Текст книги "Личный мир (СИ)"

Автор книги: Моник Ти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

  – Не положено, пока время не придёт, – объяснила Галя.

  – Когда придёт? Ты что издеваешься?

  – Когда съешь кашу! Кстати, думаю, она уже остыла. Пойду, гляну.

  Галя тут же встала со стула и направилась к столу. Когда она вернулась, в руках у неё была миска с кашей. Галя села рядом, взяла одну полную столовую ложку каши, да ещё и с горочкой, поднесла ему в рот и сказала:

  – Давай, открывай рот.

  Алик понюхал, и с отвращением повернул голову в сторону. Галя же опять поднесла ложку с кашей к его рту со словами:

  – Давай-давай, бери в рот и глотай! Всё равно никуда от этого не денешься!

  Алика пробрала дрожь от этих слов Гали, и он всё же открыл рот. Он некоторое время не мог проглотить то, что у него во рту, так и стоял с полным ртом кашей. А Галя его торопила:

  – Ну и чего стоишь? Глотай поскорее, легче будет.

  Алик, наконец-то, проглотил кашу. И сказал:

  – Не торопи. И не надо столько давать сразу. Ещё же разжевать надо.

  – Жевать? Нет! Это же каша, её не жуют. Глотай и всё.

  – Не могу...

  Галя опять взяла в ложку кашу с горочкой и поднесла ему ко рту:

  – А ну давай, – сказала она тут же.

  Алик сморщил нос и открыл рот. Проглотив ещё пару таких ложек, он сказал:

  – Не, всё, хватит!

  Алик уже чувствовал, что его начинает тошнить. Галя же будто не слышала его, вновь и вновь подносила ему в рот ложку с кашей. Алик ещё некоторое время открывал рот и проглатывал кашу, а потом настал момент, когда не смог.

  – Я сейчас вырву! – сказал он, прикрывая рот рукой и отворачиваясь в сторону.

  – Даже не думай! Я не буду убирать твою блевотину

  – Дай мне что-нибудь. Я не смогу сдержаться, – объяснил Алик. Тогда Галя зашла в одну из тех комнат, в которую Алик так хотел зайти, и принесла ему тазик.

  – Держи! – сказала она ему, протягивая голубой огромный тазик для белья. Алик тут же жадно схватил её и начал сплёвывать всё, что не проглотил, а затем у него началась сильная рвота.

   Глава 13. История Алика. Обед в одиночестве

  – Ну и зачем так стараешься всё выплюнуть? Всё равно же съесть придётся!

  – Ну не это же! – сказал Алик, глядя на тазик и всё, что он наплевал.

  – И это тоже! – со смехом сказала Галя.

  – Я это есть не буду, – предупредил Алик, с отвращением глядя на содержимое этого тазика.

  – Да ладно, успокойся! Я шучу, – сказала она потом.

  – От вас чего угодно можно ожидать.

  – Ну, насчёт этого-то...бывает у нас и такое, – призналась Галя, сделав грустное выражение лица: – Сначала дают вырвать, а затем заставляют есть всё это. Есть у нас такие воспитатели, которые хотят поиздеваться. Им просто делать нечего, вот они и развлекаются, мучая своих подопечных. Между прочим, за это им ничего не будет.

  – Но это несправедливо, их вообще должны увольнять.

  – Должны, но не делают. Это такое место, где сплошь одна несправедливость. Тут воспитателям дают задание заставить подопечного слушаться, например, съесть что-то или сделать что-то, а как именно воспитатель должен это сделать не оговаривается. Главное, чтобы подопечный не умер и чтобы все его части тела были бы на месте. Так что выводы делай сам.

  – То есть, получается, ты можешь как угодно меня мучить, лишь бы я съел эту поганую кашу, и потом тебя похвалят за это? – возмущённо спросил Алик.

  – Ну, да. Типа того, – ответила Галя.

  – И ты решила так вот заставить меня съесть кашу, заставляя стоять в углу?

  – Вообще-то нет.

  Алик начал путаться во всём. Он теперь не понимал, враг она ему или наоборот, покровитель. Галя всё так рассказывала, что ему становилось страшно. Но деваться Алику некуда. Он может лишь общаться с ней и узнавать всё больше и больше информации об этом лагере.

  Алик стоял, и ему казалось временами, что он не живёт, а спит. Ведь таких лагерей не бывает, где мучают и пытают.

  – Ну а как тогда? – спросил Алик, не понимая ответов Гали.

  – Иногда старшие воспитатели сами говорят, какие меры наказаний нужно принимать в отношении подопечного. А младшие не могут не подчиняться.

  – И ты можешь мучить меня как-то дополнительно? – спросил Алик, и со страхом ожидал ответа. Галя улыбнулась и сказала:

  – Могу!

  Выражение лица её было довольное и радостное. Она явно гордилась тем, что смело может сказать это. Алик же взгрустнул и спросил:

  – Но ты же ведь не будешь?

  Галя помолчала некоторое время, и это даже немного напугало Алика. Он очень боялся, что она скажет «буду».

  – Нет, если не обидишь меня.

  – Не обижу, – уверенно ответил Алик и улыбнулся.

  – И слушаться будешь?

  – Если смогу.

  – Съешь кашу и не упорствуй.

  Галя вновь принесла тарелку с кашей, но на этот раз она не стала сама кормить его с ложечки. Вместо этого она протянула ему миску с кашей и сказала:

  – Держи, ешь сам.

  Алик улыбнулся.

  – Спасибо.

  Сейчас Алик чувствовал её доброту и был очень долен тем, что она дала ему возможность съесть эту кашу самому.

  Галя ушла, а таз отодвинула в сторону, сказав:

  – Больше не дам, остальное съешь.

  Алик остался один. Опять слушал тиканье часов и ждал заветного момента: прихода Гали и его освобождение. Алик ел кашу очень медленно и с большим трудом. Мало того, что она была прокисшей, но ещё и с комочками. Было видно, что она лежала долго наложенной в миску или прямо в кастрюле без крышки и высохла. Алик старался есть.

  Прошло ещё час, а Алик не съел даже половины всей каши. Проглотить каждую следующую ложку ему было всё труднее и труднее.

  Наконец, прошло полтора часа с того момента, как Галя ушла, оставив ему миску с кашей. Она пришла ровно во столько, во сколько должна была. Алик удивился этому, но порадоваться не мог: он не съел кашу.

  – Ох, как! – сказала Галя, взглянув на миску: – А ты неплохо справлялся, пока меня не было.

  – Я не смог, – сказал Алик, тяжело вздохнув и опустив голову.

  – Давай докормлю, – сказала она тут же и взяла у него миску.

  – Не могу, не надо. Ну, пожалуйста, ну выбросим её.

  – Нет уж! Ешь, давай! – вскрикнула она. И, взяв полную ложку каши, велела открыть рот. Ещё две ложки Алик проглотил, но когда пришло время третьего, отказался.

  – Нет! – сказал он. – Не давай мне больше, – и закрыл рот.

  – Ну, как хочешь, – сказала Галя и опять отдала ему миску с остатками каши. – Когда закончишь обед, позовёшь меня.

  Галя начала уходить.

  – Ну! – крикнул Алик, а Галя ответила:

  – Надеюсь, к тому моменту мне не придётся нести тебе ужин.

  И Галя тут же ушла.

  В следующую же минуту Алик начал кричать и звать Галю. Галя в ответ ему тоже кричала:

  – Чего тебе опять! Только села.

  Она явно больше не хотела идти к нему. Но её раздражал его крик.

  – Пойди сюда.

  – Замолчи!

  – Ну, Галя! – продолжал он.

  Минут десять Алик кричал, а потом понял, что это бесполезно: она не хочет идти к нему. Следующую попытку позвать её он сделал только тогда, когда доел кашу. Он всё-таки приложил все свои усилия, чтобы сделать это.

   Глава 14. История Алика. Шерстяной комбинезон

  – Галя, иди же сюда! Я съел уже всё, – сказал он в отчаянии. Алик к тому времени уже устал звать Галю, она не шла. Алик начал бояться, что она ушла куда-то и не скоро придёт. Ведь он не был ещё в её комнате и не знает, есть ли оттуда выход на улицу... Впрочем, Алик не сомневался, что есть. Ведь она принесла ему кашу, а сварила его явно не в своей комнате.

  Галя пришла только через час. Алик чувствовал, что ноги его уже не держат, и он падает...самое ужасное было то, что ему некуда было падать: не было места.

  – Давай, вылезай! – сказала Галя, запустив нехитрый механизм под его ногами на подъём. Но Алик не мог вылезти, у него не было сил.

  – Ну, чего медлишь? – спросила она недовольная.

  – Не могу, – сказал он с грустью. – Я подожду, пока ты совсем поднимешь. И он ждал. Пол восстанавливался в прежнее положение довольно-таки медленно. И только когда две ямы под его ногами превратились в выступы на полу, он осторожно решился сделать шаг в сторону, где стояла Галя. Алик сразу же чуть не упал, потому что ему было очень больно идти и к тому же, он споткнулся.

  – Осторожнее! – сказала тут же Галя. – Куда спешишь?

  – Нет, я не спешу.

  – Я говорила тебе, что у вас сегодня нет обеда?

  – Нет, – сказал Алик.

  – Вы новенькие потому что, и завтракали поздно. Скоро ужин.

  – Ясно...но я не хочу ужинать тоже, – заранее сказал Алик.

  – Тебе придётся. Надеюсь, обойдёмся без фокусов?

  Алику очень не понравились слова Гали, и он не хотел отвечать.

  – А когда ты мне штаны дашь? – спросил Алик, стараясь забыть о предстоящем ужине. Он не хотел разговаривать с ней о еде. Его тошнило даже от воспоминаний от сегодняшнего завтрака.

  – Дам, дам, не беспокойся ты так, без штанов не останешься. Пошли со мной, я тебе дам, – сказала Галя, и повела его в сторону одной из тех трёх дверей внутри комнаты. Алик был доволен, он очень хотел узнать, что же кроется за этими дверями. Он сразу понял, что повела она его не в свою комнату.

  Они подошли к правой крайней двери и вошли внутрь комнаты. Это явно была кладовка, в ней не было ни одного окна, ни стола, ни стульев, зато кругом были многочисленные полки. Все полки были забиты разнообразными вещами: то постельным бельём, одеялами и подушками, то разнообразными средствами для мытья, были там и кухонные принадлежности. Алик сразу всего и разглядеть не мог, на это требовалось время. Атмосфера царила мрачная, впрочем, как и во всех комнатах этого лагеря.

  Алик, как вошёл, сразу последовал за Галей. Он боялся отходить от неё: «а то мало ли, будет ругаться, – думал он – или того хуже, решит, что я украл что-либо». Так, разнообразные нехорошие мысли лезли в голову Алика и тревожили его.

  Галя подошла к одной из полок и сказала:

  – Принеси стремянку, она у входа.

  Алику пришлось отойти от Гали и принести ей стремянку. Она оказалась тяжёлая, и пока Алик нёс её, чуть не упал. Галя достала одеяло и подушку из самой верхней полки и дала Алику:

  – На, держи, – сказала она и пошла в другой угол кладовки, взяв с собой стремянку.

  – А можно я отнесу это в другую комнату? – спросил Алик. Он не хотел вместе с подушкой и одеялом следовать за ней. И, к тому же, одеяло оказалось ужасно колючим, Алику было неприятно прикасаться к нему.

  – Конечно, неси! Это тебе. Сейчас принесу и одежду.

  Алик быстро отнёс всё в комнату и положил на единственную кроватку в своей комнате, и быстро вернулся к Гале. Она ещё даже не успела поставить стремянку туда, куда хотела.

  – О, как ты быстро! Отлично, последи, чтобы я не упала, – сказала Галя, она немного боялась, потому что стремянка казалась ненадежной, и пол был неровный; Галя тряслась, стоя на стремянке. – Подержи стремянку.

  Алик сделал всё, как велела Галя, и этим успокаивал её. Вскоре, недолго покопавшись на самой верхней полке, она достала и дала ему нечто большое и шерстяное. Алик вначале даже не понял, что это. Оказалось, одежда типа комбинезона, из натуральной шерсти.

  – Что это? – спросил он тут же, удивлёнными глазами глядя на вещь, и рассматривая её со всех сторон. – Ужасно колючая.

  – Это тебе. Наденешь её.

  – Ни за что! – сказал он и засунул в одну из нижних полок. – Дай что-нибудь другое. Нормальное.

  – Оденешь, я сказала. Ты же из домашних, вот тебе и элитная одежда.

  – Что за ерунда?! – возмущался Алик, совсем не понимая её слов.

  – А то, что шерстяная одежда тёплая. Дают тебе её, потому что ты не живёшь тут, а приехал на время. За тобой должен быть лучший уход, ты не должен замерзать и болеть, иначе у руководителя этого лагеря могут быть неприятности.

  – Да у вас точно будут неприятности, если я расскажу, как вы издевались надо мной! – сказал Алик уверенно, и довольный своей угрозой.

  – Не расскажешь. Если попытаешься, ты потом горько пожалеешь об этом. И вообще, тебя тут так обработают, что хвалить заставят этот лагерь. И родителям говорить будешь, что тебе здесь понравилось, что это лучший лагерь из всех.

  – Что значит «обработают»? – с испугом спросил Алик.

  – Увидишь! Даже не вздумай говорить кому-либо то, что ты только что сказал мне. Тебя за это и не так накажут.

  Они вышли из кладовки, и Галя тут же заперла её.

  ...

  Идий положил тетрадь со своим произведением, оглядел и глянул на часы. Идий ужаснулся, когда узнал, сколько часов по времени он уже пишет. Было уже одиннадцать часов вечера, а начал он это делать сразу же после школы, около четырёх часов вечера. А ведь он даже не поел...

  Идий всё же ещё захотел немного пописать, но уже о своей жизни и чувствах. Он поставил три точки посередине новой строки, отделив свой роман от биографии, и продолжил писать.

  Глава 15. Про меня

  Сегодня я опять начал писать. И это для меня прекрасный день, потому что долгое время я не делал этого. А знаете, почему? Это родители мои виноваты. Они начали придумывать всякую ерунду обо мне, просто ужасные вещи. Мама решила, что я с ума схожу, и захотела отвести меня к психологу.

  Знаю, что бы вы мне сейчас сказали: к психологу ходят не только сумасшедшие. Но видели бы вы то, как мама смотрела на меня! И в каком состоянии она принимала такое решение, и вы бы убедились, что я не просто так это говорю. Отец тоже сказал, что она считает меня не вполне здоровым. А мама так думает, потому, что я люблю часто запираться в комнате один, и она знает, чем я тут занимаюсь. Но я же не совершаю ничего преступного и не понимаю, причём тут сумасшествие?! Ей, почему-то, кажется, что подросток, запирающийся у себя в комнате должен заниматься чем угодно, но только не писать по многу часов подряд...

  Мне кажется, моя мама подглядывает в дверную щель и видит, чем я тут занимаюсь. Я ведь сказал, что она знает, но не подумал, откуда ей это известно? Но явно не потому, что бабушка подарила мне дневник. Хотя, если подумать, я мог сам ей сказать, что много пишу...

  Не хочу сейчас думать об этом, это не имеет значение. Я уверен, что если я смотрел бы порнофильмы, запершись у себя в комнате, и мама знала бы об этом, она не считала бы меня сексуальным маньяком. И мне обидно, что она считает меня сумасшедшим потому, что я пишу. Лучше бы она думала, что я писатель...хотя, наверное, меня вряд ли можно назвать писателем. Это было бы слишком хорошо быть настоящим писателем, особенно для меня. И мне кажется, что это большая наглость с моей стороны признаваться в том, что я хочу быть писателем и чувствовать себя им. Хочу, чтобы ко мне относились как к писателю, и любили бы мои произведения. Я же ведь уже давно отказался от этой мечты..., было бы ужасно захотеть этого вновь и понять, что зря. Я просто должен знать своё место...Но я всё же очень-очень хочу, чтобы кто-нибудь прочёл моё произведение и не посмеялся надо мной.

  Знаете, мне так обидно бывает, когда я представляю, что кто-то читает моё произведение и смеётся, но смеётся он не потому, что смешно написано, а смеётся надо мной. И не важно, что может рассмешить того человека, больно оттого, что он смеётся именно надо мной. А причина может быть или недостаточная грамотность или же просто то, о чём я осмеливаюсь писать. Я всю жизнь боролся со своей неграмотностью, столько книг прочёл, но всё это кажется бесполезным. Некоторых вещей я не знаю и не могу знать. И не знаю потому, что не могу понять. А ведь кому-то эти знания даются от рождения, ну, или почти так... неправильно выразился, даются интуитивно, просто благодаря знанию самого языка.

  Вот думаю я, а что если бы мои произведения были написаны безупречно грамотно, надо мною так же смеялись бы немногочисленные мои читатели? Это такой ужасный вопрос...мне кажется, что я знаю на него ответ. И он утвердительный. Я просто такой человек, над кем все насмехаются...

  Я не могу сказать точно, когда я давал кому-либо читать мои ещё детские рассказы. Но, почему-то, в памяти сохранилась только боль и пустота...я знаю точно: тот, кто почитал, заметил только мои ошибки, а то, о чём я писал – нет. Посмеялся надо мной. С тех пор я и не писал много-много лет. А я ведь начал писать, когда учился во втором классе; я помню, как написал свой первый рассказ и был необыкновенно счастлив и горд им. И вот думаю сейчас, как всё могло бы быть прекрасно, если бы его никто не прочёт, если бы я не показал его никому. Быть может, я с тех самых пор и по сегодня продолжал бы писать; и вместо того, чтобы проводить вечера в бесполезном раздумье, писал бы. Мне кажется, это было бы лучше.

  Я не чувствую себя одиноким и несчастным человеком, когда пишу. И я бываю счастлив временами только оттого, что пишу. Даже без любви, без Анжелы... и я знаю, что без Анжелы я проживу, но без творчества – нет. Я просто с ума сойду...

  Глава 16. Приглашение Анжелы

  Спустя три дня.

  Идий сидит в своей комнате взаперти. Он не хочет писать, но не прочь поразмышлять... и не только об Анжеле. Он также думал о своём новом произведении, сочинял его продолжение. Идий был расстроен и сердился на Анжелу, и поэтому не мог сосредоточиться и заставить себя вновь записать. Он думал, как же дальше ему поступить?

  Временами Идия охватывало такое желание, которого даже он сам боялся. Оно было преступное, опасное, жестокое...но оно не покидало его. Возвращалось вновь и вновь. Идий хотел похитить Анжелу.

  В мечтах своих и фантазиях Идий уже давно был с Анжелой, и они любили друг друга. Иногда он представлял, что это происходит по взаимному желанию, иногда – по его принуждению. Второй вариант казался Идию более правдоподобным, и, поэтому, он чаще представлял, что она с ним против воли. Это нравилось Идию и возбуждало его даже больше, чем когда в его мыслях это происходит по обоюдному согласию.

  ...

  Последний учебный день до начала каникул. Многие уже покинули класс, потому что прослушали последний урок. Для многих наступил долгожданный момент. Анжела, почему-то, задерживалась в классе. Идий подумал, что она, видимо, собирается поговорить с учительницей, поэтому и не спешит покинуть класс. Идий стоял в коридоре и ждал, пока Анжела выйдет. Он копался в своём портфеле, делал вид, что занят. Идий не хотел, чтобы Анжела вышла и, увидев его, подумала, что он ждёт её. Он и сегодня собирался проследить за ней.

  Идий вышел из школы сразу же после Анжелы и последовал за ней. Анжела не обращала внимания на него, и Идию казалось, что она не замечает, как он следит за ней.

  Анжела почти сразу, как вышла на улицу, встретила подругу, и они завели разговор:

  – Привет, Анжел.

  – Привет.

  – А ты сейчас куда?

  Анжела немного задумалась, словно принимала решение куда пойти и сказала:

  – Думаю, что домой. И Стефан, наверное, заждался уже.

  – А...ну давай тогда! Привет передавай от меня! Я, может, ещё сегодня загляну к вам, принесу должок, – сказала подруга с заигрывающей улыбкой.

  – Давай лучше ты после каникул отдашь?

  – Да? А что такое?

  – Вряд ли мы будем дома весь день, – сказала Анжела и явно не хотела, чтобы подруга приходила к ней. Идий слышал это и злился. Его раздражало то, что сейчас она пойдёт домой и там будет тот парень, которым она встретилась на вокзале. Идий только сегодня узнал, что он живёт вместе с Анжелой и её родителями. Идий так решил, потому что Стефан никак не может быть сейчас у неё дома, если не живёт вместе с ними, ведь ещё только-только закончился обед. Родители Анжелы на работе...

  – Не беспокойся, созвонимся! – ответила настойчивая подруга Анжелы и тут же побежала, увидев на остановке знакомый силуэт. Это был её младший брат, который тоже учился в этой школе и ждал сестру, чтобы вернуться домой. Их сегодня отпустили в одно и то же время.

  Анжела не спеша направилась домой. Идий шёл за ней. Теперь он знал, где она живёт, и заранее мог предположить, какой у неё будет следующий шаг, куда она завернёт...

  Идий, после того, как узнал, что дома Анжелу ждёт Стефан, захотел вдруг показаться ей на глаза. Ему даже всё равно было, что она догадается о его слежке. Он решил поговорить с Анжелой.

  Когда они оказались на расстоянии около десяти метров друг от друга, Идий внезапно побежал, окликая её, и быстро догнал:

  – Анжела! Погоди немного.

  Анжела обернулась, и, увидев, что её зовёт Идий, недовольно сказала:

  – А, это ты.

  – Да я.

  – Ты куда сейчас?

  – Домой, конечно же. Не гулять же с этим грузом, – сказала она, указывая на свой портфель.

  – А хочешь, помогу понести? – предложил тут же Идий, воспользовавшись моментом.

  – Давай, – весьма довольная, Анжела приняла его предложение и тут же отдала портфель, со словами: – Почаще бы кто-нибудь носил мне портфель...

  – А хочешь, каждый день после школы носить буду?

  – Ну, уж нет! Чтоб потом смеялись надо мной и говорили, что у нас отношения?

  – Ну, а что в этом такого? Пусть говорят, кому нравится.

  – Итак уже говорят, по твоей милости, – недовольная и несколько обиженная сказала Анжела.

  – Это по моей-то милости?! А кто из нас попугай, который не может мимо человека пройти, не повторив услышанное? – рассерженно сказал Идий, уже чувствуя, как между ними вновь нарастает конфликт.

  – Хватит нести чепуху. Я ещё в своём уме, чтобы рассказывать о таком...

  – Тогда объясни, каким же макаром весь класс узнал о том, что я признался тебе в любви?

  – Ты разболтал потому что, – сказала Анжела.

  – Да, да! Это же я хочу больше всех, чтоб о нас судачили.

  Они некоторое время помолчали, так как Анжела не спешила отвечать на его последнее недовольное и обиженное высказывание. Потом всё-таки захотела сказать:

  – Может, кто подслушал.

  – Может, – согласился Идий.

  Они ещё некоторое время помолчали. Идий больше не хотел разговаривать с ней на эту тему, боялся ещё больше с ней разругаться. Он думал, как же заставить её пойти с ним...

  – Чуть не забыл тебе сказать, я как вышел из школы, встретил Лену. Она сказала, что нашла твою записную книжку...

  – Какую ещё книжку? – спросила Анжела.

  – Ну, помнишь, ты в прошлом месяце теряла... весь класс на ногу поставила.

  – А! Ты про ту-то... – вспомнила она и тут же добавила: – так её я уже давно нашла. Она явно чего-то путает.

  Идий, как услышал последние слова Анжелы, испугался. Ведь он частично сочинил эту историю с записной книжкой: Лена ничего не говорила. Однако Идий знал, что когда-то давно Анжела теряла записную книжку, и он решил обмануть её, воспользовавшись этим случаем. Идий боялся, что она сейчас начнёт его в чём-то подозревать и обвинять в обмане. К частью, этого не произошло.

  – Ну, не знаю тогда, – сказал Идий, стараясь не выдавать своего страха разоблачения. – Просто Лена спросила меня, знаю ли я, где ты живёшь?

  – А ты знаешь? – тут же спросила Анжела. Её очень интересовал ответ на этот вопрос.

  – Нет, но я сказал, что смогу найти тебя. Ведь видел недавно и знал, в какую сторону ты пошла.

  – Ну и, что было дальше?– торопила она его.

  – Она просила найти тебя и сказать, чтобы ты заглянула к ней. По возможности, сегодня.

  – Нет, я не пойду к ней.

  – Почему? – спросил Идий, уже чувствуя, что его планы рушатся и ему не удастся выполнить свой чудовищный план. Впрочем, Идий не беспокоился, он был доволен уже тем, что сейчас идет рядом с Анжелой, и она не прогоняет его. Идию особенно бывало обидно тогда, когда она гнала его или убегала, словно он чем-то болен или ещё что-то в этом роде.

  – Даже если и захотела, не смогла бы! Я не знаю, где она живёт. Даже номер телефона её не знаю, – объяснила Анжела.

  – Я знаю, – довольный сказал Идий. – Хочешь, отведу тебя. Я могу проводить тебя прямо до дверей её дома.

  – Да я не хочу, у меня другие планы.

  – Ясно... – протянул Идий, расстроенный тем, что заветный момент был так близок, а Анжела всё испортила своим ответом...

  – А ты номер телефона дай, я ей сама позвоню – сказала Анжела.

  – Нет, номера не знаю... – соврал Идий. Он не знал номера телефоном других своих одноклассников, а вот с Леной был знаком достаточно близко. Она его даже на день рождение к себе приглашала.

  – Ты же сказал, что знаешь.

  – Я знаю, где она живёт, а номер телефона не знаю.

  – Врёшь, – сказала тут же Анжела, весьма уверенная в своей правоте. – Вы же дружите почти с детства.

  – Нет, – ответил Идий, но услышав то, что Анжела сказала потом, понял, что возражает не на то её утверждение; он быстро объяснил: – Вернее, мы дружим, но номера её не знаю. У них нет домашнего. Пару лет назад отказались. А сим-карты она почти каждый месяц меняет.

  – Но а последний номер знаешь? – спросила тогда Анжела.

  – Знаю, есть у меня.

  – Ну, тогда дай мне его.

  – Не могу, я по памяти не знаю. Пошли ко мне. Я дам тебе, – сказал Идий. У него тут же по всему телу побежали мурашки: он представил, что она у него в квартире, и они абсолютно одни...

  – Нет уж. Давай я тебе номер свой дам, ты позвонишь.

  – Хорошо, давай, – согласился Идий и с большой радостью достал свой телефон, чтобы записать её номер.

  Анжела начала диктовать свой номер телефона, а Идий старался успеть за ней.

  – А ты разве в телефонную книгу мобильника не записываешь номера?

  – Её номер в память сим-карты записал, не так давно купил себе новую.

  – А...

  Идий был очень доволен собой, особенно искусством лгать. У него это сегодня получалось как никогда хорошо и правдоподобно. И идея с сим-картой пришла ему на ум как раз вовремя.

  – Тебе позвонить и продиктовать её номер? – спросил Идий.

  – Да, или, если тебе не сложно, сходи к ней сам и забери дневник. Отдашь как-нибудь.

  – И могу принести потом прямо к тебе домой? – Идий вздрогнул, он так хотел, чтобы она сказала да...

  – Да, – ответила она. – Сделаешь?

  – Да-да, конечно! – обрадовался Идий, ведь ещё пару минут назад даже мечтать не мог о том, что она пригласит его к себе домой; теперь ему оставалось лишь добиться того, чтобы она сказала ему свой домашний Адрес. – Только позволь, я провожу тебя до дома. А-то я не знаю, где ты живёшь.

  – Проводи, – не возражала она.

  Путь их был недолгий. Оказалось, Анжела живёт не очень далеко от школы. А в тот день, когда Идий следил за ней, он не успел это понять. Ведь Анжела в тот день вначале направилась на вокзал, и потом только домой.

  Анжела не позволила ему подняться до квартиры, сказав:

  – Не ходи дальше.

  Идий попросился к ней потому, что хотел посмотреть на квартиру изнутри. И он хотел познакомиться с тем парнем, Стефаном. Идий был уверен, что он там, у неё и ждёт её возвращения. Идий вспоминал об этом, и доходил до состояния ярости, хотел что-нибудь сделать, чтобы зайти к ней...

  – Почему не хочешь, чтобы я поднялся? – спросил Идий, старясь скрыть своё волнение и раздражение.

  – Не стоит, я не одна сегодня, – сказала Анжела.

  – Родители дома? Думаю, они будут не против познакомиться со мной, – сказал Идий специально для того, чтобы она ничего не заподозрила о его осведомлённости.

  – Да, но давай в другой раз – согласилась Анжела, – приходи завтра в любое время, только не слишком поздно. Я буду весь день дома. Код двери знаешь, квартира 15.

  Всё это Анжела говорила в спешке, словно боялась, что Идий задаст ей ещё какой-либо вопрос. Глаза её бегали из стороны в сторону, она смотрела то на Идия, но на дверь или асфальт. Она не хотела дать ему возможность говорить. И она, действительно, боялась, что он начнёт её расспрашивать о Стефане. Анжеле этого очень не хотелось.

  Как только Анжела высказала всё, что хотела, она тут же закрыла дверь, прямо перед носом Идия. Для него это было чрезвычайно обидно, особенно учитывая то, что эту дверь он запросто смог бы открыть сам и войти, ведь она сказала код. А сама вела себя так, словно он не может войти сам...

  Идий не хотел войти и подняться за ней, он решил подождать до завтра. То, что произошло сегодня, было великое счастье для Идия, ведь сама Анжела позвала его к себе домой, дала свой номер... Идий стал чувствовать, что удача следует за ним. И ему даже перестало казаться, что его скоро ждёт какое-то страшное наказание за какие-то грехи. А ведь ещё недавно его мучили подобные мысли.., он всю дорогу домой думал только об Анжеле.

  Глава 17. В гостях у Анжелы

  Несмотря на то, что расстались они с Анжелой не очень приятно, Идий вернулся домой в великолепном настроении. Но ему не хотелось ни писать, ни фантазировать ни о чём, кроме Анжелы. Идий не мог дождаться момента, когда же наступит завтра.

  Идий немного волновался: не знал, как же поступит при встрече с Анжелой? Ведь Лена не звала её к себе, и никакой записной книжки нет. Не выдаст ли он себя волнением? И если вдруг каким-либо образом Анжела встретится с Леной раньше, чем он пойдёт к ней, то ему не удастся придумать себе оправдание...

  Думая о том о сём, Идий не заметил, как наступила ночь. Заснуть он не мог довольно-таки долго, и даже проснулся в четыре утра от кошмарного сна. Но Идий вообще редко просыпается ночью, и этот случай был исключительный...

  Идию приснилось, как Анжела и Стефан целуются, они одни в спальне и собираются заняться любовью. А сам он стоит за дверью и наблюдает за ними через отверстие замочной скважины. Идий хочет остановить их, закричать, но у него не получается. Его рот словно окаменел, и он не может говорить.

  Идий просыпается от ужасного ощущения беспомощности. И он томится от этого...

  Даже после того, как Идий проснулся, он ещё некоторое время продолжал чувствовать это положение бессилия что-либо сделать. А он так хотел им помешать... Идию было тяжело оттого, что этот сон его, возможно, отчасти и правда. Он же ведь не знает, кем Анжеле приходится Стефан. А некоторые его одноклассники уже давно сказали, что они любовники. Но Идий не хотел в это верить. Он решил силой выбить у неё правду.

  Идий так и не смог уснуть после того, как проснулся от увиденного сна. Он был зол на Анжелу, словно всё, что он увидел во сне, свершилось и наяву.

  Уже часов в семь Идий хотел идти к Анжеле, но был уверен, что она будет недовольна столь раннему визиту. И только после того, как Идий представил, что уже находится у неё, он осознал, что ему нечего сказать насчёт записной книжки. Идий не мог сказать, что Лена обманула её или решила подшутить; он решил, что понесёт ему одну из записных книжек прежних жильцов их квартиры. Идий бережно хранил их (а также и письма), которые обнаружил в кладовке уже их квартиры, когда они только-только переехали. Идий тогда ещё не знал, зачем они ему могут пригодиться.

  До одиннадцати часов дня Идий копался в кладовке, искал подходящую записную книжку для Анжелы. Ему было очень интересно копаться в старых бумагах, читать чужие письма. Он только боялся, что среди хлама, которую он нашёл в кладовке внутри одного из коробок, окажутся вещи его матери, в том числе и письма и дневники. Именно поэтому Идий потратил немало времени, чтобы найти подходящую записную книжку, точно не мамину.