Текст книги "Железный Дровосек (СИ)"

Автор книги: murmured

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Не дав себе времени на раздумья, Паркер, глубоко вдохнув и выдохнув, провел пальцем по экрану и прислонил мобильный к уху.

– Э, п-привет, – кое-как совладав с голосом, ответил он, тут же уловив ухудшающимся из-за взбаламученных нервов слухом тихо прозвучавший на том конце смешок.

– Здравствуй, Питер, – теперь Питер был на триста процентов из ста уверен, что это именно Тони, потому что этот голос…

– Ты же в самолете, как ты… – залепетал он растерянно, пытаясь сопоставить факты, не сходящиеся с действительностью.

– О, это не проблема, дорогой, – мягко рассмеялся Тони, невольно вгоняя Питера в прострацию, наполненную еще не успевшими потерять краски воспоминаниями о произошедшем между ними. Ох, черт, это определенно не тот эффект, которого Питер хотел бы добиться от их общения.

– Л-ладно, – он запнулся, не зная что сказать.

Слишком неожиданный звонок, слишком странные ощущения накатывали – вообще все слишком. Больше похоже на какой-то странный сон, скучный, слишком спокойный для Питера, которому сны, если и снились, то непременно активные, в которых скучающий разум отыгрывается за излишне спокойно проведенный день – после таких снов Питер всегда просыпался запыхавшимся, уставшим, но почему-то довольным.

– Еще секунда неловкого молчания и я решу, что ты не хочешь со мной общаться, мистер Паркер.

Питер напуганно вздохнул, упав лицом в воздушно-мягкую подушку, пробормотал ругательство, прикусил губу посильнее – другого способа привести себя в чувство он пока не изобрел, а укус на чувствительных губах отлично возвращал самообладание – и снова вскинулся:

– Нет, нет, я просто не знаю, как реагировать, но… Хочу, я хочу.

– Мне определенно стало легче.

Питер нервно хихикнул и, не выдержав давления, приходившегося на грудную клетку, перевернулся на спину, уставившись в светлый потолок.

– Так… Куда ты летал, мистер Старк? – Пит повозился, устраиваясь удобнее.

– Возникли некоторые трудности с одним устройством, над которым я работаю время от времени, и помощь на расстоянии инженеров, боящихся напортачить еще сильнее, не устроила. Пришлось лететь. Проблему я решил за две минуты, летел дольше. Придурки, – щедро поделился Тони, хотя Питер ожидал ответа типа «секретная информация». – В Нью-Йорке, кстати, жара необычайная, я провел на улице от силы полминуты, но сразу осознал, что провести лето в естественно-жарком климате куда лучше, чем в полном смога и серости Нью-Йорке, больше похожем на духовку.

Сочувственно хмыкнув, парень перевел дыхание и ответил:

– Классно. Мне тоже здесь нравится, так спокойно, тихо. Никто не спешит. Никаких пробок, а понятие «час-пик» местному населению, похоже, вообще не знакомо, – Питер глухо рассмеялся, прижимая ладонь к щеке и чуть надавливая – от улыбки начинали неприятно ныть скулы.

Что ж, этот разговор обещал быть приятным, и он им станет. По крайней мере, добродушный хмык на том конце и улыбка в голосе Тони на это непрозрачно намекали.

***

Солнце палило, но не настолько сильно, как несколько дней назад, и Питер был счастлив по этому поводу.

И не только по этому, если быть до конца честным с собой.

Утро застало его продолжительным голосовым сообщением от Тони, тут же вогнавшим его в краску, напоминая о вчерашнем разговоре. В сообщении, отправленном едва ли не три часа назад – в семь утра Питер все еще благополучно спал, завернувшись в плед, и пускал слюни в подушку – Тони приглашал его провести время вместе: «Искупаемся, устроим пикник с нормальной едой, а не с чипсами и колой, малыш. Гастрит не дремлет».

В общем, Питер был в абсолютном восторге от складывающейся перспективы.

За окном навязчиво гудела газонокосилка, из приоткрытого окна пробирался легкий и приятный сквозняк, а Питер, поленившийся как следует выпутаться из пледа, раскинувшись звездой, релаксировал. Вставать было откровенно лень, но живот протестующе взвыл, стоило носу учуять аромат, занесенный с кухни бродящим по дому сквозняком.

Питер, протяжно вздохнув, в очередной раз прослушал сообщение от Тони и, наконец, сел, забросив телефон куда-то под подушку. Появляться перед всёвидящей тетушкой нервным, да еще и с мобильником наперевес – не самая лучшая мысль.

Тетя Мэй, ритмично пританцовывая под не известную Питеру песню, издаваемую радио, мешала лопаткой что-то восхитительно пахнущее в сковороде и увлеченно щебетала что-то незначительное в домашний телефон, зажатый между ухом и плечом, до тех пор, пока Питер не очень аккуратно приземлился на громыхнувший стул.

– Ох, Питер, дорогой, здравствуй, как спалось? – быстро распрощавшись с собеседником и накрыв крышкой сковороду, проворковала Мэй, почти умиленно рассматривая потрепанного, все еще сонно моргающего Питера.

– Отлично, теть. Как дела на работе? – поинтересовался Пит, поправляя упавшие на лоб локоны и слизывая с губ неприятную послесонную сухость.

– Все отлично, до завтра свободна как ветер! Погода отличная, можем повеселиться, пока Бен не вернулся, – улыбнулась она, вновь возвращаясь к готовке. – Ему продлили наряд, но после будет целых три выходных дня, представляешь?

Питер замер, чувствуя, как сердце начинает заполошно биться о ребра. На такой исход он не рассчитывал уж точно.

– Мэй… – начал он, понимая, что, если не попадет сегодня к Тони – он ведь уже согласился! – то точно не простит себе этого. – Помнишь Тони?.. Ну, того…

– Конечно, помню, Питер, – звонко рассмеялась Мэй. – Это ты, похоже, не признал сначала…

– А я и не сначала не признал, – гнусаво пробормотал вполголоса, закатывая глаза и откидываясь на спинку. – Мы вчера встретились в магазине, он напросился на чай, и в ходе беседы вдруг выяснилось, что я на него вроде как работаю. Было, мягко говоря, неловко. Очень мягко говоря. Почему ты не сказала?! – обиженно вскинулся он, когда женщина хихикнула, поправляя скрученные в пучок волосы.

– Да ты бы с ума сошел, милый.

– Можно подумать, я вчера не сошел с ума, когда узнал, что послал на все четыре…

– Что ты сделал, Питер? – она едва не взвизгнула от смеха, разворачиваясь к хмурому парню лицом, размахивая своим «кухонным оружием массового поражения».

Отмахнувшись от вопросов, нахохлившись, словно маленький попугайчик, а поддержанию образа как раз способствовала цветастая майка, наскоро натянутая по дороге в обитель вечно взвинченной тетушки, Питер уже более спокойно произнес:

– Все нормально уже, мы, типа, подружились.

– Ну так это же отлично! Если не оглядываться на то, что он всемирно известный миллиардер, то он вполне ничего, смешной, – улыбнулась Мэй, глядя на то, как Питер чуть смущенно ерошит волосы на затылке.

– В общем, он позвал, ну, типа, потусоваться, и я уже согласился, так что, наверное, с тобой не получится, теть, – отвел взгляд Питер.

– Ладненько, я рада, что ты нашел себе друга, – одарила она его искренней улыбкой. – Немного не твоей возрастной группы, но дружбе все возрасты покорны, – почти умиленно произнесла Мэй, потрепав Питера за волосы и чмокнув в макушку.

– Да-а, ты права, как и всегда, – все же улыбнулся Пит, целуя подставленную щеку.

***

Питер, напялив поверх ужасающе пушистых после недавнего душа кудрей кепку, шагал вдоль дороги, стараясь не ускоряться слишком сильно, потому что, ну, не хотел выглядеть странно. Он дал отмашку на то, что вышел, всего пару минут назад, а то, что он слишком быстро придет… Короче, Питеру было стремно, и даже тысяче отговорок не потушить этот ужасаяще некомфортный фитилек ожидания встречи.

Питер бы сорвался с места и побежал, потому что желание увидеть собственными глазами, что Тони, действительно, реален, было настолько велико, что никакие сомнения не удержали бы, будь в нем хоть на каплю больше смелости и уверенности, что Тони не решит вдруг свести все к конкретной плоскости – дружеской – на почве того, что его маленькая ложь о возрасте все-таки всплыла, и даже взволновала Тони, пускай Пит и всеми силами показал, что не нужно опасаться получить от него удар-другой в спину.

Питер понимал. Он и сам бы, пожалуй, волновался, окажись на его месте.

Но он по-прежнему на своем месте, в своем теле и в том же, что и минуту назад, «подвешенном» состоянии.

Проблему решит только личная встреча и, может быть, чуть более серьезный разговор, чем тот милый треп, что состоялся прошлым вечером. Хотя Питер малодушно надеялся, что этого пункта удастся избежать.

Знакомый кирпичный дом стал виднеться еще с минуту назад, но человека, замершего на той самой лавке, на которой он чуть меньше недели назад развалился на манер Спящей Красавицы, Питер заметил лишь приблизившись – солнце светило в лицо, поэтому было довольно сложно различать подобное даже с учетом того, что солнцезащитные очки неплохо спасали от жалящих сечатку лучей, тем более, Тони вновь был в красной, почти алой майке, которая даже по приближении едва ли не сливалась по цвету со стеной, хотя ранее он как-то не обращал внимания, что та до такой степени яркая.

Питер махнул рукой, растерянно улыбнувшись, и все же ускорился, не удержавшись, преодолевая оставшиеся метры за несколько секунд.

– Приветик, Элли, – растянул губы в улыбке Тони, хмыкнув себе под нос из-за прозвучавшего почти на автомате обращения. – А ты сегодня по погоде экипирован, я смотрю, в отличии от прошлого раза, – кивком указал он на голову Питера.

Схватившись за лямку рюкзака, в который предусмотрительно сунул полотенце и даже запасную одежду, нервно сжав гладкую ленту, Питер остался стоять, пристальнее вглядевшись в загорелое лицо, немного прикрытое козырьком кепки, неуловимо похожей на ту, что была надета на нем самом.

– Привет, мистер Железный Дровосек. Конечно, я же не хочу второй раз очнуться не понятно, где, опасаясь похищения или чего похуже, – мило улыбнулся Паркер. – В следующий раз удача может повернуться ко мне совсем не тем местом.

– Пожалуй, ты прав, – кивнул Тони, легко поднимаясь с сидения, сразу же возвысившись над Питером на добрые сантиметров пятнадцать, вынуждая задрать голову выше.

Питеру в нос ударил какой-то холодящий аромат – мята это что ли? Или что там еще так странно ощущается в носу: ему сразу же захотелось одновременно и чихнуть и вдохнуть его еще, чтобы ощутить глубже, в самых легких – и он, неловко поведя носом, придвинулся, едва не ткнувшись кончиком в золотистую шею. Благо – удержался, опомнился.

Спохватился, отступил на шаг и, шокированно вздохнув, извинился.

– Ты чего, пацан? – вскинул брови Тони – Питер краем глаза заметил, потому что взглядом сверлил ни в чем не повинный цветок, расцветший после дождей, но с такой жарой его ожидал неминуемый конец в ближайшие дни, если температура не станет хотя бы на градус-другой ниже. – Я даже из-за этих огромных очков вижу твои пунцовые щеки, колись, что не так, – закатил глаза он, складывая на груди руки, в подобной одежде казавшиеся еще красивее и даже рельефнее, хотя Питер не сказал бы, что Тони особенно мускулистый. Он в отличной форме? Точно да. Идеальный баланс. Питер, определённо, хотел бы стать таким когда-нибудь, но природа была к нему не очень-то благосклонна – к семнадцати годам у него едва ли развилась мускулатура, пускай и худышкой он не был. Просто что-то среднее. Простое, обычное. Не сравнимое с человеком, стоящим перед ним.

– Да ничего, просто удивился, нельзя, что ли, удивляться теперь, – пробормотал Питер, еще больше смущаясь, сжимая пальцами лямку рюкзака, превращая ту в тонкую нить.

– Можно, почему нельзя, – в своей естественной манере хмыкнул Старк – именно «Старк», потому что эту узнаваемую интонацию он не раз и не два слышал краем уха из прервавшегося на рекламу какого-нибудь социального фонда радио, из телевизора, и вообще много, где – и назвать его в этот момент фривольным «Тони» у Питера язык бы не повернулся однозначно.

Кивнув для достоверности, он все-таки поднял взгляд выше:

– Какие планы? – еле заворочал языком – во рту вдруг стало сухо, как в пустыне.

Тони махнул рукой, показывая куда-то назад, на закрытую дверь:

– Нужно забрать сумку и пойдем развлекаться. Или поедем? Как хочешь, – уверенно вещал, пока Питер изо всех сил убеждал себя в том, что прожигать взглядом невидимые дыры в Тони, пока тот открывал легко поддавшуюся дверь, плохая идея, но помогало слабо – и это мягко говоря. И даже жара, казалось бы, отбивающая вообще любое желание, на желание рассматривать и слушать Тони никак не влияла. То ли у Питера выработался иммунитет после перегрева, то ли Тони просто настолько чертовски хорош – во всех смыслах, что только можно подразумевать, – что этот имеющий значительный вес пункт просто не срабатывал.

Что ж, встреча только состоялась, и Питер надеялся, очень сильно надеялся, что… Просто надеялся.

– Тут вроде бы не далеко, – поразмыслил вслух парень, осторожно проскальзывая в дом следом за Тони, снимая очки и закрывая за собой дверь, буквально в следующую секунду почувствовав прикосновение к плечу, медленно переместившееся к основанию шеи – Питер удивленно замер, сдержав очередной неуместный писк. – Что ты… – выдохнул, резко разворачиваясь, тут же схватывая дежавю – минуту назад он точно так же стоял перед Тони, с поправочкой на то, что тогда сзади ему не преграждала путь открывающаяся во внутрь дверь.

Ситуация вдруг напомнила десятки сериалов, которые крутили по всем каналам с самого детства, где неизменно происходила аналогичная ситуация – парень прижимает беззащитную нравящуюся ему девушку к двери, не оставляя той путей отступления, – и она была самым клишированным клише из всех, виденных им когда-либо.

С незначительной поправкой на возраст и пол, пожалуй, но все же похоже.

Кажется, у этого «приемчика» даже имелось какое-то особое название, но Питер слишком занят подавлением нервного смешка, рвущегося наружу, чтобы копошиться в подсознании в поисках ненужного термина.

– Мистер Паркер, – вполне мирно начал Тони, ещё сильнее нарушая сложившийся в голове шаблон. Питер, честно, ожидал – это как минимум! – поцелуя, как в тех самых сериалах, ну, а на максимум после такого обломинго лучше вообще не отвлекаться.

– Тони, – вопреки внутреннему мандражу, спокойным тоном откликнулся Питер, вздергивая подбородок выше – чертова разница в росте при таком близком нахождении ощущалась в разы отчетливее. А ведь Питер был не из низкорослых.

– Ты не особенно рад встрече, похоже, – склонил мужчина голову набок и прищурил глаза, всматриваясь в лицо Питера еще пристальнее – только тут Пит заметил, что он уже успел стянуть с головы кепку, и теперь держал ее зажатой между предплечьем и туловищем, выглядя при этом напряженнее даже больше, чем было раньше, и скрещивая руки на груди. В который раз он это делал?

Паркер сглотнул. В ушах действие отозвалось гулом, но он знал – Тони этого слышать не может, да и видеть растерянную и чуточку раздосадованную моську, скорее всего, тоже – темный закуток небольшого коридора у входа отгораживал свет, льющийся через кухонные окна.

– С чего такие пессимистичные мысли, – отважно начал Питер с улыбки, которую все, как один, классифицировали, как «милую». Как там говорилось? Здравомыслие и отвага? Черт, кажется, правильно «слабоумие», и как раз этим Питер вблизи Тони фонтанировал преотлично, если не сказать феерично. Зато со здравомыслием возникали некоторые трудности. Как ни печально.

– Вчера ты был более, – Тони махнул головой, похоже, как бы показывая, каким именно был Питер, ну или подбирая нужно слово. – Уверенным. В своих действиях. Решениях. Сегодня я этого уже не вижу, поэтому повторяю: ты можешь отказаться от этого всего, без последствий и каких-либо проблем. Еще не поздно… уйти. Мне сложно отпускать от себя людей, поэтому лучше бы тебе трижды подумать, прежде чем ввязываться в это дерьмо, мальчик, – едва ли не сквозь зубы процедил он, Питер видел – тому по-настоящему тяжело давались эти слова, действительно задевающие за живое. Он себя совсем не ценит, что ли? Отговаривает, запугивает почти. Интересно. Вот вам и «гений, миллиардер, плейбой, филантром и просто дерзкий красавчик», как гласила одна из прочитанных утром статей.

– А я и сейчас более, чем уверен и в действиях, и в решениях, – заявил вдруг вконец осмелевший Питер, подаваясь вперед и привставая на цыпочки, оказавшись с ним практически на одном уровне – Тони, на удивление, не отшатнулся, как малодушно предположил парень. И не понятно, что взыграло в нем в тот момент, слабоумие или же отвага. Но шаг был воистину смелым.

А с виду замерший каменным изванием Тони стиснул в кулаке кепку, опровергая закравшееся в светлую голову Питера предположение о его, собственно, каменистости.

Питер несильно сжал напряженное и очень, очень твердое плечо, едва не испустив восхищенный вздох Тони прямо в поджатые губы – ну, губу, если быть точным, потому что до верхней он по-прежнему не доставал, но он и не пытался, – это же какие мышцы! Тут хоть богом уродись, а без усердных тренировок такого тонуса фиг добьешься!

Подтянувшись еще выше, Питер, заставив себя не жмуриться, осторожно, не отрывая взгляда от пристальных и немного помутневших темных провалов, прихватил губу и нежно смял, в ту же секунду начиная ощущать, как в груди медленно закручивается томный вихрь и тяжелеет дыхание. Тони медленно моргнул, теряя львиную долю вынужденно показанной уверенности в себе и невольно выставленной напоказ неуверенности, выдохнул носом, мгновенно расслабляясь, и Питеру даже показалось, будто он стал меньше – вот он стоял напряженный, собранный, производя впечатление уверенного в себе человека, а вот он уже скользит ладонью, благодаря включенному кондиционеру ощущающейся теплой, приятно согревающей, по талии Питера, едва прикрытой ничуть не мешающим довольно легким рюкзаком, аккуратно придерживая и направляя, но прежняя манера держаться исчезла без следа, оставляя вместо себя нежность и ласковые касания, подкрепленные постепенно мутнеющим взором, что говорило о чувствах Тони лучше всяких громких слов.

Ответное движение губ Питер встретил с едва не хлынувшим отовсюду восторгом – его не кинули, подумать только! – и он, уверившись, что его не оттолкнут, смежил веки и обвил вспотевшую на жаре шею руками, зарываясь пальцами в лохматые волосы почти на самой макушке.

Тяжелое дыхание, близость тел и интимный полумрак – три главных составляющих момента, которыми поленился бы воспользоваться только ленивый. Тони Старк ленивым не был – звание главного трудоголика всея СтаркИн закреплено за ним не просто так. Питер Паркер, может быть, и назвал бы себя самую капельку ленивым, но иногда можно, а недосып и парочка обмороков от переутомления на пустом месте не возникают.

Тяжелая ладонь, импульсивно бродящая по пояснице, нежная хватка на шее – место, к которому не каждый даст прикоснуться, но Тони позволил, и Питер даже под пока еще легким флером возбуждения оценил, прильнув еще ближе, тут же ощутив без малого каждый сантиметр тела, так открыто откликнувшегося на, без преуменьшения, неумелые юношеские касания.

И когда спустя минуты они все же нашли силы оторваться друг от друга, Питер, зажмурившись, уткнулся лбом в плечо Тони, в мыслях был сплошной бардак, а тело стало будоражить еще и загнанное дыхание, дразня и так чувствительные донельзя уши, почти доводя мальчишку до исступленной дрожи.

– Думаю, нам стоит остановиться, если не хотим сделать это прямо у входной двери, Элли, – срываясь на хрип, вполголоса высказал свою мысль Тони. Здравую мысль, стоит уточнить.

– Полагаю, ты прав, – глухо пробормотал Пит, но оторваться от Тони не смог, продолжив стоять, изредка вздрагивая от временами накатывающего непонятно чего. Это было из-за чувства, теплом разливающегося в груди? Из-за ощущения? Питер не мог понять, как не силился.

Разлепились эти двое окончательно лишь минут через десять, по-прежнему окидывая друг друга далеко не целомудренными взглядами – хотя куда им теперь до такого.

Очнулся от вялого мечтательного забытья Питер где-то по пути к другому выходу из дома, осознав себя бездумно пялящимся в спину впереди идущего Тони.

– Все-таки поедем? – уточнил, рассеянно тряхнув волосами и нацепив зажатую между пальцами кепку на положенное место.

– В машине по крайней мере есть кондер, – повернувшись вполоборота подтвердил Тони и, тоже опомнившись, надел головной убор, предварительно причесав пятерней взъерошенные волосы.

***

Тень массивных деревьев удачно укрывала просторную поляну, находящуюся у самой воды, приятно-прохладный ветер легко обдувал откуда-то слева, Тони доставал из салона приготовленную сумку – Питер, не скрываясь, млел, наблюдая за всем сразу.

В намеченных на день планах имелось как минимум купание, но Тони по пути «по секретику» сообщил, что в кузове своего часа ждут ракетки, воланы, мяч и – «это на вечер» – мангал, так что скучно не будет точно.

Не то чтобы он считал, что время, проведенное с Тони, может быть скучным – из их не особенно продолжительного знакомства он вынес несколько вещей: Тони Старк красив, как греческий бог, Тони Старк умен – аксиома, известная каждому, Тони Старк имеет отменное чувство юмора, которое тоже было не последним пунктом в списке «парень мечты», хотя скорее уж «взрослый мужик мечты», еще недавно известный как «девушка мечты». Но случается всякое, к переменам нужно относиться философски – так Питер и поступал.

По крайней мере он не хочет называть его папочкой, было бы весьма неловко. Железный Папочка – Питер нервно хихикнул от возникшей вдруг мысли о подобном.

– Чего смеешься, – прозвучало вдруг над ухом, и Питер не сдержался и вскрикнул, отпрыгивая от возмутителя спокойствия почти на метр, одарив рассмеявшегося мужчину хмурым взглядом.

– Да так, – загадочно и хмуро одновременно пространной репликой, медленно приходя в себя. Стоило признать, Питер не очень любил неожиданные происшествия вроде этого.

– Обманываешь, – сузил глаза Тони, ухмыльнувшись, но тем не менее прошествовал мимо Питера на несколько метров, сгрузив корзину и сумку-холодильник на траву на границе с песком.

Питера возвел глаза к небу, невольно понаблюдав чистую голубизну:

– Да что вы, мистер Железный Дровосек, я бы не посмел.

– Сарказм, тоже неплохо.

– Я серьезно вообще-то, – состроил Паркер обиженную рожицу, только заметив, что Тони поворачивается обратно. – Боже, что за недоверие, – снова обратился он к небу, разведя руками.

– Так он тебе и ответил, – хмыкнул Тони, оттянув майку и подергав ею, видимо для проветривания.

Питер еле удержался от смешка, но промолчал, отправившись к Тони помогать разбирать вещи – все же он не барыня, авось не развалится.

До купания они добрались только через полчаса – много времени отняло раскладывание различных закусок типа помидоров, зелени, бутербродов, и плюсом ко всему Тони выудил из холодильной сумки несколько тетрапаков сока, показав, но снаружи оставил лишь два – яблочный и апельсиновый, сопроводив свое действие такими словами:

– Несовершеннолетним только сок, а я за компанию, так и быть, тоже его попью.

Питер рассмеялся, покивал и перехватил их, аккуратно поставив у края толстого покрывала, через которое почти не ощущалась колкая трава, на котором они и располагали все съестное, оставив только немного места скраю для того, чтобы сидеть.

Стягивая футболку, Питер не ожидал, что, пока это будет делать, Тони уже успеет снять все, кроме черно-синих купальных трусов, позволяя парню, замерев с руками, завернутыми в материю, пораженно разглядывать свой бок.

А поражаться было чему.

– О-фи-геть, – по слогам пробормотал Питер, щурясь, чтобы разглядеть лучше черные перевитые линии, скручивающиеся в неопознаваемый рисунок, наполовину скрытый под тонким слоем бифлекса.

– О да, Питер, я тоже так подумал, как только проснулся после бурной пьянки лет пятнадцать назад, – покивал Тони, разминая затекшие плечо и спину, еще больше раззадорив парня своим видом: брюшные мышцы напряглись от механических действий, прийдя в движение, притягивая неискушенный взгляд. Он даже оторвался от восхитительной татуировки, покрывающей почти всю бедренную кость и даже заходящую немного на спину

– Классная, – восхищенно выдохнул и, опомнившись, наконец скинул на лежащий на траве портфель футболку.

– Еще бы, – хмыкнул Тони, с неменьшим интересом разглядывая Паркера в ответ – мальчишка все же был шикарен. Отлично сложен, в меру мышц, даже пресс местами проявлялся, что вообще прекрасно, если учесть, что Питер рассказывал, что времени, кроме как на работу и учебу, у него не было, то есть походы в зал точно ни при чем, а уж про задницу Старк предпочел бы промолчать, та вообще была, вне всяких похвал, лучшей из виденных – или запомненных – им, плавно переходящей в не менее хорошие бедра, обтянутые ярко-красными купальными шортами с белыми прожилками-паутинками по бокам.

Так и дошел Питер до воды – то и дело возвращаясь к испещренному черными чернилами боку, пока Тони вдруг не рванулся вперед, с разбега ныряя в мутноватую пребрежную воду, вынырнув через несколько метров и подозвав Питера к себе.

– Присоединяйся, Элли, водичка – огонь, – выдохнул Тони, показав большой палец, и, судя по всему, вставая на ноги, потому что голова вдруг поднялась высоко над водой, оставляя ту где-то на уровне груди, и Питер, поддавшись провокации, отзеркалив жест, разбежался и тоже нырнул, зажмурившись.

Прохладная, но достаточно прогревшаяся за несколько месяцев под солнцем вода приятно оглаживала кожу, и Питер, потерявшись в этом ощущении, не заметил, как проплыл нужное расстояние и уже почти врезался в мужчину, если бы тот не схватил его за плечи, выдергивая из воды.

– Ч-что, – заикнулся он, во все глаза глядя на улыбающегося Тони.

– Смотри, куда плывешь, акула, чуть с ног не снес, – добродушно посоветовал он Питеру, ероша и отжимая завившиеся после близкого контакта с водой волосы, что вообще удивительно – длиной те были всего сантиметров пять, зато кудрились-то как.

Кивнув, Питер послал ответную улыбку, не растерявшись, и, шагнув ближе, обвил талию Тони, задрав подбородок выше.

– Ай, ай, ай, малолетний соблазнитель престарелых миллиардеров, – игриво посетовал Тони, склоняясь ниже, осторожно касаясь влажных губ Питера, отзывчиво дернувшегося навстречу и сильнее сжавшего его торс, спустя несколько долгих и очумело чувственных секунд задирая ногу, ведя той по напрягшемуся бедру Тони. Он оттолкнулся от песчанного дна, подпрыгнув, обхватил ногами широкие бедра, наслаждаясь появлением ладоней на собственной заднице, гулко простонав в приоткрытый рот, едва не прикусив и свой и не-свой языки.

– Ты не престарелый, – запальчиво пробормотал Паркер, – мой отец почти твой ровесник, а он определенно не престарелый, – поделился вдруг он, обиженно нахмурившись, когда в ответ на его реплику не удержался и рассмеялся, упав лбом на мальчишеское плечо.

– Знаешь, о таком лучше своим-парням-ровесникам-отца не говорить, по крайней мере, когда вы целуетесь.

Хмыкнув, Питер покачал головой и вновь поцеловал не переставающего то и дело нервно похихикивать Тони, смело забираясь языком глубже, проводя им по деснам, посасывая язык мужчины и наслаждаясь ответными ласками.

Тони сжал ягодицу Питера, тот вздрогнул, отчаянно громко выстонав что-то нечленораздельное прямо в поцелуй, по телу Тони прошлась волна дрожи вперемешку с мурашками, и он, не устояв на подкосившихся ногах, начал падать назад – Питер на это только сильнее обхватил его всеми конечностями и глубже поцеловал, даже не подумав оторваться, когда они оба уже были под слоем воды.

Парню определенно ничто не мешало. Кроме, наверное, постепенно образовыващегося – и с чего бы? – стояка, которым он недвусмысленно упирался в живот Тони.

Вынырнув, Питер первым делом отлепился от Тони, раскинулся звездой на поверхности воды и довольно улыбнулся, выглядя при этом словно сытый кошак.

– Ты сумасшедший, чуть не задушил, – отплевавшись от все же попавшей в рот воды, обвинил его Тони, в шутку ударив по торчащей над водой коленке.

– Ну тебе же понравилось, – как ни в чем не бывало откликнулся Питер. И был прав.

***

Питер, вытянув ноги под уже другим пледом – первый находился под ним, будучи достаточно толстым, чтобы не дать заднице замерзнуть, – и неторопливо жевал сосиску, ранее зажаренную на мангале, стоявшем в отдалении от машины, привалившись одним плечом к Тони и расслабленно с ним переговариваясь на различные темы.

Тьма еще с час назад опустилась на город и соответственно пригород, в котором они находились, Питер и Тони, угомонившиеся как раз к этому времени, не сговариваясь потянулись за необходимыми для разжаривания вкусняшек вещами, Питер – за дожидающейся своего часа холодильной сумкой, Тони – за компактным мангалом, пристроенным в углу кузова приглянувшейся Питеру еще с первого взгляда «Тойоты».

– Так, долго ты еще здесь пробудешь? – вдруг спросил Тони, разворачиваясь к Питеру, на минуту зависшим из-за разглядывания мерцающей поверхности озера, лицом.

Он проморгался, прищурился, как бы вспоминая:

– Недели две? Около того. Или меньше? Не знаю, если честно, – отложил на тарелку оставшийся кусок хлеба и глотнул сока из упаковки, стоящей поблизости.

– Какие планы? – продолжил допрос Тони, наблюдая за тем, как Питер рассеянно и, похоже, расстроенно один за одним протирает влажной салфеткой измазанные в жире пальцы, но, не выдержав его напряженности, отложил еду и подхватил небольшие, особенно в сравнении с его собственными, ладони и, игнорируя ошарашенный взгляд, коснулся губами костяшек, проведя по ним языком, не разрывая зрительного контакта.

– Не волнуйся, как только уедешь, я тоже вернусь в Нью-Йорк, здесь без тебя теперь будет скучновато, – ответил он на невысказанный вопрос, который потонул в судорожном вдохе, и обхватил губами дрогнувший палец, проходясь языком по подушечке. Реакция Питера – незабываемая вещь: он дернулся назад, ударившись затылком о железный борт, хныкнул, пытаясь вырвать руку из некрепкой на вид хватки, потерпел поражение в этой короткой битве, выдохнул протяжно одновременно и носом и ртом, и, закатив глаза, упал на подложенную под спину подушку, сразу расслабившись.

– Какой, – прошелся кончиком языка по всей длине худого указатального пальца, игнорируя остальные, задевающие и пачкающие его лицо, – чувствительный мальчик, Питер Паркер.

Питер что-то пробормотал сквозь зубы, крепче зажмурившись, и Тони переспросил, о чем он, не отрываясь от вкусных пальцев, которые казались куда восхитительнее на вкус, чем сосиски, которые они вдвоем пару минут назад трескали за обе щеки.

– Ты, – четко выговорил Питер, выпрямив шею и едва ли не мучиническим взглядом посмотрев в глаза не прекращающего действовать Тони, – можешь называть меня Элли, мне это очень нравится, – выстонал он, опять ударившись затылком о громыхнувший металл.