Текст книги "Если женщина ждёт (СИ)"
Автор книги: Miss Spring
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)
7 глава
Была суббота. Наступили первые выходные, которые Лиля проводила в столице России. Однако, субботнее утро, которое было достаточно солнечным, в отличии от аналогичного утра в Санкт-Петербурге, не радовало девушку. Апатия, нежелание чем-либо заниматься, тоска и сплин охватили её после прошедшего вечера и узнанной горькой правды о том, что было год назад, пока Неверова проводила дни в радостно-приветливой Италии.
Перед глазами так и стояло лицо Глеба – нового Глеба, встреченного накануне вечером. Того, которого она не знала и который поразил её. Его странный, будто измученный взгляд, кривые усмешки, холодность, отсутствие ранее лучезарной улыбки…
Периодически она вспоминала и Акима с его грустными глазами, горечью во взгляде, виноватостью и словами: «Проще забыть о том, что было».
Проще то, проще, да знать бы как…
Лилия в который раз подумала, что хорошо бы было иметь суперспособность быстро забывать то, что хочется. Не помнить то, что доставляет боль и одновременно счастье, стереть, выбросить из головы, души, сердца: родной голос со всеми интонациями и смехом, фразы, которые так хорошо запоминаются, шутки, искорки в глазах, тёплое дыхание на коже, прикосновения рук и губ… Психологи говорят, что всё это мы помним лишь потому, что испытывали эмоции и именно это оставляет след в нашей душе. Да Бог его знает… Изобрели бы уже таблетку с простым названием: «Забыть навсегда».
Девушка лежала на кровати и смотрела на московский май за окном. Соседок не было. Не хотелось ничего. Это ужасное состояние дыры в душе Лиле уже было знакомо непонаслышке. Самое плохое, когда ты ничего не хочешь. И сделать с этим ничего не можешь…
Звонок телефона раздался, как из Преисподней.
– Алло. – слабо отозвалась Неверова, даже не взглянув, предварительно, на экран.
– Лиль, привет! – послышался мягкий голос Акима на том конце провода.
– Привет.
– Я тут подумал, – безотлагательно перешёл к делу он. – может встретимся, погуляем, познакомлю тебя с Москвой поближе?
Болезненные воспоминания тут же вклинились в реальность. Как слайды презентации в мыслях проплывали их разговоры с Глебом о Москве.
«Я покажу тебе столицу и отведу по самым красивым местам. Ты познакомишься с той Москвой, которую знаю только я, с Москвой, какой она была раньше» – раздался где-то в сознании бархатистый голос Пантелеева, а перед глазами встала, как живая, картинка: они вдвоём сидят на большом подоконнике в номере отеля, обмотавшись простынями и смотрят на Неву, периодически глотая красное, терпкое вино и бесконечно целуясь…
Лилия зажмурилась, чтобы не заплакать и, собрав в кулак остатки всех сил, ответила:
– Спасибо тебе большое, Аким. За предложение и за заботу. Но я в выходные буду сидеть над материалами, которые мне выдали в галерее для дипломной. Поэтому мне немного не до знакомства со Златоглавой. Чуть позже, может.
– Между прочим, так много работать вредно. – с грустью в голосе, резонно заметил Краснов.
– Я знаю, но сейчас мне это надо. – спокойно объяснила девушка. – Прости. Мы обязательно потом сходим куда-то.
– Хорошо. Ты звони, если что. Я приеду. – сказал, будто предупредил о чём-то, Аким.
Первую половину дня Лиля маялась от бесконечных мыслей и вопросов в её голове. Это ощущение, будто бы ты пытаешься собрать кубик Рубика и никак не выходишь на идеальную картину со всех сторон кубика, – убивало. Ситуацию можно рассматривать бесконечно, «вертеть» в разные стороны, но ответов на беспокоящие вопросы не находится, исправить ничего не удаётся и как таковых чудес с внезапным разрешением всех проблем, просто не происходит…
В такие моменты, всё яснее и яснее понимаешь, как сложна жизнь и человеческие взаимоотношения. Ведь чужие поступки никогда нельзя рассмотреть лишь с той стороны, которая видна тебе самому. И, зачастую, нельзя узнать чем же руководствовался другой человек совершая тот или иной поступок, принимая то или иное решение, даже если оно затрагивает твою собственную жизнь и судьбу.
Время перевалило за обеденное и Неверова осознала, что больше она не выдержит внутреннего анализа, не сможет находиться в этой клетке, в которую сама же себя загнала, и что ей, всё-таки, нужно на прогулку. Однако, пойти гулять по весенней столице девушка решила одна. Уж кого-кого, а Акима ей тоже было трудно видеть.
Разобравшись куда нужно ехать, Лиля проложила совершенно нелогичный для любого москвича маршрут от Краснопресненской набережной до Патриарших прудов, на которых мечтала побывать давно, прочитав знаменитый роман «Мастер и Маргарита».
Когла она добралась до Патриарших, вечер уже гас, отдавая последними отблесками света. Вода в пруду сверкала бликами от фонарей и вывесок многочисленных заведений и магазинов вокруг.
Внезапно, внимание девушки привлёк какой-то шум и возгласы. Она обернулась и увидела около входа в один из баров ни кого иного, как Глеба. Он, кажется, был пьян и повздорил с какими-то мужчинами. Вот-вот и завязалась бы драка.
Лиля подскочила с лавочки, на которой сидела и помчалась к месту разгоравшегося скандала. Подлетев туда и встав между Пантелеевым и его соперниками, она затараторила:
– Мальчики, простите его и давайте разойдёмся мирно, ладно? Это мой муж.
– Тыыы… От… ткуда? – увидев её, еле произнёс Глеб.
Неверова повернулась к нему, начав ломать комедию перед остальными:
– Я откуда? Сейчас я тебе расскажу откуда я! Говорил, что на совещании, а сам развлекаться опять пошёл? А то, что ребёнок сказку просил прочитать, так это наплевать?
– Так, ладно. Мужику тут и без нас достанется. – вздохнув, произнёс один из мужчин, воинственно настроенных до этого. – Пойдёмте.
– Лилька, ты что… Сов… совсем с умаа сошла? – смеясь, спросил Пантелеев.
– Нет… Я случайно здесь оказалась, гуляла. – сбивчиво ответила Лиля, разом растеряв весь предыдущий задор и смелость.
– Ладно… Пойдём дальше гулять! – воскликнул мужчина в ответ.
– А у тебя сегодня праздник какой-то? – пристально взглянув ему в глаза, спросила девушка.
– А то! – снова рассмеялся он. – Праздник моего одиночества.
– Глеб, поехали домой? – с надеждой спросила Лиля, понимая, что лучше всего сейчас уложить бизнесмена в горизонтальное положение.
– К тебее? – уточнил с лукавством в глазах он.
– К тебе. – недовольно буркнула Неверова.
– Кааакая ты… – иронично ответил Глеб. – П… Поехали!
Дальше был долгий путь до квартиры Пантелеева, длиною в полтора часа, что показались Лилии вечностью. Мужчина то рвался продолжать банкет в ближайших ресторанах, то тянул её за руку, чтобы показать ночную Москву, то спрашивал снова и снова откуда она взялась. А когда они добрались до новенького ЖК, на двадцать шестом этаже которого жил Глеб, он долго не мог найти ключи от дома. После того, как ключи были успешно найдены, целым приключением стало открытие двери.
Наконец, Лилия, в конец устав, сумела довести мужчину до кровати. Он, видимо, тоже прилично устал, потому что не сопротивляясь лёг.
– Всё, спи. – Неверова натянула повыше плед, которым укрыла Глеба и дотронулась до его плеча.
Девушка собиралась уйти, но, в этот момент, Пантелеев взял её за руку и начал притягивать к себе.
– Я и забыл, какая ты красивая. – жарко прошептал он ей на ухо, удерживая над собой.
Двумя руками он обвил её талию и повалил Лилю на кровать рядом с собой.
– Глеб, что ты делаешь? Прекрати! – отпиралась, скорее для порядка она.
Но настойчивые поцелуи Глеба сводили с ума и стремительно ослабляли её, и без того не шибко отчаянное, сопротивление. В какой-то момент, она поняла, что надо послать всё к чертям, потому что любит этого мужчину и хочет быть с ним. Голову кружило не меньше, чем год назад, даже сильнее. В этот раз для Неверовой всё было в разы желанней, смелее и она отдавалась со всей невыплеснувшейся страстью, которая накопилась за это время. Где-то на задворках сознания проскользнула мысль, что, может, хоть это поможет Пантелееву забыть Нелю и, теперь, всё будет как раньше.
Наступило утро. Первое за год утро, которое было так не похоже на остальные подобные ему… Лилия проснулась от солнца, которое своим лучом водило по лицу из большого, незашторенного окна спальни Глеба.
Девушка улыбнулась, не веря своему счастью, и повернула голову в сторону. Пантелеев ещё спал. Она повернулась на бок и долго смотрела на него, спящего. Не удержавшись, Лиля совсем тихонько, еле-еле, дотронулась до носа мужчины и провела подушечкой пальца, почти не касаясь. Глеб улыбнулся во сне и так тепло, так хорошо стало у Неверовой на душе.
Она ещё полежала, а потом, тихо встав, надела рубашку Пантелеева и на цыпочках проскользнула в кухню по мраморному полу.
Глеб проснулся через пол часа и был в лёгком недоумении, увидев на своей кухне у плиты Лилию в его рубашке.
– Доброе утро! – просияла улыбкой она и подхватила с конфорки турку. – Кофе будешь?
Пантелеев хмуро кивнул, пытаясь восстановить в памяти прошедший вечер. Картинки всплывали неохотно и были неполноценными. Однако, одно он вспомнил совершенно точно: они были близки со «златовлаской»-Лилей, как он её называл, этой ночью, полной беспамятства.
Это осознание никак не помогло, а только усугубило состояние бизнесмена. Более всего на свете, он желал, чтобы это было только сном. Год назад, он уже предал Лилю. Ненавидел себя за это, но и ничего сделать не мог, как бы не хотелось. А теперь, она снова появилась в его жизни, будто само провидение или злой рок вновь и вновь сводили их.
Кофе уже был налит и источал прекрасный аромат, а Глеб так и сидел, смотря на чашку и не в силах произнести не слова.
– Я блинчики пожарила. Завтракать будешь? – воодушевлённо кружилась по кухне Неверова.
И так шло ей быть вдохновлённо-счастливой, так шла ей его кухня, рубашка и вот эти все утренние хлопоты…
Пантелеев невольно подумал, что у них могла бы получиться чудесная семья и много вот таких чудесных завтраков и всего, всего… Если бы не Неля, укравшая его сердце.
– Лиль, я не буду ходить вокруг да около. – серьёзно произёс Глеб пересохшими губами. – Это была ошибка, я был пьян. Прости.
Её руки задрожали и Лиля чуть было не выронила тарелку с блинчиками. С губ моментально сползла улыбка. Перед глазами мужчины теперь было помертвевшее лицо. Она смотрела на него какими-то ошеломлёнными, потерянными глазами и просто-напросто умирала в эти невыносимые для них обоих минуты. Угасали в её взгляде любовь, весна, свет, счастье, жизнь. Вместо глаз теперь были две мёртвые, холодные ледышки. Она бледнела и бледнела и Пантелееву даже показалось, что сейчас девушка потеряет сознание.
Побелевшими губами, которые почти не шевелились, Неверова только и смогла, что севшим от услышанного голосом, сказать:
– Я поняла.
Что она поняла? Это было неведомо ни самой Лиле, ни Глебу. Оба помолчали. Девушка с трудом поставила тарелку с ещё тёплыми блинами на стол.
– Я вызову тебе такси. – проглотив ком, ставший в горле, и, как будто только обретя способность говорить, ответил мужчина.
8 глава
Лиля не поехала на такси. Пошла пешком по ещё сонной, и такой неторопливой, по сравнению с буднями, воскресной Москве. Было солнечно, но даже это утреннее солнце светило очень лениво. Лёгкий ветерок обдувал лицо девушки, играя с волосами. Неверова шла, не обращая внимания на людей, и слёзы упрямо катились из её глаз, а она никак не могла заставить себя успокоиться.
– Лилька, ну что ж ты опять дров наломала, дурочка? – ругала её по видеосвязи Инга. – Не нужно было соглашаться на этот секс! Мужчины, они охотники! Если бы ты не сдалась так просто, он бы за тобой побегал бы, зажёгся.
– Не зажёгся бы он. Уже на утро с трудом вспомнил, что было… И вообще, это всё только потому, что он был пьян. – с тоской в голосе возразила Неверова. – Он, может, Нелю свою представлял, когда…
– Так, ну тут всё ясно. – вздохнула шатенка. – Лиль, тебе надо переключиться на что-то.
– Я ничего не хочу, Инга.
– Опять? Через «не хочу», значит! Сходи, погуляй с Акимом! – Стриженова знала это состояние подруги, и знала, что такое состояние страшно само по себе. – Тем более, он, по-моему, неровно дышит к тебе…
– Кто? Аким? – насмешливо спросила Лиля.
– О, подруга… В любовных делах, ты имеешь совершенно низкий уровень интеллекта! – усмехнулась Инга. – Неужели не заметила?
– Да он просто друг! – искренне запротестовала такому диагнозу Неверова.
Скромный Краснов никогда не воспринимался ею и иначе, чем просто друг. Она не видела в его действиях каких-то намёков на что-то большее, романтики. На фоне Глеба – человека-праздника, Аким и вовсе мерк.
– Хорошо, вот и сходи на прогулку с этим «просто другом». Тебе надо отвлечься. – настаивала шатенка.
– Инга, это всё равно, что сказать женщине, родившей ребёнка, что ей надо отвлечься и что всё пройдёт!
– Лиль, ну ты как сравнишь… Время пробежит и сама увидишь, как…
– Всё, хватит. Я потом тебе позвоню. – психанула, отчего-то, Лилия.
Ей было непонятно, отчего Стриженова ну никак не поставит себя на её место, не проникнется тем, что испытывает подруга. «Хотя, что можно хотеть от человека ещё не любившего так?» – тут же спросила сама себя Неверова и осознала, что ничего.
В середине дня, когда ничего не предвещало, дверь в комнату, внезапно, открылась и на пороге возник Аким с небольшим букетом нежно-розовых тюльпанов.
– Аким? – удивилась девушка.
– Лиля, я понимаю, что ты, возможно, не хочешь меня видеть… – он сам смутился своих слов. – Просто я знаю… Знаю про… вас с Глебом. – мужчина выдохнул после сказанного, как будто то, что он произнёс, было пыткой.
– Уже знаешь… – как-то равнодушно подёрнула плечами Неверова, посмотрев в окно. – А мужчины всё женщин осуждают за сплетни и пересуды… А сами…
– Лиль, это случайно вышло. – тяжело вздохнув, сказал Краснов и сел рядом.
Ему будто бы было неловко, стыдно за поступок друга, за то, что Лилия сейчас сидела вот так, на кровати, обняв колени руками и уставившись в окно, за то, что он узнал обо всём и что ничем не может помочь, потому что всё глупо и все слова бессмысленны. Она любит Глеба. Глеба, который, может быть, в последнюю очередь достоин такой неподдельной любви этой девушки.
– Какая разница… Всё, что вышло, вышло случайно. Как будто не со мной. – как-то горько ответила Неверова.
– Пойдём гулять, Лилька. Нечего нам здесь сидеть и пытаться выдавливать из себя по пол слова. Пойдём. Надо жить дальше.
Лиля взглянула в голубые глаза Акима, утёрла слезу, скатившуюся по щеке и, кивнув, потянула ему руку. Ей, вдруг, захотелось верить ему этому «влюблённому», по словам Инги, другу. Он единственный, кто старался поддержать её, не обесценивая чувств, не убеждая в том, что всё это выеденного яйца не стоит.
Они долго ходили по улицам и паркам Москвы. Какое-то время молча, а потом разговорились. Аким рассказывал о своём детстве.
Он рос без родителей, но с замечательным дедушкой. Родители погибли в день его Рождения, врачи с трудом спасли восьмимесячного, недоношенного ребёнка, а Игнат Гаврилович, дед по маминой линии, вдовец, чудо каким образом добился единоличной опеки над мальчиком и, можно считать, спас его от детдомовского детства.
Игнат Гаврилович Краснов был борт-инженером. Летал почти всю жизнь и даже когда пенсия не просто маячила, а уже тянула к себе всеми силами, изворачивался, обманывая комиссию, и, летал дальше, пока годы не взяли своё окончательно. Но, несмотря на такую интересную, тяжёлую и временами опасную работу, он беззаветно, почти иступлённо любил своего Акимку – единственного родного человека. И делал для внука всё. Всё, что было и не было в его силах. Вопреки занятости и частым полётам, дарил ему самое лучшее детство.
– Знаешь, я как-то с пелёнок привык ждать деда из этих полётов. Всё смотрел на небо и знал, что там есть человек, которому я нужен.
– А с кем ты был во время полётов? – удивилась Лиля.
– С соседками. У нас были расчудесные соседки: тётя Саша и тётя Люба. Эти женщины брали меня к себе, я играл с их дочками, ел пироги, но всегда засматривался на небо, ожидая деда. Ты знаешь, я прям лет с четырёх-пяти уже летал с ним. Так удивительно было, улетаем ранним утром – все мои друзья или спят ещё, или играют во дворе. Мы прилетаем вечером или ближе к ночи – они либо всё так же играют во дворе, либо уже спят. А я за это время, пока они толком ничего не сделали, два-три новых города увидел. Так и пролетал с дедом почти всё детство и юность, когда был свободен от школы, уроков. Даже в универе ещё летал, но пореже. И всегда говорил всем, что борт-инженер самый-самый главный в самолёте, что он лучше, чем лётчики и лучше, чем штурман… Что от него всё зависит.
– Почему в архитектурный пошёл, а не в лётное училище, например?
– Не прошёл я в лётное по состоянию здоровья. Вот горе то было… А дед тогда сказал, что есть множество других очень нужных, хороших профессий и что если я стану лётчиком или борт-инженером, то мы вообще редко будем видеться, потому что рейсы могут быть в разное время. И он предложил мне стать медиком, как папа или архитектором, как мама. Я пошёл в архитектурный. Тем более, талант к рисованию и черчению у меня был с раннего детства. Дед был рад очень.
– А Игнат Гаврилович… Жив? – решилась осторожно спросить Лилия.
– Нет, умер дедушка. Я на пятом курсе учился. Сердце. – грустно и скупо поведал Краснов.
– Прости. – девушка тихонько взяла его за руку, а у Акима от этого простого жеста потеплело, вдруг, на сердце.
Лиля была первым человеком за много лет, кому он рассказал в таких деталях о своём детстве. Даже Глеб, и тот не знал и половины. А ей захотелось рассказать всё, не скрывая ничего, ни единой минуты прожитой «до».
Они ещё очень много говорили и Аким вспомнил о жизни без деда, первых разочарованиях и победах, о своей единственной сильной влюблённости в девушку, которая предпочла другого – вышла замуж за одного его знакомого, а Краснов больше не мог найти кого-то, кого бы полюбил всей душой.
– А Глеб твой единственный друг? – вдруг, спросила Лилия по ходу его рассказа.
– Единственный. Поэтому принимаю его таким, какой он есть. – ответил мужчина.
В этот момент, со стороны раздался свист. Оба синхронно повернули головы. Лиля с Акимом забрели в парк Новодевичьего монастыря и совершенно не замечали мира вокруг, разговаривая и разговаривая. Около них стоял Пантелеев.
– Что же это, влюблённые часов не наблюдают и окружающих тоже? – окинув взглядом друга и некогда любимую девушку, держащихся за руки, произнёс Глеб.
– Мы… просто гуляем… – растерялась от его такого уверенного тона и оценивающего взгляда Лилия и тут же выдернула ладонь из ладони Акима.
Пантелеев был пьян, но не так сильно, как накануне.
– Ты, наверное, со всеми просто гуляешь, да? – с налётом цинизма, ответил Глеб.
Почему-то ему стало неприятно от того, что он увидел эту девушку с другим. Да ещё и с кем! С другом, которому тоже с первой встречи так понравилась Лиля! Он тут же вспомнил их разговор, состоявшийся год назад, после того, как Глеб провёл первый вечер с Лилей.
Тогда мужчина вернулся в отель рядом с Невой воодушевлённым, уже совсем влюблённым, с весной в душе, которая пьянила своим цветением не меньше, чем та, что бурлила на улице, вокруг. Он собирался попытаться уснуть, так как следующим утром очень хотел удивить Неверову сюрпризом, но тут к нему в номер постучали.
– Ким! Проходи! – увидев на пороге Краснова, Глеб тут же пригласил его к себе. – Ты чего не спишь до сих пор?
– Тебя ждал. – серьёзно ответил друг и сел в кресло у окна.
– Что-то случилось? – не скрывая счастливой улыбки, Пантелеев сел на кровать.
– Случилось. Я знаю, что ты ухаживаешь за Лилей.
– И что? Ревнуешь?
– А как же твоя Римма? – вопросом на вопрос, не сбавляя давлеющего тона, продолжал Аким.
– Какая Римма… Римма… Это другое, мы из разных миров. – беспечно пожал плечами Глеб.
– А с Лилей, выходит, из одного?
– Из одного. Она не такая, как все.
– Вот именно! Не такая! Оставь её, Глеб! – взорвался Краснов.
– С какого это перепугу? – рассверепел за секунды Глеб. – Она моя, понял? Давай оставим этот разговор раз и навсегда! Моя и моей будет! – рубил пальцем воздух мужчина, утверждая своё превосходство перед другом.
– Она не вещь и не игрушка, чтобы твоей быть! Ты поиграешь ею, как куклой и бросишь! У тебя не бывает «навсегда», Глеб! А она не такая, как все, в этом ты прав. Она умеет любить по-настоящему и сейчас полюбит тебя, поверит… А потом ты разобьёшь ей сердце. – попытался донести свою мысль Аким.
– Ким, да откуда ты знаешь, что у меня бывает, а что нет? – ещё больше сатанел Пантелеев.
– Тебя знаю! – закричал, обычно спокойный и выдержанный, Аким.
– Не знаешь! Лиля моя! И будет моей! Сначала девушкой, потом женой! Закрыли тему! – не успокоился Глеб. – Запрячь свою дурацкую ревность куда подальше и забудь!
Тогда два друга впервые за всё то время, пока были знакомы, поссорились и чуть не подрались. Однако, потом, всё улеглось.
И вот, стоя и взирая на Акима с Лилей, Пантелеев очень ярко и в подробностях вспомнил этот их разговор. Вспомнил, и почувствовал, что ревнует девушку к Краснову.
– Так что, Лиля? Златовласка неприступная… Со всеми «просто гуляешь»? – продолжал, не понимая зачем, обижать Неверову своими словами Глеб.
– Я… – девушка растерялась.
– Значит так, Глеб! – повысил голос Краснов. – Закрой рот и иди проспись, ясно? – он неосознанно сделал шаг вперёд, закрывая собой Лилю.
– Защитник какой! – скривился Пантелеев. – Прям глава семьи! Молодец… А главное, быстренько так… Утешил уже, а Лилька? Все вы такие… От одного к другому…
Глеб не договорил, потому что в этот момент, Аким сделал решающий шаг и ударил друга, зашедшего слишком далеко, по его мнению.
– Ты об этом пожалеешь… – потирая щёку, ответил Пантелеев и совершенно спокойно ушёл, оставив Акима и Лилю одних в состоянии крайнего недоумения и шока.
Прошло три дня.
Тем утром, Неверова, выйдя из общежития, собиралась идти в Третьякову своим, уже привычным маршрутом, но из-за спины услышала сигнал автомобиля. Решив, что её просто просят отойти в сторону, полусонная Лиля это и сделала. Однако, внедорожник не только не проехал мимо, а наоборот, слегка обогнав, переградил путь. Девушка остановилась и удивлённо посмотрела на машину.
Дверь водительского сидения распахулась и оттуда вышел Глеб. Она остолбенела, с нерешимостью смотря в его карие глаза. Потом, вдруг, опустила голову и хотела пройти мимо, но мужчина, сделав шаг в сторону, вновь закрыл собой дорогу.
– Что ты хочешь, Глеб? – устало спросила Лиля, явно не настроенная на такую встречу этим утром.
– Поговорить.
– Я не хочу с тобой разговаривать и спешу в галерею. – она вновь вознамерилась уйти, но мужчина, дотронувшись до плеча девушки, остановил её.
– Лиль, прости меня, златовласка.
Он на секунду нагнулся к машине и достал оттуда букет белых роз, а потом протянул ей.
– Тебе.
– Красивые. Прощаю. Не возьму. – четырьмя словами обошлась Неверова и снова сделала попытку уйти.
Однако, бизнесмен опять остановил её одним жестом.
– Лиль, я вёл себя, как сволочь последняя. Обидел тебя. Прости, я правда жалею обо всех своих словах и о…
– О той ночи, конечно, тоже?
– Да и о той ночи тоже, потому что это было нечестно по отношению к тебе. Лиль… – Пантелеев никак не мог подобрать слов.
– Глеб, я… – она, вдруг, тоже растерялась от его искренности. – Я прощаю тебя и не держу зла. Не стоило вот этого всего. – Лиля махнула рукой на цветы и внедорожник одновременно.
– Златовласка, тогда давай встретимся и просто погуляем сегодня, а? – вдруг, как-то просто, предложил Глеб.
