Текст книги "Сожженное сердце (СИ)"

Автор книги: Надежда Неважно

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

«Одежда должна быть спокойных тонов, а ее покрой не должен вызывать низменных желаний. Руки и ноги должны быть закрыты тканью, кисти прикрыты манжетами. Не допускается рабочая одежда. Оружие не допускается. Обувь с металлом на подошве не допускается. Каблуки у мужчин не допускаются...»

– Значит, не допускаются? Ну что же, посмотрим.

Волосы длиной до лопаток были собраны в высокий хвост и закреплены кожаной лентой. Ногти идеально отполированы и пострижены. Над своим костюмом ведьмак изрядно поиздевался. Сорвал рукава, оставив неопрятные срезы на плечах, воротник стойку срезал ножом и, проделав в вороте отверстия в белой ткани, вставил такую же кожаную ленту. Из старого сундука достал рабочую носкую, но пока еще опрятно выглядящую кожаную безрукавку цвета мокрого песка, такую же, как и ленты на волосах и вороте. Штаны надел также кожаные, под цвет безрукавки. Мягкие сапоги, в которые заправил штанины, были с вышивкой по голенищу и стальными пластинами на небольшом каблуке. Примерив все это, понял, что переборщил. В итоге заменил рубашку на рабочую, у которой рукава есть, но заканчиваются обычными, не пышными манжетами. Пришедший лис задал вполне резонный вопрос:

– Не сваришься?

– А ты что предлагаешь?

– Рубашку на легкую замени.

– Так она просвечивает.

– Вот и хорошо, будешь как бы одет, но и свои шрамы не закроешь. Пусть им всем будет стыдно!

В итоге, именно так Слен и сделал. Глаз свой он закрыл черной повязкой, оттеняющей белизну волос. На бал Слен тоже приехал не по правилам (в карете или открытой коляске), а верхом на своем гнедом жеребце с пушистой гривой, убранной в косы, и безумно пушистым хвостом. Ноги лошади были с такими же черными и пушистыми бабками. Сам конь производил впечатление одних лишь только мышц под плюшевым покрытием. Наезник вызывал уважение и трепет. Единственной действительно дорогой вещью в его гардеробе была небольшая, но красивая брошь. Оправа из белого золота в виде рук держала рубин, камень был огранен в форме сердца, которое как бы горело в языках огня красного золота. Брошь располагалась аккурат напротив сердца ведьмака. Его бунтарство было замечено, но король на ропот придворных сказал всего одну фразу:

– Вы, господа недоученные маги, раплодили нечисть, которая сжирала нас всех изнутри, а он единственный выживший в битве с ней. Ему можно все.

– А господина Саринтена, лорда Грифского, вы приказали повесить за меньшее.

– Что позволено Юпитеру, то не позволено его быку.

В итоге Слен был замечен, но оставался в одиночестве. И так и простоял бы он спокойно с бокалом вина, если бы не такой знакомый, но жутко ненавистный и одновременно любимый голос:

– Разрешите вас пригласить...

*** За две недели до бала в посольстве эльфов в государстве людей***

Эльф как всегда сидел в кабинете, перебирая письма и договора. Переговоры с гильдией мастеров каменного дела были сложными. Эти люди не терпели никаких изменений и поэтому переговоры затянулись на очень долгое время, но все же договор о поставке обработанного камня для дорог эльфийского государства был подписан, хоть и с большим скрипом, на выгодных для эльфов условиях. Теперь же, перед балом в честь принца и наследника, следовало доделать запущенные дела, да и дела самого посольства требовали внимания, именно поэтому явление прихрамывающего сына не вызвало у эльфа бури восторга. Старший эльф уже готов был слушать об очередном неугодном сыну человечке, о его новых пассиях и многую другую чушь, которая кажется в юности такой важной, когда младший вдруг заявил то, от чего блондинистый эльф чуть было не поседел.

– Я женюсь!

– Чего?

Решимость в голосе сына пугала Соэлена.

– Правда, он пока еще не знает.

– Кто?

– Мой жених.

– А на ком ты женишься?

– На учителе.

– А кто твой жених?

– Учитель.

– И кто не знает?

– Да мой классный.

– Так. Ты женишься на учителе, а твой жених учитель не знает, что твой классный не знает, что ты женишься на учителе?

– Ну, немного не так, но да.

– А можно вопрос?

– Давай.

Соэлен был сбит с толку.

– А нахрена?

– Я спор не могу проиграть...

– И?

– Чтобы его выиграть, надо завалить учителя, а он не ложится ни с кем. Он вообще нас, в мысле эльфов, за грязь под ногами считает. У меня по его предмету такие хвосты... еще ни один эльф нормально у него экзамен не сдавал, все по несколько раз ходили на пересдачу. А еще на него пари есть. Так там уже больше миллиона золотом набралось, уже даже поверенного наняли.

– Так, и кто же он?

– Человек.

– Ты хочешь связать свою жизнь с человеком?

– Папа, ему уже за пятьдесят. Устроим простой брак, не магический, максимум лет тридцать, и я свободен.

– Знаешь, а может он и прав?

– В смысле?

– А чем ты лучше всякой швали? Ты не даешь ему выбора, решая о замужестве за него. Ты рассуждаешь о нем, как о бездушном куске мяса, которое через тридцать лет сгниет и даже запаха не оставит. Может, он прав, и ты, как грязь под ногами, не стоишь большего, кроме как стряхнуть с сапог?

– Папа, как ты можешь?

Младший эльф был безумно возмущен.

– Знаешь, я ведь любил. Любил человека. Вот только в его любовь я не поверил, и сделал ошибку, о которой сейчас очень жалею.

– Папа, я должен выиграть это пари! Ну давай, ты посмотришь на него и не будешь против. Да на него никто больше не позарится, а тут он хоть не холостяком помрет.

И не слушая возражений отца, эльфенок открыл на столе окно в мир. Окно представляло собой круглую воронку тумана, что закручиваясь, приносила на витках изображение того, что в данный момент делает объект, на который она настроена. Чуть покрутившись, воронка начала передавать картинку. На ее поверхности отразился человек, стоящий боком. Он жарил себе завтрак, стоя у плиты в халате и брюках, но босой и в фартуке, закрывающем торс. Он выглядел очень по домашнему, мокрые волосы заправлены за ухо, а на губах милая улыбка. Старший эльф затаил дыхание и не обращал внимание на бубнеж сына, а ведьмак, как почуяв внимательный взгляд, повернул голову, являя взгляду эльфа свои шрамы и незрячий глаз. Как только изображение померкло, эльф начал дышать, а его сын чуть ли не забегал по кабинету.

– Убедился?

– Не трогай его.

– А свадьбу большу... чего?

– Не трогай Слена.

– Откуда ты?...

– Это он, моя любовь.

Задумчивый эльф вышел из кабинета, оставив сына в шоковом состоянии. Как только дверь закрылась, он сел в кресло, но боль в филейной части мигом поставила его на ноги и заставила догнать отца, дабы выпытать все то, что он умалчивает.

И вот прошло уже две недели, бал, на который пригласили эльфа, был в самом разгаре, и тот уже думал удалиться, все приличия уже соблюдены, пока не заметил знакомую прямую осанку сидящего на балконе человека. Чуть помедлив, он подошел к нему и дрогнувшим голосом предложил:

– Разрешите пригласить вас на танец...

Холодный взгляд единственного глаза замораживал не хуже северных ветров, а выплюнутое «нет» втаптывало в грязь. Ведьмак ушел тихо, но быстро, а эльф еще долго стоял на балконе и держал в руках бокал, из которого пил Слен, как бы надеясь почувствовать тепло его руки.

Комментарий к части

Дождались? Не вижу радости!

Часть 48

Весь оставшийся вечер мужчина просто кипел от злости. Этот... эльфффф... как он мог еще и пригласить его, после того как с ним поступил так... по свински... когда он продал свою любовь...

В сердце снова поселилась боль, оно тянуло и ныло, как тогда. Казалось, под звон разрушавшегося заклинания человек сходит с ума. Луна освещала лицо в окне, кажется, еще немного, и ведьмак завоет на нее, как волк-одиночка. Перед глазами проплывало его нежное и такое дорогое лицо. Заостренные ушки и огромные миндалевидные глаза. Мягкость его губ и тела. Его стоны и нежные слова. Все как будто возвращалось по кругу. В голове как фильм крутили, о том, как он увидел впервые эльфа, о том, как они, стоя спина к спине, защищали друг друга. О прекрасном вечере, на который он был приглашен эльфом. О том, что было когда-то. О том, что он хочет вернуть, но не может. Никогда не сможет. Ведь стоит только сказать «прощаю», стоит только отпустить и принять... Всего лишь сказать одно слово в ответ на просьбу «прости». Но просьбы не прозвучало. В глазах эльфа была решимость и ничего больше. К рассвету боль начала понемногу притупляться, оставляя вместо себя тупое ноющее шило, воткнутое в чувства. Рассвет мужчина встретил с бутылкой крепкого гномьего пойла и буханкой черного хлеба. Чувства рвались наружу слезами. У ведьмака было еще семь дней, чтобы успокоиться и понять, как жить дальше.

Соэлен стоял на балконе уже больше часа. Он все крутил бокал в руках, не смея поставить его на парапет, как будто боялся, что он исчезнет, так же, как ведьмак. Санитаэль подошел почти что бесшумно, нарочно топая ногами, дабы предупредить отца о своем приходе.

– Папа. Ты как? Что у вас произошло?

– Он ушел. Ты знаешь, что у него с глазом?

– Нет, отец.

– А что за шрамы на лице?

– Нет, отец.

– А почему руки в шрамах?

– Нет.

– А что ты вообще знаешь о человеке, на котором хотел жениться?

– Ничего такого.

– Не трогай его. Он мой. Осталось только ему это доказать.

– Что доказать, отец?

– Что я люблю его.

– А как же папа?

– Твой папа был безумно похож на Слена. Такой же живой, взбалмошный и нежный. Он покорил меня тогда своим характером. Именно поэтому я выбрал его, но полюбить не смог. Зато его любви с лихвой хватило для твоего появления. Я ему безумно благодарен.

Соэлен наконец, развернувшись, ушел, а Санитаэль остался. Он смотрел в сад, наполненный огнями и думал, как же сильно надо любить, чтобы пронести эту любовь почти тридцать лет? Или больше? А у него будет такая любовь?

Соэлен вернулся домой мрачный, сжимая бокал, так и не выпущенный из рук. Он явно увидел чары, наложенные на чувства человека. Они уже истончились и готовы были рассыпаться в любой момент. Они сковывали часть разума человека и не позволяли ему любить. Эльф помог чарам рухнуть, для того, чтобы завоевать его опять. Завоевать и никогда никуда не отпускать. План был достаточно прост и вызывал сумасшедшую улыбку. Эльф намеревался сначала как можно чаще раздражать человека своим присутствием, заваливать знакомыми подарками и мелочами, говорить комплименты и молить о прощении. Но начать эльф решил с маленького письма, что рассказало бы ведьмаку о его любви. Взяв перо с ужасно острым кончиком (такими перьями могли писать только аккуратисты эльфы и использовать их как метательное оружие, если вдруг будет необходимость) и чистый лист, он задумался. Бокал стоял на столе и почему-то нервировал. Пока эльф думал, руки сами вывели:

Почему мы упрямы бываем,

Ради цели идем на пролом?

От чего про других забываем,

Сразу в крик и жалеем потом?

Ты и я, знаешь сам, не цветочки.

Извини! Я не прав! Точка.*

Эльф тупо уставился в свою писанину и, немного подумав, перенес стих на красивую фиолетовую бумагу с гербовым символом. Запечатав конверт, он не стал его душить, а отправил Слену, не подписавшись. Он очень надеялся, что Слен поймет его просьбу, его крик души, что эльф так и не смог произнести в слух.

*http://zanimatika.narod.ru/LovePoems_unoshe.htm

Часть 49

Эльф следил за своим любимым почти всю оставшуюся неделю, как магически так и физически, прячась по кустам и все сильнее зверея от того, что всякие студентики посылают на его парня всякие заклинания приворота и охмурения. Про тонны духов с афродизиаком и наведенной магией голоса он даже и думать не мог. К седьмому дню эльф заработал бессонницу, манию преследования и информацию о странном техногенном мире, куда часто мотается Слен. Сходив в тот мир на разведку, эльф решил действовать именно этими, незнакомыми никому средствами. Портал выкинул его в темной арке одного из домов, прямо у стены. Напротив него зажималась парочка, парень и вроде бы девушка. В смысле, есть грудь, длинные ноги и талия, но облегающие штаны цвета травы, крупная цепь на талии и ярко розовый топ с рваным краем, скрытый под кожаной курткой с косой молнией. На ногах были ужасные ботинки на огромнейшей платформе, а на голове волосы, почему-то оранжевые, встали ежиком. Парень был больше похож на шкаф в кожаном облегающем костюме. Лиц видно не было. В конце арки с другой стороны двое били третьего, но тот все еще стоял на ногах и пытался отбиваться. В общем, на эльфа, появившегося из ниоткуда, никто не обратил внимания. Присмотревшись к прохожим, эльф переделал свой наряд, облачившись в плотные синие штаны, которые гнутся через раз, хлопковую рубаху с капюшоном и шнурками по бокам. На ногах он решил оставить мягкие сапожки, спрятав яркие вышитые голенища под штанинами. Волосы пришлось распустить для того, чтобы спрятать уши. Но кончики нет-нет, да и выглядывали из-за волос. На проходящего высокого мужчину часто оборачивались и смотрели вслед. А он шел к одному маленькому домику, на котором была надпись: "Все для праздника!"

– Здравствуйте! Чем вам помочь?

Улыбчивая девушка с любопытством и интересом смотрела на нового посетителя.

– Я обидел друга. Вот хочу прощения попросить.

– А что ваш друг любииииит?

Слово оно протянула как умалишенная и тупо похлопала глазками.

– Он любит романтику, нежность и силу.

– Ого. Какой у вас интересный друг.

– Не жалуюсь. Так что вы мне посоветуете?

– Возьмите гелиевые шарики и коробку.

– И? Зачем?

– Приклеите шарики к низу коробки за веревочки, а на середину веревочек прикрепите письмо с извинением, запихнете сами шарики в коробку и поставите ему под дверь. Как только он откроет коробку, шарики вылетят, но не улетят, а письмо будет заметно.

– Как-то маловато.

– Ну, как он прочитает, по реакции посмотрите, может, будет достаточно?

Эльф так и сделал. Купил на свежесотканные из воздуха деньги двадцать три шарика и огромную коробку, украшенную цветными лентами и подарочной бумагой. Тут же с помощью девицы закрепил шарики и, засунув их внутрь, понес к переходу. В этот раз незамеченным уйти не удалось. Глядя на пришлого человека, огромная дворовая собака пристраивалась к одному из двоих валяющихся без сознания парней, дабы справить естественную нужду в виде поссать с задраной вверх лапой. Собака никогда не любила людей, а эти двое ее всегда шпыняли и даже хотели хвост отрезать. Наблюдая, как парень, которого они били, все же добил их вытащенным электрошокером, собака готова была вылизать героя или захлопать лапами, но парень быстро ушел и облизыванию не подлежал, а хлопать она просто не умела. Явление же незнакомца ее озадачило. Собака смотрела на странного гостя с чуть приподнятой ногой и замерев. На ее глазах человек просто... растаял в воздухе. Собака смотрела недолго, под конец сведя в кучку глаза и подумав, что писать сидя удобнее и вообще, ей еще хозяина искать надо на старости лет. В общем, она спешит и все. Постоянно оглядываясь назад, собака ушла, пообещав себе больше никогда сюда не возвращаться.

А Соэлен прибыл домой. Ему предстояло еще написать письмо с извинением. Три раза он брал чистые листы и пробовал писать. Зачеркивал. Мял. Выкидывал. Наконец, после пачки испорченной бумаги, сорванных нервов и скандала с так не вовремя попавшимся подчиненным, он все же смог наваять черновик.

" Дорогой мой, любимый Слен. Многоуважаемый ведьмак. Слен. Здравствуй. Я понял, что я виноват, но и ты не прав. Прости меня. Я виноват перед тобой. Я был циничным и упертым, не видел дальше собственных ушей. Но и ты тоже не сахар. Я боялся. Боялся, что ты такой же, как все, охотник за вечной жизнью. Я боялся открыться тебе в своих чувствах и разочароваться. Ведь ты такой же человек, как все. Я не подумал, что если ты и человек, то можешь быть совсем другим, нежели твои сородичи. Я вспоминал вспоминаю тебя все время. Я выбирал себе мужа, примеряя твой характер на него. Я видел тебя в нем и мечтал о том, что когда нибудь мы будем вместе. Я думал, что ты уже сдох. Я надеялся, что ты еще жив, даже пытался найти тебя. Я молил лес, чтоб ты остался в живых. Я думал, что смогу сплясать на твоей могиле, а потом понял, что сам умру рядом. Я хочу, чтоб ты жил и помог жить мне. Мне плохо без тебя. Я люблю тебя и это правда. Прости меня. Прости. Твой эльф Соэлен."

Запечатав письмо в фиолетовый конверт, он прикрепил его к шнуркам шариков и магией отправил на стол в класс Слена. Вспомнив о том, как ведьмак любил смотреть на бабочек, Соэлен открыл проход в одну из горных долин, где обитали эти прекрасные насекомые. На дне шкатулки, прихваченной с собой, эльф вывел витиеватым почерком: «Прости». И, применив направленную магию, собрал больше двадцати крупных бабочек в шкатулку, после чего закрыл ее на маленький ключик. Сам же ключик так же магией переправил в почту ведьмака, а шкатулку курьером отправил Слену. Так, чтобы вручили лично в руки.

Часть 50

Письма, снова письма с витиеватыми подписями и ужасно сильно надушенные. Счета из мастерских и приглашения на балы. Все это было знакомо и обыденно. Цвета конвертов отличались. Счета лежали в серых, приглашения в белых, а признания обычно в розовых или красных. А вот фиолетовое послание ведьмака заинтриговало. Мало того, что не было подписано от кого оно, так еще и цвет был насыщенный, яркий с перламутровым переливом. Ни для кого не секрет, что цвет бумаги должен быть таким же, как и цвета домов в иерархии страны. Таким образом, зная цвет, можно сказать, от какого дома пришло письмо. Но данный оттенок был ведьмаку незнаком. Открыв конверт, он пробежал глазами небольшое стихотворение. Кто-то просил прощения. Посидев над листочком с полчаса, он даже догадался прочитать первые буквы строф и увидеть слово "прости". Кто-то явно чувствовал себя виноватым в чем-то перед ним. Неделя до начала учебного периода прошла достаточно быстро и без серьезных эксцесов, хотя человеку все время казалось, что за ним кто-то следит. Море направленной подчиняющей магии он отражал на деревья, кустарники или самих горе-магов и недоумевал. Ну неужели они настолько тупые? Его силой или шантажом заставить легче, чем магией, а они все действуют неправильно и именно поэтому он пока еще свободен. Об эльфе Слен запретил себе думать, но тот как назло стал являться к нему ночью в снах. Он любил Слена, целовал, нежил в руках и дарил безделушки. Во сне человек был счастлив рядом с эльфом. Перед началом нового семестра ведьмак решил провести очищающий ритуал. Он освободил комнату и зажег свечи вокруг себя. Удобно сев в в центр круга, Слен прочел шесть довольно легких заклинаний, призванных очистить ауру от ненужного. В принципе, все свечи полыхнули шесть раз, заклинания сработали, можно погасить их и пойти по своим делам, но тут человек вспомнил их единственный романтический ужин. Эльф не стал париться, а взяв две порции в столовой, принес их в комнату. Зажег везде свечи... а ночь в ореоле горящих свечей... Кажется именно сейчас ведьмак понял, что все. Перегорело. Ему больше не больно. Ему больше не обидно. Все, что было, то было, и в памяти осталось только хорошее, плохое же стерто под корень. Отрезано. Все. В сердце пусто, в сердце выжжена пустота. И что теперь он сможет спокойнее отнестись к эльфу. Только ученикам спуска не будет, а то расслабились тут...

Первый учебный день после каникул всегда сложный. Ученики возбуждены эмоциями: кто от встречи с одноклассниками, кто от поездки к родственникам, а кто еще от чего. Именно поэтому ведьмак всегда просыпался раньше и выходил в класс еще до главного гонга, обозначающего начало урока. И именно он стоял у стола с огромной кружкой и попивал крепкий кофе с коньяком, когда на него с потолка упала огромнейшая коробка, обклеенная яркой бумагой. От столкновения с твердым предметом (голову ведьмака назвать мягкой нельзя, не то что некоторых учеников) она открылась и шарики, ринувшиеся на свободу, сбили своим количеством ведьмака не только с толку, но и с ног, он-то ожидал, что они, как минимум, тяжелые. Воспарившие шарики чуть-чуть приподняли коробку над полом и начали смещаться вправо по дуновению ветра от открытой двери и возгласа «Ахххх» от студентов, расположившихся не только за партами, но и на балконах. Самых смышленых ведьмак посылал на балкон, а потом там же проводил с ними дополнительные развивающие занятия. Письмо, прикрепленное к веревочкам шариков, вместе с коробкой слишком близко подплыло к стене, на которой всегда горел факел. Надо ли говорить, что все девушки закричали, когда раздался первый громкий «Бам» от подпаленного шарика. А потом еще и еще. И вот, наконец, письмо опустилось так низко, что загорелось от спиртовки, стоявшей рядом и подогревавшей колбу с одной из опытных смесей. Первым в себя пришел все таки Слен. Он встал, посмотрел на содержимое своей кружки и, быстро подойдя к горящему письму, вылил из лейки воду, таким образом туша костер. Присосавшись к кружке и убрав лейку туда, откуда брал (а это хрен знает, никто не видел), Слен забрал пострадавшее письмо и, сев за стол углубился в чтение, оставив шарики на разграбление ученикам. Письмо оказалось подпалено в неожиданных местах и опять же фиолетового с перламутровым переливом цвета.

«Слен... Прости меня... Я боялся... нежели твои сородичи. Я вспоминал... вспоминаю тебя все время. Я выбирал с... примеряя твой характер на него. Я видел тебя в... Я молил л... Я хочу, чтоб ты ж.. . Мне плохо без тебя. Я ... тебя и это правда. Прости ...»

письмо было подпорчено не только огнем но и водой, что его потушила. Разобрать более внятно не было возможности. Ясно было одно. Кто-то о чем-то сожалеет.

– Учитель, от кого это?

– Тут не подписано.

– А что это?

Дриада, ох уж эти любопытные разговорчивые создания... именно она держала в правой руке оставшиеся шарики, а левой держалась за парту дабы не улететь вместе с ними, ведь дриады ужасно мало весят. Именно поэтому ведьмак любил выпить в их компании. По крайней мере, когда те перепьют, их легко можно оттранспортировать, что парня, что девчонку, в кроватку, и спокойно догоняться в одиночестве.

– Это называется воздушный шар. Он из другого мира и сдуется дня через три. Все начинаем урок...

И тут дверь открылась и в помещение влетел маленький леприкон – посыльный. Он быстро подсунул ведьмаку бланк, молча дождался его подписи и слинял, оставив шкатулку. Ведьмак брать ее в руки не спешил. Прочитал заклинания распознавания магии и очень удивился, что самой-то магии в ней слишком мало. Осторожно приоткрыв крышку, ведьмак снова сел на попу, так как к свету, а значит и в лицо ведьмака понеслись бабочки. Просто огромные бабочки. Откинув наконец крышку, он любовался многоцветием и красотой этих милых, а местами и ядовитых существ. Взглянув в лица учеников, он понял, что урок окончательно сорван, ибо половина уже пытались поймать бабочек, трое вытащили карандаши а остальные были в шоке и пытались удержать дриаду, так и не выпустившую шарики. Послание на дне шкатулки не принесло ясности в раскрытие личности поклонника. Но, хоть Слену и было приятно, но личная жизнь не входила в его планы. Да именно так он и скажет, когда поклонник к нему явится. А пока можно и на бабочек посмотреть, и идиотски поулыбаться. Главное, не забыть сжечь вон ту оранжевую, а то половину школы в лазарет отправит.

Часть 51

Смотря в око мира на остатки письма и улыбающегося ведьмака, эльф воспрянул духом и начал думать, что бы еще сделать, дабы вымолить прощение? Итогом его глубоких дум стали тонкие морщинки на лбу, исписанные галиматьей листы бумаги и решение еще раз сходить в тот же магазин, где ему шарики продали. Выход на этот раз был продуман до мелочей еще в кабинете. Соэлен изучил моду мира и выбрал те же синие штаны из плотной ткани, которые, как он теперь знал, назывались "джинсы", рубашку в клетку, довольно теплую, и удобные ботинки с неуместным названием "кроссовки" от бренда "лексус". Выглядят очень интересно, но в ношении на первых же метрах они себя оправдали и недовольство интересным видом прошло. Из стены эльф вышел, никого не боясь и не глядя на трахающуюся недалеко парочку. И на наркомана, улетающего к розовым пони, он не обратил внимания. Зато собака, забежавшая в момент переноса, со странным ошейником, светящимся в темноте красным, привлекла его внимание. Все дело в том, что она видела, как эльф вышел из стены, и челюсть ее лежала у лап. Эльф медленно подошел к бедному животному и закрыл ей пасть. Ну и пошел собственно дальше. А собака хотела протереть глаза лапами, ей уже начало казаться, что она сможет и закурить, но тут пришел ее новый хозяин, парнишка лет восемнадцати, ворча пристегнул ей поводок и потащил домой, обещая больше с поводка не спускать. Нет, определенно, ей не нравится ванна, ей не нравится то, что на кровать нельзя, но все это можно стерпеть вместе с постоянным вычесыванием щеткой и телячьими нежностями, только бы не видеть, как люди ходят сквозь стены. Определенно можно, не зря же она искала себе хозяина, терпела его. Нет, побег точно был не в тему. С хозяином лучше, и привидений нет. Ага, точно-точно.

А эльф, не подозревая о мыслях собаки, уже дважды повстречавшейся у него на пути, спокойно дошел до желанного магазинчика. Толкнув дверь и пройдя внутрь под звон колокольчика, Соэлен стал оглядываться. Тут явно творилось что-то невообразимое. Везде были сердечки и розочки. Люди явно готовились что-то отмечать.

– Здраствуйте, вам помочь?

– Да, мне нужен оригинальный подарок.

– Понимаю, в преддверии праздника всех дам многие приходят к нам! Смотрите, у нас новая партия букетов.

На этот раз в качестве продавца выступал паренек, смешной и улыбчивый. Он провел Соэлена к одной из витрин, где были букеты... из мишек, белочек, лисичек, птичек и просто из кружева, украшенного жемчужинками.

– Ого, я вот этот возьму.

– Хороший выбор.

Соэлен выбрал мишек-бомжиков, двенадцать штук в букете, и каждый из них держал по достаточно дорогой конфетке.

– Еще что нибудь?

Еще Соэлен выбрал корзинку с цветами из бумаги и конфетами, лепестки роз и сердечки из бумаги, пару статуэток, где присутствовали ангелы, и еще очень много мелочи. После зашел в достаточно дорогой магазин вин и, решив попробовать, выбрал самые дорогие сорта. Также прикупил в соседнем ларьке фрукты и отправился домой. Теперь три раза в неделю Слен получал необычные подарки. То он выйдет и на него из тучки вместо дождя под гром и молнии посыпятся лепестки и сердечки, то статуэтка прилетит по кумполу, а то и букетик какой в рожу зарядит. И все это с картонками с одним лишь только словом: «прости». И как-то так неожиданно он простил всех. И вампира, заваливающего его комплиментами, и эльфа, продавшего и растоптавшего его, и всех-всех. Просто простил и впервые в истории школы учитель-ведьмак не стал сильно валить на экзамене и на пересдачу пришла только половина действительно ничего не знающих эльфов. А курс Сатаниэля должен был получить дипломы уже завтра и все собрались в классе Слена для его прощальной речи. Ведьмак был очень задумчив и в руках крутил маленький букет из крошечных фиалок.

– Ребята, у меня для вас всего одно напутствие: живите правильно. Просто правильно.

И все. Под громкое молчание он, улыбаясь, ушел к себе дальше теребить такой нежный фиолетовый букетик фиалок. Он бы никому не признался бы и под страхом смерти, что любит цветы, но его поклонник, похоже, знал. Эльф тоже знал когда-то.

На вручение диплома он не стал одевать ничего праздничного, все по старому, рабочие штаны, рубаха и плащ. В этом году в моду вошли костюмы-тройки, но Слен не любил скованность, предпочитая старую добрую проверенную одежду. Дипломы получили уже три выпускника, когда Слен почуял неладное. Он выдавал дипломы, когда директор вызывала ученика, и он был всегда в центре внимания. Вручение по случаю плохой погоды происходило в столовой школы. Она была понапихана магией и именно это вызвало сбой наброшенного заклинания, в результате на Слене вместо классического костюма-тройки появилось... платье восемнадцатого века с кринолином, нижними юбками и кружевом, на голове парик из длинных курчавых волос. Пущено оно было со стороны родни... эльфов. Дириктриса монотонно читала имена, Слен выдал последние дипломы и, задрав юбки, не обращая внимания на речь директора, ушел с высоко поднятой головой. После взгляда в зеркало он, понял что лучше бы смотрел вниз. Его губы были густо накрашены, щеки ярко размалеваны, глаза подведены и накрашены синими тенями. А сам он был белый как полотно и с трехдневной щетиной.

– Прости, я не рассчитал.

Эльф, Соэлен, стоял в проеме двери в туалет.

– Расколдовывай, сука.

Шипел Слен не хуже змеи. Эльф сделал пару пассов рукой и все вернулось на места.

– Я думал сделать как лучше.

– У тебя всегда получается плохо.

– Что, и в постели плохо?

– Везде плохо.

– А когда-то ты стонал подо мной!

– Не помню, значит не было!

– Что? Да ты такой же, как все! Сначало наплетешь с три короба, а потом меркантильность просыпается!

– Напыщенный твердолобый индюк!

– Все?

– Нет, еще недоверчивый и злобный урод!

– Теперь все?

– Да, дерьмо ты собачье.

На эту реплику эльф вспомнил ту самую собаку из другого мира, обиделся и полез драться. Разнимали их весь выпустившийся поток и все учителя, вместе взятые. В наказание за разнесенный туалет, разбитые стены коридора и покалеченных преподавателей, разлохмаченная директриса назначила им обоим наказание, отправив обоих уничтожать гнездо «райских пчел», дав на сборы два дня. И что самое противное, по уставу школы она была вправе это сделать.

Часть 52

– Я люблю тебя! Прошу, держись, я уже вижу свет.

Эльф поправил на плече сползающего человека. Слен был окровавлен, из его спины торчало жало одного из воинов, убитого Соэленом. Но один все же смог достать его. Смог, вот только Слен закрыл эльфа собой, спасая его от смерти. Вокруг двоих героев лежало месиво из полосатых тел, эльф и человек были покрыты противной слизью, кровью и еще чем-то мерзким. Жало вышло почти насквозь, пробив легкое. Соэлен смог запаять рану вокруг жала, чтобы кровь не шла быстро и он смог дотащить его до выхода, где сможет построить телепорт в лечебницу. Как же он корил себя, что весь мед отправил в школу раньше, по пути к источнику. Зашептав все, что мог, Соэлен взвалил любимого на плечо. Он шел и говорил, говорил, что все это время именно он присылал подарки, бабочек, письма и многое другое. Он рассказал, что все понял, он молил о прощении. Уже входя в открытый портал, Соэлен услышал тихое, сказанное с последним выдохом: «прощаю»...

***За два дня до описываемых выше событий***

Осмотрев всю разруху, дыры в стенах и разбитые раковины, Слен не верил своим глазам. Он не верил в то, что все это было разрушено в рукопашном бою без применения магии. Он не верил, что к тем останкам раковины он с размаху прикладывал голову эльфа, а вон то зеркало разбилось от кулака Слена. Ущерб был довольно большой, но его вместе с эльфом они потянули бы выплатить. Но нет, этой горгоне директрисе приспичило избавить мир от остатков когда-то повсеместно встречающихся пчелок. С тех пор, как начали истреблять этих воинственных и опасных существ, те перестали селиться семьями по десять-двенадцать особей и начали собираться в грозди, образуя свое гнездо и выбирая одну королеву. В грозди входило от ста до пятисот семей, а селиться они начали в старых заброшенных шахтах или скальных расщелинах. До сих пор их не истребили до конца, ведя специальный подсчет и уничтожая лишних, лишь из-за их меда. Одна ложка меда могла излечить от любой болезни. А стоил он баснословных денег. А все из-за пчел. Размером они были по полметра в высоту с крыльями в их рост, жало на конце их тела вытягивалось сантиметров на тридцать, а то и больше, все зависело от их принадлежности к классам. Самыми сильными и опасными, конечно же, были пчелы-воины. Они охраняли все гнездо, начиная от входа. Слабее были трутни, но те вылетали из гнезда, находили поляну с цветами или подходящее дерево и ползали по ним, высасывая все соки. Когда естественного корма не хватало и высушенных полян становилось не просто много, а повально иссушались леса, то трутни могли напасть и на города, иссушая жизненную силу людей. А когда их не было, то могли выпить силу жизни у воды, именно так и появилось всем известное Мертвое море. Ну и конечно, самая незащищенная – эта королева. Огромная, в три-четыре раза больше воинов, она характеризовалась постоянным состоянием беременности, отсутствием жала и полной бесхарактерностью. По сути, она была хуже скота у людей. Ее трахали всем ульем, лишь бы дети, которых рождалось от семидесяти и больше, были здоровыми и выносливыми. Когда королева старела, воины должны были привести новую. Но из-за того, что королевами не рождались, а рожать королевы из трутней много не могли, воины приводили человеческую женщину. Мед, укусы, сперма воинов, все это живого человека, обычно девушку лет шестнадцати, ушедшую далеко от дома, достаточно быстро и больно переделывало в то, что представляла собой королева. Просто в полосатую свиноматку. Надо ли говорить, что такие королевы были озлобленны и часто убивали своих мучителей, если могли. Но одним больше, одним меньше... она все равно даст больше жизней, чем заберет. Со временем атрофировался мозг, и к моменту смерти это были просто куклы.