Текст книги "Записи деяний Судьбы: Мост, сотканный из неразрывной нити Жизни (СИ)"
Автор книги: M.O.Z.K. - F
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
Маленький ежик скрутился в калачик, когда увидел меня, и прошло еще много времени прежде, чем животное подпустило к себе. Ты продалась за яблоко, мой колючий спутник. Хотя в твоих темных глазках ничего не говорило о проигрыше. Даже когда я попытался тебя коснуться, ты свернулась в клубочек.
Минул не один день, прежде чем она разрешила к ней прикоснуться…
Мотнул головой, не стоит впадать в воспоминания.
– Г-р-а-а-р, – пусть по телу течет раскаленное железо, и каждая клеточка тела кричит: «Хватит», но, черт побери, я не выпущу вас из этой «темницы». Порыв свежего воздуха на короткое мгновение позволил вздохнуть полной грудью.
Ветер, что пришел со мной с того мира, да начнет ураган…
Огни Ада на мгновение потухли.
***
Тени снова начали двигаться, с увеличением ночи их все труднее прогнать. Но среди них есть другая, совсем иного покрова, значит… человек. Что он потерял у пруда в такой час?..
Черт, как не вовремя. Знак еще пылает и ничего хорошего не сулит – Они все еще пытаются прорваться сквозь портал. Что ж, пускай пробуют, до третьего дня второго месяца я еще успею поправиться (боль в плече усилилась)… хочется верить.
Шелест трав слишком подозрительный для такого времени – жизнь в этом мире научила. И тень, что проскользнула только что… Среди зарослей вижу подобие на рога быка.
Ксо, только его здесь не хватает… Мое внимание снова привлекает знак, почему он так неспокоен? Ведь до десятого месяца больше тридцати дней! Но четвертые двери словно забыли о времени, если так и дальше пойдет, мне придется вернуться назад. Но и оставлять знак в таком месте не безопасно. Что же я пропустил? Все расчеты всегда оправдывали себя… Мир кружится, Они слишком меня вымотали.
Знаете, а мне нравится вот так жить…
Человеческое дитя. Вот оно что. И хоть все вокруг кружилось, я все же вытащил меч. Знак не может действовать необоснованно, а значит, что-то случилось или кто-то совсем рядом. Хм… Теперь у меня есть мотив убить Гюки[13]. Возможно, этот человек и есть новое перерождение девчонки.
Шелест листьев, встречный ветерок, кровь химеры и…
– Листья тонут, камни плывут, коровы ржут, кони мычат, – поглотитель тени исчез, словно дымка, оставив окровавленный клинок и человека, что оказался быстрее.
Хм, если она знает эти слова, то Гюки искала намеренно, а это значит…
Отпрыгнув назад, девушка спрятала кунай, которым пронзила горло чудища. Что ж, небесный меч пора тоже убрать.
– Спрашивать, кто ты, бессмысленно – не ответишь, – решила… возможно, куноичи, все же кунай не у каждой девушки встретишь.
– Хм, а что на счет тебя? – со мной и так все ясно, «не отвечу ж».
Девушка смерила меня взглядом, зеленые, такие же. Заправив длинный локон за ухо… розовые, хм, не изменились.
– Харуно из Ига, – молчок, значит, ждет пока представлюсь. Переменчиво, однако.
– Саске, – думаю, хватит для первого знакомства.
– Самурай, асигару[14]?.. – моя улыбка, скорее всего, показала, что она мыслит в неверном направлении. – Ниндзя? Нет?
– Ты не помнишь, – вывод, хотя, как можно помнить прошлую жизнь?
– Мы встречались раньше, – девушка вытянула тот же кунай, наставила против меня, ты серьезно?
– Возможно, но неужели тебе не будет жаль выкинуть все свои труды, чтобы убить меня? – кровь Гюки – сильный яд, который используют в медицине. Значит, куноичи.
– Саске, – девушка не подобрала суффикса, – если ты не собираешься отвечать на мои вопросы… – метка на плече запылала, неужели снова? Только ведь утихла. – Ты… черт побери, меня слышишь?.. – нельзя разрешать гневу брать вверх, не сейчас, никогда. Едва не получил камнем по голове, кстати, когда она его успела взять в руки? – Ты оглох? – а не видно, что что-то… – Тебе плохо? – поняла, терпи же, иначе…
Кровь из горла все же хлынула. Драка с двадцатью Они не прошла даром. Будь я обычным человеком, то уже, наверно, отбросил последние гэта[15]. И прежде чем почувствовать, как жар во всем теле вытесняет мое сознание, я увидел, что Харуно подбежала ко мне.
– Проклятье? Ты проклят? Слышишь, эй…
Проклятие? Возможно. Быть укушенным Они уже само по себе проклятие, стать демоном равняется смерти. Знак. Где он? Я хорошо его спрятал? Почему не могу вспомнить…
Сноски:
[1] имеется в виду период Смуты годов Онин (1467 – 1477).
[2] войска рода Хосокава («восток»).
[3] силы Яманы Мотитоё («запад»).
[4] Киото.
[5] Период Сэнгоку ( 15-17 ст).
[6] имеется в виду «Бансэнсюкай» (десять тысяч рек впадают в море), книга, в которой описано ниндзюцу, вышла в 1676.
[7] ниндзя.
[8] старинная песня, что остановила демонов Они.
[9] юго-восточная часть области Ига.
[10] генерал, что боролся с правительством с помощью четырех Они.
[11] самураю.
[12] маленький старичок или старушка, моющий бобы в горных речках.
[13] быкоподобная химера, живущая в водопадах и прудах.
[14] вид легкой пехоты не из самураев.
[15] японская обувь.
========== Свиток четвертый. Часть вторая. Сохраненные отрывки: «Кровавые следы кошки». ==========
Тьма – все, что меня окружает.… Наверное, реальность закончилась для меня этим. Я даже не чувствую земли, словно иду по… ни по чему… Саске-сан… так далеко все это. Мир, в котором я жил, в котором встретил дочь Сакуры, в котором увидел Харуно… Ты об этой тьме говорил, онии-сан? Той, что поглотит меня, если не смогу отбить все атаки демонов…
– Кар… – ворон, брат? Сорвался на бег, я мчал вперед, это «кар», именно так отзывался ворон Итачи, когда можно было выходить из засады.
Слышалось только мое тяжелое дыхание и…
– Кар… – еще чуть-чуть, еще немного, я знаю. Ворон, кажется, уже ближе… – Кар… – совсем близко.
– Онии-сан?
В лицо ударила какая-то волна, на мгновения я не смог дышать, но секунду спустя волна прошла дальше… Сзади. Сотни воронов пролетали мимо… Онии-сан… эта тьма… вороны, что продолжали лететь – тьма этого «мира». Но… после того, как птицы улетели, остался свет. Словно это они накрывали столь яркий «мир». Что тут происходит… Обернулся, куда же летят вороны? И потом я увидел, что сзади, на той поверхности, где я недавно пробегал, рос падуб[1]. Воронка образовалась возле растения, словно она всасывала птиц.
– Кар… – передо мной появился главный ворон – брат.
– Давно не виделись, Саске.
– Онии-сан? – попытался сделать шаг навстречу, но он словно от этого отдалялся. – Что происходит?
– Твоя душа была надкушена Они, – грустная улыбка на лице старшего брата пугала, неужели все так плохо. – Теперь ты не можешь нести это бремя, Саске… – он глянул на то, что творилось за моей спиной. – Падуб спасет тебя на этот раз, но проклятая метка не исчезнет, она будет продолжать борьбу с твоим разумом… – Итачи коснулся волос, словно что-то обдумывал. – И ты её проиграешь.
– Ты настолько в меня не веришь? – крикнул, да я столько раз пытался доказать брату, что могу справиться, я даже стал этим чертовым хранителем и столько столетий исправно выполнял свою работу, если не… – Я смогу продержаться.
– Глупый… – кажется или он начал растворяться? – Глупый младший брат… – я не побегу за тобой, больше не побегу, ты мертв… и клан, который тебе доверили, не уберег… история уже забыла Учих. И в этом виноват ты, онии-сан… Спустя столько веков я узнал от духов леса о кровавом конце моего рода.
***
Не было того чувства пробуждения, о котором так часто говорили мне воины в детстве. Сухость в горле, боль во всем теле и словно уже неделю не спал. Проклятие, оно на то и проклятие, чтобы доставлять неприятности.
Девушка оказалась куда умнее, ибо талисманы вокруг не разрешали демону даже приблизиться к ней. А лежать в самом центре всех этих штук – не самый лучший вариант для нечисти.
– Кто ты? – в руках кунай, тот же. – И тебе должно быть известно, чего стоит оружие, омытое в крови ёкаев. Да и выйти тебе вряд ли удастся.
– Поправка, – и хотя она подозревает, что я демон, все же лечила, об этом говорит перебинтованное тело и лепестки падуба на метке, – демону не удастся выйти.
– Значит, ты не демон? – хотя по её взгляду понятно – она в это не верила. – И кто же тебя проклял?
– Скажем так, попал под раздачу, – листок остролиста[2] в моих руках рассыпался как пыль. – А теперь объясни, почему ты спасла меня.
Девушка спрятала кунай за спину, значит, уже не подозревает, ну, почти.
– Ты бы видел себя, что-то непонятное творилось с твоим телом, если бы не падуб, уничтожил бы, наверное, весь пруд и меня заодно… чисто из желания выжить и… – она прикусила губу, трудно говорить, что? – Не люблю быть в долгу, – долг? А-а-а… Гюки. Значит, заметила, что я был быстрее. – И ты не ответил на мой вопрос, – правда? – Кто ты?
Поднялся, а может я и вправду не смогу пройти все эти демонические барьеры… Сделал первый шаг, второй, преодолел линию, вторую… Человек все еще. Радует.
– А готова ли ты это выслушать?
– Я умею распознавать ложь, и если ты соврешь, яд, который я ввела, убьет тебя через два дня, – предусмотрительно. – И если ты выпьешь не то … – ухмылка. – Умрешь в муках.
– Что ж, кажется, у меня нет выбора, – сел в позу лотоса возле нее, набрал воздуха в легкие, пора начинать рассказ. Знак немного пульсировал, получается, потеря мне только «снилась»…
***
Неподалеку от буддийского храма находился дом Харуно. А точнее, маленькое помещение, которое служило еще и больницей. Спустя неделю было трудно вспомнить, как я оказался здесь. Наверное, девушка и правда умела отличать правду ото лжи, ибо после окончания моей истории она предложила остановиться в деревне клана Ига.
Но все не было столь прекрасно, как на первый взгляд. Странные вопросы типа: «Почему?» или «Зачем?» так и сыпались на меня. Почему не убил дочь Сакуры, так ведь меньше проблем – возиться со знаком не хотел. Почему не защитил девчонку? А, ты, точнее она, не позвала меня, а значит, не было причин вмешаться…
– Тебе уже лучше? – утренняя проверка на активность проклятия. Кивнул. Мне действительно от всех этих настоек легче… Но куноичи, она все же ниндзя, делала свою работу, не отлынивая. Вздохнув, Харуно осмотрела мои раны, которые практически зажили.
– Знаешь, в тебе кроется секрет бессмертия, – что? До меня не сразу дошло – с больного я превратился в подопытную крысу. Зря ты это сказала, больше…– Я сказала, что думаю, – решила поиграть в честную куноичи? Может, я не полноценная часть этого мира, но даже мне известно, кто такие куноичи и чем они занимаются. – Ты прожил более десятков веков, сила слов твоего народа настолько была велика, что…
Словил её руку, которая осматривала метку. Подобные речи раздражают не менее Они.
– Не путай понятия, – внимательно смотрит в глаза, не поняла еще. – Я не человек.
Девушка вырвала ладонь и поднялась с колен, так ей, видите ли, лучше лечить, а мне на этом полу холодном сидеть. Даже если я и не человек, но и мне свойственно болеть. В глазах куноичи, можно было увидеть многое, даже ту детскую наивность от дочери Сакуры.
Но правда остается ею – я не человек, но и не монстр, подобный Они. Всего-то между гранями миров, где-то посредине. И поверь, Харуно, моя жизнь совсем не завидна.
– Но именно этим я должна заняться, – настаиваешь на своем, еще не выросла, детская обида на слово «нельзя». – Тебе позволено находиться здесь только на данных условиях, помнишь?
– Хм, – глава деревни вряд ли поверил в такую чушь, бессмертный воин, это ведь не столетие сказаний.
– Не забывай, знак на твоей рубашке равен флагам, которые самураи гордо носят за спиной. Многие здесь тебя недолюбливают, – положила несколько мешочков в сумку, значит, снова собралась в лес.
– Я здесь не для того, чтобы дружбу водить, – тебе, как никому другому, это известно. Девушка стиснула камешек, висящий у нее на шее. – Ты в прошлой жизни натворила дел, поэтому должна отвечать за них.
– Я… – её щеки начали пылать румянцем, точно уже разозлилась. – Я… Если тебе так не хочется со мной таскаться, убей или спрячься в этом кулоне, а не грызи по поводу и без него! – значит, согласилась, что есть за что отчитывать? Прочитала мои мысли? – Заткнись! – искорки гнева запылали в глазах куноичи, не к добру это.
– Успокойся, гнев порождает гнев, а впоследствии ты станешь Они[3]. Если не хочешь, чтобы я тебя убил – хватит кричать, – и в подтверждение своих слов коснулся катаны.
Девушка тяжело вздохнула, но замолчала. Все же понимает, что не самый удачный период для расспросов – время двенадцати знаков уже скоро. И это чертова печать так печет, ксо.
***
– Бэтобэто-сан, пожалуйста, проходи! – прошептала Харуно, и ёкай, что шел за нами уже больше часа, наконец, ушел[4]. Но и этого было недостаточно, вокруг оставалось слишком много теней.
– Почему ты согласилась на эту миссию, знаешь же, что теперь тебе небезопасно гулять ночью, – её безответственность раздражала, особенно давили на нервы слова о доблести и чести, о которых она обязательно сейчас вспомнит.
– Я – куноичи! У меня есть свои обязательства.
– Хм, – куноичи, они убивают дайме и подслушивают разговоры важных людей, а не свитки переносят. – У тебя нет большой груди, которую бы подчеркнуло кимоно, твоя талия напоминает мальчишескую, а бедра – узкие… – думаю, достаточно. – Даже с красивым кимоно и пудрой тебе вряд ли удастся сравниться с гейшей в деревенской одежде, – ей трудно будет соблазнить даже простого самурая, не говоря уже о дайме. Разозлил. Ну сама же напросилась. – С таким набором от Богов тебя разоблачат на первой же миссии, ну и благополучно убьют.
Кажется, я попал в цель, ибо на мгновение в её глазах читалось отчаянье, бессилие против природы, что не наградила женскими прелестями в той мере, что ее наставницу. Сильная, волевая девушка передо мной превратилась в бессильную девчонку.
– Ты слишком самоуверен, – шикнула Харуно, прежде чем продолжить путь. При этом бурча что-то под нос о силе и её отсутствии. Детская обида, которая не стоит внимания.
***
Дождь встретил нас не так неожиданно, как храм, в котором жила старушка.
Бакэнэко[5], этот оказался настырней, чем можно было ожидать. Неужели Харуно не слышала истории о кошках, превращающихся во всяких добрых бабушек?
– Саске, – крикнула девушка, отпрыгнув от старушки. – Нельзя убивать бакэнэко, накличешь беду.
Ты и так вызвала беду, так что молчи. А то еще отвлекусь и.… Едва успел увернуться от животного. Кошка в человеческий рост была явно не из самых легких противников: ловким, хитрым, быстрым. Да и метка Они напоминает ежеминутно.
– М-яа-х-с, – переходящие звуки здоровенной кошки не обещали ничего хорошего, глаза, светящиеся в ночи, не поддавались иллюзии так хорошо, как того я ожидал. Мне удалось застать её врасплох на короткое мгновение – всего на секунду бакэнэко увидела кошмар: живую кошку резали кусочек за кусочком. – Мяу-у-х, – с ворчливого: «Заходите, пожалуйста» в этот противный крик, иллюзия разозлила оборотня еще больше.
Кусанаги в какой раз промахивается, кошка слишком ловкая для таких размеров, увертывается, словно змея, а Харуно вообще застыла. Не понимаю, что она творит, да и логика у этих ниндзя из Ига странная. Я ведь её жизнь тут спасаю, а она о беде напоминает. Встать в сторонку и смотреть, как ёкай будет поедать тебя? Нет, даже если бы захотел – не смог. Знак. Если камень попадет в лапы «старушки», то это станет началом конца. За определенную плату четвертый портал перешел бы к более опасным демонам.
Как же ты умудряешься уворачиваться. Взмах, и эта чертова…
– Саске, сзади, – все, достало, по самое не хочу. И это плохо, очень, ибо гнев, что так вкусно пахнет местью…
И болезненно-сладостно напоминает о времени безумия, когда сила лилась потоком, а разум ничего не заботило. Метка напоминала – когда она ноет, то вряд ли я могу сражаться. Словно проклятие забирает часть силы.
Отпрыгнул от когтей, которые врезались в дерево. Пока оборотень не может освободиться, нужно воспользоваться моментом, возможно, единственным. Еще чуть-чуть, но боль в плече заставила едва не скрутиться напополам.
– М-я-у, – задел только ухо, но и это неплохо, если бы не чертова метка. Харуно в сторонке, лучше так, нежели бы она останавливала меня-а… кровь, откуда…
– Кар… – последнее, что я помню, прежде чем метка попыталась завладеть разумом, удачно завладеть…
Во тьме, которую рассеивал свет луны, виднелись дома. Строения, материалы, месторасположение – все это напомнило о родине, квартале нашей семьи. Только здесь вместо земли был песок, а деревья превратились в кустарники – город среди песка.
– Мяу, – подала голос кошка размером с котенка. Её тело поедали вороны. Стоны боли разрывали мир на части, словно от этих звуков могут рушиться здания или же упасть луна, смешно, но сейчас мне и правда так казалось.
– Кошки – священные животные, их смерть несет несчастье, – голос из-за спины… Онии-сана? – Тебе надо было послушать девчонку, – и вправду он.
– Думаешь, я буду следовать указаниям мертвого человека? – обернулся к брату, ненавижу, когда он делает это: учит жизни даже с того света. – Не смотри так, я все и сам знаю, без твоих нравоучений.
– Не слишком-то умно наслать на себя беду собственными руками, – как же хотелось стереть улыбку с лица Итачи. – Ты совсем не вырос.
– Использовать силу наших предков для перекидывания несколькими словами, меня ли ты зовешь дураком?
Итачи замолчал, значит, я прав. Но в его глазах было видно… по большему счету ничего, ни одной эмоции.
– Сила предков, – улыбнулся брат. – Ты должен знать, что наших богов-предков уже позабыли люди, а значит, их сила давно утратила жизнь.
– В смерть верят все, – даже несознательно, Итачи улыбнулся, делая шаг ко мне.
– Ты до сих пор исполняешь волю клана только благодаря этому. Память людей, что Идзанами пошла просить разрешение у наших предков, чтобы покинуть Страну Желтых Вод[6], держит силу знака на плаву, словно ветер поддерживает листок в небе.
– Ты хочешь о мифологии поговорить? – Итачи помахал головой, прошел мимо и подошел к трупу ёкая.
– Бедный, – прошептал он, приподняв скелет. – Твое несчастье не будет столь великим, как могло бы быть, я позабочусь об этом. Тебе пора возвращаться, иначе девчонку съест другой бакэнэко.
***
– Что?..
Наверное, сейчас я выгляжу в её глазах по-идиотски, лежа в луже крови и подняв два пальца в воздух. Итачи, что б тебя с этой кошкой.
– Саске? – девушка испуганно смотрела на меня, что? – Как это можно объяснить? – что объяснить? Что случилось за это время? – Тебя и кошку окружили вороны, много ворон, а потом… они исчезли, словно порох посыпались, и… – она заткнулась, – это кровь бакэнэко? – откуда я могу знать, хотя, наверное, да. – Что ты наделал! Дух кошки будет жаждать возмездия.
Поднявшись с лужи крови, мне оставалось только объяснить напуганной девчонке, что смерти нужно ждать не от животного, которого уже и в живых нет, а от существа, которого прозвали Вестником смерти.
– Кошки связаны со смертью. Но они ничего не сделают мне, ибо в моих жилах течет кровь первых обитателей страны Ёму.
Сноски:
[1] падуб может быть использован для защиты от Oни.
[2] другое название падуба.
[3] люди, не контролирующие свой гнев, могут превратиться в Они.
[4] топот за вашей спиной.
[5] кошка в японском фольклоре, обладающая магическими способностями.
[6] миф о Идзанами и Идзанаги в стране Ёми.
========== Свиток четвертый. Часть третья. Сохраненные отрывки: «Отрывки целого подобны пеплу». ==========
Наверное, мир, о котором постоянно толковала Харуно, и правда чужд мне. Она нередко во время работы начинала беседы о вечном… и каждый раз они оставались монологом, ибо я не поддерживал разговор, а куноичи не пыталась меня разговорить. Что ж, и на этом спасибо.… Но в последние дни она начала добавлять фразу: «Разве тебе не интересно узнать, в каком мире ты живешь?»
Поправка – я существую, но и это я перестал говорить. Метка Они постепенно начала заполнять не только мое тело, но и душу, ну или то, что осталось от нее. Пустота заполняла пустоту. И именно тогда лекарь занялась «болезнью» серьезно. Хотя, как по мне, было уже поздно. Мир потускнел (так Харуно просила принести синюю ткань, я же отдал черную), словно так и тогда… он снова упадет…
Тот мир, что стоял, словно нерушимая крепость, рухнул от одного свитка. А на его руинах построили новый…
– Саске?
И доказательством того, что мне больше не быть обычным человеком – равнодушие ко всему, что касалось окружающего мира: люди, растения, земля…
– Ты меня слышишь? – повернул голову к ней, кивнул. – Дай прикоснуться ко лбу, температуру проверю, – опять оправдываешься. За эти два месяца, что я здесь, она слишком изменилась. Стала осторожней, научилась прятать глаза и начала краснеть, постоянно. – Да ты горишь! А я-то думала, куда делось твое недовольство, а оно, как оказалось, вскипело, – не очень смешно, точнее, совсем не… – Но я не могу понять, почему тебе не становится легче.
Поднявшись с футона, я схватил сидящую возле меня девушку за руку – лучший способ заставить её замолчать. Она и вправду затихла, но снова этот румянец. Сама-то не заболела?
– Через неделю – день двенадцати знаков, – взглянул на портал-камень, что продолжал висеть на шее Харуно. Шея… она такая тонкая, одного укуса демона хватит, чтобы… – Мне не станет лучше как минимум до третьего месяца следующего года.
– Так долго? – прошептала девушка, неужели проскочили нотки сочувствия? – Но ведь после дня двенадцати знаков, будет еще много времени, ты успеешь поправиться… – я помотал головой.
– Метка на мне поставлена Они. Их сила возрастает в осенне-зимний период, – я чувствую едва ли на подсознательном уровне кровь, гневом, что «подарили» мне демоны, текущую внутри. – В эти месяца портал слабнет до такой степени, что можно прорваться сквозь него… – словно в доказательство – силы стражников Ада, проклятая печать Они активизировалась, и темные пятна начали двигаться. – Черт, – все, что я могу, это терпеть. Но правая рука сама схватилась за «метку», от боли зажмурил глаза, я не позволял телу так расслабляться, но оно меня не слушалось.
– Саске, – девушка вскочила с места и, найдя в сумке какой-то порошок, всунула мне в горло. – На воду времени нет, быстрее, – проглотил, но легче не стало, лишь поперхнулся. Черт. – Скоро должно полегчать, – твердо сказала куноичи, и на мгновение я ей поверил, или мне только хотелось в это поверить. – Твое «я» сражается с «демоническим». Эта борьба вызывает слабость, – неуверенно, словно боится сделать ошибку, увидеть неодобрение в моих глазах… напрасно, сейчас они пусты. – Ты не должен бояться, – успокаиваешь, незачем. – Клан Ига принял тебя в деревню, значит… – я не помню, когда она настолько приблизилась и взяла мою руку в свою. Забыл. Но сейчас я сжимаю её едва не до крови, ладонь куноичи побелела так точно. – Мы сможем тебя защитить, – Ига интересует только мое «бессмертие», да и тебя, в принципе, тоже. Пока я могу исполнять миссии с тобой, а когда не смогу… и «бессмертие» уже не будет таким идеальным. – Верь мне! – я попытался её перебить, но теперь и она сжимала мою ладонь в ответ, это отвлекло, на мгновение. – Я смогу тебя спасти… Ты говорил, что я – ключ, а значит, если закрыть дверь в этот мир, то мы сможем удержать демонов, – не всегда закрытая дверь может спасти – её можно выломать, но и на эти несколько слов у меня не было сил. – За припасы сои и падуба не переживай, – шутить опять вздумала? – А во втором месяце, – кашель подкосил, да так, что я едва не раздавил девушку своим телом, она меня еле удержала. – Ложись, – и не получив от меня никакого ответа, попыталась с вертикального положения переместить меня в горизонтальное. – Тебе нужно отдохнуть…
– Но метки… – и на этот раз девчонка меня перебила, ксо.
– Я посмотрю, чтобы они не продвинулись дальше. Тебе необходимо поспать. Ночью ты ведь не ложился, – даже не надо долго думать, чтобы догадаться, как она это узнала, кхм, опять покраснела. – Ты шумел, – оправдание, придумай уж что-то новое.
– Хорошо, – ответ её удивил. Я бы не попросил о помощи сам, ибо горд, но я не глуп, чтобы от неё отказываться.
– Все, спи, – и накрыла меня, словно маленького ребенка. Кажется, сон уже готов завладеть мною…
Когда по венам струилась горячая кровь, а разум затуманивала жажда, я забывал, кто я есть. Честно, даже себе было страшно признаться: завтра, возможно, я уже буду не человеком и даже не близким к этому понятию. Но когда Харуно, словно маленького ребенка, положила мою голову к себе на колени, когда эта куноичи, не спрашивая (иначе бы отказался) напоила всякими лекарствами… и сейчас напевает что-то знакомое… именно сейчас я уверен: я – дома.
Кажется, мама напевала подобные мотивы.
***
– Мы сможем… – и все равно тебе страшно. Ключ, что открыл двери в этот мир, ребенок, что показал, во имя чего я заточен в Аду, не отпускал меня. Девушка держала за рукав одежды и что-то говорила о лекарствах, Цунаде-химе, демонах, силе… обо всем, только не о том, что пора начинать. Я все тебе объяснил еще пару дней назад. Неужели мой план настолько жалок?
Глаза бога. Мир уже воспринимается по-другому.
– Саске, – её страх я могу чувствовать даже на расстоянии. Дрожит, это доказывают легкие колебания в её голосе. Хм, неужели мои глаза цвета крови настолько тебя напугали? Пытаюсь смягчить выражения лица, а то… от неё можно всего ожидать, в этом я уже убедился.
– Успокойся, – но вместо этого получается среднее между приказом и презрительностью. – Будь позади, – у меня хватало сил сражаться без чьей-то помощи сотни лет. Смогу продержаться и двадцать четыре часа. – Готова? – осталось всего-ничего.
– Нет, – честно ответила.
– Пора открывать двери, Харуно.
Девушка сняла «кулон». Именно так она назвала знак при жителях деревни, девушка выдавала эту сказку всем, кроме Цунаде. Ей она сказала правду.… Но пока это не так важно, по крайней мере, сейчас.
Ключ позволит мне зайти без всяких проблем, затем Харуно закроет дверь и будет держать её запертой ровно двадцать четыре часа. Сои и падуба хватит едва не на целый год. Так что пора начинать. Птица, видящая правду, уже зовет меня «домой».
И куноичи не опустилась до того, чтобы остановить меня в последний раз, спасибо. Не оборачиваюсь, когда ты тянешь дверь на себя. Так будет легче, я не увижу твоей грусти, не возненавижу её. А завтра я тебе скажу, что Они не так сильны, чтобы убить меня.
Осталось еще две минуты.
Рык стражников Ада уже не глушит тени-замки-цепи. Они почти ослабли. Прикрываю глаза.
Осталось сорок секунд. Не нужно иметь хороший слух, чтобы слышать, как скрипят цепи – демоны пролазят сквозь последний, точнее, предпоследний рубеж. Я – конец их пути, смерть, именуемая Вестником.
Тридцать секунд – и черти уже здесь. Хм, скоро.
Двадцать одна секунда. До меня доносятся странные звуки, от которых я успел отвыкнуть – Они тащат по земле свои канабо.
Десять секунд. Рык, тени, ветерок из скважины – все перемешалось. Часы перевернулись, и первые песчинки упали на уже непустое дно.
Двадцать четыре.
Кровь брызнула мне в лицо. Внутренности, что вывалились наружу, замедлят регенерацию демона. За это время я успею снести ему голову – сделал. Разрезать тело напополам – без внутренностей это еще легче. И спалить в черном пламени. Десятый уже готов.
Двадцать два.
Соя. Их тела перестают регенерировать и замирают, словно статуи. Так неинтересно. Десятой баночкой я расправился с сорок седьмым.
Шестнадцать.
Первые признаки усталости. Сбитое дыхание, помутнение в глазах, запах плоти вызывает рвоту, а вместе с этим и брешь в защите. Сто пятый едва не стал последним.
Четырнадцать.
С усталостью, вечными криками Они просыпается гнев, который за собой влечет активизацию метки. Я уже чувствую, как три закорючки нагреваются. Быстрее, чем я думал.
Вынул очное яблоко, по крайне мере, демон отшатнулся, предоставив мне больше места для действий. Сто двадцать седьмой.
Десять.
Черные метки уже завладели половиной моего лица. А Они все никак не успокоятся, ну осталось вам всего десять часов, подумаешь… Аматерасу. Плоть, горевшая в этом пламени, не только исчезает, но и её запах испаряется, словно черные языки пожирают и его.
Сто сорок первый, да и следующий уж готов.
Восемь.
И дела не идут лучше, теперь уже кровью кашляю, если так и дальше продолжится, упаду на землю скорее, нежели ожидал. На мгновение я закрываю глаза. Сто семьдесят второй.
Крик ястреба будит меня.
Пять.
Перевязав левую руку – продлил свою борьбу. Но постепенно Они оттесняют меня к двери. Нельзя. Если Харуно услышит эти вопли, откроет дверь, в этом я не сомневался. Падуб задерживает печать, но она практически уже поглотила все мое тело. Осталось всего-ничего. А двухсот пятый еще бегает.
Четыре.
Сглотнул кровь, что так и рвалась наружу. Не сейчас.
Тяжесть метки заставляет закрыть глаза, даже крик ястреба не помогает. Тьма ворвалась в пустоту и сама стала частью ничего.
Тело демона чуть не лишило меня рассудка. Хранитель четвертых дверей едва не стал монстром, и только смутные воспоминания заставляют двигаться, держаться на плаву. Где-то там, в глубине, я вспомнил, что у меня есть вопрос, на который еще не получен ответ.
Тело Они такое неудобное, хотя, если брать во внимание, как легко оно (тело) убивает охранников Ада, соглашусь – я поторопился с выводами. Двести тридцать четвертый разорван.
Два.
…Почему не…
Один.
Часы практически полные. Осталось всего-ничего… всего каких-то пятьдесят три минуты. Звуки падающих канабо – едва не мелодия для моего уха. Шипение, когда я рву демонам глотки, скрип, когда выворачиваю скелет наизнанку. И мне кажется, что в эти моменты Они едва не плачут.
Словно это они люди, а я монстр, от которого нужно защищать.
Часы полны.
***
Прикоснулся к глади воды – холодно. И только сейчас я понимаю, что стою вертикально – реальность перевернулась. Наверное, это лишь мир грёз, где-то между явью и вымыслом.
Вопросы о чем да почему терзают мои бедные нервы. Но ответов так и не последовало, словно я один здесь. Я и гладь реки… река ли это?..
Рябь на воде успокаивает, словно колыбельная, так приятно чувствовать легкость, будто я плыву по течению. Ничего меня не беспокоит…
Саске-сан…
Рябь, которую я создал, треснула, словно стекло, осколки больно ранили тело. Что происходит? Почему мой покой…
Сквозь зеркало-рябь я увидел давно позабытое – день, когда позволил умереть первому ключу.
Сейчас я наблюдал за тем, что произошло уже в далеком прошлом. Но почему-то я не сделал шаг назад, почему-то не закрыл глаза и все же взглянул на то, что снилось не впервые: дети, кровь, лошадиное фырканье, просьбы мужчины, смерть. Кошмар, о котором не дают забыть…
Харуно спрашивала о том дне, о своей первой смерти. Тогда я ответил стандартно, то, что повторял себе на протяжении веков: она не позвала – я не пришел, знак был в безопасности (я не знал, что дочь Сакуры держала его при себе, велел же спрятать далеко), а значит, вмешиваться в жизнь людей не было смысла. Тогда куноичи назвала меня лгуном. В её глазах я пытался увидеть нечто, не дающее мне покоя: почему девчонка не позвала на помощь, почему не воспользовалась знаком, как дверью, могла бы, знала ведь… А что нес в себе тот последний взгляд? Мелочные вопросы. Возможно, но если бы они меня не мучили каждый раз, когда закрываю глаза, если бы мне не пришлось сталкиваться с новым перевоплощением дочери Сакуры, если бы… их слишком много.
