Текст книги "Кукла 4 (СИ)"

Автор книги: Мир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

Глава 23

Павел нашелся в своём кабинете, как это ни странно. Правда, найти и его и его кабинет, нам помогли его люди – сами бы мы ни то, ни другое не нашли в этих лабиринтах, да еще и при условии того, что идти надо было в иное крыло, противопоставленное центральному, ищущему параллельно корпусу тестирования и отчасти арены тренировок. Хотя, арен как бы круглая, как ей что-то может быть параллельно?

Но в любом случае сами мы тут могли бы плутать пусть и не вечно, но долго, корпусов тут как грязи, переходов тьма, лестниц, кабинетов, залов… и всюду так или иначе есть магия, так что даже по её следу никого не найти, если не знать кого искать. Но нас проводили стоило только попросить ближайшего охранника на посту, и тот, козырнув, без проблем доставил нас к нужному месту и человеку.

Кабинет Павла был маленький, но все же побольше чем был кабинет у Бины, имел большие панорамные окна. Большой, даже огромный, стол для этого большого во всех смыслах человека, пачку каких-то допотопных телефонов на нем, ну и самого Павла, сидящего за ним, с хмурым видом. Как кажется, нашего появления он и не заметил, погрузившись в какие-то свои думы.

– Кто это был? – поинтересовался я, будучи уверенным, что ему уже доложили обо всем, ведь шли мы сюда довольно долго по времени, медленно и не спеша, словно бы оттягивая момент встречи.

– А? – поднял он взгляд на нас, и тяжело вздохнул, с видом «Еще и вы! Только вас мне до полного счастья…».

На это мы просто улыбнулись – ну чо поделать! Да, это мы! И сели на стульчики, стоящие тут вдоль стенки, как видно, для гостей, коими мы и являемся.

– Не знаю, кто это был, но… – помотал головой Павел, все же решаясь ответить и помотал головой, – Но мы их явно не ждали и прозевали.

– Ну, в таком бедламе это и не удивительно. – улыбнулся я, а Павел Иф посмотрел на нас глазами «Ну и кто его устроил, а?», но говорить ничего не стал, – За кем они хоть следили уже выясни?

– Выясняем. – погрустнел человек, что и так был нерадостен.

– А как там на улице все было? Мы слышали крики. – взяла слово моя сестренка.

– Там… – Павел задумался, – все и хуже, и лучше одновременно. – и видя нашу заинтересованность пояснил, – Лучше, потому что мои люди были более сильными бойцами, и выжили. А хуже… много случайных жертв из окружающих их всех людей. Там же ведь собралась вся та толпа, что поспешила сбежать из холла! Плюс случайные зеваки их простых, пришедшие посмотреть… в основном они и пострадали. Есть трупы.

– Печально. – пробормотала сестренка опуская взгляд.

– Не то слово. – согласился с ней босс ассоциации местного разлива, – и теперь у них даже и не спросишь, что им тут было надо и для чего это все. И даже тел не осмотришь не опознаешь, гадство. И жертвы… это неприятно, особенно когда они появляются вот так, на ровном месте.

– Да, надо было сначала в них стрелять, а потом с трупами разговаривать! – слегка невпопад казала сеструха, стискивая кулачки.

– Ты умеешь разговаривать с трупами? – удивился я притворно, взглянув на неё.

– Я то да, – покивала она под наше удивление, – да вот они не отвечают! Гады такие! – и подняла взгляд от пола на председателя Иф. – Но есть люди, которым свежее тело может ну очень много рассказать о человеке, я ведь права?

Председатель кивнул, соглашаясь.

– Криминалистами зовутся. – пояснил он название профессии таких людей. – Еще патологоанатомы могут что-то там поведать. – задумался, – ну и… так, по вещам можно что-нибудь сказать, а сейчас там разве что туфли рассматривать. – он усмехнулся, – Но по ним много не скажешь.

– Но мы не были уверены, что они не работают на вас. – грустно улыбнулся, глядя на так же улыбнувшегося мужчину, понимающего всю соль ситуации.

Мы думали, что это они за нами так следят и игнорировали, а они… а охотникам было не до того, и занимались этим только через камеры. Но ладно хоть так! Хотя с другой стороны, не приди их люди, мы могли бы ту… нет, она бы просто взорвала себя, поняв, что не может убежать. Ну а та, что все равно бы сбежала, могла бы натворить делов побольше, чем пара жертв.

– Ладно, – решил я сменить тему. – это все конечно важно, но у нас есть и свои проблемы. – внимательно поглядел я на собеседника, ожидая, когда он настроится на смену волны.

– Ах, да! – спохватился он, – Переговоров по поводу вашего тестирования в других филиалах я пока не проводил, успеется, но уже через час, – он взглянул на часы, – даже пятьдесят минут у меня будет интервью по поводу вашего представления обществу. Хотите что-нибудь сказать по этому поводу? – мы помотали головами, – Предложения? Пожелания? Может что-то нужно включит в речь? – мы подумали, и снова помотали головами, – Может исключить?

– Текст уже написан? – улыбнулся я.

Иф тяжело вздохнул.

– Наброски… по большей части буду импровизировать.

Я развел руками – тогда что можно исключать? Если еще не известно, что речь в себя будет включать! Похоже он просто хочет с нами посоветоваться, попросить подсказать, что лучше говорить, а что нет, в этой довольно сложной ситуации.

– Говорите просто все как есть. – улыбнулась сестрёнка в ответ на наши немые гляделки.

– Что пришли дети, расплавили два шара теста, побили Леди Сферу как малолетку, поспорили с бухгалтером на конфету, и теперь они охотники? – улыбнулся Павел глядя на неё.

– Ну, не настолько как есть. – потупила она взор с глупой улыбкой на лице.

– Понимаю, это было бы слишком. – покивал Иф, продолжая смотреть на девочку и переключился на меня, – Но и говорить о том, что все прошло гладко – лож чистой воды. Так что буду говорить о том, что после проведения тестов «у вас обнаружился потенциал невероятной силы» это вызовет массу споров и пересудов, но в целом данная фраза довольно обтекаемая и ничего не значится. Далее, – он слегка призадумался, – буду вещать о том, что у вас произошел небольшой конфликт с Леди Сферой, на почве разногласий по внешности.

– Хех. – усмехнулся я и глянул на сестру, а та развела руками.

– Но она же правда глиста!

– Но она не длинная! – не согласился с ней я.

– Но тощая! – продолжала сестренка настаивать на своём – У меня брюхо и то толще! – задрала она майку и показала своё подкаченное пузико, с кубиками преса.

– Эх… – Иф протяжно вздохнул, и мы перевели взгляды на него, перестав кривляться, – Далее, буду говорить, – тут он вновь глубоко задумался, – что наши агенты, – он мельком глянул на нас, как бы намекая, какие это «наши», – вычислили неизвестных шпионов, ведущих подозрительную деятельность на территории центрального корпуса ассоциации. Однако эти агенты подорвали себя при попытке их задержать, нанеся урон людям, зданию, и охотникам. Ведется расследование. – покивал он своим мыслям.

А сестренка захлопала в ладоши, слегка засмущав мужика.

– Неплохо, – улыбнулся я. – хотя вас задолбят каверзными вопросами, в стиле «А что вы делаете для безопасности?» и «Как вы планируете предотвращать подобные акции в будущем?».

Бедняга от таких моих наездов, тоном пародирующим журналюг, словно бы лимон съел, и кислого молока хлебнул полную крынку, понимая, что всё так и будет и именно такие вопросы ему и зададут. И не факт, что только их, а не добьют коронным «Кто возьмёт ответственность за инцидент⁈ Люди же погибли! Кто это будет компенсировать⁈».

– А еще вам надо будет сказать, что мы, – указала сестра пальчиком на свою грудь, а потом и на мою, и вновь на свою, – не желаем никому зла!

– А мы не желаем? – усмехнулся я.

– А что, желаем? – усмехнулась сеструха в ответ, притворно удивляясь.

– Эх… – вновь вздохнул мужчина за столом, грустно вздымая свои плечи.

И стал собираться… да он ж сейчас уйдет!

– Одну минуточку! – прервал я его сборы, вновь оставив в сторону наше дурашество, – У нас тут есть одна проблема, – он сел, явно задумавшись «Какая проблема может у таких сильных людей⁈», – можно даже сказать – недоразумение.

– Говори. – дозволил он, а вернее просто поторопил, чтобы я не ходил кругами.

– Некие нехорошие личности, – взяла слово сестренка. – из Сиэля, по навешали на наши охотничьи тушки кучу долгов за штрафы, к которым мы не имеем никакого отношения. – мужчина заинтересовался, но кажется, до него уже дошла эта информация от его людей, один из которых только что заглянул в кабинет, но получив взгляд от босса, удалился, поняв, что тот пока еще занят, – Ну какое отношение к нам может быть штраф за неправильную парковку⁈ Или за растление малолетних, когда мы сами малолетки! – мужик усмехнулся на это заявление, а я улыбнулся уголками губ.

Сестрица как всегда жжёт! Там ведь не было такого штрафа! Был штраф за нудизм! Или я не углядел? Ведь в самом списке зачастую числились только номера статей законов, у которых далеко не всегда были пояснения. И не ясно, о чем этот закон вообще, хотя иногда и можно понять, по косвенным признакам, так сказать. Отличить административку, от транспортного, или дело безопасности, куда приписывают и тот самый нудизм, но… растление малолетних семилетками! Это сильно, да.

– Да и иные штрафы, тоже ни о чем и не имеют сути! Мы этого не делали! – продолжала сестренка говорить, активно жестикулируя, – Даже, блин, то «нападение на сотрудника полиции» было после того, как та дура разрядила в брата, – взмах руки в мою сторону и я подтверждающе киваю, – две пули из пистолета! – глаза Павла слегка округлились от удивления, но в целом он сохранял хладнокровие, – Надо было, – потупилась сестра, сделав голос грустно-грустным, тихо-тихим, – прирезать ту ненормальную, что приперлась в здание ассоциации, угрожала, требовала, а потом еще и стрелять начала.

– Даже так, – проговорил Павел, словно бы удивленно, но голос у него был совершенно нейтрально-холодным и не понятно стало, о чем он сейчас думает, – Ладно, разберемся.

– Правда⁈ – засияла сестренка энтузиазмом и счастьем.

– Конечно! – кинул он, силясь показать уверенность, но что-то она была какая-то неуверенная.

– Ура! – подпрыгнула сестра, и кинулась мне на шею обниматься.

– Это хорошо. – приобнял я сестру в ответ, поглаживая её по спине и волосам, – А то не хотелось бы став пятеркам, получить пол миллиона в минус «просто потому что».

Павел понятливо кивнул и вновь начал собираться, так как его подчинённый уже вновь заглядывал в кабинет, явно поторапливая босса.

– Еще момент, – вновь прервал я его сборы, – мы бы хотели встретится с бывшим администратором Биной Ай, если это конечно возможно. – попросил я, и улыбнулся.

А Павел подумав, легонько кивнул.

– Постараюсь организовать. – сказал он, и быстро собрав документы в кучку, сунул их в сейф в углу и закрыл.

Посмотрел на этот ларец из шести, пусть и с магической защитой, и усмехнулся – за его спиной детки, которые вскрывают прочнейшею защиту лучшей в этом деле охотницы страны, а он тут документы за жестянку прячет! Но все же убрал ключ в карман, и ушел на пресс конференцию оставив нас в кабинете одних – если мы захотим почитать его бумажки, то почитаем, однако он будет знать, что мы их читали. Наивный!

Впрочем, читать и вскрывать мы тут ничего не будем – нам незачем, нам не интересны его секреты. Тем боле что у нас с ним вроде дружба, и он, по факту, обещал разобраться с нашими проблемами. Да и в его это интересах, как ни глянь! Да и с Биной, возможно удастся встретится через него. Встретится, и набить ей морду! Вон, сестренка уже лукаво скалится, все еще прибывая на моем плече, и думая, что её оскала никто не видит.

– Прекрати так губы тянуть, – шепчу я ей на ушко, – а то реально оскалом обзаведёшься, моя крошка убивашка.

И хлопнул её чуть пониже ладошкой по пояснице.

– Ой! – взвизгнула она и отстранилась, посмотрел мне в глаза своими зелеными изумрудами, слегка покраснела, и села ровно рядом. – И что дальше, брат?

– А дальше… – ждем, результатов пресс-конференции. Можем сами на неё пойти… но только переодевшись, чтобы нас не узнали. – за озирался я в поисках камер в кабинете, – а там будет видно, – и решил, что мы вдвоем как раз поместимся под столом большого босса, и спокойно там переоденемся без свидетелей, чужих глаз, и надсмотра. И не увидят следители того, как я одежду достаю прямо из своего тела.

Павел, заливался соловьём, стоя на трибуне пред кучей камер с кучей журналистов. Говорил о том, об этом, описывал перспективы, рассказывал о проделанной работе. О неудачах тоже помянул не став их всех скрывать-замалчивать. Сказал «работаем, но так бывает. Не все коту сырники лопать».

В общем – говорил, как прирожденный политикан на выборах! И не скажешь, что он охотник, и человек с боевым опытом каких поискать. Мы тут почитали его историю, описанную в одной из брошюр в холле – мужик то с яйцами! В шестнадцать потерял семью при прорыве, оставшись на руках с младшей сестрой, будучи охотником, являясь её единственным опекуном и кормильцем, несмотря на то, что сам еще подросток.

В двадцать два получил третью звезду на повторном тесте, в двадцать четыре – основал свою группу Ночные Волки, а потом… потом почти пол века куролесил по подземелья! Выйдя на пенсию ровно в шестьдесят семь лет, в день своего рождения. Ушел в отставку из охотничьего бизнеса, но не со службы вовсе, а пользуясь наработанными связями, полез в политику, став к восьмидесяти годам тем, кем он есть и сейчас – главой ассоциации провинции Ван.

Тут надо думать не обошлось дело без волосатой лапы! Уж больно быстро он дошел с простого охотника до главы, проделав этот пусть за такой, относительно, короткий срок. Но так или иначе, судя по его действиям и речи, нужные задатки политика у него точно есть!

И даже девяностолетний возраст не умоляет этого старика, что на пике формы наверняка переходил планку четыре звёздочного рубежа. Если сейчас, по моей примерной оценке, плотность его маны граничит где-то в зоне меж тройкой и двойкой. А за счёт опыта он и сейчас может уделать всяких соплижуев с полновесной тройкой, не говоря уж о двойках, да и четверкам может подпортить малину-жизнь, на пинав под хвост так, что сесть не смогут года два.

И… думаю, что он еще как минимум десяток лет будет таким бодрым, пока сила магии в нем окончательно не задрябнет и не скатится куда-то к середине-низу двойки. И вот тогда он начнет сдавать по здоровью, регенерация станет не той, да и вообще – старые травмы дадут о себе знать. А то, что этих травм у такого охотника вагон, я даже и не сомневаюсь.

Пока Павел разглагольствовал с наспех поставленной трибуны, мы с сестрой стояли чуть с боку от толпы и наблюдали за его речью со стороны. Ну и за толпой конечно тоже следили, иначе бы так, на достаточное видно место, где и нас тоже хорошо видать, не вставали.

Впрочем, никто из толпы тут присутствующих людей, равно как и никто из охраны, что тоже наблюдала за гостями от греха подальше и во избежание эксцессов со смертниками во главе, на нас не обращал никакого внимания.

Так, пару взглядом, что мазнут, охотники из толпы или охрана поглядят да магией трону за бочек, но ничего не найдя отвалят. Ну журналисты какие, разок другой сфотографируют, но не потому что мы пятерки, а просто потому, что милые дети! Это надо для сьемок и каких-нибудь репортажей. Дети… всегда работают на публику, вне зависимости от окраса новости.

Вот она сила одежды! Переоделся, чуть сменил прическу, зализав волосики назад, и уже совсем, совершенно, абсолютно иной человек! И никто тебя в упор не узнает, особенно если ты деть – детей много! Они все одинаковые! И кому есть дела до детей? Если их нельзя потискать и нет времени по умилятся. Один мужичок даже нам конфетку подарил, шоколадную. Правда есть мы её не стали, потом.

Сейчас мы стоим, и кушаем сдобные булочки с кремом, купленные в ларьке со сдобой, что тут неподалеку. Наблюдаем за шоу, слушая вполне грамотную речь «как по тексту» несмотря на то, что текста никакого и не было. Молодец мужик! Нечего даже и добавить.

Вот только вон тот типец, что чуть в сторонке от толпы стоит, и пристально пялится на господина председателя, мне ну совсем не нравится! И сестра уже раз пять дергала меня за руку, намекая, что его стоило бы убить. Но он же ничего не делает! Просто стоит! И пусть он охотник, но слабый! И взрывчатки, способной что-то отчебучить в стане охотников у него точно нет.

Но… взгляд у него такой, словно убить готов! И морда перекошенная, словно ненависть в груди пылает ярче солнца. Да и… эх, вот не хочу свой образ нарушать! Милый, маленький ребенок со своей сестренкой! Ну как тут… копьями кидаться⁈ Да и паника может начаться – не надо! Как и отдавливать ему ноги… хотя сестра уже пошла – ну и ладно!

Я же поплыл в сторону ближайшего охранника, продолжая есть мороженное.

– Дяденьки… – подошел я к ближайшему, сделав голос по тоньше, а лицо поглупее.

И на меня обратили внимание, как и следовало из образа – как на ребеночка! Что, как видно заблудился, или ищет туалет. Так что охранник с добродушной улыбкой нагнулся ко мне, готовый выслушать мою «несомненно важную» просьбу-проблему.

– Дяденька, а мне вон тот дяденька не нравится! – указал я пальчиком на мужика с краю толпы,

Мужик заметил наш взгляд и мой перст, столь нагло в его сторону указующий, какой-то фотограф сделал снимок меня с охранником, где я скрылся за мороженным и частью тела нагнувшегося охранника, а мужик со злобной рожей, поняв, что за ним сейчас придут, хотел было куда-то ломанутся.

Но не смог – прошедшая за его ногами сестренка, полизывая мороженку находу, сделала ему два укола копьями не прекращая движения, подрезая мышцы голени, но не трогая сухожилия – а вдруг он невиновен? А мы его ног лишим! Для охранников его падение выглядело словно бы он куда-то скрылся в толпе.

Охранник тут же дал знак коллегам, что пошли проверить подозрительное тело. Сам же охранник, поблагодарил меня за внимательность, потеребил по макушке, дал конфетку, и по сути, потерял ко мне интерес. И я уже хотел было вернутся на своё место, но тут мужчина меня окрикнул.

– А ты как его заметил то? – поинтересовался он немного озадаченно. – Я вот, пока ты не показал, даже не видел его.

– Так у него токая же злобная рожа была! – развел я руками, показывая «во какая злобная!» и куснув мороженку, пошел обратно на свою позицию.

Сестрица там присмотрит за тем, чтобы «это тело» не сбежало, не натворило дел, и вообще – вело себя паинькой! И судя по всему – не зря она там осталась, дежуря в толпе – народ ахнул, и расступился, оставляя несколько метров свободного пространства вокруг мужчины с пистолетом, правда нажать на курок и выстрелить он так и не смог, его рука с этим самым пистолетом валялась отдельно от тела.

Подскочили охранники, скрутили бедолагу, уперли внутрь здания ассоциации охотников.

– Ну вот видите! – улыбнулся с трибуны Павел, говоря на всю площадь без микрофона хорошо поставленным голосом с самой капелькой магии, – Вам не о чем беспокоится, – и лучезарно улыбнулся улыбкой человека, которому точно можно доверять. – наши люди прекрасно знают своё дело и уже работают!

Сейчас, вчера, всегда! Трудятся они, и нет на свете места безопасней, чем эта площадь у трибуны! В общем – оратор он не хуже, чем охотник.

Правда, после этого выступления он куда-то исчез, как видимо разбираться с навалившимися делами. А мы, решили погулять по городу. Дойти до набережной, поглазеть на реку – тоже желтая, но больше! Во всем больше! И в желтизне, и в размеров, а течения и у нас было чуть больше, чем вода стоячая.

Глава 24

Дошли до музей наук – он оказался закрыт по случаю понедельника. Дошли до музея искусств – он был открыт, но был платный и мы не пошли. Нашли статую «большой всадник маленький конь»! Она оказалась вполне реальным объектом города, а не нашей выдумкой для родителей! И расположилась в полузаброшенном и всеми оплеванном скверике прямо за музеем искусств.

И мне кается, сюда музейщики в сортир всем скопом бегают, когда у них канализация забивается! А происходит это у них, как понимаю часто – при нас только две бабы до ближайших кустов бегали, выскакивая из черного входа с весьма характерным ворчанием:

– Да когда же это уже наконец кончится!

Или у них там просто пургена на завтрак, обед и ужин подают-выдают? Но готовят при этом как боги?

Причем, выскочили они почти друг за другом, одна чуть не налетела на другую, сказал «так вот тут кто кроме меня гадит!» и побежала до соседнего куста. А уж запах… Запах долетел даже до нас за сотню метров! Или это они красок место чая налакались⁈

А еще, у статуи, у коня, за которым мы прятались от баб дабы не смущать, были довольно увесистые уши, словно бы это и правда был осел, а никакой не конь, так нещадно зарезанный жадным на бронзу для статуи коня скульптором.

– Полководец Чан Ган Кук, – прочитала сестренка надпись на постаменте, и подняла взор на саму статую, оплеванную голубями и воронами, – А по-моему, голубинец Кучка Тут. – посмотрела она на птичек и их какиши, и повернулась ко мне, – Что-то курочки жаренной захотелось, – посмотрела она на меня взглядом, в котором так и читалось «Давай поедим, а?».

Я вздохнул, подумал – да её же не прокормишь! Подумал – да я же такой же! И пошел с сестрёнкой под ручку в ближайшее заведение, где можно было купить жареную курочку.

– Мальчик… дети, – обратился к нам продавец забегаловки, подавая наш заказ на печеные огненные крылышки, – вы уверенны, что ВАМ стоит ЭТО есть? Плохо ведь будет! Родители заругают! – отговаривал он нас от покупки, которую уже завернул, но пока еще не отдавал.

– Нормально все будет. – сцапала сестрица товар,

Раскрыла, сунула в рот, откусила…

– АААА!

– Я предупреждал. – вздохнул продавец, глядя на орущею девчонку, пучащею глаза.

– Жжется! Жжется! Жжется!

– Их что, так называют… – пробормотал я, и опустил взгляд в низ меню, где был нарисован стручок красного перчика.

Блин! – выпучил я глаза. Продавец понял мой взгляд и закивал, подтверждая мои слова. А я посмотрел на выглядящею ооочень аппетитно курочку, пожаренную на открытом пламени, и щедро покрытую красным порошком.

– Я думал, что такое название из-за метода готовки… – по шкрябал я красную субстанцию пальцем, и понял, что я такое в рот не потащу.

– ЖЖЕТСЯ!

– Это заоблачный перчик, сынок. – улыбнулся продавец, и жестом предложил купить мне воды для сестры, бегающей вокруг, с вытаращенными глазами, – Один из самых острых перцев мира!

– Заметно. – поглядел я на сестренку, и пошел тушить пожар минералкой.

Полил на неё, полил в неё, прополоскала она горло… и мы пошли заедать остроту молочными коктейлями – их словно бы специально продавали в соседней лавке, и словно бы специально в противовес огненно-красно-рыжей лавчонке с курицей, та лавка был выкрашена в нежно блювотно розовой – только для дам! Ну или детей. А поскольку мы – дети! Нам – можно!

После мы еще некоторое время проболтались по городу, а уже потом, ближе к вечеру, вернулись в ассоциацию, предварительно переодевшись в укромном уголке в свой уже привычны и засветившийся наряд. Пусть нас тут знают именно такими! А парочку деток в свободных одеяниях «Пижончики!» и с зализанными назад волосами знают, как просто детей каких-то воротил! Правда, пред охранниками мы все равно уже засветились, но это другое.

Павел был все еще в ассоциации, и все еще был занят – он как бы и живет то тут! А сейчас поди и ночует в кабинете. Мы решили не беспокоить человека пока он там разгребает проблемы, часть из которых ему подкинули мы, и спросили, где бы мы могли остаться на ночь.

Оказалось, тут есть и спальный корпус! Что как гостиница для охотников, и в которой можно остановится переночевать, если больше некуда пойти. Ну и если хочешь, так сказать, пожить в безопасности охотников. В окружении своих. Или не хочешь таскаться по городу. Или… еще почему, решил никуда не ползать и «встать лагерем» прямо тут.

Конечно же мы решили тоже никуда не шарашиться во мраке, блуждая по городу в поисках невесть чего! Попросили себе номер – местечко нам без проблем нашли и выделили, без лишних слов и танцев.

Вполне обычный номер с двумя койками у разных стен, парой шкафов, душем и туалетом. Очень пристойно в общем! И первым делом разместившись, мы стали искать и убирать все камеры, прослушки, микрофоны, артефактные записывающие устройства и прочие прибомбасы, что только смогли найти в данном номере.

Нашли аж двадцать штук! Четыре камеры, две из которых одинаковые, остальные нет, и были запрятаны глубже. Три фото ловушки в душе – видимо за брутальными мужиками подглядывали текущие самки! Ведь этот номер в условно мужитском крыле, хотя и деление то чисто условное. Одну фото ловушку сестренка вынула прямо из унитаза, и непонятно, её туда специально сунули, или уронили – она там была явно давно, и вся окислилась от воды!

Еще одну нашли под кроватью – что она там могла снимать кроме ног⁈ Ну и там же нашелся артефакт, что делает снимки ауры человека, что решился прилечь на эту коечку – а вот это уже реально дрянь! И очень низко! И… большое преступление по меркам охотников.

Ну а остальные шпионские штучки были самыми разными микрофонами. Проводными, чьи провода уходили в стену, и мы обрезали их «ножичками». Беспроводными, с магическими передатчиками, которые тут вряд ли работали из-за экранирования стен. С простыми передатчиками по радиоволне, что тоже были бесполезны по той же причине. И тупо те, что вели записи на внутреннее хранилище. Часть из них уже давно ничего не записывала из-за старости – тут вообще проверяют комнаты на жучки-следилки⁈

Через некоторое время после нашего рейда по записывающим прибамбасам, к нам явились люди из охраны. Извиняясь сообщив, что у них тут какой-то сбой с системами пожаротушения и их надо проверить. Хотели даже нас с прохода от толкнуть и в наглую пройти! Но вместо этого мы просто выпихнули бедолагу, уперевшись лбами ему в пояс и закрыли дверь.

Через некоторое время вновь пришли! Водопроводчики! Аж двое! Но были посланы той же дорогой. Потом явился какой-то репортер, что все хотел поинтересоваться у нас, как мы относимся ко всему тому, что сегодня случилось. И я даже не уверен, понимал он то, с кем говорит, или нет, зато уверен, что в его шляпе пряталась камера, спрятанная там за тонким слоем ситцевого материла, скрывающего линзу объектива.

И репортер был послан той же дорогой что и все прочие – пешей! Пока не эротической! У них тут что, проходной двор что ли, а не гостиница? Ладно время еще не позднее, и мы спать не легли! Но… все равно раздражает!

Но на этом естественно всё не кончилось! К нам еще зашли, но на этот раз не из службы газа! А так и сказали, что из службы наблюдения, извинились за свою наглость, что позволили себе за нами шпионить, и попросили вернуть им все их устройства.

– Вам только ваши, или все? – поинтересовалась сестренка лукава шуря глазки. – А ваши, это которые?

Мужик слегка смутился, но постарался удержать на лице маску отрешенно рабочего человека.

– Тут все устройства наши. – со вздохом сказал он, как бы признавая «да, мы такие, да. Мы шпионы».

– И даже то, что в туалете? – поинтересовалась сестрёнка, наклоняя голову вбок и смотря на него со все тем же лукавым прищуром снизу-вверх и боком, – И в унитазе плавающее тоже ваше?

Мужчина смутился чуть сильно, но всё равно кивнул – да моё! Каюсь, грешен, верните пожалуйста! И мы поняли – не его, как и, наверное, большая часть всего нами добытого.

– А где на них написано, что они ваши? – усмехнулась сестренка и распрямилась, продолжая ухмыляться и даже тихонько посмеиваясь над бедным человеком, которому тут приходится краснеть за свои-чужие косяки.

– В любом случае они нам не нужны. – пригласил я человека зайти, прикрывая за ним дверь, – И пожалуйста, не нужно тут мусорить! Мы этого не любим. – сказал я, надевая на кончик копья маленькую коробочку, похожую на скомканный фантик от большой конфеты, что мужчина словно бы невзначай уронил по пути к одной из кроватей, на которой было сложено все следящее-шпионящее барахло.

– Прям очень не любим. – потвердела сестрица, помахивая наконечником копья на уровне глаз собеседника.

Мужчина слегка побледнел, но сохранил маску спокойствия, замерев не шевелясь, словно бы оказался в клетке с парой голодных львов, будучи безоружным и голым.

– И мы бы вас прирезали, – сморщила сестренка носик, – если бы не видели в компании с Павлом Иф совсем недавно. Решили бы, что вы очередной шпион. Но вы же не шпион? – улыбнулась она, как бы намекая – докажи!

Мужчина медленно, без резких движений потянулся к своему запястью на руке. Коснулся его, отклеил оттуда карточку охотника и показал её сестре. Одна звёздочный товарищ, однако у него на карточке есть еще и приписка должности, проявляемая только при активации – зам главы отдела видеонаблюдения.

– Ясно. – убрала сестрица копья, почти синхронно вместе со мной.

И когда этот охотник повернулся ко мне, показывая свою карточку, я уже был безоружным.

– Они ваши. – указал я на лежащие на одеяле примочки, где тот, что было из унитаза, было завернуто в туалетную бумагу, чтобы не пачкать ничего, хоть оно и было помыто. – Вон та пирамидка, – указал я на небольшую пирамидку с переливающими гранями, – самая опасная. Она делает снимки аур тех, кто находится над её верхней граней долгое время. Это может служить угрозой безопасности.

– Ясно. – проговорил мужчина, – Мы разберемся. – и сделал неуверенный шаг к кровати.

Собрал все в одеяло, и пошел к выходу, сказав, что нам сейчас принесут новое взамен этого.

– А там не будет иных жучков? – улыбнулась на это сестренка невинно, – Ато тут в каждом одеяле было по микрофону!

– Не будут, я прослежу. – улыбнулся он, и шагнул к двери.

– Кстати, – сказал я, когда он уже коснулся ручки двери, – почему вы не забираете свою последнею камеру? Она так-то глаза мозолит что аж страшно!

– А можно… – почти взмолился человек не поворачиваясь.

– Нет! – рявкнули мы.

Человек сглотнул, и посмотрел на дверь перед собой. На дверной глазок, что пусть и работал как глазок, но также при помощи находящихся внутри зеркал, передававших свет на скрытый внутри двери объектив, имел функцию видеонаблюдения за комнаты. И я нашел его только потому, что можно сказать облизал тут каждый уголок, пытаясь ощутить любые колебания энергии в поверхностях. Много труда, куча времени, и странных телодвижений, но… это уже было делом принципа!

– Забирайте её, или мы просто вырежем из дверного полотна эту керь. – проговорила сестренка, в руке которой вновь оказалось копьё.

– Может… вы его просто простынкой занавешаете? Ну…

– Хорошо. – сказал я, переглянувшись сестрой.

– Но с вас простыня! – добавила сестра – Черная!

– И без прослушок и подстав! – рявкнул я дополняя, припоминая, что в одеяле микрофон и его схема, были вшиты прямо в ткань одеяла, были довольно плоскими, и гибкими, что на прощуп их не найти, и из материала не выдрать, только вырезать вместе с куском.