Текст книги "That woman (СИ)"

Автор книги: Miss Alex

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

– Лиззи же убьёт тебя, – пытаются образумить её Финн и Эмма.

– И пусть! Мне уже всё равно! Но я, в отличие от неё, хотя бы попытаюсь что-нибудь предпринять!

– Я хочу жениться на тебе, а не стать вдовцом.

– Дорогой, не переживай, я тебя с собой заберу, – Эвелин широко улыбается и треплет Шелби по волосам. – В беде и в радости, всё такое, ну, ты знаешь.

***

– Ты слишком довольная. Признавайся, что ты натворила.

Эвелин притворно вздыхает и откладывает в сторону шляпку, которую переделывала до возвращения Гарри с работы.

– Натворила? В смысле?

– Не прикидывайся. Я знаю тебя слишком хорошо, Эвелин, и пусть актриса из тебя отличная, меня не проведёшь.

– Я как вернулась от Эммы, из дома вообще не выходила. Сижу, переделываю шляпку для приёма. Чего тебе от меня надо?

– Если тебе на меня плевать, – Гарри садится в кресло и устало смотрит на сестру, – то подумай о Лиззи. Ей сейчас нельзя волноваться, а нас и так много чего свалилось.

Эва не успевает ответить – раздаётся звонок в дверь, и через несколько минут в гостиной в сопровождении Беатрис появляется Томми Шелби, при виде которого Эвелин подозрительно расцветает. Она с улыбкой пожимает ему руку и предлагает «чашечку чая».

– Не стоит. Лиззи дома?

– Да. В своей комнате.

– Благодарю.

– Ты что сделала? – шепчет Гарри, когда он покидает комнату. Эва поворачивается к брату.

– То, на что ни у кого из вас не хватило смелости. Вот увидите, вы меня все ещё отблагодарите!

***

– Войдите! – кричит Лиззи, укладывая зимнюю одежду в чемодан. Когда рядом с ней остановились ноги, обутые в чёрные ботинки, она понимает, кто перед ней. Запрокинув голову, смотрит Томми в глаза. – Что ты здесь делаешь?

– Я всё знаю.

Шеффилд и бровью не ведёт, хотя у неё по спине бегут мурашки. Она поднимается на ноги и поправляет платье.

– Ну, наш переезд ни для кого уже не тайна.

– Я говорю не о переезде, а о том, что ты ждёшь ребёнка.

Она вздыхает. Отпираться здесь уже бессмысленно.

– Полли всё-таки рассказала.

– Она мне ничего не говорила.

– Тогда кто?

Томми усмехается.

– В твоей младшей сестре удивительным образом сочетаются смелость, импульсивность и хладнокровие. Да, ты не ослышалась. Она хладнокровно сообщила мне о твоей беременности, словно в этом ничего серьёзного, но я видел, что она переживает. Не за себя, а за тебя.

– Если ты пришёл, чтобы отправить меня на аборт, то я не буду этого делать, – Лиззи пытается справиться с волнением в голосе. – Я ни за что на это не пойду. Я не потребую с тебя никаких денег.

– А кто об этом говорит?

– Что?

– Что ты думаешь о нас?

– Нет-нет-нет, – она качает головой. – Нет, Томми, даже не начинай.

– Почему?

– Почему?! Я даже и не знаю. Может быть, потому, что я была влюблена в тебя ещё подростком? Может быть, потому, что я близка с тобой, но ты не впускаешь меня в своё сердце? Ты до сих пор вспоминаешь её! И я… Я так не могу. Я хочу, чтобы мужчина целиком и полностью принадлежал мне, я не могу делить его с кем-то ещё.

Лиззи вздрагивает, когда Томми кончиками пальцев касается её щеки. Она не отшатывается, не может: ноги словно вросли в пол.

– Ты никогда не спрашивала, что я думаю об этом.

– А зачем спрашивать, если у тебя всё на лице написано.

– Ты всегда была рядом со мной. Когда я вернулся после войны, ты не перестала со мной общаться. Ты поддерживала меня и готова была предложить любую помощь. На тебя я мог положиться. И сейчас могу. И меня приводит в ярость мысль, что ты можешь находиться не рядом со мной. Когда произошла история с Алфи, я ревновал. И не потому, что ты – моя давняя и близкая подруга, а потому что… Потому что ты – та женщина. Ты нужна мне, Лиззи.

Шеффилд чувствует, как по её щекам начинают катиться слезы. Она всхлипывает и обнимает за шею Томми. Он прижимает её к себе, что-то шепча на ухо.

– Томми…

– И что ты теперь думаешь о нас?

– Пообещай мне, что мы не побежим к алтарю из-за моей беременности.

– Обещаю.

– И ты постараешься не влезать в неприятности.

– Обещаю.

Лиззи улыбается сквозь слёзы и целует Томми.

***

Эмма не перестаёт удивляться организаторским способностям семейства Шелби даже тогда, когда Исайя кружит её в танце. Она смеётся, перехватывает Финна и становится его партнершей, пока Эвелин бросается на шею к Эдварду.

Лиззи держит в руке бокал шампанского и осматривается. Артур танцует с Линдой, Эйда что-то рассказывает Гарри прижимаясь головой к его груди; Розалия и Эндрю разговаривают возле угла, отведённого для подарков. Эсмеральда и Полли сидят за столом, периодически чокаясь друг с другом, а дядя Арчи развлекает Беатрис шутками, и она громко смеётся, прижимая ладони к покрасневшим из-за выпитого алкоголя щекам.

– Как ты себя чувствуешь?

– Превосходно, – Лиззи склоняет голову и касается щекой плеча Томми. – Мне так спокойно и хорошо.

– Вот мы и стали одной семьёй.

– Надеюсь, Эва и Финн не разочаруются.

Томми смеётся.

– А ты?

– Моя очередь разочаровываться ещё не настала, – парирует Лиззи с улыбкой.

– Настанет.

– О, я слишком долго ждала того момента, когда мы будем вместе, так что меня ничем не расстроишь.

Лиззи кладёт ладонь на свой живот и прикрывает глаза, наслаждаясь любовью, счастьем и смехом празднующих замечательное событие сегодня вечером в «Гарнизоне».

Теперь ей никакая Америка не нужна.

========== 12. That woman ==========

Комментарий к 12. That woman

Мне не верится, что “That woman” получает статус “закончен”. Работа писалась с сентября 2018 года. И это, надо сказать, было удивительное время.

В очередной раз скажу, что очень боялась, когда начинала писать; боялась, что персонажи и всё остальное не понравится. Но вам, читателям, понравилось. И за это хочу вас поблагодарить.

И не только за это. А ещё и за отзывы, которые вы оставляли под главами. Для меня они – стимул писать. Они подбадривали меня, и я с удовольствием садилась перед ноутбуком и начинала набирать главу.

Спасибо, что были с ребятами на протяжении двенадцати глав.

Жду ваших отзывов, хотя бы несколько слов. Давайте сделаем вместе отличный финал :)

I buy my own things, I pay my own bills

These diamond rings, my automobiles

Everything I got, I bought it

Boys can’t buy my love, buy my love, yeah

I do what I want (Yes), say what you say

I work real hard every day

I’m a motherfucking woman, baby, alright

I don’t need a man to be holding me too tight

I’m a motherfucking woman, baby, that’s right

I’m just having fun with my ladies here tonight

I’m a motherfucker

Mmm, yeah

Kesha – Woman.

29 октября, 1929 год.

Обладательница бордовых туфелек выходит из машины и попадает прямо в грязь, но вместо того, чтобы начать возмущаться и жаловаться на осень, она, улыбаясь алыми губами и жмурясь, произносит:

– Да уж, день другой, но Бирмингем всё тот же.

– Мне пойти с тобой?

– Конечно! – Розалия оборачивается, и рыжие локоны ложатся на спину. Она протягивает ему руку. – Эндрю, ты же тоже моя семья. Даже слышать ничего не хочу. Идём вместе и только вместе!

Эндрю смущенно улыбается и хватается за протянутую руку миссис Беллорд. Дверь им открывает Беатрис, которая радостно вскрикивает и, не удержавшись, бросается на шею к Розалии.

– Мисс Шеффилд!

– Беатрис! – Роза крепко обнимает её. – Во-первых, я теперь миссис Беллорд. А во-вторых, я же просила обращаться ко мне по имени!

– Простите… – Беатрис отстраняется, вытирая выступившие слёзы. – Я просто… Так рада Вас видеть, я так соскучилась! Практически все разъехались, дома стало так тихо…

– Роза!

Возмужавший и вытянувшийся за два года Эдвард бросается к сестре, чуть не сшибает её с ног и заключает в такие крепкие объятия, что ей кажется – несколько рёбер он ей точно сломал.

– Эд! – она начинает покрывать поцелуями его лицо, взъерошивает тёмные волосы и с гордостью смотрит на младшего брата. Ещё один врач в семье – это вам не шутки!

– Теперь, когда практически все страсти улеглись, предлагаю пообедать.

– Гарри!

Теперь уже очередь Розалии виснуть на шее и что-то кричать в ухо. Гарольд улыбается, вдыхает французские духи младшей сестры и отрывает её от пола, кружа вокруг себя.

Когда они только-только садятся за стол, в дом приходят Эвелин и Лиззи с дочкой Амелией. И всё по-новой: объятия, поцелуи, смех и радостные крики. Розалия жадно всматривается в лица сестёр: одно дело – присланные в письмах фотографии, а другое – встретиться вживую. Если Эва не изменилась (те же сложные и аккуратные причёски, самые модные платья; импульсивность и неумение следить за языком), то Лиззи кажется ей совершенно другой. Может, материнство и замужество изменили её, а может, то, что она наконец-то получила всё то, что так хотела все эти годы. Но она всё также носит жёлтые платья, красит губы ярко-красной помадой и командует (правда, теперь не так резво, но Эдварду до сих пор достаётся).

– Выкинь эту ужасную рубашку, в такой даже нашего деда не хоронили! – обращается к Гарри Эвелин, целуя Эндрю в щеку. Гарри закатывает глаза.

– Я тоже рад тебя видеть, сестрёнка.

Когда они, наконец, садятся за стол, Розалия узнаёт ещё несколько новостей: Беатрис вышла замуж за их дядю Арчи, который, кажется, взялся за ум – устроился на работу и больше не прикладывается к бутылке так часто. Гарри всё ещё встречается с Эйдой, она теперь живёт в их доме. Эвелин часто проводит здесь время, в отличие от Лиззи, которая заглядывает сюда не так часто.

Гарри, прокашлявшись, встаёт и произносит тост:

– Удивительно, что мы, повзрослев, обзаведясь собственными семьями и разъехавшись, возвращаемся сюда. Домой. Наверное, в этом месте действительно что-то есть. Что-то такое, без чего мы не можем.

– Потому что это ваш дом, – дядя Арчи, отпросившийся с работы, накрывает его ладонь своей, – и он им всегда будет.

Пообедав, Эвелин начинает возиться со своей племянницей. Розалия, подперев щеку рукой и наблюдая за ней, спрашивает:

– Я не хочу детей. Финн не хочет детей. Мне ещё в детстве хватило орущего Эдварда. Лучше, когда есть племянник или племянница – пришёл, подарил подарок, понянчил и ушёл.

– Но когда-нибудь они появятся.

– Это будет очень и очень в далёком будущем, – Эва целует Амелию в обе щёки.

– Как Париж, Эндрю? – спрашивает Лиззи, лежа на софе.

– Восхитителен, – Эндрю смущённо улыбается. – Мы вам столько всего привезли. Без подарков никто не останется.

– Слышала, Мел? Без подарков никто не останется.

– Вот, смотрите, это для Эдварда…

Только сейчас, оказавшись после двух лет непрерывных путешествий в родном гнёздышке, Розалия понимает, чего ей недоставало, почему в груди было тянущее чувство, стоило получить письма от родных. Никакое очарование Парижа, знойное лето Италии и жаркие ночи Испании не заменят любимую и родную Англию с грязью, пасмурной погодой и перестрелками в городе.

Роза улыбается.

Она дома.

***

Когда Эвелин надевает пальто, в прихожую выходит Розалия. Не выдерживая её пронзительный взгляд, Эва произносит:

– Ты что-то хочешь мне сказать?

Роза озирается по сторонам и подходит к сестре чуть ли не вплотную, шепча:

– Мы на корабле встретили Майкла.

Эвелин приподнимает брови:

– Натворил херню в Америке и решил вернуться в родной дом?

Розалия пропускает мимо ушей режущее слух слово и продолжает:

– Он был не один, Эва. А с женой. Капитан поженил их на борту. Так странно. Я ведь думала, что он…

– Все мы думали, – обрывает её Эвелин. Такое определённо не понравится Эмме. Что ж, надо надеяться на лучшее – может, Эмма Алдерсон переболела им и собрала своё сердце. – Ты что-то хотела? – спрашивает она, взявшись за дверную ручку.

Роза прочищает горло:

– Раз уж пойдёшь в книжный, то прихвати мне листы.

Эвелин оборачивается и приподнимает бровь.

– С чего бы это, Роза? Ты у нас теперь тоже замужем, пусть тебе муж и покупает. У меня нет денег на чужую жену.

– Эвелин!

– Чао!

***

На углу Эва замечает знакомое синее пальто и не может удержаться от улыбки. Два года явно идут на пользу Эмме: она расцветает и становится местной красавицей. Эмма теперь носит брюки и рубашки с жилетами, оставляет волосы распущенными и вместе с мамой занимается предсказаниями, оставив клуб Лиззи. «Ты же называла это шарлатанством», – напоминает ей Эсмеральда. Эмма пожимает плечами: «Времена меняются», и миссис Алдерсон понимает – что-то в её горячо любимой дочке сломалось и ремонту не подлежит.

Завидев её, Алдерсон приветливо машет ей рукой. Они обнимаются, и Эва решает не медлить:

– Тебе не понравится, но американский придурок вернулся в родную Англию.

– Тебе понравится – мне всё равно, – Эмма берёт Эвелин за руки. – Боги, Эва, это в прошлом.

Эвелин не согласна:

– Прошлое никогда не остаётся там, где ему место. Оно всегда вылезает в самый неподходящий момент. Или в тот, когда ты думаешь, что всё у тебя налажено.

Слова оказываются пророческими: до них доносится пропитанный сарказмом голос Артура:

– …Бежевое пальто? Ты теперь кто? Верблюд?

– Только не обора… Чёрт возьми, «Титаник» столкнулся с айсбергом.

Странно встречаться взглядом с тем, без кого два года назад тебе не хотелось жить. Эмма вскидывает голову, Эвелин за её спиной с увлечением смотрит на Джину и как никогда ощущает острую любовь ко всему английскому, начиная понимать, почему дядя не любит американцев.

В глазах Майкла читается удивление, которое он, однако, берёт под контроль, но не так быстро, как это делает Эмма. Эва с грустью думает, что она натренировалась за два года. Алдерсон отворачивается и берёт миссис Шелби под руку.

– Ты молодец.

– Уйдём – и я точно буду молодцом.

– Без вопросов, – Эвелин машет Артуру и решает всё же дойти до книжного, пока пожар не начался.

***

Томми, кажется, свирепеет даже больше Майкла, когда узнаёт о беременности Джины, оказавшейся ложной. Он решает разобраться с этим и с Эйдой, которую Джина обвела вокруг пальца, потом, поэтому спускает всех собак на Майкла.

– Нет-нет, Майкл, ты не можешь заявляться сюда таким образом. Я не говорю о том, что мы лишились денег, нет. И речь даже не о том, что ты привёз с собой девушку, женившись на ней на корабле. Речь о чести, Майкл. Мы ценим честь. И девичью в том числе. Бегать с Эммой Алдерсон, встречаться с ней, спать, а затем бросить. И не говори, что это из-за наших дел – если бы так хотел, то сделал бы всё, чтобы она поехала, даже если она упиралась. Но ты не сделал. Вместо этого ты уехал в Америку и сошёлся с американкой, которая обманула не только всех нас, но и тебя в первую очередь.

– Я люблю Джину, не смей так…

– Любишь? – Томми усмехается. – Да, я знаю, как ты «любишь». Артур сегодня видел, как ты смотрел Эмме вслед.

Майкл начинает терять терпение:

– Что ты хочешь мне этим сказать?

Томми упирается ладонями в стол и с расстановкой произносит:

– Ты теряешь единственную нормальную девушку в своей жизни. Ей не нужны твои деньги или твоя власть, Майкл. Вы не познакомились под наркотиками, всё произошло осознанно. А это, знаешь ли, важно. Так что сделай что-нибудь, пока не стало слишком поздно. Пока ты не просрал её окончательно.

Последнее предложение пробуждает Грея. Он словно выныривает из сна и изумлённо смотрит на Томми, как будто видит его в первый раз.

– И разберись с этим до вечера, сегодня отмечаем приезд Розалии и её мужа. За Джину не беспокойся – оставь её на меня и на Полли. Давай же!

Майклу дважды повторять не нужно. Он бросается из кабинета Шелби прочь и выскакивает на улицу, на которой – невероятно! – видит Эмму. Она кутается в пальто и убирает лезущие в глаза волосы, отводя их ладонью, но ветер оказывается сильнее.

– Эмма! – кричит он. – Эмма! Стой!

Эмма оборачивается, и её глаза расширяются. Она, на удивление, стоит и никуда не двигается. Майкл подбегает к ней, хватает за плечи и смотрит в глаза, говоря:

– Ты говорила, что нельзя взять и сорваться в неизвестность, что тебе нужна стабильность. Говорила, что я такой же, как и твой отец. Но вот я. Я здесь. Пусть и спустя два года, пусть и женат, развестись недолго, но я здесь. Я думал о тебе эти два года, знаю, в это сложно поверить после того, что ты увидела, но это так. Я пытался тебя забыть, уйдя в отношения с Джиной, но у меня не получилось, я оказался словно в дурмане, я действительно люблю…

Эмма жестом просит его замолчать.

– Ты разбил мне сердце, Майкл Грей.

– Я знаю.

– И я этого никогда не забуду.

– Я понимаю.

– Но я тоже люблю тебя.

И, пристав на носки и обвив руками шею Майкла, Эмма делает то, что ей очень хотелось всё это время – она целует его.

***

– Идёшь? Артур начинает рассказывать истории – кто-то должен его остановить.

– Иди ко мне, Лиззи, – произносит Томми, подзывая к себе.

Лиззи улыбается и, аккуратно прикрыв за собой дверь кабинета Томми Шелби, направляется к мужу. Он усаживает её к себе на колени.

– Думаю, мы здесь задержимся.

– Тогда я сделаю так.

Мотнув ногами, Лиззи снимает неудобные туфли и съезжает чуть ниже, чтобы прижаться щекой к груди Томми.

– Розалии нравится праздник?

– Очень. Боюсь, что после сегодняшнего мы не выгоним её из дома.

Он улыбается.

– Пусть остаётся.

– Меня такой вариант не очень устраивает. Чем ты занимался до моего прихода? – интересуется Лиззи. Томми смотрит на неё.

– Кое-что осознавал.

– И как? Успешно?

– Вполне.

– Поделишься? Или это не для женских ушей?

– Знаешь, Лиззи, в жизни каждого мужчины есть та, про которую они с восхищением говорят: «Та женщина». Даже если она разбивает сердце. Даже если предаёт. Мы всё равно желаем её, даже если ненавидим и мечтаем, чтобы её не стало.

В девичестве Шеффилд произносит:

– Я не подхожу: я тебе сердце не разбивала и не предавала.

– Подходишь: ты сделала намного, намного больше, Лиззи. Ты сделала мне бесценные подарки: не только любовь, но и смысл жизни. Да, Лиззи, ты определённо – та женщина.

Лиззи счастливо улыбается и негромко произносит:

– А ты – мой мужчина, Томми.

Вниз они спускаются нескоро.