Текст книги "Канат (СИ)"

Автор книги: Morgan Perry

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

– Я убил их.

Комментарий к Хрусталь на плёнке. Часть 1.

Извиняюсь, за поздний выпуск главы. Хотела залить её одной большой, но решила выдержать интригу, оборвав на самом интересном. Вторая часть уже совсем скоро, а пока, вы познакомились с главной героиней – Алисой Романовой. История её жизни крайне интересна, но сказания о жизни и детстве Вулфарда будут не менее красочными уже в следующих главах. Потихоньку раскрываю их характеры, но не забывайте о масках, что носят герои на людях. Может, эти двое всё-таки хранят жуткие скелеты в шкафу, или же это игра на публику?

========== Хрусталь на плёнке. Часть 2. ==========

Но если я доверюсь, то доверься мне на равных.

Громкий выдох. Пальцы Вулфарда сильнее сжимают её подборок, кажется, они могут чувствовать, как пульс девушки участился в разы. Взгляд скользнул на её губы, чуть подрагивавшие от сбитого в момент дыхания. Накал обстановки подбивал в хрупкую спину еще один импульс мурашек, пока горячий воздух обжигал её ухо. Ему нравится запах жасмина и ноток морского бриза её волос, которые он ладонью отводит ей за ухо. Бархатная кожа шеи обрамляется его холодным взглядом, пока пальцы продолжают изучать острые скулы и созвездие родинок, что сложились треугольником под ее глазом. Встав за спиной, он крепко держит подбородок Романовой в изящных пальцах, глядя на её опешившее лицо в отражениях зеркал. Он подкосил её непоколебимость тремя громкими словами, смешав эмоции в одну кучу. Что она чувствует сейчас? Страх, пока дрожит её хрупкое тело? Непонимание, пока он водит подушечками пальцев по оголённым плечам? Тусклый свет уборной придаёт её и так хрупкой фигуре более аккуратные изгибы. Парень уловил, как оппонентка нервно сглотнула, чуть прикрыв глаза. Звенящую тишину, которую обрамляли лишь звуки падающих капель воды, прервал её истеричный смех:

– Ты сумел поставить меня в неловкое положение, Вулфард, – она мягко отстраняет его от себя, подходя ближе к зеркалу.

Как ни в чём не бывало достает из сумки на плече помаду, с глухим щелчком снимая колпачок её футляра.

– Другая бы, наверное, уже выбежала отсюда с визгами и матами, лишь бы никогда больше тебя не видеть. Но ты изящный лжец, – растягивая бордовую помаду по нижней губе, – Твои родители живы, судя по недавней статье в «Zines», ты просто оборвал с ними все связи, – верхняя губа окрасилась пунцовым, и помада отправляется в сумку под звон цепочки.

– А ты не промах, я смотрю. Следишь за моей жизнью? – Финн сложил руки в карманы брюк, наблюдая за взглядом девушки, которая уже стояла к нему лицом и изучала его россыпь веснушек на щеках.

– Я ещё не достигла титула твоей фанатки, но у меня есть нескрываемый интерес к тебе, – она направляется к выходу, спустя пару секунд сжимая ручку двери, – Ты обязательно поведаешь мне историю своей жизни, но давай дождёмся переезда в комплекс, идёт?

– Всему своё время, Романова.

18 сентября. 18:34. Главное шоссе из Нью-Йорка.

50 километров до комплекса.

Горящее красное солнце отражалось бликами на окнах огромного автобуса, скрываясь далеко за горизонтом. Играет непринужденная музыка, слышны тихие разговоры у самого входа в транспорт. Некоторые участники уже принялись за написание песен, как делает это Агата Колдфилд на правом ряду, вместе с Ли Синцю. Интересно, будет ли в этом треке строчка о неудачной попытке вынудить Вулфарда поиграть с ними в пьяном угаре? Кто-то уже провалился в глубокий сон под музыку в наушниках, кто-то только пытается устроиться поудобнее, чтобы хоть немного подремать в дороге. В этом автобусе лишь участники шоу, а их агенты и конвой полицейских машин, вместе со скорой помощью плетутся где-то позади. Сирены и мигалки слышны на дальнее расстояние шоссе, а проезжающие мимо люди выглядывают из окон своих автомобилей, разглядывая на стенках автобуса огромный логотип «World Idol». Весь мир ждёт в предвкушении старта шоу, которое начнётся уже завтра вечером, заставив их запечатлеть великий в момент музыкальной индустрии.

Объектив плёнки захватывает острые пики гор, которые вскоре исчезнут за перевалом, а характерный щелчок уведомляет о сохранении кадра в фотоплёнке.

– Я и не знала, что ты фотограф, – Алиса поглядывает на профиль лица парня, увлеченного рассматриванием фото на дисплее камеры.

– Это так, любительское, – он поворачивает к ней камеру, показывая свежий снимок под одобрительные возгласы.

Сидя на последнем ряду, этих двоих почти не слышно, а уж тем более не видно. Впереди долгая дорога, затем предстоит заселение, разбор вещей и вечерняя встреча в конференц-зале комплекса. Они ещё успеют вымотаться от плотного графика дня, а пока обходятся разговорами и ищут, чем же себя занять на последующий час езды.

– Ты хоть немного нервничаешь? – спрашивает она, раскрывая пакет мармеладных мишек из рюкзака.

– Не сказал бы. Вообще, я редко нервничаю, даже перед собственными выступлениями, но незнание того, что нас ждёт следующие месяцы заставляет впасть в раздумья, скорее всего, – он принимает сладости из открытой ладони девушки, попутно рыская в поисках воды.

– Так и знала, что ничего в этой жизни уже не сможет тебя напугать. У нас ещё больше общего, чем мне казалось ранее.

– Что ты больше любишь, день или ночь?

Внезапный вопрос не смог оставить девушку в долгих мыслях, поэтому она сразу выдала ответ.

– Ночь, полагаю.

– Объяснишь? – он заинтересованно глядит на неё, ожидая дальнейшего ответа.

– Это какой-то психологический тест? Впрочем, кто знает, что от тебя ожидать. Я люблю ночь за прохладный воздух, треск сверчков в кустах, желтые фонари на безлюдной улице. Большинство моих текстов песен написаны ночью, как и небольшие истории, которые я люблю сочинять сидя на застеклённой веранде дома.

– Ты писатель?

– Фикрайтер, я бы сказала. Вообще, я думала поступать на журналистику и стать репортером новостей на главном федеральном канале, или же открыть свой журнал и писать о селебах. Но удача впервые в жизни улыбнулась мне, и я стала той, кем я являюсь сейчас, – она говорит это настолько непринужденно, что Финн поневоле наклонился чуть ближе, – Че приклеился?

– От тебя приятно пахнет, извини, – смущенно посмеявшись, он облокотился обратно на спинку кресла, – Ты жила в Москве?

– Это единственный город, который ты знаешь? – её бархатный смех снова заполонил салон автобуса. – Ты угадал, я жила в столице. Когда у меня был концертный тур, я повидала множество городов, маленьких и не очень, и осознала, что больше никогда не выеду за пределы МКАДА и Московской области в принципе.

– Почему же?

– Видишь ли, бурная жизнь и все деньги страны вертятся как раз-таки в столице. За её пределами жизнь идёт своим чередом, и мне больше по душе Московский вайб офисных небоскребов и вечно музыкальных улиц, баров и ресторанов, где я любила раньше собираться в компании друзей, – её взгляд внезапно потускнел, а голос приобрёл грустные нотки. – И вообще, чего мы всё обо мне болтаем? Расскажи что-то о себе уже, – грубо отрезала она, выжидая от Вулфарда тонну информации.

Парень был расстроен тем, что не смог вывести её на подробный монолог о жизни, и кажется, тема друзей имеет весомый отпечаток в её судьбе. Но, когда придет время, он обязательно расспросит её обо всём.

– Я утопил хомяка, когда мне было семь, – монотонно проговаривает он, запивая сладкое послевкусие мармелада газированной водой.

– А что-то в твоей жизни не связано с убийствами?!

– А что ты хочешь от меня услышать? Душещипательную историю о моём скудном детстве? Об отце тиране и матери, которая всё время ему поддакивала? А может о сестре, которая сторчалась в 17 лет? Ты обязательно об этом узнаешь, когда я буду в лучшем расположении духа и пойму, что тебе можно доверять. А пока, наслаждайся историями об умерших не своей смертью хомяках и моих любимых вкусах кофе.

Она не перестаёт удивляться, как настроение Вулфарда меняется, словно по щелчку пальцев. Только он мило жевал мармелад, а уже плюётся на неё желчью, даже не поворачиваясь лицом к собеседнице. Снаружи можно сказать, что ей глубоко плевать на его колкости, но кажется, в душе её что-то сильно ранило от внезапной грубости. Остаётся лишь гадать, принимает ли она его характер на свой счёт, или же ей все равно на личность, сидящую напротив, и он не больше, чем просто конкурент?

Пауза в их разговоре затянулась. Каждый из них прокручивал, что бы сказать, лишь бы разбавить напряжение, возникшее между ними, словно после удара молнии. Тягучее и вяжущее. Но на ум приходили лишь грустные моменты их жизни, словно те специально всплывали, намереваясь излить душу друг-другу.

– Меня изнасиловали, когда я была без сознания.

Внезапное заявление Романовой заставило непоколебимого Вулфарда опешить и резко развернуться на её поникшее лицо, уставившееся взглядом в собственные колени.

– Что, прости? – он переспросил, хотя и без этого прекрасно всё услышал. Но сказанное ею просто не укладывалось в голове, тем более когда такая новость звучит настолько внезапно, после долгих минут тишины.

– Так, ребята, мы подъезжаем! Вводный инструктаж, прошу вашего внимания!

Вышедшая в середину автобуса агент прервала тот самый подходящий момент, когда Алиса была готова поставить новый уровень доверия между ей и Вулфардом. Но теперь они не смогут вернуться к этому разговору, ведь его нить была скорбно упущена внезапным появлением организатора шоу. Вернутся ли они к этому разговору, и захочет ли сама Алиса продолжить его после, станет одним большим вопросом, который будет жить в голове Финна последующее время.

– Внимание! Соберите, пожалуйста, все свои вещи, которые сейчас при себе и проверьте, ничего ли вы не забыли. Ваши чемоданы и остальные личные вещи уже доставлены в комнаты, не забудьте взять пропуска в комплекс у водителя! Убедительная просьба, сразу же направиться в конференц-зал! По окончанию встречи, вы сможете уже свободно перемещаться по комплексу и идти в свои комнаты. Письма с дальнейшими указаниями будете получать по почтовому ящику, прикреплённому к двери, просьба сразу же читать их, чтобы не опаздывать и потом не делать вид, что вам ничего не приходило и вы ни о чем не знали!

Как только она закончила свою речь, двери автобуса распахнулись. Встав со своих мест, все участники направились к водителю, рядом с которым лежала коробка с пропусками.

– Эй, пойдём скорее, – полушепотом проговаривает поникшей девушке Финн, протягивая руку.

Поблагодарив его и натянув улыбку, она поправляет длинные волосы, убирая их за плечи и выжидая, пока толпа выйдет из транспорта.

– Ты слышала, что только что говорили?

– Мельком, впрочем и неважно. Пропуск и сразу в зал, всё, что я должна помнить.

– Что же, тогда поспешим.

Глаза девушки расширились, всё ещё ощущая прикосновение ладони, что крепко держит её руку, пока они направляются вперёд. Спина парня кажется еще более огромной, когда Романова идёт позади. Неудивительно, когда осознаешь, что она ниже Вулфарда почти на две головы.

– Какой у тебя рост?

От внезапного вопроса, Финн тихо посмеялся.

– Сто девяносто четыре.

«Даже здесь этот чертов перфекционист точен» – проносится в её голове, услышав ответ.

Взяв пропуска для себя и Алисы, Финн выходит из автобуса и помогает ей спуститься по высоким выездным ступенькам. Девушка прыгает на бордюр, а затем двое сразу же устремляют свой взор вдаль.

– Ахуеть он огромный! – восклицает Алиса, не в силах сдержать улыбки.

Обширное белое здание с широкими окнами раскинулось на территории, украшенной садами и высокими деревьями. Забор вокруг комплекса, действительно, внушительный. Газоны и лужайки с шезлонгами вдали, сотни фонарей на дорожках и шикарный футуристический фонтан на входе. Стиль постройки настолько идеально вписывается под «модерн», что невольно заставляет себя почувствовать в каком-то фильме о далёком будущем 2500 года.

– Финн Вулфард и Алиса Романова? Прошу, за мной, – восклицает появившийся из ниоткуда парень в униформе, протягивая руку в сторону входа.

Вместе с сотрудником, они направляются за всеми участниками по каменным плитам дорожки, среди которых просачивается трава. Уже давно стемнело, а гирлянды и светодиодные ленты всего комплекса мерцают миллионами огоньков, зазывая войти внутрь.

– Меня зовут Зейн, я привязан к корпусу, в котором вы проживаете, поэтому по всем вопросам и просьбам вы сможете обращаться ко мне. После конференции я покажу вам дорогу в корпус, а найти свои комнаты вы сможете уже без меня.

Поблагодарив его, ребята наконец-то заходят внутрь. Здесь стоят два консьержа, открывающих стеклянные двери с символичной матовой буквой «W». Минимализм черно-белых оттенков, смешанных с серебряными и золотыми составляющими зала не может не привести в восторг в него входящих. Изящная люстра спускается с потолка пятого этажа, где её вокруг обрамляют стеклянные заборы и многочисленные коридоры выше. В центре пола серый ковер обширных размеров, кресла и диванчики расставлены в хаотичном порядке на мерцающем белом кафеле. Картина, раскинувшаяся метров на пятнадцать – авторский шедевр с логотипом шоу. Панорамные окна по периметру открывают красочный обзор на сады и территорию комплекса, а вдоль стен зала журчат фонтаны, окрашиваемые в золотой свет от лампочек. В самом центре стоит круглая стойка администраторов, которые приветствуют звездных гостей букетами цветов и бокалами шампанского.

– Вот это сервис, я такое только в Дубае помню, – восклицает Романова, оглядываясь по сторонам.

– Действительно, тут деньгами пахнет хлеще, чем в Швейцарском банке, – Финн не скупится на комплименту комплексу, пока все участники шоу направляются с сотрудниками в конференц-зал по длинному серому ковру.

***

Встреча прошла незаметно быстро. В самом начале был очередной вводный инструктаж о правилах и тому подобном, на котором все уже зевали и молились, чтоб это все эти речи поскорее закончились. Затем всем выдали карты комплекса, которые показывают его внутри. Красочные фотографии, описания каждого корпуса и заведений, а уже в самом конце встречи привязали идентификаторы и отпечатки пальцев к базе данных, на тот случай, если карты при себе нет, но выйти в другой корпус нужно, можно будет воспользоваться датчиками сканирования на дверях по всему «отелю».

– А вот и моя комната! – Алиса прикладывает ключ-карту к двери и она открывается, впуская её внутрь, – Где твоя?

– Сейчас посмотрю.

Двери расположены далеко друг от друга, Вулфард долго вертел карту, пока не понял, что его комната находится прямо напротив Романовой.

– Вот это прикол, мы ещё и соседи с тобой. Будет с кем выпить по вечерам, – она подходит к его двери и вместе открывают её, – Твой номер точно такой же, ничего интересного. Давай я сгоняю в душ, а потом сходим за вином и посидим вместе, поболтаем?

– Идёт, постучись потом тогда.

Распрощавшись, Финн заходит в свой номер. Небольшой коридор со шкафом-купе для верхних вещей и несколькими полочками ведет в гостиную. Здесь стоит электрический белый камин, над ним же – плазма внушительных размеров. Кофейный столик, мягкий диван напротив и пара кресел у панорамного окна. Тюль и шторы, растения и ароматизированные свечи придают больший уют минималистичной обстановке. Следом – арка, ведущая в спальню. Кровать как минимум на троих человек, низ которой обрамляется светодиодной золотой лентой, а на одеяле стоит деревянная коробочка с приветственными подарками. На шестом этаже из спальни открывается шикарный вид на горы, а возле окна тускло горит торшер. Открытая дверь рядом – ванная комната. Здесь стены черного оттенка, украшенные дубовыми вставками по периметру, а у толстого окна с искусственными в нём бамбуками, стоит ванна-джакузи, утопленная в пол. Из ещё более удивительного в этой комнате только аудиосистема с высокими, тонкими колонками.

– Заморочились же, – бубнит себе под нос Финн, скорее набирая воды, чтобы отдохнуть под сверкающую в ней пену.

***

– Вулфард, ты кретин!

Из глубокого, наступившего стремительно быстро сна, его вырвала Романова, сидящая напротив и бултыхающая пену в его ванной.

– Ты как сюда зашла? – Финн, кажется, даже не стыдится того, что лежит полностью голый в ванной, а вид на него закрывает густая вздымающаяся пена.

– Ты не закрыл дверь, идиот, ещё и уснул в ванной под японскую музыку из колонок. Я пока нашла тебя в этом номере, уже чай успела попить у тебя на кухне.

– Должна будешь чайный пакетик, – смеётся он, потирая глаза. – Подай полотенце, пожалуйста.

– Ну уж нет, сейчас я точно выведу тебя на разговор, и пока ты лежишь в воде, не сможешь убежать или уйти от темы, – она устраивается поудобнее на полу, поджимая ноги под себя.

– Думаешь, я постыжусь встать и накинуть халат? Как будто ты не видела голых парней в своей жизни, – он хватается за бортик джакузи, стараясь встать, но с грохотом падает обратно в воду, от толкнувшей его руками, Алисы.

– Сиди смирно и наслаждайся струйками воды, которые бьют тебе в спину. Можешь начинать рассказ.

– Так не пойдет, мы должны сидеть на равных, – он поправляет кудри и ехидно ухмыляется, указывая глазами на воду.

– Ты че задумал, интриган? – она улавливает в его карих глазах пылающий огонёк, а затем ей приходит осознание, – Я не буду перед тобой раздеваться, даже не мечтай.

– Залезай, я отвернусь, – он поворачивается к окну, изучая растущий в нём бамбук.

– Что мне за это будет, дьявол?

– Не бойся, ничего непристойного, даже если мы оба этого хотим. Момент неподходящий, уж извини, – бархатный смех разносится эхом по ванной комнате, пока Вулфард в ладонях перебирает пену, – К тому же расскажешь мне то, на чем нас прервали в автобусе.

– Я залезу в воду, если ты расскажешь мне о своих родителях, идёт?

– Хорошая сделка. Идёт, – отчеканивает он и прикрывает глаза.

Платье со звоном падает на пол. Удивительно, но она совершенно не стыдится снимать одежду, когда он в любой момент может повернуться. Хотя, кажется, он и не собирается этого делать. Изящно опуская ноги в горячую воду, она усаживается поудобнее, улавливая спиной бурлящие струйки и подбирает под себя пену, чтобы тела точно не было видно под водой.

– Ты всё? – он явно заинтригован ходом дел и выжидает.

– Да, можешь поворачиваться.

Он садится напротив, разглядывая впалые ключицы Романовой, и наспех собранные в пучок волосы. Она выглядит шикарно даже так, и ему бы хотелось увидеть её тело, но пена не разделяет его желаний, поэтому они просто продолжают сидеть, глядя друг на друга с пылающим интересом.

– Всё детство я был увлечен музыкой, – начал он, мельком поглядывая то на Романову, то на сверкающую воду, – Так как жили мы бедно, пришлось идти работать уже в четырнадцать. Знаю, это не такой ранний возраст, но покойная бабушка поддержала меня как смогла, подкладывая мне деньги в куртку, когда мы к ней приезжали. За несколько недель я накопил на свою первую гитару.

Девушка увлечённо слушала, не перебивая. Она разглядывала его задумчивое лицо, пока он подбирал слова, чтобы продолжить.

– Учился я хорошо, стоит сказать сразу, но точные науки давались с большим трудом. Сколько я не истерил и не бил посуду, родители стояли на своём и отправили меня в класс, углублённо изучающий профильную математику и физику. Тогда я и покатился по двойкам.

– Жаль, что не встретила тебя раньше. Я выигрывала олимпиады по математике, да и делала проекты, где однажды, сконструировала рабочую модель мини-ракеты.

– Так ты у нас гениальный изобретатель, я смотрю, – он хихикнул, брызнув в неё водой.

– Продолжай, я слушаю.

– Увидев мой табель с оценками, родители пришли в бешенство. Отец ворвался ко мне в комнату, и начал швыряться вещами, пока я хватал его за руки и требовал выйти. В тот день, я единственный раз забыл закрыть шкаф. От вибраций оттуда выпала гитара, которую я прятал целый год и играл ночью в парке у дома, чтобы они не спалили. Следующие секунды мне оставалось только смотреть и слезно умолять его остановиться, когда отец бил гитару об пол. Но этим всё не ограничилось. Он схватил меня за горло и сдавив его до кровоподтёков, начал бить головой об бетонную стену, а затем и вовсе швырнул меня на пол, добивая ногами. На шум пришла мать, и увидев разбитую гитару и не щадящего сил отца, просто стояла на пороге и смотрела на меня, кашляющего кровью и обессиленного. Кстати, смотри.

Он развернулся к ней спиной, а увиденное привело Алису в ещё больший шок. Огромные шрамы остались напоминанием о том страшном дне, они дорожкой украшали его выпирающий позвоночник, а кое-где и вовсе были когда-то настолько глубокими, что оставили после себя устрашающие рубцы. Романова аккуратно прикладывает ладонь к его спине, проводя по ужасным ранам из детства. Выпуклые, шершавые, они ни капли не портили его внешний вид. Ей казалось, что они делают Вулфарда более особенным, чем она представляла его прежде.

– Финн, это…

– Не отвечай, я знаю, что ты не можешь подобрать слов сейчас. Он бил меня с такой силой, словно хотел выбить из меня все внутренности. Когда я упал, я сильно ударился виском об край кровати, и теперь, это стало ещё одним шрамом, – он отодвигает копну волос, открывая обзор на белую полосу. – Всю ночь я провалялся на полу не в силах подняться, а под утро сбежал через окно. Я прибежал в бар, где работал Алекс – мой лучший и единственный друг на тот момент. Там я просидел около часа со льдом на башке, пока он подливал мне виски и жалел меня. В тот день я возненавидел чувство жалости, осознав, что больше никогда никто не увидит меня слабым. Я был подавлен, и в такие моменты обычно, брался за гитару. Там была небольшая сцена с инструментами, где каждый вечер выступали городские любительские группы. В зале сидело от силы человек 7, и один из них разделил мою жизнь на до и после. Я сочинил песню на ходу, надрывая от душевной боли голос на припеве. А когда закончил, склонил голову и услышал единственные аплодисменты. Причем, такие громкие, словно этот человек был поражен мной от и до. Этот мужчина был продюсером «SS Audio», с ними работали величайшие люди музыкальной индустрии, и в тот момент он сидел в баре после долгого рабочего дня со стаканом виски. Спустя месяц, я уже стоял на сцене и имел свою фан-базу, которая за год возросла до многомиллионной аудитории. Никто так и не знает до сих пор, откуда я вылез и кто меня прославил, но теперь ты, Алекс и мистер Джефферсон единственные, кто знают все досконально. Спустя месяц, после моего появления на экранах, родители трезвонили мне сутками на телефон, а отец рыдал и просил прощения, что не разглядел мой талант и был таким грубым. Единственное, что я сказал им – больше никогда не напоминать о себе, а в лучшем случае сделать вид, что меня никогда не существовало в их жизнях, – он делает глубокий вдох, зарываясь ладонью в копну волос. – Что же, надеюсь он сгниет в могиле, когда помрет. Но с его языком, скорее его убьют в баре, где он любил нажраться и приходя домой, сутками избивал меня и мать. Я жил в страхе и частенько ночевал вне дома, потому что идти в эпицентр алкоголизма, ругани и жестокости я был не в силах.

========== Слова твои фальшивы ==========

Комментарий к Слова твои фальшивы

!Дисклеймер!

Глава наполнена абьюзом и биполяркой гг, удачного прочтения!

По горло жизнью сыт, и кончен весь их мир

Патрон идёт в мой карабин.

– Финн, прекрати, умоляю!

Спертое дыхание Алисы, кажется, лишь греет Вулфарду уши. Захлебываясь водой, она отчаянно вдавливает длинные ногти в его руки, но все попытки тщетны: Финн, по-видимому, даже не чувствует боли. Намотав её волосы, словно канат, на кулак своей руки, он поднимает её голову над бурлящей водой, которая нещадно щиплет ей глаза золотым перламутром пены:

– Тебе нравится выводить меня из себя? Ты, оказывается, мазохистка?

Она хотела уже ответить ему, но он снова заглушил все её попытки водой. Не успев сделать и глотка кислорода, её голова снова оказалась под завесой пены. Сердцебиение бешено участилось, а легкие буквально горели, от заливавшейся через нос, жидкости. Она закинула руки за голову, пытаясь отцепить, крепко державшего её, парня, но лишь сильнее была прижата головой ко дну ванны. Ноги, что были поджаты под себя, разъезжались в разные стороны, а в глазах начало предательски темнеть.

– Не притворяйся, что тебе не нравится, – зловеще ухмыляется Финн, закидывая её голову себе на плечо.

Он слышит её громкий вздох перед тем, как она начнёт громко откашливать воду вперемешку с кровью. Бордовая жидкость смешалась с мерцающими каплями, обрамляя подбородок Романовой, стекая ниже по впалым, изящным ключицам. Её голова идёт кругом, ещё пару секунд под водой, и она бы уже отключилась, но сейчас обмякла в его руках, словно тряпичная кукла. Сил бороться с парнем, который уложил её спиной к себе на грудь, уже не было.

– Я уже говорил, что ты прекрасно пахнешь? – томно вздыхает он, выкладывая дорожку поцелуев, слизывая языком капли крови с её кожи.

Удивительно, но ей совсем не противны его прикосновения. Всё её тело пылает необъяснимым возбуждением, пока юноша крепко сжимает её талию в тисках своих рук. Она дрожит, но не от холода: страх, вперемешку с больной страстью. Сама для себя она не понимает, что ей движет, но имея возможность вырваться и убежать в свою комнату, позвонить охране или звать на помощь, она продолжает лежать на Вулфарде, закинув голову на его плечо. Пальцы, которые только недавно, грубо прижимали её ко дну джакузи, сейчас трепетно заправляют длинные волосы за ухо девушки. Одна его ладонь впивается в рёбра, словно пересчитывая их, впоследствии оставив на коже синие пятна. Поднимаясь выше, её грудь оказывается сжата под предательский стон, срывающийся с губ.

– Финн, пожалуйста, – на глаза наворачиваются слёзы, чувствуя, как его вторая рука переместилась ниже её бёдер.

Пальцы проводят линии по изгибам тела, продвигаясь по бархатной коже, а коснувшись точки невозврата, её ноги свелись вместе. Руками она пытается выкарабкаться из его гнетущих объятий, но Финн оказался сильнее и хитрее, чем мог показаться ранее. Заёрзав, она прилагала все усилия, чтобы хоть немного ослабить то, как он прижимал её к себе, быстрее перебирая пальцами комочек нервов между ног девушки. Спина Алисы изогнулась дугой, но Вулфард не дал ей и шанса хоть немного отодвинуться от него: второй рукой он прижимает её к себе крепче, прикусывая мочку девичьего уха, пока другая рука продолжает доводить Алису до кипения. Левая ладонь плывет по солнечному сплетению, а затем пальцы перехватывают её шею, сжимая и позволяя Финну сильнее впиваться поцелуями в шёлковую кожу.

Брови сошлись к переносице, зажмурив глаза, столб искр мерцал в кромешной тьме. Но перед тем, как девушка окончательно ослабнет, Финн укладывает её на свою грудь, поглаживая руками по вздымающейся спине.

– Почему ты плачешь? – шепчет ей на ухо, накручивая пряди волос на тонких пальцах.

Очевидно, но ответа не последовало. Алиса прижалась к его телу, потираясь щекой о бледную мужскую грудь. Он приподнял её дрожащее тело, заставив чуть закинуть голову, чтобы мог разглядеть её лицо. Медовые глаза покраснели, наливаясь новыми слезами, а щёки покрылись багровым румянцем. Не сумев и дальше держать зрительный контакт, она опустила глаза вниз, но нежное движение руки Вулфарда, которой он приподнял её подбородок, заставило её снова взглянуть в карие глаза, где мерцал пылающий огонь. Он словно сжалился, словно осознал всю боль, что щемила сердце девушки напротив:

– Прости меня.

Она вопросительно изогнула брови, пока блестящие глаза изучали его выражение лица. Хладнокровен, горд, но будто опечален. Её сердце пропустило очередной удар, когда их губы слились в трепетном поцелуе. Поначалу её зрачки, как и глаза, расширились, наблюдая за длинными ресницами и россыпью веснушек на щеках, но затем она прикрыла веки и ответила на поцелуй, закидывая тонкие руки ему на шею.

Ладони Финна блуждали по её телу, изучая его, лаская бёдра и худые ноги, одним плавным движением проводя линию по выпирающему позвоночнику. Тихо зашипев, она глубоко вдохнула, чуть прикрыв глаза. Парень лишь ухмыльнулся. Сдавливая кожу на её ногах, он, неожиданно для девушки, поддался вперёд, отчего ей оставалось лишь покориться его натиску и опереться на руки, что завела за свою спину. Неожиданный манёвр совсем сбил с толку Романову. Поднявшись, парень оказался сверху и пристально посмотрел в глаза девушке. Они забегали по накачанным мускулам, которые закрывали собой весь возможный диапазон взгляда. Правая рука крепко сжала талию, пока вторая оставалась опорой, дававшей возможность осматривать роскошное тело под собой.

Прильнув к губам жадным поцелуем, прикусывая их, с нетерпением продолжал напористо целовать девушку, не давая и шанса сделать глоток воздуха. Сильнее прижав ее тело к себе и ощущая, как её ногти зарылись в копну кудрявых волос, он лишь с большей уверенностью оставлял мокрые дорожки на щеках и пухлых губах Алисы.

– Прости за излишнюю грубость. Не знаю, что на меня нашло.

19 сентября. 6:50.

Комплекс «World Idol».

Кафетерий потихоньку оживает потоком участников, медленно перебирающих ногами к самым разным кафе и ресторанам быстрого питания. Выбор велик, еда на любой вкус и цвет: начиная с морепродуктов, заканчивая фастфудом. Само помещение выглядит как фуд-корт типичного торгового центра, где с карточек участников уже сливаются круглые суммы. За окнами ещё совсем темно, но кажется, ранним пташкам не терпится приступить к репетициям, самостоятельным экскурсиям по комплексу, или же просто ждать несколько часов до старта прямого эфира шоу. На плазменных экранах, которые находятся буквально в каждом помещении отеля, идёт обратный отсчёт до старта. Интрига и предвкушение смешались с томительным ожиданием, пока ребята уже за обе щёки уплетают завтраки, обсуждая грядущие события и новости за ночь.

На горизонте виднеется черная толстовка, под которой красуется вишнёвая водолазка, закрывающая шею от удивительно прошедшей ночи. Мешковатые брюки, высокие кеды и небрежный пучок на голове: по-видимому, Алиса встала не с той ноги этим утром. Спотыкаясь об плитки зала, она заходит в первую попавшуюся пиццерию и заказывает не самый легкий завтрак, дополняя его зелёным чаем. Девушка пару раз зевает, ожидая свой заказ, нервно перебирает руками и всё время оглядывается, словно ищет кого-то в зале. Забрав поднос с едой, Романова спешно проходит между столов, ловля на себе удивлённые взгляды и краем уха улавливая перешёптывания коллег по цеху. Натянув воротник повыше, она садится за самый дальний столик у панорамного окна, откуда открывается завораживающий вид на ещё ночное пустынное поле.