Текст книги "Смена полярности (ЛП)"

Автор книги: MizSphinx

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Но увольнение выглядит как признание вины. Будто бы Драко сделал что-то не так и теперь пытается искупить вину самопожертвованием. А он ведь не сделал ничего дурного. Ему просто не повезло привлечь внимание невероятно ревнивого сумасшедшего подростка.

«А если нет?»

Тоненький голосок заставил Гермиону замедлить шаг.

А если Драко действительно виноват? Если он действительно пытался искупить вину? Пусть он и сказал, что не гей и своими учениками не интересуется, но об отсутствии интереса именно к Герману он прямо не говорил. И всё ещё оставался нерешённым вопрос с тем поцелуем. С тем дурацким, мерзким поцелуем!

Шестерёнки в мозгу Гермионы завертелись ещё быстрее. Ей вдруг подумалось, что Драко сговорился с Германом, чтобы отравить её. Иначе как он догадался проверить флакон с Успокаивающим зельем? А, узнав правду, почему не пошёл прямо к профессору Макгонагалл и не сказал о своих подозрениях насчёт истинного виновника? Не для того ли, чтобы защитить Германа?

Быть может, не стоило идти к Драко. Быть может, стоило с самого начала пойти к профессору Макгонагалл и всё рассказать.

– Грейнджер?

Вздрогнув от неожиданности, Гермиона обернулась. Сама того не осознавая, она всё-таки умудрилась дойти туда, куда собиралась. Она как раз проходила мимо двери Драко, когда тот распахнул её, держа в руках коробку с книгами.

Драко поставил коробку на пол и подошёл к Гермионе.

– Грейнджер, что ты здесь делаешь? – осмотрев коридор, требовательно спросил он. А затем посмотрел на неё с беспокойством: – Разве ты не должна быть в постели?

– Тебе ли не знать, – с горечью ответила Гермиона, – это ведь из-за тебя я там оказалась.

Драко нахмурился.

– Что? Что это значит?

– Я не дура, Малфой, как бы тебе ни хотелось верить в это. Я знаю, что ты помог Герману отравить меня!

Лицо Драко исказилось от злости.

– Если я тебя отравил, тогда зачем тратил время и нёс тебя на руках в Больничное крыло, а, Грейнджер?

– Затем, что это – тщательно спланированный спектакль! – воскликнула Гермиона. – Кто решится обвинить тебя в моей смерти, если ты пытался меня спасти, верно? Нет, ты не хотел меня спасать. Это всё было лишь для того, чтобы защитить Германа!

– И зачем же я хотел защитить Германа? – убийственным тоном произнёс Драко.

– Затем… что ты его любишь! – взорвалась Гермиона, тяжёло и часто дыша. – Ты любишь этого негодяя! Я видела тот поцелуй! И пусть ты говорил, что не…

Закончить она не успела. Да и как тут успеть, когда Драко выбрал именно этот момент, чтобы прижать её к стене и поцеловать.

Гермиона тут же начала вырываться, но она всё ещё была слаба после отравления, да и Драко был гораздо сильнее. Она пыталась отвернуться, но он схватил её за подбородок и не позволил.

Драко был зол. Очень зол. Гермиона понимала это по силе, с которой он сжимал её запястье, и по напору, с которым целовал её. Гермиона попыталась укусить его, но он увернулся и снова поцеловал. Она пыталась оттолкнуть Драко свободной рукой, но он и этого не позволил: одной рукой обхватил обе её руки за запястья и поднял над её головой.

Но Гермиона Грейнджер была девушкой бойкой и не сдалась. Она извернулась, будто змея, которой только что отрубили хвост, и нерешительно попыталась ударить Драко коленом в пах. Драко спасли рефлексы игрока в квиддич: он вовремя увернулся и с яростью посмотрел на Гермиону. Она и подумать не могла, что он может быть настолько зол.

– Грейнджер, ты что, пыталась меня ударить?

– Да, – процедила та. – И сделаю это снова, насильник чёртов!

В глазах Драко что-то сверкнуло.

– Насильник? Неужели? Ещё одно твоё заблуждение насчёт меня. Быть может, пришло время оправдать твои ожидания.

Гермиона в ужасе посмотрела на него.

– Нет, ты не можешь так поступить.

Драко одарил её долгим злым взглядом и отстранился.

Гермиона потёрла ноющие запястья и коснулась горящих губ. В глубине души она жалела об упущенном поцелуе, но она была так зла тогда! Да и сейчас, собственно, тоже.

– Ты ведь любишь его? – с горечью произнесла Гермиона. Когда Драко не ответил, она продолжила: – Если нет, тогда почему ты не рассказал Макгонагалл, что это он меня отравил? Почему ты увольняешься? Это же очевидно, что ты пытаешься его защитить.

Драко невесело хохотнул. Смех получился хриплым и сухим, будто песок на пляже в жару.

– Что ж, думаю, ты будешь в шоке, когда я скажу, что уволился, чтобы защитить тебя.

Так и случилось. Гермиона округлила глаза от изумления, но быстро пришла в себя.

– И почему же? – скептически спросила она.

Драко посмотрел на неё и покачал головой.

– Потому что, несмотря на твою невыносимую слепоту, способность выводить меня из себя, как по команде, вечный идиотизм, дурацкие идеи, невероятную наивность, безжалостные и неправильные суждения обо мне, несмотря на эту дикую копну, которую ты зовёшь волосами, я люблю тебя, Грейнджер. – Их взгляды встретились: спокойный взгляд Драко и удивлённый – Гермионы. – И это правда. Хочешь – верь, хочешь – нет, но я тебя люблю.

А затем Драко развернулся, зашёл к себе в комнату и захлопнул дверь.

========== Глава пятнадцатая ==========

Гермиона с открытым ртом стояла в коридоре и не могла поверить, что не ослышалась. Быть не могло, что Малфой – Драко Малфой – признался ей в любви.

Он это серьёзно?

Малфой выглядел серьёзным, и если это действительно так, тогда какого чёрта Гермиона забыла в коридоре? Мужчина, в которого она влюблена, только что признался, что это взаимно, а она, как дура, стоит с открытым ртом за дверью и не может ни слова вымолвить, будто противная, мёртвая рыба. И это не говоря уже о том, что через несколько часов – или даже меньше – он уйдёт, и Гермиона никогда его больше не увидит…

Вернувшись в реальность, она тут же начала колотить в дверь Драко, однако уже после четвёртого удара выдохлась. Наверное, не стоило покидать Больничное крыло. Но так просто сдаваться Гермиона не собиралась: схватившись за дверную ручку, она обнаружила, что дверь не заперта, и вошла в комнату Драко.

– Мал… фой, при… ду… рок! – прохрипела Гермиона. – Где… где, чёрт возьми, тебя… где ты?

Пошатываясь, она дошла до гостиной и обратила внимание на разбросанные вещи. Рядом с журнальным столиком лежал чемодан, наполовину заполненный одеждой. Однако Гермиона почему-то видела два абсолютно одинаковых чемодана. Собственно говоря, вся комната вдруг раздвоилась…

Гермиона только подумала, как же это всё странно, как услышала голос. Обернувшись на звук, она… увидела двух Драко Малфоев!

– Мал… Малфой, да у тебя… у тебя брат-близнец! – сказала Гермиона и вновь потеряла сознание.

***

Лба Гермионы коснулось что-то прохладное. Прошлось вдоль висков, по щекам, над верхней губой, по подбородку, а затем – по шее. Так приятно. Невероятное облегчение для разгорячённой кожи. Вздохнув, Гермиона пришла в себя и открыла глаза. На неё пристально смотрел Драко Малфой.

– Привет, – сказал он.

– Привет, – тихо откликнулась Гермиона.

Полутёмную комнату освещала лишь свеча на тумбочке. Именно тогда Гермиона поняла, что лежит на кровати, причём на кровати Драко, скорее всего, ибо комната была незнакомой. Гермионе стало любопытно, почему она не в Больничном крыле, и она спросила Драко об этом.

– Помфри не сочла нужным снова нести тебя в Больничное крыло.

Гермиона удивлённо вскинула брови. Мадам Помфри? Эта властная, чересчур заботливая женщина, которая была уверена, что выздороветь можно только под её присмотром? Женщина, которая вела учеников в Больничное крыло, чтобы убедиться, всё ли с ними в порядке, даже если они просто обожгли палец, коснувшись горячего котла на зельеварении? Быть такого не могло.

– Правда? – спросила Гермиона.

Драко ухмыльнулся, и его глаза весело заблестели. Затаив дыхание, Гермиона не могла отвести взгляда. В этот момент Драко был так похож на того Драко, в которого она когда-то влюбилась. Гермиона не помнила, когда последний раз видела его столь дружелюбным. Золотой свет мягко очертил его лицо, а на лоб упали волосы – в этот момент Гермиона едва не растеклась лужицей от восторга.

– На самом деле, это Макгонагалл предложила оставить тебя здесь. «Поппи, я уверена, мистер Малфой позаботится о мисс Грейнджер».

Гермиона закрыла глаза и застонала:

– Ну что за женщина…

– Она явно пытается свести нас, не считаешь?

Гермиона резко открыла глаза.

– Ты знал?

Драко покачал головой, не прекращая ухмыляться.

– Брось, Грейнджер, я же не идиот. Если бы Макгонагалл могла, она бы затащила нас в отель для влюбленных, заперла дверь и выбросила ключ.

Покраснев, Гермиона закрыла лицо руками от смущения.

– Мерлин, неужели это было так заметно!

Драко отвёл руки Гермионы от лица и наклонился ближе.

– А разве твои затеи – нет?

Она покраснела ещё сильнее и опустила взгляд.

– Ну, я, наверное, не слишком-то и скрывалась…

– Грейнджер, я застал тебя целующейся со Снейпом. И это явно был полный провал вашей с Браун очередной авантюры, ведь по плану ты наверняка должна была обнимать меня. Ты не просто не слишком скрывалась, ты была в отчаянии.

Бабочки в животе Гермионы, появившиеся от близости Драко, сморщились и умерли. Она сердито нахмурилась.

– Это лишь потому, что ты не оставил мне выбора! Драко, ты хоть понимаешь, насколько ужасно относился ко мне весь этот год?

Драко выпрямился, ухмылка исчезла с его лица.

– Понимаю. Но у меня была причина.

– Причина? – недоверчиво переспросила Гермиона. – Ради чего нужно было топтать чужое самолюбие? А смешивать с грязью? Зачем было меня отталкивать? А ты ещё говорил, что лю… – Она не могла сказать этого. Пока не могла. Слишком свежо было знание, чтобы его озвучивать.

Драко раздражённо запустил руку в волосы и отвернулся, невидящим взглядом уставившись на свечу. И только тогда Гермиона заметила в его руках небольшое полотенце и тазик с водой на краю тумбочки.

– Послушай, я не хотел обижать тебя. Правда не хотел. Но это было необходимо. Я должен был отталкивать тебя, чтобы защитить.

Гермиона приподнялась и села. Такая неопределённость расстроила её.

– Защитить от чего? От Германа?

– Да.

Она хмыкнула.

– В таком случае, твой план полностью провалился. Герман уже пытался убить меня…

– И попытается ещё раз, Грейнджер. Он не остановится, пока не получит меня.

– Что это значит? – спросила Гермиона, пристально глядя на Драко.

Тот не ответил. Поднявшись на ноги, он сложил руки на груди и начал расхаживать взад-вперёд по комнате. Странно было употреблять «нервный» и «Драко» в одном предложении, но именно так он сейчас и выглядел в глазах Гермионы. Устав мучиться от любопытства, она позвала его.

Прекратив, наконец, ходить взад-вперёд, Драко повернулся к ней.

– Герман меня шантажирует.

Мурашки пробежали вверх по позвоночнику, заставив Гермиону выпрямиться. Она так устала. Сначала новость об увольнении Драко, потом его признание, а теперь ещё и это. Перебор. Может ли человек умереть от шока? Конечно же, испугаться до смерти можно, но можно ли, скажем так, сыграть в ящик из-за нескольких шокирующих новостей кряду? Наверное…

Но это не имело значения. Важным было лишь то, что Драко шантажировали. И снова этот мерзкий Герман!

– Как?

– Помнишь то фото в «Ежедневном пророке», где я целуюсь с парнем за «Дырявым котлом»? – бесстрастно спросил Драко.

О да, как можно забыть это фото? Оно прожгло её мозг, будто клеймо шкуру животного. Как можно забыть ревность к тому неизвестному парню и отчаянную тоску, которую ощутила Гермиона, пожалев, что пылкие поцелуи Драко достались не ей?..

Гермиона моргнула и, заметив пристальный взгляд, кивнула.

– Ну так вот, это был не я. Это был Герман под Оборотным зельем.

– Но зачем ему это? – выдохнула Гермиона.

– Чтобы прошёл слух, что я гей. Это бы очень помогло ему в дальнейшем, – ответил Драко. – Тогда я ещё не понял, что это из-за него. И не понимал до тех пор, пока Герман не подарил мне флакон Феликс Фелицис. Я выпил его, потерял сознание, а очнувшись, обнаружил…

Драко тяжело сглотнул. Нервно запустив руку в волосы, он едва слышно выругался – продолжать было наверняка трудно. Гермиона сползла с кровати и просто встала рядом, раздумывая, стоило ли ободрить его.

В конце концов решившись, Драко откашлялся и продолжил. Голос его был настолько лишён эмоций, что даже казался жутким.

– Очнувшись, я обнаружил, что обнажён и привязан к кровати, между ног моих такой же голый Герман… – Драко запнулся, но всё же нашёл в себе силы продолжить: – Герман отсасывал у меня, а всё это снималось на камеру. Отсняв достаточно, Герман сказал, что, если я не хочу, чтобы эти снимки попали к директору или в редакции волшебных газет, то должен делать то, что он скажет, и держать рот на замке. А потом ты начала проявлять ко мне интерес, и, несмотря на все мои попытки доказать обратное, Герман понял, что ты мне тоже небезразлична.

Наступило молчание. Гермиона застыла на месте, растерявшись от такого откровения. Она не могла и слова вымолвить, потому что в голове у неё раз за разом прокручивался эпизод, где Герман, скажем прямо… насилует Драко. Ну, в какой-то степени. Гермиона очень хотела спросить, не сделал ли Герман «больше», но боялась услышать ответ. Она не была уверена, сможет ли его вынести.

– Значит, когда я застала вас целующимися… – Гермиона осеклась.

– Мы не целовались. Он как раз попытался, когда ты вошла. Думаю, с твоей стороны это выглядело несколько подозрительно.

– А… а тогда, перед первой практикой по защите от тёмных искусств? Вы оба выглядели так, будто… – Гермиона снова была не в силах договорить.

– Он неожиданно набросился на меня из засады, – ответил Драко. – Грейнджер, если ты мне не веришь, я пойму…

– Я верю, – тут же отозвалась Гермиона. И она действительно верила. – Я верю тебе.

Шантаж. Герман его шантажировал. Он использовал непристойные фотографии, чтобы манипулировать Драко. Неудивительно. Неудивительно, что Драко был таким мерзким по отношению к ней. А она, как дура, своими поступками причиняла ему ещё больше неприятностей. Гермиона практически повесила себе табличку на лоб, специально для безумцев, вроде Германа: «Стрелять сюда».

И Герман выстрелил.

Неудивительно, что Драко уволился. На его месте Гермиона поступила бы точно так же. Собственно говоря, и сейчас ей стоило бы уволиться…

Но Герман не должен остаться безнаказанным.

И правда. Герман показал себя настоящим злодеем, но он, тем не менее, был учеником, а они – преподавателями. Они сталкивались со злом в сотни раз хуже, чем Герман (да ещё и на протяжении целых семи лет), и выжили. Герман – всего лишь шестнадцатилетний парень. Не стоило его бояться. Сила на их стороне.

– Давай сейчас же пойдём к Макгонагалл и всё расскажем, – твёрдо сказала Гермиона.

– Ну уж нет, – усмехнулся Драко. – Я уже подал заявление об уходе. И хочу уйти, сохранив хотя бы остатки собственного достоинства.

– Но тебя же опозорили, – ответила она.

– Грейнджер, за свою жизнь я уже привык к этому. И я не ты, не героиня войны, не лучшая подруга Гарри Поттера, победившего большого плохого дядю Волан-де-Морта. Я Драко Малфой, сын Люциуса Малфоя, правой руки Волан-де-Морта. Я тот парень, которому дали задание убить Дамблдора и которому не хватило силёнок на такое. Макгонагалл наверняка не поверит моим обвинениям… особенно в адрес одного из своих любимчиков. Чувствуешь, к чему я клоню, Грейнджер?

– Не считаешь, что тебе нужно больше доверять людям? – вздохнула Гермиона, не обращая внимания на колкость в адрес Макгонагалл.

– А ты не думаешь, что пора снять розовые очки? – парировал Драко, засунув руки в карманы.

Гермиона подошла к нему ближе.

– А если я ей скажу? Мне-то она поверит.

– Может и поверит. Но я бы предпочёл доказательства более весомые, чем одно твое слово.

– Ты можешь показать ей свои воспоминания при помощи Омута памяти.

– Думаешь, мне это не приходило в голову? К сожалению, из-за какого-то компонента в составе Феликс Фелицис я не могу их извлечь.

Гермиона не сдавалась.

– А если… а если попросить Снейпа? Он же твой крёстный? Почему бы не рассказать ему? Я уверена, что он поможет.

Драко на секунду задумался, а затем усмехнулся.

– Действительно, почему я об этом не подумал? Этот старый пройдоха – хороший легилимент.

Сложив руки на груди, Гермиона засветилась от самодовольства.

– А ты ещё меня глупой называл.

***

Осознав, что Северус Снейп сможет помочь Драко вернуть доброе имя и добыть доказательства вины Германа, Гермиона и Драко вышли из комнаты и направились решать «проблему Германа» раз и навсегда.

Они шли по тёмному коридору, ведущему в подземелья, где жил Снейп, но вдруг в спину Драко ударил яркий зелёный луч. Гермиона закричала, с ужасом наблюдая, как Драко с отвратительным стуком ударяется о стену и безжизненно сползает на пол.

Обернувшись, Гермиона узнала в преступнике Германа. Тот стоял у неё за спиной, угрожающе подняв палочку, и криво ухмылялся.

– Здравствуйте, профессор.

Гермиона тут же потянулась за палочкой, которую обычно держала в левом рукаве, но нащупала лишь собственную руку и ничего больше. И только тогда Гермиона вспомнила, что по-прежнему одета в трансфигурированную больничную робу, а палочка осталась в Больничном крыле.

Пока Гермиона пыталась вспомнить свой скудный запас беспалочковых заклинаний, Герман уже направил свою палочку на неё, не прекращая ухмыляться.

– Убить бы вас на этом самом месте. Оно как нельзя лучше подойдет для Авады Кедавры.

– Точно так же, как ты убил Драко? – дрожащим голосом спросила Гермиона.

– Бросьте, профессор, – нарочито ласково ответил Герман. – Зачем мне убивать Драко? Он – моя первая и единственная любовь. Он всего лишь без сознания.

– Герман, зачем ты это делаешь? – с горечью спросила Гермиона. – Почему бы тебе не остановиться?

– И позволить тебе, корове уродливой, украсть у меня Драко? – Герман хохотнул. – Определённо нет. Слишком много сил я потратил, пытаясь обратить на себя его внимание. Собственно говоря, как и вы, профессор.

– Да, но я никогда не пыталась его шантажировать, – выплюнула Гермиона.

Герман недоумённо вскинул брови.

– Неужели он рассказал вам? Что ж, это уже не важно. Вы всё равно скоро умрёте, а мёртвые, как вы знаете, – умнейшая сучка поколения, все дела – не разговаривают.

В надежде потянуть время – вдруг кто-нибудь будет проходить мимо и поможет – Гермиона тихо сказала:

– Герман, пожалуйста, не делай этого. Ты ещё так молод. Ты вполне можешь это пережить. Не нужно перечёркивать своё будущее столь опрометчивым…

– Своё будущее я перечёркивать и не собираюсь, только ваше. Как бы я ни пытался от вас избавиться, вы всё время возвращаетесь, будто мерзкий таракан. Чем вам не угодил Роберт, что вы опять не оставили Драко в покое? Ведь для нас обоих всё могло быть гораздо проще.

Гермиона округлила глаза.

– Откуда ты знаешь о Роберте?

Герман усмехнулся.

– Забавно, насколько жизнь человеческая похожа на паутину. Все люди связаны между собой. Возьмём, например, меня, вас и Драко. А затем добавим вашу подружку-дуру, которая заставила вас заполнить анкету, выдуманную моей ещё более глупой сестрой Амалеей Дьюхёрст.

– Что?

Герман снова расхохотался. Вышло очень по-женски, так, что плечи его аж затряслись от натуги. Это раздражало.

– Видите? Видите нити паутины? Амалея – дома мы зовём её Малли – вышла замуж за какого-то жирного богача по имени Юрий Дьюхёрст, прикарманила его денежки и открыла брачное агентство. Любому бизнесу, конечно же, нужен юрист, а кто подошёл на роль юриста для Малли, как не… вы наверняка догадались… мистер Роберт Локи?

Желая подольше потянуть время, Гермиона упорствовала:

– Это никак не объясняет нашего знакомства с Робертом.

Герман закатил глаза.

– Вот идиотка, очевидно же, что вы познакомились через агентство Малли. Роберт хотел секса, а ты была одинока. Какое совпадение, ага?

– Я могла бы выбрать кого-нибудь другого.

Герман взмахнул палочкой.

– Я уверен, что не могли. Я лично просмотрел ваши рекомендации. Я хорошо изучил женщин. Они всегда ведутся на врачей и адвокатов. А после того как вы выбрали Роберта, мне оставалось лишь наложить на него Империус. И всё шло замечательно до тех пор, пока однажды вечером мой дорогой Драко не решил погеройствовать.

– Но… – начала было Гермиона, но Герман перебил её.

– Думаю, хватит. Не думайте, что я не понял, что вы пытаетесь заговорить меня, надеясь, что кто-нибудь придёт и спасёт вас. Я тоже смотрел магловские фильмы, знаете ли. – Он улыбнулся и направил палочку на её грудь. – Хватит прелюдий, Империо!

Гермиона боролась изо всех сил, сражалась каждой крупицей силы воли, но Герман оказался сильнее, и вскоре в голове её не осталось ничего, кроме спокойствия и чужих мыслей.

***

– Мистер Малфой! Очнитесь! Мистер Малфой!

Профессор Макгонагалл от души била Драко по щекам, пока он медленно не открыл глаза.

– Грейнджер?..

– Мистер Малфой, кто с вами это сделал?

Драко резко сел, поморщившись от боли, пульсировавшей в голове.

– Где Грейнджер?

– Я её не видела. Что всё это значит, мистер Малфой? Почему вы…

– Он схватил её. Этот мелкий гадёныш схватил её! – Он с трудом поднялся, снова поморщившись от боли. – Профессор, у вас случайно не завалялась одна из тех карт, которые показывают, где находятся ученики?

Поджав губы, профессор Макгонагалл посмотрела на него с подозрением.

– А почему вы спрашиваете?

– Потому что думаю, что Грейнджер попала в беду.

Драко направился к концу коридора, и профессор Макгонагалл поспешила следом.

– Но мисс Грейнджер уже не школьница.

– Зато Герман Рейнджер – школьник.

***

Гермиона шла впереди Германа и довольно улыбалась. Дул прохладный осенний ветер, но ей было плевать. Её не беспокоила ни сырая трава под ногами, ни возможная простуда. Гермиона просто спокойно шла вперёд.

Ни о чём не думать было здорово. В голове была лишь приятная пустота. Гермиона даже не обращала внимания, что крошечная часть её пыталась сопротивляться этой пустоте. Гермиону это не волновало. Не нужно было волноваться ни о чём, кроме приказов Германа.

Трава кончилась, Гермиона и Герман практически спустились к озеру. Луна была едва видна на небе, и в темноте озеро казалось зловещим. Но Гермионе, находившейся под Империусом, и на это было плевать, потому как Герман заговорил, и всё её внимание было приковано к нему.

– Профессор, у вас когда-нибудь был любимый питомец?

– Да, – равнодушно ответила Гермиона.

– А кто именно?

– Кот.

– Как его звали?

– Живоглот.

– Он мёртв?

– Да.

– Вы по нему скучаете?

– Да.

– Что ж, тогда не волнуйтесь, профессор. Как только вы встретитесь с моими питомцами, вы воссоединитесь с вашим любимым Живоглотом.

Обогнув озеро, они направились к самому дальнему его краю, куда обычно никто не ходил. Встав у кромки воды, Герман коротко свистнул. Некоторое время ничего не происходило, но вдруг вода забурлила, и из-под неё показались восемь тёмных голов.

Герман указал на уродливых рогатых созданий.

– Профессор, скажите, кто это?

– Гриндилоу.

– Вы абсолютно правы. – Он хихикнул. – А знаете ли вы, чем питаются гриндилоу?

– Рыбой.

– Правильно. Но эти гриндилоу – особенные. Они любят мясо. Человеческое мясо. Роберт Локи может это подтвердить. – Герман снова хихикнул. – Но, увы, как я уже говорил, мёртвые не…

Красный луч пронёсся рядом с головой Германа, опалив волосы, а затем врезался в центр озера. Гриндилоу завизжали и скрылись под водой. Схватив Гермиону, Герман поставил её перед собой как щит, прижав кончик своей волшебной палочки к её шее.

Взглядом, полным необузданной ярости и ненависти, Герман посмотрел на подоспевших Драко и профессора Макгонагалл.

– Ещё один шаг, и я прокляну её! – воскликнул он, сильнее прижимая палочку к шее Гермионы.

Драко и профессор Макгонагалл резко замерли.

– Бросьте палочки! – потребовал Герман.

Профессор Макгонагалл нахмурилась.

– Мистер Рейнджер, я удивлена…

– Я сказал: бросьте палочки!

– Разве это что-нибудь изменит? Герман, мы оба владеем беспалочковой магией. А теперь отпусти её, – презрительно усмехнулся Драко.

– Позади меня гриндилоу, питающиеся человеческим мясом, – хмыкнул Герман. – Если вы что-нибудь выкинете, она полетит в озеро.

Гермиона медленно приходила в себя, пока Герман отвлёкся на Драко и профессора Макгонагалл. Туман в голове постепенно рассеивался. И вот, одним мощным ударом силы воли Гермиона сломала ментальные оковы, как, впрочем, и физические, ударив Германа локтём в бок.

Герман тут же её выпустил, и она развернулась к нему лицом, наблюдая, как он корчится от боли. К сожалению, он стоял слишком близко к краю озера: один неверный шаг назад – и вместо твёрдой земли под его ногами оказался лишь воздух.

Мгновение Герман балансировал на краю, размахивая руками в попытке удержать равновесие. Ужаснувшись, Гермиона потянулась к нему, но профессор Макгонагалл, к сожалению, уже применила связывающее заклинание, чтобы спасти Германа. Гермиона оказалась на пути верёвок, поэтому они вместо него связали её, оттащив назад.

С пронзительным, леденящим душу криком Герман упал в озеро. Раздался громкий плеск. Ни Драко, ни Макгонагалл не успели ничем помочь: гриндилоу-людоеды обхватили тело Германа и утащили глубоко под воду.

========== Глава шестнадцатая ==========

На следующий день вся школа знала о смерти Германа Рейнджера. Профессор Макгонагалл, глаза которой покраснели от слёз, была немногословна: всякий, кто приблизится к озеру, будет немедленно исключён из Хогвартса.

Скорбящие родственники Германа были уверены, что его убили, поэтому обратились в Департамент магического правопорядка. Две недели авроры допрашивали каждого человека в Хогвартсе.

И тогда Герман предстал в истинном свете: некоторые признались, что он предатель, манипулятор и шантажист. Слишком многие втайне радовались его смерти, и аврорам было бы трудно решить, кто же на самом деле его убил, если бы не воспоминания Драко Малфоя, профессора Макгонагалл и Гермионы Грейнджер, которые ясно показывали, что смерть Германа была случайной.

В конце концов, Визенгамот постановил: Герман Рейнджер сам отыскал свою смерть. В глубине души Гермиона чувствовала вину. Она с сожалением думала, что, если бы не толкнула его локтём в бок, а просто терпеливо дождалась, пока Драко и Макгонагалл что-нибудь придумают, Герман бы сейчас был жив.

Однако с другой стороны Гермиона чувствовала мрачное, холодное удовлетворение от свершившейся мести. Жестокий внутренний голос шептал, что Герман получил по заслугам, особенно после своих ужасных поступков по отношению к Драко и остальным. Но, несмотря на постоянную внутреннюю борьбу с самой собой, Гермиона была уверена: ей стало легче.

***

– Так что же ты собираешься делать, когда он вернётся?

Был вечер пятницы в середине ноября, и зима наконец-то прогнала осень. Только-только пробило шесть часов, а солнце уже покинуло небо, перекрасив его из унылого серого цвета в чернильно-чёрный. В открытое окно гостиной подул холодный ветер, и Гермиона потёрла руки, чтобы согреться.

Подойдя к окну, она закрыла его, задёрнула плотные бордовые шторы и повернулась к Лаванде, нервно улыбаясь.

– Не знаю.

– Что значит «не знаю»? – недоверчиво воскликнула Лаванда, на секунду посмотрела на Гермиону, а затем вернулась к покраске ногтей на ногах, будто магла.

Подойдя к дивану, Гермиона тяжело опустилась рядом с Лавандой и, внимательно осмотрев результат её работы, взяла одну из бутылочек лака для ногтей и прочла этикетку.

– То и значит: не знаю, – ответила Гермиона и, открыв бутылочку с надписью «Яркая фуксия», решила для пробы покрасить один ноготь.

– Что ж, тогда думай быстрее, он возвращается уже завтра.

Новость о смерти ученика в Хогвартсе разлетелась по газетам с головокружительной скоростью. Репортёры слетелись, как стервятники на труп, и начали рыть в поисках какой-нибудь грязной истории для первой полосы. Не прошло и нескольких дней, как в «Ежедневном пророке», узнав об одержимости Германа Драко Малфоем, опубликовали статью, в которой говорилось, что Герман покончил с собой из-за неразделённой любви.

Эта новость не была бы столь интересной, будь она о каком-нибудь обычном преподавателе, но новость о Драко Малфое буквально разожгла пламя сплетен.

Чтобы избежать нежелательных обвинений и внимания, Драко решил на две недели уехать в Тоскану вместе с матерью. С глаз долой – из сердца вон, как говорится. Это сработало: уже в середине второй недели один высокопоставленный женатый чиновник из Министерства был уличён в связи с гоблином, и сплетни о Драко мигом стухли.

Сегодня была пятница, и уже завтра Драко должен был вернуться и снова занять место преподавателя ЗОТИ.

Гермиона боялась, потому что не знала, что будет дальше. Теперь, когда Драко признался ей в любви и на горизонте не маячил Герман, она волновалась за дальнейшую судьбу.

Лучшим способом это выяснить, как ей казалось, было подойти к нему и спросить, но, как обычно, помешало смущение. Да и что бы она сказала? О чём спросила? Каким образом можно было разузнать об их «отношениях», не выставив себя слишком наглой или, того хуже, отчаявшейся?

Нет, если Драко действительно хотел отношений – на что Гермиона очень надеялась, – то должен сам подойти к ней. Гермиона достаточно настрадалась, чтобы подходить первой. Она никак не могла избавиться от ощущения, что во время своего двухнедельного отсутствия Драко пересмотрел свои взгляды на жизнь. А что если после этого он решил, что больше не любит её?

– …всё ещё его любишь?

– Что, прости? – Гермиона быстро моргнула, осознав, что совершенно не слушала Лаванду.

Та применила высушивающее заклинание на ногтях, пошевелила пальцами ног и повернулась к Гермионе.

– Я спросила, говорила ли ты ему, что всё ещё его любишь. В конце концов, он ведь тебе признался.

Гермиона покраснела.

– Не думаю, что в этом есть необходимость. Мои отчаянные поступки должны были сами подсказать ему.

Лаванда нахмурилась.

– Гермиона, ты должна ему сказать. Должна…

– Не собираюсь я ничего говорить, – перебила Гермиона. – По крайней мере, до тех пор, пока не буду уверена, что нужна ему.

Переключив внимание на свои ногти, она лениво продолжила наносить лак. Странно, подумалось вдруг, что цвет ей понравился, ведь он совсем не подходил для преподавателя. Таким образом, Гермиона совершенно упустила из виду хитрый огонёк, загоревшийся в глазах Лаванды.

– А вот это мы ещё посмотрим.

***

В воскресенье во второй половине дня, приняв душ и пообедав в своей комнате – она не спускалась в Большой зал с субботнего утра, по-прежнему опасаясь встречи с Драко, – Гермиона свернулась калачиком на диване и читала. Вдруг в комнату с шумом ворвалась Лаванда и нараспев окликнула её.

Закрыв книгу, Гермиона подняла голову. В каждой руке у Лаванды было как минимум по четыре пакета, щёки раскраснелись от мороза, а на лице сияла улыбка.