Текст книги "Уйти, чтобы вернуться (СИ)"

Автор книги: Муравьед

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Помяни чёрта, как он уже усаживается с тобой рядом, требуя своего внимания.

– Привет, – Аскольд протягивает мне раскрытую ладонь, знак временного перемирия.

– И тебе не кашлять, – делаю вид, что не вижу его руку.

– Бдишь? – он кивает в сторону омег.

– В отличие от тебя, не отлыниваю от своих должностных обязанностей.

– А ты язва, – он негромко смеётся.

– Кстати, здесь ты тоже вышел просто замечательно, – он кивает в сторону картины.

– Угу, – не хочу продолжать эту бессмысленную беседу, отбирающую время от моего омеги.

– Через пять дней свадьба Майкла и Марка, надеюсь тебя там встретить.

– Зря надеешься, я не иду.

– Там Лен будет.

– Ещё бы ему там не быть, друга замуж отдаёт, но мне не место среди его друзей.

– Почему? Вы с Майклом неплохо ладите.

– Не хочу портить жизнь омеги, для которого я ничего не значу.

– Ты для него ничего не значишь? Тогда, ответь, почему он плачет каждую ночь?

– Он плачет? – я растерян, неужели он обманул меня?

– Ты обидел его, он ответил тебе, стараясь ударить больней. Теперь сам пытается убедить себя в том, что напридумал от обиды на одного глупого альфу.

– Ты в этом уверен? – я не верю ему.

– Нет, с вами с ума можно сойти, как я могу быть хоть в чём-то уверен. Но, знаешь, Алан, попытаться стоит.

– Не хочу тревожить его, может потом, после родов.

– Или когда внуки пойдут, – хмыкает альфа. – У Лена, последний оплот – его гордость. Он закрывается ей, как щитом от всего мира, никогда не расскажет, если ему плохо, всё сам сносит в гордом одиночестве. Так больше не может продолжаться, надолго его не хватит.

– Я должен его покорить?

– Он не горная вершина, не соседняя страна, чтобы его завоёвывать. Просто встань с ним рядом, закрой от бед, постепенно он поймёт, насколько ты ему необходим и уже не сможет без тебя.

– Как ему сказать о своих чувствах, как донести до него мои слова, когда он не хочет слушать?

– Думаю, мы что-нибудь придумаем.

– Мы? А тебе зачем это нужно?

– Если у друга моего любимого проблемы, какие же мы друзья, если не поможем их решить?

Аскольд ушёл так же неожиданно, как и появился, оставив после себя сомнения и надежду. Может, стоит попробовать, всё равно уже нечего терять?

Можно убить любовь, но надежда умирать не спешит.

========== Глава восьмая ==========

POV Аскольда

Оставив Алана заниматься самокопанием, я поспешил к Лену, они с Алексом отправились в салон красоты. По мнению моей синички, это должно было немного отвлечь его друга от печальных мыслей. Если честно, то видеть ежедневно искусственную улыбку Лена, угнетало. Я ещё помнил, каким весёлым и жизнерадостным может быть омега, когда, приняв решение, во что бы то ни стало выяснить их с Аланом отношения и начать всё с начала, Лен светился от счастья. Выяснил…

Что за два упрямца, хотя, как там в песне поётся:«у любви рецептов нет, доверимся судьбе». Рецептов может и нет, но, если, в роли этой самой «судьбы» выступят его друзья? Ещё бы придумать то, чем можно подтолкнуть упрямого Лена в объятья Алана, вот же засада.

Проходя мимо одного из кафе, я заметил Александра, сидящего за столиком в одиночестве. Последнее время я не могу разобраться в своих чувствах. С Алексом у меня всё замечательно, мы встречаемся, хотя до секса пока ещё не дошло, я не спешу, Алекс для меня слишком много значит, он тот, с кем бы я хотел создать семью. А ещё, мне кажется, что омега боится близости, возможно, его неуверенность в себе вызвана неудавшимся первым опытом? Но как бы там ни было, думаю, мы решим проблему вместе, ему будет хорошо со мной. Но меня тревожит другое, словно я упустил что-то очень важное, давно потерянное, но так мной и не узнанное.

Я остановился напротив кафе, скрываясь за деревом, не знаю, что сподвигло меня на это. Наблюдать за Александром было занимательно, он был живой, с кем-то разговаривая по телефону, нежно улыбался, иногда его что-то смущало и он, таким знакомым движением руки, поправлял волосы, откидывая со лба отросшие пряди. Лекс, всплыло запретное имя, неужели? Я вспомнил слова Алекса, всё верно, Лондон, четыре года назад. Я прислонился щекой к прохладному стволу, шершавая кора царапнула по щеке, отрезвляя. Как я не узнал его? Пусть он изменился внешне, но запах был мне знаком, хоть в нём прибавились другие нотки, но, в целом, композиция осталась прежней. А Александр, он вероятней всего узнал меня сразу, тогда, почему молчал? Почему позволил развиться нашим с Алексом отношениям, или я был для него просто опытным любовником, проведшим с ним первую ночь? Слишком много вопросов, за ответами нужно обращаться к Лексу. А нужно ли, зачем ворошить прошлое? Похоже, сам Александр не склонен к воспоминаниям, но Алекс уверен в том, что кто-то разбил ему сердце и, если он прав, то это был я. Боже, как всё сложно, что мне делать, как начать наш непростой разговор, убедить его отпустить прошлое, которому нет места в нашей жизни? Чувствую себя последним подонком, соблазнившим и бросившим юного девственника.

Тогда, четыре года назад, в одной из подворотен Лондона, я встретил испуганного мальчишку, приняв его за омегу. Он пах слишком сладко для альфы, но потом я убедился в том, что ошибся. Лекс, солнечный мальчик, слишком непоседливый и жизнерадостный для гота. Я, не сразу разобрался в его маскараде, он прятался за готическим антуражем, как за высоким щитом, скрывая от мира себя настоящего. Мне захотелось защитить его, научить постоять за себя, хоть немного оградить от проблем. Я ждал каждую встречу с ним, мне было с Лексом легко, словно у меня появился младший братишка-альфа, а потом…

Потом он предложил мне переспать с ним, первые мгновения я испытал шок и отвращение, но, взглянув в его испуганные глаза, понял – он боится моего отказа. По какой-то неведомой мне причине, он хотел, чтобы его первым альфой стал я. Я думал, что не смогу возбудиться на другого альфу, но всё стало намного проще, когда я понял, что хочу его. Такой хрупкий и ранимый мальчик в моих руках, как же я боялся причинить ему боль, как хотел доставить ему максимальное удовольствие! И как не хотел его любви, понимая, что не могу ответить на его чувства. Не потому, что мне нравятся омеги, как выяснилось, Лекс мне тоже очень нравился, всё было проще. Мы жили в разных мирах и пересеклись случайно, расставание было бы слишком болезненным, но несмотря на всё выше перечисленное, я был готов изменить свою жизнь и, переехав во Францию, начать с ним встречаться. Единственная ночь, проведённая с ним, изменила моё мировоззрение, я влюбился в него. Утром, не обнаружив Лекса в квартире, я кинулся на его поиски, но он уехал, не оставив мне шанса, да и был ли он у нас, слишком юных, зависящих от родителей и обстоятельств. Я забывал его мучительно долго, запрещая себе вспоминать и думать о нём, но так и не смог забыть окончательно. Осталась ли любовь к нему, полагаю, что нет, есть недосказанность, неопределённость чувств и отношений. Стоит ли всё выяснить до конца, или использовать шанс, предоставленный мне Александром и не бередить прошлое?

Алекс, впервые его имя заставило сердце сжаться от страха, я боюсь потерять его, пусть он не моя пара, но это не значит, что я люблю его меньше. Пускай всё идёт своим чередом, раз Лекс не тревожит признаки прошлого, то и я не буду.

Я бросил последний взгляд в его сторону и замер. Рядом с ним, сжимая его ладонь, сидел мой извечный соперник и соратник по регатам – Януш Новак. Что делает Новак в Париже, в прошлом году он переехал в Канаду, именно там находится его тренировочная база и бизнес? Я смотрел на счастливое лицо Александра, на то, с каким трепетом прикасается к нему Януш и наконец-то понял, что они любят друг друга. Отпустил, Лекс отпустил меня, как же это здорово! Я рассмеялся, на меня оборачивались прохожие, улыбались в ответ, а я шёл к Алексу, зная, что первые мои слова, когда я встречу его, будут: «Я люблю тебя, Алекс!»

POV Алекса

Когда Лен решил сделать стрижку, я очень долго его отговаривал, мне казалось кощунством отрезать его роскошные волосы, что бронзовым водопадом прикрывали спину омеги. Но мои уговоры на него не подействовали, и тогда я решил схитрить. Договорившись со своим стилистом о записи, я надеялся на его поддержку, но этот предатель встал на сторону Готье, увлекая того в кресло. Все мои доводы утонули в щебете цирюльника, вот же я идиот. Но, когда я взглянул на окончательный результат, то понял, насколько сильно я ошибался. Стрижка безумно ему шла, волнистые локоны обрамляли похудевшее лицо, открытая шея выглядела такой ранимой, сам омега стал похож на фарфоровую куколку, к которой страшно прикоснуться.

– Класс, – выдохнул я – тебе идёт.

– А я что говорил! – мастер окинул меня торжествующим взглядом.

Нас встретил чем-то взволнованный Аскольд, его взгляд прожигал меня, посмотрев на Лена, он хмыкнул, усмехнулся, но комментировать не стал. Проводив Готье до машины, и передав его двум бетам-телохранителям, он повёл меня в сторону парка.

Мы шли не спеша по слегка заснеженным дорожкам, что поделаешь, Париж не Сибирь. В свете фонарей его глаза сияли неземным огнём. «Мой демон», очень часто называл его я, не поверженный или тоскующий демон Михаила Врубеля, а страстный и любящий.

– Я люблю тебя, Алекс! – его слова прозвучали неожиданно, нет, мы встречаемся с Аскольдом, и он не раз говорил мне о своей любви. Но именно сегодня его признание прозвучало как-то по-особенному. Он вложил в эти три слова нечто самое сокровенное, что говорят единственный раз в жизни, неужели…

Я поднимаю свои глаза, встречаясь с его открытым взглядом, там нет места лжи, в его глазах любовь, я не ошибся. Готов ли я довериться ему, стать для него нечто большим, чем простым увлечением и не спешим ли мы оба? Отринув ненужные сомнения, я закидываю руки ему на плечи, он выше меня и мне приходится тянуться к его губам.

– Я тоже люблю тебя, Аск!

Я не помню того, как мы добирались до нашей с братом квартиры. Из тумана меня выдернул голос Аска:

– Ключи, – требовал альфа.

– От сердца? – у меня ещё оставались силы на шутки – так оно и так твоё – я снова прильнул поцелуями к груди альфы. Когда я только успел расстегнуть куртку и распахнуть его рубашку?

– Ох, Алекс! – зарычал Аск на мои особо настойчивые попытки укусить того за сосок – если ты немедленно не откроешь эту чёртову дверь, я отлюблю тебя прямо здесь!

А он умеет расставлять приоритеты, трясущимися руками достаю связку, она падает на пол, оглушая металлическим звоном.

Вот мы уже в прихожей, дверь захлопнута, я в ловушке! Но мне не страшно, почему-то я уверен, что всё будет просто замечательно. Я доверяюсь его рукам, мне с ним хорошо как никогда ни с кем ранее.

Мы перемещаемся в мою спальню. Он очень бережно опускает меня на покрывало и с каким-то трепетом начинает раздевать. Чувствую себя девственником в первую брачную ночь, в голову приходит только одно словосочетание – таинство любви.

Аскольд очень нежен, он не спешит, ласкает меня самыми кончиками пальцев.

– Я здесь и весь твой, – шепчу ему.

– А вдруг ты вспорхнёшь и улетишь, синичка, – его голос хрипит от сдержанного желания.

Меня словно током пронзает, когда он целует меня за ухо, я не подозревал, насколько чувствителен там! Его поцелуи становятся всё настойчивей, он едва сдерживает себя, я выворачиваюсь из-под его сильного тела. Он немного обиженно и испуганно смотрит на меня, словно хочет казать: «Что я сделал не так?» Я смотрю в его глаза и, лукаво улыбнувшись, устраиваюсь сверху, трусь попой о его достоинство и оперевшись руками на грудь Аска, насаживаюсь, он помогает мне, придерживая и направляя. Я заполнен им до краёв, мне немного дискомфортно, следует привыкнуть к его размерам. Я замираю, а альфа смотрит на меня внимательно, ждёт, не торопит и вот, я приподнимаюсь и очень осторожно опускаюсь до самого основания. Это кто сейчас стонет, я или он? Но, боже, как же с ним хорошо, поддавшись древним, как само мироздание, инстинктам, я отпускаю себя, и уже не сдерживаясь, кричу, срывая голос. Сколько длились мои скачки, я не помню, но под конец Аскольд укладывает меня на бок и, спросив: «Можно?», кусает, навсегда делая своим, я бьюсь в экстазе, уплывая в свой маленький рай, где на смену боли от метки, словно волны накатывает оргазм, смывая все мои сомнения и страхи.

Мы медленно приходим в себя, тело расслаблено и мне почему-то становится грустно от мысли, что не он был у меня первым, я чувствую, как слёзы сами начинают течь, пытаюсь смахнуть их, чтобы не увидел Аскольд. Но, он всё-таки замечает: «Тебе больно? Метка саднит?» Я отрицательно машу головой и, решаясь, признаюсь:

– Мне грустно, что я не сберёг себя для тебя, не дождался, – я чувствую, как он напрягся, а потом, вздохнув, ответил.

– Так и я не девственник, так что хватит грустить, и тебе что, боли от метки мало? – Аскольд очень аккуратно зализывает укус, который довольно болезненный.

– Теперь ты мой навсегда, а я твой, спи!

Он негромко поёт, я не понимаю слов, но знаю, он поёт о любви:

«……………………………

Беглым огоньком мерцают очи,

Дрогнули ладони и слова.

Люди неспроста избрали ночи,

Ночи для любви и…

Ночи для любви и, слышишь…

Ночи для святого торжества»*.

POV Аскольда

Утром, тихонько, чтобы не разбудить Алекса, подтолкнув одеяло вокруг свернувшегося клубочком омеги, и захватив вещи, выхожу в поисках ванны. Я больше не рискую выходить после душа не одетым, тем более в гостях, приняв душ, натягиваю на влажную кожу джинсы, с рубашкой – проблема. Алекс вырвал все пуговицы, когда только успел? По квартире витает запах кофе, Алекс проснулся, я улыбаюсь, вспоминая любимого.

Но меня встречает Александр, протягивая ароматный напиток, мысли понеслись вскачь, обгоняя одна другую. Мы совершенно забыли о брате, неужели он всё слышал?

– Спасибо, – мне неловко перед ним, но подняв глаза, вижу, как он смеётся, на его шее в ложбинке между ключицами краснеет алая метка поцелуя, в простонародье – засос.

– Не смущайся, взрослый мальчик, я не ночевал дома.

– Снова сбежал, Лекс? – слова вылетают прежде, чем я успел осмыслить сказанное.

– Давно догадался? – Александр очень аккуратно усаживается на стул, морщась. – Не смейся, – шипит он – после четырёх лет воздержания, снова как в первый раз. – Лекс улыбается, что-то вспоминает, только ему одному известное.

– Кстати, о птичках, ты почему тогда исчез?

– Ты так и не понял, – он смотрит на меня грустно, словно не было его радостной улыбки – я влюбился, Аск и, я не исчез, нагрянули братья и, увидев меня, такого всего зацелованного, увезли домой.

– Мог бы и не убегать! – я всё ещё обижен на него.

– И что, ты приехал бы во Францию, бросив неоконченный институт и начал бы за мной ухаживать, не в нашем случае. Рано или поздно, ты бы встретил омегу и бросил меня.

– Мы могли бы…

– Нет, долго и счастливо – не наш сценарий, – Александр закрыл глаза и продолжил – это я влюбился и придумал себе невесть что, я был бы рад, чтобы ты обманывал меня, но ты всегда был слишком честен со мной.

«Обмани, засмейся и забудь. Я забыть тебя уже не в силах!» Я вспомнил строчки песни, которую он пел в последний день в Иркутске.

– Когда ты отпустил меня? – почему мне стал важен его ответ?

– Когда увидел, как ты смотришь на Алекса. Ты любишь его, – он не спрашивал, просто утверждал очевидное.

– Люблю!

– Вот видишь, а всё что мы тогда себе напридумали – была не любовь, а лишь предчувствие любви. Знаешь, я благодарен тебе, если бы я не встретил тебя, не полюбил, я бы никогда не смог бы ответить родному мне человеку взаимностью. Спасибо, Аскольд.

Он говорил искренне, не пряча глаз, без фальши и пафоса. Я почувствовал облечение, передо мной снова был мальчишка, которого я считал своим другом, но уже не то нелепое чудушко, а уверенный в себе молодой человек.

– Ты любишь Новака?

– Откуда ты знаешь? – я засмеялся, настолько он был удивлён, просто непередаваемое выражение лица. – Видел вас в кафе, а Януш – мой известный соперник

– Так это ты, тот русский, что обошёл его на кубке Азии?

– Ага, было дело!

Если отбросить все ненужные чувства, общаться с Александром было очень приятно, мы и не заметили, как своим хохотом разбудили Алекса. Сегодня для его брата было утро сюрпризов, увидев метку на синичке, он только и смог сказать: «Пиздец, приплыли, Ганс нас прибьёт»!

Когда Алекс выяснил, кто разгонял всех его потенциальных женихов, стало понятно по чью душу и шкурку придёт полярный зверь писец. А у меня возникло непреодолимое желание пожать руки близнецам за то, что сберегли для меня мою синичку, не дали выскочить замуж за первого встречного.

Алекс соорудил горячих бутербродов на завтрак, то и дело, косясь на, прилипшего к стулу, брата. А, когда тот отправился неуверенной походкой в свою спальню, только присвистнул.

Я очень хотел остаться с Алексом, но, к сожалению, мне срочно нужно было увидеться с Аланом, времени почти не осталось, а сделать предстояло многое. Только бы всё получилось!

Комментарий к Глава восьмая

* песня «Облако волос» Белоусов Ж.

========== Глава девятая ==========

POV Лена

Тяжелые свинцовые тучи нависли над городом, грозясь пролиться то ли дождём, то ли снегом. Февраль…

Неласковый и слякотный месяц, завершающий зиму, с резким порывистым ветром, плюсовой температурой и редким снегом, что тут же превращается в грязную кашу под ногами.

– Не самое лучшее время для свадьбы, – подумал я, плотнее наматывая шарф, вопреки всем попыткам ветра сорвать его. Здесь, на вершине ста тридцати метрового холма Монмартра, ветер был довольно сильным, он пробирался под плотную ткань куртки, играл длинным мехом воротника, леденил лицо.

Это завтра, в день всех влюблённых, невзирая на погоду, тысячи парижан и гостей столицы устремятся на знаменитый бульвар, но, сегодня, в преддверии праздника здесь было тихо. Уличные художники и музыканты, а так же вездесущие туристы ещё нежились в тёплых постелях.

Что привело меня ранним утром на смотровую площадку базилики Сакре-Кер? Прогуляв университет, я решил побродить в «одиночестве», в сопровождении двух телохранителей по городу. С площадки под базиликой открывался замечательный вид на Париж, впечатление портила серая мгла, скрывая от взгляда большую часть картины, отлично просматриваемую во время ясной погоды. Промозглый ветер освежал не только лицо, но и мысли, выветривая всё наносное и выдуманное, оставляя кристально чистое понимание всех поступков, совершённых мной за последнее время под действием гормонов и детских страхов.

Сегодня намечался традиционный «мальчишник», но Марк решил провести мероприятие совместно с женихом и его друзьями в доме родителей Тениси. Майкл имел собственные средства, оставленные ему в наследство от деда-альфы, но ребята решили не снимать клуб на ночь, а весело провести время в кругу общих друзей. Так что вечером времени на размышления у меня не будет, а подумать у меня есть о чём.

Вчера приехали мои родители, последнее время они часто навещали меня, не скрывая своего беспокойства. Странный у нас вышел разговор. Не знаю, хотел бы я узнать раньше то, что узнал накануне о своей семье. Иногда некоторым скелетам лучше навсегда оставаться в шкафу, но благодаря моему неугомонному папочке, который умудрился испортить всё моё детство и отрочество, родители не могли больше скрывать от меня некоторые обстоятельства моего рождения.

Алан стал обладателем наших семейных тайн. Я столько лет гадал, чем был неугоден своей семье, оказалось всё просто – нежеланный ребёнок. Говорят, что за грехи родителей платят их дети, я заплатил сполна: унижением, болью, страхом. Самым страшным для меня стало понимание того, что всё это время Поль и Джо во всех моих проблемах винили только себя, не прощая своей юридической беспечности по отношению ко мне. Каким бы я вырос, окружённый любовью и заботой своих близких? Но, Гранд Фишер со всей своей непримиримостью и жестокостью, по отношению ко мне, не ведая сам, выковал мой характер: несгибаемую волю к жизни, непомерную гордость. Что тут скажешь, я – достойный сын Гранда, пусть внешностью и не пошёл в него, но характер унаследовал, не каждый сможет отказаться от своего истинного – мы с отцом смогли!

– И каково ощущать себя достойным наследником Фишера? Не замечать печаль в глазах своих родителей, их несуществующую вину, а друзья, которые стесняются показать при мне, насколько они счастливы со своими избранниками, чтобы лишний раз не расстраивать меня! – я смотрел на утренний город, где каждый занят своими проблемами, в который раз, задавая самому себе этот вопрос.

Я позволил собственной гордости заменить здравый смысл, принимать решения, основанные на одних эмоциях. Почему? Да потому что так легче! Сбежать, не попытавшись выяснить отношения, отгородиться стеной молчания, отречься от собственных чувств. А ещё ослепнуть, оглохнуть и онеметь душой, я не Алана наказал, я себя обрёк на медленную пытку. Всё просто, я не могу принять и простить самого себя, всё ещё цепляясь за свои детские страхи, как сказочный лепрекон перебираю их, словно сокровище. Сколько раз говорил себе, что пора взрослеть, но, каждый этап моего становления приходится оплачивать потерей чего-то очень дорогого: Поль и Джо, как ни странно – отец, пусть я ненавидел его, но смерти не желал, Алан – от него я отказался сам.

– Прости меня, Алан и будь счастлив, – резко разворачиваюсь и спешу прочь, шансов вернуть свою пару у меня не осталось. У альф собственная гордость, у меня её больше нет, но есть надежда, есть друзья и семья, есть наш ребёнок, но нет тебя. Кто виноват и что делать? Извечный вопрос, на который есть только один ответ – жить!

А вечером был мальчишник…

* * *

Вся наша компания разместилась в большом доме Тениси, было весело и шумно, особенно старались парни из команды, ну как же, их капитан прощался с холостяцкой свободой! Для многих из них стало откровением то, что для Майкла это уже второй брак, а наличие сына-омеги стало шоком, умел альфа скрывать свою личную жизнь от посторонних. Многие взглянули на отношения беты и альфы совсем по-другому, примеряя на себе ситуацию с потерей своего истинного. А Марк в какой-то момент улизнул в бывшую комнату своего почти супруга, мы с Алексом, прихватив Александра, последовали за ним, нам не понравилась хандра Марка.

Друг сидел на широкой кровати Майкла и грустил.

– Ну, что ты, Марк, прям как омега-девственник в преддверии первой ночи, – Алекс, не церемонясь, уселся рядом с бетой.

– Действительно, это что ещё за грусть-печаль? – Александр, расцветший за последний месяц, присел с другой стороны.

Вот же братцы-акробатцы, не оставили мне места!

– Ну, это как смотреть, – тяжело вздохнул Марк.

– Нет, Марк, – тут меня осенило – ты только не говори, что собираешься устроить своему мужу первую брачную ночь!

– Ребята, о чём это вы? – Александр переводил взгляд с меня на Марка.

– Ничего себе! – Алекс всегда был более догадлив, чем его брат, что с него взять – альфа!

– Я боюсь.

– Если любишь, не имеет значения, кто сверху, просто отдайся своим чувствам, у вас всё получится! – Александр, оказывается, сообразительный, быстро уяснил суть проблемы.

– Я бы тоже хотел! – Алекс мечтательно прикрыл глаза, краснея от собственных грёз.

– Лен, сделай личико попроще! – омега слетел с кровати и обнял меня.

– Алекс, ты не синичка – ты несносный птиц–болтун! – я воспользовавшись моментом завалился к Марку под бочок, обнимая друга и согреваясь его теплом.

– А что, альфам значит можно, бетам тоже – зелёный свет, а нам, омегам только и остаётся, что принимать! Так вот, я не согласен! – Алекс гордо вскинул голову и, сдёрнув с кресла плед, закутался в него словно римлянин в тогу.

– Алекс, деточка, мы – альфы! – Александр, зная брата, решил подлить масло в огонь и немного развлечься.

– Да как же я забыл-то, – омега сокрушённо возвёл глаза в потолок – право узла! У кого узел, тот и прав, а это ничего, что у меня тоже кое-что есть и если я могу рожать, то ещё не значит, что всю жизнь должен быть только снизу.

– Кажется, назревает революционная ситуация, когда верхи не могут подставляться, а низы больше не желают, – тоном учителя истории, изрёк Марк.

Мы ржали, катаясь по кровати, а Алекс пытался припечатать наши попы подушкой. Наше весёлое уединение нарушили Аскольд и Майкл, заглянувшие выяснить: «По какому поводу избиение жениха и его ближайшего окружения». Александр, похрюкивая и икая, раскрыл альфам суть проблемы, ржали уже впятером, а когда Аскольд, вскинув на плечо омегу, понёс его прочь: «Доказывать на практике историческую важность узла». Алекс брыкался и орал, а потом, схватив альфу обеими руками за попу, и подмигнув нам, запел: «Allons enfants de la Patrie..»*, выплывая из комнаты, вниз головой, на плече Аска.

– Гостевая комната, последняя дверь справа, – напутствовал неугомонную парочку хозяин вечеринки.

Веселье шло дальше, постепенно повышался градус выпитого, к нам снова присоединились Аскольд с зацелованным и заласканным Алексом. Время неумолимо приближалось к полуночи и гости начали расходиться, чтобы завтра встретиться в соборе, где будет происходить бракосочетание.

Я вышел в сад, прошёл по дорожке к качелям и замер, серые тучи, нависающие над городом весь день, решили просыпаться на подмёрзшую землю пушистыми хлопьями снега, превращая реальность в снежную сказку. Я сидел на качелях и, подставив лицо снегу, плакал о несбывшемся, как же мне хотелось в тот момент, чтобы Алан оказался рядом!

Я не помню, что было первым, разлившийся в воздухе аромат моего единственного, или первые аккорды незнакомой мелодии. Над садом плыл голос Алана, он пел на русском с ужасным акцентом, волнуясь и не всегда попадая в такт, альфа приближался ко мне, и постепенно слова песни стали проникать мне в душу, выжигая мои сомнения и страх.

«Суженный мой ряженый.

Мне судьбой предсказанный,

Без тебя мне белый свет не мил.

Суженный мой суженный

Голос твой простуженный

Сердце навсегда приворожил»**

Когда затих последний, уплывающий в ночное небо звук, Алан подошёл ко мне и, опустившись на колени, накрыл мои озябшие руки своими пылающими ладонями. Он согревал их дыханием, осторожно касаясь губами кончиков пальцев.

– «Нет дня, чтоб я не думал о тебе,

Нет часа, чтоб тебя я не желал.

Люблю тебя капризною мечтой,

Люблю тебя всей силою души,

Люблю тебя всей кровью молодой,

Люблю тебя, люблю тебя!»***

– Прости! Forgive me! Excuse moi! – он просил у меня прощения на всех известных мне языках, стирая с моего лица растаявший снег и слёзы. Я слушал его слова, боясь шевельнуться, взмахнуть ресницами, чтобы не спугнуть этот волшебный миг.

– Алан, прости меня! – я рыдал, уткнувшись в его плечо, понимая, что это последний шанс всё исправить и начать сначала.

Мы целовались под хлопьями снега, снежинки таяли на губах, смешиваясь с моими слезами. А потом он подхватил меня на руки и понёс прочь из сада, я, уткнувшись ему в плечо, тихо млел от его запаха. Пересекая на руках альфы гостиную, я увидел своих друзей, провожающих нас радостными взглядами.

– Спасибо! – прошептал я одними губами – Майкл отсалютовал мне бокалом вина, – Заговорщики! – мелькнула и тут же исчезла идея всё разузнать сейчас же, всё потом, не сейчас.

Как мы оказались в моей новой квартире, я так и не понял. Когда тебя ласкают и целуют, все мысли улетают в астрал, оставляя только пульсирующий жар и жажду скорейшего воссоединения с альфой, избранным для тебя небесами. Наш второй раз был незабываемым, не было физической боли, не болела душа от обмана и разочарования. Я чувствовал, что любим и доказывал Алану свою любовь, губами, ласками рук, тихим шёпотом страсти, своим телом, которого я больше не стеснялся, отдаваясь самому желанному для меня альфе. Мы уснули далеко за полночь, счастливые и утомлённые.

Утром я долго лежал, не решаясь открыть крепко сомкнутых глаз, а вдруг, с наступлением рассвета, исчезнет снежная сказка, растает февральским снегом? Я лежал, наслаждаясь нашим смешанным ароматом, пропитавшим мою спальню и утверждающим, что всё произошедшее ночью не сон, а чудесная реальность.

– Просыпайся, моё искушение, – губы Алана нежно коснулись моих крепко сомкнутых ресниц, со звонким чмоком опустились на кончик носа.

– Мы рискуем опоздать на свадьбу Марка, – я потянулся, тело отозвалось лёгким дискомфортом в стратегических местах. Осторожно открываю глаза, встречаясь с сияющим взглядом альфы. Он смотрит с нежностью и любовью.

– Ещё немножко, совсем чуть-чуть, – губы Алана спускаются мне на живот и легкими поцелуями покрывают его – я только поздороваюсь с нашим малышом, – он ласкает ладонями, трепетно, боясь навредить мне.

Я только сейчас замечаю на нём свой кулон, оставленный мной, когда я сбежал от него после первой ночи. Рука сама потянулась к нему, мои пальцы перехватывают и целуют.

– Я не снимал его, надеясь на то, что когда-нибудь ты подаришь мне не только украшение, но и своё любящее сердце, – его голос звучит неуверенно.

Не только я, но и он страдал все эти дни, надеялся и ждал. Нам больше не нужно слов, прижимаю его руку к своей груди, а своей ладошкой накрываю его, чувствуя бешеный ритм любящего сердца, оно не предаст и не разлюбит. Наше единение нарушает легкий стук в дверь.

– Ребята, вам пора, – как я мог забыть, что родители дома! Шаги Джо стихают, а я чувствую, как покрываюсь стыдливым румянцем, срываюсь и спешу в ванную.

Мне стыдно спускаться вниз, если бы не крепкие объятья Алана, я бы просто сбежал, мне не было так стыдно со времён первой течки! Но, к моему удивлению, завтрак проходит просто замечательно, словно мы давно одна семья. Алан не устаёт меня удивлять своим тактом, чувством юмора, ненавязчивой заботой.

– С днём Святого Валентина! – Алан, под одобрительным взглядом моих родителей, опускается на одно колено, протягивая мне бархатную коробочку, моё сердце пропускает удар, а потом срывается в бешеный ритм.

– Владлен Готье, согласен ли ты стать моим супругом? – он волнуется, его голос дрожит.

– Да! – это мой голос? Алан одевает мне на палец кольцо, точную копию моего кулона.

– Когда-то, одному заносчивому альфе, самый желанный омега, уходя, оставил сердце и свою душу, сегодня я навсегда отдаю тебе всего себя без остатка! – он одел мне кольцо на палец, шепнув – метку поставим позже, сегодня трудный день.

Как бы я хотел никуда не спешить, остаться, но у друга свадьба и я должен быть с ним. Мы спускались в гараж, спеша по своим делам, он последний раз поцеловал меня: «Встретимся у алтаря, шафер!»

Я говорил, что мои друзья заговорщики? Так вот кто, тот тайный шафер Майкла, чьё имя он скрывал до последнего! Господи, как же я люблю своих друзей! Свою семью! Своего единственного!