Текст книги "Уйти, чтобы вернуться (СИ)"

Автор книги: Муравьед

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Любовь не игра и в неё не играют,

От скуки даря пару капелек лжи,

Любовь – то дорога по самому краю

Той пропасти дней, где разлука кружит.

Любовь не игра и играть нам не надо

Тем сердцем, что Любит, страдает и ждёт,

Любовь за игру нас казнит без пощады

И в чёрные тучи одет небосвод.

Любовь не игра, только в это не верят

И снова играют тем сердцем больным,

Что может забыть про былые потери

И серых разлук надоедливый дым.

Любовь не игра, сомневаться не стоит,

Любовь – это правда всей жизни подчас,,

Любовь – это сказка в которой есть двое

Любовь – это свет, что вовеки не гас.

Любовь не игра, пусть поймёт это каждый,

А я в том сумел разобраться давно

Влюблённое сердце светло и отважно

Пьёт чувства святые, как будто вино.

Любовь не игра, вы уж в это поверьте,

Любовь будет рядом и в стужу, и в зной,

Любовь будет с нами до самой до смерти,

Любовь не игра и не станет иной.

Любовь не игра, она бьётся как птица

В ту душу, что чувств сохраняет печать,

Любовь в твоём сердце вовек поселится

Когда ты не сможешь с Любовью играть.****

Комментарий к Глава девятая

*Марсельеза

** И. Алегрова «Суженый мой»

***"Нет дня, чтоб я не думал о тебе" Константин Бальмонт

****«Любовь не игра» Дмитрий Ахременко

Спасибо вам, мои читатели, спасибо моей бете. Я не прощаюсь со своими героями, будет несколько дополнительных глав. Александр, про его любовь напишу небольшое мини «Беспокойное рождество». До встречи!

========== Бонус № 1 ==========

POV Алана

Как мало нужно человеку для счастья, и одновременно так много. Это только сказки заканчиваются на словах: «и жили они долго и счастливо», у нас с Леном всё только началось. Самым сложным оказался вопрос притирки друг к другу. Однажды, спустя пару лет нашего брака, Майкл, успевший стать мне другом, скажет: «Было очень интересно наблюдать со стороны за развитием ваших отношений. Ты боялся снова всё испортить и порой действовал, словно слон в посудной лавке. Лен старался быть сильным и независимым, от этого ты стремился оберегать его ещё сильнее, вызывая тем самым у него бури протеста». Как бы мне хотелось, чтобы мой друг был прав, но на самом деле, в первые месяцы брака я чуть было всё не испортил, чуть не потерял своего Лена. То, о чём говорил Майкл, будет позднее.

Где-то, примерно через месяц после свадьбы, что прошла, по настоянию Лена, в небольшой церкви городка Варден, я застал своего супруга за интереснейшим занятием. Он сидел в глубоком кресле и, поглаживая рукой небольшой животик, читал вслух какую-то книжку. Как пояснил мне Лен, он читал нашему малышу сказку «Алые паруса». Мне очень понравилась история, придуманная романтичным русским писателем, а Лен почему-то грустил. Тогда я не понял его тоски, не почувствовал, пребывая в эйфории от полного обладания им. Нам было так хорошо вместе!

– Знаешь, Алан, когда я заканчиваю читать сказки, мне всё время хочется узнать, а что было дальше, а было ли счастье, или паруса выцвели от морской соли и корабль разбился о рифы, как они жили? – он отложил книгу и устало откинулся на спинку кресла. Именно тогда, я впервые увидел под его глазами синие тени, но не обратил на его состояние внимания.

Первый звонок прозвучал в Лондоне, куда я потащил своего супруга на шестом месяце беременности. Лен прекрасно сошёлся с моим папой-омегой, но даже тот не придал значение его потухшему взору и болезненной бледности, предполагая, что это его обычное состояние. Как ни странно, но моё внимание к здоровью Лена привлёк мой лучший друг и бывший жених – Кристиан, теперь уже молодой папочка очаровательного омежки, он ненавязчиво расспрашивал Лена о его беременности, самочувствии, токсикозе. А ведь я ничего такого за мужем не наблюдал, правда, один раз, сразу после свадьбы, застал Лена за поеданием шоколадного мороженного одновременно с маринованным имбирём, уже и не помню, что именно я сказал о его вкусе, но больше никаких странностей я не замечал. Он вообще стал очень сдержанным, никаких капризов, свойственных беременным, всегда вежлив и элегантен, безупречен. Такой новый Лен меня ужасно раздражал, но высказывать что-либо беременному супругу я не решался. И вот, застав беседу двух омег, я стал кое-что понимать, когда Кристиан со смехом рассказывал Лену о своих бесконечных истериках и вкусовых пристрастиях, мой муж слушал его с вежливой улыбкой. А я стоял и тихо ненавидел себя, что я знаю о планете по имени Лен Дюпон? Мне хорошо с ним в постели, там он раскрепощён и открыт, а в обычной жизни, что любит, о чём мечтает? У него был токсикоз, а я его высмеял за дурной вкус. Он выходил утром из спальни бледным, проводил много времени в ванной, появляясь только перед самым выходом в университет, а я высказывал ему за задержку, а он ласково улыбался и просил простить его. Не завтракает, так и мой папа тоже предпочитает диеты. Желает один посещать врача, хорошо, я не буду его смущать, да и экзамены у меня, мне некогда, всё равно он покажет результаты УЗИ. Снимок ещё неделю будет лежать на прикроватном столике, пока я не смахну его на пол, пытаясь найти часы, а потом он исчезнет, как и все последующие результаты обследований. Я тогда не снимок УЗИ смахнул, я элегантно вычеркнул себя из жизни сына и супруга.

Из Лондона я вернулся издёрганный до предела, не таким я представлял начало нашей жизни, куда делся мой язвительный омега, кто этот чопорный незнакомец? Предел моего терпения переполнился, когда в конце июля я проснулся от чувства щемящей тоски и безысходности на сердце. Что сподвигло меня провести по щеке Лена, который лежал вытянувшись в струну, повернувшись ко мне спиной? Вы когда-нибудь видели, как плачут каменные изваяния? Я это пережил. Без всхлипов, без прерывистого дыхания мой супруг плакал, в ожидании рассвета, слёзы были под моими пальцами, слёзы были на сердце моём. Так плачут от безысходности, плачут не сердцем, плачут душой.

Меня прорвало, как прорывает талой водой плотину и я, забыв, что рядом со мной мой беременный муж, стал высказывать ему свои претензии, упиваясь собственными обидами и переживаниями, возводя свой гипертрофированный эгоизм на пьедестал собственного самомнения. Я обвинял его в холодности и невнимании ко мне любимому, бросив напоследок страшные слова о том, что можно взять с омеги, воспитанного двумя бетами. Одевшись, я ушёл, так и не поинтересовавшись его самочувствием. А утром мне позвонили из госпиталя, куда доставили моего любимого, у которого начались преждевременные роды.

Наверное, только благодаря тому, что было раннее утро, я не попал в аварию. Несколько кошмарных часов одинокого ожидания, родителям в Лондон я не позвонил, наши друзья все разъехались и только спустя пару часов ко мне присоединились Поль и Джо. Так и сидели в полном молчании в ожидании вестей.

Когда вышел доктор, я сначала не мог понять, о чём и ком он говорит, о какой тяжёлой беременности идёт речь, причём здесь затяжной токсикоз и потеря веса, нервное и физическое истощение и как следствие преждевременные роды? У Лена же всё нормально было? Или нет? Я смотрел на врача так, как смотрят дети на взрослых, посмевших сказать, что Санта Клауса не существует. А доктор истолковал всё по-своему, продолжая втолковывать мне, что с малышом и папой всё в порядке, что у Лена была небольшая кровопотеря, упало давление, но теперь состояние стабилизировалось, и уже через сутки его можно будет навестить.

Всё что я помню – это как повторял одно и то же: «Я виноват, я виноват!». Родители Лена отвезли меня в его старую квартиру и не придумали ничего лучше, как напоить. Видимо, под действием алкоголя я выложил им всё, не жалея и не приукрашивая себя любимого. А наутро, я в порыве запоздалого раскаяния, решил не показываться супругу на глаза. Вот никогда бы не подумал, что невысокий Поль может ударом под дых выбить весь кислород из организма, а я буду валяться у его ног в попытке сделать хотя бы один вдох, внимая, как прилежный ученик его словам.

– Ты сейчас приведёшь себя в порядок и отправишься к мужу, будешь предусмотрителен и ласков и не вздумай просить у него прощения, ему и так плохо, так что не напоминай о своей дурости, мальчик, – бета похлопал меня по щекам, а потом продолжил – Это-раз!

– Два, запомни хорошенько, Лен очень ранимый и крайне обидчивый, по сути, он почти ребёнок с украденным детством. Как бы он ни старался быть сильным, ему пока трудно нести этот груз, – Поль рывком поставил меня на ноги, помогая принять вертикальное положение.

– Три, он всеми силами будет стараться сохранить семью, пока не увидит в тебе угрозу своему ребёнку и ты уже пересёк грань дозволенного, так что молись, парень, чтобы этот косяк был у тебя последним, – он передал меня в руки Джованни.

Готье сжал моё плечо так, что мне показалось, я услышал хруст собственных костей.

– Я тебя за сына убью, – пообещал он спокойным голосом итальянского мафиози, не оставляющим сомнений – убьёт. – Это четыре!

– Пять! Сделай всё возможное, чтобы Лен начал тебе доверять! – мне придали ускорение в сторону ванной комнаты, не придумав ничего лучше, как открыть дверь моим дурным лбом. Нда, не зря мой отец до усрачки боится эту парочку пираний, а я ещё над ним подтрунивал, считая родителей своего солнышка божьими одуванчиками. Одуванчики миллиардами не ворочают. Интересно, а слухи о причастности итальянской мафии к устранению Гранда Фишера подтвердились?

В госпитале я первым делом встретился с врачом, узнав состояние мужа и сына, направился в палату к Лену, он спал. На него было больно смотреть, от моего любимого осталась одна оболочка.

– Ничего, – пообещал я себе, – у нас ещё всё наладится.

– Хотелось бы на это надеяться, – раздался слабый голос Лена.

Он слышал меня, я сказал это вслух? И счастье от понимания того, что я всё ещё ему нужен, он по-прежнему остаётся со мной! И боль, что не увидел, не уберёг, взгляд скользнул по пустой колыбели, невесомые прикосновения пальцев к моей руке и тихий шёпот: «С ним всё будет хорошо, омеги выживают в девяноста процентах случаев, вес кило семьсот, через месяц его выпишут, отклонений нет». В этом весь Лен, он ещё пытается меня успокоить, приободрить, господи, я только сейчас начал осознавать, какое мне досталось чудо!

– Я знаю, доктор Гаспар уже просветил меня о том, что очень часто семимесячные малыши бывают здоровей тех, кто родился в срок, – я осмелился скользнуть поцелуем по его щеке.

Диагноз врачей оказался верным, и наш сын усиленно набирал вес и стремительно двигался к выписке. Я не могу передать словами то чувство, когда впервые взял на руки крошечное чудо, своего сына-омегу Виктора Дюпона. Имя выбирал Лен, это его право, но мне оно безумно нравится, победитель, именно так должны звать нашего наследника.

Месяц ожидания не прошёл для нас с супругом напрасно, общее горе объединяет, мы о многом смогли поговорить, постарались исправить ошибки, учились доверию, если есть взаимное желание, можно пережить любой кризис. Может наши паруса и потрепало штормом, но шхуна по-прежнему на плаву.

Вот уже пять лет, как я счастливейший отец и супруг, у нас ещё много проблем, но мы учимся их решать, главное – появилось доверие, то, без чего не может существовать ни одна семья. Сегодня мы празднуем пятый день рождения нашей семьи, соберутся все близкие.

Конец марта на юге выдался особенно жарким, виноградная лоза радовала молодой зеленью листвы, цвели любимые цветы Поля – ирисы, поместье ждало гостей.

* * *

Виктор Дюпон, белокурый голубоглазый херувим с повадками и ужимками маленького чертёнка прятался за зелёной изгородью, не желая попадаться на глаза своему папулечке и, не замечая двух бет-телохранителей, неустанно следивших за драгоценным наследником двух семейств. Он снова удрал, с утра пораньше, в ближайшую деревню погонять футбольный мяч со своими друзьями альфами и бетами. Ну и что с того, что ему всего четыре года, подумаешь, футбол – не занятие для юного омеги, а вот сами играйте в теннис! Мальчишка посмотрел на свои ободранные коленки и тяжело вздохнув, решил идти в обход через кухню, так был шанс проскочить в свою комнату незамеченным и, приведя себя в порядок, спуститься в гостиную до приезда гостей. Но его планам не суждено было сбыться, двое альф-близнецов Борис и Глеб Ленские наскочили на него с дикими криками, привлекая к нему внимание всех собравшихся перед домом взрослых. Трёхлетние пацаны были для Виктора настоящим стихийным бедствием с их появлением в поместье, считай, выходные испорчены. Теперь не будет ни минуты покоя, опять примутся бегать за ним хвостиком и выяснять, чьим «зенихом» он будет. Мелочь пузатая, сначала пусть научатся говорить, а потом уже омегу делят, глупые альфы.

Виктор показался перед взрослыми во всей своей красе, испачканный в траве, с ободранными коленями и ладошками, в обнимку с футбольным мячом.

– Наследник! – гордо изрёк отец.

– Спортсмен! – дружно проскандировали деды.

– Солнышко, иди, умойся, – ласково попросил папулечка.

– Он «нас зених»! – припечатала пузатая мелочь, вызывая на лицах собравшихся умиление.

– Вот чего эти взрослые счастливые такие? Словно к ним в дом сам Златан Ибрагимович* приехал, – недоумевал маленький омега, поднимаясь к себе.

А вечером в спальне, Лену пришлось успокаивать не на шутку разволновавшегося супруга.

POV Лена

Никогда бы не подумал, что новость о моей второй беременности вызовет у Алана столько негативных эмоций. Было обидно, не на такую реакцию я рассчитывал. Но, присмотревшись к мужу, решил выяснить причину его нежелания иметь второго ребёнка. Доверие – это то, чему мы учились всё время после рождения Вика.

– Я боюсь, – Алан сидел на краю кровати, ко мне спиной.

Я прикоснулся к его напряженной спине. Значит, любит, просто боится повторение того, что было, когда я вынашивал первенца, глупый альфа по-прежнему винит только себя.

– Неужели ты думаешь, что я бы стал рисковать, не пройдя предварительного обследования? Всё будет хорошо!

– Уверен? – Алан развернулся ко мне, опрокидывая меня на спину и нависая надо мной.

– Более чем! – начинаю нашу игру, пробираясь пальчиками под футболку мужа.

– Хорошо, но ты капризничаешь, рассказываешь без утайки о своём самочувствии, гоняешь меня в три часа ночи за шоколадным мороженным и маринованным имбирём, – Алан целует нежно, постепенно усиливая напор, пока нехватка воздуха не отрывает его от исследования моих губ.

– Фу, имбирь и шоколадное мороженное, придумаешь тоже! Вот от клубники со сливками я бы не отказался! – едва успеваю ухватить рванувшего мужа за край футболки, – Стоять!

– Что-то ещё хочешь? – боже, сколько заботы в его взгляде и словах!

– Тебя! Всегда, хочу тебя! – укладываюсь к супругу на грудь.

Луна, стыдливо заглянувшая в спальню, скользит своим лучом по полотну картины «Искушение», что висит над кроватью, едва освещая наши тела. Сегодня особенная ночь, отданная взаимной страсти, страсти, ставшей возможной благодаря любви.

– И ещё, – Алан тяжело дышит, но пробует что-то сказать. – на все осмотры к врачу, только со мной! И рожать будем вместе!

Через восемь с половиной месяцев, Алан Дюпон, во время родов Лена, упал в обморок. Как он в последствии уверял – от радости, что родился альфочка.

Двенадцать лет спустя

Вик, в окружении своих одногруппников, не спеша направлялся к парковке, мимо стайки шумных омег-первокурсников, окруживших навороченный внедорожник. Он весело смеялся очередной шутке своего лучшего друга-беты Мориса Тениси, приёмного сына Майкла и Марка Тениси. Осенний ветер закружил жёлтый лист, в воздухе пахло ливанским кедром, заставляя тело трепетать от желания.

– Чёрт! Близнецы Ленские всё-таки вернулись из России, – прошипел омега, запрыгивая в последнюю модель спорт-кара, едва дождавшись Мориса, рванул домой.

Борис и Глеб проводили взглядом удаляющийся автомобиль и улыбнулись. Они не будут спешить, у них ещё много дней впереди, чтобы завоевать любовь своей строптивой пары. А жёлтый лист всё кружил в танце с ветром.

Комментарий к Бонус № 1

Златан Ибрагимович – известный футболист

========== Бонус № 2 ==========

POV Алекса

Сегодня я заканчиваю последнюю картину для выставки, её давно следовало написать, но всё не получалось. Незадолго до возвращения сыновей работа пошла споро. Смотрю на весенний Байкал и вспоминаю.

Апрельское солнце ослепляло, нацепив солнечные очки, зрители с азартом наблюдали за разворачивающимся на льду зрелищем. Я с нетерпением следил за противостоянием Аска и Яна, где-то, среди отстающих от лидеров была и яхта Александра. Брат впервые дебютировал на соревнованиях международного уровня.

Мне было страшно, в прошлом году Аскольду едва удалось уйти от столкновения с буером Новака, тогда я спрятался на плече брата, чтобы не видеть, как мой любимый альфа получает травмы. Сегодня я совершенно один и мне по-прежнему страшно за Аска, брата и даже за извечного соперника Ленского – Новака. Яхты шли слишком близко, каждое неловкое движение могло привести к столкновению, и ещё хорошо, если разобьют болиды, пусть и дорогостоящие, но всё-таки вещи. Я знаю, что и Аск и Ян не единожды получали травмы, но пусть сегодня всё обойдётся! Какое имеет значение, кто будет первым, в прошлом году Аскольд упустил победу, отдав первое место Новаку. Сегодня, судя по разыгравшемуся на льду Малого Моря спектаклю, уступать никто не желал. Мне оставалось только молиться и надеяться на здравомыслие моего альфы: «Господи, спаси и сохрани! Аск, ты нужен мне, ты нужен нам» – шептал я, вглядываясь вдаль.

На байкальском льду слишком быстро всё поменялось, Ленский и Новак изящным манёвром увели свои буеры от столкновения, оставляя необходимый для безопасности зазор между яхтами. И вот, в этот незначительный промежуток вклинился третий, Александр, сердце ухнуло и забилось где-то в районе живота, а может это и не моё сердце сейчас оглушительно стучит, идиот, какой же ты, брат, идиот! Попробуй только показаться мне на глаза, авантюрист! Ему уступили, позволяя взять лидерство, впереди ещё половина дистанции и, «присев» на хвост, все кинулись в погоню. Налетевший ветер закрутил остатки недавнего снега, возводя снежные заносы на последнем участке. И как опытные гонщики не старались, вырвать победу у новичка им не удалось. Впервые за всю историю весенних регат на Байкале, победителем Кубка Азии стал дебютант соревнований – Александр Миллер.

Уже вечером, после поздравлений и фото сессий, моей бурной истерики и ссоры с братом, а потом и примирением, мы сидели в общей комнате нашего гостиничного домика, и бурно обсуждали победу Александра.

– Я всё-таки оказался прав, заменив в последний момент конёк с ледового на снежный! – гордо заявил братец, показывая язык проигравшим, дети, да и только!

– Прозорливый ты мой, – Ян обнимает Алекса, зайдя тому за спину.

– А твоему языку я найду другое применение, – шепчет Новак, вгоняя брата в краску.

– А мы всё слышали! – ехидничает Аскольд.

– Завидуй молча, – парирует брат, но язык больше не рискует показывать.

– Было бы чему, – фыркает мой альфа.

– Да хотя бы тому, что Александр уделал тебя! – снова начинает Новак.

Так, пора прекращать этот детский сад!

– Аскольд, а я беременный, – заявляю негромко, в повисшей тишине слышно, как на улице кто-то кричит, вызывая на ночную прогулку Коляна.

– Как? – хриплым голосом выдаёт альфа.

– Тебе объяснить, как, или сам догадаешься? – Александр, падает на пол, обнимая меня за колени. – Я так рад, у меня будет племянник!

– Племянники, – я не отрываю взгляда от лица Аска, он улыбается, как кот при виде ливерной колбасы.

– Алекс! Я, боже, – он подрывается и вылетает из комнаты, несётся на второй этаж в нашу спальню.

– Пошёл паковать чемоданы, – ехидничает брат, за что и получает лёгкий подзатыльник от Яна.

Я на брата не обижаюсь, он в эйфории от победы, не выпив ни грамма Лекс пьян от счастья. В Аскольде я уверен на все сто процентов, если убежал, значит так нужно, подождём.

Альфа спускается по лестнице так же стремительно, как и взлетел на неё, падает на одно колено передо мной и молча протягивает бархатную коробочку. Я знаю – там колечко, значит, готовился, хотел сделать предложение, на сердце разливается тепло. Так же, без слов, открываю и примеряю небольшое колечко с брильянтом и россыпью голубых сапфиров, под цвет моих глаз, красивое.

Спускаюсь к нему на пол и целую, долго нежно, благодарно. Он отвечает напористо, покусывая и порыкивая, не скрывая своего желания. Боже, что мы творим, здесь же брат! Но, замечаю, как Ян уносит Александра, перекинув того через плечо. Брат показывает мне любимый жест – победа и подмигивает, редиска такая!

А мы продолжаем, на пушистом ковре, по которому прошлись сотни ног. Отталкиваю недоумевающего Аска от себя, он смотрит мутными от желания глазами, не понимая меня.

– В спальню! – командую я, чтобы через пару секунд оказаться в надёжных руках моего медведя.

* * *

Дети спокойно играли на ковре, когда мы услышали их первое слово – Вик. Первое произнесённое близнецами слово было имя моего крестника. Мы старались научить говорить их – папа, но в ответ упорно слышали чёткое – Вик. Более благоразумный Глеб, посмотрев на нас чёрными бусинками глаз, радостно выдал: «Папа Вик!» Так и повелось, что главным человечком для близнецов был и остаётся Виктор. Когда они были мелкими, ему здорово от них доставалось, они упорно пытались его покусать.

«Метят!» – ржал Аскольд.

Повзрослев, близнецы стали получать от Виктора, но ни разу не подняли на омегу руку, терпели от его тяжёлого кулака все побои. Не раз мне приходилось залечивать их синяки и шишки, но на все мои вопросы: «Кто?», ответ был один и тот же: «Никто, мы сами!».

Шли годы, и этот самый «никто», из маленького херувима превращался в прекрасного омегу, невысокий стройный голубоглазый блондин, увлекающейся футболом и теннисом, не мог не привлекать альф.

В свои четырнадцать лет, Борис и Глеб почти догнали в росте отца, мальчишки серьёзно увлекались серфингом и сноубордом, а также, как и их отец, восточными единоборствами. Я гордился своими сыновьями.

Два года назад, на день рождения Виктора, которое, по установившееся традиции, мы справляли в поместье Вернье, нам с Леном пришлось стать свидетелями встречи близнецов и именинника.

В уединённой беседке Виктор сидел, зажатый между юными альфами. Глеб настойчиво расстегивал Вику рубашку, целуя того в шею, и это наш тихоня и скромник, Глеб! Я хотел вмешаться, но Лен удержал меня. Тем временем Борис завладел губами Виктора, омега постанывал и тёрся о грудь альфы. Стоило только Борису оторваться от губ Виктора, как инициативу перехватил его брат, не давая Вику опомниться, в беседке становилось всё жарче!

– Борис, ты сорвал первый поцелуй Вика, значит его девственность моя! – заявил Глеб.

– Что? – Виктор выплыл из неги, обведя близнецов похотливым взглядом. – Что вы сказали?

– Только то, что ты и сам знаешь, ты – наша пара, сегодня мы пометим тебя! – самонадеянно заявил Борис.

– Клыки повышибаю! – взъярился омега, отталкивая альф.

Лен тихо посмеивался над близнецами, а в беседке Виктор наступал на четырнадцатилетних оболтусов.

– Малолетки, подрастите сперва, а потом с метками лезьте, видеть вас не хочу! – омега выскочил, пронёсся мимо, едва не сбив нас с ног, оставляя запах течки.

– Вот и Вик вырос, – всхлипнул Лен, – совсем взрослым стал!

Что делать со слишком ретивыми юными альфами, нам ещё предстояло решить. Вик не спешил признавать близнецов своей парой, но от природы не уйдёшь и первая течка у омеги прошла просто ужасно, тело требовало выбранных альф, но парень и слышать о них не желал. Я не рассказал сыновьям об увиденном в беседке, но мы с супругом решили отправить их на год в Россию, пусть подрастут и охладятся вдали от Виктора Дюпона.

Я практически не видел сыновей два года, встречаясь только по праздникам, они сильно возмужали, их можно принять за взрослых альф. Как бы ни было хорошо в России но, закончить лицей всё же нужно во Франции, да и Виктор поступил в университет, значит встречаться ребята будут не часто.

Хлопнула входная дверь, прогоняя воспоминания.

– Алекс, ты дома? – удивился вошедший Аскольд.

– А где я должен быть, когда до выставки чуть больше месяца, – подхожу к своему, по-прежнему великолепному мужу, – с чего ты взял, что я уехал?

– Внедорожника нет в гараже!

Мне понятно волнение Аскольда, в Иркутске мальчишки свободно разъезжали по просёлочным дорогам на дедовском джипе, но в Париже, через весь город, это уже перебор. Следует очень серьёзно поговорить с сыновьями!

Внедорожник аккуратно въезжает в гараж, по манере вождения, за рулём Борис, Глеб любит скорость. Так, кому–то предстоит беседа с отцом, нравоучения мужа, даже я, выношу с трудом, по мне так лишение карманных средств и домашний арест. Но, Аскольд предпочитает длительные беседы и его метод действует лучше всякого кнута.

Уже вечером, находясь в нашей спальне, Аскольд завёл речь о третьем ребёнке. А может и правда стоит родить маленького омегу?

========== Бонус № 3 ==========

POV Марка

Моя рука скользит по влажной спине Майкла, на секунду замирает возле маленькой родинки, что притаилась под левой лопаткой супруга, наклоняюсь и нежно целую манящую точку.

– Марк, не тяни, – охрипший голос Майкла, как нежнейшая песнь любви, срывает все запоры, контролирующие моё возбуждение, вхожу резко, сразу на всю длину.

– Суукаа! – рычит Майкл, прогибаясь в спине.

– Всё для тебя, любимый, – начинаю двигаться размашисто, вбивая альфу в постель, ловя его стоны поцелуем-укусом. Он не любит, когда снизу, нежный и размеренный секс, напор и страсть, удовольствие на грани боли, за пять лет мы успели изучить предпочтения друг друга.

Вся нежность достаётся мне, каждый раз я плавлюсь в его руках, своими неспешными ласками он доводит меня до потери сознания, но сам предпочитает жёсткий секс, на грани боли.

– Марк! – то ли крик страсти, то ли звериный рык, но мне окончательно сносит крышу. Начинаю двигаться в бешеном ритме, изливаюсь сразу же после Майкла.

Мы лежим мокрые и расхристанные, пытаемся отдышаться, ловлю наши отражения в зеркальном потолке.

– Когда? – задаю вопрос, который, после отличного секса, должен интересовать меня меньше всего, – когда, ты успел воплотить свою извращённую фантазию? – тыкаю пальцем вверх.

– Это, всего лишь, маленькая месть, за Канаду! – альфа нависает надо мной, – не надо было, кое-кому бросать мужа в одиночестве, на целых две недели.

Ох, уж, эта Канада, ставшая камнем преткновения на целый месяц! Меня, как ведущую модель, «Модного Дома Андрэ Лангре», попросили поучаствовать в рекламе одежды для зимних видов спорта. Фирма Яна Новака предлагала за рекламу приличные деньги, так, что, я не видел причины для отказа, а общение с Александром шло бонусом. Деньги нам были нужны, недавно открытая частная клиника семьи Тениси, ликвидировала все наши накопления и наследство Майкла, но, воплощение давней мечты моего супруга, того стоило. Поэтому я и мотаюсь по всему миру, снимаясь в рекламе и, участвуя в модных показах, пока ещё нахожусь на пике славы. Мне, почти двадцать семь, пора задуматься о своей дальнейшей карьере, без работы я не останусь и, место ведущего экономиста в фирме брата, мне гарантированно. Но, чего хочу я? Этот вопрос, достаточно давно, не даёт мне покоя, заставляя откладывать решение на потом и плыть по течению, вкалывать на подиуме по двадцать часов, отнимать время от семьи.

– Я расплатился с тобой, – намекаю на секс марафон, устроенный мужем, после моего возвращения с канадских съёмок, – большего не жди, там всё ещё болит, – нежно целую своего ревнивца.

– Я не о том, – Майкл укоризненно смотрит на меня, – я так скучаю по тебе, мы, практически, не видимся, завязывай с карьерой модели.

Его руки начали свой извечный танец, лаская и стискивая меня, как бы мне не было дискомфортно, но я его хочу. Пять бесконечно счастливых лет, наполненных нежностью и страстью, подаренных мне Майклом, я по-прежнему безумно его люблю. Кто-то сказал, что любовь умирает спустя три года и на смену страсти проходит привычка. Он не любил, любовь нельзя заменить суррогатом, она либо есть, либо нет. Я люблю мужа, я чувствую его взаимность в каждом жесте и взгляде, в каждом нежнейшем поцелуе, в чашке утреннего кофе и бесконечных сообщениях. Сейчас, мне придётся его остановить, не потому, что будет больно, плевать, если это Майкл, меня ждёт работа.

Он провожает меня, притиснув к стене в прихожей.

– Когда-нибудь, я найду средство, что сможет удержать тебя дома, и, ты, больше не сбежишь в выходной на очередную благотворительную акцию, – он кусает меня, оставляя на шее временную метку, что будет саднить весь вечер, напоминая о нём.

Я, не меньше своего мужа, ненавижу все эти светские мероприятия. Но, мэру, не отказывают. Сегодня предстоит очередной фарс, в приюте для бет. Предвыборная компания на должность мэра набирает обороты и, наш уважаемый градоначальник, спешит набрать бонусы.

Мне предстоит участвовать в открытии нового спортзала в приюте. В принципе, ничего сложного, покрасоваться перед камерами, забросить пару мячей в корзину и выразить восторг от щедрости мэра и его спонсоров.

Мероприятие подходило к концу, когда я решил пройтись по территории приюта, пока всё руководство и репортёры были заняты пафосной речью мэра. Пробравшись за кольцо телохранителей, я направился в обход здания.

На заднем дворе приюта, около старого баскетбольного кольца, стоял мальчик. Маленький бета, не старше пяти лет, был похож на гусёнка, длинная шея, выбритая голова и огромные синие глазищи на худющем лице. Он старательно пытался попасть маленьким мячиком в кольцо, безуспешно повторяя свои попытки. Его упорство заслуживало уважения.

– Привет, – я присел перед ним, – если ты начнёшь, с более низкого положения кольца, уверен у тебя всё получится.

Я подошёл и перевесил кольцо на нижний уровень.

– Попробуешь?

Мальчишка, тщательно примерился и сделал неловкий бросок, мяч стукнулся и упал мимо. Но, он не оставил свои попытки, пока у него не получилось.

– Здорово! – в его глазах сияло такое счастье, что я, невольно рассмеялся и предложил поиграть.

Я не ожидал, что возня с ребёнком, настолько меня увлечёт, я совершенно забыл о времени. Пока не услышал голос Майкла: « Я тебя прождал на стоянке целых три часа. Все давно разъехались, и меня не хотели пропускать, а ты здесь играешь», – его голос прозвучал, как-то, по-детски, обиженно.

– Знаете, – ко мне подошёл моложавый бета, – я впервые, за тот год, что Морис находится у нас, вижу на его лице улыбку.

– Так, папа же за мной приехал! – заявило синеокое чудо, беря меня за руку.