Текст книги "Кукла 3 (СИ)"

Автор книги: Мир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Сестренка, подъем копья наконечников верх выполнила успешно, но толу от этого уже было немного. Я кинулся к матери, пытаясь привести в чувства с криком «мам! Мам!», а отец… отец взглянул на место, где сидела мать. Перегнулся через стол, чтобы поглядеть на неё упавшею, на полу лежащею, и на меня подле неё. Сел обратно, взглянул на свою дочурку рядом со столом, все так же стоящею с копьём подле себя и больше себя, в стиле «рыцарь на страже» только в миниатюре. И тоже, свалился мордой на стол, теряя сознание.

Пришлось бедолаг приводить в чувства, давая нюхать нашатырь, отпаивая валерьянкой и корвололом. До конца в чувства они правда так и не пришли, а лишь на половину. Были в полубреду, шептали нам всякое разное, начиная от «простите нас, простите!» или «все отдам! Всё!» и заканчивая какими-то наборами цифр – наверняка паролями от чего-то! Ну а в середине было «Пощади! Не убивай!» и «Мы невиноваты, дети!». И не всегда было вообще понятно, к кому именно они обращаются.

Уложив этих двоих спать, я «смыл» с отца вновь обнаружившеюся на нем чужую магию, еще более плотную, прочную и въедливую, и предложил сестренке тоже отправятся на боковую. В конце концов, мы провели почти десять дней без сна! Пусть и в мире тайника. И это много, даже для нас.

Утром нас встречал новый день, день, когда у родителей выходной, и они будут дома. И мы наконец-таки сможем им все рассказать в спокойной обстановке! Показать им наши способности, часть из них, да избавить бедолаг от груза проблем и нависшего над нашей семьёй огромного долга.

Вот только поутру… родители вели себя так, словно вчера ничего и не случилось! Ни нашего прихода на кухню, ни обморока с некрупными, но синяками у матери из-за падения на пол. Ни даже, блин, долга! Нависшего над нашей семьей мечом палача. Ничего! Просто, обычный день… даже школу не вспомнили!

Встали, разогрели еду, разбудили нас, позавтракали все вместе в тишине и под нашими немного офигевшими взглядами, пошли на прогулку по городу, пользуясь тем, что на улице хорошая погода. Вновь пришли домой и вновь покушали. Опять прогулка… возвращение, еда, сказка на ночь, укладывание нас спать и… опять кухня!

За весь день они не проронили ни слова о деле! Ни о деньгах, ни о нашем явлении, ни о чем! А теперь вот, сидят на кухне, и обсуждают, где можно достать денег, у кого занять и что продать. И мы опять вышли к ним из стены! И… ситуация повторилась.

Только отец на этот раз упал лицом на кружку сразу, без прелюдий с перезыркиванием, а мать – сразу, как обернулась, и до пола не долетела – сестра подхватила. А я хмурился, глядя на эту прекрасную картину.

– Знаешь, брат, – проговорила сестренка, усаживая бессознательную мать на стул так, чтобы она с него не могла упасть даже будучи мешком с картошкой, – мне кажется, в наших родителей встроен какой-то защитный механизм отрицания наших способностей. – я поглядел на неё, и провёл взор на родителей, пожевав губами, – обрывки фактов, намеки, и даже доказательства под носом, они просто отрицают, не видят, не замечают, игнорируют. А уж когда совсем макнули лицом в очевидное, – она двумя руками указала на мать, – теряют сознание.

Я вновь пожевал губами, прокручивая все события в голове, и так и эдак – действительно! Какая-то хрень!

Глава 9

– Знаешь, мне это надоело, – проговорил я, хмуря брови, – давай просто свяжем их и будем тыкать в факты, пока блоки не свалятся. – сестра задумалась, тоже нахмурившись, – магии, посторонней силы, я в них не чувствую, не сейчас так точно, даже тени или отпечатка. Так что если это и блок… то только чисто психический.

– Может попробуем гипноз? – заинтересована поинтересовалась сестра.

– А ты умеешь?

– У-у – отрицательно помотала она головой.

– Тогда не будем экспериментировать, проверяя неопробованные методы на дорогих нам людях. Будем применять проверенный тысячелетиями метод клина!

– Это как⁈

– Клин клином вышибают!

– Мы будем забивать в них клинья⁈ – шокировалась сестренка, смотря на меня круглыми глазами.

– Это фигуральное выражение! – поднял я пальчик к потолку.

– Ааа…

– В общем – вяжем их!

– Давай только без маменьки. – потупилась сестра.

– Что? Почему?

– Она беременна и… я не хочу, чтобы у неё от стресса был выкидыш, – погладила она мать по животу, – итак небось… проблемы будут.

Я нахмурился, а потом кивнул. Мать мы унесли в спальню и уложили на кровать, а отца… в ванную вместе со стулом! Так и поставив стул посреди самого чана ванной и… поняли, что это так себе идея! Утащили батьку вместе со стулом в свою комнату, и я достал спрятанные в спальни родителей наручники из пола детской.

– Не знала, что у нас такое есть, – поглядела сестренка на наручники с розовым мягким ободком.

– Да у нас много что есть! – назидательно воскликнул я и усмехнулся, вспоминая арсенал.

И я действительно удивляюсь, почему родители заделали «второго» только сейчас! Они там такие оргии на пол ночи устраивают порой! Особенно по вечерам выходного дня! Ух! И чего там только не было для возбуждения! Всяких… игрушек! И не представляю, как соседи спали в такие ночи до того, как я зачаровал все стены и перекрытия.

А в том, что они были, я не сомневаюсь! Больно много у них любимых игрушек, уже далеко не первой свежести. Сдерживались они что ли раньше? И… а! Точно! Там же и кляпов целый склад! А еще есть крюк в потолке, спрятанный за люстрой, и я, когда тут ползал по дому и всё зачаровывал, долго думал, зачем такое массивное крепление вообще нужно?

Для люстры перебор, для детской люльки? Но что-то не помнилось мне, чтобы её, кто-когда при нас подвешивал, а до нас детей тут не было – дом достаточно новый, и родители первые владельцы квартиры. Да и у соседей снизу такого тоже нет. А потом узнал… затейники!

В общем, привязали мы батьку к стулу розовыми наручниками, сделанными из очень дрянного металла, на котором нет никакого дополнительного усиления сверху. При желании и усилии, отец легко их порвет! Но пока так, потом, если что, привяжем уже по серьёзному – тросом из гоблинского металла! Такой уже и слабого охотника удержит на раз.

Ноги тоже привязали, к ножкам стула, чтобы он не убег. Привязали кандалами! Такими же фальшивыми, как и наручники, но… бежать ему от сюда все равно некуда – если я пожалею, он даже стул от пола не поднимет! Раздели бедолагу по пояс… непонятно зачем, ну да ладно – сестра предложила, а я не стал возражать, хоть для этого и пришлось снимать и надевать наручники заново.

И, после вех этих приготовлений, сунули под нос пахучий нашатырь.

– А? Что? – заворочался отец на стуле, среагировав на резкий запах.

– Дыши! Дыши! Да в сознание приходи! – проворковала ему сестрёнка на это.

Отец заворочался чуть сильнее, подергавшись руками и ногами, и похоже, легко осознал, что связан, словно ему такое не впервой. И именно от узнавания ситуации, а не от нашатыря, окончательно пришел в сознание и открыл глаза.

– Что? Где я? Кто вы⁈ Что вам нужно от меня!

Ах да! Мы свет забыли включить! Нам то он в нашем доме не нужен вот совсем.

Свет зажегся, и батька вперил в наши персоны свой взгляд. В меня, стоящего чуть подальше, в Лину, запаковывающею пахучий пузырек плотной крышкой и морящийся от запаха. Потом прогулялся взглядом по комнате, по мебели, почему-то зацепился взглядом за шторы на окнах. Долго пытался во мраке ночи что-то разглядеть за окном, но с его ракурса там мало что можно увидеть, даже окна в рядом стоящей свечки не горят, видимо там уже все спать легли.

А взгляд отца вернулся с окна на нас, на меня, на сестру…

– Пап, я надеюсь, ты снова терять сознание не планируешь? – улыбнулась девчонка, но так, словно бы боясь спугнуть трусливого зверька.

Батя, вгляделся в неё внимательно, что-то пытаясь рассмотреть, что-то невидимое, непознанное, или не соответствующее действительности. Сестра – спокойно выжидала его взгляд, с легкой и слегка ироничной улыбкой смотря в ответ на родителя. Я все так же стоял в сторонке, не мешая их гляделкам.

– Кто ты? – вдруг выдал отец, и глаза сестрицы расширили до предела.

Она, фигея до крайне степени, заметалась взглядом между мной и отцом, словно бы говоря «это он что? Это он как? Это как вообще такое может быть⁈». Я тоже прифигел, не понимая, как на такое можно реагировать, и откуда такое вообще могло прийти в голову человеку! Но все же офигел я и не в половину так же сильно, как моя сестра, да.

– Папа… это же я! Твоя дочка! Лина! – хлопая глазам и чуть не плача проговорила сестренка.

– Кто, Ты. – повторил тоже самое отец, предельно хладнокровно и стал аккуратно прощупывать возможности освободится.

– Яяя… Лина! Папа! – промямлила сестра, но батька на неё смотрел все так же холодно, как на чужую дочь, и как на врага, от чего у Лины затряслась губа. – Я это… я… – но папка её уже фактически и не слушал, и даже не стал повторять свой вопрос, молча и непрерывно пялится на маленького монстрика пред ним, аккуратно проверяя то, насколько крепко он зафиксирован на стуле.

Пределы натяжки наручников, аккуратно пошевелив руками, чтобы со стороны «девицы» не было заметно, закреплен ли сам стул к полу, едва заметно его качнув, с ножки на ножку – профессионал! Которому явно в такой ситуации быть не в первый раз! Или же он имел честь проходить какие-то тренировки на данную тему, и сейчас отрабатывает полученные знания на практике.

А бедная сестрица, уже начала реветь, и упала на колени с пустым взглядом от досады. Кажется, её мир только что рухнул, как недавно рухнул мир родителей, когда мы вышли из стены пред ними на кухне.

– Наручники из вашей спальни, они фальшивые, их легко можно порвать усилием рук, – так же хладнокровно, как говорил отец, проговорил я, глядя родителю прямо в глаза. – одно усилие…

– «Кряк», – издали наручники, и отец освободился, начав потирать запястья рук, сидя на стуле посреди комнаты.

– … и можно освободится… – завершил я прерванный разговор. – С ногами тоже самое, – ответил я на незаданный вопрос, в во взгляде родителя «а ноги что?».

Отец освободил и ноги. Встал, прошел по комнате, обойдя кругом стул. Посмотрел на нас, на меня, спокойно стоящего, на тихо плачущею Лину. Дошел до двери комнаты, вновь оглянулся, убеждаясь, что мы смотрим, но ничего не делаем, как бы говоря нам «я выхожу». Вышел в коридор – свет при его появлении зажегся сам собой, щелкнув выключателем, словно на него нажал кто-то невидимый.

Прошел до кухни, посмотрел там все, пошел в другие комнаты, но двери пред ним открываться отказались. Вернулся к нам, я к этому моменту уже не стоял, а сидел на полу рядом с сестрой, гладя ей по волосам, обнимая и успокаивая, шепча всякое прямо на ухо.

– Успокойся, все хорошо, он просто не в себе, он это не серьёзно.

Сестре это не особо помогало. Она во внутренней панике! У неё стресс, разрыв мира, кавардак в голове. И несмотря на все мои действия, из её глаз продолжают течь слезы, а её взгляд – остаётся пустым и бессмысленным.

– Где мы? – задал отец сухой вопрос под стать прошлым и тем же тоном.

– Мы у нас в квартире. Дома… – проговорил я, хотя что-то сейчас, теперь, мне стало тяжело называть это место домом и говорить «у нас в квартире».

Отец выразил полное неверие лицом, чуть ли не фыркнув на мои слова.

– Если не веришь, можешь выйти в подъезд, во двор, на улицу! Куда угодно нафиг! – слегка вспылил я и тут же взял себя в руки.

Зато от в вспышки маны в моей груди, прижатая к ней сестрица, вздрогнув всем телом, наконец стала приходить в себя. Все так же плача, даже чуть больше, она прижалась ко мне сам, сильнее, к моей руке и груди, и словно бы купалась в моем тепле, пытаясь насытиться.

– В спальне лежит мать, – продолжил я говорит, глядя на хмурого отца, продолжая гладить сестренку по волосам, – такая же припадочная, как и ты. – тыкнул я ему, что как бы невежливо для этой страны по отношению к родителям, и даже грубо, – и если вы отказываетесь принимать нас такими, какими мы есть – мы просто уйдем! Нам не в обиду.

Отец молча стиснул зубы, в ответ на мои довольно резкие заявления, которые мне бы не хотелось воплощать в жизнь, ведь без квартиры, магии к ней привязанной, я лишусь фактически всех своих сил, став беспомощным и беззащитным. И это будет даже не уровень нынешней силы сестренки! А куда-куда-куда что-то более хилое! Жалкое… и на восстановление уйдет опять-таки – лет пять мира материального, и где-то полстолетия, или четверть от него, фактического времени, проведённого в Хаосе.

– Только одна просьба, – продолжил я свою речь, глядя на отца, – верни нам наши карточки охотников.

– Их нет, – ответил отец, скрипнув зубами и сильно нехотя, – их «разобрали», чтобы вытянуть данные.

– Ты идиот. – коротко прокомментировал я, и уже сам, покрепче прижал к себе сестру, что разнежилась у меня на руках, и наконец перестала плакать.

Почему-то захотелось поцеловать её в лобик, как ляльку, как мать целует своё дитя… и ведь по факту, она и есть моё дитя, мой творенье! Существо, что стало очень ценным для меня, выделяющееся на фоне всех прочих.

Родители… да, они ценны. Годы, проведенные в Хаосе, что я ходил туда как на работу, и возвращался сюда, к ним… домой, в безопасность! Это место, стало мне домом! Эти люди, моей семьей! Это всё, такая жизнь, извратило мою психику до неузнаваемости! Я стал совсем иным человеком, чем был тогда, много лет назад.

И двадцать лет, проведенный вместе с сестрой, тоже повлияло на мой разум. И куда сильнее, чем я могу себе представить. Она… впилась в мой разум и душу, стала частью моей жизни, стала… тем, кого я и создавал, для чего когда-то и была созданная эта Кукла, которую я по прихоти называю «сестра».

Она мой боевой товарищ, подруга по жизни, телохранитель, любимая дочка, просто приятный собеседник, и человек, что будет со мною всегда. Вечно!

И если выбирать между родителями, к которым я прикипел всей душой как людям, что всегда были рядом и с которыми было хорошо, и своим твореньем, что часть моей души – я выберу последнее. И пускай все катится… да куда хочет.

– Чтож, тогда нам тут больше незачем оставаться. – грустно улыбнулся я, и начал провалится в пол вместе со своей боевой подругой, что кажется, просто уснула у меня на руках.

Погружаться в пол медленно, не желая её разбудить.

– Стой! – воскликнул отец, рефлекторно вытягивая руку, словно бы пытаясь остановить, но не двигаясь с места.

Я остановился, зависнув на треть погруженный в ковер пола, поглядел на отца, что теперь решил помолчать. Склонил голову на бок, задавая немой вопрос, но не получил ответа. Продолжил движение вниз, видя, что собеседник не особо-то горит желанием что-либо делать или начинать разговор, продолжая стоять истуканом, со странными и смешанными чувствами на лице.

– Лари? – спросил он нерешительно, когда я начал движение.

Я вновь замер в подвешенном состоянии.

– Что изменится, если ты узнаешь ответ? – грустно улыбнулся я и вновь продолжил «падение».

– Лари, это и правда ты?

– Ты же не упадешь в обморок, как там, на кухне, если услышишь ответ? – помотал я головой, не останавливаясь.

– Лари, я… – опустил он взгляд, а я перестал погружаться.

– Знаешь пап, мы разбрасывали улики и намеки, с фанатичностью маньяка, желающего быть пойманным, – я усмехнулся, и взглянул на отца, – Чего только стоил трюк с карточками! – и помотал головой, вновь опуская взгляд, разглядывая ковер, как это делает и отец, – А вы… даже когда в магазине товар пробили, ничего не изменилось.

– Но данные? – поднял он взгляд – А деньги⁈

– Данные? – я улыбнулся, печально, с сарказмом, – А ты знаешь, каких трудов нам стоило скрыть свои данные? Чтобы вот такие вот твои «хорошие знакомые» не докопались до нашей семьи⁈ – повысил я голос, и довольно сильно, но внутри оставаясь словно скала перед морем, абсолютно спокойным и хладнокровным ко всему, – А теперь все насмарку. Карточек нет, процедуру заново проходит, долг, опять ж, – я вновь усмехнулся, – непонятно как возвращать без карточек охотника.

– Но…

– Долг? Понятия не имею от куда он там взялся, – помотал я головой из стороны в сторону, – Нам должны были заплатить за два подземелья шестого уровня, – глаза отца округлились, – но вместо этого почему-то навешали долг. Возможно сбой, или ошибка какая, – отвел я взгляд в сторону, задумавшись над вопросом.

Но заметив, сколь сильно скептически и недоверчиво смотрит отец, словно бы вновь увидев в нас неразумные дитя, чьё мнения неважны, вновь вернул свой хладнокровный взгляд на отца и добавил аргументации:

– «Детский компьютер» все еще стоит там, в зале. Иди включи его, и почитая-посмотри, там наверняка есть сведенья о нас или хотя бы парочка видео. Все равно не поверишь или не получится запустить видео? Сходи к соседям и посмотри от них! На работу, наконец, сбегай! – вздохнул я, – Только не общайся больше с теми людьми, что разхерачили наши карточки непонятно на что.

Отец, некоторое время стоял в нерешительности, смотря словно бы в пустоту. Потом вдруг ожил, возможно потому, что за окном, в неподалеку стоящей «свечке» соседнего дома, зажглось окно, пред которым заходила какая-то фигуристая тетка за тонкой тулью. А возможно очнулся папка от того, что «таймер оттикал», и шестерёнки его мозга словили «зацеп».

Поглядел на нас, повернул голову в сторону двери в комнату.

– Иди-иди, мы будем тут. – улыбнулся я на мгновение, и вновь сделал постное лицо.

Отец, словно бы разрываясь между вариантов своего дальнейшего действия, все же выбрал сходить. Буркнул что-то типо «я щас» он ушел, а мы остались одни.

– Пока, будем здесь, – сказал я в пустоту, выделив первое слово.

И прижав сестренку к себе еще крепче, тоже тихонько заплакал.

– наблюдение установили?

– Пока еще нет…

– Что значит еще нет⁈

– Что-то блокирует нашу магию внутри здания. Но мы работаем над проблемой! Скоро будет результат.

– Жду доклада!

– эЭо…

– Что еще⁈

– Там ребята из строительной активизировались, и полицаи тоже, и словно бы к войне готовятся…

– Разберемся! Никто не пойдёт против…

Жалкие корпоранты! Как они смеют ей указывать! Сюда ходи, туда не ходи… где район их, а где нет! Ну и что что у них давние договорённости⁈ Гады! Мужланы! Членоносцы! Ух она их всех! Но не сейчас, позже!

И детей этих тоже! Но… пока что лишь только по мелочи, раз по-крупному не подобраться – паразиты спрятались сразу за двумя спинами, и охотников, и корпорантов, облюбовавших район для себя, ограничив влияние иных сил, сковав её по рукам и ногам, смея указывать, что им можно там делать, а что нельзя.

Но это скоро изменится! Скоро! Она здесь власть! Она! И ни то ей не указ! Даже мэр! Он лишь мешок с жиром! Почти марионетка! А вот она… станет властительницей! Сразу как свергнет свою престарелую начальницу.

Уже, можно сказать, свергла, имея больше власти, чем у неё.

Глава 10

Майкл шел по коридору своей, но почему-то вдруг ставшей такой чужой, квартиры. Доходит до двери зала, тянет ручку – дверь свободно открывается. Никаких проблем, никаких странностей и аномалий, даже свет сам собой не загорается, ожидая, пока щёлкнешь выключателем.

Вновь закрывает дверь, опять отрывает – ничего не меняется, все остается на своих местах. Хмурится. Закрывает и открывает глаза, массирует веки, повторят процесс открывания и закрывания. Вздыхает, словно не веря, что такой очевидный процесс так очевидно происходит.

Идет к другим дверям, проверяет их все – все комнаты на месте и на своих метах. Мебель, вещи, техника. В ванной всё так же стоит стиральная машина с трещащей ручкой выбора программы, на кухне холодильник с тусклой лампой и индукционная плитка, питаемая от выделенной шины силовой цепи электричества.

Всё на месте, и так, как и должно быть, с тем, что и должно быть внутри. И даже в спальне присутствует то, что обещано – спящая или бессознательная Маргарет. Причем, скорее первое, чем последнее – при приближении Майкла она заворочалась, проснулась, обняла его и поцеловала.

Намеками предложила немного пошалить, но Майкл не мог себе сейчас такого позволить, а потому, одарив жену поцелуями, и пообещал скоро прийти, укрыл её одеялом. И покинул комнату, закрыв за собой дверь.

Повторил тот же процесс, что и с дверью зала, открывая и закрывая, пока не услышал недовольный и полусонный голос Маргарет:

– Ты определись уж, или туда, или сюда.

Смущенно притворил дверь окончательно, тихо щелкнув замком. Вновь дошел до двери зала. Вновь открыл, закрыл дверь, «любуясь» процессом. Пошел к комнате детей, остановился на полпути, вернулся обратно, к двери в подъезд. Вышел из квартиры – все так, как и положено быть в подъезде! Даже куревом откуда-то тянет, возможно, кто-то из соседей балуется табачком в постели.

Дошел до лифта, вызвал – лифт доехал, двери открылись, но заходить Майкл не стал. Дошел до выхода на лестницу, отгороженного от холла этажа толстыми противопожарными дверьми, открыл, заглянул…

Дошел до окна на межэтажье, выглянул наружу – сияющая окнами свечка соседнего дома была ровно там, где ей и положено быть. Как и город с его улицами, домами, все так же сверкает в ночи. А если приоткрыть окно, то донесется и шум, создаваемый этим всем разом, живущим своей жизнью на полную катушку.

– Не иллюзия, – произнес Майкл вслух, глядя вдаль и слушая звуки, долетающие даже до семнадцатого этажа через приоткрытое окно.

И вернулся обратно в квартиру. Дошел до комнаты детей – они все так же были там, сидели в обнимку, прижавшись друг другу… словно не живые! Но дышали. Словно изваяния, «плачущие дети на руинах дома», но…

Захотелось подойти, обнять, прижаться и обласкать этих крох! Крох, которых он так глупо обидел! Так… растоптал их веру! Уничтожил…

Но Майкл, пересилил себя, хотя хотелось прямо тут упасть пред ними на колени, вымаливая прощение. И смахнув выступившие слезы, покинул детскую, отправившись в комнату с компьютером. Туда, куда сын посылал его изначально.

Включил, дождался загрузки. Открыл поисковик, ввел простой запрос «дети охотники» – получил кучу всякой разной информации общего характера, никакого отношения не имеющею к его, конкретно его, Майкла, детям. И он даже читать не стал, что там пишут на этих страницах.

Стер запрос, начал вводить новый. Задумался, а какой? Дети Майкла? Или Маргарет? Это глупо! Дети, что ходят сквозь стены и пол? Тоже дичь. Вспомнил, что тогда, на кухне, прежде чем потерять сознание от шока, он видел у детишек в руках копья. И вспомнил, что на карточках тоже были упомянуты они «копейщик», причем с тремя «к», и 'копейщица, без всяких извращений со словами.

Ввел в поиск «дети охотники с копьями». Поиск выдал целый сноп самых разнообразных результатов. От косплея, до какой-то чернухи, в виде фоток насаженных на копья детей. От различных рассуждений, по типу «кто они такие?» до прямых обвинений неких зарвавшихся охотников.

Однако, нужный результат ему тоже выпал, как раз-таки из разряда «кто они такие». Небольшая статейка с рассуждениями, и фотка. Одна только фотка! На которую он смотрел с настоящим ужасом, шоком, неверием, и осознанием с узнаванием.

Зев сворачивающегося портала в подземелье, и дети. Его дети! Мальчик и девочка. Мальчик в клетчатых штанишках, и белой рубашке. Девочка в клетчатой юбке и клетчатом пиджачке, но без блузки. Они стоят пред закрывающимся зевом, с копьями в руках, держатся за руки и…

Майкл не смог дальше смотреть на эту картину. Закрыл глаза, зажмурился, досчитал до ста, постарался забыться и выкинуть из головы все свои мысли. И чувствовал он себя при этом и дураком, и самым несчастным человеком на планете.

Дети! Его дети! Охотники? Косплей с маскарадом и монтажом? Подделка? – в некотором роде эти мысли заставили его вновь открыть глаза, и выдохнуть, начать новый поиск. Отредактировав запросы за временную дату, задав так же круг поиска – его город, он ввел запрос на данные о подземельях шестого уровня.

Получил кучу результатов, где кто-то кого-то обвиняет. Фраза «дети» в них тоже порой мелькала, но Майкл, с силой сжав зубы, постарался не смотреть на эти места. И вообще забыть, что видел. Да и в целом не интересуют его эти срачи в прессе! Вообще и совсем. Его интересует другое.

Видеоматериалы по зачистке – уход рейдовой группы на ту сторону, и возвращение с неё, всегда снимается на камеры! Это хорошо знает даже он, сильно далекий от темы человек. Он не знает, где искать, но уверен, что данные материалы есть в сети, надо только найти.

Вскоре его поиски увенчались успехом – Майкл нашел сразу несколько видео по теме «подземелье шестого уровня» из его города и за нужное время. Первые два ролика, были явно с того места, где была сделана та фотография с детками – это можно было узнать по антуражу. А на одном из них и вовсе, красовался тот же кадр на заставке, что он видел в той статья. Незадачливый отец постарался отвести от кадра глаза как можно скорее и дальше, решив оставить на сладкое, а сам запустить третий ролик, с совершенно незнакомым пейзажем на картинке превью.

Хотя незнакомым пейзаж был недолго – он узнал завод, что разорился с десяток лет назад, еще, по факту, до его рождения. Мальчишкой, Майкл часто бывал в тех краях – его родители живут с другой стороны данного завода, где к нему примыкает завод иной, ныне живущий и здравствующий.

Помимо антуража старых полуразвалившихся цехов, камера передавала и совершенно иной дух – дух войны. Люди в снаряжении, в касках и брониках, в различном магическом обмундировании. Есть танки, пара бронемашин, целый заградительный ряд из пулеметов.

Они все чего-то ждут, к чему-то готовятся… и не надо гадать к чему – пред ними, в трех сотнях метров расчищенного пространства, в десяти метрах над землей, висит довольно крупная брешь в пространстве. И Майкл прекрасно понимает, что будет дальше. И ему не очень хочется смотреть на гибель людей.

Он проматывает видео вперед, желая понять, чем всё это кончилось, толком видео и не смотря. Сражение, надежда… гибель, обреченность… Майкл уже уверенный, что при всем ужасе, разразившимся там, этот ролик не имеет ничего общего с его детьми, и можно его даже и не смотреть.

Вот только… в тот миг, когда он уже хотел закрывать вкладку, после того ка щелкнул на почти самый конец записи, где камера снимала уже боком, явно упав со своего крепления и имея уже мертвого оператора рядом, судя по натекшей крови, в кадр попало то, что Майкл совсем не ожидал увидеть:

Град копий, упавший с неба, дождем пролившийся на тварь, оборвал жизнь гиганта-босса подземелья. Монстр пал, разлом в пространстве вдалеке схлопнулся в точку и закрылся совсем. Наступила звенящая тишина, хоть и до этого ролик шел без звуковой дорожки.

Босс таял, его тело разрушалось, ролик продолжался несмотря на всё это. Копья падали на землю, и тут к ним, подбежала маленькая фигурка в клетчатой юбке! Безупречно чистая, на фоне всего творящегося вокруг ужаса и грязи! И оттого хорошо видная, даже несмотря на солидную дистанцию.

Майкл остановил ролик, глядя на эту фигурку. Остановил и смотрел, долго, пристально, пытаясь что-то разглядеть, рассмотреть… вот только в голове его было пусто. Совсем пусто. Он запустил ролик дальше, но видео на этом моменте по сути кончилось – кто-то подошел к убитому бойцу, загораживая собой объектив. А после камеру вообще куда-то столкнули и видео прервалось.

Майкл просидел пред экраном около пяти минут, смотря словно бы в пустоту, пытаясь собраться с мыслями, а вернее – просто начать мыслить хоть как-то. Потом, нашел в себе силы, и продолжил делать что делал – открыл отложенный «на сладкое» ролик.

Ролик оказался довольно коротким – парочка детей, вприпрыжку заходят в портал, потом они же оттуда выходят, портал захлопывается с высыпанием всякого разного на детскую площадку, где отрывался проход. Дале, при поставленном на паузу кадре, у ролика идут закадровые комментарии автора видео, с рассуждениями, не особо-то интересными Майклу.

Чьи дети? Его! Майкла! Как они там оказались? Пришли! Вспоминая хождение детей сквозь стены и проваливания их в пол, он уже ничему не удивлён. Хотя при этом, его сознание до сих пор отказывалось, не хотело! Не хотело верить! Не хотело даже допускать!Что они, его детки… охотники, что регулярно ходят туда, на ту сторону, чтобы рисковать там своими детскими жизнями.

Не сейчас! Не тогда, когда они столь маленькие! Не тогда, когда они…

– О жизнь… – пробормотал он, хватаясь руками за лицо, и начиная тихо плакать, как ребенок, словно и не имеет четырех десятилетий жизни за плечами.

А что скажет мать? Тоже не поверит? Захочет дать тумака? Именно! Все и сразу! И это, по сути, уже было! Уже свершилось! Но еще раз… И у детей… у детей будет еще одна моральная травма! Еще одно предательство…

Майкл соскочил со стула пред компьютером и бегом ломанулся в спальню детей. Они все еще были там! Все еще сидели на полу, и прижимали друг к друг свои заплаканные лица. Были такими… несчастными, что Майкл вновь не смог сдержать слез.

Он упал возле них на колени, и распростер над ними свои объятья, словно бы желая обнять, но не решаясь это сделать, застыв изваянием. Ведь он чувствовал тяжкое бремя вины пред ними, такое, что и сложно описать! И его сковывал страх, что они не примут его сейчас! Отвергнут! Сбегут. Просто… провалятся вниз, сквозь пол, куда-то.

Мужчина глотнул тугую слюну, и все же пересилил себя. И обнял детей, накрыв их собой сверху, словно бы пытаясь защитить, уберечь, спасти, спрятать, от всего мира разом! Даже ценой собственной жизни.

И он действительно желает это сделать! Желает ЗАЩИТИТЬ! Просто не понимает, как. Как… защитить тех, кто сильнее тебя, в сотню раз. Кто способен убить, лишь шевельнув мизинцем ноги, а ты… раздавал им тумаки за какие-то мелкие грешки-прегрешения, не стоящие даже упоминания. И они… терпели, молча принимая все как данность.

От автора:

Со следующей главы начинается платная часть. Если у кого проблемы с оплатой. технические или финансовые, пишите в ЛС – выдам промокод.