Текст книги "Кролик на счастье (СИ)"

Автор книги: N о я б р ь.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

Мать судорожно вцепилась в руку Клауса. На её лице всегда была непроницаемое выражение, но в тот день она не скрывала ужаса и какой-то решимости. Кайл держал Сильвию на руках и стоял возле Ричарда у трона отца. Король жестом поманил Клауса и указал на место рядом с братьями и сестрой, но мама не отпускала его руки.

– Всё нормально, мам, – успокаивающе улыбнулся тогда Клаус, хотя это спокойствие далось ему нелегко.

Он поцеловал её в щёку и, выполнив требование отца, встал рядом с Ричардом. Незнакомец тут же подошёл к ним. Его кожа была очень бледной, словно мел, и как бы Клаус не пытался разглядеть его лицо – у него ничего не получалось: образ был то молодым, то вновь казался старым, а черты лица постоянно искажались.

– Как мы и договаривались, спустя пятнадцать лет я забираю одного из твоих детей, – сказал он. – Ты попросил моей силы для своего рода и наследников. И за это один из них теперь по праву принадлежит мне.

– Зачем тебе вампир? – вымученно спросил король.

– А вот это уже не твоё дело, – насмешливо заявил незнакомец. – Я возьму вот этого.

Его длинный сухой палец указал на Ричарда. Мать Клауса вздохнула с облегчением, в то время как король и королева напряглись и непроизвольно поджали губы.

– Заберите лучше этого, – сказала королева, тыча веером в сторону Клауса.

– Нет! – пронзительно вскрикнула его мать.

Она хотела подбежать к сыну, но стражники её удержали. Ричард был растерян и напуган, он крепко сжимал руку Клауса, в то время как тот понял, что должен уйти с этим страшным человеком – не ради отца или королевства, а ради младших братьев и сестры. Видимо, этому незнакомцу было вообще неважно, кто из них пойдёт с ним, лишь бы вампиром был.

– Я пойду с Вами, – твёрдо произнёс Клаус, – только не трогайте моих младших – они ещё совсем дети.

– А ты, стало быть, взрослый? – язвительно спросил тот, хватая мальчика за подбородок и вглядываясь в его синие глаза. – Подходишь.

– Клаус! Не забирайте Клауса! – испуганно выкрикнул Георг, но его мать быстро задвинула сына за спину.

– Тише, Георг, – жалобно захныкал Генри, пытая удержать его.

– Нет, нет! – истошно кричала мать Клауса, обессиленно упав на колени. – Ты обещал, Виктор! Ты обещал мне, что мой сын никогда не будет выбран Лордом Тьмы! Ты обещал!

Незнакомец коснулся ладонью груди Клауса. Ричард, напуганный и растерянный, не отпускал его руки, будто брата сейчас куда-то потащат. Внезапно Клаус согнулся и, пронзительно вскрикнув, рухнул на мраморный пол. В его груди что-то засветилось зеленью, которая своей пульсацией напоминала ритм сердца – это было видно даже через одежду. Клаусу было настолько больно, что он буквально отключился от внешнего мира, оставшись один на один со своей нестерпимой му́кой. Не в силах терпеть её, он разорвал на себе рубаху: по его груди расползались ярко-зелёные узоры, напоминающие вены, сердце приобрело такой же цвет и светилось даже сквозь рёбра и кожу. Клаус, не выдержав всего этого, потерял сознание. А когда пришёл в себя, он увидел перепуганных братьев, зарёванную сестру и… лежащую рядом маму – с окровавленной шеей и двумя прокусами на ней. Рядом стояла королева вся перемазанная в её крови.

– Мама?.. – не веря своим глазам, отчаянно всхлипнул Клаус, гладя рыжие локоны дрожащей рукой, и, подняв голову, злобно прохрипел: – Зачем? Зачем ты её убила?

– Она пыталась помешать ритуалу, – холодно заявила королева, словно это была самая обычная вещь на земле.

– Мамочка… – позвал Клаус, зная, что ответа не будет.

Ему было нестерпимо больно – намного больнее, чем минутой ранее, – но почему-то не было ни слезинки.

Королева хмыкнула, откидывая волосы за спину. Отец был безучастен, словно его совершенно не волновало происходящее, и тогда мальчику в голову пришло осознание, что всем абсолютно всё равно. Отец по крови никогда не был ему близким, королева вообще не замечала его существования. Он понял, что ему позволяли жить лишь ради этого дня. Клаус в последний раз поцеловал мать в лоб и медленно поднялся с пола. Лорд Тьмы чего-то ждал, стоя в стороне. Внезапно Клаус на немыслимой скорости приблизился к королеве и одним движением проткнул её грудь рукой. Та как рыба стала хватать ртом воздух, но не могла произнести ни слова. Где-то на периферии сознания кричал Ричард. Король со стражей пытался отцепить Клауса от жены, но они так и не смогли сдвинуть его даже на сантиметр. Лорд Тьмы довольно улыбнулся – из этого мальчишки выйдет толк.

– Почувствуй себя смертной, гадина, – хищно оскалившись, прошипел Клаус, медленно вырывая сердце из груди вампирши.

Король что-то гневно кричал, бил сына куда только мог, но тот не чувствовал ничего, кроме всепоглощающей ненависти. Вскоре королева осыпалась пеплом у ног Клауса под шокированными взглядами присутствующих.

– Оказывается, вы тоже можете умереть, да? – почти радостно спросил он у отца.

Тот был в ярости, но где-то на дне его синих глаз плескался самый настоящий ужас. Король закричал что-то о бастардах и недостойных ходить по земле чудовищах. Один из стражников хотел напасть на Клауса, но тот одним взмахом руки, какой-то непонятной силой, отсёк ему голову. Никто больше не решился подойти ближе. Лорд Тьмы подозвал Клауса к себе и тот подчинился, не имея в голове даже мысли поступить иначе. Он покорно встал рядом, а через мгновенье пространство исказилось и появился портал.

– Братик, – со слезами в голосе позвала Сильвия, не понимая, куда уходит Клаус.

Даже к родной матери, которая, по сути, и не воспитывала своих детей, у неё не было такой привязанности, как к старшему брату. Он был для неё всем, и теперь он куда-то должен был уйти…

– Пока-пока, моя принцесса, – помахав рукой, ласково улыбнулся ей Клаус и шагнул за Лордом в портал.

– И ты с этого времени больше не навещал родных? – спросил поражённый рассказом Джереми.

– Там, куда меня забрал Лорд Тьмы, время идёт иначе, да и забот у меня очень много.

– Так… почему именно ты? Зачем такому могущественному существу вампир?

– Я его слуга, вишенка, – натянуто улыбнулся Клаус, потрепав светлую макушку Джереми. – У Лорда Тьмы четыре личных слуги. И есть причина, по которой ему нужен был вампир из королевского рода. А теперь давай спать, тебе нужно много сил – дорога будет дальней.

– Но ты же мне расскажешь ещё о себе? – сонно пробормотал Джереми, зевая и устраивая голову на своём мешке.

– Это неинтересно, но если ты хочешь…

– Это очень интересно, потому что это о тебе, – серьёзно заявил кролик и тут же провалился в сон.

***

В душе́ Джереми уже который день шла непримиримая война. Мысли взрывали голову, сердце разрывалось на части. Да, он хотел освободиться и начать жизнь с нового листа и в то же время чувствовал себя предателем. Он боялся признаться даже себе, что Клаус вызывает в нём абсолютно однозначные эмоции. Он не просто нравился ему – Джерри влюбился в этого молчаливого, неприветливого, язвительного, и ещё бог весть какого, вампира. И это было так неправильно. И невозможно! А разве возможно, ещё толком не успев оплакать одного, полюбить другого? Разве это не предательство? Что бы сказали его родные и близкие, если бы узнали об этом? Да и рана от потери Георга была ещё такой свежей. Нет – всё-таки эта любовь совершенно неправильная… И что теперь делать? И может ли он вообще рассчитывать на взаимность? Или ему придётся следом за одним потерять и другого? Ведь безответность в любви всё равно что смерть любимого. Стоит ли признаться Клаусу и что он о нём подумает? Георг же его кузен и они, кажется, в детстве были близки. А если Клаус его с презрением оттолкнёт? Так как же поступить? И как жить дальше? Столько вопросов, столько болезненных чувств. И ни одного ответа, который мог бы сейчас устроить Джерри. Поэтому он решил пока молчать и, положившись на проведение, просто подождать. К тому же неведение бывает таким сладким – в нём живёт надежда.

После того ночного разговора Клаус открылся ему совершенно с другой стороны. К тому же Джереми стал замечать, с каким детским восторгом Клаус смотрит на цветы, деревья, птиц. Как он молча наблюдает за пролетающими над головой птицами, иногда даже не замечает, что открывает от изумления рот. Как он гладит лепестки цветов кончиками пальцев, обтянутыми тонкими кожаными перчатками. Как каждую ночь на протяжении всего путешествия заворожённо смотрит на ночное небо, словно пытается пересчитать все звёзды. Клаус был насмешливым и жёстким, но по одному его взгляду было видно, что где-то там всё ещё жил маленький ребёнок, который очень хотел увидеть мир.

Как-то на дневном привале, пока лошадь пила воду из ручья, из-за кустов выглянул енот. Джереми впервые видел на вампирском лице такой восторг. Клаус подхватил напуганного зверька и начал чесать его за ухом.

– Что ж ты за зверёк-то такой? – умильно проворковал он, не зная, что Джереми наблюдает за ним. – Какая у тебя шкурка красивая. Ты же не кусаешься?

– Это енот, – подсказал Джереми, подходя ближе. – Ты никогда не видел енотов?

– Может, и видел, – уклончиво ответил тот. – Ну ладно, беги в свой лес.

Клаус отпустил зверька, и тот сразу же поспешил скрыться в кустах. Лёгкий ветерок растрепал волосы вампира, взлохматив их и прикрыв длинной чёлкой синие глаза. Клаус с лёгкой мечтательной улыбкой на губах пригладил их, вновь открывая лицо. Джереми не мог отвести от него взгляда. Каждый раз, когда он видел улыбку Клауса, у него на сердце становилось немного теплее, словно он оттаивал от многолетнего пребывания во льдах. И это было самое замечательное чувство в мире, хотя мысль о предательстве памяти Георга по-прежнему не давала ему покоя.

– Почему мы едем именно в Южный Лес? – спросил Джереми, чтобы как-то отвлечься.

– Мне магия не подвластна. Лорд наделил меня силой, которая может пригодиться мне, чтобы служить ему, – объяснял Клаус, откусывая сочное яблоко, которое он сорвал с дерева. – Он оставил для меня портал в Южном Лесу, поэтому я направляюсь туда.

– Вот оно как… – протянул Джереми, щурясь от яркого солнца. Клаус на секунду проследил за лучами солнца, что играли на волосах кролика, но быстро отвернулся. – А какой он – Лорд Тьмы?

– Очень сильный, – серьёзно ответил вампир, – настолько сильный, что порой даже не верится, что подобное создание вообще существует в этом мире.

– А… Как он появился на свет? Его создал Бог? – любопытно приблизился Джереми.

Клаус рассмеялся и покачал головой, беря лошадь за поводья и направляясь вместе с крольчонком в сторону еле заметной тропинки.

– Как и все пять великих Лордов, Лорд Тьмы был рождён смертным. Понимаешь, когда маг достигает определённой силы и становится бессмертным, эта самая сила становится для него проклятьем.

– Неужели они обычные маги?! – воскликнул Джереми, хватая вампира за руку.

– Были. Когда-то. Пока не нарушили главный запрет магии. Законами природы бессмертие и создание жизни с помощью магии – недопустимо. И, нарушив их, они обрекли себя на вечное проклятье.

– Быть самым могущественным существом – это ли проклятье? – с сомнением фыркнул крольчонок, не замечая, что переплёл свои пальцы с пальцами вампира.

А тот, конечно, заметил, но промолчал, наслаждаясь моментом.

– Да, это проклятье, – хмуро посмотрев на своего любознательного собеседника, ответил Клаус. – Моего Лорда магия наказала обязанностью вечность охранять сон ушедших в загробный мир. Он вынужден защищать эти души, заботиться о них и предотвращать появления других Лордов, поэтому в мире живых больше не осталось фолиантов древней магии и артефактов смерти.

– Значит… Твой Лорд постиг магию настолько, что стал?..

– Нет, – перебил его Клаус, – мой Лорд пытался оживить человека, который умер – так появился первый в мире вампир.

Джереми был настолько потрясён, что не мог сказать и слова.

– Я не имею права говорить, за что и почему они были прокляты, но магия весьма иронична – она заставила их делать то, что они ненавидели при жизни.

– Скажи, Клаус… – нерешительно начал Джереми, – если я тебя попрошу о встрече с Георгом?..

Он замялся, подбирая слова, чтобы объяснить, что он хочет попрощаться. Просто попрощаться. Потому, что ему кажется, что это последний шанс почувствовать себя прощённым; потому, что так ему будет легче двигаться вперёд; потому, что… Для него сейчас было так много «потому, что», что он в них потерялся. А Клаус расценил эту заминку как ожидание ответа. При упоминании Георга его взгляд вмиг потускнел, и он осторожно выпустил руку крольчонка. Джерри же был так поглощён своими мыслями, что не заметил ни того, ни другого.

«Уж не рассчитывал ли ты, что он увязался за тобой потому, что ты ему стал дорог?» – с горечью подумал Клаус. Века, проведённые в услужении Лорду Тьмы, приучили его к тому, что он не достоин любви: никто и никогда в добром здравии не сможет полюбить такого, как он. От него ждут только служения или жертвы. Что ж, пусть будет жертва. Ради этого волшебного существа, что стояло сейчас перед ним и ждало ответа, – это несложно. Даже за счастье выполнить желание самого дорого для него теперь на свете существа. Но он решил, что не будет делать это задаром – ему нужно будет о чём-то потом вспоминать целую вечность мучений. И пусть это воспоминание будет только иллюзией того, что его любили, – ему хватит и этого.

– А что я получу взамен? – глухо спросил он, внимательно всматриваясь в полюбившиеся черты, словно пытаясь навсегда запечатлеть их в памяти.

– Всё, что попросишь, – решительно заявил кролик, поняв, что это возможно, и совершенно позабыв о так и несказанных объяснениях.

– Тогда я скажу тебе свой ответ вечером, когда мы доберёмся до Южного Леса, – пообещал Клаус и за всю оставшуюся дорогу больше не проронил ни слова.

***

Южный Лес был наполнен различными фейри, которые, по слухам, были не очень-то и дружелюбными и никого не пускали в свой дом. Но Клаус и Джереми не встретили препятствий. Когда они зашли вглубь леса, Клаус снял с лошади сумки, седло и поводья, а затем, прикоснувшись к огромному дереву ладонью, почтительно сказал:

– Спасибо, что одолжили Грозу, – мягко хлопнул лошадь по крупу, и она, довольно фыркнув, убежала в чащу.

Джереми казалось, что листья на деревьях шуршали как-то странно. Фейри выглядывали из-за стволов и хихикали, строя Клаусу глазки и с интересом рассматривая Джерри. Вампир не обращал на них внимания, шагая по одному ему известной тропе. Джереми следовал за ним, и в какой-то момент на закате, словно мираж, появилась поляна, на которой находился тёмный, как сама бездна, портал. Клаус так резко остановился, что крольчонок едва успел затормозить, чтобы не врезаться в него.

– Я прошу одну ночь с тобой, – без предисловий глухо произнёс Клаус, так и стоя к Джереми спиной. – Хочу, чтобы одну-единственную ночь, я был твоим любимым…

Джереми показалось, что ему не хватает воздуха, сердце забилось с немыслимой скоростью, а кровь прилила к щекам. Он не мог найти в себе сил, чтобы дать ответ, а, когда он посмотрел на портал, вообще стало невыносимо тяжело. Он должен был бы радоваться, что кто-то принял решение за него. Но он ещё не простился с Георгом… И что значит «одну-единственную»? Одну-единственную – и всё? Его забудут как ненужную вещь? Это всё снова было неправильным. Но сейчас Джереми понимал, что если он откажет, то Клаус немедленно шагнёт в портал и вряд ли они когда-нибудь встретятся ещё раз, а так у них будет эта ночь – пусть и «одна-единственная».

– Я согласен… – прошептал он, прикасаясь пальцами к груди обернувшегося вампира.

В тусклом свете закатных лучей глаза Клауса были похожи на драгоценные камни. Он смотрел на Джереми с такой нежностью и восторгом, как на цветы и растения, которые они встречали по пути. Клаус осторожно наклонился и поцеловал желанные губы. Кролик почувствовал, как под его ладонью бьётся сердце – самое настоящее сердце. А вместе с этим ощущением появилось желание его оберегать, потому что оно показалось очень хрупким.

Клаус улыбнулся, обнажая короткие клыки, скинул с себя плащ и расстегнул камзол, оголяя грудь. Его тело было сплошь покрыто чёрными письменами и печатями смерти, а в груди, как и много веков назад, билось сердце, светящееся цветом изумруда. Джереми приложил к нему ладонь и вновь почувствовал биение.

– Оно живое… – выдохнул он, сдерживая без причины набежавшие слёзы.

– Глупый, конечно оно живое, – ласково улыбнулся вампир, целуя крольчонка в лоб.

– Но у вампиров не бьются сердца, – недоумённо прошептал тот.

– Как и не светятся, словно фонари, – поддразнил его Клаус.

– Это чудо…

– Нет, чудо – это ты, – прошептал вампир, вновь целуя Джереми и утягивая его за собой на траву.

Клаус обращался с ним как с самой хрупкой скульптурой. Целовал так, словно крольчонок был для него каким-то божеством. Медленно раздевал и гладил нежную кожу через перчатки, не решаясь их снять. И тогда Джереми сам их стянул. Руки вампира были обезображены, словно кто-то опустил их в разъедающий яд, но кролика это совсем не испугало. Наоборот – он был восхищён – всё в вампире ему казалось идеальным. Даже шрамы. Как же Клаус был красив, хоть его тело и было в надписях и древних магических символах – на белой коже это даже смотрелось красиво. Джереми провёл пальцами по острым скулам, тонким губам и не верил, что это прекрасное существо могло хотеть его – жалкого и слабого травоядного оборотня… Легкомысленного предателя. Почему он так трепетно к нему относился и почему… смотрел таким влюблённым взглядом? И, растворяясь в этих бездонных глазах, крольчонок забыл все свои тревоги. А где-то в глубине души, заглушив боль, затеплилась надежда: возможно, они всё-таки когда-нибудь будут вместе. Возможно…

Целуя Джереми в шею и осторожно входя в него, Клаус с тоской подумал: «Хотя бы только одну ночь…» – а вслух почти с отчаяньем прошептал:

– Прошу, скажи, что любишь меня…

– Я люблю тебя, – сорвалось с губ Джерри, и окружающий мир с его тревогами и надеждами перестал существовать для них обоих.

С наступлением рассвета Клаус поднялся первым и молча оделся, стараясь больше не смотреть в сторону Джереми. Тот всё пытался ему что-то сказать, но смелости ему так и не хватало. Оба были счастливы и несчастны одновременно.

Вздохнув, Клаус прикрыл на секунду глаза и улыбнулся мысли, что это всё-таки восхитительное чувство – ощущать себя любимым. Хоть оно и длилось всего одну ночь. Нежный вкус крови крольчонка всё ещё присутствовал на губах вампира – и это было неописуемо.

На Джереми же вновь навалились все его сомнения. Прошлая ночь была необыкновенной, восхитительной, волшебной. Но…

Когда и Джереми был полностью одет, Клаус подозвал его к себе, и они вместе шагнули в портал.

Джерри показалось, что он провалился во тьму, но вскоре понял, что находится в огромном зале, где вместо потолка сгущалась чернота. Стены были расписаны древними письменами, которые напоминали те, что были на теле Клауса. Сам вампир же был напряжён и постоянно куда-то вглядывался.

– У тебя не больше пяти минут, Джереми, – выдохнул Клаус, трепетно коснувшись щеки кролика, и нежно поцеловал его в губы. Того словно кольнули в самое сердце, почему-то появилось предчувствие чего-то нехорошего, но Клаус внезапно отстранился и громко произнёс: – Георг Кроу!

Клаус отошёл в сторону, и в зале стали зажигаться факелы с зелёным пламенем. Джереми стало не по себе, он оглянулся и удостоверился, что портал всё ещё был открыт. Внезапно перед ним из неоткуда появился саркофаг из самого прозрачного льда, что Джереми когда-либо видел, – внутри спал Георг. Джереми не поверил своим глазам. Закрыв ладонью рот, чтобы не вскрикнуть, он подбежал к саркофагу и осторожно прикоснулся к нему кончиками пальцев там, где было неподвижное лицо вампира. Георг открыл глаза неожиданно и был настолько шокирован тем, что видит перед собой Джереми, что не мог сказать ни слова.

– Георг… – позвал его кролик, сдерживая слёзы.

– Зачем ты пришёл сюда, глупый? – как-то задушенно спросил вампир, прижимаясь лбом с другой стороны ледяной корки.

– Я хотел увидеть тебя и…

– Тебе не следовало сюда приходить, – покачал головой тот, – но я всё равно рад, что увидел тебя. В последний раз. Ничего не говори, я уже всё знаю, мой лучик, – и я очень за тебя рад. Я так хочу, чтобы ты был счастлив…

Сердце Джерри словно рвануло в разные стороны. Прежние чувства жаркой волной накрыли чувства только что зародившиеся. Любимый, родной, желанный был сейчас так близко, что казалось, стоит только захотеть…

– А можно ли как-то забрать?.. – нерешительно повернулся Джереми к Клаусу, который ничего не выражающей каменной статуей замер у него за спиной.

«Статуя» и правда ничего не выражала. Ни один мускул не дрогнул на лице, но глаза… В синих глубоких озёрах плескалась боль утраты. И смирение – ведь он и так знал, что таких, как он, не любят. Даже одна ночь искренних чувств – это неслыханная роскошь. А что они были искренними, Клаус не сомневался. Он ощутил это каждой клеточкой своего тела. И оттого сейчас было так невыносимо больно. Таких, как он, не выбирают.

– Осторожнее с желаниями, мальчишка, ведь за исполнение одного, придётся отдать другое, – словно раскат грома раздался голос мужчины, что восседал на троне.

Он оказался всего в паре метров от них, но Джереми готов был поклясться, что ещё секунду назад там никого не было. Под ногами у мужчины клубилась тьма, и вся его одежда напоминала чёрно-дымчатое облако, как и трон, на котором он сидел. Он сначала показался мужчиной средних лет с чёрными как смоль волосами и невероятно зелёными глазами. Когда он поднялся, трон сразу же исчез – словно перетёк в его плащ. Сделав шаг вперёд, мужчина внезапно стал юношей.

– Хозяин, – стряхнув оцепенение, решительно произнёс Клаус, подойдя и закрыв собой Джереми, – прошу Вас…

– Молчать, – спокойным холодным голосом приказал Лорд, внезапно превратившись в самый настоящий скелет.

Клаус рухнул на колени безвольной куклой, смиренно опустив голову. Лорд снова изменил внешность, но теперь на суховатого сгорбленного старика. Джереми в ужасе не мог пошевелиться, наблюдая за этими неестественными переменами и тьмой, что была одеждой Лорда, которая тоже трансформировалась. Обойдя саркофаг, внутри которого от беспокойства за Джереми застыл Георг, Лорд остановился рядом с кроликом. Теперь его одежда напоминала чёрный военный мундир, тьма растеклась у лакированных туфлей, а на лицо он стал привлекательным мужчиной средних лет – таким, каким и появился в самом начале.

– Зачем ты пришёл сюда, Джереми? – спросил Лорд, не сводя с Джереми зелёных глаз.

– Чтобы…

– Не лги, – предупредил Лорд, – в этом месте нельзя лгать, иначе ты не сможешь вернуться домой.

– Лорд Тьмы, прошу Вас, отпустите его… – взмолился Георг, но тот взмахом руки заставил его замолчать и, глядя, казалось, прямо Джерри в душу, властно потребовал:

– Отвечай, оборотень!

– Я сначала не планировал приходить, но потом решил в последний раз повидаться с Георгом, – дрожащим голосом ответил Джереми. – И сказать, что…

– Ты понимаешь, что мёртвых не вернуть? – резко перебил его Лорд, будто неожиданно решил не тратить время на объяснения, которые он уже прочитал в душе Джерри.

– Да, господин… – еле слышно прошептал кролик.

Лорд молчал, его тьма подползла к Клаусу и потянула тело в сторону, словно распяв на кресте. За спиной Лорда появились три фигуры: двое мужчин и женщина. Те покорно опустились на одно колено и склонили головы. У одного из мужчин за спиной были крылья белого цвета, женщина была вся покрыта вязью зелёных узоров, а у третьего была змеиная кожа. Через мгновенье все трое поднялись с коленей и подошли к Клаусу, который смотрел перед собой невидящим взглядом. Джерри охватило предчувствие ужасного.

– Джереми, – позвал его Лорд. – Кого ты любишь больше – умершего Георга или ещё живого Клауса?

К этому Джерри был не готов. Всё, что он раньше считал несправедливым, померкло перед этим вопросом. Ему предлагали выбирать между двумя любимыми. Как это объяснить Лорду Тьмы, который, наверное, уже сотни тысяч лет назад забыл, что такое чувства простых смертных? Сейчас Джереми думал, что если бы Георг был жив, он бы никогда бы не встретил Клауса, а если бы и встретил, то вряд ли полюбил. Но Георг погиб… А он полюбил. Полюбил снова! И он не виноват, что это случилось так быстро – потому что нельзя это чувство вызывать по заказу! Он не виноват, что любовь к погибшему сейчас ещё так же сильна, как любовь к живому. А Лорд требует выбирать – и выбирать немедленно!

Георг испуганно смотрел на Джереми, качая головой и пытаясь тому что-то сказать, но так и не смог из-за наложенного на него запрета.

– Я не могу… – хотел было ответить Джереми, но вскрикнул, увидев, как крылатый слуга Лорда вонзил свою руку в грудь Клауса и стал медленно вытаскивать его сердце.

Клаус никак не реагировал, но Джереми видел, как так же медленно угасает и огонь в глазах вампира.

– Я жду честного ответа, мальчик! Выбирай – и, возможно, я отдам его тебе!

Наверное, только этот окрик удержал Джерри от потери сознания. Мысли заметались в голове, как растревоженный рой пчёл. Да что же это такое?! Как за долю секунды понять своё сердце? Где он этот честный ответ? И тут в его сознание пробилось то, что он, услышав, не понял до конца: «Я уже всё знаю, мой лучик, – и я очень за тебя рад. Я так хочу, чтобы ты был счастлив». Это было прощенье. Прощенье и прощанье!

– Клауса! Я люблю Клауса! – пронзительно закричал Джереми, не в силах сдерживать слёзы.

Он не мог пошевелиться с того самого момента, как появился Лорд, – ноги не слушались его. Джерри хотел броситься к Клаусу, из груди которого вот-вот вырвут сердце, но только упал на пол, отчаянно пытаясь дотянуться.

– Уходи, Джереми, – сурово произнёс Лорд, – твоё время вышло.

Кролика буквально выдернуло из этого места и понесло куда-то в сумасшедшем водовороте. Последнее, что он видел, прежде чем оказаться во дворце Ричарда, – как из груди Клауса вырывают изумрудное сердце.

Джереми истошно рыдал, оказавшись прямо в обеденном зале. Его обнимали и утешали, но он смог прийти в себя только после того, как Сильвия грубо встряхнула его и жёстко спросила:

– Ты попросил его провести тебя туда, да? – Со слезами на глазах, вампирша смотрела на него, не мигая. – Зачем, Джерри?! Зачем ты его попросил?! Разве ты не понимаешь, что он всего лишь раб? Что его убь…

Сильвия не смогла договорить, и, разрыдавшись, выбежала из зала.

***

Клаус, словно безвольная кукла, сделал шаг назад и оказался закованным в ледяной плен.

Его глаза были полуоткрыты и всё так же сияли прекрасной синевой. Изумрудное сердце продолжало биться в его груди. Лорд с печальным вздохом погладил холодную поверхность ладонью.

– Ты был не одним из немногих избранных… Ты был лучшим, Клаус. Моя правая рука. Семьсот лет верного служения – это немало. Но ты проявил своеволие и привёл сюда этого мальчишку, за которым твой брат, насколько я знаю, просил только лишь присмотреть. На что ты рассчитывал? Ты же знал, что это нарушение всех правил, но ослушался. А ослушание не может остаться без наказания. Да… Ты был лучшим… И только поэтому я вернул тебе жизнь, уже почти забрав её, но ты проведёшь свою вечность закованным в лёд – подумаешь о своём несмышлёныше: стоил ли он этого? Возможно, я когда-нибудь прощу тебя… Если пойму, чем это жалкое существо тебя так очаровало, что ты пожертвовал всем ради того, кого толком и не знал!

– Это называется Истинной любовью, Корнелий, – раздалось у него за спиной.

Стремительно обернувшись к своему гостю, Лорд горестно усмехнулся:

– Ты действительно так думаешь?

– Отпусти мальчика. Его судьба…

Вмиг преодолев расстояние до желанного, но неожиданного гостя, Лорд окутал его тьмой и нежно сжал в своих объятиях.

– Тогда почему ты бежишь от своей судьбы, Френсис?

– Потому, что моё предназначение…

– Френсис… – устало вздохнув, оборвал его Корнелий и поцеловал любимого в макушку. – Ты не меняешься. Даже спустя тысячи лет.

– А ты всё так же любишь перебивать! – недовольно буркнул маг, отпихивая от себя Лорда.

– Ты пришёл только из-за Клауса? – серьёзно спросил Корнелий, всматриваясь в лицо Френсиса своими колдовскими изумрудными глазами.

– Не только, – не отводя взгляда, лукаво улыбнулся тот. – Я ужасно скучал по тебе…

***

Джереми теперь не покидал маленького домика, что находился в саду. По рассказам Клауса, это в нём тот когда-то жил с матерью. Время для кролика поистине остановилось, и мир прекратил существовать. Он будто навсегда остался в том ужасном тронном зале, застыв в моменте, когда Клаусу в грудь запустило руку это крылатое существо. У него потребовали выбрать сердцем – и он выбрал! Потому что, хотя умом он этого ещё и не осознал, его маленькое глупое сердце уже тогда чувствовало, что любовь к Георгу была, конечно, искренней, но… наивной, детской. Зачем… ну, зачем он попросил Клауса отвести его к Георгу?.. Неужели для того, чтобы он понял, что Клаус и есть его настоящая любовь, его нужно было убить у него на глазах? Выходит, что свою судьбу он уничтожил своими же руками?

Почти никто не верил, что Джерри когда-нибудь сможет прийти в себя и зажить полноценной жизнью. Холодными ночами он истошно рыдал, выкрикивая имя Клауса. Какое-то время он терпел приходы братьев и отца, хотя они страшно утомляли его своими пустыми утешениями – разве могли они понять? – но в конце концов заперся он в доме и никого не впускал уже больше недели. Джерри стал походить на самую настоящую тень – худую и безжизненную. Целыми днями он сидел на кровати, укутанный одеялом, и, плотно задёрнув шторы, больше не желал видеть солнечный свет. Джереми мечтал лишь об одном – о смерти. Может быть, тогда Лорд Тьмы вернёт ему Клауса, как и обещал? Да, он мечтал о смерти. И медленно убивал себя тоской и голодом.

– Джереми… – позвала его Сильвия из-за двери. – Пожалуйста, открой…

Ответа не последовало.

– Ты даже мне не откроешь, вишенка?

Сердце Джереми бухнуло куда-то вниз, потом взметнулось вверх, чуть не застряв в горле, и вновь вернулось на место, забившись, словно маленькая пичужка в клетке. Ему показалось, что он сошёл с ума, но даже если это было и так, то он был не против – это было бы освобождением: пусть хоть в сумасшедшем бреду, но любимый будет приходить к нему…

Джереми на ослабевших ногах дошёл до двери и дрожащей рукой открыл её. За ней стоял Клаус – всё в той же мрачной одежде, всё с тем же синим блеском в глазах… И с самой красивой улыбкой на свете!