Текст книги "Смена полярности (ЛП)"

Автор книги: MizSphinx

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

И это пугало Гермиону.

А всё потому, что, когда разум её не был занят, она постоянно возвращалась к мыслям о Драко, мать его, Малфое и о выпускном вечере.

Мерлин, Гермиона хотела бы просто забыть об этом, но мозг продолжал подсовывать эти воспоминания. Без всякого на то желания она бы ясно смогла припомнить тот момент, когда Драко посмотрел на неё по-другому. Лицо его, лишённое обычной презрительной усмешки, предназначенной специально для Гермионы; его одобрительный взгляд, который ясно говорил, что Драко нравилось то, что он видел.

А их танец… никогда она не устанет проигрывать его в памяти снова и снова. То чувство, когда он погладил Гермиону по спине своими потрясающими руками, чтобы приобнять её. Ощущение его твердых, сильных плеч, когда она обняла его за шею. Запах его духов, будто наркотик. Его близость…

Гермиона едва сдержала счастливый вздох.

Но в любом случае, это всё не имело никакого значения. Драко Малфой лишь играл с ней. Это было единственным правдоподобным объяснением, потому как после того вечера всё опять вернулось на свои места: он не обращал на неё внимания, насмехался над ней и злился всякий раз, когда она задавала ему вопросы. Собственно говоря, его к ней отношение с тех пор даже ухудшилось.

Два шага вперёд – десять назад. Возможно, именно на это будут похожи отношения с Драко. Раз так, зачем за него бороться? Гермиона ясно видела путь, полный горьких слёз, и разбитое сердце… прямо как сейчас.

«Нужно найти другой объект любви, вот и всё. Свежие чувства всегда сильнее старых. Вот бы встретить нового парня!»

И, вняв таким отчаянным мольбам, судьба решила протянуть руку помощи.

***

– Вот.

Лаванда вручила Гермионе свиток пергамента, и та его развернула. Наверху ровно по центру было написано:

«Не везет в любви

А всё потому, что не нужна вам удача, чтобы найти свою вторую половинку. Лишь настойчивость.

Помните, что лжецы попадают в Ад, а истинной любви не существует… ну, разве что любви к Дьяволу. Но кому хочется любить хвостатого? Поэтому, пожалуйста, максимально честно ответьте на следующие вопросы. Спасибо.

1. Ваш идеал отношений:

а) Семейные;

б) Случайные;

в) Свободные;

г) Секс втроём.

Гермионе пришлось перечитать ещё раз, чтобы убедиться, что всё поняла правильно. Никогда в жизни она не видела настолько нелепого вопроса.

– Лаванда, что это? – требовательно спросила она, выразительно тряхнув пергаментом.

– Это анкета для проведения теста на совместимость, – ободряюще улыбнувшись, ответила Лаванда. – Продолжай. Заполни её!

– Нет, – просто ответила Гермиона, хлопнув пергаментом по столу.

Они сидели у Лаванды на кухне. Комната переливалась разными цветами: от ярко-зеленого до жёлтого или розового – что стены, что мебель, что напольная плитка. И это с лёгкостью переплёвывало обычную кухню Гермионы, выполненную в спокойных тонах – слоновая кость и красное дерево. И хоть Гермиона постоянно заявляла, что не выносит пёстрые расцветки Лаванды, втайне она восхищалась «живыми» комнатами подруги.

– Почему? – настаивала Лаванда. – Гермиона, я думала, ты хочешь познакомиться с кем-нибудь!

– Хочу! Но не так, Лаванда. Это настолько… настолько… безрассудно!

Лаванда лишь презрительно подняла бровь. Определённо научилась у своего зельевара.

– В отличие от того, что ты делала, пытаясь привлечь внимание Драко?

– Я не была безрассудной! – нахмурилась Гермиона.

– Сказала женщина, добавившая в пирог Амортенцию…

– Даже если и так, что с того? Это по-прежнему не привносит смысла в заполнение этой дурацкой анкеты. Мерлина ради, взгляни на второй вопрос!

2. Идеальный партнёр для вас должен быть:

а) Реалистом;

б) Романтиком;

в) Языкастым;

г) Безбашенным.

– Вариант «в» весьма многообещающе выглядит, – хитро улыбнулась Лаванда.

Гермиона не смогла сдержаться и расхохоталась:

– Глупый вопрос. А если бы я была парнем?

– Тогда ты бы идеально подходила Драко, и эта анкета была бы тебе не нужна.

– Ох, заткнись, Лав.

– О-о-о, прочти третий вопрос.

3. У вас свидание! Куда бы вы пошли?

а) В дорогой ресторан;

б) В дешёвый мотель;

в) В кино;

г) На нудистский пляж.

– Нудистский пляж? Серьёзно? Тот, кто придумал эту анкету, определённо переплюнул самые бредовые тесты! Подозреваю, что это автор той книги, которую ты одолжила мне на днях…

– Брось, Гермиона. Все мы знаем, насколько переоценены дорогие рестораны. Дешёвый мотель просто позволит сократить время. Зачем давиться едой, когда можно тра…

– Лаванда!

И, будто школьницы, они зашлись в диком приступе смеха.

Час пьяного смеха и бутылку клубничного вина спустя, Гермиона полностью заполнила анкету и прилагавшуюся к ней заявку. И, не обращая внимания на острые когти совы, впившиеся в руку, когда Гермиона пьяно пыталась взъерошить перья, она всё же умудрилась прицепить письмо и отправить его по месту назначения.

Через два дня от «Не везет в любви» пришёл довольно толстый конверт. Любопытствуя, что же в нём, Гермиона не придумала ничего лучше, чем просто разорвать его. Внутри она обнаружила одиннадцать листов пергамента, десять из которых напоминали её собственную анкету. Одиннадцатый же оказался письмом, которое гласило:

«Уважаемая мисс Гермиона Грейнджер!

19 июля 2004 года мы получили от вас заявку и анкету и восприняли это как знак того, что вы хотите воспользоваться нашими услугами. Мы счастливы, что вы выбрали «Не везет в любви» своим романтическим проводником. Мы, в меру своих возможностей, стремимся исполнить все желания наших клиентов, подобрать им настолько подходящих партнёров, насколько возможно.

В конверте вы также найдёте список наиболее подходящих кандидатов, которых мы подобрали для вас в попытке удовлетворить каждое ваше требование к идеальному партнёру. Наш квалифицированный ясновидец (полагаем, маглы называют их психологами) тщательно изучил ваши ответы, и мы уверены, что вы сочтете наш выбор более чем подходящим! Более того, поскольку вы воспользовались нашими услугами впервые, мы не возьмём с вас взнос в десять галлеонов.

Мы ещё раз выражаем благодарность за то, что вы решили присоединиться к «Не везёт в любви», и надеемся, что сохраним дружеские отношения вне зависимости от того, с чем вам придётся столкнуться на пути к истинной любви.

С уважением,

Амалея Дьюхёрст, руководитель отдела рекомендаций».

– Я знала, что это она! – воскликнула Гермиона, взглянув на знакомое имя.

Сложив пергамент и запихнув его обратно в конверт, она схватила палочку, намереваясь в праведном гневе отправиться к Лаванде. Гермиона уже прочла книгу мисс Дьюхёрст и сочла её недостойной внимания, так зачем тратить силы на этих якобы «кандидатов»? Это же очевидный обман. Выманивание денег, причём успешное, раз Амалея Дьюхёрст уже прибрала к своим цепким ручкам таких гуру в делах любовных, как Лаванда.

Надев белую майку и жёлтые короткие шорты, Гермиона твёрдой поступью вышла из комнаты. В конце коридора она повернула направо и тут же в кого-то врезалась. Упав, она успела вытянуть руки, чтобы смягчить падение, поэтому пола коснулась лишь левой ягодицей. Гермиона было подумала, что ситуация странно знакома ей, и его голос тут же подтвердил это:

– Смотри, куда идёшь, слепая тупица!

В ней разгорелась ярость.

– Это и к тебе относится, придурок! Посмотри на меня!

И Драко посмотрел: медленно, внимательно, и Гермиона внезапно осознала, что едва одета. Она тут же возжелала прикрыться и пожалела, что заставила его «посмотреть». Драко без сомнения этим воспользуется, чтобы посмеяться.

Но тут он внезапно перевёл взгляд чуть правее Гермионы. Пройдя мимо, наклонился и подобрал что-то. Услышав шелест пергамента, Гермиона с опозданием поняла, что Драко нашёл письмо от «Не везёт в любви». И если и был человек, который не должен был знать об этом, так это был Драко Малфой.

Гермиона вскочила и попыталась выхватить стопку пергамента, но Драко поднял её над её головой. Выражение его лица больше не было мрачным: в глазах горел озорной огонёк, а на губах появилась ухмылка.

– Что это, Грейнджер? – съязвил он. – Пожалуйста, только не говори мне, что это то, о чём я подумал.

– Отдай, Малфой! – потребовала Гермиона, пытаясь дотянуться до бумаг.

А Драко, уворачиваясь от неё, начал читать:

– Гэри Тагглби[1], тридцать восемь лет, работает в магазине комиксов…

– Малфой, отдай сейчас же, мерзкий урод!

– …Увлечения: изготовление чучел, рыбалка, рисование комиксов. Удачный вариант, Грейнджер.

Гермиона совершенно забыла о том, что ведьма, поэтому абсолютно по-магловски стояла на цыпочках, пытаясь выхватить пергамент – бесполезно, Драко всё равно был выше.

– Уильям Доубой[2], тридцать три года, пекарь. Считает, что семья – это очень важно, поэтому до сих пор живёт с мамочкой…

Опершись рукой об его грудь, Гермиона попыталась подпрыгнуть, но этот её маленький трюк лишь оттолкнул Драко к стене, и её следом, прямо на него. Гермиона начала падать, но, к большому удивлению, Драко удержал её.

Так они и стояли: прижавшись друг к другу, её руки на его плечах, его руки возле её бёдер, их лица буквально в нескольких дюймах друг от друга.

Мечта Гермионы стала реальностью.

Сердце забилось быстрее. Она была так близко, ох, так близко. В его объятиях; восхитительно приятно прижимаясь к нему. И если бы это был единственный близкий с ним контакт, Гермиона бы простояла так вечность. Как же хотелось сократить оставшееся расстояние, наклонить голову и поцеловать его. Долгим, страстным поцелуем, который бы с корнем вырвал всю его к ней ненависть и любовь к мужчинам. Поцелуем, который бы одурманил его настолько же сильно, как она была одурманена им.

И, если Гермиона не ошибалась, подобная мысль пришла и в его голову. Драко пристально смотрел на её губы, будто мужчина, желающий нечто перед ним стоящее, но не уверенный, может ли взять это. И Гермиона подумала, что может подтолкнуть его к решению, наиболее приемлемому для них обоих, поэтому начала подниматься, а он начал наклонять голову. Его губы были всё ближе и ближе… к её уху.

И, послав своим тёплым дыханием мурашки по позвоночнику, он сказал:

– Когда закончишь тереться об меня, будто шлюха, отойди – чем быстрее, тем лучше. Мне нужно принять ванну, чтобы смыть с себя твою грязь.

Гермиона отшатнулась от него, будто от пламени.

А Драко выпрямился, бросил пергамент на пол и, одарив её презрительным взглядом, развернулся на каблуках и ушёл прочь.

***

Гермиона даже не подумала пойти к Лаванде. Вместо этого она пошла к себе, нянча своё разбитое сердце. Растеряв весь свой праведный гнев, она решила всерьёз обдумать мужчин, которых Амалея перечислила как «подходящих кандидатов». Поезд, на котором была надежда завоевать Драко, уже ушёл. Очевидно, что бы она ни делала, Драко всегда будет относиться к ней с особым отвращением.

Из двадцати кандидатов только двое были из категории «возможно», и лишь один «стоил встречи». Его звали Роберт Локи[3]. Ему было двадцать девять, он работал адвокатом в солидной фирме, любил кататься на лодке, а в свободное время помогал животным в местной больнице. Большинство мужчин приложили фото, но у Роберта фото не было. Гермиона предположила, что он был немного уродлив, но уверила себя, что это не имеет значения. Важно лишь то, что внутри.

Согласно инструкции, Гермиона отправила сову в «Не везёт в любви», обозначив свой интерес к мистеру Роберту Локи, а на следующий день пришёл ответ: мистер Локи готов обменяться контактами и обсудить возможную встречу. Гермиона отправила по его адресу короткую записку с вопросом о том, где и когда бы он хотел встретиться. После нескольких писем они, наконец, сошлись на ужине в ресторане в Хайденсо – городке рядом с Хогсмидом.

И вот, воскресным вечером, после того как Лаванда укротила волосы Гермионы, выпрямила их и нанесла ей на лицо лёгкий макияж, Гермиона направилась вниз, к воротам замка, чтобы аппарировать в ресторан. Она надела небесно-голубое платье до колен и сексуальные чёрные туфли. Изогнутый вырез платья открывал ровно столько, сколько нужно (на этом настояла Лаванда, чтобы Гермиона не выглядела как проститутка).

По пути ей повстречалось несколько учеников: лица девочек выражали эмоции от удивления до зависти, а мальчиков – от одобрения до равнодушия. А затем она увидела Драко и, слегка приподняв голову, прошла мимо, полностью его игнорируя – память об отказе была ещё слишком свежа.

И это было совершенно зря, потому что, если бы она обернулась, то заметила бы, как он застыл на месте, когда она прошла мимо, и проводил её взглядом.

***

Встреча была назначена на восемь, но Гермиона пришла на пятнадцать минут раньше. Роберт выбрал простой, но стильный ресторан, и Гермионе пришлось по душе оформление в кремово-золотистых тонах и профессионализм сотрудников.

Держа в руке стакан воды, она ожидала его за их столиком и, несмотря на всё, нервничала. Лениво разглядывая меню, Гермиона волновалась, о чём же они будут говорить, будет ли ощущаться напряжение или неловкость, и что делать, если он вдруг окажется страшным настолько…

– Гермиона?

Услышав своё имя, Гермиона посмотрела наверх. Возле неё стоял высокий темноволосый мужчина и улыбался, обнажив ровные белые зубы. У него были красивые глаза: сине-зелёного цвета, напоминающего о водах моря возле какого-нибудь экзотического острова.

«Мерлин, этот парень красив настолько, что его нужно посадить в тюрьму. Совершеннейшее беззаконие: позволять ему вот так свободно разгуливать…»

– Вы Гермиона Грейнджер? – спросил он.

– Да, – ответила Гермиона, с подозрением посмотрев на него. – А вы?..

Тот протянул руку и сел к ней за столик.

– Здравствуйте, я Роберт. Роберт Локи.

_______________

[1] Английское «tuggle» означает примерно то же, что наши русские «обнимашки» (прим. пер.)

[2] Английское «dough» переводится как «тесто». Поэтому фамилия в буквальном смысле означает «тот, кто месит тесто» (прим. пер.)

[3] Английское «lough» дословно переводится как «залив» или «озеро», а читается, если уж совсем грубо, «лох». Сами понимаете, что такая транскрипция весьма… неблагозвучна в русском языке, поэтому я решила чуть пожертвовать достоверностью в угоду благозвучности. Надеюсь, вы меня поймете и простите (прим. пер.)

========== Глава восьмая ==========

Роберт Локи был великолепен.

Красив, будто Хью Джекман, даже телосложением похож – широкие плечи, сплошные мускулы – если судить по тому, как вытянулся его смокинг. Добрая душа вдобавок: он ухаживал за бездомными животными. У него было потрясающее чувство юмора: Гермиона давно, очень давно так не смеялась. Он был безупречно воспитан: внимательно слушал всё, что она говорит; не разговаривал с набитым ртом. И, наконец, Роберт Локи любил книги и совершенно не стыдился этого.

Гермиона могла поклясться, что влюбилась в него к концу их первого свидания.

По сравнению с Драко, который вечно то хмурился, то оскорблял её, то просто не обращал внимания, обаятельный Роберт был, будто глоток сладкого, свежего воздуха. Прибавить к этому, что между ними не стояла проблема чистокровности, а лишь теплые слова и улыбки, – и это оказывалось чистой победой над такими мерзавцами, как Драко Малфой. Благодаря Роберту, Гермиона почувствовала себя красивой и желанной – этого не случалось давным-давно, острый на язык Драко отучил её.

Обозначив улыбкой согласие на второе свидание, Гермиона неслась домой, будто в облаке блаженного удовольствия. Роберт Локи был идеален. Он был из тех мужчин, о которых она лишь читала в любовных романах, и вот, она наконец нашла его! Ну, «Не везёт в любви», на самом-то деле. Если бы смогла узнать, как выглядит Амалея Дьюхёрст, Гермиона бы расцеловала её в приступе благодарности.

На следующий день она в мельчайших подробностях рассказала Лаванде о свидании, даже поделилась воспоминаниями через Омут памяти. Весь день Гермиона буквально светилась от самодовольства, зная, что есть кто-то, кто нашёл её желанной, и этот кто-то не так уж и плох сам по себе. Хорошее настроение не покидало её следующие два дня, и поэтому она без всякой задней мысли шла на внеплановое совещание в кабинете директора Макгонагалл…

…Пока не увидела, что там её ожидает Драко Малфой.

***

– Мерлин, Грейнджер, я когда-нибудь от тебя избавлюсь?

Гермиона мрачно посмотрела на него, радость её лопнула, словно воздушный шар.

– Малфой, не льсти себе. Мне тоже неприятно твоё общество.

– Готов поспорить.

Эти два слова значили столько же, сколько и его пристальный взгляд. Легко вспоминалась последняя встреча и то, что произошло тогда. Щёки Гермионы слегка покраснели, но она решительно не отводила взгляд. Она не желала, чтобы Драко Малфой вновь запугал её. Не сейчас; и никогда больше.

– Да? Что ж, ты можешь «спорить» сколько угодно, Малфой, потому что это ни на йоту не волнует меня. Просто знай, что с сегодняшнего дня я буду стараться избегать твоего отвратительного общества.

И именно в этот момент вошла профессор Макгонагалл.

– Здравствуйте, мистер Малфой, мисс Грейнджер, – объявила она и, обойдя стол, встала рядом с креслом. – Давайте закончим побыстрее, у меня много других дел. В субботу я организовала для учеников поездку в Хогсмид, и я бы хотела, чтобы вы сопровождали их.

– Но профессор… – начала было Гермиона, которой совершенно не нравилось происходящее, но Макгонагалл прервала её, подняв руку.

– Мисс Грейнджер, никаких возражений. Если у вас на этот день были планы, отмените их. У вас, как у преподавателя, дети всегда должны быть на первом месте. Уклоняться от исполнения обязанностей – крайне безответственный поступок, и это повлечёт за собой лишь ваше увольнение. В субботу, в десять утра за воротами вас будет ждать экипаж, который отвезёт вас с мистером Малфоем в Хогсмид. И вы, – профессор Макгонагалл буквально пригвоздила её взглядом к месту, – не должны отходить от мистера Малфоя ни на шаг, как и он от вас. Я ясно выразилась?

– Да, профессор Макгонагалл, – в унисон пробормотали Гермиона и Драко.

***

Субботним утром Гермиона пребывала в скверном настроении. Конечно же у неё были планы. Из-за занятости Роберта они решили на втором свидании ненадолго встретиться перед обедом и перекусить, но, увы. Сегодня ей не суждено, мечтательно улыбаясь красивейшему мужчине в мире, поедать дорогой яичный салат. Вместо этого она вынуждена терпеть общество недружелюбного мерзавца, присматривая за подростками.

Как же Гермиона сейчас ненавидела Минерву Макгонагалл.

Как она могла сотворить с ней такое? Неужели она настолько недогадлива? Или же просто забыла о вражде между Гермионой и Драко? Или же это был очередной коварный план? Собственно говоря, было очень похоже на то! В конце концов, с чего бы вдруг профессор Макгонагалл решила организовать поездку в Хогсмид, если она всегда так боялась отпускать учеников из своего поля зрения?

И почему она приставила к ним именно Драко и Гермиону? Разве другие преподаватели не могли с этим справиться? Занятий не было. Да и Хогсмид ученики посещали в течение учебного года, а не на летних каникулах! Кроме того, раз уж сейчас лето, можно было не спрашивать, есть ли у того или иного преподавателя свободное время, благо было оно у всех! Даже у самой Макгонагалл.

Впрочем, это уже не имело значения. На часах уже было девять тридцать утра, и шанс спихнуть задание на кого-нибудь другого был упущен. Да и после того унизительного разноса – прямо на глазах у Малфоя – из-за «уклонения от исполнения обязанностей» Гермиона ощущала необходимость выполнять всё, что ей поручено. Не стоило позволять профессору Макгонагалл записывать её в лентяйки.

«И вы не должны отходить от мистера Малфоя ни на шаг…»

Мерлин, нет. Она не вынесет – не сможет вынести! – этого испытания. После стольких усилий, направленных на то, чтобы смириться с реальностью, где Драко Малфой – всего лишь мерзавец, постоянно оскорбляющий Гермиону, как выдержать пять часов в Хогсмиде в его обществе? Особенно после того, как с пеной у рта обещала совсем иное?

Гермиона ужасно ненавидела Минерву Макгонагалл.

Она будет выглядеть полной дурой. Малфой, как обычно, будет глупо ухмыляться, превратив неудачу Гермионы в очередную колкость. Во время поездки он найдёт кучу способов унизить её или доставить ей неприятности. И вот, вместо того чтобы наслаждаться идеальным свиданием с Робертом Локи, которое она себе воображала, она снова будет страдать от нападок Драко Малфоя, чтоб его.

«Нет, будь оптимисткой, Гермиона! Нервничать из-за Драко Малфоя бесполезно. Ты всё ещё можешь получить удовольствие от поездки!»

Да, она может, верно? Всё, что нужно сделать, – это не обращать внимания на Драко! То, что профессор Макгонагалл приказала им не отходить друг от друга, не означало, что Гермиона должна говорить с ним или слушать. Если будет уверена в безопасности учеников, она пойдёт, куда только захочет. И если он не последует за ней – его проблемы. После возвращения в Хогвартс на стол профессора Макгонагалл аккуратно ляжет отчёт о неисполнении им своих обязанностей.

***

К несчастью, игнорировать Драко оказалось труднее, чем представлялось.

Особенно когда Гермиона заметила рядом с ним Германа Рейнджера.

Она вместе с несколькими учениками сидела в «Трёх мётлах», потягивая сливочное пиво. Обсуждая с шестикурсником с Гриффиндора восстание гоблинов, она вдруг услышала громкий смешок. Любопытствуя, она обернулась на звук и была неприятно удивлена, обнаружив Германа и Драко. Те сидели вдвоём за подозрительно тёмным столиком в углу и общались чересчур дружелюбно для учителя и ученика.

И Драко улыбался. Улыбался!

– Фу, не нравится он мне, – сказала одна из гриффиндорок, виновато прикрыв рот рукой, когда Гермиона повернулась к ней, подняв бровь.

– Нет, всё в порядке, Лидия, – ответила Гермиона. – Хоть я и не поощряю оскорбление преподавателей…

– Нет, я говорила не о профессоре Малфое, профессор, – прервала её Лидия. – Я говорила о Германе. Я… он странный, вот. Подлый.

Заинтригованная, Гермиона выпрямилась.

– Почему?

Лидия неловко посмотрела сначала на Германа, а потом на Гермиону.

– Ну, у него аура такая, понимаете? Вокруг него это тяжёлое, грязное ощущение всякий раз, когда я смотрю на него. А его глаза… – она поёжилась, – карие, как у вас, профессор, но они не такие тёплые и… приятные, как ваши. Совсем наоборот. Они… холодные. Грубые.

– О, понятно, – сказала Гермиона, решив, что прорицания совсем запудрили мозг бедной девочке.

Но Лидия продолжала:

– Более того, он ловкий манипулятор. Он постоянно ходил в женские спальни, а когда я сказала остальным девочкам, что мне это не нравится, он заставил их поверить в то, что я говорю гадости у них за спиной, и сейчас никто из них со мной не разговаривает. А ещё помните, как Тревор Турпин попал в Мунго из-за пожара? – Гермиона кивнула, и Лидия продолжила: – Так вот, днём ранее Герман советовал Гарриет Мейберри, как правильно пользоваться косметикой, а Тревор, проходя мимо, назвал его… грязным педиком. Выражение лица Германа… Мерлин… он был так зол. Думаю, я единственная, кто это видел. – Голос Лидии опустился до шёпота: – Это он поджёг Тревора, я уверена.

Герман разразился очередным приступом смеха, будто подтверждая подозрения Лидии.

Гермиона не до конца ей поверила, но всё же задумалась.

– Что ж, Лидия, – ответила она, – директор Макгонагалл проведёт тщательное расследование по данному вопросу и…

– Профессор, поверьте, – снова прервала Лидия, с опаской взглянув на Германа. – Герман очень умный. И подлый. И злой. Он не остановится ни перед чем, чтобы получить желаемое. Он… просто… просто держитесь от него подальше.

И, вскочив, она вылетела из «Трёх метел», будто за ней по пятам гнались демоны.

Гермиона глубоко вздохнула, пытаясь прогнать неприятные ощущения от рассказа Лидии. Ей нельзя было верить. Лидия была взбалмошным подростком, склонным всё преувеличивать, и это усугублялось трёмя уроками прорицания в неделю – неудивительно, что она потеряла связь с реальностью.

Но в словах Лидии всё же была толика правды.

Например, от внимания Гермионы не укрылось внезапное её одиночество в начале шестого курса. Гермиона привыкла видеть её сидящей на задних партах в обществе Кэтрин Олден и Изабель Чалфонт, и наблюдать, как она ходит на занятия в одиночку, было странно. Оглядываясь назад, Гермиона могла бы даже заметить некую враждебность некоторых шестикурсников-гриффиндорцев по отношению к Лидии.

Да и то преступление, когда Тревор загорелся прямо в постели, до сих пор не раскрыто. Несмотря на все старания, авроры выяснили лишь то, что огонь был вызван первоклассным Инсендио, но личность поджигателя по-прежнему оставалась неизвестной. Тревор, к счастью, получил лишь ожог первой степени и через полторы недели смог вернуться в школу.

Но был ли, казалось бы, безобидный ученик причиной всего этого (а если вспомнить предупреждение Лидии, то, возможно, и не только этого)?

Нет, Гермиона не могла в это поверить, не стоило поощрять явную склонность Лидии к сплетням. Нужно поговорить с ней, предупредить о вреде злословия. Однако, это можно сделать и позже, а сейчас нужно прервать этих воркующих голубков в углу. Гермиона не потерпит столь непристойного общения между учителем и учеником.

***

– Здравствуйте, мистер Рейнджер, мистер Малфой, – приветствовала их Гермиона.

– Здравствуйте, профессор Грейнджер, – равнодушно ответил Герман, а Драко, как обычно, промолчал.

– Не возражаете, если я присяду? – спросила она.

– Этот столик – для двоих, – грубо сказал Герман.

Не обращая внимания на грубость, Гермиона забрала стул от соседнего стола и уселась напротив.

– Вот, теперь это столик на троих, – улыбнулась она.

Воцарилось молчание.

А затем:

– Я слышала, как вы смеялись. Не могли бы вы рассказать мне над чем?

– Как насчёт того, чтобы не лезть в чужие дела, Грейнджер? – ответил Драко.

– Мистер Малфой, сейчас невежливо говорить такое, – по-прежнему улыбаясь, сказала Гермиона. – Здесь молодой мистер Рейнджер. Подросток. Очень впечатлительный. Очень юный.

Драко откинулся на спинку стула и одарил Гермиону долгим, тяжёлым взглядом.

– Что это значит, Грейнджер?

Та покраснела, сожалея о сказанном – Драко, похоже, понял намёк. И, если судить по тому, как он нахмурился, не ошиблась ли она? Быть может, между ним и Германом ничего нет? Но тогда зачем они постоянно уединяются? Да и кто может доказать обратное? Драко был геем (к сожалению), Герман тоже…

– Я… я просто имела в виду, что невежливое ко мне, как к учителю Германа, отношение может плохо на него повлиять…

– Правда? – перебил Драко. – Тогда скажи мне, как называют человека, который грубо вмешивается в чужую беседу и усаживается за стол без приглашения?

– Э-э-э… – еще сильнее покраснела Гермиона.

– Невежливым. Его называют невежливым, – подсказал Драко. – И ты именно из таких. Так что не упрекай меня своим высокоморальным «плохо на него влияешь» – ты и сама поступаешь не лучше, невыносимо любопытная девица.

Униженная, Гермиона отвернулась от Драко. Взглянув на Германа, она застыла в изумлении: тот со злостью смотрел на неё. Ей тут же вспомнились слова Лидии: «Его глаза… они холодные. Грубые». И Гермиона была вынуждена согласиться. Сейчас в этих тёплых карих глазах была только холодная грубость, что буквально пригвоздила её к месту. Гермиона видела подобный взгляд лишь однажды – так Волан-де-Морт смотрел на Гарри. И этот полный всепоглощающей ненависти взгляд юного Германа – особенно если учесть, что он предназначался ей – очень и очень тревожил.

Гермиона быстро встала, решив, что не стоит вмешиваться в дела этих двоих. Да и, если судить по отвращению, написанному что на лице Германа, что на лице Драко, ей здесь явно не рады.

– Что ж, мне жаль, если я вас побеспокоила, – гордо сказала она, – но я уже ухожу. Думаю, в книжном магазине мне будут рады гораздо больше.

И, высоко подняв голову, удалилась.

***

Обратная поездка в Хогвартс была неприятной по двум причинам.

Во-первых, из-за мёртвой, нескончаемой тишины в экипаже, который Гермиона делила с Драко. После происшествия в «Трёх мётлах» и грубого замечания Драко, что она весит больше беременного гиппогрифа, – экипаж покачнулся, когда она слишком резко плюхнулась на сиденье, – Гермиона отвернулась от него, решительно уставившись на проплывающие мимо пейзажи. Она отчитывала себя за чрезмерную обидчивость, но каждая грубость Драко была, будто хлыст, сдирающий с неё кожу.

Во-вторых, экипаж был слишком мал – в конце концов, он был предназначен исключительно для учеников – и Гермиона с Драко были вынуждены сидеть очень близко. Половине Гермионы – той, что обижалась на замечание по поводу веса, – это ужасно не нравилось, а другая половина – та, которая по-прежнему любила Драко, – была этим вполне довольна. Гермиона, решительно настроившись выкинуть все дурацкие мысли, пыталась прижаться к своей стене экипажа, чтобы не касаться Драко.

Однако, у экипажа, запряжённого фестралами, и у дороги в Хогвартс, похоже, были другие планы – каждая кочка толкала Гермиону всё ближе и ближе к Драко. Она вцепилась в край экипажа, но вдруг колесо со стороны Драко резко наклонилось, и она, расцепив пальцы, упала к Драко на колени, лицом к нему.

Вскрикнув, она инстинктивно вцепилась в его плечи. И снова, к большому её удивлению, Драко подхватил её, не давая выпасть из экипажа. И Гермиона так и осталась неловко лежать, буквально усевшись на правую ногу Драко; левой рукой он поддерживал её за спину, а правой – чуть ниже. Гермиона, схватившись за плечи Драко, потянула его на себя, и теперь их лица были ужасно близко друг к другу.

Экипаж выровнялся и продолжил движение.

Сердце Гермионы громко колотилось от смеси страха и восторга. «Какое странное ощущение дежавю», – подумала она. Не похоже ли это на их последнюю встречу? Почему судьба упрямо прижимает её к Драко? Ей это не нужно. Невыносимо надеяться, чувствуя тоску по венам, надеяться на то, что Драко наклонится к ней и поцелует.

«Сделай первый шаг…»

Какой?

«Поцелуй его сама…»

Невозможно. Гермиона не была настолько храброй. Вероятность того, что Драко оттолкнёт её с отвращением, была стопроцентной. Тем более, она сама выставила себя идиоткой в «Трёх мётлах».

«Поцелуй его…»

Мерлин… можно ли? Он ведь ненавидит её, верно? А что, если он…

«Целуй!»

«Это плохая идея», – было её последней мыслью. А затем Гермиона положила левую руку на затылок Драко, наклонила его голову и поцеловала его.

========== Глава девятая ==========

Когда Гермионе было семь, к ней в гости как-то раз пришёл дядя Престон. Он принёс игрушку – разноцветную коробку, украшенную наклейками в форме сердца и звезды. Справа на коробке была серебристая ручка с пластиковым покрытием на конце. Гермиона смотрела то на дядю, то на коробку, не понимая, что же с этим делать.