Текст книги "Это были мы (СИ)"

Автор книги: Mr. Keeper

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Фенрис смотрел в потолок и думал. О том, что ему предстоит сделать… и о том, что придется забыть.

Отчаяние ушло, больше не было больно…

Только тоска и опустошение гнали сон прочь. Он разрывался на части, хотя знал, что выберет.

Хоук не должна больше страдать.

========== Глава 27 ==========

Мариан спала неспокойно. Ей что-то снилось, но она никак не могла сосредоточиться и уловить суть. Все время куда-то неслась, пейзажи вокруг смазывались, не поддавались описанию. Ощущения путались, в голове жужжало, словно тысячи назойливых мух летали над ней, не давая покоя.

Хоук сидела за рулем, кругом было очень жарко.

Впереди маячил автомобиль, который она преследовала. Девушка не знала, кто за рулем и зачем ей это нужно, но как только начинало казаться, что она почти догнала, машина ускользала, растворяясь в дорожной пыли на горизонте.

Куда она едет? Почему думает, что это важно? Разве у неё есть цель?

В салоне было душно, но кондиционер не спасал. Хоук надавила на газ, опустив стекла до упора и надеясь на ветер, но педаль вдруг заклинило, и автомобиль стал набирать скорость все сильнее. Она успела заметить, как на дороге появился чей-то силуэт…

…И сбила его.

Машину подбросило, она перевернулась. Мир перед глазами стал походить на калейдоскоп: разноцветные частички, складывающиеся в хаотичный узор. Хоук слышала, как ломались кости, осколки стекла впивались под кожу, тело пронзала острейшая боль…

О чем думают люди в момент собственной смерти?

Мир медленно исчезал, но пустоту перед глазами заполняло знакомое лицо. Она улыбнулась, глядя на Фенриса, и увидела себя со стороны.

Тело пулей вылетело на проезжую часть, ударилось об асфальт, прокатилось вперед несколько метров, подпрыгивая и переворачиваясь. А затем замерло.

Она проснулась в пустой комнате.

Яркий солнечный свет заливал все окружающее пространство, девушка огляделась, пытаясь сосредоточиться и отогнать от себя остатки странного сна.

Тело ломило, внизу живота распространялась тянущая, но приятная боль. Хоук протерла глаза, зевнула.

― Ну наконец-то! ― звонкий голос Изабеллы мгновенно вывел из состояния полудрёмы. Мариан попыталась вскочить, но запуталась в одеяле и чуть не упала. Ноги были ватными.

– Осторожнее, милая! ― подруга уселась на кровать и крепко обняла Хоук. ― Боже мой, я думала, ты не очнешься! ― она начала покачивать ее, гладить по спине. ― Мы так переживали! Я так за тебя боялась!

– Изабелла! ― Мариан обрадовалась и не сразу сообразила, что к чему. От подруги приятно пахло знакомыми духами, она соскучилась по её звонкому голосу и веселым шуткам. Прикосновения успокаивали, девушка расслаблялась.

– Милая, теперь все будет хорошо! Приехали врачи, они тебя осмотрели! Сказали, что ты была под воздействием какого-то седативного препарата, поэтому долго спала!

Хоук резко отстранилась, огляделась по сторонам. По телу пробежались мурашки.

― Где Фенрис? ― осторожно спросила она, и странный холодок вдруг прошелся по волосам на затылке. Девушка почувствовала беду.

Лицо Изабеллы посмурнело. Она нахмурилась.

Дверь в комнату приоткрылась, в проеме показался Варрик. Видя, что Мариан очнулась, он широко улыбнулся и вошел. За ним в дверях замерла Авелин.

― Почему вы здесь? ― недоверчиво спросила Хоук, отодвигаясь от Изабеллы. Ей показалось, что это очередной сон.

– Они предупреждали, что будет реакция, ― Авелин покачала головой. ― Мариан… ― спокойно начала она.

– Где Фенрис? ― еще раз, но уже медленно и четко переспросила Хоук.

– Его здесь нет, ― Изабелла потупила взор. ― Мы приехали по анонимному звонку. В отделение Донника позвонили и сообщили, где тебя искать.

– Хоук, слава богу, с тобой ничего не приключилось. Мы были, как на иголках!

– А девушка? Где Варанья? ― Мариан старалась не выдать отчаяния. Но оно захлестывало целиком.

– Какая девушка? Ты была здесь одна! ― Варрик сел на кровать рядом с Изабеллой.

Не видя другого выхода, Хоук начала рассказывать. Сбивчиво, путаясь в событиях и датах, переходя на эмоции, то повышая, то понижая голос. Друзья слушали её с сочувствием и снисходительностью, Авелин хмурилась, разглядывая куст шиповника за окном, Изабелла гладила ее ладони, Варрик рассеянно теребил в руках мобильник.

― Вы… не верите мне? ― выдохнула она, когда закончила. ― Фенриса нужно спасать! Эти люди могут найти его… Куда он ушел? Не было ни единой подсказки?! Вы осмотрели дом?

Никто не ответил.

Мариан разозлилась, попыталась встать. Тело с трудом подчинялось. Что за препараты? Сердце молотом бухало в груди, горло саднило.

― Хоук! ― Авелин подошла ближе.

– Не верите, ― зло цедила она, собирая одежду. ― Думаете, я сошла с ума, сбежав с каким-то ненормальным сектантом…

Девушка начала одеваться, никто больше не произносил ни слова.

Все словно замерли в ожидании.

Едва Хоук двинулась к двери, как перед ней словно из ниоткуда возникла рослая фигура Донника в полицейской форме.

― Мариан! ― воскликнул он и замер в проеме, опершись рукой об дверной косяк. ― Очнулась! Куда же ты?

– Пусти, ― резко ответила она и собиралась оттолкнуть его руку.

Мужчина не двинулся с места. Хоук попыталась зайти с другой стороны, но он переместился.

― Отлично, и что теперь? Вы меня арестуете?! ― гневно воскликнула она, обернувшись к остальным.

– Хоук, полиция только хочет задать тебе пару вопросов, ― осторожно начала Авелин.

– Каких, к чёрту, вопросов?! ― разразилась Мариан. ― Пока мы здесь, теряем время, Фенрис где-то у этих психов! Нужно ему помочь! Нужно что-то…

– ХОУК! ― Авелин впервые повысила голос.

Воцарилась тишина. На улице стукнула дверца автомобиля, Мариан услышала чьи-то шаги и разговоры. Мысль пронеслась в её голове разрядом молнии.

Что если им всем промыли мозги?! Что если эти сектанты уже здесь?!

Она нырнула под руку Донника. Тот никак не ожидал от нее подобной прыти, и потому растерялся и упустил.

Хоук метнулась по коридору в кухню, она помнила, что там находился черный ход. Машина должна быть на заднем дворе, ей нужно только добраться до машины!

Кто-то перехватил ее, больно заломил руки. Она закричала, не в силах двинутся дальше. Почувствовала укол под лопатку.

― Держи её, ― мужской голос пропыхтел на ухо, её подхватили подмышками и медленно усадили на стул.

– Прости, Мариан, ― виновато пробормотал Донник. ― Это вынужденная мера. Мы все волнуемся за тебя!

Сознание помутнилось, голоса доносились словно издалека. Хоук начала слышать посторонние звуки. Визг тормозов, удар, её собственный крик.

Кажется, ей это снилось? Но почему сейчас снова? Это сон или явь?

Она летит над дорогой, мир переворачивается вверх дном, земля меняется с небом местами.

― Успокоилась?

– Я взял небольшую дозу, скоро придет в себя.

– Может её хотя бы на кровать положить?

– А привязывать?

– Господи, это же Хоук, вы что − с ума посходили?!

Мариан видела Фенриса, он сидел за столиком в кофейне, задумчиво смотрел в окно. Она достала из кармана телефон, начала делать снимок за снимком. Очень боялась, что забудет, как выглядит лицо, забудет, как звучит его голос.

― Вот так, другое дело. Принесите влажную тряпку, она вся вспотела!

– Я сейчас!

– Милая моя, что же он с тобой сотворил?

Фенрис взял её за руку, робко и осторожно, словно прикоснулся к чему-то хрупкому. Хоук переплела их пальцы, ткнулась в него плечом. Он улыбнулся, неуверенно, словно никогда не пробовал этого делать. Мариан хотела, чтобы он смеялся чаще, ей нравилось видеть его таким.

Хоук пришла в себя ночью. В комнате никого не было…

Голова противно гудела, но в остальном, она была в порядке. Смогла встать, неуверенно прошлась по комнате, разминая затекшие ноги.

Подошла к окну, выглянула. Рядом с её шевроле была припаркована полицейская машина.

Во всем доме казалось тихо.

Хоук хотела попробовать вылезти через окно. Чертыхнулась. Какой-то умник свинтил все ручки.

Оставался вариант разбить стекло, но тогда бы сбежались на шум.

Мариан приоткрыла дверь, осмотрела коридор. Было темно, хоть глаз выколи. Девушка подождала, пока адаптируются глаза и осторожно ступила на ковролин. Ей повезло, он скрадывал звук шагов.

Она прошла мимо гостиной, там, спиной к ней на диване, сидели двое полицейских. Работал телевизор, они смотрели какой-то футбольный матч.

Хоук поморщилась. Неужели её оставили с такими растяпами?

На кухне никого не было, на мгновение действительно показалось, что друзья ей приснились и ничего из случившегося еще не произошло. Но полиция в доме…

― Мариан… ― дверь черного хода распахнулась.

– Изабелла, ― тихо прошептала Хоук, уставившись на подругу.

Она медленно вошла, заслонив собой проход.

― Где остальные? ― Хоук сделала осторожный шаг назад, на всякий случай предполагая бегство.

– Отправились в мотель, неподалеку.

– Почему ты не поехала с ними?

– Черт подери, Хоук! ― Изабелла повысила голос, Мариан приложила палец к губам, головой указывая на коридор и намекая на полицию в гостиной.

– Хоук, ― прошипела подруга. ― Что с тобой?!

– Ты веришь мне? ― девушка пошла напролом. ― Ты веришь в то, что я не сошла с ума и хочу спасти этого человека?

Изабелла нахмурилась, по её лицу пробежала тень. Взгляд вспыхнул, Хоук заметила это даже в полумраке. Она знала, что подруга сомневалась до последнего, и только с ней можно было договориться. Их многолетняя дружба пережила бурные ссоры, перерастающие в драки, такие же бурные и слезливые примирения. Обе обладали взрывным характером, но при угрозе были готовы встать друг за друга горой. Мариан знала, что Изабелла всегда чувствовала её мысли. И молила о том, чтобы так было и сейчас.

― Я верю, ― подруга вскинула голову, зачесала волосы назад. ― Я верю, но при этом вижу, что ты не в себе!

– Со мной прежде не случалось подобного, видишь ли: перестрелки, погони и попадания в секретные лаборатории, ― зло процедила Хоук. ― Это не входило в список моих ежедневных занятий!

– Об этом и речь. Что ты намереваешься делать, милая? Куда ехать? Если все случилось так, как ты говоришь, и Варанья забрала Фенриса − они сейчас в милях отсюда, посреди неизвестности! Куда ты собралась?!

Мариан сглотнула. Переступила с ноги на ногу.

― Я должна ехать, ― ответила она, не посвящая в подробности сна. ― Просто должна, Изабелла. Я никогда не чувствовала подобного. Я…

Вдруг задрожали руки, Хоук захотелось броситься подруге на шею и разрыдаться. Как будто им опять восемнадцать, и девушку постигла неудача на любовном фронте…

Она бы плакала, слушая грустные песни, а Изабелла всеми силами пыталась бы её растормошить.

Прошлое казалось таким близким сейчас…

Но Мариан сдержалась. Медленно вдохнула и выдохнула.

― Я должна. Либо ты поверишь мне и выпустишь. Либо…

Изабелла не стала продолжать. Сделала шаг от двери.

― Может быть, я совершаю ошибку, ― сокрушенно прошептала она. ― И может быть из меня хреновая подруга. Авелин скажет именно так, когда узнает. ― Изабелла подняла на Хоук взгляд. ― Послушай. Если случится беда… Дай знать. Прошу тебя. Из-под земли достану. Ты поняла?

Хоук кивнула и собиралась переступить через порог, но подруга остановила её.

― Погоди, ― она крепко обняла девушку, а затем вложила что-то ей в руку.

Это оказалась открытка с изображением ровной асфальтовой дороги, уходящей куда-то вдаль, к лесу. По обочинам расположились дорожные знаки и табличка с названием какого-то города.

На обратной стороне была надпись, сделанная аккуратными печатными буквами.

Хоук нервно сглотнула, подавив вновь подступающие слезы.

Она догадывалась, что это послание от Фенриса. Какие-то прощальные слова или что-то вроде.

― Я нашла это в комнате, возле кровати, ― Изабелла ответила на вопрос, который Хоук не успела задать. ― Мне удалось спрятать её в карман, прежде чем вошли полицейские.

Мариан велела себе собраться. Искушение остаться, и попросить помощи у подруги было велико.

Но Хоук не хотела подвергать её опасности. Она медленно перевернула открытку и уставилась на текст.

Уже позже, в машине, где никто не мог увидеть, а уж тем более услышать, она дала волю слезам. Проехала несколько миль, крича, ударяя ладонями руль. Затем дала по тормозам, съехала на обочину и тихо скулила, обнимая себя руками и раскачиваясь взад вперед.

Она отказывалась верить в то, что Фенрис решил уйти. Сдаться этим отвратительным людям, склониться перед обстоятельствами!

Хоук была упрямой. Несмотря на диагностированный у самой же себя нервный срыв, дрожь во всем теле и жуткую усталость, она успокоилась.

Взяла себя в руки, вырулила на дорогу, включила музыку.

В машине лежала её сумочка, в ней обнаружился давно забытый плеер. Звуки родных и любимых песен придали сил, Мариан выровняла дыхание, стала внимательно следить за дорогой.

Несколько раз вспоминала строчки на открытке. Изредка, поглядывала на изображенную на ней дорогу.

Она видела её в своем сне. А Варанья упоминала название города на табличке.

Хоук ничему не удивлялась.

Встреча с Фенрисом положила конец её страхам. В ней надломилось что-то важное. Изменилось в душе… Пока он был рядом, раны затягивались, когда он смеялся, Хоук казалось, она светится изнутри. Фенрис был чертовски нужен, она не могла его отпустить.

И потому ехала прямиком в городок, название которого было запечатлено на открытке. Навстречу пёс его знает чему. И не сожалела.

Хоук всунула карточку между лобовым стеклом и приборной панелью. Она поглядывала на изображенную там дорогу: текст находился с обратной стороны, но аккуратные печатные буквы, осторожно выведенные его рукой, сами всплывали перед глазами. Они крепко засели в мозгу, остались где-то на уровне подсознания.

Только с тобой я был по-настоящему счастлив.

========== Глава 28 ==========

― Тебе надо поесть, ― Варанья пододвинула к нему тарелку с вафлями, обильно залитыми кленовым сиропом.

– Не думаю, что я голоден, ― в очередной раз упрямо ответил Фенрис.

Хотя вафли выглядели весьма аппетитно… Хоук бы даже сказала − очешуительно. Она любила применять это слово ко всему, что вызывало в ней бурный восторг: ровная дорога и отсутствие пробок − очешуительно, пончики с шоколадным кремом и громкая музыка − очешуительно. Как-то раз Мариан назвала очешуительными его глаза…

Варанья не выдержала, шумно вздохнула и встала из-за стола. Диванчик, на котором она сидела, натужно скрипнул, пара посетителей придорожной забегаловки обернулись в их сторону.

Девушка одернула на себе рубашку и направилась в сторону туалета.

Фенрис встретился взглядом с официанткой: та смутилась своего любопытства, потупила взор и продолжила ожесточенно тереть столик тряпкой.

Парню снова показалось, что они будто чужие. За ними всюду наблюдали: словно за двумя пришельцами из другого мира. Смотрели, шептались за спиной, показывали пальцем. Думали, что незаметно.

Но для них это было очевидно. Всегда.

Фенрис поморщился от внезапно пришедшей боли. Ноющая, скулящая, она не прекращала донимать его с раннего утра. Варанья предложила викодин. Одна таблетка помогла, но как выяснилось, временно. Вторую он принимать не торопился: сестра заверила, что у него был максимум в целых четыре, прежде чем начиналось отравление. Но ему не хотелось проверять это на практике.

Вместо этого он попытался отвлечься. Взгляд заскользил по нехитрому убранству помещения: по периметру расположились столики с красными диванчиками, за одним из которых сидел он сам, барная стойка, сразу за ней стеллаж с выпивкой, дальше − окошко, ведущее в кухню. В нем вдруг показался силуэт повара: мужчина поставил на столик поднос с двумя высокими стаканами, украсил их десертными вишнями, воткнул широкие трубочки и тренькнул в звонок, оповещая официанта.

Фенрис пригляделся. Девушка бросила протирать столы, подхватила заказ и быстро понесла ожидающим посетителям.

― Шоколадный! Мой любимый! Спасибо, пап! ― девочка лет семи с восторгом принялась за напиток.

– Наслаждайся, утёнок, ― напротив ребенка сидел мужчина в клетчатой рубашке и солнечных очках. Не торопясь, продолжая улыбаться маленькой дочери, он присоединился. ― Отличный коктейль, не правда ли?

Девочка радостно закивала, и Фенрис досадливо отвернулся. Неужели еще пару часов назад он был уверен в том, что сможет с этим справиться? Напоминания о Хоук преследовали везде.

― Даже не притронулся, упрям, как и всегда, ― Варанья вернулась и с шумом уселась напротив. ― Что с тобой не так? ― спросила она, пристально на него уставившись.

Парень поймал её взгляд. Он заметил это еще в машине: ни с того ни с сего, Варанья начинала нервничать. На этот раз она затеребила в руках салфетку.

Что-то во внешности? Фенрис не мог вспомнить, как сестра выглядела раньше.

Девушка нервно улыбнулась, а затем тут же нахмурилась.

― О чем беспокоишься? ― она выглядела немного возбужденной, при этом оставаясь бледной, как полотно. Фенрис задумался, для чего она отлучалась в туалет.

– О чем мне беспокоиться? ― вопросом на вопрос ответил он. ― Ты у руля.

Варанья потерла виски пальцами. Фенрис насчитал, что она сделала это в четырнадцатый раз.

― Гадаешь, почему я оставила Хоук в покое? ― девушка сжала салфетку в ладони. ― Не волнуйся, мой… Лидер не будет преследовать её, при условии, что получит тебя. У нас были… договоренности на этот счет. Но за ней будут наблюдать, пока ты не попадешь в назначенное место.

– Куда мы едем? ― Фенрис спросил просто так.

На самом деле ему было безразлично − куда. Безразлично зачем. Апатия захватила почти все…

Кроме мысли, о том, что Мариан может решить искать его.

Если она будет его искать… Что они предпримут??

― Я передам тебя нашим людям. А затем вернусь обратно в лабораторию. Впрочем, прежде чем это случится, я полагаю, у тебя есть вопросы? ― она замолкла, ожидая его реакции.

– Пожалуй, несколько, ― Фенрис хрустнул пальцами, пользуясь случаем, решил подступить издалека. ― Что с моей памятью?

– Начал-таки замечать странности? ― Варанья снова потерла виски и странно повела плечами. ― Скажи мне… на что это похоже?

– На мозаику, ― не задумываясь, ответил Фенрис. ― Части пазлов соединяются между собой, и иногда я вижу что-то цельное. Но потом они распадаются… и я забываю. Так произошло с мамой. Я почти не помню её.

Варанья сжала ладони в кулаки. Фенрис не надеялся на такую реакцию, однако, сестра быстро взяла себя в руки, вздохнула. И снова расслабилась.

― Ты почти угадал. Это похоже на калейдоскоп, только в роли импровизированной трубы выступает налкон. А разноцветные частички, формирующие извилины, распределились в мозге. А точнее в гиппокампе, части, отвечающей за долговременную память. Препарат тасует твои воспоминания, перемешивает их в трубе, разноцветные стеклышки путаются, прячутся одни, на смену им приходят другие. Лидеру до сих пор не удалось найти причину.

– Причину, почему я забываю?

– Ты не забываешь, ― Варанья нахмурилась. ― Я называю это провалами в памяти. Временной амнезией, если угодно. Это началось с шестнадцати лет. Нашей группе назначили дозу, в рамках исследования весь наш класс принимал налкон два раза в неделю, но большинство не выдержало в первый же месяц.

– Что с ними произошло? ― спросил Фенрис, и Варанья посмотрела на него очень странно. Если бы не ее усталые глаза, парень подумал бы, что она удивилась.

Блеклые ресницы дрогнули, она несколько раз моргнула. Парень понял, что вопрос может остаться без ответа, ибо в нем не было надобности.

Варанья помолчала какое-то время, затем, порылась в наплечной сумке и извлекла из неё картонный конверт. Повертела в руках, словно сомневаясь, а затем подвинула к Фенрису.

― Я подожду тебя в машине, ― сухо бросила она. ― Чтение не займет много времени, ты сам найдешь то, что тебе нужно.

Парень проводил её взглядом.

Ярко-рыжие волосы спадали на худые плечи, словно сосульки. Варанья немного сутулилась и шла, зажимаясь, будто от боли. Фенрис заметил, что кофта висела на ней, как на вешалке.

Конверт оказался тяжелым. Парень едва приоткрыл его, на стол тут же высыпалась стопка маленьких фотографий.

Среди черно-белых потрепанных снимков отыскалось его лицо. Он поднял карточку и поднес её ближе к глазам.

Молодой мальчик с волосами, черными, как смоль. У него были неестественно большие зеленые глаза. Неужели Хоук права, и они до сих пор такие же? Фенрис перевернул снимок, посмотрел на слова, выведенные синей шариковой ручкой.

Лито, подопытный ноль. Возраст: шестнадцать лет.

Были и другие, он помнил их. Одноклассники. Друзья…? Калейдоскоп закрутился, разноцветные стеклышки собирались в узоры.

Следом за фотографиями на стол легли личные дела. Имена, фамилии, отметки об анализах, истории перенесенных болезней, записи о родственниках.

Он нашел Варанью. В графе отца был записан Джеймс Джонс.

Данариус.

Имя прозвучало в голове глухим ударом. Сразу же вслед за ним пронесся вихрь боли. Калейдоскоп замер, разноцветные стеклышки задрожали, грозясь лопнуть. Фенрис стиснул зубы, проглатывая очередной спазм. Потемнело в глазах.

― Вам что-нибудь принести, сэр? ― встревоженный голос официантки донесся до него откуда-то издалека.

– Воды, ― прохрипел он, протирая глаза.

Через мгновение она поставила к нему на стол полный стакан.

Фенрис извлек из кармана желтый пластмассовый пузырек. На этикетке не было надписи, но Варанья имела доступ к аптеке в больнице и могла получать подобные препараты без рецепта.

Он проглотил еще одну таблетку, осушил стакан залпом, затем уставился на собственное личное дело.

В графе о родителях стояли длинные прочерки.

Дата рождения, группа крови, резус-фактор. Перенесенные детские болезни, отсутствие каких-либо аллергических реакций. Результаты тестов по физкультуре.

Все в пределах нормы, пациент готов к принятию налкона. Рекомендуемая доза тридцать миллиграмм, два раза в неделю.

Серия каких-то графиков, диаграммы.

Повышенная сопротивляемость, отличные физические данные. Усиленная регенерация тканей, умеренный тонус мышц. Пациент справляется с показателями выше среднего.

Фенрис отложил досье, взял наугад следующее.

Сопротивляемость низкая, превышен порог чувствительности. Наблюдается разжижжение костной ткани.

Опухоль в левой височной доле.

Галлюцинации. Бредовые идеи.

Катотонический ступор.

Бумаги с шелестом падали обратно на стол. Фенрис бежал глазами по строчкам, отказываясь верить.

Смерть в результате кровоизлияния.

Пневмония, отёк легких. Испытуемый скончался через шесть месяцев.

У пациентки наблюдались видения, помутнения сознания продолжалось три дня. Летальный исход. Задушила себя при помощи связанной жгутом простыни.

Клетки опухоли дали обильные метастазы, пациент умер после продолжительного курса химеотерапии.

Фенрис отбросил последнюю папку. На столе образовалось две стопки: досье Вараньи и его собственное одиноко лежали с левой стороны.

Он собрал документы в кучу, погрузил обратно в конверт. Вопрос о том, кто он, больше не интересовал. Подопытный ноль.

Они все были экспериментом.

Фенрис оставил деньги за недоеденную еду, встал, кивнув официантке. Та с некоторой опаской кивнула в ответ.

Люди боялись их. Чувствовали запах… Старались не подходить ближе. Налкон делал их чужими. Менял что-то в сознании…

― Вспомнил? ― Варанья держалась за руль, сосредоточенно разглядывая дорогу.

– Твое досье заканчивается ничем, ― Фенрис сел в машину и хлопнул дверью. ― Равно, как и мое, но я сбежал, ― он повернул голову в ее сторону. ― А что случилось с тобой?

– Я вышла из проекта. Он захотел, чтобы я с ним работала. Препарат помог мне… лучше запоминать, так я стала полезной.

– Это продолжалось два года. Что случилось потом? ― Фенрис сжал конверт так сильно, что побелели костяшки.

– Тебя увозили… Он решил, что ты подойдешь для его ударной группы. Новый путь, помнишь?

– Что я делал? ― Фенрис понял, что не хотел знать. Но слишком поздно: Варанья не стала молчать.

– Ты убивал. Заметал следы его экспериментов. Избавлялся от родственников и тех, кто, по его мнению, знал слишком много. Ты был удобным оружием… До тех пор…

– До тех пор пока не сбежал?

– Это началось раньше.

– Почему они называли меня Лито?

– Он хотел иметь сына, ― Варанья наклонила голову. Сказанное далось тяжело. ― Думал, что мы его дети… Но потом узнал, что это не так. Мама не сообщила, кто был твоим отцом. Лидер… расправился с ней, забрал нас. Остальное ты помнишь…

– Что он с тобой делал? ― Фенрис коснулся ее плеча неосознанно, почти рефлекторно. Но едва он успел это понять, как Варанья резко отстранилась. Подалась в сторону, схватилась за то место, где секунду назад была его рука.

– Не надо, ― она стала дышать учащеннее.

– Что он с тобой делал? ― парень повторил свой вопрос, понимая, что попал в яблочко.

– Тебе лучше не знать. Тебе лучше вернуться. Чтобы не страдали другие, ― на глазах сестры проступили слезы.

– Он причинял тебе боль?

– Он одержим, Фенрис. Одержим тобой. И ненавидит меня, ― Варанья обхватила себя руками.

– За что?

– За то, что я не ты… За то, что наша мать легла в постель с другим мужчиной, о котором он так и не смог узнать… Это запутанная история.

– Он отпустил тебя! ― воскликнул Фенрис. ― Ты могла бы уйти! Почему ты еще здесь? Зачем ты работаешь в лаборатории?

– От них невозможно уйти. Эта организация обладает властью… и деньгами, ― монотонно отчеканила Варанья.

Этот аргумент показался неубедительным. Фенрис раздосадовано откинулся на спинку сиденья.

― От них нет спасения, ― продолжила Варанья. ― Ты сбежал, но… к чему это привело? Разве ты смог начать новую жизнь? ― сестра бросила на него взгляд, но тут же отвернулась. По её щеке скатилась слеза. ― И я не смогла. Поэтому я здесь, и мы едем туда, где все началось.

Она повернула ключ в замке зажигания.

Парень отвернулся и прислонился лбом к боковому стеклу. Перед глазами поплыли дома, спустя мгновение сменившиеся деревьями и дорогой.

От монотонного пейзажа начало клонить в сон.

― Фенрис, ― тихонько позвала Варанья. Ровный гул двигателя заменил колыбельную, задремав, парень не сразу услышал сестру.

– Ты любил ее? ― чуть более отчетливо спросила она.

– Угу…

– И я… ― ему послышалось, что девушка всхлипнула. Но он не стал оборачиваться и проверять свои догадки. ― Я надеюсь, она сейчас в лучшем месте…

Варанья замолчала. Машину мерно потряхивало, проносящиеся мимо дорожные знаки почти не отбрасывали тени, Фенрис почувствовал, что вспотел. Время близилось к полудню и на улице становилось все жарче.

― Почему ты оставил для нее послание?

Голос сестры донесся будто издалека.

Парень поморщился, ведь до сих пор задавался этим вопросом. Он не знал, что его дернуло. В тот момент, когда рука Хоук безвольно повисла, он смотрел на сестру, склонившуюся над ней со шприцем… Она сказала, что Мариан не услышит, как они уйдут.

― Ты был упрямым. И чертовски правильным, я ненавидела тебя за это. Но мама… ― голос Вараньи осекся. ― Мама любила тебя, учителя любили… Одноклассники… Ты рос удачливым. Несмотря ни на что, был оптимистом.

Фенрис смотрел на шумные потоки реки: они огибали валуны, сбиваясь в пену, шумя и брызгая в разные стороны. Кругом пахло хвоей и опавшей листвой. Камни были скользкими, но он держал равновесие, упорно перепрыгивая с одного на другой, вслед за остальными. Друзья звали его.

― А ведь и Хоук полюбила тебя…

Парень вздрогнул.

Калейдоскоп завертелся, сменяя воспоминание. Он увидел перед собой лицо девушки и вдруг понял, что она плачет. Губы дрожат, она просит, чтобы её выпустили. Какие-то люди, хватают, делая больно. Она не может сделать и шага. Захлебывается собственным криком.

А затем все погружается в темноту.

Комментарий к Глава 28

https://soundcloud.com/milanrecords/cliff-martinez-first-sleep-from-solaris-from-live-film-fest-gent-album

========== Глава 29 ==========

Хоук стояла напротив открытого багажника машины. До городка было еще пять миль, о чем свидетельствовал придорожный знак, который она видела во сне. Неказистая с виду шероховатая доска, с цифрами о количестве проживающих и дате основания… Она была точь в точь такой же. Посередине красовался герб, с изображенным на нем Капитолием и витиеватая, с вензелями надпись:

Добро пожаловать в Огасту, столицу штата Мэн.

Ладони вспотели, Мариан вытерла их об штаны, вздохнула. Отвернулась от багажника, так и не осмелившись заглянуть внутрь. Она помнила, что там было двойное дно. Неизвестно для каких целей использовали этот автомобиль ранее, и девушка не хотела гадать, ведь они покупали его на полузаброшенной станции по утилизации… Владелец приторговывал кое-какими, отремонтированными и приведенными в божеский вид машинами. О прошлом здесь не спрашивали, большинство покупателей устраивала цена.

Мариан покосилась на придорожные заросли. По шоссе изредка проезжали автомобили, она надеялась, что на неё не обратят внимания, ведь она не установила треугольник и не включила аварийку.

Хоук не боялась полиции, а точнее, её она боялась гораздо меньше. Чудилось, что за ней следят. Любая, показывающаяся на горизонте и следовавшая за ней машина, вызвала подозрения. Девушка сбрасывала скорость и пропускала удивленных водителей вперед, каждый раз прерывисто вздыхая. Но, судя по времени было еще слишком рано для плотного трафика, и Мариан была рада небольшому количеству автомобилей, встреченных на пути.

Она снова повернулась к багажнику, ловко подцепила днище, приподняла так, как это делал Фенрис.

Металл оружия блеснул на солнце, увидев его, Мариан резко отпустила фальшпанель назад. Та упала с глухим стуком.

Пистолет, который Фенрис отобрал у Адрианы… Он все еще был на том же месте, полиция его не нашла.

Девушка сглотнула застрявший в горле ком. Открыла панель снова, быстро схватила оружие и спрятала к себе за пояс. Металл был тяжелым и неприятно холодил поясницу.

― Что ты делаешь? ― спросил чей-то знакомый голос.

Девушка пошатнулась и медленно попятилась в сторону от багажника. В груди все похолодело. Впереди, перед капотом машины стоял её отец. Точно такой, каким она запомнила его в последний день перед аварией. Потертые синие джинсы, красная фланелевая рубашка, серо-голубые глаза, усталое лицо с небольшой двухдневной щетиной.

Хоук захлопнула крышку багажника. Мираж растворился в воздухе.

Она постояла, упираясь руками в кузов автомобиля, помотала головой, отгоняя от себя жуткий морок.

С ней происходило что-то неладное, со вчерашнего утра. Сладкая, но при этом тянущая боль внизу живота не прекращалась, она растекалась все дальше, переходя в пах и спускаясь по внутренней стороне бедер. Мариан старалась не думать о ней, но та снова напоминала о себе, призывно пульсируя.

“Какого черта!” ― Хоук выругалась. ― “У меня галлюцинации?”

Не мешкая, словно боялась вновь увидеть призрака, девушка села за руль. Выкрутила рычажок громкости, нашла одну из своих любых песен.