Текст книги "Железный Дровосек (СИ)"

Автор книги: murmured

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

========== Как Элли встретила Железного Дровосека ==========

***

Жара стояла удушающая. Настолько, что влажные после купания волосы только нагревались, становясь по температуре сравнимыми с кипятком – больно даже прикасаться.

Питер торопливо шагал в направлении дома родни, жалея, что не захватил с собой даже предложенного Мэй простого кухонного полотенца, открестившись тем, что ему положить его будет некуда, когда он зайдет в воду. А ведь им можно было бы прикрыть голову и не так сильно беспокоиться за сохранность уже почти кипящих мозгов.

Пересекая дорогу, он мысленно пытался вычислить что-то больно худо соображающим мозгом, сколько осталось до дома – результат был неутешительным, порядка километра, плюс-минус.

Голова кружилась все сильнее, а ведь он только выполз из тени деревьев на солнцепек. По пути домой теней не особо предполагалось, кстати, потому что предстояло держать путь по главной дороге – другой он просто еще не успел узнать, – а там, как специально, дома расступались шире, чем на проселочных, которые в свою очередь уже раза в полтора.

Только обсохшее окончательно тело стало покрываться неприятной испариной, затылок и макушка неприятно ныли, и Питер взволнованно нахмурился, молясь, чтобы это не было солнечным ударом. Мэй его точно прибьет, причем той самой панамой, которую уже несколько дней настоятельно пыталась ему вручить, а добьет полотенцем. Тем самым, что не смогло отправиться с ним в этот увлекательный турпоход. Отличная перспектива складывается, однако. И ведь это только если ему удастся добраться до дома живым – про здоровым уже не стоит заикаться, и так ясно, что не все в порядке.

Паркер быстро, насколько мог в состоянии на грани сознания, и неловко выворачиваясь, стянул с себя футболку и накинул ее на голову, даже не поморщившись от ощущения неприятно горячих волос, прижавшихся плотнее к коже головы.

И благодаря тени от нее заприметил широкую лавку, стоящую аккурат в тени кирпичного дома. Кирпичи, должно быть, хоть каплю прохладнее, чем все в этом карманном филиале Ада.

Питер, сумевший выдавить из себя что-то вроде «спасибо, боже», завернул и ускорился, направляясь к своей деревянной абсолютно некрашеной спасительнице, наплевав и на перспективу получения заноз в задницу. По крайней мере, он не умрёт посреди дороги от перегрева, уже есть плюсы, а с занозами, если что, можно и Мэй попросить помочь, если проблема возникнет.

В глазах периодически мелькали темные пятна, Питера вело куда-то вбок, но до пункта назначения он все же добрался, найдя в себе силы на то, чтобы развернуться спиной и завалиться назад.

Отключался он уже в момент едва ли не безвольного падения на лавку, услышав только предназначающуюся явно ему фразу, произнесенную до одури глубоким бархатным голосом:

– Какого хрена?

Следом почти неощутимая боль от столкновения головы с кирпичной кладкой, прохладный рельеф на спине, острые углы, упирающиеся в лопатки, и темнота, поглотившая это все в мгновение ока.

Влетит ему по самое «не хочу». Гарантированно.

***

В носу стало до противного горько, и Питер резко закашлялся, морщась от ужасного запаха нашатыря и еле удерживаясь от того, чтобы пустить непрошеную слезу. Лоб холодило, а инстинктивно дернувшаяся вверх рука определила, что на нем лежала плоская грелка, наполненная льдом, хрустнувшим от неожиданно сильного хлопка.

Все тело не то морозило, не то, наоборот, трясло от излишне сильной жары, Питер никак не мог разобрать. Жалобный стон вырвался изо рта, виски свело – голова мгновенно разболелась, стоило начать обдумывать и вспоминать происходившее.

Он искупался. Пошел домой. Словил тепловой или солнечный удар и упал в обморок у кого-то под домом.

Супер.

Питер снова застонал, уже от осознания собственной «удачливости», и попытался приоткрыть глаза. С первого раза не получилось, со второго тоже, зато с третьего он смог наполовину открыть правый глаз и увидеть расплывчатый силуэт, который ему мало о чем говорил.

– Доброго утра спящим красоткам, как спалось? – ворвался голос в только-только успокоившуюся голову, спровоцировав волну тянущей боли по всему лбу и в районе затылка.

– Простите?.. – выдавил из себя Питер, прищуривая глаз и быстро моргая, пытаясь понять, кто это вообще такой. И что вообще происходит.

Что-то не похоже, что он лежит на той самой лавке, да и не могло быть, хоть и в тени, так прохладно. В деле явно кондиционер. Паркер выдохнул и попытался подняться, но, стоило только чуть подтянуться вперед, его несчастную голову встретила широкая ладонь, толкнувшая обратно на подушку.

– Эй! – возмутился Паркер, который был уже почти напуган происходящим. Его что, похитили, что ли?

– Лежи и не дергайся, а то хуже станет. Сейчас воды принесу, не хватало еще, чтоб ты от жажды тут подох окончательно, – недовольно пробурчал голос – мужской, наконец определился Питер.

Взволнованно нахмурившись, Паркер постарался расслабить задеревеневшее от волнения тело и успокоиться – волнение только усиливало головную боль.

Если принесут воды, то вряд ли это похищение, да и лежит он, кстати, не в подвале каком-нибудь, как в фильмах показывают, а на вполне комфортном и мягком диване, укрытом пушистым пледом с коротким ворсом – футболка была неизвестно где, так что он отлично ощущал это оголенной спиной.

Равномерные шлепки ступней сначала о доски, потом приглушенные о ковер, постепенно приближались, и Питер вновь открыл глаз, а за ним и второй тоже пришел в норму, только щипал немного неприятно. Но видно все равно было на четыре из десяти.

– Держи, – глубокий голос внезапно перестал так сильно раздражать больную голову, Питер сощурился, но все, что смог различить, это темные, вроде как, волосы и ярко-красная то ли майка, то ли футболка. – Не старайся пока особо рассмотреть что-то, минут десять еще будешь как котенок – слепой и бессмысленный, – усмешка слышалась отлично, и Питер был почти уверен, что увидел, как на незнакомом лице расплывается чуть хищноватая ухмылка, хотя его глаза бы с ним поспорили.

Питер кивнул и подчинился ладони, обхватившей за затылок и приподнявшей над подушкой, отпивая из подставленного стакана прохладную воду. Только голова коснулась подушки, как он, облизнув вымокшие губы, не выдержал напора собственного любопытства и все же спросил:

– Ты кто? – голос стал чуть сиплым.

– Я? – насмешливо переспросил голос и тяжело рассмеялся. – Железный Дровосек, а что?

– Ничего, тогда я Элли, – Питер не удержался и рассмеялся, даже не поморщившись от будто острыми иголками пронзившей голову боли, которая, впрочем, тут же прошла.

Железный Дровосек – придумал же, но да ладно, Питер потом все равно узнает, как его зовут, а пока будет дровосеком, ему что, жалко, что ли? – хмыкнул и присел на диван рядом с Питером, отставив стакан на громыхнувший стеклянный столик.

– Голова как?

– Нормально, побаливает немного, – поморщился снова Паркер, растирая пальцами ноющие глазницы.

– Еще бы не болела, ты мало того, что удар хватанул, еще и о мой дом решил свою прелестную головку расхерачить.

– Я же не специально, – почти хныкнул Питер, ощущая, как по щекам расползается стыдливый румянец. Столько проблем человеку доставил, ужасно просто. – Простите, я правда не хотел, это случайно вышло как-то, – он посмотрел туда, где, как он полагал, находилось лицо этого загадочного Железного Дровосека.

– Прощаю, – тон стал мягче, Питер обрадованно выдохнул, – у меня все-таки уже есть сердце, – закончил он и тихо рассмеялся так, что Питер не смог сдержать ответную улыбку.

– Тогда, получается, Элли вовсе не нужна в этом лесу? – предположил Питер и состроил расстроенное личико, надеясь, что не выглядит при этом слишком глупо. Вообще-то сложно было оценивать ситуацию, в которой почти не видишь лица оппонента, но импровизация никогда не была его слабой стороной.

– О нет, Элли, если покинешь лес, мое сердце уйдет вместе с тобой, – трагично упал голос мужчины, и Питер проследил, как очертания руки прижимаются к месту, где, предположительно, находилось сердце.

Питер хихикнул, прикрыв улыбку ладонью, и подтянулся выше, опираясь спиной на подушку, но тут вмешался неожиданный фактор: грелка начала быстро съезжать вниз по лицу; из горла Питера вырвался внезапно громкий писк, пока он пытался предотвратить падение ледяного пакета на грудь, но голова все еще не очень хорошо соображала, и он лишь очень сильно зажмурился и задержал дыхание, ожидая новой порции шока, теперь уже от льда, распластавшегося на грудной клетке.

Но ее не последовало.

Груди коснулась чуть грубоватая кожа, на лице остались только влажные полосы. Тихое «шлеп», но Питер не почувствовал ни-че-го.

Он распахнул глаза, уставившись на раскрытую ладонь, умещающую в себе грелку полностью. Удивительно четкая ладонь, кстати. Не размытая практически, как было – словно дымкой покрыта, а ладонь. Нормальная такая: изящные, но не миниатюрные пальцы, несколько небольших шрамов на них.

Питер пару раз удивленно моргнул, чтобы удостовериться, что это он себе не напридумывал, приподнялся на локтях и вздернул брови, посмотрев на Железного Дровосека.

Вау.

Вау, блин, наверное, лучше бы он и дальше был слепым котенком. Потому что забыть Его Питер точно не в состоянии. Горяч, адски горяч.

Сколько ему? Лет тридцать? По голосу Питер дал ему около двадцати пяти, но он в принципе в определении возрастов был полным профаном, поэтому даже утверждать, что Железному Дровосеку – теперь называть его таким именем было как-то… странно, – хотя бы тридцатник было бы довольно смело с его стороны.

В принципе, Питеру плевать с высокой колокольни, сколько там ему лет, потому что даже туго соображающим мозгом он вполне осознавал, что мужчина перед ним – действительно красавчик.

А еще, определенно, странно так неожиданно обнаружить у себя еще и фетиш на бороду. Потому что, блин, раньше мужики с бородой не вызывали в нем абсолютно никаких, а в особенности трепетных чувств, тогда как этот, со своей ровно подстриженной эспаньолкой, будоражил его нутро просто невероятно.

А ведь обычно Питер удерживал себя от оценивания людей по внешности, сосредотачиваясь на общении. Что ж, пообщались. Приехали.

Ощутив как кровь стремительно приливает к щекам, Питер, абсолютно растерявшись, отвел взгляд, прикусывая щеку изнутри.

– Неужто прозрел, малой? – спросил мужчина, убирая руку, и развернулся назад, оставив на столе грелку со льдом.

– А… Ага, да, почти, – выдавил из себя Питер, неловко растирая кулаком место, где мгновение назад покоилась рука, но стереть с себя ощущение, будто она все еще там, не получилось. – Где моя футболка? – спросил он, заглядывая в наполовину зашторенное окно, за которым по-прежнему ярко светило солнце, и сел, чуть поведя затекшими плечами.

Неудивительно, когда он ушел купаться, было всего часов девять, час-полтора там, а потом дорога, обморок и далее по списку. Выходит, время где-то одиннадцать-двенадцать. Самый зенит. Отстой, однако. Как бы он по пути домой снова не свалился, только вот вряд ли снова найдется добрый дядя, который и в дом занесет, и лед приложит, и водичкой напоит.

– На скамье и лежит, куда она денется, – фыркнул мужчина и плавно – Питер собственными глазами видел, как каждая мышца на его бедрах пришла в движение, перекатываясь под тонким слоем кожи, Господи! – поднялся с места. – Приходи в себя тогда, домой отвезу, а то, если пешком пойдешь, не ровен час свалишься в канаву какую-нибудь. Далеко отсюда живешь, кстати?

– Да нет, километра полтора, меньше даже, – вполголоса ответил Паркер, поднимая рассредоточенный взгляд с плотно обтягивающих задницу шорт выше, тут же столкнувшись с чуть насмешливо прищуренными, какого-то отдаленно кофейного цвета глазами.

Да так и замер, чуть приоткрыв рот, чувствуя, как с каждой секундой во рту становится все суше и суше.

– Н-но я и сам дойти могу! – не нашел что еще сказать Питер, чтобы прервать эту внезапно образовавшуюся паузу, пообещав потом себя отпинать за подобные реплики, потому что дойти он бы не смог.

– О как. Ещё чего можешь? – серьезный тон вкупе с насмешливо вздернутой бровью выбили из только выбранной колеи поведения.

– Э-э, да в принципе все могу… – голос сел, глаза самовольно заскользили по поджарому загорелому телу вниз, а затем вверх. И снова столкнулись с кофейными глазами, которые растеряли почти всю насмешливость, стали цепкими – Питер даже не смог отвести глаз, будто его держали, так и покраснел снова, глядя в глаза фактически незнакомцу.

Мужчина, через несколько секунд немой баталии, закатил глаза, показывая на своем лице за какую-то секунду такую карту эмоций, что Питер понял, что отдал бы что угодно, лишь бы посмотреть на него в разных ипостасях.

– Потом будешь проверять себя на выносливость, малец, со здоровьем не шутят, – наставительно произнес самопровозглашенный Железный Дровосек, оправляя задравшийся подол майки, на который бессовестно пялился Питер.

– Я не малец, – хмуро ответил Питер, опуская ноги на ковер и поднимаясь.

– Да ну? – не без сарказма ответил уже, пожалуй, знакомец, глядя на Питера с высоты, превышающей его собственную сантиметров на пятнадцать – в лучшем случае.

– Мне семнадцать, – ответил Пит, исподлобья сверля взглядом. Вообще-то не совсем семнадцать, но он довольно близок. Что ему какая-то пара недель?

На лице мужчины вдруг мелькнуло какое-то выражение, так быстро, что Питер и понять даже его не успел, а потом он, с донельзя загадочным лицом, склонился почти к самому лицу Паркера и выдохнул:

– И давно тебе семнадцать, Элли?

Питер еле удержал себя от рвущегося из груди смешка, качнул головой отрицательно, цокнув языком, и произнес с упреком:

– Секрет, у приличных дам такое не спрашивают, вообще-то, бескультурный Железный Дровосек.

– А ты приличная дама? – удивленно переспросил мужчина, растягивая розоватые искусанные губы в улыбке.

– О, мистер Дровосек, я очень приличная дама.

***

В тени дома на той самой лавке и правда лежала его скомканная футболка, которую, подхватив, Питер торопливо надел и снова скользнул в дверной проем, уходя от удушающей жары в комнату, по которой бродил легкий прохладный ветерок, создаваемый кондиционером.

– Адрес какой? – послышался голос из другого помещения – кухни.

Питер замер, перебирая в голове факты об этом месте, но почти сразу огорченно нахмурился и ответил, чуть повысив голос и заглянув в дверной проем:

– Я не знаю.

– Как это – не знаешь? – удивленно переспросил мужчина, зажимая в руке звонко брякнувшую связку ключей.

– Ну я здесь не так давно, не запомнил еще, да и без надобности было как-то, – с сомнением ответил Питер, осматривая мужчину с ног до головы, и привалился плечом к косяку, скрестив руки на груди.

– Так ты нездешний, – понятливо кивнул он и, пригладив растрепавшиеся волосы, натянул на голову белую кепку.

– И что с того? – парень с вызовом вскинул чуть распушившуюся бровь.

– Просто теперь понятно, почему я раньше не видел эту шикарную попку так часто, – подмигнул этот… Железный Дровосек и, отвернувшись, отпил воды из заранее наполненного стеклянного стакана.

Питер во все глаза уставился на широкую спину, чувствуя, как по лицу неумолимо распространяется румянец, а внизу живота начинает отдаленно приятно тянуть. Блин, это отстой какой-то, почему он чувствует себя так странно рядом с этим мужиком? У этого даже причин объективных нет. Если у Питера на него встанет сейчас – это будет просто фиаско. Если в принципе встанет на него.

– В смысле «так часто»? – все-таки спросил он.

– Ну, – с энтузиазмом начал вполоборота к Питеру, – пару раз видел, как ты идешь с той стороны, полагаю, с озера, в компании Мэй. Тогда я даже предположил, что она закрутила за спиной Бэна романчик, но что-то ты не выглядишь человеком, который вообще станет чьим-то любовником. Приличная дама, все дела, – откровенно ржал он, вытирая запястьем рот.

Сказал бы Питер, чьим любовником, похоже, с удовольствием бы стал, да не скажет. Даже себе.

Так и не отыскав в ворохе бессвязных мыслей достойного ответа, Питер решил коротко перевести тему:

– Я на улице тогда подожду.

Но уже на развороте его окликнули:

– Подожди-ка меня, выход к машине с обратной стороны, – мужчина закончил говорить и вновь приник к уже полупустому стакану. Только теперь он корпусом был развернут к Питеру, и он отлично различал – даром, что пять минут назад ничего не видел – и движение кадыка, и совсем немного сокращающиеся мышцы живота.

За неимением альтернативных вариантов, Паркер снова привалился к косяку, вернув прежнюю позу, к которой добавились еще и в волнении скрещенные на щиколотках ноги. И стал наблюдать.

К тому моменту, как мужчина вылил в себя содержимое стакана, Питер уже стоял, глядя в никуда, смог прийти в себя только от нескольких звонких щелчков перед самым носом, крупно вздрогнув.

– Че… А, ты все, – парень резво распутал конечности, отскочив назад, только после этого заметив обращенный на него чуть обеспокоенный взгляд. – Чего? – нахмурился, ероша ладонью волосы на затылке.

– Ты точно в порядке, мелочь? Красный как рак, – поделился он своими соображениями.

– Конечно, я не в порядке, – нервно фыркнул Питер, отмахнувшись. – Не так давно свалился от теплового удара, или что там, какое может быть тут в порядке?

Мужчина окинул его взглядом, хмыкнул и кивком указал на дверь, за которой находилась гостиная:

– Туда и сразу направо, темная дверь, разберешься. Я пока внешнюю запру. – Питер кивнул, соглашаясь, и проследовал по заданному маршруту.

На указанном месте его действительно встретила дверь из темного дерева, за которой оказался покрытый густой тенью неогороженный двор, который окружали только довольно высокие сосны, не пропускающие солнце дальше своих ветвей. Намного менее жарко от этого не становилось, но отсутствие пекла было действительно хорошим обстоятельством.

Подумав несколько секунд, Питер решительно шагнул наружу, одновременно с этим расслышав приближающиеся сзади шаги. Парень обернулся через плечо и без особого интереса – на самом деле ему было очень интересно посмотреть на Железного Дровосека, но ему все еще хватало ума не выказывать свой интерес слишком уж явно, хотя он и так уже, наверное, показал его как мог своей неуклюжестью – взглянул на подошедшего сзади, вопросительно вскинув брови. Скоро это станет его коронным жестом в ситуациях, когда болтать, хотя он довольно разговорчив, не стоит. Да что там, «довольно разговорчив» это тоже не про него, Питер болтлив как сорока.

Он следовал за мужчиной к довольно большому гаражу, который удобно примостился в углу дома, наблюдал, как тот открывает надрывно скрипнувшие металлические створки. И увидел Ее. Массивную «Тойоту», даже в темноте помещения без окон будто бы светящуюся алым изнутри. Чуть закругленный на углах бампер даже отражал его восхищенную мордашку с широко распахнутыми глазищами, которые – только добавь еще чуть-чуть, самую капельку восхищения – возьмут и выпадут.

С губ непроизвольно сорвался восхищенный вздох.

– Классная, да? – заискивающе оскалился хозяин этой красавицы и открыл глухо щелкнувшую дверь со стороны руля, грациозно взбираясь на сиденье за какие-то мгновения.

Питер, едва заставив себя отвести глаза теперь уже от водителя, кивнул и чуть смущенно улыбнулся, неосознанным жестом растрепав волосы на макушке:

– Да-а, чумовая тачка, – согласно кивнул он и направился к пассажирской двери, лишь там замечая, что машина еще и с огромным открытым кузовом. Очередной вздох вырвался из груди, и Паркер осторожно открыл дверь, неловко забираясь внутрь достаточно высокой машины.

– А то, – мужчина завел машину буквально за секунду, и кондиционер яростным потоком ударил в лицо зажмурившегося от удивления Питера.

Юноша поочередно открыл глаза, медленно привыкая к бьющему в лицо потоку прохладного воздуха, и чуть скосил влево, пока тянулся к ремню безопасности. И столкнулся с чуть прищуренными задумчиво-хитрыми глазами.

– Что? – Питер резко, с протяжным свистом, вытянул полиэфирную ленту и, звонко щелкнув пазом, развернулся лицом вперед, умышленно думая об обстановке двора и отговаривая себя от того, чтобы снова подглядеть за Железным Дровосеком. С чего вообще началась эта шутка? Питеру, между прочим, все еще интересно его имя. Но спросить – значит сдаться, а он сдаваться не собирался. Не в этом случае.

– Дорогу показывать сейчас будешь, – нынешний шофер тоже уже смотрел вперед и плавно трогался с места, выезжая во двор.

Питер подавил в себе искушение позаглядывать в окна, чтобы лучше разглядеть машину, а еще в очередной раз – за такой короткий промежуток времени, просто немыслимо! – не разрешил себе смотреть налево, просто потому что боялся выдать неизвестно что.

– Да тут легко, по главной дороге все время прямо и на месте, – отмахнулся Паркер, откинувшись на чуть скрипнувшее обшивкой сидение и стал усиленно наблюдать за дорогой. Она его не особо интересовала, за исключением двора, из которого они выехали за полминуты, зато вот владелец внимание привлекал.

– Вот и ладненько, – пробормотал мужчина, выруливая по подъездной дороге с заднего двора на залитую солнечным светом дорогу, и опустил солнцезащитный козырек, бросив взгляд на Питера, вероятно думая, что тот не видит.

О нет, Питер еще как видел, потому что в боковом зеркале, в которое он так вовремя заглянул, отлично отражался салон почти полностью, и Железный – Питер все еще не мог для себя решить, как будет целесообразнее называть этого человека мысленно: Железный, Дровосек или все же Железный Дровосек, потому что величать его просто «мужик» было как-то неудобно, но и названная кличка смущала, донельзя хотелось узнать имя, – Дровосек тоже. Из-за яркого солнца, отсвечивающего от зеркала, было довольно сложно четко различить его, но, черт побери, Питер точно не против, если он посмотрит на него так же еще пару раз. Может, десятков раз.

Они доехали до дома Мэй и Бена всего за несколько минут, хотя это даже долго для такой тачки, просто водитель явно не спешил поскорее сбагрить его на руки сердобольной тетушке. Но и внимания больше не обращал – Паркер осторожно наблюдал за ним через все то же зеркало заднего вида, каждое мгновение готовясь притвориться, что он вовсе не занимался тем, чем он, собственно, и занимался. Наблюдением, то есть.

Окей, Питер бессовестно сталкерил за ним через это долбаное зеркало и даже мысленно планировал продолжить делать это в будущем. Не в смысле, что он будет – если, конечно, попадет еще хоть раз в эту крутую тачку, ха – наблюдать за ним через это зеркало, а в смысле, что Питер уже собирался почаще наведываться на озеро в одиночестве, чтобы иметь возможность поймать образ Железного Дровосека, может, подойти поболтать даже. Если смелости хватит. И немного наглости.

Машина безошибочно остановилась точно у гаража, в котором вместо машины уже несколько лет хранились всевозможные садово-огородные атрибуты, от симбиоза с которыми тетя Мэй просто потеряла голову, когда они с дядей только перебрались в этот не особенно большой городок.

Питер вцепился долгим взглядом в мужчину, пока тот отключал зажигание, и с независимым видом отвернулся, стоило ему лишь начать поворачивать голову в сторону Питера.

– Погнали, мелочь, сдам тебя на поруки Мэй, кем бы она тебе ни приходилась, – голос звучал как-то непривычно, хотя Питер не слышал его всего каких-то несколько минут.

– Она моя тетя, – хмыкнул Пит, чуть улыбнувшись, а затем, словно опомнившись, резко повернулся и почти обиженно припечатал: – Я не мелочь, говорил же!

В глазах мужчины заплясали незнакомые доселе чертята:

– Ага, помню, тебе уже давно тринадцать, Элли, – улыбнулся во все тридцать два, и Питер при других обстоятельствах точно вломил бы ему хорошенько за издевки, если бы не желал рассмотреть эту улыбку поближе. Возможно даже попробовать сцеловать ее с этих постоянно улыбающихся губ или… Или не попробовать.

– Семнадцать, – вздохнул Питер, закатив глаза, и отстегнул ремень безопасности, тут же ухватившись за дверную ручку. Потянул за нее и снова нахмурился, прикусив губу, потому что дверь почему-то не открывалась, хотя он был уверен, что делает все правильно. Он что, дверей не открывал?

– Что, проблемы? – раздалось слева, и Питер оглянулся, не зная, что сказать. «Я тут походу твою машину сломал»? Или, может, что-нибудь рейтингом повыше?

– Дверь, хм, не открывается, – повернулся корпусом к водителю, разведя руками.

Мужчина перевел взгляд на дверь и понятливо кивнул.

А потом. Он. Склонился. К Питеру.

То есть, Питер сидел и смотрел в его невозмутимое лицо, а потом вдруг осознал, что оно становится все ближе и ближе. Пожалуй, единственный раз, когда он видел его невозмутимым за весь тот короткий промежуток времени, который они знакомы.

Рука, вдруг скользнувшая на будто вспыхнувший от прикосновения бок, немного сжала плоть для опоры, Питер инстинктивно уложил ладонь на внушительные мышцы предплечья, тогда как Железный протиснулся дальше, почти полностью прижался к груди и задел щетиной полыхнувшее ухо Питера.

А потом раздался глухой щелчок и в спину Паркера дунул обжигающий порыв ветра.

– Это не обнимашки, – чуть стиснув пальцами напряженный бок, сказал Железный – блядский – Дровосек в многострадальное ухо, обдавая его жаром куда хуже уличного, потому что тот у него отклика не вызывал абсолютно никакого, зато вот негромкие слова, сказанные так близко, так по-настоящему горячо…

Питер сглотнул, неловко стукнул пальцами по плечу и глухо усмехнулся, сглатывая внезапно вставший ком в горле:

– В таком случае не стоит меня обнимать, мистер Дровосек.

Мужчина тихо рассмеялся и плавно отодвинулся, а Питер, не глядя на него, развернулся на скрипнувшем от соприкосновения с оголенным участком кожи бедра сидении и выпрыгнул наружу, тут же прикрывая лицо от яркого солнечного света.

Пиздец, конечно, ну да ладно.

– Питер?! – знакомый звонкий голос резанул слух, и Паркер перевел взгляд на мчащую к нему Мэй, которая спустя несколько секунд повисла у него на шее. – Какого черта? Тебя не было несколько часов, а теперь я вижу в окно, как ты выходишь из чужой машины.

– Приветик, Мэй, – послышался голос из салона, и женщина отстранилась от Питера, казалось бы, удивившись еще сильнее.

– Тони? Что вообще происходит?

– Да так, нашел твоего пацана без сознания у себя под порогом, – как ни в чем не бывало произнес Тони, в то время как Питер окончательно отлепил от себя Мэй – жара не располагала к долгим обнимашкам.

– В смысле «без сознания»? Питер Паркер, что ты на этот раз натворил? – голос Мэй упал до грозного рыка.

– Перегрелся просто, – поморщился он, бросая взгляд, в который вложил все недовольство, которое только мог, внутрь машины.

Неужели нельзя было догадаться, что не стоит распространяться? Окей, обижаться он точно не будет, потому что, по крайней мере, он сам не предупредил Железного… Он сам не предупредил Тони, чтобы тот ничего не говорил Мэй. Но пилить его теперь будут долго. И от той панамки он так же вряд ли сможет откреститься.

– Просто потерял сознание? Молодой человек… – угроза в голосе всколыхнула едва успокоившиеся нервы Питера, он глубоко вздохнул, открыл рот, собираясь вмешаться, но не успел.

– Мэй, не распаляй свой гнев, ты и так горячая штучка, – у Питера внутри что-то екнуло от этого флирта, который был предназначен тете Мэй, но краем глаза он уловил, как беззвучно распахивалась дверь с противоположной стороны машины, а уже через пару секунд рядом с ним возник улыбчивый, э, Тони.

Хотел бы Питер распробовать на вкус звучание его имени, но ситуация как-то не особенно располагала к подобным эстетическим наслаждениям.

– Правда, Мэй, не стоит беспокоиться, – поддержал Пит, закрепив свое мнение несколькими кивками в совокупности с милой улыбкой, которая всегда делала мягче взрывной характер тети.

– Да, и лучше бы тебе поскорее завести племянничка в дом, иначе ему грозит еще один удар, – добавил Тони, привалившись к сияющему на солнце боку своей «Тойоты».

Паркер вновь украдкой взглянул на него, а после кивнул, соглашаясь с высказыванием: Пит, действительно, не в том состоянии, чтобы иметь возможность без последствий долго пребывать под обжигающими лучами солнца в такую дикую жару, от которой едва кровь не вскипала.

– Ладно, идемте в дом, я… – вздохнула Мэй, соглашаясь с ним, но Тони перебил.

– А у меня, к моему глубочайшему сожалению, еще куча дел, которые только предстоит решить, так что я, пожалуй, поеду, – пожал плечами, скрестив на груди руки, глядя в лицо Мэй.

Питер едва не выдохнул обрадовано, потому что вряд ли бы он смог выдержать его присутствие так близко дольше, чем сделал уже до этого. И еще ему нужен холодный душ, и вовсе не потому, что на улице аномально жарко, просто «не-обнимашки» все-таки разбудили в нем что-то, что обязано было спать. И никогда не просыпаться. Вообще не должно было существовать.

– Может, задержишься на несколько минут? Надо же как-то отблагодарить тебя за спасение моего непутевого племянника, – рассмеялась Мэй, потрепав тут же залившегося краской Питера по голове. Ну вот неужели нельзя обращаться с ним не так, будто ему только-только стукнуло девять?

– Дела не ждут, – снова улыбнулся он своей обезоруживающей улыбкой, сверкнув глазами из-под козырька. – Так что прошу извинить, – мужчина картинно поклонился, заведя одну руку за спину.

– Ладно, прохвост, езжай уже, – хихикнула Мэй, помахав своей миниатюрной ладонью, и отошла чуть назад, ухватив Питера за локоть, дабы дать Тони возможность как следует закрыть пассажирскую дверь.

– До свидания, тогда, – с едва заметными нотками расстройства в голосе почти прошептал Питер, неосознанно сцепляя руки на груди в защитном жесте. Чего он вообще? Сам же не хотел, чтобы этот человек остался с ними, а теперь недовольство выказывает. Наверное, когда головой кирпичную стену пропахал, отбил себе там что-то важное для здоровой работы мозга, или мозги окончательно сварились на этом пекле. А иначе, что к чему вообще?

Тони ака Железный Дровосек обогнул сияющий бок автомобиля и ненадолго пропал из виду. Внезапно тонированное стекло опустилось ниже, открывая растерянному взору голову водителя, и Питер, не скрывая удивления, уставился на него, чуть приоткрыв рот.

– Не забудь вернуть мое сердце, Элли. Надеюсь, до встречи, – Тони подмигнул – видит Бог, в этот момент Питер был готов собственное сердце из груди выдрать и ему вручить – и так же закрыл окно, завел пикап и рванул с места на скорости, которая была куда больше той, с которой они ехали ранее.

Похоже, возвращать его хотели не так уж сильно.