Текст книги "Старинная гравюра (СИ)"
Автор книги: Mrs. Lady Night
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)
– Не может быть,– вырвалось у меня.
Это был Йормунганд, только в обличии человека.
– Ну, снова здравствуй, ВладимИр! Я рад, что ты меня сразу узнал. Значит, поговорим без обиняков. Я знаю о твоих попытках решить свои проблемы с пропусками. Молодец, в этом ты опередил меня. По этому вопросу мои претензии к тебе сняты. Я знаю, что ты один из лучших студентов и, конечно, нагонишь, группу.
Но вот по другой проблеме вопрос остаётся открытым. Твой отец должен был умереть, чтобы ты стал жалким и слабым, но ты подобрал моего щенка, и твой отец выздоравливает.
– Так это ты выбросил щенка умирать? Зачем?
– Миру нужны сильные и породистые воины. Слабым – место на погосте. Я требую, чтобы ты утопил этого кутёнка, и тогда всё пойдёт, КАК Я ЗАПЛАНИРОВАЛ.
– Я этого не сделаю. Можешь убить меня сейчас и здесь.
И я опять сжал кольцо. По руке вверх побежало тепло, мне стало даже жарко, и я заметил, что воздух вокруг стал суше.
– Не могу, даже если бы и хотел. Во-первых, ты стал не восприимчив к моему яду, выздоровев после первого укуса. Во-вторых, тебя защищают слишком могущественные силы, и пока я не могу противостоять им, ПОКА. Но могу причинить вред всем, кто любит тебя, и кого любишь ты. Я предлагаю сделку. Ты сейчас пообещаешь никогда не искать и не встречаться с Хель, а я не трогаю твоих друзей и родных. Щенка, так и быть, можешь оставить, как проявление моей доброй воли. Он скоро сам умрёт от слабости, он – ничтожество.
В это время распахнулась форточка, и влетел знакомый мне ворон. Он сел на письменный стол проректора и захохотал:
– Ну, и пафосу ты развёл, Змеюка. Очень повеселил Одина. Он тебе мирно пока советует, мол, отпусти парня и оставь в покое. Иначе…
Тут ворон поднял оба крыла вверх, и на их концах появилось что-то вроде шаровой молнии.
Змей как-то сник, мне показалось, что даже стал ниже ростом и проворчал:
– Ну, ладно, ладно. Уж и пошутить нельзя. Сразу угрозы…
Ворон, не говоря ни слова, вылетел в форточку, и она захлопнулась с треском.
– А ты не так прост, как показалось вначале, – задумчиво прошипел Йормунганд. – Кто же ты такой? Ну, я выясню это. Иди пока, но помни, что я слежу за каждым твоим шагом, за каждым словом.
Я вышел за дверь и только тут понял, как устал. Рубашка на спине и под мышками промокла от пота насквозь. Секретарь посмотрела на мой побитый вид и, довольная, сказала:
– Да, строг наш Казимир. Уж этот-то наведёт порядок среди прогульщиков!
Лист восемнадцатый.
Только сев в машину, я пришёл в себя. Тут позвонила мама. Она была в курсе моих неприятностей и хотела узнать, чем закончилась моя беседа с проректором. Не вдаваясь в подробности, я успокоил её и сказал, что все вопросы решил без потерь, только теперь надо поднажать на учёбу. Мама обрадовалась и сообщила, что сегодня нас наконец-то пустят к отцу. Мы договорились встретиться с ней около бокса в 19.30. И я помчался к щенку.
Я знал, как назову его. Хоть Один и заступился за меня, я не мог простить того, что он отнял у меня Хель, и решил назвать щенка Фенрир (кратко Ферн). По скандинавской мифологии так звали ужасного волка, который должен был проглотить Одина во время битвы при конце света.
Сева был занят, но по кивку головы я понял, что могу повидать своего цуцика. Тот уже весело бегал в своём вольере. Играл искусственной косточкой. Но, увидев меня, подошел к сетке вольера и потянулся ко мне всем своим худеньким тельцем. Я взял его на руки. Он тут же облизал мне всё лицо, руки. Потом растянулся у меня на груди, прижался ко мне. Обнял лапами и заснул.
– А ведь он помнит, что ты – его спаситель, – сказал вошедший Сева. – Смотри-ка, спит! Завтра можешь забрать его. Он – здоров. Я пропишу ему диету. Никаких сухих кормов. Только овсянка на молоке, протёртые овощи, витамины. Словом, ты обзавелся маленьким ребёнком. И, конечно, свежий воздух и прогулки!
– Спасибо, Сева. Сколько я тебе должен?
– Ничего. Но если хочешь помочь, купи новые вольеры для больных животных.
– Договорились. Завтра приду забирать это чудо и всё привезу.
Я осторожно положил малыша на подстилку в вольер, он даже не проснулся.
Потом я помчался в больницу. Мама уже ждала меня, держа в руках небольшую корзинку с яблоками, апельсинами и клубникой. Подошёл лечащий врач, поздравил нас с благополучным исходом этого “безнадёжного” дела, и мы вошли к отцу.
Как же он похудел за это время! Но мама тут же начала хлопотать вокруг отца, успокаивая, что, как только тот доберётся до дома, уж она-то его откормит. Отец же внимательно смотрел на меня, а потом произнёс:
– Досталось тебе, сын?
– Ничего, я справлюсь. Да, папа и мама, я завел собаку.
– Фу, я думала, ты сообщишь, что хочешь жениться на той девушке, – облегчённо произнесла мама. – Кстати, где она?
– Она уехала на родину. И не пишет, и не звонит.
– Всё будет хорошо, ВладимИр, – негромко произнёс отец. – А с собакой ты правильно решил. Всё веселее жить вдвоём, чем одному, в твоей-то глуши.
____
*Мой перевод стиха Р. Фроста “Две дороги”
Текст оригинала:
Two roads diverged in a yellow wood,
And sorry I could not travel both
And be one traveler, long I stood
And look down one as far as I could
To where it bent in the undergrowth;
Then took the other, as just as fair,
And having perhaps the better claim,
Because it was grassy and wanted wear;
Though as for that the passing there
Had worn them really about the same,
And both that morning equally lay
In leaves no step had trodden black.
Oh, I kept the first for another day!
Yet knowing how way leads on to way,
I doubted if I should ever come back.
I shall be telling this with a sigh
Somewhere ages and ages hence:
Two roads diverged in a wood, and I -
I took the one less traveled by,
And that has made all the difference.
========== Часть первая. Владимир и Хельга. Листы 19-21 ==========
Ты видишь мрак? Сбирается гроза!
Мгла серым шлейфом вмиг накрыла город.
Рвёт листья ветр*, свой утоляя голод,
И, пыль вздымая, слЕпит нам глаза.
Ты слышишь рёв? Сбирается гроза!
Раскаты грома эхом канонады
Влетают в дом, круша окон преграды,
И плещут молнии, разверзнув небеса.
Ты чувствуешь, под струями дождя
Мир станет чист от зла и негатива,
Симфония добра звучит красиво,
И это всё специально для тебя.
Ты веришь в то, что ливень – благо? Пусть!
Гроза пройдёт, и радуг вспыхнут косы.
Заколосится рожь, сверкают росы.
И может быть, уйдут тоска и грусть…**
Лист девятнадцатый.
POV ВладимИр
Теперь мой день начинался в шесть утра. Мы с щенком бегали вокруг дома, я отжимался на турнике в саду. Потом для меня – душ, и мытьё лап – Ферну. Завтрак: кофе, тосты с маслом и джемом – мне, овсянка – щенку.
Затем Ферн уходил в кабинет и укладывался около камина, а я спешил в институт или в библиотеку, или к родителям. Щенок был очень умён. Он, словно, понимал, что я должен уйти, и ни разу не заскулил или испачкал пол. Он терпеливо дожидался моего возвращения к четырём вечера, и только тогда позволял проявить свои чувства, облизав меня.
Мы уже медленно и чинно гуляли с ним или около дома, или по лесной тропинке. Я рассказывал ему всё, что произошло за день, он внимательно слушал. Казалось, он всё понимает, потому что гавкал или рычал в зависимости от ситуации.
Потом мы обедали. Причём, Ферн ел всё, что ел я. И опять шли в кабинет, теперь уже вдвоём. Пёс укладывался на своё место, а я садился за письменный стол и зубрил или читал, или писал. Иногда Ферн подходил к гравюре, где Хель играла на арфе, вставал на задние лапы, нюхал гравюру и начинал выть. Причём, несколько раз мне казалось, что я узнаю мелодию, которую выводит мой пёс.
– Как ты можешь скучать по той, которую даже не видел? – спрашивал я в таких случаях.
Ферн подходил ко мне, клал голову на плечо и улыбался загадочно. Во мне всё больше крепло убеждение, что этот пёс знает больше, чем я. Но, к сожалению, он не мог разговаривать.
Ферн рос очень быстро, опережая всех своих одногодков. Раз в месяц мы ездили к Севе на осмотр.
– Вот что значит гены дикого животного!– любил восклицать мой друг.– Ты посмотри на этого красавца! Разве теперь в нём можно узнать дохлого, умирающего кутёнка, которого ты тогда привёз?
Сева был прав. Рядом со мной гордо вышагивал настоящий пушистый чёрный волк с глазами цвета изумрудов. Сильный, ловкий и умный зверь, до самозабвения любящий и оберегающий своего хозяина.
Я как-то привёз выздоравливающего отца к себе, чтобы тот мог гулять в тиши и дышать свежим воздухом. Мама иногда навещала нас после работы. Готовила еду. Мама боялась Ферна, хотя тот ни разу её не обидел. Наоборот, приносил ей тапочки, расчески, косметику, ключи. Несколько раз бывало так, что мама что-то теряла и кричала:
– Ферн, на помощь!
И пёс всегда ей приносил именно то, что нужно, даже если мама не называла предмет.
Отца Ферн обожал. Когда папа садился на крыльцо отдохнуть, пёс подходил к нему, клал голову на колено и замирал. Они молчали и казались вполне довольными друг другом.
Поздно вечером мы с Ферном выходили погулять последний раз. Я обычно стоял на крыльце, смотрел на него, и пёс «выделывался», как мог.
А вот ночи стали для меня мучением. Я спал мало и беспокойно. Мне снилась Хель: то радостная, то печальная, то задумчивая, то очень оживлённая. И она постоянно звала меня к себе. И когда мне казалось, что сердце сейчас взорвётся от тоски и отчаяния, чёрная пушистая морда возникала из темноты, вылизывала мне лицо, гладила лапами грудь, и боль уходила. Приходил спокойный сон.
Лист двадцатый.
Наступила весна. Старый сад вокруг дома оживал. Пели птицы. Летали бабочки. Ферну было раздолье носиться в высокой траве, которую я не желал косить.
Однажды вечером началась гроза. Я стоял у окна в кабинете, смотря на вспышки молний, рассекающих небо на две части. Ферн сидел рядом и пристально смотрел на меня. При каждом раскате грома шевелил ушами, и, казалось, к чему-то прислушивался.
Вдруг… очень яркая вспышка, и на моих глазах в саду запылало самое старое дерево!
И моментально на поляну перед деревом выскочил маленький человечек. Ростом он был не больше ребенка, одет в серый костюмчик, на голове остроконечная красная шапочка. Человечек со всех ног кинулся к крыльцу, громко крича: «Помогите, спасите, жгут!!!»
Мы с Ферном сбежали со второго этажа, я распахнул дверь, и человечек влетел в прихожую.
– Спасибо. Вы спасаете мою жизнь.
– Здравствуй, ты кто?– спросил я.
– Это – ниссе, – ответил Ферн человеческим голосом. – Он жил в старой сгоревшей груше.
Я в шоке уставился на свою собаку.
– Ты не сходишь с ума. Просто пришло время нам отправляться в путь. И ниссе нам очень пригодится. Не бойся его, он не обижает хозяев, которые были добры к нему. А твоя бабушка всегда оставляла под грушей ему угощение: сладкую кашу и пироги.
– Я видел под деревом мисочки, но думал, что бабушка подкармливает кошек и собак, – обескуражено пробормотал я.
– Я не кошка или собака, – обиженно проворчал ниссе. Я – полезное домовое существо, наподобие шотландского брауни***. И я могу дружить с людьми, если они ко мне хорошо относятся. И сегодня я обижен не на людей, а на Тора. Это он сжёг моё любимое дерево. Если я ему нужен, так бы и сказал. Зачем же сжигать мой дом?
– Тор сжёг дерево? Но зачем? – недоумевал я.
Ферн удобно устроился на коврике и сказал:
– Как ты знаешь, Тор – бог грома и молнии, а также друг Хель. Таким образом он подаёт тебе знак, что ты очень нужен им в их мире. Боги не церемонятся с мелочёвкой, тем более, он не знал, что в дереве кто-то живёт. Он выбрал самое сухое и, поэтому, хорошо горящее дерево.
Я посмотрел на ниссе. Тот стоял, понурив голову. По щеке стекала слеза.
– Как тебя зовут, друг?– тихо спросил я.
– Нильс, – также тихо ответил человечек.
– Проходи, Нильс. Сейчас мы будем ужинать.
Лист двадцать первый.
Я подогрел жареное мясо, порезал салат из помидоров и огурцов. Поставил на стол столовые приборы, положил еду на тарелки и сказал:
– Присаживайся, Нильс. Поешь.
Человечек не заставил себя упрашивать, сел за стол и жадно набросился на еду.
Ферн тоже зашёл на кухню и сел около своей миски. Ему я положил вынутую из супа сахарную косточку.
Пока все молча ели, я обдумывал услышанное и потом спросил, обращаясь к собаке:
– Почему ты заговорил только сейчас? Как мы попадём в мир Хель? Чем может нам помочь Нильс?
Но, к моему удивлению, на мои вопросы стал отвечать ниссе:
– Молния Тора принесла магию в твой мир. И пёс заговорил. А в мир твоей девушки можно попасть по радужному мосту Биврест. Утром взойдёт солнце, и после такой сильной грозы обязательно увидим радугу. И пойдём по ней. Я буду вашим проводником.
Тут он задрал голову и громко крикнул:
– Эй, Тор! Можно было просто вежливо попросить, а не сжигать моё дерево?!
В ответ на улице несколько раз раскатисто грохнуло, мне этот грохот показался чьим-то смехом. В ответ залаял Ферн. И всё стихло.
Нильс посмотрел на меня, потом на собаку и задумчиво произнёс:
– А Тор почему-то боится Ферна!
– Это и многое другое мы выясним, если живыми доберёмся до цели, – сказал я. – Вы отдыхайте, а я пошёл собираться, раз завтра нам в путь.
Я прошёл в свою комнату и стал думать, что нужно взять с собой. Сначала я позвонил родителям и предупредил их, что мне срочно нужно уехать на неопределённое время. Мама тяжело вздохнула:– Понятно. Ты едешь к ней.
Я не стал её разубеждать, тем более, что она была права.
Затем я отзвонился старосте и попросил предупредить деканат, что меня не будет некоторое время по уважительной причине, а когда вернусь, сам всё объясню.
Потом я вытащил из кладовки видавший виды папин рюкзак и стал укладывать в него вещи: две пары белья, носки, джинсы. Нашёлся даже старинный нож с витой ручкой (его мне на один из дней рождений подарила бабушка). Положил несколько зажигалок, две фляжки: с водой и коньяком, походную аптечку и старую куртку.
Сходил на кухню, вытащил из холодильника три банки тушёнки, две банки сгущёнки, пачку макарон и пачку риса. Захватил также буханку чёрного хлеба, жестяную коробочку с солью и банку кофе.
Возвращаясь к себе, я увидел, что ниссе спит на диване в гостиной. Ферна на первом этаже не было.
Пёс нашёлся в моей комнате, на кровати.
– Ну и что ты обо всём этом думаешь?– спросил я его, входя в комнату.
– Думаю, что нас ждут приключения и опасности. Но разве ты не хотел этого? Не хотел, чтобы спокойный уклад твой жизни взорвался, и пришло время действовать? Не хотел увидеть, наконец, Хель?
– Да, я хотел всего этого. А теперь трушу.
– Я же с тобой! Кстати, не забудь взять палатку и спальник. Путь долог, возможны ночлеги в лесу, в поле, у реки.
– Может, ещё удочку взять?– схохмил я.
Ферн не остался в долгу. – Да, да, на неё мы Казимира будем ловить! А сейчас ложись, поспи хоть немного. Солнце встаёт рано, и радужный мост будет виден недолго.
Я прямо в одежде лёг на покрывало рядом с Ферном и, на удивление, тут же уснул.
Казалось, что я проспал всего несколько минут, и вот уже шершавый язык будит меня.
– ВладимИр, вставай, пора!
Я подскочил и сел на постели, протирая глаза. Передо мной стояли Нильс и Ферн. Нильс держал в руках торбу с палаткой и спальником, Ферн зубами подтаскивал мне лямку рюкзака.
– Нам пора! Радужный мост продержится от силы пять-семь минут.
Мы вышли на крыльцо. Я в восхищение посмотрел на необычное зрелище. Весь старый сад был освещён разноцветными лучами, они играли на капельках, оставшихся после дождя на траве, на листьях. Около крыльца клубился туман, и казалось, что он образует арку. Внутри этой арки уходила и терялась вдали радужная дорога.
– Скорее!– торопил меня Нильс. – Наступай точно в середину радужного моста.
Ферн первым спрыгнул с крыльца на дорогу, я шагнул за ним. Нильс ступил на радужный мост последним. Я оглянулся. Позади заклубился туман, отрезая нам путь назад. Теперь мы были обречены идти по мосту только вперёд, в радужное нигде.
____
*ветер (архаизм)
**Мои стихи
***домовой
========== Часть вторая. Дорога в Хельхейм. Листы 1-3 ==========
Камень брошен. По воде разошлись круги.
У кругов своя судьба. Ты себе не лги.
Не придумывай слова, встречи, взмах руки.
Камень брошен. По воде разошлись круги.
У кругов своя судьба. Ты себе не лги.
Есть у каждого тропа в поле вдоль реки.
Не свернуть, не избежать. Сердце ты не рви.
У кругов своя судьба. Ты себе не лги.
Есть у каждого тропа в поле вдоль реки.
Не растёт зимой трава. Разум сбереги.
Боль под сердцем сохранив, от себя сбеги.
Есть у каждого тропа в поле вдоль реки.
Камень брошен. По воде разошлись круги… *
Лист первый
POV автор
В самой чаще фиолетово-изумрудного Леса горел костёр. Как он смог оказаться здесь в самой трущобе с буреломами, с зарослями колючих и непролазных кустарников, оставалось загадкой.
Лес затих то ли от удивления при виде непрошеных гостей, то ли в ожидании дальнейших событий. Лес был стар, очень стар. Многие деревья пережили не одну сотню лет, их корни уже не давали молодой поросли даже после обильных дождей.
На фиолетовой коре, светящейся изнутри изумрудным, жили только лишайники и чага. Её не грызли жуки, потому что от времени она стала невкусной.
Но костёр горел, и незнакомцы, похоже не собирались уходить и, главное, Лес не чувствовал в них страха. От них веяло добром, смелостью, удачей, и чем-то ещё, что Лес когда-то чувствовал, но со временем забыл (люди называют это любовью).
Незнакомцев было трое: человек, волк и кто-то, похожий на гнома, в красном колпачке и с длинной белой бородой. Человек бодрствовал. Он сидел на полуразрушенном, похожем на кресло, пне и постоянно подкладывал в костёр сухие ветки. Рядом с костром на спальнике спали черный волк и гном. Первый, казалось, просто дремал, свернувшись клубком, но его уши постоянно шевелились, словно слушали тишину. Гном спал, прижавшись к боку лохматого друга то ли от страха, то ли от холода, но очень беспокойно, бормоча что-то и вздрагивая.
Человек всматривался в ночь. Лес чувствовал его напряжение и беспокойство…
А ВладимИр прокручивал в голове путь по радужному мосту. Они шли в тумане и в радуге долго, очень долго, не зная, какое сейчас время суток. Шли вперёд и вперёд, не имея возможности ни сменить направление, ни остановиться для привала.
Первым устал Нильс и стал громко сокрушаться по поводу свалившихся на него бед: сначала сгорел дом, потом потащили: неизвестно куда и зачем. Он сообщил, что голоден, хочет пить и спать. И вообще, если сейчас он сделает ещё один шаг, то умрёт на месте.
Ферн пытался его образумить: и рычал на него, и уговаривал потерпеть. Но всё было напрасно. Кончилось тем, что ВладимИр посадил Нильса себе на шею, и, что удивительно, тот сразу перестал стенать.
Так они прошли ещё неизвестно сколько времени. И вдруг мост кончился. Они оказались на небольшой полянке древнего загадочного Леса. С этого места нельзя было идти никуда: не было ни троп, ни зелёных прогалин среди упавших сучьев и стволов.
Но путники в данный момент и не имели сил никуда больше идти. ВладимИр быстро разжег огонь, наспех немного разогрел банку тушёнки, нарезал хлеб, сделал импровизированные бутерброды. Друзья поели, попили воды из фляги. Потом ВладимИр раскатал у костра спальник и попросил Ферна и Нильса ложиться спать первыми, чтобы на заре сменить его у костра.
И вот теперь он сидел и думал, что судьба занесла его к чёрту на кулички, и как отсюда выбраться, было непонятно.
Лист второй
Тут парень ощутил сильное давление на голову, как будто ему кто-то невидимый надел шлем. А потом услышал голос. Но это был нечеловеческий голос. Как будто с ним говорило всё окружающее его пространство.
– Если ты объяснишь мне цель твоего появления здесь, быть может, я смогу чем-то помочь.
– Кто ты? Почему я не вижу тебя?– шёпотом, чтобы не разбудить товарищей, спросил ВладимИр.
– Ты можешь общаться со мной мысленно. Я – Лес.
– Лес? Ты – живое существо?
– Да. Так зачем вы здесь?
– На этот вопрос трудно ответить сразу и коротко. Позволь, я расскажу тебе всё с самого начала.
И ВладимИр поведал Лесу историю знакомства с Хель и череду последовавших за этим событий. Лес слушал внимательно, не перебивая человека ни комментариями, ни вопросами. Он многое видел и слышал на своём веку, многое пережил. Но то, что поведал ему этот путник, потрясло Лес до корней его души. Любовь простого смертного и богини царства умерших? Разделение богов на два лагеря: за и против людей?
Лес именно сейчас почувствовал свой возраст и осознал, что он давно ничего не знает о мире вне себя, что этот мир начал сходить с ума. Но в этом хаосе противостояний любовь, о которой поведал ему человек, показалась светящимся островком спасения и надежды. И Лес решил, во что бы то ни стало, обязательно поможет этим путникам.
ВладимИр уже давно закончил свой рассказ. Догорал костёр. Сквозь стволы деревьев пробивался бледный рассвет. Лес молчал, потом выдохнул:
– Ты хочешь найти дорогу к ней?
– Да.
– В полдень ты увидишь путь.
– Спасибо тебе большое!
Но Лес больше не сказал ни слова. Только откуда-то налетел ветер, и в рассветных сумерках стало казаться, что деревья и кустарники задвигались, сучья и упавшие стволы сами собой складывались в кучи.
В этот момент проснулся Ферн. Он спрыгнул со спальника, понюхал воздух и спросил:
– Надвигается гроза? Воздух сильно пахнет озоном.
– Нет, это Лес прочищает нам дорогу.
– Лес? Он говорил с тобой?
– А ты в курсе, что этот Лес разговаривает с путниками?
– Я слышал об этом, но он говорит только с избранными. Значит, ты ему понравился. Что ты ему рассказал?
– Правду, всё, как было. И он обещал помочь, он сказал, что в полдень мы увидим путь.
– Хорошо. А теперь ложись, поспи. Я покараулю до полудня.
Владимир лёг на спальник. Нильс тут же прижался к нему и засопел глубоко и спокойно. Через минуту спал и человек.
Ферн поднял голову к небу и мысленно произнёс:
– Спасибо тебе, Лес!
– Береги хозяина! Ему предстоят непереносимые страдания и непосильные битвы! Он ещё очень слаб, но я чувствую в нём задатки великого викинга. Удачи вам!
Лист третий
Нильс проснулся перед самым полуднем и тут же потребовал еду. ВладимИр, проспавший всего полтора часа, отдал ему остатки тушёнки и хлеба, и велел поторапливаться, так как с минуты на минуту мог появиться путь. Ферн есть не хотел. Во время своего дежурства он поймал и съел двух зазевавшихся крыс.
Нильс потребовал объяснений, но Ферн посмотрел на него строго, и тот покорно и тихо, сев на пенёк, жевал свой скудный завтрак.
Ровно в полдень солнце встало прямо над поляной, где ожидали появления дороги путники. Жёлтый яркий луч, словно отделившись от солнца, прочертил прямую линию от пня до одиноко стоявшей ели.
Ель словно отодвинулась в сторону, и появилась тропинка, очищенная от завалов и кустов невидимыми рабочими.
ВладимИр в пояс поклонился лесу и громко сказал: «Спасибо за ночлег, за приют, за помощь. Расти ещё многие годы!»
Лес не ответил юноше, но когда последний присел, чтобы взять вещи, то рядом с пнём увидел блестящий старинный шлем размером с кулак.
Ферн тоже увидел шлем, подошёл к нему, обнюхал и сказал:
– Это подарок Леса! Бери его и береги! Он нам скоро очень пригодится.
ВладимИр поднял шлем, положил его в рюкзак. Ниссе удивлённо смотрел на происходящее. Путешественники ступили на очень узкую тропинку и двинулись по ней друг за другом. Впереди бежал волк, потом вальяжно шествовал Нильс и замыкал колонну ВладимИр.
____
*Моя песня
========== Часть вторая. Дорога в Хельхейм. Листы 4-6 ==========
Издалека они возникли.
И ими очарован я.
Звучат истории, лишь вникни.
Их слушать радость для меня.
Они на землю смотрят с неба.
Им дали новые видны.
Их речь странна, как будто небыль,
Но переводы не нужны.
И снится мне, что я – орёл.
И снится мне, что я лечу.
И крыльев сильных ореол
Влечёт меня в мою мечту.*
Лист четвёртый
POV автор
Некоторое время путники шли молча, наконец ниссе не выдержал и капризно спросил:
– Может, мне кто-нибудь объяснит, где мы и куда идём? А самое главное, когда будет привал, и меня, наконец, накормят горячим супом и нальют сладкий кофе? Всухомятку питаться вредно!
– Ты же сказал, что будешь нашим проводником, – язвительно огрызнулся Ферн.
– Да, но я думал, что нас прямо доставят в Хельхейм, а там уж я каждую подворотню знаю.
– Насколько я знаком со скандинавской космогонией, – вмешался в разговор ВладимИр, мы ещё находимся в мире людей, «мире серединном» – иначе Мидгарде. – и далее практически процитировал следующее, – «В этом мире находится ясень Иггдрасиль, соединяющий небо, землю и подземный мир. В «Младшей Эдде» сказано, что Иггдрасиль «больше и прекраснее всех деревьев. Сучья его простерты над миром и поднимаются выше неба. В « Старшей Эдде» упомянуто, что тремя корнями тот ясень древо на три страны пророс: Хель – под первым, хримтурсам-земля великанов – под вторым, под третьим род человеческий.
Крона ясеня возносится к небу Асгарду, На кроне Иггдрасиля восседает мудрый орел – олицетворение власти, «царь птиц», спутник солнечных богов. Орел – священная птица Тора. Между глазами орла сидит ястреб Ведрфельнир – птица солнца, спутница солнечных богов»**.
Тут подал голос Нильс:
– Где, где сидит ястреб? И как он там умещается? А удобно ли это орлу?
На него тут же оскалился Ферн: – Я тебя сегодня точно покусаю.
Нильс обиженно заскулил, а ВладимИр продолжил своё повествование:
«У корней ясеня гнездится ползучий бескрылый дракон Нидхегг, брат мирового змея Йормунганда. Там же, у корней Иггдрасиля, находится обитель трех норн, трех «сестер судьбы», которые ежедневно опрыскивают корни мирового древа водой из источника мудрости. Норны определяют судьбы людей, прядут нити судеб или вырезают и мечут руны».**
Вот к этим норнам нас, видимо, и отправил Лес. Только они смогут помочь найти тот корень, который ведёт к Хель.
– Значит, для нас ориентир – огромный ясень?– уточнил Ферн.
– Видимо, так,– согласился юноша.
– Кстати, когда я тебя слушал, мне пришла в голову шикарная идея насчёт того дракона,– продолжил Ферн.– Враг моего врага – мой друг.
– Это ты о чём? – спросил ВладимИр.
– О нашем Казимире-Йормунганде. Даю лапы на отгрызание, что братья не испытывают друг к другу пламенной любви. Скорее всё наоборот. Надо заручиться поддержкой этого, как его…
– Нидхегга, – помог хозяин,– ну, не знаю, хотя идея хорошая. Кстати, мы идём уже очень долго, теперь и я проголодался, ведь в отличии от вас двоих не ел утром ничего.
– А я про что вам уже давно толкую, а некоторые грозятся покусать за правду, – оживился Нильс.
– Ну, и где, а главное, как мы разведём огонь?! – поинтересовался Ферн.– Оглянитесь вокруг, мы давно уже идём по пустой выжженной земле. Деревьев нет, кустарника тоже. Из чего дрова будем делать?
– Я думаю, Лес непросто так дал нам этот смешной шлем. Попробовать стоит, – задумчиво проговорил ВладимИр, доставая подарок из рюкзака.
Путники остановились. ВладимИр опустился на землю, на колени, положил шлем на черное пепелище и просто сказал: «Огонь!»
В ту же секунду шлем увеличился в размерах, превратился в котелок с водой, под ним весело запылало фиолетово-изумрудное пламя. Юноша высыпал в уже закипающую воду рис, посолил, а когда рис стал провариваться, открыл банку тушенки и её содержимое тоже отправил в котелок. Похлёбка весело булькала, запахло человеческой едой в этой дикой безлюдной и странной местности. Довольный своим творением повар помешивал варево ножом. Нильс сидел на разложенном спальнике и ерзал от нетерпения, но молча, так как боялся злить Ферна. Последний лежал рядом на том же спальнике и дремал в ожидании обеда.
Когда похлёбка сварилась, Владимир разлил её содержимое по трём тарелкам, дал Нильсу ложку, поставил миску перед Ферном и сказал: – Не спешите. Очень горячо, а вот хлеба нет, мы съели его в Лесу.
– А мне сладкий кофе!– напомнил ниссе, покосившись на Ферна. Но тот молчал, сидя перед миской в ожидании, когда похлёбку можно будет есть без опасения обжечь пасть.
– Котелок мыть нечем и негде,– начал было юноша и осёкся. На его глазах пустой котелок мгновенно стал чистым и опять наполнился водой. Тогда ВладимИр отлил немного холодной воды Ферну, затем заполнил флягу, а остальное поставил опять кипятиться, чтобы приготовить кофе со сгущенкой.
Когда всё было съедено и выпито, а котелок, снятый с огня, превратился в шлем, ВладимИр собрал все использованные одноразовые тарелки, ложки и стаканы, упаковал их в целлофановый пакет, ножом вырыл яму и, положив пакет в неё, забросал сверху землёй.
– Ты что это, колдуешь?– спросил ниссе.
– Нет, убираю после нас мусор. Так меня учил отец. В походе нельзя причинять земле вред, засоряя и замусоривая её.
– Я предлагаю немного отдохнуть, – философски заметил Ферн.– Неизвестно, что ждёт нас дальше. Вы отдыхаете первыми. Я останусь на страже.
ВладимИр подложил под голову палатку, закрыл глаза и, представляя себе Хель, сам не заметив, как уснул. Нильс улёгся рядом и тут же захрапел. Ферн сидел около спящих друзей и систематически оглядывал пустую землю. Зрение у волка было отличное. Любого, кто приближался бы к путникам, увидел бы сразу. Но даже он не смог разглядеть высоко в небе парящего над ними орла, дозорного Тора.
Лист пятый
Паря высОко птицей в небе
И оседлав попутный бриз,
Взмахну крылами еле-еле.
Лечу, хочу – то вверх, то вниз.
Друзья беседуют всю ночь.
И мы летим крыло к крылу.
Задать вопросы я не прочь.
Ответы у орлов найду.
Предела моим чувствам нет.
Вновь ввысь и ввысь взмываю я.
То сон иль явь? Каков ответ?
Полёт над миром – жизнь моя. *
Глазами орла из своего чертога Трудхейма на отдыхающих путников смотрел Тор и качал головой:
– Сумасброд! Глупец! Зачем же ты сюда пришёл? Ох, уж мне эти люди со своей любовью, ну, неймётся им. И ведь куда забрёл?! В огненный край, в Муспелль. Там же обитает огненный и очень свирепый великан Сурт, с которым должен будет сразиться, когда придёт время, Фрейр, брат мой. И ведь помочь я им не могу. Если ВладимИр хочет выжить, стать великим викингом и получить Хель, он должен со всем справиться сам. Но он-то многого не знает, он думает только о девушке? О, а пошлю-ка я к нему крылатого Велунда. Раз он – покровитель путников, вот пусть и обскажет им ситуацию и поможет советом.
Тор выглянул из окна своих покоев и крикнул так громоподобно, что на земле люди подумали, что начинается сухая гроза с громом и молниями, но без дождя:
– Где у нас Велунд?
– В своей кузне, – ответило сразу несколько испуганных голосов.
– Позовите его ко мне, да побыстрее.
Раздалось топанье нескольких пар ног во дворе, потом загромыхала дверь кузни, раздались сначала ворчание, потом откровенная ругань, но через десять минут Велунд, весь грязный, потный и злой, входил в тронный зал Тора.
