Текст книги "Если женщина ждёт (СИ)"

Автор книги: Miss Spring

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

9 глава

Через неделю, Лиля после долгих раздумий, всё-таки, согласилась на встречу с Глебом. Поначалу, когда он предложил это, девушка отказалась, сославшись на занятость в галерее. Боялась снова видеть Пантелеева, решила избегать всеми возможными способами… А потом поняла, что не устоит. Глеб несколько раз звонил, почтительно интересуясь, не передумала ли Лиля и не появилось ли у неё свободное время. Неверова тянулась к этому мужчине, как мотылёк летящий на огонь. Знала, понимала, что не стоит, но тянулась.

Они гуляли по Москве и это была совсем иная прогулка, чем с Акимом. Девушка, каждую секунду, кожей ощущала притяжение, которое возрастало от любого прикосновения Глеба к ней, ощущала огромный ком невысказанных чувств, эмоций, которые она испытывала к нему.

Эта прогулка была и не такой, как в Питере. В ней почти не было романтики. Мужчина вёл себя по-дружески, подчёркнуто вежливо, где-то трогательно-заботливо, но без малейших намёков на что-то. И, всё же, она была. Состоялась. Они гуляли почти до полуночи, говорили ни о чём.

Лиле так хотелось, чтобы они смогли обсудить главное, то, что волновало её, то, что мешало жить, радоваться, что превращало жизнь в существование, но… Этот вечер не стал вечером откровений. Пантелеев не собирался раскрывать перед ней ни душу, ни сердце. Рассказывал какие-то истории связанные с работой, бесконечно вспоминал миллион случаев из детства и юношества, когда они оказывались на очередной московской улице, но к главному так и не переходил.

В то же время, оба чувствовали этот барьер, образовавшийся между ними. Барьер из пролетевшего в беспамятстве года, барьер из недосказанности. Барьер, под названием «Неля».

Однако, вопреки самым низким оценкам, которые дала про себя этому вечеру Неверова, около общежития Глеб спросил:

– Ты не будешь против, если я приглашу тебя ещё погулять?

Его лицо было так близко, он с каким-то несказанным доверием, нежностью и будто мольбой смотрел в её глаза…

– Не буду… – запинаясь произнесла Лиля, хотя переживающая за неё Инга ещё утром вопила в телефон, что им не надо встречаться и просила не делать глупостей.

– Я обещал тебе показать закоулки старой Москвы. – вдруг вспомнил мужчина.

– Ты помнишь… – скорее не спросила, но удивилась Лилия.

– Слово надо держать.

– Ну, раз слово, то конечно. – она сняла с плеч его пиджак, которым Глеб накрыл её, когда вечером стало прохладно, и протянула ему.

– Я тогда позвоню. – улыбнулся он, какой-то новой, незнакомой улыбкой.

– Звони. Доброй ночи. – улыбнулась в ответ Неверова.

Прошло две недели.

Это время каким-то магическим образом преобразило Глеба. За прошедшие дни, он ещё много раз успел пригласить Лилю на прогулки. Они ходили в «Современник», куда мужчина достал самые лучшие билеты, в Пушкинский музей, в Исторический, в Алмазный фонд, в рестораны, и, конечно, по маршруту старой Москвы, который составил Пантелеев. Между ними всё ещё ощущалась дистанция, но она стремительно сокращалась. Бизнесмен старался быть с девушкой нежнее, окружить её вниманием.

Тогда, когда он увидел Лилю с Акимом, что-то в душе шевельнулось, сдвинулось. Глеб и сам давно понимал, что от отношений с Нелей, остаётся в сухом остатке только боль. Бессонные ночи с ней или без неё, переживания, нервы, их кратковременные или долговременные расставания, как порезы ножом по коже, потом новые встречи и новое безумие… Всё это выматывало. Бесконечность этих качелей, скандалов, примирений. Хотелось выбраться из такой тьмы, засосавшей в себя, как болото.

Лиля, появившись, напомнила о том, что год назад Пантелеев упустил шанс изменить жизнь. Она была тем самым лучиком света, который ворвался так внезапно вновь в его судьбу в самый тёмный момент. Он не ожидал. Похоронил мысли о немного странной, невинной, светлой, такой искренней и нежной девчонке из Питера. Запретил вспоминать образ златовласки, которую так просто предал, кнувшись в бездну страсти за дьявольски-красивой, роковой женщиной Нелли Огарёвой. Забыл, тонул в каком-то невыносимом кураже, а она пришла. Снова пришла. Сама. Неизвестно, кто свёл их там, на небесах, Бог или Дьявол. Но они вновь встретились вопреки всем законам и обстоятельствам. Вопреки его решению не приезжать больше в Питер. Вопреки его желанию.

Неверова была такой же трогательно-искренней, как и год назад, в её глазах отражались неподдельные чувства, непонятная, неизвестная ему преданность, радость от того, что она видит его… Сбивчивые слова, волнение, которое было настоящим, а не деланным, как у многих женщин. Всем этим Лилия обезоруживала, заставляла раскаяться за секунды, давила на совесть. А потом появилась как спасительный свет в конце тонелля и снова оказалась в его объятиях. На утро Пантелеев с трудом вспомнил, что было, но одна мысль не давала ему покоя: как он мог допустить случившееся? Снова причинить боль совершенно недостойной такой участи Лильке. Потом понял: контроль, рационализм были отключены в пьяном состоянии, а вот душа потянулась к тому источнику света.

И вот, этот светлый ангел идёт рука об руку с Акимом. Да, он сам виноват. Оттолкнул, всё-таки, сломал снова, нанёс новый удар для влюблённой в него, до безумия, Лили. Но почему так горько наблюдать лучшего друга, который, может, больше него заслуживает счастья с этой девочкой, и её... вдвоём? Почему в сердце вдруг начинает ныть неприятная тоска?..

Глеб осознал, что может быть, можно ещё всё спасти и исправить. И начал стараться. Стараться забыть Нелю, которая больше двух недель назад очередной раз оттолкнула его, сказав, в который раз, что всё кончено, забыть этот вычеркнутый из жизни год. Стараться начать с чистого листа отношения с Лилей. И она поверила. Пошла навстречу, открыла сердце снова ему, будто и не предавал вовсе до этого. Пантелеев видел эту её искренность и абсолютную беззащитность перед ним, видел, что она тянется к нему, как цветок к солнцу… И ценил это. Понимал, что есть ещё шанс. Его нельзя упустить.

Спустя две недели Глеб решил сделать смелый, но хорошо обдуманный шаг – познакомить Неверову со своей мамой: единственно-дорогим и родным ему человеком. Бог его знает, почему так, но только эту златовласку за все пролетевшие годы и захотелось представить маме. Хотя Нелю она тоже хорошо знала и помнила ещё со школы, но не была в восторге узнав, что у сына отношения с уже взрослой «королевой» их класса.

Раиса Андреевна Пантелеева была учителем младших классов. Со своим мужем Егором Платоновичем Пантелеевым, она познакомилась в университете. Молодой студент архитектурного пришёл на танцы, которые организовывались их институтом. Она, такая же молодая и прекрасная, тоненькая, сероглазая девушка, оказалась там благодаря подруге, молодой человек которой учился на архитектора, как и Егор. Всего один вечер проведённый в большом, светлом, актовом зале Московского архитектурного института перевернул жизнь девушки из далёкой Астрахани и москвича: сильного, симпатичного и весёлого Егора Пантелеева.

Они поженились через две недели после знакомства, огорошив своих родителей и были очень счастливы. Через время на свет появился первенец – очаровательный мальчик Глеб. Раиса хотела ещё детей, понимала, что хорошо бы любому ребёнку иметь брата или сестру, опору в жизни и поддержку. Егор поддерживал это её желание, но… Небу было неугодно подарить Пантелеевым ещё одного малыша. Вторая беременность сорвалась и врачи огорошили неутешительными словами о том, что больше детей Раиса Андреевна иметь не сможет.

Однако, супруги пережили эту трагическую страницу их совместной жизни и решили радоваться успехам любимого сына. Он рос славным, хорошим и очень добрым. Время катилось вперёд и казалось, что самое плохое осталось позади. Но, только казалось…

Глебу было шестнадцать, Раисе Андреевне исполнилось сорок один, когда одним зимним вечером, Егор сообщил, что полюбил другую женщину. Как обухом по голове. Полюбил и уходит к ней. Она в разводе и одна воспитывает сына. Раиса тогда только и успела подумать: «Совсем как я теперь буду». У неё не хватило сил на какое-то выяснение отношений. Отпустила без слов и только плакала украдкой от сына, понимая, что не полюбит больше никого и свой век придётся доживать в одиночестве.

Лиля чуть не сошла с ума, когда получила приглашение от Глеба, сходить в гости к его маме. Она волновалась так, будто бы это была их свадьба, а не знакомство с матерью любимого.

– Лиль, ну ты чего? – с улыбкой смотря на то, как девушка не может унять дрожь, поднимаясь с ним в лифте на восьмой этаж, спросил Пантелеев и ласково убрал золотую прядь с её лица.

– Ну как это чего? Страшно. – тоже улыбнулась Неверова, хотя ей явно было не по себе.

– Мама тебя не съест. – напомнил мужчина и подмигнул ей.

Взяв её ладонь в свою, смело вывел из лифта. В этот раз всё было как-то правильно, верно. И Пантелеев никогда не был ещё так уверен в том, что он делает.

Когда после настойчивого звонка бизнесмена дверь распахнулась, перед Лилией предстала женщина, которая, несмотря на свои годы выглядела очень хорошо. Красивая, темноволосая, с короткой стрижкой, поразительными серыми глазами в очках, мама Глеба посмотрела удивительно-учительским взглядом: строгим, но в тоже время располагающим к себе.

– Мамочка! – Пантелеев тут же обнял и поцеловал её в щеку, затем подарил букет роз. – Привет!

– Привет, Глеб! Наконец-то! Заждалась вас! – улыбнулась Раиса Андреевна и посмотрев на девушку, обратилась к ней: – Здравствуйте, Лиля! Проходите, скорее!

Неверова выдохнула под ободряющим взглядом мужчины и шагнула за хозяйкой квартиры.

Постепенно, Лилия поняла, что боялась зря. Пантелеева оказалась очень добросердечной, интересной, гостепреимной женщиной, и, кажется, была весьма рада общению с девушкой.

Когда Лиля отошла поговорить по телефону с куратором, во время их чаепития, Глеб взглянул в серые глаза матери без слов.

– Ну что, что ты на меня смотришь так, мальчик мой? – улыбнулась она, поняв всё.

– Как она тебе? – осторожно поинтересовался мужчина.

– Чудо. – одним словом выразила все эмоции мудрая Раиса Андреевна.

Пантелеев вопросительно вскинул брови.

– Нет, правда, чудо. Таких сейчас почти не бывает, Глебушка. Тебе крупно повезло. Ей, увы, не очень.

– Мааам… – протянул он и снова удивлённо взглянул, требуя объяснений.

– Ну ты то её не любишь, дорогой мой. Пытаешься, но не любишь. Я же знаю тебя. Даже слишком хорошо. Нелю любишь, её нет. А жаль.

Глеб молчал. Мать сказала правду. Однако, ему хотелось верить, что всё изменится ещё. Конечно изменится. Он сам, лично сможет всё поменять.

Прошло ещё две недели.

– Лиль, ты уверена? – допытывалась Инга, которая совершенно не ожидала, что события развернутся именно таким образом.

Как, впрочем, и сама Лиля.

– Я уверена, Гуся. Он изменился. Знаешь, я прямо чувствую, что всё по-другому теперь… Не знаю, что у них произошло там с этой Нелей, но за прошедшее время о ней ни слова и Глеб будто оттаял.

– Понятно, значит Герда нашла своего Кая. – вздохнула шатенка. – Лиль, будь осторожней. Такие как Неля своего не упускают. Да и я, прости, сомневаюсь, что Глеб так просто остыл.

– Инга! – возмущённо и слегка обиженно воскликнула Неверова.

– Лиль, я просто переживаю за тебя. Пойми, я не хочу, чтобы тебе было больно.

– Не надо. У нас всё теперь будет замечательно! Я думала, ты за меня порадуешься. – всё-таки, обидевшись, произнесла Лиля.

В то же время в офисе компании «ГлавСтрой Тайм», в Москва-Сити, Аким находился в кабинете друга.

– Как думаешь, – отвлёкшись от рабочих вопросов, обратился к нему Глеб. – Лиле понравится? – он развернул к нему экран ноутбука, где красовалась подвеска с небольшим, нежным бриллиантом.

– Понравится. Лиле не побрякушки эти главное, а ты. – хмуро ответил Краснов.

– Ну, подарить что-то тоже хочется. Она так смущается, правда, всегда. Забавно. Не привык я к такому.

– Глеб, прошу тебя, не играй с ней. – вдруг произнёс Аким.

– В смысле? – Пантелеев оторвал голову от ноутбука, посмотрев в голубые глаза друга полные тревоги.

– В прямом! Ты сейчас поиграешь и бросишь, стоит только Неле появиться на твоём горизонте. Будет как год назад. Лиля этого не заслуживает. Ей и так больно было, когда она… – он запнулся. – Приехала сюда и увидела тебя.

– Как год назад не будет. Я всё понимаю, не маленький. Поверь, сделал свои выводы. С Нелей у нас всё. Больше не будет ничего. – возразил Глеб. – И давай закончим. Я знаю, ты расчитывал на что-то большее, но Лиля моя.

– Главное, чтобы она была счастлива. На неё смотреть было больно, когда ты… Вообщем, не обижай её больше, не надо. – спокойно повторил Аким и вышел из кабинета друга.

Он не мог избавиться от дурацкого ощущения, будто что-то вновь произойдёт и сходил с ума от переживаний за хрупкую девушку, которая ещё год назад завладела его сердцем, мыслями и душой.

И вновь две недели пролетели как одна минута.

Лиля была абсолютно и бесповоротно счастлива, потому что в отношениях с Глебом наметилась идиллия. Она, порой, оставалась у него, утром мужчина отвозил её в галерею, потом забирал, они много гуляли, проводили время вместе и ощущали ту самую весну в душе, которой так не хватало обоим.

Но, однажды, Неверова в очередной раз ждала бизнесмена, который должен был забрать её из Третьяковской галереи. Она освободилась в пять вечера и Пантелеев обещал, что подъедет к этому времени, но его не было. Прошёл час, два… Глеб не приезжал, а его телефон был отключен. Лиля всерьёз начала волноваться.

Придя в общежитие, девушка не могла ни ужинать, ни думать о дипломной. Все мысли и чувства были далеко, искали любимого мужчину. В ту ночь она не уснула, а под утро набрала номер единственного человека, которого знала в Москве, кроме Глеба. Аким мог быть в курсе, что произошло.

– Слушаю. – сонным голосом ответил Краснов.

Было пол седьмого утра.

– Аким, с Глебом, кажется, что-то случилось. – раздался в трубке дрожащий лилин голос и мужчина тут же сел в постели, услышав его.

– Что? Лилька, подожди, успокойся, главное. – поспешил утешить её Аким. – Объясни.

Лилия, запинаясь и роняя слёзы, поведала о том, что произошло.

– Я перезвоню. – коротко ответил он.

Через час, Краснов постучал в дверь её комнаты в общежитии. Лиля выглядела плохо: с заплаканными глазами и синяками под ними после бессонной ночи, совсем растрёпанная.

– Ты завтракала? – без приветствия, сразу перешёл к важному для него вопросу Аким.

– Какой завтрак… Я не могу есть. Что с ним? – пролепетала Неверова.

– Не знаю. Вчера должен был приехать к инвесторам на просмотр объекта, но не появился там. Чертовщина, какая-то.

– Надо звонить в больницы, в морги… – заметалась по комнате Лиля.

– Секретарь обзванивает. Если что-то будет, сообщит. Лиль, успокойся. Ты сама на себя не похожа. – нервно произнёс Краснов, переживая и за девушку, и за друга. – Давай, собирайся, поедем завтракать.

– Я не поеду. – замотала головой она.

– Я жду в машине. Без разговоров. Иначе, ничего не расскажу, даже если будут новости. – пригрозил мужчина и вышел.

Ему с трудом удалось накормить девушку завтраком в любимом ресторане. Потом, он понял, что ей необходимо хоть немного поспать, а Лиля, на удивление, согласилась. Переживания и отсутствие сна вымотали её. К тому же, в галерее сократили срок практики, так как Неверова успешно справилась со сбором материалов. Через день, она должна была возвращаться в Питер.

Однако, когда он вёз её обратно в общежитие, раздался звонок. Глеб. Аким ответил, но, нечаянно, включилась громкая связь по сопряжению телефона с салоном автомобиля, которая была так удобна во время поездок за рулём и так некстати в эту минуту.

– Ким, привет! – произнёс друг в трубку. – Я прочёл твой миллион сообщений, прости, что так внезапно исчез. Через неделю вернусь. Понимаешь, тут такое дело… Нелька попросила прилететь. Она сейчас в Париже. У неё тут… Вообщем, не важно. Мне надо было помочь ей. Не смог отказать. Ты соври там Лильке что-то… Скажи, что срочная командировка. Я потом сам с ней объяснюсь. – без запинки попросил Глеб.

– Не надо врать. – вдруг ответила Неверова упавшим голосом.

Она слушала и не могла пошевелиться. Откуда взялись силы, чтобы сказать эти три слова, девушка не знала. Внутри всё будто оборвалось и теперь душа рвалась на части.

– Я перезвоню. – глухо ответил Аким.

В этот момент, он ненавидел Пантелеева. Сжимал почти до боли руль и молчал. Ощущал как больно сейчас Лиле и понимал, что никакие слова, никакие утешающие фразы не помогут. Глеб снова ранил её душу. Всё случилось именно так, как того опасался Аким.

– Лилька… – охрипшим внезапно голосом, начал он.

– Не надо, Аким. Отвези меня в общежитие. Молчи. – выдавила из себя она и отвернулась к окну, не вытирая слёз.

10 глава

Лиля уехала. Собрала вещи, подписала все необходимые документы для завершения практики и уехала. В Третьяковской галерее ей пожелали удачи и выразили надежду на то, что когда-то ещё посотрудничают с такой чудесной девушкой и отличным профессионалом.

Ей было всё равно. Это тот случай, когда совсем не спасало любимое дело. После того, как Неверова услышала вдохновлённый голос Глеба из динамиков в машине Акима, его нескрываемую радость от воссоединения с Нелей, она поняла, что это всё. Невозможно заменить Огарёву, невозможно стать для этого мужчины единственной.

Москва провожала хмурыми тучами, Питер встретил Сапсан, в котором приехала Лилия, проливным дождём.

На вокзал за ней приехала Инга. Родион Сергеевич Стриженов подарил дочери на день Рождения машину, а шатенка, как ни упиралась, не смогла отказаться от такого презента родителя. Хотя Инга всегда яро желала заработать себе на всё сама. Казалось, она с этим стремлением родилась, хоть при таком отце как Родион Сергеевич, можно было всю жизнь вообще ничего не делать.

– Лиль, ну я же просила тебя, аккуратнее с ним! – сетовала Стриженова, уверенно выворачивая руль.

– Инга, что в твоём понятии аккуратнее? Стоять, бояться? Не любить я не могу, если что. – уныло отозвалась девушка, смотря на заливаемое струями стекло.

– Лиль, ты слишком любишь. Так нельзя.

– Разве можно любить слишком? Я просто люблю.

– Ты его боготворишь ещё с момента знакомства! – возражала шатенка. – Он как тот Кай, которого украла снежная королева, а ты как Герда, которая бьётся за то, чтоб вернуть братца.

«Сказок в мире много и все они

объясняют истину в перспективе.

и любая сказка меня манит

отраженьем жизни в моей квартире.

вот рассмотрим ту, где хозяйка зим

у сестры украла родного брата —

поиск брата в сказке необходим,

и сестра несется за ним куда-то.

ничего не требуя от людей,

направляя курс по движенью ветра,

я могла свой путь, среди всех путей,

отыскать, как в этой же сказке – Герда.

но споткнувшись раз, и споткнувшись два,

три, четыре. впрочем, и дальше – числа.

от любого поиска голова

отказалась, в пользу иного смысла.

–

и теперь мои города пусты,

от того что я, с отчужденьем Кая,

научилась жить, как умеешь ты:

никого на свете не подпуская» – процитировала стихи Ах Астаховой Инга.

Читала стихи шатенка исключительно и Лиля всегда повторяла один и тот же вопрос: «Гуся, почему не в театральный?». Но Стриженова считала, что профессия искусствоведа прокормит лучше, чем ремесло актрисы, невзирая на то, что все данные для этого у неё были – хоть сейчас на сцену!

В этот раз Лилия молчала. Понимала, что подруга права, да что тут скажешь?

Неделю она прожила в большом ингином доме. Родион Сергеевич всегда тепло и по-родственному относился к подруге дочери, радовался, что у Инги есть такая хорошая подружка. Но ни радушный приём хозяев, ни сам огромный особняк, ни жизнь в нём не скрасили эту неделю беспросветного одиночества в душе девушки.

Следующая неделя тоже прошла как в тумане. Однако, под конец, прибыл нежданный гость.

– Лиля! – раздался позади знакомый до боли мужской голос, когда Неверова шла в университет.

Она обернулась. Аким стоял около своей машины.

– Привет! – Лилия вернулась на несколько шагов назад, подойдя к нему. Краснов тут же вручил ей красивый букет белых эустом. – Как ты здесь?

Утро было слегка прохладным, привычная для всех летняя жара город на Неве обходила стороной и конец августа был ощутимо холодным.

– Приехал тебя навсестить. – честно признался мужчина и искренне посмотрел на неё своими голубыми глазами.

Объяснений было не нужно, слова оказались совершенно лишними. Было понятно, почему Аким приехал к ней, почему так смотрит на девушку. Лилия только в эту минуту так явственно ощутила, что Инга была права. Он влюблён в неё, и Краснову не всё равно где она, что с ней.

Судьба – злая штука. Она, порой, будто издевается над человеком, заставляя сердце любить одного, а в то же время посылает в твою жизнь другого, который без памяти любит тебя самого.

– Хорошо, что приехал. – девушка зарылась носом в букет. – Я же тебе должна экскурсию по Питеру. Помнится, год назад, это было твоё невыраженное до конца желание, а она досталась только Глебу.

– Буду счастлив погулять с тобой. – улыбнулся он в ответ.

Неверова решила попробовать если не стать счастливой самой, то не делать несчастным хотя бы Акима. Нет, отвечать на его чувства она не торопилась, но, в то же время, решила его не отталкивать. Этот мужчина так искренне, так неподдельно переживал за неё, бескорыстно помогал во всём, в чём мог, явно не одобрял поступки Глеба… Он старался что-то делать ради неё. Лиля не могла причинить ему боль в ответ, хотя понимала, что и радость вряд ли принесёт.

Прошло несколько дней. Лиля с Акимом проводили время вместе, гуляя по Северной столице, её улицам и закоулкам, вдвоём изучая историю мест и открывая новые для себя, ходили в музеи, где для Краснова – любителя искусства, останавливалось время, как и для Лилии, которая этим дышала и жила. Именно в музеях, они, будто бы становились одним целым, стирались любые границы, не существовало пространства… Были лишь два человека, растворившиеся в очередной картине или зале, архитектурные формы которого поражали.

Порой, Аким брал девушку за руку и они, завороженные, смотрели в одну и ту же точку, понимая друг друга без слов. А потом, после того, как покидали музей, наперебой делились впечатлениями и взахлёб говорили, перебивая.

Такие походы, безусловно, очень сблизили их, тесно связали, подарили нечто общее.

Когда Неверова в очередной раз делилась эмоциями по поводу посещения нового храма искусства с Ингой, та заметила:

– Видишь, как тебе подходит Аким. Присмотрелась бы. Вы словно две половинки одного целого.

– Гусь… – Лиля смутилась, опустив глаза. – Он очень хороший, добрый…

– Тебя любит. – добавила шатенка.

– Меня любит… – согласилась с данным тезисом девушка. – Но… Для меня он только родная душа, не более того. Я то всё равно люблю Глеба.

– Ну и люби себе. А рядом Аким. Может лёд тронется, рано или поздно. – усмехнулась Стриженова.

– Твой лёд, когда тронется? – перевела тему Лилия. – Сколько можно быть одной?

– Да я и не одна уже… – закатив глаза и блуждая по стенке ими, как бы между прочим, заявила Инга.

– Что? – удивилась, чуть ли не вскочив с дивана, Неверова.

– Так, спокойно, Лилия Владимировна! – засмеялась подруга.

– Ты чего молчишь как Штирлиц? Мне ничего не сказала!

– Да куда мне до твоих страстей то? У меня тихо всё, гладко, по простому. – улыбнулась Стриженова.

Инга никогда не грезила о любви. Внимание от мужского пола доставалось само собой, имелось в наличии чуть ли не с пелёнок. Любой из парней, мужчин, чьё сердце дрогнуло при виде эффектной шатенки, мог бы смело утверждать, что если какой-то новорождённый малыш узрел её, новорождённую, в роддоме, то и тот влюбился.

В детском садике мальчишки дрались за право подарить ей цветок или конфету, в школе – за возможность проводить её до дома, поднести портфель, в университете уже никто не дрался, потому что Стриженова, наконец, научилась управлять ситуацией, но, как известно, парни со всего учебного заведения готовы были в очередь выстраиваться и совершать чудеса по передвижению с места гор, если бы только Инга попросила.

Девушке никогда не хотелось любви, романтики, поцелуев, прогулок под Луной и прочей ерунды. Она не расстраивалась от того, что шли годы, а в её сердце не поселилось светлое чувство ни к одному из мужчин. Все усилия шатенка, как было сказано, направляла на учёбу и подготовку к карьере. В её интересах была самостоятельная жизнь, без помощи безумно любящего её Родиона Сергеевича.

После внезапной смерти жены, погибшей от рук конкурентов, дочь стала единственным родным человеком, оставшимся в его жизни. Стриженов поклялся себе сделать всё, чтобы она была счастлива. Как мужчина, он сильно переживал за дочку – её красота привлекала почти каждого, да и трудно было устоять: наследственность матери, в роду которой были цыганки, сыграла злую шутку, подарив его кровинушке буквально роковую внешность.

Родион Сергеевич стремился оградить Ингу от излишних контактов, хотел повлиять, дав всё необходимое сам, но она не только внешностью, но и характером пошла в предков-цыган. Девушка была из тех, кто мог, не моргнув глазом, исчезнуть в ночи. Потому, взбунтовавшись, дочка сама начала пробивать себе дорогу. Сама выбрала ВУЗ, не советуясь, сама поступила, отлично училась и сдавала экзамены.

Да и все переживания по поводу мужчин были излишни – так решил Стриженов, не услышав ни об одном свидании на протяжении многих лет.

Однако, когда Инга проходила последнюю, преддипломную практику в Эрмитаже, судьба, наконец, свела её с мужчиной, который сумел задеть струны души непокорной красавицы.

С Марком Ипатовым она познакомилась случайно. Девушка шла после трудового дня домой, гуляя по любимому городу, решив зайти в кафе и поужинать там. Внезапно, её внимание привлёк визг тормозов. Один из слишком резвых водителей сбил на дороге бездомную собаку. Стриженова кинулась к месту происшествия, чтобы помочь животному, и, наклонившись к собаке стукнулась лбом о чей-то другой лоб.

Это оказался лоб молодого, перспективного, пластического хирурга Марка Евгеньевича Ипатова, который тоже бросился помочь собаке. Посмеявшись с такого столкновения и познакомившись, молодые люди вместе отвезли пса на такси в ветклинику, где того успешно прооперировали.

Пока Марк и Инга ждали завершения операции, они успели разговориться о жизни. Ипатов оказался очень интересным собеседником, наделённым недюжиным интеллектом. Он не впал в ступор, когда девушка рассказала о своей специальности, с большим удовольствием обсудил с ней несколько течений в искусстве и с интересом расспрашивал о дипломной работе, а так же, о внутреннем устройстве Эрмитажа. При этом, Марк был хорош собой, смел и силён, обладал неплохим чувством юмора.

Стриженовой было с ним просто спокойно. Чувствовалась некая стабильность. Фонтана эмоций, бабочек в животе и ощущения того, что перевернулся мир не случилось, нет, но они начали строить отношения.

Ипатов ухаживал за Ингой соответствующим образом, а она позволяла это делать и быть с собой рядом. Ему первому и единственному была оказана такая честь. Рассказала о своей жизни, своём детстве, погибшей маме, потому что смогла довериться Марку. Он умел слушать и не задавать дурацких вопросов. Был галантен и честен с ней в ответ.

Родители Ипатова тоже были хирургами – отец детским, мама кардиохирургом. А ещё у парня была старшая сестра, которая тоже продолжала врачебную династию, став анастезиологом – одним из лучших в Санкт-Петербурге. Марк же пошёл в перспективную и быстро развивающуюся, денежную отрасль. Умение сотворить новое лицо, грудь, фигуру и прочее нынче очень ценилось, а у Ипатова это неплохо получалось.

До встречи с Ингой у скульптора чужих тел имелось несколько страстных романов, но все они были ни о чём. Быстро разгорались, быстро гасли и ни один из них не был настоящим чувством. При этом, Марку, как и Инге не особо то хотелось любви и романтики. Он, как хирург был прагматиком, а любовь, в списке полезных для жизни вещей не значилась.

Стриженова мгновенно привлекла его внимание. Красивая до звёздочек в глазах, умная, с правильными жизненными ориентирами, из очень хорошей семьи… Такая партия идеально подходила ему – Марку Ипатову. Он понимал, что образцовой женой, вопреки тому, что в её жизни всё было на пять баллов, Инга может и не будет, но при этом, у них мог получиться неплохой брак. Однако, пока что, речь о нём он не заводил.

Ещё неделя пролетела как одного мгновение. Аким постоянно приезжал в Питер, разрываясь между ним и Москвой, желая увидеть Лилю.

Он очень хотел попытаться залечить раны, оставленные Глебом в её сердце, стремился окружить вниманием и заботой, но, при этом, ни в коем случае не давить на девушку. Краснов понимал, что ей необходимо время, много времени, ведь она всё ещё любила его друга.

Они просто гуляли вдвоём по городу на Неве, делились подробностями: он рабочими, она теми, что касались дипломной и учёбы. Лилия потрясающе рассказывала о Санкт-Петербурге и Аким слушал её, затаив дыхание, хотя сам многое знал, они катались по рекам и каналам, ели мороженое, вопреки капризной питерской погоде и несносному сентябрю… Мужчине было очень хорошо рядом с этой удивительной, златовласой девушкой, на которую он насмотреться не мог и решил беречь, как хрусталь.

Тем утром, Неверова шла на встречу к Инге. Она остановилась, чтобы ответить на звонок телефона, а в этот момент, чьи-то тёплые ладони закрыли её глаза. Девушка нащупала своими руками мужские на своём лице и улыбнулась: почти стопроцентная догадка осенила её.

– Аким? – мягко произнесла Лиля. – Ты же должен был приехать завтра!

Мужские руки разомкнулись, она тут же обернулась и обомлела. Перед ней стоял, хитро улыбаясь, Глеб.

– А где… Аким? – тут же спросила, растерявшись, Неверова.

– Тебе нужен Аким? Я думал, мне будешь рада. – усмехнулся мужчина.

– Зачем ты приехал?

– К тебе.

– Врёшь. Я тебе не нужна. – Лиля сама удивлялась своей смелости. – Езжай к Неле, она тебя ждёт.

– Единственный человек, который меня ждёт – это ты, златовласка. – Пантелеев шагнул к девушке и взял её лицо в свои руки, вопреки сопротивлению.

Он нисколько не удивился, когда Лилия назвала имя соперницы, а, казалось, даже был рад, что она знает о ней и не придётся ничего объяснять.

– Ждала. – Неверова одним движением убрала руки Глеба от своего лица. – Ты не один раз уже выбрал её. Поэтому, хватит.

– Я пришёл к тебе. Разве это значит, что я выбрал её? – живо возразил бизнесмен.

– То, что ты пришёл – ничего не значит. – упрямилась Лиля. – Ты уже один раз приходил.

– Выходи за меня замуж. – как-то просто, буднично, предложил он и протянул ей коробочку с кольцом, которую держал наготове.