Текст книги "Мотылек-самоубийца (СИ)"
Автор книги: Мина У.
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)
========== 1. Темница ==========
Он просыпается в положенное время. Он всегда поднимается в одно и то же время по корабельному циклу.
Прошел год.
Находясь здесь и сейчас, Кайло вспоминает, как ровно год назад Рей прибыла на Превосходство. Он смотрит на нее, лежащую в спасательной капсуле, через толщу времени, как через тонны воды. Ее образ далекий и смутный. Он будто с трудом каждый раз вспоминает, как она выглядит. Хотя в то же время помнит отчетливо каждую черту: мягкость волос, к которым хочется прикасаться украдкой, ясность глаз, строгие линии бровей, упрямство, вылепленное в форме лба и переносицы, тонкие сильные пальцы, сжимающие рукоять меча до побелевших костяшек. Ее искренность – в каждом проявлении: в гневе, радости, ярости, изумлении, растерянности и, наконец, в решимости.
Кайло собирает по крупицам эти воспоминания и прячет в глубине своего сознания, как в самый недоступный тайник. На семь замков. За семью печатями.
Пора одеваться.
Он завтракает в своих покоях в одиночестве. Ему не с кем делить завтрак. У него нет друзей, нет семьи. Его положение надежно оберегает его от обретения любых связей. В его собственном представлении Кайло оказался на недосягаемой вершине, где едва хватает кислорода для легких, а ледяной воздух с каждым днем возводит вокруг него темницу. Слой за слоем.
Его еда хорошего качества, питательна и приятна на вкус, но он не наслаждается ею. Точно так же он мог бы пережевывать безвкусную однообразную массу. Кайло не требует себе особого рациона – вряд ли его еда отличается от того, что подают офицерам или, может быть, даже обычным солдатам.
Верховный Лидер выходит на мостик каждый корабельный цикл в одно и то же время. Рутина принимает его в свои объятья. Он рад ей, она – единственное, что у него сейчас есть.
Горькая правда заключается в том, что он не политик, а воин – хорош в действии, решителен, напорист, агрессивен, – но совершенно бесполезен, когда дело касается дипломатии, диалога, налаживания связей, поддержания контроля.
На мостике он внимательно заслушивает доклады высших чинов. Работа машины под названием Первый Орден отлажена безукоризненно – ни сбоев, ни поломок. Его офицеры не теряют выправки, его солдаты хорошо вышколены. Кайло не обманывается – это не его заслуга. Это результат работы Хакса. Сам же Кайло задыхается в стерильных коридорах собственного корабля. Здесь не за что зацепиться его пламени, нечему гореть.
Ровно год.
Совершенно внезапное, непрошеное воспоминание о том, как он ждал ее на этом же месте, глядя в пространство космоса, на миг вышибает его из реальности.
Кайло до сих пор не знает, как работает их связь, как она устроена и почему продолжает свое существование после гибели Сноука. Он потратил много времени в поисках любых упоминаний о соединяющих их узах, но остался ни с чем. Архивы молчали.
После Крейта Сила дважды являла ему Рей. Он, наверное, тысячу раз уже воспроизводил в уме обе их «встречи».
Первая случилась спустя три месяца после того, как посадочная рампа «Сокола» разделила их. Насколько он мог судить, Рей сидела на постели: она только проснулась, но уже успела спустить ноги на пол и натянуть обувь. На ней была ее туника и штаны, а волосы были распущены и примяты. Забавно, что даже в тот момент ее руки были обернуты тканью. Она замерла на мгновение, прислушиваясь к его чувствам, вглядываясь в его лицо.
Кайло был взволнован. Кажется, он затаил дыхание и, наверное, смотрел на нее как в их первую встречу, подстроенную Сноуком и самой Силой. Она же походила на себя в ту ночь у костра, когда, глядя в огонь, рассказывала ему о пещере. Ее лицо было расслаблено и безучастно. Рей первой нашлась, что сказать.
– Привет. – Ее голос звучал глухо. – Как ты?
– Со мной все в порядке. А ты?
– И я в порядке, – произнесла она, не отрывая взгляда от его лица.
Ему тогда еще пришло в голову неуместное сравнение: они были словно два узника, заточенные в камеры по разные стороны Галактики, которым вдруг представился случай переброситься парой фраз. «Как твоя клетка? – Моя не жмет. А твоя? – Моя тоже».
Они не нашли других слов друг для друга. Кайло не знал, сколько у него времени в запасе, прежде чем ее образ дрогнет и развеется, поэтому он просто пытался наглядеться, запомнить каждую деталь. Его взгляд метался от ее лица к рукам, а затем ногам, пытаясь разгадать, какой была ее жизнь все эти месяцы.
По крайней мере, Рей не выглядела изможденной. Наверное, условия ее существования оставляли желать лучшего, но ее кожа была гладкой и чистой, щеки казались румяными и чуть отросшие волосы мягко блестели в неровном свете. Кайло разглядел на правом плече тонкую бледную линию шрама. Ловкие пальцы, не знавшие отдыха всю ее жизнь, хранили следы въевшейся грязи – скорее всего, машинное масло и земля. Большего ему не позволяла увидеть одежда.
Рей же глядела на него почти завороженно. Ее губы были приоткрыты, дыхание – ровное, но поверхностное, а брови чуть приподнялись над переносицей, что придавало ее лицу горестное выражение. Она смотрела прямо в его глаза и не противилась его жадному взгляду. Была совершенно открыта.
Спустя несколько минут Сила развела их.
После этого случая Кайло надеялся на скорое воссоединение, но его не происходило. Иногда, наконец-то оказавшись в полумраке своих покоев, он с замиранием сердца прислушивался к себе и окружающей действительности. Любую оглушающую тишину он готов был принять за знак. Но это была всего лишь хорошая звукоизоляция.
Рей не появлялась.
Второй раз Сила подарила ему встречу спустя целых пять месяцев, в ночное время цикла. Впрочем, несмотря на это, Кайло не спал – лежал на боку, разглядывая очертания скудной обстановки своей спальни, и размышлял, стоит ли ему принять таблетку снотворного, или от бессонницы его спасет хорошая выматывающая тренировка.
Рей появилась в поле его зрения так, будто только что вошла в свою комнату. Она промокла и выглядела продрогшей. В одной руке у нее был посох, с плаща-накидки, глухо закрывающей горло, капала на его стерильный, почти блестящий пол вода, размывая ту грязь, что оставляли ее ботинки.
Не было похоже, чтобы она была в настроении, и, чтобы не усугублять ее недовольство и смущение, Кайло натянул простынь повыше. Никто другой не мог понять необходимость в личном пространстве лучше, чем он. Однако Рей не выразила никакого раздражения или гнева. Устремив взгляд в пол, она прошла к чему-то напротив его постели. Плащ-накидку она стягивала осторожно, стараясь не задеть наружной мокрой стороны, потом стряхнула в сторону и повесила на что-то, чего Кайло разглядеть не мог. Затем села – Кайло догадался, что это ее лежанка оказалась напротив его кровати, – стянула с себя ботинки.
– Отвернись.
Все это время он, очевидно, просто не мог оторвать от нее взгляда и бесстыдно рассматривал, но это замечание вывело его из оцепенения и, повернувшись на другой бок и натянув простынь на плечо, он прикрыл глаза. Перед ними все равно стоял образ Рей, упрямо глядящей в пол и все-таки, видимо, ужасно смущенной. Только с закрытыми глазами Кайло понял, как у него зашлось сердце, – ощущая его частые удары почти что в горле.
Он так и не повернулся обратно в ту ночь. С одной стороны, он боялся увидеть ее в постели, мирно спящей или же страдающей бессонницей, как и он – все равно. Это было бы слишком. С другой – было невыносимо представлять, что ее там уже нет. Лежа к ней спиной, он мог вообразить, что они рядом друг с другом коротают это время. Совсем близко.
Вот и сейчас, вспоминая об их последней встрече, Кайло чувствует, как тяжело колотится в груди сердце. Он думает о ней сегодня слишком часто. Он должен взять себя в руки.
Его присутствие сегодня требуется на совете по перевооружению. К тому же ожидается возвращение генерала Хакса. Тот долгое время находился вместе с основной частью флота, осуществляя командование двумя военными операциями по подавлению мятежей в ядре. Кайло не должен был его отпускать надолго от себя: он не мог ему доверять. Но, с другой стороны, дела требовали присутствия генерала вместе с флотом.
До смерти Сноука Кайло не отдавал себе отчет в том, насколько Первый Орден – детище Хакса. И вот, он возвращает генерала к себе, чтобы быть в курсе, если вдруг среди генералитета назревает заговор.
Он так устал от этого. Иногда, лежа ночью в своей постели и борясь с бессонницей, Кайло представляет, как одевается в самую неприметную одежду, которую может найти в своем гардеробе, берет меч, кое-какие пожитки и просто угоняет любое судно из ангара.
Правда заключается в том, что ему нигде нет места. Стоило остаться у руля этой военной машины, чтобы осознать простую истину: нет такого места в Галактике, где ждали бы Кайло Рена. Его всего, такого, какой он есть. Без покаяния и без условий.
И он не был тем, кто сможет забиться в какую-нибудь индустриальную дыру, чтобы стереть руки до мозолей, вкалывая у станка, болтая после смены с простыми рабочими о простых делах, обсуждая последние новости в Галактике, потягивая дешевое пойло или играя в сабакк.
Кайло не сноб, он не видит позора в честном труде. Но он из знати – сын принцессы, наследник Дарта Вейдера, внук королевы Амидалы, племянник легендарного Люка Скайуокера, ученик ужасного Сноука. Кайло Рен, наводящий ужас на все населенные миры. Имеющий все шансы переломить наконец-то ход истории, сломать колесо. Он не умеет быть никем. Он боится, что, отказавшись от себя нынешнего, он просто исчезнет.
Кайло пересекает ангар в сопровождении группы советников-офицеров, отчитывающихся о том, как обстоят дела в подконтрольных Ордену системах. Он предпочитает заслушивать отчеты на ходу. Так удобно ему и неудобно подчиненным. К тому же движение дарит иллюзию занятости, не позволяя ему погружаться в собственные мысли.
В отдалении шествует взвод штурмовиков, и рядом с ними он замечает ее серую фигуру. Кайло замирает, и вся его свита тормозит вместе с ним, но к чести отчитывающегося капитана, тот не сбивается и продолжает докладывать.
Рей тоже видит его: она бросает на него рассеянный взгляд, хмурится и снова смотрит куда-то в сторону. Приходит осознание, что она говорит с кем-то.
Кайло размышляет, не распустить ли офицеров, но решает, что это не сыграет ему на руку, потому что тогда он будет просто смотреть в пустоту посреди ангара, а так его взгляд можно списать на задумчивость, пока он заслушивает рапорты. Он делает нетерпеливый жест рукой, подавая тем самым сигнал заканчивать один доклад и начинать второй. Отчитавшийся капитан еле слышно выдыхает и украдкой вытирает пот со лба. Кайло пропустил все, что он говорил с момента появления Рей.
Она мимоходом бросает на него еще один взгляд. Кайло хочет прошептать ей «Привет» одними губами, но не может даже этого.
Рей в обычной своей одежде. Значит, там, где она, не жарко, но и не холодно. Возможно, она находится в помещении. Она смотрит на собеседника сверху вниз, из чего Кайло заключает, что, с большой вероятностью, это женщина. Рей говорит расслабленно, значит, это кто-то из ее сверстников или из простых бойцов сопротивления.
Рей улыбается – до маленьких веселых ямочек на щеках – и протягивает собеседнице руку. Кайло чувствует себя голодным нищим, подглядывающим в окно за богатым пиршеством. Нет, он не ревнует Рей к незнакомой собеседнице, вызывающей на ее лице эту солнечную улыбку. На одну секунду он завидует самой Рей и тоскует по тому миру, где люди запросто жмут друг другу руки и дарят теплые ободряющие улыбки. Он не может вспомнить, когда последний раз кто-то ободряюще дотрагивался до его руки.
Хотя нет. Он помнит. Это была Рей.
День заканчивается встречей с Хаксом. Тот держится по-прежнему высокомерно и заносчиво. Кайло холоден и отстранен с ним. Ему не нравится тон генерала, не нравится плохо спрятанное в глубине его глаз презрение.
Хакс боится, но не уважает его. Не считает достойным этого места. Кайло каждый раз внутренне закипает от того, что не может найти на него управы. Он может придушить его, но это не действенно. Кайло хочет быть тоньше, внушать опасения одними лишь словами. Но Хакса не пронимают его речи. Он кривит губы в этой своей привычной манере, выражая одновременно презрение и насмешку, и с едва заметным кивком уходит прочь.
Их разговор был о Сопротивлении. Как ни странно, повстанцы, почти уничтоженные на Крейте, каким-то образом приумножили свое число за прошедший год. После поражения они рассеялись по Галактике как пыль, вернее как споры плесени, и начали прорастать в самых непригодных для жизни местах. То, что было лишь горсткой людей на ржавом корыте, вдруг стало идеей, невидимым знаменем. А идею невозможно истребить, не перебив половину населения всех обитаемых систем. Идею нужно трансформировать или изжить – и это задача совершенно иного порядка, нежели уничтожение кучки повстанцев.
Мысли о Сопротивлении всякий раз приводят Кайло в состояние бешенства. Он знает, что где-то среди этих людей находится Рей. Она защищена от его бушующей ярости невидимым щитом. Он никогда не соединяет в своем разуме ее образ и образ террористов – радикалов, готовых отправить кого угодно на тот свет ради призрачной идеи о свободе и равенстве, не имея под рукой даже реального плана о воцарении этого самого равенства. После смерти Леи Кайло ненавидит саму идею Сопротивления еще сильнее. Ему ненавистны их вездесущность и бесплотность.
Самой реальной из проблем остаются диверсии. Сопротивление немногое делает своими руками, но очень часто саботирует режим в подконтрольных системах, что приводит к мятежам и восстаниям. Отребья полно везде, и каждый горазд поджечь фитиль. Но сумасброды и безумцы гибнут десятками, а мирное население – тысячами. Кайло не детоубийца и бездумный палач. Он не хочет проливать крови больше, чем и так приходится, склоняя к сотрудничеству цивилизованные миры.
Он ужинает у себя в покоях в полном одиночестве. Тишина закладывает ему уши, но это не Сила и не Рей, это просто тишина его камеры. Он ложится спать с размышлениями о снотворном или об изматывающей тренировке. Не то чтобы каждый его день был настолько плох, наверное, сегодня он слишком много думает о Рей.
Его ледяная темница каждый день наращивает стены. Глубоко внутри по-прежнему хранятся крупицы воспоминаний – они последнее, что греет его сердце.
========== 2. Туман ==========
Она поднимается каждое утро с восходом. Солнца на этой планете едва ли больше, чем в безвременье космической пустоты, но все же небо светлеет, и на краткий миг земли касаются его теплые ясные лучи. Они быстро поглощаются туманом, а небо заволакивает привычной хмарью.
Земля вечных туманов. Так Рей называет свой новый дом. Это временное пристанище, но поскольку она привыкла жить тем, что у нее есть здесь и сейчас, Рей называет свое жилище и планету, на которой оно находится, домом.
Мир скудно заселен. Она знает, что в глубине континента, где солнца гораздо больше, есть фермы по разведению скота и возделыванию местных культур. Но там, где она живет, – неподалеку от береговой линии, – нет никого. Рей не была у моря, но видела его, когда приземлялась. С тех пор «Сокол» надежно укрыт среди зеленых мшистых скал под влагоотталкивающим брезентом и ждет лучших времен. От ее жилища до корабля пятнадцать минут взбирания по влажной от тумана каменистой дорожке.
Там, где она живет, кругом камень и мох, и прорастает лишь колючий кустарник. Прогуливаясь время от времени, Рей обирает с него сочные черные ягоды. Подальше от моря, на континенте, есть леса, но здесь – только взмывающие вверх скальные персты. В тумане ей вечно чудятся очертания смутных фигур, но Сила с ней, и Рей чувствует, что поблизости – ни души.
Чуи прожил с ней некоторое время, помогая возвести каменное жилище. У Рей не было проблем с поднятием тяжестей, но она не была обучена строительству – здесь нужны были некоторые знания, чтобы камни просто не развалились. Домик снабдили крепкой крышей и печкой. Убедившись, что она в тепле и безопасности, вуки покинул планету вместе с Финном и Роуз; с тех пор те навещают ее каждый месяц – привозят провиант, топливо и новости.
Рей не хочет сравнивать себя с Люком, но все чаще ей кажется, что она стала им. Правда, пропустив все, что касается великих свершений. Выросла на песчаной планете (о детстве брата на Татуине ей рассказала Лея перед смертью), отправилась в логово монстров, чтобы вернуть другого к свету, поселилась в уединении, чтобы листать старинные тексты. Все как у мастера Скайуокера, но без геройства.
После смерти Леи генералом стал По Дэмерон. Сопротивление отказалось от расположения на одной из старых баз: людей было слишком мало, и это казалось рискованным. Да им и нечего было на этих самых базах укрывать. Поэтому они ушли в подполье.
Простые бойцы развеялись по планетам-мегаполисам, вербуя себе новых товарищей и распространяя агитационные материалы. По Дэмерон и несколько офицеров налаживали диалог с политиками, которые остались лояльны идеям Республики. У Сопротивления нет кредитов, но есть обещания.
Пока что По не стремится к открытой конфронтации, он рад наносить удары режиму Первого Ордена из укрытий, подрывая хрупкие, едва устоявшиеся порядки в захваченных системах.
Иногда у Рей бывают гости. Однажды Финн и Роуз проводят у нее несколько дней. Они называют это отпуском.
Ребята поженились и привезли по этому случаю бутылку огненного виски. Рей вкус алкоголя не нравится, но она допивает свой стакан, чтобы не портить импровизированный праздник. Да и много ли еще будет таких встреч? Роуз, сильно захмелев, рано отправляется спать, а они с Финном сидят снаружи у костра на раскладных стульях. Им хочется наговориться впервые за долгое время.
Финн рассказывает, какую работу они проделывают, чтобы как можно дальше распространить надежду на восстановление республиканских порядков. Еще он говорит ей о взломщике, которого считает необходимым найти: у него с тем личные счеты. После рассказа Финн одаривает ее долгим пристальным взглядом.
– Рей, ходят слухи, что тебя ищет Первый Орден. Я слышал эти разговоры среди наемников в такой клоаке, что и подумать страшно, – он вкладывает в эти слова какой-то потаенный смысл – не столько сообщая, сколько спрашивая: «Что это значит?»
Рей сидит неподалеку от него, опираясь локтями на колени. Она смотрит на свои ладони, потирая пальцы друг о друга и прогоняя холод ночи. В отсветах пламени так легко вспомнить, как эти самые пальцы касались руки Бена. Но теперь она может рассчитывать только на свое собственное прикосновение.
– Я не удивлена, – произносит она, выпрямившись и глядя прямо на Финна.
– Я не об этом, – Финн склоняется над огнем, заглядывая в ее глаза снизу вверх. – Первый Орден распустил слух, что ты убила Сноука.
Рей чувствует, как у нее перехватывает дыхание. Она молча отводит взгляд от друга. Она никому ничего не рассказывала – ни о Бене, ни о том, как сломя голову бросилась за ним на Превосходство. Чуи не выдал ее. Поэтому для всех, кто ее знает, она подоспела на Крейт прямиком с Ач-то, чтобы спасти повстанцев. Возможно, в их представлении она даже действовала с Люком заодно.
Весть о смене Верховного лидера настигла их на первой же остановке «Сокола» на дозаправку. Мысль о том, что Бен вероломно захватил власть, убив своего учителя, тяжелым грузом легла на плечи и так сгорбившейся за последнее время Леи. Рей видела, как тяжело той даются размышления о сыне, но ничего не могла поделать с собой – она не знала, сделает ли лучше или хуже, рассказав генералу правду о случившемся и о том, что произошло между ней и ее сыном.
Рей все-таки облегчила душу, когда держала умирающую женщину за руку на смертном одре. У них было несколько минут наедине. Рей сбивчиво и торопливо, сквозь слезы рассказала ей обо всем. С легким сердцем Рей наблюдала, как слабая, но мечтательная улыбка расцветает на губах генерала. Затем появился По, чтобы в последний раз подержать за руку женщину, ставшую ему почти что матерью. Но взгляд Леи блуждал где-то далеко, и она умерла с выражением прозрения на лице.
Рей страшилась, но в то же время ожидала, что смерть Леи вызовет ураган боли и смятения на том конце Галактики. Но ничего не происходило. Бен безмолвствовал. Наверное, он уже давно не ощущал матери, как и она не чувствовала его через далекие космические пространства.
Был небольшой спор о том, как отправится в последний путь генерал Органа. Многие, в том числе лейтенант Конникс, настаивали на том, что тело принцессы должно упокоиться рядом с телом ее родной матери на Набу. Это была хорошая идея, но не для этих времен. Набу был подконтролен Первому Ордену. Не было никакой возможности доставить туда тело Леи.
У Рей промелькнула мысль, что справедливо было бы спросить, какой бы участи хотел для своей матери ее единственный сын. Но никто не высказал схожих предположений; она и сама понимала, насколько безумно прозвучало бы ее предложение.
Рей промолчала.
Тело решено было сжечь. Все прошло тихо и мирно. В кругу последних близких Леи. Вокруг погребального костра стояли Чуи, По Дэмерон, офицеры и простые бойцы, Финн, обнимающий за плечи еще не оправившуюся после Крейта Роуз. Рей тоже была с ними.
Позже, поскорбев по Лее и получив распоряжения от нового генерала, повстанцы растворились в просторах Галактики.
У Рей с По был отдельный разговор. До этого момента они поддерживали приятельские отношения, подначивали друг друга по пустякам, но теперь все изменилось. Рей была вынуждена смотреть на него как на своего командира.
Однако По подчеркнул, что она слишком важна для всех них и для возрождения веры в Республику, чтобы обращаться с ней как с рядовым бойцом. Она – последний джедай (Рей мысленно зажмурилась на этих словах), поэтому ей По предложил уединиться на планете во Внешнем кольце, вдалеке от оживленных торговых путей.
Он не предлагал Рей уйти в подполье. В его представлении она должна была предстать перед изумленной публикой, как сияющий светом рыцарь, когда Сопротивление сможет поднять свою голову: когда у них будут мощные союзники, флот и возможность вести бой открыто. Она станет мощным козырем. И она будет тем оружием, которое отсечет голову уродливого чудища под названием Первый Орден. А пока ей нужно сберечь то, что осталось от джедаев и от их учения.
Рей не привыкла, чтобы ею помыкали и решали, где ей быть и что делать. Она всегда полагалась на внутренний компас. Но так совпало, что она хотела того же, что и По. Она хотела побыть наедине с собой. Ей нужно было время подумать, заглянуть внутрь себя, чтобы понять, каково ее место в этой истории. И было еще два дела: изучение текстов и сборка меча. Для всего этого требовались уединение и покой.
И она нашла их в своем новом доме. В мире вечного тумана.
– Финн, – произносит Рей, возвращаясь из омута воспоминаний в настоящее. – А что, если я скажу, что его убил Бен?
– Бен? – непонимающе переспрашивает друг.
– Это его настоящее имя. Кайло Рен – сын Леи. Бен Соло, – тихо поясняет Рей, внимательно следя, как шок, изумление и понимание сменяют друг друга на темнокожем лице. Финн всегда такой открытый.
– Я отправилась к нему на Превосходство прямо с Ач-то.
– Ты что…?! Рей, зачем?
– У меня было видение, пока я была на острове с Люком, – Рей не врет, просто не говорит всей правды. – Что Бен Соло вернется.
Она рассказывает ему, что случилось на Превосходстве, не утаивая даже протянутой руки Бена. Все эмоции Финна написаны на его лице. Он слушает ее с широко распахнутыми глазами, затаив дыхание, шумно выдыхая, когда Рей упоминает пытки Сноука.
– И что? – Финн осторожно подбирает слова, когда ее рассказ заканчивается. – Что ты думаешь о нем теперь?
– Я не знаю, – Рей признается в этом почти искренне, но понимает, что все же кривит душой.
– Рей! – горячо восклицает Финн, обхватывая ее руку своими широкими мозолистыми ладонями. – Ты сбита с толку, это понятно. Но, пожалуйста, не обманывайся. Там, – он указывает взглядом наверх, в космос, – система за системой склоняются перед ним и его диктатурой. Восстание на Чандриле было подавлено самым кровавым образом. Мы с Роуз были там спустя день. Столица была в дыму и пепле. А знаешь, сколько мертвых детей я насчитал?
Рей подавляет судорожный вздох. Финн прав, но и она права. От этой двойственности она чувствует себя разорванной пополам. Будто нет больше цельной ее, а есть две стремящиеся к разному половины. Первый Орден – безжалостная кровавая машина. Бен Соло – темный принц с черными печальными глазами, который пытался осязать взглядом каждый сантиметр ее тела в тот первый раз, когда Сила свела их после Крейта. Этот взгляд прогнал с ее кожи холод даже в предрассветный час, напоенный влагой местных туманов.
– Я не зря говорю тебе о наемниках, – продолжает Финн с той же горячностью. – Если тебя обнаружат, ты должна суметь постоять за себя. Я бы хотел, чтобы ты ушла с нами, но смысла в этом немного. Мы тоже часто рискуем и гораздо чаще показываемся на публике…
Наконец-то у нее есть повод для радости. Рей улыбается слегка самодовольно, но у нее есть для этого все основания. Не говоря ничего, она встает и под изумленным взглядом Финна идет в свое жилище. Он не бросается за ней, лишь непонимающе оглядывается.
Рей тут же возвращается обратно, неся с собой свой посох.
– Хочешь меня им побить? – спрашивает друг с сомнением. – Не надо. Я и так прекрасно помню, что ты отлично им владеешь, – Финн примирительно вскидывает руки.
Но Рей не отвечает. Она встает по другую сторону от костра, вытягивает руку с посохом вперед, держа тот параллельно земле. Финн вряд ли заметил, что ее посох укоротился с обеих сторон, а оставшаяся часть модифицирована.
Глядя на друга с плохо скрываемым радостным торжеством, Рей активирует свое оружие. Оба конца посоха вспыхивают яркими, но ровными и стабильными лучами. Финн вскакивает от неожиданности, но в его глазах восторг. Он почти вскрикивает:
– Оу! Рей! Это потрясающе!
Цвет ее клинков бледно-желтый. Рей считает, что при ярком солнечном свете цвет, пожалуй, мог бы даже показаться белым. Но проверить эту догадку в ее мире вечного тумана пока нет возможности.
Она делает несколько движений. Обращаться со своим новым оружием ей кажется все привычнее. Финн восторженно улюлюкает, наблюдая за тем, как лучи вспарывают холодный влажный воздух. Рей позволяет себе даже кувырок через голову. Площадка перед ее домом ровная и утоптанная ее ежедневными тренировками; здесь есть, где помахать.
– Хочешь подержать? – вдруг предлагает она Финну.
Он сглатывает, но удержаться не может. Рей гасит лучи и передает ему посох. Он повторяет ее движение, вытягивая руку вперед, и, едва не зажмурившись, зажигает его. Видно, что его рука дрожит. Финн не решается производить движения. Рей не видит в этом трусости: управляться с посохом куда труднее и опаснее, чем с мечом. Но это-то и подогревало в ней желание обзавестись подобным оружием.
Она закончила сборку и сопровождающую ее медитацию четыре месяца назад. Была уже поздняя ночь, и по ней вовсю барабанил дождь. Она промокла насквозь, пока не закончила. Но это стоило того.
Рей тут же активировала оружие и провела свою первую тренировку, с шипением воды на лазерных лучах ударяя по бесплотному воздуху. Она чувствовала потрясающее единение с оружием. Оно было продолжением ее сущности. Таким своим и родным, что потеряй она его или сломай, это ощущалось бы как утрата конечности.
Деактивировав посох, она прижала его ко лбу, наслаждаясь, как дождь капает одновременно на ее кожу и на остывающий металл. С чувством глубокого удовлетворения, наполненная радостью, Рей вошла в свое скромное жилище, чтобы обнаружить, что вместо одной кровати у нее их стало две.
Бен выглядел таким же захваченным врасплох, как и она. Эйфория, охватившая ее во время первой тренировки со световым посохом, вкупе с ним, лежащим полуобнаженным в ее доме, показалась ей ужасно неуместной. Бен, будто почувствовав ее смятение, укрылся, но прожигать ее взглядом своих глубоких черных глаз не перестал. Разве он не чувствовал, что его взгляд куда неуместнее его наготы?
Она была так взволнована и обрадована тем, что ей наконец-то удалось после нескольких месяцев бесплодных попыток, что хотелось вывалить ему все свои переживания до последнего, – но вместо этого Рей уткнулась взглядом в пол и пошла к своей лежанке, поставив при этом посох в угол у двери. Она сняла плащ-накидку, надеясь, что этого будет достаточно, но Бен, кажется, даже не думал отворачиваться. Чего он ждет? Что она так и разденется перед ним?
– Отвернись, – бросила она ему, и он тут же повернулся к ней спиной.
Рей быстро скинула с себя мокрую одежду. Белье хоть и было слегка влажным, но его она оставила и побыстрее спряталась под двумя шерстяными одеялами. Помещение было хорошо протоплено, и благостное тепло постепенно разливалось по телу. Бен молчал и не подавал признаков бодрствования. Рей удержалась от того, чтобы окликнуть его: слишком велик был соблазн поговорить хоть с кем-то, слишком ее переполняла радость.
Но нет. Он в последнюю очередь должен знать о ее успехах. Ей не хватило решимости, глядя на его широкую спину, прошептать «Спокойной ночи».
Финни с Роуз прощаются с ней через несколько дней. Ей грустно отпускать их, но в то же время теперь она может вернуться к своей размеренной жизни. Финн сообщает, что у них скоро появятся приличные корабли, а численность повстанцев в последнее время увеличивается все быстрее – становится трудно скрываться где попало. Рей выслушивает его, но не выражает никакого восторга от того, что скоро будут открытые бои. Пока все идет как есть, ей не приходится направлять свой посох на врага. Она лишь заверяет друга, что будет рада услышать хорошие новости.
Финн уходит на их корабль первым, чтобы подготовить все к полету, и Рей с Роуз остаются вдвоем. Они не настолько близки, но между ними есть чувство товарищества.
– Мне жаль, что ты сидишь здесь безвылазно, но теперь, когда мы знаем о наемниках, тебе еще опаснее покидать планету.
Роуз говорит с сочувствием, но твердо.
Рей ловит на себе чужой взгляд и тут же встречается глазами с Беном. Она боится, что Роуз что-то заподозрит, поэтому игнорирует его присутствие.
– Рей, я не хочу, чтобы ты думала, будто мы забываем о тебе, когда мы где-то там далеко. Все постоянно спрашивают, как ты, и По очень волнуется, зная, что тебе приходится жить здесь, в изоляции. Последний раз, когда мы видели Чуи, он без конца справлялся о тебе…
Рей чувствует, как ее сердце тает при мысли о мохнатом друге. Она тепло улыбается и берет Роуз за руку.
