Текст книги "Личный мир (СИ)"

Автор книги: Моник Ти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

  Когда Идий направился к Анжеле, было двенадцать часов дня. Он уже не так сердился на Анжелу, немного успокоился, пока искал записную книжку.

  Идий волновался. Он очень боялся, что Анжела дама будет не одна, когда он придёт к ней. Идий вошёл в подъезд её дома, и медленными тихими шагами поднялся до нужного этажа, подошёл к дверям её квартиры. Сердце Идия билось чрезвычайно быстро, и он это чувствовал. Ему даже показалось, что у него дрожат руки, когда он начал тянуться к дверному звонку.

  Анжела не заставила его ждать, открыла почти сразу же:

  – Привет! – сказала она тут же, увидев его. Сегодня Идию показалось, что она принимает его общество лучше, чем вчера, не выражает недовольство. Она встретила его с улыбкой.

  – Привет, – ответил Идий, несколько удивлённым выражением лица. Сейчас Анжела нравилась ему особенно сильно, он не находил в ней той злобы и агрессии, которая раньше появлялась у неё в его присутствии, особенно в школе. Она казалась доброй и милой девушкой, и он готов был любоваться ею до самого вечера, даже стоя на пороге... он не собирался заходить к ней в гости, думал, что они простятся на пороге. И поэтому его сильно удивили её следующие слова:

  – Проходи.

  И она сама открыла дверь шире и освободила ему проход. Идий был в восторге от этого, улыбнулся и тут же вошёл. Анжела стояла и смотрела, как он снимает с себя куртку и обувь. Идия этого немного смущало, он, почему-то, спешил.

  Идий и Анжела прошли в зал, он сразу же огляделся и сделал вывод, что живут они очень даже неплохо. Посередине стоял сервант, наполненный разнообразной посудой; рядом с ним – большой шкаф, красиво оформленный зеркалами. В зале так же стоял журнальный столик из прозрачного стекла и металлическими ножками, а рядом широкий угловой диван серо-голубого цвета. Всё было красиво и радовало глаз.

  Его очень заинтересовал вопрос:

  – А ты сейчас одна?

  – Да, – ответила Анжела, и они оба сели на диван.

  Идий улыбнулся, и Анжела, заметив это, спросила:

  – Что такое?

  – Ничего, просто...

  – Что просто?

  – Значит, нам никто не помешает, – сказал Идий и удивился своей смелости. Он попытался насильно поцеловать её, крепко обняв и не давая пошевелиться.

  – Ты что себе позволяешь? Выгоню сейчас! – крикнула она, отворачиваясь от него и не давая поцеловать себя.

  – Я не уйду! – сказал ей Идий и смеялся, сейчас он чувствовал некоторую власть над ней и был доволен этим. Особенно его радовала эта ситуация, когда он вспоминал свой сегодняшний сон.

  Идий продолжал держать её, но уже не пытался поцеловать: это было просто невозможно, она слишком активно старалась вырваться из его объятия.

  Прошло около трёх минут, Идий не отпускал её. Он, наоборот, прижал её к себе покрепче.

  – Что ты задумал? – спросила она, когда он уложил её и сжал ноги у себя между ног. Анжела уже не могла шевелиться.

  – Хочу полежать с тобой, – сказал он с довольной улыбкой. Идий ещё и сам не решил, что он дальше собирается делать. Он уже не планировал её насиловать, хотя, лёжа с ней рядом, очень хотел её...

  Идий сейчас уже не думал и о том, что собирался её похитить. Он даже сам не понял, когда передумал это делать.

  – Отпусти! – сказала она, ещё немного полежав с ним рядом. Он всё так же крепко прижимал её к себе, а у неё уже не оставалось сил сопротивляться.

  – Не хочу, – сказал Идий и поцеловал её в щечку. – Никуда никогда не хочу тебя от себя отпускать.

  – Да ты больной, – сказала Анжела, посмотрев на Идия. Но она сразу же отвернулась от него, боясь, что он опять попытается поцеловать её в губы.

  – Не говори так. Так говорят только в фильмах.

  Анжела молчала, Идий продолжил говорить:

  – Ты просто обижена на меня.

  – Отпусти же! – опять крикнула она, стараясь вырваться.

  – Я же сказал, что не отпущу. Поцелуй меня, – велел он ей, но она не собиралась подчиняться ему, наоборот, ещё больше отвернулась.

  Идий одной рукой попытался расстегнуть ей блузку, а другой держал её руки, чтобы она не мешала ему.

  – Значит, для этого ты вчера меня звал? И нет никакого дневника? – обиженно спросила Анжела.

  – Дневник есть, если хочешь, дам! – сказал Идий. Он, почему-то, сразу не хотел признаваться, что специально придумал историю с дневником, чтобы остаться с ней наедине.

  – Дай, – сказала она в надежде, что он отпустит её. Хотя Анжела прекрасно понимала, что этого не произойдёт.

  – Поцелуй меня, – сказал он вновь, словно это было условием перед выполнением её просьбы.

  – Не хочу. Я не люблю тебя.

  – А я люблю тебя, – сказал он, пытаясь обнажить её грудь.

  – Не делай так. Хватит! – закричала Анжела

  – Ты не можешь сопротивляться, – напомнил ей Идий. Он целовал её за шею и щеки, хотел снять с неё блузку, но ему удалось лишь расстегнуть её. Идий боялся, что она вырвется из его рук, если он попытается совсем раздеть её. А он так хотел это сделать...

  – Ты хочешь изнасиловать меня?

  – Хочу, – признался Идий с ехидной улыбкой, только Анжела не видела этого, она уткнулась носом на спинку дивана. – А ещё больше я хочу, чтобы ты сама согласилась быть со мной.

  Анжела не спешила говорить нет, и вообще решила помолчать немного и послушать его. Идий продолжать ласкать её груди, принюхивался к её волосам, снял с головы резинку.

  Идий врал, когда сказал, что больше всего он хочет, чтобы она согласилась быть с ним. На самом деле, ему даже было интереснее изнасиловать её, как-то более приятно, хотя и неудобно. Только одно его останавливало: он боялся это сделать. Идию было страшно даже думать о последствиях, он ужасно боялся оказаться в тюрьме... Одно его успокаивало: ему ещё нет восемнадцати лет, и его ждёт менее суровое наказание за преступление. И он ещё думал, может, всё-таки, решиться на это?

  – Я же не многого прошу, – сказал Идий, стараясь не думать сейчас о борьбе между желанием и страхом, – поцелуй меня.

  – И ты потом отпустишь меня? И уйдёшь? – спросила она дрожащим голосом.

  – Если обещаешь, что потом, позже захочешь быть со мной.

  Анжела боялась давать ему такое обещание, потому что знала, что никогда не полюбит его и не захочет отдаться ему. Но Анжела ещё больше боялась сразу отказать ему в этом обещании. Она знала, что этим сделает себе только хуже: в такой ситуации лучше соврать и потом держаться подальше от этого человека. Однако ни то, ни другое невозможно: им ещё вместе учиться.

  Анжела заставила себя поцеловать его в губы и сказала:

  – Отпусти меня теперь.

  Их поцелуй длился недолго, но Идий был доволен.

  – Обещаешь, что сама захочешь быть со мной? – настаивал Идий.

  – Да, – соврала она.

  – Через месяц.

  – Не торопи меня.

  – Не могу, я хочу быстрее.

  – Обещай не торопить? – сказала она

  – Постараюсь – сказал Идий. Он протянул голову, чтобы поцеловать её ещё раз и почувствовал, что она хотела сопротивляться и начала опускать голову. Ему это очень не понравилось, ему не хотелось, чтобы она сопротивлялась после того, как сама согласилась поцеловать его. И он предупредил её: – Только ты не сопротивляйся, когда я целую тебя.

  Анжела опустила голову и молчала. Она боялась возразить, и ей были неприятны его поцелуи.

  Идий ещё некоторое время держал её, крепко обнимая и не давая возможности шевельнуться. Он решил не трогать её, стерпеть желание... Идий боялся тюрьмы больше, чем хотел её. Но Идий знал, что сейчас она врёт и никогда не согласится быть с ним по доброй воле. И ему нравилось слышать её обещания, хоть и ложные. Ему было приятно то, что она поцеловала его сама.

  – Даже не вздумай рассказать кому-либо о том, что случилось сегодня. Поняла меня, Анжела? – сказал он ей.

  Анжела взглянула на Идия и поняла, что сейчас он совсем не тот, какой был ещё минуту назад. Черты лица его изменились, сейчас она могла разглядеть в них лишь страх и угрозу. Анжеле казалось, что если она возразит ему, то он будет способен не только изнасиловать её, но и убить, лишь бы никто не узнал о том, что произошло. Анжелу радовало то, что он пока ещё готов ей поверить:

  – Не скажу, – ответила она, стараясь казаться искренней.

  – Ну, смотри. Если обманешь – пеняй сама на себя: мне будет потом нечего терять.

  Идий отпустил её и направился на кухню. Анжела не шла за ним, боялась.

  – Иди сюда, Анжела! – позвал он её на кухню. – Угости меня чем-нибудь.

  Анжела подошла. Идий уже сидел на стуле и ждал её.

  – Или не хочешь?

  – Могу. Хочешь чаю с тортом? – спросила она

  – Хочу

  – Сейчас принесу, – сказала она и полезла в холодильник. Она достала торт, отрезала кусочек и попыталась выйти из кухни.

  – Ты куда? – спросил тут же Идий, схватив её за запястье и не давая уйти.

  – Принесу тарелки, – сказала она.

  – Возьми вон оттуда, – велел Идий и глазами указал ей на сушилку с тарелками, которая висела на стене, на кухне. – И смотри без фокусов.

  – Могу и оттуда взять, – согласилась Анжела.

  Идий боялся, что она выйдет в зал и незаметно попытается позвонить кому-либо, чтобы пришли и спасли её. Идий этого очень боялся.

  Идий встал и поцеловал её, затем сказал:

  – Теперь ты моя девушка. Не надо меня бояться.

  Анжела ничего не ответила, она положила по кусочку торта им обоим и налила чаю. Сели они друг против друга.

  Они некоторое время, молча ели, потом Идий решился спросить:

  – У вас всегда торты к чаю или праздник какой-то?

  – Это мой брат купил. Каникулы как праздник.

  – А у тебя разве есть брат? – поинтересовался Идий.

  – Да, двоюродный. Он в первый раз к нам приехал.

  – А где живёт.

  – Далеко. Он за границей живёт. А приехал, чтобы путешествовать. Он вообще любит путешествовать. Побывал уже во многих городах здесь... а вообще, он не любит долго задерживаться в одном месте, удивительно, что у нас уже почти неделю.

  – Сколько ему лет.

  – Двадцать четыре.

  – Он тебе нравится?

  – Он же мой брат, конечно же! – ответила Анжела.

  Идий не мог поверить, что она относится нему только как брату, но говорила она весьма убедительно.

  Идий допил чай и вскоре ушёл.

  Глава 18. История Алика. Упорство

  Домой Идий возвращался не спеша, размышляя о произошедшем. Он был чрезвычайно расстроен и не знал, куда деть свою тоску. Временами он даже плакать хотел, но сдерживался, ведь кругом были люди: некоторые шли по делам, а кто-то просто гулял. Идий постеснялся бы своих слёз.

  Идию было тоскливо потому, что он чувствовал, будто бы потерял Анжелу навсегда, словно она умерла или исчезла куда-то. Идий старался успокоить себя, взывая к здравому смыслу: даже если они не будут видеться все каникулы, она придёт в школу учиться. Тем более, что у них уже последний год, нужно готовиться к экзаменам. Анжела всегда очень серьёзно относилась к учёбе.

  Идий так же пытался успокоить себя тем, что завтра они встретятся. Он сказал, что завтра тоже придёт к ней, а Анжела не возражала, стало быть, будет дома. Но Идий был уверен, что она специально уйдёт куда-либо, чтобы не увидеться с ним.

  Идий очень боялся, что Анжела расскажет кому-либо о сегодняшнем происшествии. Он не верил Анжеле, и это причиняло ему боль. Временами, Идий даже сожалел, что не изнасиловал Анжелу, ведь тогда он не чувствовал бы себя таким опустошённым, не хотел бы плакать... Идию было обидно за свою слабость и страхи.

  Дома Идий не думал об Анжеле. Он пришёл, и сразу же принялся писать свой роман. Дневник он не хотел писать, ему было неприятно вспоминать историю с Анжелой.

  ...

  Алик внимательно разглядел шерстяной комбинезон: это была ужасная одежда. Алик и представить не мог, что в этом лагере будет всё настолько ужасно.

  Он не хотел одеваться в этот чёрный колючий наряд. И сказал:

  – Я не стану это носить, даже не жди.

  Галя к этому времени уже вышла из кладовки и смотрела на него. Потом она присела рядом.

  – Тебя накажут за это, – предупредила Галя, угрожающим голосом. Это ведь её обязанность наказывать его, а говорила она, словно его накажет кто-либо другой. Но ей приятно было напоминать Алику, что она в этом лагере не главная, и все наказания, какими бы жестокими они не оказались, применяются в отношении него не только по её желанию. Гале не хотелось, чтобы ненавидели только её.

  – А ты почему не принесла мне постельное бельё? – спросил Алик, заметив, что она этого не сделала, а кладовку уже закрыла на ключ.

  – Всё, что должна была, я уже дала тебе. А всё остальное ты не у меня должен просить.

  – У кого же?

  – У главной воспитательницы. А вообще, не советую к ней соваться. За то, что ты не слушаешься, она тебя по головке не погладит.

  Они некоторое время помолчали. Потом Галя сказала:

  – Если ты не оденешься, мне придётся доложить об этом.

  – Дай мне нормальную одежду. Хватит уже издеваться.

  – Давай тебе помогу? – предложила Галя, словно не слышала его. Она взяла комбинезон и начала его расстегивать. Казалось, было без разницы как его одевать: и сзади и спереди он выглядел одинаково, единственная разница была в том, что с одной стороны имелась молния. И если надеть так, чтобы молния оказалась со стороны спины, то снимать комбинезон будет затруднительно, но и лежать в нём, скорее всего, тоже. Алик с трудом представлял себя в таком наряде, и ни за что на свете не хотел надевать этот ужасно колючий комбинезон.

  – Даже не мечтай!– закричал Алик, вырвал у Гали шерстяной наряд и выкинул на пол.

  – Скоро ужин, – сказала Галя, не теряя самообладания и нисколько не сердясь. – Ты не можешь пойти без штанов.

  – Значит, завтракать у вас тут можно без штанов, а ужинать нет?

  – Это неприлично.

  – Я тоже так думал, пока меня не повели прямо так через столовую, забитую людьми. А знаешь, они никак не реагировали на это, словно так и положено.

  Алик удивлялся, когда вспоминал эту историю. Сейчас он более или менее спокойно вспоминал эту историю. А стыд, который он испытал тогда, не настолько тревожил его память.

  – Так и положено, – ответила Галя.

  – Раз положено, буду так ходить!

  – Тебе уже не положено так ходить, потому что тебе дали одежду. И давай уже, хватит упорствовать, тебе всё равно придётся одеться.

  – Дашь нормальную одежду – оденусь, а нет – значит, так ходить буду.

  Алик был чрезвычайно доволен своей речью и твёрдо решил не надевать колючий комбинезон. Он хотел посмотреть, что же будет дальше. Будет ли Галя заставлять его одеться? Поднимет ли с пола шерстяной комбинезон, который он бросил?

  Галя подняла.

  – Надеюсь, мне не придётся звать подмогу? – сказала Галя и попыталась одеть его.

  – Зови! – крикнул Алик, и вновь вырвал у неё комбинезон и бросил его на пол.

  – А не боишься, что тебя опять накажут?

  – Не боюсь, – весьма гордо ответил Алик. – После того, что вы тут со мной сделали, наказать меня можно, лишь убив.

  – Тогда можешь успокоиться, никто тебя убивать не собирается. Только ты знай, с человеком такое можно сотворить, что смерть ему покажется лучше.

  – Хватит уже меня запугивать. Ты же не будешь меня пытать?

  Алик был уверен, что нет. И он злился на всех воспитателей этого лагеря, но только не на Галю. Алик видел в ней друга, и именно поэтому позволял в отношении неё некоторую бесцеремонность. Ему даже казалось, что ей это нравится.

  – Я должна отвести тебя в столовую и накормить. Если ты сейчас же не оденешься, мне придётся применить силу.

  Угрозы Гали не пустые слова, и Алик знал об этом. Но ему так не хотелось надевать этот ужасный шерстяной комбинезон, что он готов был ещё долго с ней спорить. Алик надеялся, что она сжалится над ним и даст другую одежду. Но, увы, этого не происходило. Алик уже начал думать, что она опять не может никак помощь ему, и не может дать нормальную одежду...

  Алик продолжал упорствовать, и через некоторое время Галя ушла. Но вскоре вернулась, а вместе с нею четверо здоровых сильных молодых мужчин. Двоя из них были одеты в футболку и шорты, остальные пришли без верхней одежды, только в шортах. Алик как увидел их, сразу же ужаснулся: они так были похожи на тех, которые помогали воспитательнице избивать его, придерживали за руки и ноги. Алик понял, что Галя специально позвала их, чтобы они помогли ей насильно одеть его. Он только боялся, что они будут бить его.

  Всё произошло именно так, как предполагал Алик: эти мужчины пришли помощь Гале. Она одевала его, а они просто смотрели на это. Алик боялся сопротивляться.

  Когда мужчины ушли, и они опять остались одни, Алик тут же принялся снимать с себя комбинезон. И Галя сказала ему, очень рассерженная и недовольная:

  – Если ты осмелишься это снять, я одену его в тебя и зашью так, что уже не сможешь вылезти. Думаю, теперь ты не сомневаешься, что я могу это сделать? Мне стоит окликнуть любого из служащих, и сразу же придёт подмога.

  Алик с испугом взглянул на Галю и больше не пытался снять комбинезон. Он боялся шевелиться и даже говорить что-либо.

  – А ну-ка подними молнию до конца, – велела ему Галя.

  Алик по-прежнему не хотел этого делать, но возразить не решился. Ему пришлось послушаться Галю.

  – Ну, вот и молодец, – сказала Галя, увидев, что он послушался её и сделал всё, как она велела. – А теперь пойдём ужинать.

   Глава 19. История Алика. Невкусный ужин

  Чтобы попасть в столовую они с Галей проделали долгий путь. Алик, как ни старался, дорогу запомнить не смог. Но вышли они с Галей не с той двери, с которой Алик впервые попал в свой номер. Галя повела его через свою комнату...вернее, Алик раньше считал, что средняя дверь в его номере ведёт в личную комнату Гали, а оказалось, это проход в некий коридор, и там есть ещё несколько дверей в отдельные комнаты. В одну из этих дверей они вошли и оказались в очередном коридоре. Алику всё напоминало лабиринт. В каждой комнате двери и все они ведут либо в тупик, либо в ещё один коридор с многочисленными дверями, ведущими непонятно куда. Самое странное и страшное в этом было то, что ни в какой из комнат, ни в каком коридоре Алик не видел света белого, окон нигде не было. Сам факт, что окон нигде нет, в том числе и в его 527 номере, Алика настораживал и пугал. И первое, что ему приходило в голову, это вопрос: «а хоть когда-либо за всё лето позволят ли они выйти на улицу?» Алик с ужасом думал, что нет; но верить в это не хотел. Несмотря на всё, что ему пришлось вытерпеть в этом лагере, Алик не хотел думать, что он здесь взаперти. Немного, самую ничтожную малость, он ещё чувствовал себя свободным.

  – Ты что! Опять эту гадость есть?! – возмущённо крикнул Алик, когда увидел, что на ужин ему опять дали прокисшую кашу. Именно ту, которую он уже ел на обед.

  – Не только, есть ещё и кефир с булкой.

  – Да вы все сдурели. Я не стану это опять есть.

  – Съешь, – уверенно возразила Галя.

  – Нее...или ты опять меня в угол поставишь? – спросил вдруг Алик, и с большим испугом ожидал ответа.

  – Нет, не поставлю. Но ты съешь всё, что тебе дали. К тому же, тебе дали не так-то уж много. Учти, что потом тебе придётся съесть гораздо больше! Помнишь, как на завтрак сегодня?

  – Это потому, что ты принесла много. Ты специально это сделала?

  Алику внезапно пришла мысль, что, возможно, это Галя специально сама наложила ему много каши, хотела помучить его, поиздеваться. И он хотел услышать ответ на этот вопрос. Алик очень боялся, что это окажется правдой. Сейчас Галя не казалась ему доброй и милой девушкой, которая на его стоне и пытается оградить его от суровых испытаний. Галя, наоборот, показалась Алику жестокой и коварной девушкой, которой нравится издеваться над ним и запугивать. Алик, действительно, начинал бояться её. А его недоверие по отношению к ней с каждой минутой всё возрастало.

  И всё же Алик чувствовал, что относится к Гале с некоторой теплотой и любовью. Он не мог и не хотел верить в то, что она способна предать его и специально издеваться. Ему хотелось думать, что другие воспитатели этого лагеря заставляют её так издеваться над ним. Алику очень хотелось иметь хоть одного друга в этом ужасном лагере пыток. И именно поэтому он готов был поверить всему, что бы она ни сказала; главное, чтобы это что-то было хорошее и не причиняло бы ему боль. Сейчас душевная боль от предательства показалась бы Алику гораздо сильнее, чем та физическая, которую ему пришлось испытать. Алик чувствовал себя больным и бессильным.

  – Я принесла всё, как мне дали. Что такое, Алик, ты мне не веришь?

  – Верю... – протянул Алик с грустным тихим голосом.

  – Ешь, давай! Остынет всё скоро.

  Алик сморщил брови и молчал. Он с грустью и отвращением смотрел на тарелку каши, но взять в руки ложку не решался. Он с ужасом представлял, что ему опять придётся съесть целую тарелку кислой каши.

  – У нас тут кашу готовят один раз на два дня, и на завтрак и на обед одну и ту же подают. Вчера и сегодня была овсяная каша, завтра, может, будет манная. Ну, тебя же на кухню определили, значит, всегда будешь первым знать, что и когда будут подавать. Будешь помогать готовить!

  Алику нравилось то, что его определили на кухню. Ему было интересно знать, как же готовят еду на такое большое количество людей?

  – Ты сказала, что мне дадут кефир с булкой. Где они?

  – Я тебе дам, перед сном. Если будешь себя хорошо вести и сейчас всё съешь. Я не хочу дополнительных проблем с тобой. Давай, не упрямься.

  Алик молчал, но есть не хотел. Однако он взял ложку и потихонечку начал помешивать им кашу. А Галя продолжала оказывать на него психологическое давление:

  – Обрати внимание, ни одна из твоих попыток сопротивляться здешним правилам, не увенчалась успехом.

  Алику пришлось съесть всё, что ему дали в столовой. А перед сном, как Галя и обещала, дала ему булку с кефиром. Ему показалось, что это самая вкусная еда, которую он ел за последние полторы сутки, включая и время пути до этого лагеря.

  Время 22:30. Алик открывает среднюю дверь в своей комнате и проходит в коридор. Он стучится в первую же дверь. Ему открывает один тяжеловесный мужчина в чёрном трико и белой футболке, и весьма грубым тоном спрашивает:

  – Чего надо?

  – А можно Галину Викторовну?

  – Она в соседней комнате.

  Мужчина сказал это, и тут же закрыл дверь. По вялому, уставшему выражению лица мужчины, Алик понял, что разбудил его своим стуком.

  Алик тут же подошел в соседнюю комнату и постучался. Он очень сожалел, что не узнал, в какой комнате спит Галя до того, как все легли спать.

  – Проходите! – крикнула Галя, когда услышала стук; Алик вошёл.– А ты что тут делаешь? Давно спать пора уже.

  – Почему ты ушла?

  – Спать ушла. Имею право! Тем более, мне не положено находиться возле тебя после десяти вечера, а тебе тут. Тебе завтра рано вставать. Знаешь об этом?

  – Во сколько рано? – поинтересовался Алик, хотя он не был удивлён тому, что ему рано вставать.

  – В пять утра ты уже должен быть в столовой.

  – Зачем так рано?

  – Так что давай, иди отсюда, – велела ему Галя, словно не слышала его последнего вопроса.

  – Ты мне постельное бельё забыла дать, – напомнил ей Алик. Он ведь пришёл к ней именно потому, что ему хотелось получить постельное бельё. Он не представлял себе сон, лёжа на грязной подушке и матраце с колючим одеялом.

  – Я всегда даю всё, что нужно и никогда ничего не забываю.

  – Но ты не дала...

  – Дала, – резко возразила Галя. – Я дала тебе подушку, одеяло и даже матрац. Так что иди, давай, не стой над душой тут.

  – А пододеяльник?

  – Нет у нас. А одеяла мытые, не подхватишь ничего. Так что иди, давай. Иди уже!

  Алик замер в недоумении. Он не знал, что делать дальше. Зная, что его гонят, он не хотел уходить. Алику было ужасно обидно, что он оказался в таком ужасном лагере, в котором над ним издеваются, бьют и даже постельное бельё не дают... Алик думал, может, ещё постоять и просить?

  – Ну, чего стоишь? – в нетерпении спрашивала Галя, желая поскорее его выгнать. По её выражению лица было видно, что она недовольна его визитом.

  Алик не знал, что говорить дальше. Он чувствовал себя неловко, и ему пришлось уйти.

  Когда Алик вошёл, Галя лежала, укрывшись невероятно толстым одеялом, у неё была видна лишь голова. Алику в какое-то мгновенье показалась, что Галя там не одна и с ней кто-то лежит рядом. Он никак не мог объяснить то, что такая худенькая девушка как Галя под одеялом кажется втрое толще, да и одеяло не могло быть настолько толстым и создавать такой необычный эффект.

  Всё время, пока Алик находился в комнате Гали, он не подходил к её кровати ближе, чем на три метра. Комната Гали была большая и просторная, и достаточно прохладная.

  Глава 20. История Алика. Дорога в столовую

  Прежде чем лечь спать, Алик, пользуясь тем, что никто его не видит, снял с себя шерстяной комбинезон. Но когда он уже лёг и укрылся одеялом, то понял: в комбинезоне, пусть и ужасно колючем, он чувствовал себя более комфортно. Одеяло оказалось куда более колючее, чем комбинезон. Алику пришлось опять одеться.

  В 4:30 зазвонил звонок. Алик сразу проснулся, он открыл глаза, взглянул на время на настенных часах и тут же уснул. А спустя ещё пять минут пришла Галя. Она стянула с него одеяло и сказала:

  – А ну живо вставай! Я не обязана сюсюкаться с тобой.

  – Ну, дай поспать... – пробурчал Алик уставшим писклявым голосом.

  – Ты смотри у меня, сейчас выпрыгнешь с кровати, если по-хорошему не хочешь, – сказала Галя, и ударила чем-то резиновым, очень напоминающим Алику мухобойку своей бабушки.

  – Ау! – закричал Алик, когда ему попала по больному месту. – За что же?

  – Вставай немедленно, и пошли. Тебе ещё кашу готовить. А мне поспать хочется.

  – Иди, спи.

  – Пошевеливайся,– сказала Галя и ещё больше сердилась на Алика. – Из-за тебя не могу спать. Вот отведу тебя нужному человеку и лягу спать.

  Алик встал, вытер лицо рукой, чтобы не выглядеть сонным, и спросил:

  – А умыться можно?

  – Пошли со мной.

  Галя долго вела его в столовую, почти 25 минут. Он уже потихонечку начал запоминать дорогу. Хотя Алик вначале думал, что Галя ведёт его умываться.

  Когда Алик увидел уже знакомый ему коридор, ведущий в столовую, он недовольный сказал:

  – А как же умыться? Я хотел бы умыться.

  – Если разрешат, умоешься. А ко мне не приставай больше, – ответила Галя. К тому времени они подошли к входной двери столовой. Алик удивился тому, что там никого нет. А он-то поначалу подумал, что так рано его ведут есть опять какую-нибудь гадость. Он успокоился, когда понял, что есть ему ещё рано, и в столовой он будет делать что-то другое.

  – Вот он, принимайте скорее! – обратилась Галя к единственному человеку, который был в столовой в столь раннее время. Это была незнакомая Алику воспитательница лет сорока, в белой одежде и в шапочке повара. Алик сразу догадался, что она готовит всем еду, а ему, похоже, придётся ей помогать. Но Алик не возражал этому, он, наоборот, с нетерпеньем ждал, когда же придёт этот момент. Он очень хотел увидеть и узнать, как же в этом лагере готовят еду на столь огромное количество людей?

  – Привет, Галенька. Вы как раз вовремя. Как зовут малого?

  – Это Алик!

  – Ну, хорошо Алик, – сказала воспитательница, глядя на него. – Я Анастасия Петровна. Будешь мне помогать?

  – Да-да, конечно буду, – ответил Алик, очень довольный.

  – Пойду я тогда! Разбирайтесь дальше сами, – сказала Галя, уставшим сонным голосом.

  Алик напротив, был уже бодрым и весёлым. Он даже удивлялся, как Галя может хотеть спать после того, так они проделали такой длинный путь до столовой.

  – Иди, Галенька, поспи, – сказала ей воспитательница нежным заботливым голосом. Галя тут же ушла.

  – Анастасия Петровна, а можно спросить Вас? – обратился Алик воспитательнице сразу же, как только они остались вдвоём в огромной столовой.

  – Конечно, спроси.

  – А вы мне покажите, как вы готовите?

  – Ну, если тебе очень интересно, могу и показать. А вообще, тебя пригласили сюда помогать ребятам мыть посуду.

  – Очень-очень интересно, – тут же ответил Алик. – А сколько людей всего моет посуду?

  – Много.

  – А сколько именно? – настоятельно спрашивал Алик, не сдерживая своё любопытство.

  – Увидишь!

  Анастасия Петровна повела его в отдельную комнату в столовой, Алик сразу понял, что это кухня. Алик очень удивился, увидев там огромные стальные бочки...он сразу подумал, что где-то уже видел такие. Алик вспомнил, что похожие бочки есть у его бабушки в огороде. Она в них держит воду и поливает свой недозревший урожай в засушливые дни.

  – Ну как тебе Галя? Не обижает тебя? – спросила его воспитательница, когда они как раз проходили в кухню.

  Алик сразу не ответил, он думал. Она ведь обижала его, но он побаивался жаловаться. А то мало ли, об этом может узнать сама Галя и тогда ему не поздоровится. Алик решил соврать:

  – Да, не обижает. А почему вы так спросили? Должна, что ли обижать?

  – Нет, наоборот не должна. Просто на неё все жалуются и говорят всякое.

  – А-а-а...нет, она добрая, – сказал Алик, ещё более убедительно и потом поинтересовался: – А вот эти бочки для чего тут стоят?

  – Это как раз то, что ты хотел увидеть. В них мы и готовим еду. А вернее сказать, я готовлю.

  – Вы совершенно одна готовите?

  – Ну, почти да. Хотя зёрна принести и другие ингредиенты всегда помогают ребята.

  – Ого, какие большие, – удивлялся Алик и подошёл поближе к одному из бочек и принялся разглядывать её размеры.

  – Да-да, не маленькие. Ты смотри, не трогай. Обожжёшь себе руки.

  -А...не буду. Они уже кипят?

  – Ещё нет пока. Это я заранее говорю, а то мало ли, захочешь потрогать. Хотя вон там, последняя всегда горячая, – она указала рукой на бочку, которая находилась в самом левом углу кухни, – в ней кипятят чай и часто подогревают, даже ночью. И вообще в этих бочках всё очень долго остывает.

  – А вы и кашу в них готовите?

  – Да, конечно.

  – А не трудно ли мешать? И как потом её разливать в кастрюли?

  – Мешаем не рукой, а специальным электрическим прибором. А чтобы разлить по кастрюлям пользуемся отверстием на дне бочки: это как огромный самовар, только горлышко для разлива широкое.

  – Я, кажется, вижу... – довольный сказал Алик. Как раз в этот момент он пригнулся и увидел то, то чём говорила Анастасия Петровна.

  – А те, что в углу стоят, немножечко другие. В них только жидкость кипятят. Таких у нас три. Одна бочка для чая, другая для кофе или какао, а третья обычно под кисель идёт.

  – Здорово! Это так интересно, – сказал удивлённый Алик. Ему нравилось находиться на кухне и смотреть, где что находиться.

  – А теперь давай, пошли отсюда, и я тебе покажу, что ты должен будешь сделать.

  Глава 21. История Алика. Мытьё посуды

  Воспитательница повела его в соседнюю комнату. Алик, как только вошёл, сразу поразился количеству грязной посуды, лежащей на специальных огромных круглых ваннах. В комнате ванн было около двадцати штук, Алик не сразу посчитал их количество, почти рядом каждой кто-то сидел и тёр посуду щёточкой. Алик понял, что скоро и ему предстоит это делать...