Текст книги "Сожженное сердце (СИ)"

Автор книги: Надежда Неважно

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

* польский Фильм «ведьмак», в тех кадрах Геральд познакомился с близницами. Две девушки-клоны и братишка. Провел с ними ночь, а следующим днем он узнал, что это был дракон. Девушки – крылья а парень сам дракон.

Часть 23

В два часа пополудни ведьмак встал, стараясь не шуметь, быстро ополоснулся и, надев магией выстиранную и высушенную одежду, вышел за дверь, посмотрев на умаявшихся ребят. Надо же, встретить в этой глуши повязанных. Это же один шанс на миллион. Повязанные рождаются друг за другом с разницей в минуту и называют их так, чтоб имена образовывали круг. Конец первого имени должно быть началом второго, конец второго началом третьего и так по кругу, пока последнее имя не станет началом первого. Повязанные как половинки друг друга, они дополняют и объединяют. Они обладают силой, не свойственной людям. Как ведьмак понял, эти повязанные являются детьми леса. Они охраняют лес и очень многое ему рассказали. Теперь он точно знал, где искать зверей.

Как и говорил Рик, на лежбище Сталенкара Слен вышел к темноте. Поваленное дерево, занесенное сугробами, хорошо скрывало вход в их нору. Сталенкары всегда живут вместе, редкие особи уходят в поисках дома. А эта особь поделилась совсем недавно, его щенка должно быть еще видно, а значит мамаша не уйдет далеко. Убить его можно, только отрубив голову, но и опасаться нужно. Сам зверь сложен как волк размером с буйвола. Тонкие, не свойственные таким тушам лапы с тигровым следом. На голове нет ушей, только ушные каналы, закрытые шерстью. Шерсть местами длинная, местами короткая, морда плоская, как у мопса. По хребту проходит просто невообразимый костяной гребень, а хвост утыкан иголками, которые могут использоваться как метательное оружие. Взрослые особи невидимы при охоте или защите стаи.

В ветвях дерева видна нора, а из норы слышится потявкивание. Это маленький Сталенкар почуял ведьмака и решил, что справится. Оглядевшись вокруг, не нашел ни одного следа мамочки, значит, она дома, значит, быть бою здесь и сейчас.

Вытащив меч и кинжал, Слен начал потихоньку приближаться ко входу в нору. Когда до входа оставалось с десяток шагов, на человека вылетела эта тварь и попыталась укусить. Размером детеныш был с овчарку, и это еще маленькая тварь. Сталенкар быстрый, но ведьмак быстрее, зелья начали действовать, реакции стали быстрее и сильнее, слух обострился. Именно поэтому он слышит, как бежит мамаша, понимая, что уже не успевает. Мечом сносит голову щенка, развернуться не успевает, местонахождение твари отслеживает на звук, уж очень горестно она завыла, когда увидела, как щенок погиб, и по хрусту наста. Затаившись, тварь ждет, а Слен находит ее следы и в последний момент ловит ее в прыжке за загривок. Они вместе падают на землю, кажется, тонны веса прижимают человека к снегу. Вложив всю силу в руки, он не мог отодвинуть от лица смрадную морду. Бешенство заставляет Сталенкара проявиться и Слен понимает, что эта особь еще больше, чем зафиксированные. Освободить руку не получится, меч далеко, нож как мертвому припарка. Глядя ей в глаза, делает усилие, сквозь боль отращивая себе акульи зубы. Еще одна способность, данная в дар при втором посвящении. Шея почти бесшерстная, открыта и уязвима. Именно туда ведьмак и впивается, смыкая челюсти с одним желанием убить. Как долго Слен перегрызал ей шею, отгрызал голову, не заметил, но если голова хоть на ниточке мышц висит, значит эта тварь еще жива. Вой стоял такой, что Слену казалось, что он будет оглушен.

Наконец, откинув от себя ее голову, с силой отбросил тело в сторону. Сквозь вновь пришедшую боль вернул себе нормальные зубы. Чуть отерев залившую его с головы до ног кровь, подобрал головы и понес в деревню. Если остановится передохнуть – умрет. Кровь этой твари самый сильный яд, действует когда жертва находится в покое. А противоядие осталось в комнате, ведьмак не думал, что придется грызть глотку.

Из леса ведьмак вышел в предрассветных сумерках, в правой руке головы тварей, левая прислонена к животу. От яда его уже сильно сводит, рези по телу проходят волнами. Идти прямо получается с трудом. Толкнув дверь таверны, в окнах которой несмотря на раннее утро горел свет, Слен прошел в зал. Казалось, вся деревня ждет его, и это так и было. Кинув на стойку головы, прошел в свою комнату. Сумка нашлась у кровати, там же и плащ. Хозяин постирал его и, как и обещал, закрыл комнату магически. Он сам открыл ведьмаку дверь и предложил помочь. Быстро найдя пузырек с жидкостью болотного цвета, Слен капнул три капли в вино, что в кубке стояло на столе. Залпом выпив, он сразу почувствовал действие противоядия.

– Что ж, хозяин. Пусть помогут мне вымыться, отстирают одежду. Только осторожно. Если яд попадет внутрь тела через раны или рот, умрете. Если что, у меня есть противоядие. Но оно стоит денег.

Кивок хозяина, и в комнату зашли две девушки. Они долго отмывали человека от крови и пота, а потом одна из них забрала одежду и ушла, вторая же осталась рядом с кроватью, на которой уже засыпал уставший ведьмак. Эликсиры брали свое, организму нужен отдых.

– Что тебе?

– Я ребенка хочу. Наверное, не время сейчас...

– Я бесплоден, такова плата ведьмака.

– Я от мужа хочу.

Девушка говорила тихо и все время краснела.

– А что не так?

– Не могу.

– Дай руку.

Присев на кровати, человек начал рассматривать руку девушки.

– Будут у тебя дети, как твоя соперница перестанет тебя травить, так и дети появятся.

– Что?

– Сестра твоя любит твоего мужа, он ее любит, но нельзя им быть вместе, сгорят. А тебя он полюбит, как сестра умрет, вот и дети пойдут. Все, иди.

– Я не хочу ее смерти.

– Поздно, медведь уже проснулся.

Утром ведьмак забрал своего коня, награду и уехал, а вечером селяне закололи медведя-шатуна, проснувшегося посреди зимы и успевшего загрызть их односельчанку.

Часть 24

И вновь таверна наполнена людьми. Старое строение из песка и камня, в окнах недорогое мутное стекло. По помещению расставлены длинные столы и лавки. На этот раз город оказался чище, чем думалось и в этой таверне тоже поддерживали чистоту. Не было соломы под ногами, блевотины и замытых пятен крови на стенах. Столы и лавки были чистенькими, а разносчицы с удовольствием дарили свои улыбки и подставляли аппетитные попки для шлепков. Но и на хамство гости не переходили, не затаскивали за стол красавиц с подносами, не хамили и всегда платили. А уж если случится драка, то сами потом поверженных и по домам разнесут. Все тут знали друг друга. Знали и уважали. А вот пришлых принимали с осторожностью. Особенно эльфов. А тут еще и несколько приезжих сняли комнаты у хозяина трактира. И двое из них были эльфами. Эльфы пришли на рассвете, как всегда с гордыми рожами, поднимая полы своих одежд, прошли к стойке и затребовали себе самые чистые и просторные комнаты. Ближе к обеду пришел человек в темном капюшоне с мехом. Поздняя весна была холодной, морозной по утрам и дождливой в середине дня. Вечером снова наступали заморозки. Пройдя к стойке, мужчина молча положил три золотых за комнату и еду, получил ключ. На лестнице он встретился с одним из эльфов, но они как будто и не заметили друг друга. Четвертым же была знахарка. Она приехала еще два месяца назад и уже успела заработать славу ведьмы. Она лечила все отварами трав и кореньев. Прыщи проходили быстро, ноги переставали пахнуть, а живот и голова болеть. Но людям это не нравилось. Они не могли понять, как она лечит, а значит, это от нечистых сил. Неправильное это. Вечером все собрались внизу. К эльфам, так же как и к человеку, никто не подходил. Еда была нормальная, лучше, чем могло быть в этой забегаловке. Слен сидел за маленьким столиком, невесть как оказавшимся среди огромных столов. Свечная люстра освещала весь зал. Скрипучая дверь отворилась и вместе с морозом на середину комнаты бросили старуху.

– Она ведьма!

В повисшей тишине таверны этот возглас прозвучал набатом. Из-за стойки вышел толстый хозяин таверны, казалось, он единственный рад гостям из всей деревни. Он помог встать пожилой уже, но шустрой женщине и сердито посмотрел на сына, который привел ее. Парень был полной копией отца в молодости, вот только дурости ему от матери больше досталось. Так часто говорил сам хозяин.

– С чего ты порочишь женщину?

– Я нашел ее у Мараськи!

– И что?

– Так Мараська теперь говорит и ходит!

Сказано это было шепотом, но услышали все, и тут послышалось со всех сторон.

– Ведьма, ведьма, ведьма...

– Собирайте костер!

– Она тебе сестру вылечила, а ты на костер.

Поднявшийся было люд сел назад. Хозяин, Тамир, не хотел верить, что старая Шуне ведьма.

– Ты сам показывал ее лучшим лекарям, а они только руками разводили. А она колдовала!

Пока отец и сын пререкались, ведьмак вызнал у мужика, сидящего за соседним столом, кто такая Мараська и что так все взьелись. Оказалось, что в деревню семнадцать лет назад пришла смерть в облике разудалого паренька, каждый согласен был приютить путника, все были гостеприимны и веселы. А паренек выбрал дом побогаче, да чтоб народа поменьше. Утром нашли изнасилованную девушку и ее отца, убитого топором. Девушка не вынесла горя и сошла с ума, а Мараська – дочка ее от того ублюдка. Все ценности, что мог, парень забрал себе. Больше не слышали о нем. А хозяин таверны пришел в деревню в тот же год, как родилась Мараська, блаженная и неходячая с рождения. Отстроив здание, он перевез в деревню сына. А сама Мараська к тому времени осиротела уже, вот и взял он ее себе в дочери. Сын женился, но за сестрой ухаживал, как и раньше. А бабка пришлая, совсем недавно. С тех пор, как смерть в гости зашла, больше пришлым не верят, вот ее и боятся все. А теперь уж и подавно сожгут.

Пока старик все это рассказывал, в зал на шум спустились эльфы и хозяин за них, как за соломинку схватился.

– Вот вы, господа эльфы, рассудите нас.

– И в чем же?

Соэлен, а один из них был точно он, смотрел с интересом и брезгливостью, во взгляде второго чернявого эльфа было море высокомерия и презрения.

– Мы возили девушку к лекарям и знахарям, все говорили, что она ходить не будет, не встанет и не исцелится. А она наколдовала исцеление. Так что с ней делать-то?

– Раз она помогла, отблагодарить. Ведь где не смог один лекарь, сможет другой.

Голос Соэлена был мягок, а взгляд был с укором направлен на парня.

– Так она неисцелима, а если Мараська проклята теперь?

– Ты спорить будешь, человек? Делать нам нечего, как в ваши споры лезть!

– Не стоит нервничать, дорогой супруг, это тебе вредно. А вы, молодой человек, просите у женщины прощения. У нее дар, дар лечить. То, что она не обучена в школе и у нее нет диплома, не делает ее ведьмой. Она прирожденный целитель. Смирись.

– Да что ты знаешь, ушастый?

Слен пропустил окончание речи эльфа. Он смотрел на второго, того, которого его Соэлен назвал мужем. Его эльф женат. Женат. В ушах шумит, в глазах темнеет. Но крик парня пробивается сквозь вату в ушах. Парень кричал на эльфа. Никто не смеет поднимать голос на ЕГО эльфа. Никто не смеет кричать на него. Человек в капюшоне встал из-за стола и сиплым, сорванным голосом начал говорить.

– Чего ты боишься? Того, что раскроется правда? Того, что твой отец узнает, что ты никуда не возил сестру, а все деньги прокутил в соседней деревне? Или того, что твоя жена узнает, что Мараська от тебя беременна? Или что она узнает о нескольких детях по округе?

По таверне зешелестел шепот. Казалось, половина удивлена первой новости, а вторая половина – второй. Хозяин стоял статуей, он не хотел верить, но и не поверить не мог. Все сходилось. А ведьмак смотрел из-под капюшона в глаза паренька, и видел в них как его прошлое, так и будущее. Долго жить этой скотине, долго и не так уж и весело. Все выльется в его жизни. Все вернется бумерангом. А вот в глаза эльфу он взглянуть боялся, а тот и не очень-то хотел. На его попечении был муж младше его в два раза и носивший его ребенка, по сути он сам был еще ребенком, и заботиться о нем надо было так же, как о маленьком негоднике, уговаривая хорошо покушать и только потом съесть сладкое, и отбирать конфеты вовремя. А о старой женщине быстро забыли. Так же быстро, как рассеялся туман, образовавшийся на месте старой вампирки, что искала детей своего сына и давала им возможность жить, искупая грехи сына.

Часть 25

***три дня спустя***

Эльф наконец добрался до своего поместья в землях здешнего наместника. Его поездка за мужем оказалась слишком долгой и выматывающей. Казалось, что должен знать младший муж? Как он должен себя вести? Правильно, быть покорным, смотреть в пол и не встревать в дела старшего. А этот, по сути еще ребенок, как оказалось, в три раза младше самого Соэлена, встревал везде, где только мог, не соглашался и спорил, проявляя свой бунтарский характер, не свойственный эльфам. Он напоминал Соэлену того человека, что так въелся в сердце. Прошло уже шесть лет, а он все забыть не может. Сердце начинает тянуть болью и ныть в предвкушении встречи. Шесть лет прошло с выпускного, шесть лет он не решался жениться, и вот наконец сдался. Объездил шесть школ для младших мужей и в последней выбрал самого отъявленного хулигана. Бунтаря, что мог и голос повысить на мужа и в глаза дерзко посмотреть. Того, что не скрывал своей заинтересованности послом эльфов в человеческих землях. Прямо в школе провели обряд, обычный, не магический, эльфы обменялись брачными браслетами из серебра тонкой вязи. Не таким Соэлен представлял свой браслет. Более простым, что-ли, а не воздушно-нежным. Но сделанного не воротишь, по крайней мере сейчас, так как младший супруг забеременел в первую же ночь. Характер его испортился еще больше, но Соэлен был терпеливым эльфом. Даринэл на самом деле был мягким и нежным, это и компенсировало его характер. Парень был подвижный, его черная коса мелькала то тут, то там, он мог быть одновременно в двух крыльях поместья или в нескольких комнатах разом. С ним Соэлен не чувствовал себя настолько одиноко, что готов был выть на луну. Нет, это еще не любовь, но уже и не холодность в отношениях. Вот только все не может идти гладко.

Последняя остановка надолго вывела старшего эльфа из состояния равновесия. Нет, не история со старой вампиркой, это он не принял близко к сердцу. И не то, что девушка жила как в аду, в младших эльфийских родах и не такое бывает. Иногда отцы сами учат и готовят своих детей для продажи в бордель или в гарем. Иногда нанимают учителей, но всегда в обучении присутствуют уроки контролируемой боли. Это отвратительно, по мнению того же Соэлена. Вывел его из равновесия человек. Эльф мог сказать точно, что он знает этого человека. Знает, но понять, кто это, не может. Хриплый, грубый голос расколол тишину в его ушах, расколол лед воспоминаний. Столько было боли в том голосе, что казалось, сам человек разлетится осколками стекла, что впились в память. Нехотя Соэлен начал думать о том, что могло бы быть... Могло бы... Но история не терпит сослагательного наклонения. Что сделано, то сделано. Шесть лет он не вспоминал, а теперь и дня не может прожить, не вспомнив.

Тихо открыв дверку, в комнату с бордовыми обоями вошел темноволосый эльф. Он быстро скинул с себя розовый шёлковый халат и скользнул под бочок к мужу. Он верил, что их брак по расчету перерастет во что-то большее. Он верил, что этот эльф его полюбит. Было в глазах его что-то, что заставляло верить. Наверное, это называют внутренним стержнем.

***в это же время где-то на границе поместий***

В большом глубоком овраге, в грязи и луже по бедро, под проливным дождем, накрытый теплым непромокаемым плащом, сидел человек с изуродованным лицом. Он ждал, уже вторую ночь ждал. По его расчетам, именно тут должна пройти свора Вертиней*, что пугала местные деревни. На их совести были уже две вырезанные деревни. Людей было жалко. А тварей было всего восемь. И они пришли. На задних лапах, оглядываясь и переговариваясь между собой. Они шли, не скрываясь, дождь сделал их движения странными, шаги перестали быть пружинистыми, а маленькие лапы вязли в грязи. Пропустив вперед группу монстров, ведьмак тенью взлетел на дорогу и бросил в спины воспламеняющее заклинание. Сожгло троих последних и заставило ещё двоих с жутким воем свалиться на землю. Трое невредимых оскалились как по команде и стали медленно обходить ведьмака, зажимая его в кольцо, а тот уже творил легкое, но мощное заклинание, на которое уйдет не так уж и мало сил. Кольцо огня мгновенно зажглось сзади Вертиней и, молниеносно сужаясь, понеслось к ведьмаку, испепеляя все на своем пути. Жуткий визг и вой прервались мгновенно, а огонь остановился у ног ведьмака и, чуть лизнув его сапоги, исчез. На неширокой лесной дороге остался выжженный круг и восемь кучек пепла. Дождь полил с новой силой, а ведьмак открыл портал и оказался у дверей таверны. Последнее заклинание, стационарного портала, когда-то заставил его выучить Соэлен. От воспоминаний заныло сердце, а разум подкинул мысль, что с паршивой овцы хоть шерсти клок, и тот паленый будет. Теперь у него семья, скоро будет ребенок. Шесть лет прошло, даже странно, что так долго эльф ждал. А вот ведьмаку теперь ждать нечего. Он заберет деньги и уедет отсюда подальше. Чтоб больше никогда не видеть его и не слышать о нем. НИКОГДА.

* Вертини – волк ходящий как на двух, так и на четырех лапах. Ходят только стаей, хитры до безобразия. Самый маленький, притворяясь раненым, выходит к деревне, и когда деревенские выходят его добить или полюбоваться на урода, стая нападает. Ест только людей. Ненавидит все живое, оставляя за собой обглоданные останки, сваленные в одну большую кучу. Промышляют и живут с сумерек до рассвета. Убить можно огнем и кислотой.

Комментарий к части

Мало, но мне кажется емко.

Часть 26

За восемь лет ведьмак объездил почти весь мир, побывал в самых удаленных уголках страны, поднимался на вершины гор и спускался в подземелья. Он голодал, когда не было работы, и тянул до последнего, не залезая в заначку в благоустроенных странах, где специально обученные рыцари ездили по дорогам во все концы и бывали в самых дальних селах, отлавливая нечисть и тварей. Он месяцами жил в деревнях и городах, где за околицу жители старались не выходить из-за страха быть съеденными. Бывало так, что ведьмак, выполнив задание, возвращался в деревню, а там и платить некому, напали с другой стороны и всех убили. Бывало, что хотели обмануть и выгнать ни с чем. Но Слен всегда находил правильные слова или действия, дабы вразумить людей. А иногда он брался за такие задания где плата заведома меньше риска. Такие, как сейчас. Он и некромант в паре идут по пещерам близ города Сманертир в поисках какого-то мифического сундучка, в котором хранятся семена травы, способной вылечить от болезни местную знахарку. И охраняют этот сундук местные монстрики. За три часа прохождения по этим темным пещерам Слен стал ненавидеть камень. А еще слизь, что была у местных жителей вместо крови. Кто тут только не встречался. Старые добрые циклопы*, весельчаки**, плакальщики***, скелеты и зомби, личи и арпины****, сантариты***** и многие другие. Сейчас, уже встретив всех этих милых обитателей пещеры, Слен не верит, что сможет выбраться живым, а вот некромант другого мнения. Он опровергает все представления о некромантах. Слишком бодр и весел, отправляя очередного смертника за грань, комментирует это, как будто он на подмостках театра. По всем его комментариям можно было бы сказать, что из него получился бы отличный шут. Но жезл в руках******, сила в заклинаниях и горящие красным глаза опровергают это.

– Слен, посмотри, какой он милый.

Фаринар взял в руки черепушку только что упокоенного скелета и показал мне, влив в голову немного силы, отчего глазницы засветились, а челюсти защелкали.

– Очень. Посади в него дома герань.

– Точно. Как только осяду, сразу же заведу себе такие горшки. С геранью. И кота.

– Кота?

– Да. Лесного.

– Это который яблоки жрет?

– Это который на нас сейчас смотрит.

И в самом деле, на нас смотрел серый кот. Обычно такие в лесу живут, жрут мышей и лесные яблоки, царапаются сильно, гады, охраняют свою территорию. А этот живет в глубине пещер. И судя по косточкам рядом с ним, жрет ящериц. Тех самых, что огнем пуляют. И сидит он на ларчике, что нам достать надо.

– Так, я беру кота, а ты – ларчик.

– Эй, ты некромант, а не зомбяк, он тебя за посягательство на лоскутки пустит.

– Посмотрим.

Все это парень говорил с азартом в глазах. Он снял с себя плащ, показав хрупкую фигуру и смоляные волосы, собранные в хвост и, развернув плащ, пошел на котика с приговорами.

– Кис-кис-кис-кис, ты пойдешь ко мне жить? Кис, я тебя возьму, молоком напою... кися хорошая ай! Этот гад укусил меня за пальчик, ты только посмотри.

И под нос ведьмаку была сунута покусанная конечность с вышеуказанным пальчиком, на котором уже набухала капелька крови. Ведьмак же начал ржать. Просто ржать, сбрасывая усталость, что накопилась за последние часы. Глядя на него, смеяться начал и... кот. Именно поэтому четвероногий пропустил подкрадывающегося к нему некроманта.

– Ну вот, зачем тебе кот?

– Чтоб все боялись.

– Тебя и так все боятся.

– Ага, а обворовать это никому не помешало.

– Но ведь твоя сумка была зачарована на воришку. Тебе же ее вернули.

– Ага, иначе быть воришке вечно с трупными пятнами и разлагающимся членом. Прикинь, он снимает штаны а у него яйца отваливаются. Никому не хочется. Да и амбре такое стояло...

– Так ты же с него еще и денег содрал за антизаклинание.

– Содрал, а еще сказал что если он месяц не будет в свином навозе мыться, то все вернется. Главное, спать в доме, на шелковых простынях и не смывать!

– Бедная его жена...

– Ага, если секса не будет, то тоже кранты. А еще, забыл сказать. Дал ему деревянный фаллос, сказал, что если его жена ебать не будет именно им, то станет импотентом.

– Бьюсь об заклад, ты еще и занозное заклинание наложил.

– Ага, и увеличение внутри. Как только фаллос проникает, сразу же увеличивается, а на выходе оставляет занозу. И ебать жена его должна, пока он сам не кончит, не прикасаясь к себе.

– Да ты жесток!

– Жа! Ай! Блядь, киса, иди к папочке, иди, я тебя мышам скормлю, заставлю высрать и соберу назад.

Последнее некромант говорил интимным шепотом, подбираясь к кошаку, который успел слинять из захвата плаща и, впечатленный разговором двоих, пятился назад, предварительно расцарапав загребущую ручонку. Слова мага были произнесены сладким голосом, однако это еще больше напугало кота. Ведьмак начал хохотать по-новому, но чувство опасности заставило его приглядеться к темному входу пещеры, что была за ларчиком. И то, что он там увидел, ему не понравилось.

– Бежим!

Схватив под мышку ларчик и кота, ведьмак понесся к выходу, за ним шокированный некромант, а уже за некромантом огромный циклоп. Он еле протискивался в пещеры, и все время испускал молнии из своего единственного глаза, а к таким трюкам были способны только очень старые циклопы. В безопасности себя почувствовали спринтеры, когда за ними захлопнулась огромная деревянная дверь, что закрывала вход в подземные катакомбы пещер. Впрочем, она задержит гиганта ненадолго. Он уже почуял кровь.

– Почему ты его не атаковал?

Возмущению запыхавшегося некроманта не было предела.

– Ага, у меня резерв почти на нуле, а вручную к нему не подобраться.

– И что будем делать?

– Как у тебя с магическим резервом?

– Под завязку, магия смерти во мне плещется, как в переполненой чаше. Я же ее от них и брал.

– Тогда я останавливаю, а ты испепеляешь.

– Ок. Мне пару секунд надо будет.

– Я черчу знак.

Под зловещие крики и грохот тела о дверь ведьмак начертил знак остановки в пространстве и распахнул дверь. Циклоп моментально вылетел в комнату и завяз в круге знака. Его движения стали медленными, как будто он застрял в меде. Но вот прошло пару секунд и знак начал разрушаться. Читающий заклинание некромант похолодел от зрелища монстра, но еще больше ему стало страшно, когда тот вырвался и понесся на него. Автоматически дочитав заклинание, некромант закрыл глаза. Приближающийся к нему монстр рассыпался пеплом прямо на некроманта, заставив того встряхнуться и расчихаться.

– Пчхи! Теперь я понимаю, почему ты седой. Часто у тебя так?

– Бывает. Знаешь, а мне кажется нас надули.

– В смысле.

– Не верю я, что в ларчике такая жутко редкая трава спрятана.

– Вскроем?

– Да.

Кот сидел рядом с ларцом и прислушивался. Ларец, похожий на сундук был беспрепятственно взят и со всеми возможными заклинаниями наизготовку открыт. И в нем лежало... сердце. Бьющееся в обычном ритме сердце.

– Не понял.

– А я понял.

Некромант посмотрел на Слена внимательно ожидая ответа.

– Когда-то тут был замок, потом его разрушили, но говорят, что этот замок был живым, и делал все, что хотел хозяин. А до этого вместо замка был меч, сам рубящий врага на поле, а до меча, метла, убирающая сама. Все это обьединяло сердце.

– То есть?

– Это сердце первого мага, что пожертвовал свою жизнь науке.

– Правильно, мрррр...

– Кот говорит.

– Дамрррр...

– И что ты скажешь нам?

– Я был поставлен охранятьмррр, пока не придет мой новый хозянмрррр, я выбираю хозяина сам.

– И кого ты выберешь?

– А вы разве не вместе?

Кот вывернул голову так, что казалось: она сейчас оторвется и уши заработают вместо лап.

– Нет.

– Тогда егомррр..

Лапа ткнулась в сторону некроманта. Ларец был спрятан, а заказчику был отдан муляж со свиным сердцем внутри. А сам некромант основал замок, где любой их профессии мог отсидеться или восстановить силы. И в основание этого замка был вмурован ларец. Ведь некромант – это не простой богач, захотевший себе в услужение замок. Он знает, что надо делать с сильным артефактом, дабы он не попал в плохие руки.

* мозги на ножках с одним глазом, выведены в лаборатории сумасшедшего алхимика и проростают из спор, сначала как грибы, а потом и бегать начинают. Жалят молниями из ног-щупалец, а старые циклопы могут и из глаз молнию пустить.

** куколки, похожие на трехлетнего ребенка, их приход и укусы презнаменует веселый детский смех.

***убивают жертву бесшумно, а после плачут и едят ее. Похожи на котов, только больше в восемь раз и руки человеческие.

**** маленькие человечки из льда со стрекозиными крылышками, могут заморозить до смерти, нападают стаей от двадцати штук.

***** эти на вид неказистые маленькие ящерки могут прицельно плеваться кислотой и, как ни странно, выдыхать пламя.

****** именно жезл, величиной с две ладони и с небольшим набалдашником из камня серого цвета.

Часть 27

Прошло семь лет. Слен все еще не мог забыть того циклопа. Во сне он постоянно приходит к нему, сжигая молниями или в своих объятиях. Последние три года он не берет легких заданий, а все для того, чтоб вымотать себя и по возвращении свалиться спать без сновидений. Кошмары начинают преследовать его и наяву. Человек начинает сходить с ума. Ему кажется, что в каждой таверне, в каждом доме, в котором он находит приют, живет он. Эльф его прошлого преследует и в мыслях, а наяву его голос слышится повсюду. То, что с ним происходит, неправильно и начинает волновать самого мужчину. Именно поэтому он сейчас тут, стучится в дверь целителя душ. Может, он мозги вправит?

Подняв руку, чтобы постучать, мужчина так и гипнотизировал дверь, не шелохнувшись, пока думал. И все же решился. Краткий стук, и через некоторое время дверь открывает старик. На вид старик, а на самом деле в немолодом теле скрыты мощь и сила. Короткий взгляд в глаза пришлому, и старик манит его за собой.

Пройдя вслед за ним в просторную светлую комнату, Слен опускается в предложенное кресло у стола, накрытого для чаепития на двоих.

– Я давно тебя заметил. Пока ты мялся, успел и чай заварить, и печенье достать. Пей, чай с мятой, полезно. Пей и рассказывай, почему в глазах у тебя тоска.

Первые слова давались сложно, приходилось говорить через силу. А потом все пошло само, казалось, за весь год ведьмак сказал в три раза меньше слов, чем за сегодняшний день. Лекарь долго слушал, изредка задавая вопросы, а когда рассказывать стало нечего, заново чай заварил, со смородиной и малиной. Пирог из печи достал и, нарезав, на стол поставил.

– А ты знаешь, что истинные ведьмаки появились? Ты уже двадцать лет бродишь по дорогам, сила и умение у тебя имеются, опыт богатый. Но ты суррогат. Неправильный по нынешнем меркам ведьмак. Да и все твои сотоварищи давно червей кормят, а ты жив. А знаешь, почему? Не любят маги сломанных игрушек, особенно таких, которые им больше не нужны. Это после войны было слишком много тварей, так что истинных ведьмаков не хватало и начали создавать вас. А сейчас, когда вы сделали свою работу, то становитесь не нужны. А ненужных можно и истребить. Зачем кормить тех, кто не работает? Вот скажи, сколько ты в первые месяцы работы заданий брал? Штук шестнадцать-двадцать, а то и больше. А сейчас? Да ты пей, я сам знаю, что задания четыре-шесть. Вот и решили маги извести суррагат. Есть же дети предназначения, ты сам семерых привез. И все проходят обряды, не умирают и хорошо обучаемы. А за счет отдельной закрытой школы возможны жестокие меры обучения. Теперь, когда первая партия раскидана по свету, надобность в таких как ты, отпала. Вас оставалось трое. Теперь ты один. Маги насылают проклятие, сводящее с ума так, чтоб вы ошибались на задании. Так, чтоб к ним привязать вашу смерть было нереально. То, что я знаю, это всего лишь слова, доказательств нет. Тебе уже сорок три года. Наверное, пора бы уже свой дом построить. Сабаку завести и осесть.

– Так я....

– Ты пей, пей. Знаю, что дом ты построил, в лесу. Знаю. Но бросить все не можешь. Тоже знаю. А еще знаю, что огородить твой разум необходимо. До недавнего времени тебя спасало заклинание, которое наложил оборотень, но оно не вечно. Как только оно растаяло и доступ к разуму открылся.

– И что мне делать?

– Жить хочешь?

– Да зачем мне жить? Но и умирать я не хочу.

– Тогда соглашайся.

– На что?

– Как на что? На предложение. Знаю, было тебе предложение. Иди учи детишек. Авось чему научишь, вдруг выживут.

***Где-то в далеком эльфийском лесу.***

Шесть лет эльфы носят траур. Шесть лет эльф не может снова жениться. Шесть лет эльф отращивает новую косу. После смерти моего мужа шесть лет назад, вечно озорного бунтаря Даринэла, мне отрезали волосы. И теперь уже выросла новая коса, пусть не такая длинная, но она есть. Мне всегда казался неправильным обряд погребения эльфов. Моего младшего мужа похоронили красиво. Его бледные руки связали моими волосами, что означает что этот эльф был привязан ко мне младшим, нанесли узоры правильной жизни на лоб и руки, надели голубые полупрозрачные ритуальные одежды и, возложив кинжал с ножнами к ногам, положили тело на повозку. Объехав кладбище, выбрали место. И положив тело, засыпали землей. А дальше колдовали жрецы и на месте могилы пророс клен. Шесть лет я не должен был приходить. А теперь настал единственный шанс навестить, ведь больше я сюда вряд ли приду. Год я пытался себя пересилить, полюбить его, но не смог. Наш сын родился вовремя, здоровым и сильным. И таким же шебутным, каким был его папа. Магический кокон поддерживал только Даринэл, не позволяя себе брать энергию у меня. В это же время на меня возложили огромную ответственность за эльфийское посольство и новые договора. Я не замечал или не хотел замечать, что мой муж тает на глазах. Он исчерпал свой резерв, подорвав здоровье беременностью. Отказывался от моей помощи, и вот однажды меня встретил в доме не исхудавший муж с померкшим взглядом, а лекарь, сообщивший мне о его смерти. Плакал ли я? Сожалел ли? Может, меня мучила совесть? Нет. Ничего этого не было. Просто еще одна проблема пала на мои плечи в виде маленького сынишки, которому не было еще и года. Теперь я приходил домой и расспрашивал слуг и нанятых нянек о нем, потом пошли учителя. Мы встречались с ним редко. Два-три раза в неделю за ужином. Мы не были друзьями, но как не странно, его я полюбил. Может, если бы боги дали нам побольше пожить с его папой, я бы и его полюбил? В любом случае, я должен сегодня просить его отпустить меня. И вот я тут, у высокого клена, в руках цветы. Плед кинут на землю, и я сажусь на него. Выложив обед на двоих, кладу цветы к корням дерева. Вино льется в бокалы. Все готово, а вот речь я не придумал.