не разозлить вас. И вообще, зачем вы сегодня меня сюда позвали? Что вас так напугало?»

Каждое кресло было со своим рисунком, на спинке одного кресла был изображен мужчина с мечом в руках, на другом девушка с птицей на плече, а на третьем было изображено солнце в лучах уходящей луны.

«Если эти кресла такие древние, может, когда-то у них было другое предназначение? Почему именно эти рисунки?»

Когда одно из кресел засветилось, оповещая о приходе члена совета, Мэл поспешила вернуться на свое место и улыбнулась первому члену совета, увидев перед собой молодую золотоволосую женщину в золотых одеждах: «Это кресло с солнцем и луной». Через секунду в кресле с изображенным мужчины, сидела женщина в черных одеждах с длинными черными волосами, распущенными по груди и спине и взглядом таким тяжелым, что Мэл захотелось спрятаться. В третьем кресле оказалась женщина в роскошном красном платье, светлые пряди волос кружились в своем танце вокруг ее головы, будто легкий ветерок шевелил их. Когда она повернула голову и взглянула на королеву, то у Мэл перехватило дыхание, она будто в зеркало смотрелась. Перед ней сидела она сама, только через десяток лет, прожив, будто сто лет за нее.

– Начнем. У нас мало времени, силы это земли на исходе, нам пора решить, наконец, что нам делать с нашей королевой, бунтаркой и той кто нарушает наши же законы, – женщина в золотом наряде повернула голову к Мэл и там была смерть.

«Но ведь это у меня как бы магия смерти, а у нее кресло с солнцем и луной, значит, у нее должна быть жизнь. Так чего это она на меня так смотрит?»

– Предлагаешь ее заменить на более выносливую и на все согласную? – зашипела женщина в черных одеждах, выпрямившись и положив руки на подлокотники кресла.

– Силы земли стоят на двух составляющих: жизнь и смерть. Наша Мэлисента, за годы своего правления не подарила ни одной жизни, а это значит, что она бесплодна. Смертей же от ее руки хватает на весь наш мир, – настаивала золотоволосая.

– Я заберу ее с собой. Там и проверю на бесплодность. Это моя вина, я оставила свое дитя и поверила в нее. Пора вернуться в лоно матери своей – Мэлисента, – блондинка смотрела прямо в глаза Мэл, и ведь Мэлисента даже пошевелиться не могла с самого начала их разговора, даже рот открыть не могла, ей дали возможность только дышать. Весь ужас отразился в ее глазах, вот там была их смерть. – Не пытайся разорвать путы Мэл, только себе навредишь. Я согласна на смену королевы, слишком много противоречий за последние месяцы, столько слухов, особенно слухи про ее эксперименты, пространственные карманы, порталы в другие миры.

– Да, был момент, когда мы все почувствовали перемену в магическом фоне планеты, и это и был ее перенос сюда, теперь мы пожинаем плоды нашего бездействия, – кивнула дама в черном, окидывая гневным взглядом Мэлисенту.

– Значит, на том и порешим и я сейчас же издам указ о смещении Мэлисенты. Осталось решить, кто ее заменит, – золотоволосая кивнула, взмахнула рукой и Мэл встала. Она еще не понимала, как это все происходит, как она может двигаться, если ногами не шевелит, но она летела в самый центр пентаграммы. Да, она летела над полом. В ее глазах был ужас, а рот раскрывался, готовясь кричать от ужаса. Что сейчас будет? – Она твоя дочь Накао, хотя бы потому что именно так выглядит, потому решить ее судьбу должна ты, но пожалуйста, пока не выясниться кто она такая, может ли она иметь детей и вообще владеет ли магией эта чужестранка, прошу, держи ее в своем дворце. Лучше не выпускать ее никуда, о ней должны забыть на пару сотен лет.

«Они знают, что я попаданка? Тогда что меня ждет? И эта женщина – моя мать?»

– Хорошо светлейшая, я согласна, – кивнула блондинка, наблюдая за висящей в самом центре пентаграммы Мэл. – Но королева – это незыблемое правило нашего мира, кто ее заменит?

– Моя дочь, – черноволосая кивнула. – Гревин имеет уже двух детей, управляема, в нашем случае это сейчас самое главное. Нужно вернуть законы на эту землю и сохранить наши позиции, и трон.

– Согласна, – кивнула золотоволосая и продолжила, только следующие ее слова были для Мэл громом среди ясного неба, усиленные магией, они звучали в этих стенах как раскаты грома. – Даём Гревин Итон право наследования королевского трона и смещаем с наследования трона Мэлисенту Стаакс,  возвращая ее матери, в первородные земли.

 «Нет, пожалуйста, я ведь пыталась все изменить, пыталась вернуть на эти земли свободу. Пожалуйста», – кричала Мэл, глазами и мимикой пытаясь показать, как же она не согласна с этим решением.

– Тогда совет завершен? – спросила черноволосая и увидев взмах руки золотоволосой исчезла.

– Надеюсь, ты сможешь решить эту проблему Накао?

– Да, Теффана, она моя дочь, даже если пришла из другого мира, как видишь мы с ней одно лицо.

– Но ты не знаешь, кого призвала Мэлисента себе на замену?

– Даже, если я никогда не узнаю где моя вторая дочь, я попытаюсь спасти эту, – блондинка кивнула, молча прощаясь и наблюдая как исчезает в свете  кристаллов золотоволосая. Потом подняла глаза на Мэл. – Сейчас мы переместимся домой, там и поговорим. У меня много вопросов, у тебя вижу тоже.

ГЛАВА 24 Правда …

«Нет, а как же те, кто стал моими мужьями? Что теперь с ними будет?» – кричали глаза Мэл, когда ее укрывало дымкой портала перехода и медленно опускало на черный паркет в неизвестном замке. Когда ей дали возможность владеть своим телом, она на секунду зажмурилась и тут же выпалила: – Верни меня обратно.

– Нет, ты наказана советом, потому теперь это твой дом, – тихий голос блондинки слышался где-то позади нее.

Мэл развернулась к стоящей перед ней женщиной: – У меня четверо мужей, и я бы хотела их вернуть, или хотя бы перемести их сюда.

– Нельзя. На ближайшее время, пока я не пойму сможешь ли ты выносить и родить ребенка, они будут находиться отдельно от тебя. И твои мужья ведь знают, что после того, что решил совет, им не светит вернуться к тебе. Прости дорогая, но для того, чтобы их вернуть, придется очень постараться, – женщина обошла Мэл с правой стороны и направилась к стоящему в двух шагах от нее столику с напитками. – Выпей и давай поговорим.  Я хочу узнать тебя, а ты ведь, наконец, хочешь узнать правду. Или я неправа?

– Меня учили, что я отвечаю за тех кого приручила. Верни их мне, – сверкнув глазами, прорычала Мэл, делая шаг вперед.

– Твоя магия смерти на меня не действует, потому что в этом замке стоит ограничитель на твою магию. Я растила твою сестру и знаю чем может мне грозить магия смерти. А ведь я ее растила для того, чтобы она заменила меня однажды в совете. Но боги решили по-другому, – блондинка протянула Мэл бокал с золотой жидкостью и улыбнулась. – Выпей и успокойся. Если ты так печешься о мужчинах, то я перенесу их на свои дальние земли, пусть строят дома, сажают зерно и выводят лошадей. Когда придет их время, то сможешь их увидеть.

– Ты, правда, это сделаешь? – Мэл остановилась перед блондинкой и забрала из ее руку бокал, еще не веря в то, что ее мужчины будут хотя бы жить спокойно, хоть и не смогут ее увидеть, но она хотя бы будет знать, что они живы. Блондинка кивнула и щелкнула пальцами правой руки.

– Уже сделано. Теперь ты.

– А что я могу?

– Расскажи: как ты росла, кто тебя растил, где ты жила, как сюда попала?

Мэл видела как женщина, называющая себя ее матерью села на диванчик, подтянула к себе ноги и ее платье красным пятном расплылось по белоснежному дивану, потом улыбнулась и показала на стоящее рядом с диваном кресло: – Садись, сюда никто не зайдет, пока я не прикажу, так что мы можем спокойно поговорить. Надеюсь, ты не голодна? Не хотелось бы нарушать наш разговор приходом слуг.

– Нет. Я согласна поговорить, а главное я хочу узнать законы этой земли и почему ты называешь меня своей дочерью?

– Я Накао Стаакс, одна из немногих женщин, которая смогла за свою жизнь произвести на свет двух прекрасных дочерей, – блондинка усмехнулась, – и вошла в совет. Один из наших законов гласит: дочь дает право выбора в совет триединства. Две сотни лет назад я вошла в совет и стала матерью самой жестокой правительницы всех времен, – печальная улыбка промелькнул на ее лице.

– Но мне всего тридцать лет, как ты можешь говорить о том, что ты моя мать? – Мэл упала в кресло и раскрыла огромные фиалковые глаза.

– Тридцать лет назад у меня родилась дочь, но тогда были не лучшие времена, чтобы показывать тебя всему миру, потому мною было принято решение отправить ребенка порталом в неизвестность, с надеждой, когда ни будь встретиться.

Мэл вспыхнула: – Мать, бросившая ребенка на произвол судьбы? И как же ты на это решилась? Да, знаешь ли ты, сколько раз я мечтала, чтобы у меня родилась дочь? – она покачала головой. – Хочу тебя разочаровать, я врач хирург и я проверялась – я действительно бесплодна. Судьба посмеялась надо мной, в тот роковой вечер, возвращаясь от родителей, которые мне дарили любовь и подарили ту жизнь, я встретила одного  мужчину, который сюда меня и перенес, пожелав удачи. Хотела бы я посмотреть на него сейчас! Интересно чтобы он сказал на такой поворот судьбы?

Накао покачала головой: – Совет триединства – туда ходят женщины трех магий: смерть, жизнь и нейтральная. Я всегда была нейтральной, Теффана – это жизнь, а Накашима – смерть. Когда родилась Мэлисента, я даже не знала, что она вырастет такой эгоистичной и злой, но когда родилась ты – я уже знала, что твоя сестра будет обречена, и тогда единственным выбором у меня было лишь спасти тебя, чтобы потом представить совету, ну когда смогу. Судьба жестока, тебя назвали именно ее именем и в тот вечер, когда твоя сестра исчезла, тебя вернули этому миру. Теперь нам придется решить эту проблему.

– Тогда почему я владею магией смерти?

– Не знаю. Ты так на нее похожа, тот же голос, те же волосы, брови, даже глаза, фигурой тоже боги не обделили. Я не знаю, что нам делать теперь. Накашима так просто власть не отдаст, а теперь, когда посадила на трон свою дочь будет еще злее и еще более подозрительнее. Потому тебе нужно затаиться, пройти обследование, притом, что я должна отчитаться совету и тогда примется окончательное решение о твоем дальнейшем здесь пребывании.

Мэл остановила ее: – Не понимаю. Объяснись.

Накао опустила голову, а потом ее подняла: – У нас есть один закон, который требует чтобы женщина каждые два года рожала детей, да, это жестоко, но этого требует сама земля. Девочки рождаются одна на сотню лет, а мальчики – каждый год. Тут бы смягчить законы, но тогда мы вымрем, исчезнем, потому этот закон так и не смогли смягчить. Твоя сестра столько раз имитировала беременность и выкидыши, что я уже устала их считать. Когда поползли слухи про подмену королевы, совет пришел к выводу, что необходимо обновить королевскую кровь. Прости, что смогла защитить только так, – Накао покачала головой, предполагая ее вопрос. – Понять, что ты не она было легко. Совет, на который ты пришла, и твоя улыбка, твоя поза, твои глаза, все нам сказали, что мы оказались правы – ты не она. И ведь твоя сестра на совет никогда не приходила, она боялась нас как огня. Но изменить сейчас уже ничего нельзя, потому давай решать, что мы будем делать с твоим будущим.

– А что с моим будущим? Отпусти меня, я вернусь к моим мужчинам и все, – Мэл сложила руки на коленях, перебирая складки своего черного платья и улыбнулась матери. Сейчас все встало на свои места, она хотя бы понимала, что эта за земля, да, еще многое не ясно, но и отпускать своих мужчин она не собирается.

– Если ты действительно бесплодна, то наказание будет жестоким, – прошептала Накао.

– Наказание? А в чем моя вина? Это к природе, не ко мне.

– Увы, это мы еще должны будем доказать, – шептала Накао вставая. – Хорошо, а сейчас я познакомлю тебя с твоим сегодняшним домом.

ГЛАВА 25 Новый дом, новая жизнь …

Замок Накао был прекрасен: белоснежные стены, золотая мебель и много зелени. Кажется, что прекрасный белоснежный замок – это, то место где хочешь остаться навсегда, но пройдя по галереям, лестницам и увидев и выслушав эту женщину, которая рассказывала о законах и правилах ее мира, Мэл лишь покачала головой.

«Этот мир не изменить за один день, да, его не изменить даже за сотню лет. Моя мать, будем ее считать таковой, ведь мы похожи как две капли воды, не похожа на тех женщин, которых мне пришлось увидеть за эти дни, но законы здесь суровы, хоть и дают много свобод мужчинам».

А Накао вела дочь по переходам замка и рассказывала: – Твоя комната рядом с моей, ночью желательно не выходить, если не хочешь стать женой еще полусотни мужчин.

– А сколько у тебя мужей?

– Двадцать, но не об этом речь. Завтра в шесть утра пройдет твой осмотр, убьем сразу двух зайцев, проведем осмотр на магию и на детородную функцию. А пока располагайся, у тебя будет один слуга и один страж, надеюсь рассказывать, как нужно с ними обращаться – не нужно?

Мэл покачала головой: – А падать ниц они тоже будет?

– А ты хочешь?

– Нет, я в том замке это отменила, – пожала плечами Мэл, осматривая коридор, в котором они оказались. Широкий, вдоль стен стояли вазы с цветами, мягкий ковер под ногами и портреты на стенах.

– Вот и здесь не будут. Так вот твоя комната, там есть все, что нужно женщине. И мой тебе совет, отдохни, завтра будет тяжелый день, если выясниться что ты действительно бесплодна, то завтра тебя жжет суровое испытание.

– Какое? Озвучь сразу все мои проблемы.

Накао улыбнулась и открыла дверь ее комнаты: – Знаешь пока ничего не ясно, не забивай себе головку всякой ерундой. Доброй ночи. Тебе принесут ужин прямо в комнату, чтобы сократить знакомство со слугами до минимума.

– Хорошо. Как скажешь, спорить себе дороже, – Мэл прошла в комнату и услышала, как щелкнул замок позади нее. Ее кажется, будут держать до утра под замком? Порталы она открывать не умеет, магия у нее смерти, и то она ею не владеет, так что ей остается лишь ждать завтрашнего утра и решения совета.

Комната была большой, в синих тонах, даже казалось, что она предназначалась для мужчины. Строгая мебель и в минимальном количестве, кровать, стол и стул, у камина кресло и всё. Ванная оказалась тоже небольшой, на одного человека. Шкаф для одежды был пустым, что привело Мэл в уныние, переодеться на ночь было не во что.

«И это все включено? Даже в Турции в отелях так не относятся к своим постояльцам. Хотя там платят за проживание деньги. А у меня их нет. Нет, можно конечно снять с меня все это золото, которое я благоразумно на себя навесила, но вряд ли мне удастся его продать, чтобы выжить в этом мире».

Принесли ужин только через час, и то в таком количестве, что у Мэл свело от голода живот судорогой: горячий чай, бутерброды с сыром не могли унять ни ее голод, ни ее страх перед завтрашним испытанием. Поговорить со слугой она тоже не могла, он как каменный стоял у порога комнаты и ждал когда она допьет свой чай. Мэл еще попыталась отказаться от его услуг, предложив ему отправиться по своим делам, но молодой слуга стоял как вкопанный у ее двери и молча наблюдал за девушкой.

«Я здесь пленница, и даже если я твоя дочь, у меня прав меньше чем у последнего раба на арене. Жаль, что так круто вляпалась. Нужно было сначала расспросить, разузнать и все правильно продумать, а уж лишь потом, идти на встречу с советом. Кто же знал, что ты сестренка такая хитрая оказалась. А меня предупредить?»

Сразу после ужина Мэл приняла ванну и раздевшись до белья отправилась в кровать, пытаясь быстрее уснуть, чтобы развеять свои горькие мысли,  чтобы узнать что же будет такого страшного завтра. Как врач она могла сказать, что осмотр у гинеколога будет, иначе как они определят ее возможность родить дитя. Но как они определят ее уровень магии, она не знала и готовилась к худшему.

На удивление она спала спокойно, ну как говорится чистая совесть – дает отдых душе.

Утром ее разбудил все тот же молодой слуга, бритая голова и белоснежные одежды, вот что увидела Мэл открывая глаза и потягиваясь. Ей в руки упала длинная сорочка и слуга вышел за дверь.

– О, меня переоденут, но мне дорогая матушка нужен душ и завтрак, – осмотрев комнату на предмет данного интерьера поняла, что завтрак ей не принесли. – Жадина, – но в ванну она все-таки забежала, быстро приняв душ и натянув на голое тело это белоснежное чудо-юдо, крутанулась к зеркалу, встроенному в шкаф. – Миленько, открыты плечи, разрезы с двух сторон от бедра, открывающие мои стройные ножки, – она закрыла дверцу шкафа, и тут же открылась входная дверь. – А обувь мне полагается? – на ее вопрос слуга ничего не ответил, лишь отошел в сторону, пропуская девушку впереди себя. – Вот нужно было соглашаться на поклоны, а то даже неловко себя чувствую, – шептала она себе под нос, пробуя пятачками ковры, лежащие в коридоре.

Ее вели под конвоем из четырех человек, дальше по коридору, а когда открыли дверь, она предстала перед двумя мужчинами и Накао, которые разговаривали стоя у окна. Но больше всего Мэл поразил стол в центре комнаты. Каменный стол, с углублением для женского тела, и рук, которые должны были утопать в камне. Отполированный до блеска, он привлекал ее внимание, заставлял и трястись от страха и в то же время благоговеть перед такой силой и мощью.

– Дочь, тебе придется раздеться и лечь сюда, – Накао сделала шаг вперед и показала рукой на каменный алтарь.

– И почему мне кажется, что в роли рабыни теперь я, – зашипела Мэл, но рывком сорвала с себя рубашку, и не дожидаясь ни слов поддержки, ни слов утешения, что ее заставляют раздеться перед незнакомцами, дотронулась до алтаря, ощущая холод камня. – Как бы я хотела чтобы всего этого не было, но сейчас у меня только одно желание, и прошу исполни его – верни меня обратно, –  обращалась она именно к алтарю, потому на поддержку своей так сказать матери не надеялась. Она легла на спину, вложила руки в специальные углубления и закрыла глаза, отдаваясь холоду камня, который проникал кажется в каждую клеточку ее тела.