Текст книги "На пороге мира"

Автор книги: Миха Французов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

Глава 54

– Мы, наконец, смогли вычислить предателя, – заявил вошедший в рабочий кабинет Императора невзрачный человек в черном офисном костюме. Это был Начальник СБ СИБ генерал-майор Семечкин, один из тех немногих людей, на кого в своей власти опирался Император. Кому он, нет, не доверял, но верил. Человек подотчетный только ему. Лично Императору. И если с ним, Императором, что-то произойдет, фатальное, то и Семечкину жить останется совсем не долго, так как могущественных врагов у него хватает. Успело накопиться, за прожитые на этой должности годы.

– И кто же?

– Сонин.

– Сонин? Уверены?

– Полностью. Это он устроил «случайный» побег Наследника. Он же навел на лайнер исполнителей. Не смог закончить дело в Камбодже, так как Кашим… старший лейтенант Особого Отдела Контрразведки Жестянкин, постоянно ему мешал. Даже в те три дня, что тот «оставил» Принца на попечении нового президента Камбоджи. Тогда Сонин уже ничего не мог сделать: похищение было невозможно, так как крейсер Альянса уже ушел из системы, а «Сапсан» уничтожен. Других способов покинуть планету у него не было, так как Жестянкин уничтожил космодром Меконга – единственный космодром на планете.

– Удачно они встретились, хоть и несколько раньше, чем мы рассчитывали.

– Случайности бывают даже в нашем деле. Это стоит учитывать. Хоть и редко, но такое случается.

– Сонина взяли?

– Пока нет. Он убыл вместе с Принцем на Корсунь.

– Жестянкин с ними?

– Да, с ними. Но есть проблема.

– Какая? – нахмурился Император.

– По оценке психологов, которые работают с Жестянкиным, он сейчас нестабилен. Смерть Гонцовой повлияла на него слишком сильно.

– Он же сам убил ее? Разве нет? – удивился Император.

– Точно так. Убил. Как угрозу раскрытия. Она слишком близко подобралась к нему и вскрыла почти все слои его легенды, самостоятельно добралась даже до правды про Кашима, пусть пока и не всей, и требовала раскрыть ей имя человека, отдающего приказы. Все это он отразил в своем докладе.

– Тогда почему? Если он сам принял и сам выполнил это решение? – удивился Император.

– Она слишком близко подобралась к нему. Он слишком к ней привык. Как оказалось. Не досмотрели, наша ошибка. Надо было вербовать ее, а не устранять.

– Теперь поздно жалеть… Надо же, – подивился Император. – И у такой идеальной машины для убийства оказывается есть слабости.

– Отдать приказ на устранение Сонина? – не стал углубляться в философские рассуждения Семечкин.

– Нет. Дождемся возвращения и возьмем живым. Стоит попытаться сыграть через него: раскрытый предатель – полезный предатель.

– Есть угроза повторного покушения, – предупредил Семечкин.

– Кашим справится, – отмахнулся Император.

– Кашим нестабилен, – напомнил Семечкин.

– Вот и стабилизируется: массовые убийства – его любимое занятие. Так пусть развлечется, пар выпустит, если они рискнут повторить попытку. Кашим как раз сейчас должен быть о-о-очень злым.

* * *

– Ты уверен, Лёнь? – уже около истребителя спрашивал Иван. – Ты же вчера на другой машине тренировался. Уверен, что стоит без подготовки? Я ведь, так понимаю, что этот бой важен для тебя.

– Да, какая разница, второй или третий? Сейчас по кружочку с Асией Нтинной дадим перед началом, как раз хватит с машиной познакомиться.

– Все равно, не нравится мне это, – покачал головой Иван. – Как вы вообще-то летали вчера на неисправных истребителях?

– Пронесло и ладно. Третий то с восьмым исправны, вот на них и потанцуем!

– Я смотрю, ты повеселел даже, – заметил Иван, глядя на полубезумную улыбку и лихорадочный блеск в глазах Леонида. – Ожил.

– Бой. Все что у меня осталось в жизни – бой. Я рожден для боя и это все, что я действительно хорошо умею. Это то, что делает меня живым. Бой с сильным противником. А она – очень сильна, хотя так и не скажешь…

– Ты пьяный что ли? – принюхался Иван, уловив знакомые нотки в воздухе.

– Не обращай внимания, меня алкоголь не берет, как и любая другая наркота – последствия обучения в контрразведке.

– А пил тогда зачем? Если не берет?

– Для храбрости, – ухмыльнулся Леонид. – Как в древности: сто грамм перед боем. Традиция, – пожал он плечами.

– Что-то ты мне все больше не нравишься, – покачал головой Иван. – Ну, всякое в жизни случается, умерла – бывает. Ты-то живой, значит жизнь продолжается. Встретишь еще свою единственную!

– Вань, давай после боя поговорим, а? Не порть мне настроения? – скривился Леонид. Потом запрыгнул в кабину и натянул на голову шлем. – Дождик, дождик, хватит литься…

– …Лёня хочет веселиться! – закончил за друга Наследник Императорского Престола.

– Именно! – рассмеялся Леонид и подал команду на герметизацию кабины. Затем корпус засеребрился активированным ферритом.

– Удачи, парень… – тихо сказал Иван вслед удаляющемуся к шлюзовой камере Универсалу. Второй такой же синхронно двигался по восьмой пусковой дорожке.

– Центр, я Птичка-3, в шлюзовой камере, готов к старту!

– Птичка-3, давление в шлюзовой камере выровняно с наружным, открываю переборку. Можете стартовать.

– Стартую!

– Центр, Птичке-8, я в шлюзовой камере, готова к старту.

– Птичка-8, давление выровняно, открываю переборку, можете стартовать!

– Стартую!

– Птичка-8, Птичке-3: пару кружочков для разминки?

– Птичка-3, Птичке-8: согласна.

Два Универсала пошли на облет станции, давая возможность пилотам слегка привыкнуть к машинам. Шли красиво, ровно, крыло в крыло.

– Птичка-8, на счет восемь расходимся, – прозвенел в эфирн лихорадочно веселый голос Жестянкина.

– Птичка-3, почему не на три?

– Потому, что девушкам надо уступать, а ваш номер восемь, вот и на восемь!

– Дурацкая причина, – хмыкнула Валаньева сердито. Но чувствовалось, что азарт уже начал захватывать ее, вытесняя все остальные эмоции.

– Раз!

– Бог с тобой, засранец!

– Два!

– На восемь!

– Три! Четыре! Пять! Шесть! Семь! Восемь!!! – на счет «восемь» прозвучавший в эфире, два истребителя резко разошлись в противоположные стороны и начали стремительно набирать дистанцию.

– Начали! – прозвучала команда Валаньевой. И машины пошли на сближение, начиная свою карусель.

Сначала пилоты пытались зайти стандартно, заученными маневрами, выполняя их безукоризненно красиво и точно. Как-то так сразу пошло, что инициативу атакующей стороны взяла на себя Птичка-8, пилотируемая Валаньевой. Птичка-3 же уворачивалась, изворачивалась, изредко выходя на острые неожиданные контратаки. Пилотирующий ее Жестянкин, словно бы заманивал Птичку-8, играл с ней. Заводил и раздувал искру азарта до уровня всепоглощающего пламени.

Анастасия Константиновна уже и забыла из-за чего все началось. Забыла обиду, забыла злость. Она увлеклась этим боем, этим танцем. Остался только душевный подъем, жгучий, бурлящий азарт и этот суперверткий, непредсказуемый Универсал, который никак не хотел попадать в перекрестье прицела тяжелых ротерных лазерных установок или в систему наведения на цель ракет. Чуть-чуть, совсем немного, почти… Палец лежал на кнопке открытия огня, готовый нажать ее и никак не нажимал, хотелось выстрелить наверняка, выпустить учебную очередь ровно так, чтобы условно «на куски», чтобы безоговорочная победа. Вот-вот сейчас, сейчас, сейчас!..

Элементы становились все сложней и сложней, скорости нарастали, становилось уже трудно следить за ними даже при помощи обзорных экранов и контрольной техники.

Танец действительно был захватывающим. Настолько, что увлеченные наблюдением люди не замечали вышедший из-за планеты легкий авианесущий крейсер Альянса до тех пор, пока он не произвел залп по автоматическим оборонительным орудиям станции.

В этот момент бешенные истребители прыснули в разные стороны друг от друга, словно облитые водой кошки и синхронно развернулись в сторону крейсера.

– Что происходит?! Почему он атакует?! У нас же мир с Альянсом! – раздался испуганный голос Валаньевой в эфире.

– Это покушение на сына Императора!! – в том же эфире раздался голос полковника Сонина. – Всем защищать Наследника Императорского Престола!!!

– Чем защищать-то?!! У нас учебные Универсалы! Учебные!! – раздался панический голос Валаньевой в эфире. А из шлюзовых отсеков крейсера уже выходили шесть истребителей: два звена, полный состав.

– Отставить панику!! Настя, возьми себя в руки! У нас с тобой по полному БК и реактор на Максималке! Мы хоть до утра с ними танцевать можем! – раздался голос Жестянкина в эфире.

– Какой БК?! Ты спятил?

– У тебя индикация сломана. Нажми на гашетку, если не веришь! – прозвучал голос Леонида.

Анастасия Константиновна послушно, не сообразив еще до конца, что происходит, вдавила кнопку. Тут же в сторону крейсера ушла короткая очередь из роторного лазера. Точнее в сторону одного из истребителей противника, поскольку, не отойдя толком от боя с учеником, девушка автоматически поймала в перекрестье прицела ближайшую машину, вышедшую из чрева крейсера, при развороте в их сторону.

И их осталось пять против двоих. От лазерной очереди, уже наведенной на цель, невозможно увернуться. Можно только не дать навести прицел.

«Трешка» тоже не медлила. Синхронно с «Восьмеркой» тоже произвела очередь по ближайшему к себе истребителю противника очередь, но при этом еще и навел на второй ракету, тут же ее выпустив.

Так что осталось их не пятеро, а трое.

– Что ж, – прокричал в эфир, уже выполняя маневр уклонения от опомнившихся Универсалов противника, – Карту внезапности мы разыграли не плохо.

– Боже правый! Господи-боже!!! Откуда у меня БК?!! – кричала в эфир Валаньева, также уворачиваясь от палящих почем зря истребителей противника. Но после десятиминутного боя с учеником, пилоты этих машин казались ей кривыми паралитиками.

Но их все равно было на одну больше, что немного уравнивало шансы. И создавало проблемы.

– Потом подумаешь об этом! Настя, оставляю их на тебя!!! Я беру большого плохиша! – прокричал в эфир Жестянкин.

– Ты с ума сошел!!! У него же одних ПКО-орудий двадцать восемь штук!

– Не переживай, Насть! Следи за своими! – рассмеялся Жестянкин. А потом переключил передатчик на общепринятый международный открытый канал. – Яху!!! МНЕ ДАЛИ ПОРУЛИТЬ!!!

Резанула по нервам всех, кто ее услышал, знаменитая фраза «Психа из Меконга». И пробрало тоже всех. Даже пилоты истребителей на пару секунд выпали из реальности, за что один из них тут же и поплатился, сбитый очередью из роторного лазера «Трешки».

– Прости, Насть, он стоял удачно. Остальные твои, – рассмеялся Леонид в эфире.

– А мы по локоть закатаем рукава!

А мы Чикаго расхуярим на дрова… – начал орать в эфир Леонид, закладывая дикие виражи по курсу к шлюзовым камерам крейсера.

– Он сумасшедший? – не удержался и спросил Валера Анатольин, также стоявший в рубке управления полетами. Бежать к своему Универсалу было бесплезно, поскольку, пока его зарядят, заправят, пройдет столько времени, что бой три раза кончится, а крейсер успеет разнести станцию на атомы. – Ему всего БК не хватит, чтобы остановить целый крейсер! Это же нереально!

– Он не сумасшедший, – тихо сказал Иван, неотрывно сморящий на монитор слежения. – Он псих. Из Меконга…

– Тут даже «Меконгский псих» не справится!

– А еще у него неделю назад умерла девушка… И «максималка» на реакторе…

– «Камикадзе»?! Вы думаете, он хочет умереть?! – шокированно уставился на Ивана Валера.

В этот момент их прервала вспышка с экрана. Крейсер раскололся на две половины от сильнейшего внутреннего взрыва, где-то в районе реактора. Точнее в самом реакторе.

– Воу! – резко все отшатнулись от экрана.

– Лёня!!! – раздался в эфире отчаянный крик Валаньевой. Одновременно с разрушением еще одного Универсала, подстреленного ей.

И только Иван расслышал за несколько секунд до взрыва крейсера в эфире шепот Леонида: «Прости, Лена… Я иду к тебе…»

Глава 55

– Тело нашли? – спрашивал Император у генерал-майора Семечкина в своем рабочем кабинете.

– Нашли, – с утвердительным кивком ответил Семечкин.

– Точно он? – не успокоился Император.

– Точнее быть не может: полную генетическую экспертизу провели. Проверили все на десять раз. Даже следы инъекций после допроса совпадают. К тому же тело почти не повреждено – опознается легко.

– Как так? Вы же сказали – взрыв реактора крейсера? И почти неповреждено?

– Это же Кашим! Он успел катапультироваться ДО взрыва. Дальше вел машину на дистанционном управлении прямо из аварийно-спасательной капсулы.

– Что же тогда его убило, раз он успел катапультироваться?

– Случайность: один из обломков крейсера угодил в капсулу и пробил обшивку. Произошла разгерметизация. Жестянкин умирал почти минуту.

– Глупость какая-то, – недовольно нахмурился Император. – Боец такого уровня и так глупо погиб… Узнали, откуда взялось боевое вооружение на учебных истребителях? И как он вообще смог Универсалом уничтожить КРЕЙСЕР?

– Тут как раз все просто: БК на борту оказался по приказу Начальника Станции, полковника Устюгова, которого спровоцировал сам Кашим. Наши психологи, проверявшие полковника Устюгова, нашли следы гипнотического воздействия, характерные для Кашима. Почерк его.

– То есть он готовился к нападению? – удивился Император.

– Тут, скорее уж другое: я предупреждал, что Кашим нестабилен?

– Да, я помню.

– Так вот, он специально летел на Корсунь, чтобы покончить с собой. Он хотел, чтобы его убила именно старший лейтенант Валаньева, по неоднократному его утверждению, лучший пилот из тех кого он знал. Смерть в смертельном бою с равным противником – то чего хотел Кашим.

– Почему тогда катапультировался? Смерть во взрыве реактора чем ему не понравилась? – сильнее нахмурился Император.

– Перекос психики. Наши психологи с аналитиками сделали вывод, что крейсер Альянса, он равным противником не посчитал… И был почти прав. Если бы не тот обломок, то победа Кашима была бы чистой и разгромной.

– Психопаты… Ох уж мне эти психопаты…

– А по второму вопросу: удалось посекундно восстановить ход боя. На теле нашли его личный ноутбук с очками. Интересного на нем оказалось много…

– Так что с крейсером? Как?

– Оказалось, довольно просто… в теории: выбил переборку шлюзовой камеры ракетой, пролетел внутрь и уже не останавливаясь, пробивал себе, всем, что есть, дорогу сквозь внутренние переборки крейсера прямо к реактору. Судя по логам с его компьютера, Кашим успел вытащить из сети подробные чертежи крейсера, проложить самый короткий маршрут и рассчитать его. Потом по этому маршруту и провел свой Универсал, в конце протаранив реактор крейсера, предварительно выведя свой реактор на перегрузку. Все это с «безопасного» расстояния, вися в спасательной капсуле. В общем, как и всегда у Кашима: максимум дерзости, точный, быстрый рассчет и минимум риска. Несчастный случай, вот что там произошло по моему мнению. Но и попытка суицида также присутствовала.

– Почему? С чего такая уверенность, про суицид?

– Он оставил прощальные письма. Привел в порядок свои дела, юридически оформил завещание, составил и подготовил рапорт об отставке, – перечислил Семечкин.

– Что ж. Согласен. Пусть будет «несчастный случай». Третью Звезду и капитанское звание посмертно. Отставку принять в связи со смертью. Валаньеву наградить Золотой Звездой, присвоить звание капитана и перевести в Гвардию. Пилот, которого Кашим считал равным себе – достойное преобретение. Три современных боевых истребителя сбила на старом учебном Универсале – достаточное доказательство мастерства, – вынес решение Император. – Что с предателем? Раскололся?

– Да. Но есть проблема.

– Какая?

– Во время допроса Сонин умер. У него оказалась непереносимость к одному из спец. препаратов.

– Досадно. Но самое главное успел рассказать?

– Да. Все, как мы и предполагали – группа банкиров и военных промышленников, ратующих за войну между Альянсом и Империей. Есть уже пять фамилий.

– Ликвидировать. Всех. «Окунь» свободен?

– «Окунь» мертв. Тело нашли два дня назад на Урале-2, где он должен был ликвидировать одного «авторитета». Видимо не рассчитал сил.

– Как умер?

– Заперли в рефрежераторе с мясом. Потом, когда тот закоченел, на всякий случай, прострелили голову и выкинули за городом.

– Кто есть из свободных ликвидаторов?

– «Лис», «Мотыль», «Мясник»…

– Отправьте «Мясника». Пусть действует в своем любимом стиле. Кому надо – поймут.

– Слушаюсь.

* * *

– В комнате погибшего на Корсуни Леонида Жестянкина найден чемодан с деньгами. На ручке отпечатки Старикова, – рапортовал майор Иванов.

– Все-таки «Ангел»… – вздохнула Угрюмова.

– Да, – коротко подтвердил Иванов. – Я послал запрос в Центр.

– И?

– Хоронить будут здесь, в Новопитере, согласно оставленному завещанию: рядом с могилой Гонцовой.

– И кто он в итоге?

– Дворянин. Капитан контрразведки. Особый Отдел. Трижды Герой Империи, кавалер Ордена Святого Станислава II степепни, Ордена Святой Анны III степени и еще десяток медалек помельче. В Особом Отделе с четырнадцати лет. Больше тридцати самостоятельных миссий. Плюс с одиннадцати лет участвовал в выполнении боевых задач в составе СКООН на должности командира дюжины. Я взял на себя смелость проверить сведения и пообщался с бойцами СКООНа, кто служил под его командой: характеризуют, как крайне эффективного и крайне жестокого бойца и командира. За два с половиной года не потерял ни одного бойца. Не провалил ни одного задания. При этом всегда бил и стрелял только насмерть, за что имел прозвище «Ваншот». Лично сам добивал пленных и раненых. Последнее задание его уже на службе в Особом Отделе – защита Принца Империи во время проведения мероприятий по поиску предателя в его охране. Задачу выполнил. Награжден третьей Золотой Звездой и присвоением внеочередного звания капитана, посмертно. Такие вот дела…

– И девушку друга такого Волкодава изнасиловал какой-то сраный бандит… Теперь понятна та легкость и виртуозность, с которой он казнил Касселя. Отчасти понятна и жестокость казни… Дело «Ангела» закрыто. Не будем его ворошить и чернить память Трижды Героя Империи. За это по головке не погладят.

– Вас понял. Не было никаких отпечатков, – сделал пометку в планшете Иванов.

– И денег не было, – со значением сказала Угрюмова. – Так ведь? Половины не нашли вы. Половину не увидела я.

– Так точно, – согласился майор, делая еще одну пометку.

– Что там у нас дальше? – закрыла тему Угрюмова.

– Организация безопасности пребывания на планете Принца: заявлено, что он будет лично участвовать в мероприятиях, связанных с похоронами…

* * *

Девушка в белой шляпке и легком светлом платьице сидела за столиком маленького летнего кафе на набережной со стаканом апельсинового сока в руке.

Перед ней лежало распечатанное официальное письмо с завещанием Жестянкина Леонида Васильевича и электронной банковской карточкой.

Также там была открытка с изображением волка-оборотня с кровью на морде и когтях, развалившегося на фоне полной луны, рядом с которым, опершись о его мягкое шерстяное брюхо, сидела изящно почти раздетая девушка с невинным ангельским личиком. Страшноватенькая такая открытка. Но чего еще ожидать от «личного ручного кровавого монстра»?

Надпись внутри гласила: «Прости, Санёк. Если ты это читаешь, то меня уже нет. Но я слишком жаден, чтобы отдать государству то, что получил от него. Родственников у меня, как ты знаешь не было и нет. Так что лучше отдам тебе, чем бюджету! Казна авось не обеднеет.

Выпей за меня стакан зелененького! Хотя… ты ж его терпеть не можешь, верно?»

– Сам пей свою гадость, – еще раз перечитав строки послания, проговорила Александра Сомова. – А все-таки ты ужасный транжира, Лёня, что бы не говорил про свою жадность, – добавила она, рассматривая пятизначное число, указанное в завещании друга. – И актер из тебя хреновый…

* * *

– Отец, ты знал? С самого начала знал? – на следующий день, после похорон в Новопитере, спрашивал Принц Иван у Императора Александра, войдя в его рабочий кабинет.

– О чем именно? – уточнил тот, складывая пальцы в замок на животе.

– О Леониде. Что он капитан Особого Отдела Контрразведки? Что он не «отчисленный кадет», а боевой офицер на службе Империи и Императора?

– Ты по-моему сам только что ответил на свой вопрос, – усмехнулся Император. – Вон, в папке, его полное досье и личное дело, если хочешь – почитай.

– Хочу, – согласился Иван, подошел к столу и взял указанную отцом папку. После чего уселся на кресло и открыл ее.

Читал он долго. Много хмурился, но папку не откладывал. Прошло не меньше полутора часов, пока он снова заговорил.

– Это не человек, это машина-убийца какая-то, – наконец отложил бумаги Иван. – Бесчувственный и безжалостный.

– Эффективный, – поправил его Император.

– Ты уверен, что это он сам убил Лену? – хмуро спросил Иван.

– Там его рапорт, ты сам читал. Что мне еще к этому добавить?

– Я считал его другом. Думал – он действительно любит ее…

– Возможно, ты и не ошибался. Заключение психологов читал? Там, отдельно к обложке подколото.

– Пытался, но во всех этих терминах ничего не понял.

– Если в кратце, то там все просто: психическая нестабильность после убийства дорогого ему человека. Стремление к совершению самоубийства. Или думаешь, случайно у Валаньевой оказался полный БК в истребителе? Он спланировал эту поездку на Корсунь. Раскопал и разнюхал все, что только можно обо всех, кто был на «Лотосе», о самом «Лотосе». И виртуозно сыграл свою партию на нервах Начальника Станции, приправив ее легким гипнотическим внушением. И у машины, оказалось, есть слабости.

– Вот, значит как… Сложно это все.

– Гораздо сложнее, чем ты думаешь, сынок, – вздохнул Император.

– То есть? – поднял на отца вопросительный взгляд Иван.

– В этой папке то, что я знаю, – сказал Император. – А вот тут то, чего я НЕ знаю, – пододвинул он планшет к Ивану.

Тот взял его и с недоумением посмотрел на открытую там статью из новостной ленты. Статья называлась: «Прививка от старости».

В ней было интервью корреспондента одного из новостных каналов с неким Ратха Саратом, ученым микробиологом и генетиком из Камбоджи.

«К: – Совсем недавно, буквально вчера, вся Всемирная Сеть, весь Интернет содрогнулись от новости: найден способ остановить процесс старения организма. Причем появилась не только сама новость, а вместе с формулой и полным описанием процесса получения вещества, а так же результаты клинических исследований, в том числе и на людях. И ко всему этому приписано ваше имя в качестве создателя и разработчика уникальной вакцины. Что вы можете сказать по этому поводу?

Ратха Сарат: – Почти ничего, кроме того, что вы уже сказали. Действительно, я и группа моих коллег-товарищей, с которыми мы знакомы лишь по переписке в Сети, разработали, получили и опробовали вещество, однократная инъекция которого действует, как вакцина против естественного процесса старения человеческого организма. И оно работает!

К: – Лаконично. О таком буквально переворачивающем наш мир открытии. В течении скольких лет проводились испытания?

Ратха Сарат: – Четыре года. Это было не совсем законно. Точнее, совсем незаконно. Но одного моего друга по переписке это не остановило. Он вакцинировал и провел полное обследование более чем пяти тысяч человек. Не смогу вам сказать имена этих людей, так как не знаю их. Мой друг передал мне лишь результаты, на основании которых мы все эти годы дорабатывали формулу и устраняли ее недостатки.

К: – Недостатки?

Ратха Сарат: – Мне тяжело это признавать, но в первый год исследований, проводимых моим другом, погибло три тысячи восемьсот сорок пять человек. Я узнал об этом не сразу. Но, когда узнал, хотел бросить всю эту затею, но меня убедили продолжить. С того момента погибло еще сто восемь человек. И вот уже два с половиной года не было ни одного смертельного случая. Сейчас сыворотка окончательно закончена и доработана. Проверено и доказано, что она работает именно так, как я и сказал.

К: – Это вы выложили в сеть результаты своей работы, сделав их достоянием общественности? Опубликовали их в десятках научных журналов сразу?

Ратха Сарат: – Нет. Это сделал мой друг. Тот, о ком я вам говрил. Честно говоря, он является автором этой вакцины чуть ли не больше, чем я сам, хоть я и начинал разрабатывать ее самостоятельно. Так что прав распоряжаться результатами нашей работы он имеет не меньше, чем я.

К: – Вы скажете, кто он?

Ратха Сарат: – Нет. Я просто этого не знаю. Мы встретились только один раз, в джунглях, в лагере бойцов «Армии освобождения Камбоджи», где я ввел ему и еще шестидесяти трем россиянам окончательный вариант вакцины.

К: – То есть, он стал первым, кто из ваших рук получил вечную молодость?

Ратха Сават: – Нет. Только четвертым. Первым был Наследник Престола Российской Империи Принц Иван Александрович. Второй была Княжна Марина Соврасова. Третьей, девушка по имени Лена. Фамилии ее мне не называли. И только четвертым был мой друг, имени которого я так и не узнал.

К: – Принц Иван? Я не ослышался? Вы уверены?

Ратха Сават: – Вполне. Я лично делал инъекцию, так что уверен. К тому же, одним из условий моего согласия на публикацию результатов исследований, было прекращение войны на моей планете. И это условие было выполнено. В благодарность, я решил увековечить, вписать в Историю, имя человека, подарившего нам Республику и остановившего войну, сделав его официально Первым Нестареющим Человеком в мире! Так что, пользуясь случаем, еще раз говорю ему Спасибо от всего моего Камбоджийского сердца и прошу прощения, что не сказал сразу. Мой друг и соавтор, уговорил меня подождать с этим до публикации. Публикация состоялась вчера. Я рассказал сегодня – условие выполнено.

К:– Вы получили за ваше открытие какие-то деньги?

Ратха Сарат: – Нет. Это мой подарок всему Человечеству. За подарки не просят и не берут денег. Достаточно и того, что все расходы на разработку и исследования с последующей доработкой взял на себя мой неизвестный друг. Я только публично прошу прощения у тех, кто пострадал в ходе моих исследований. Я полностью принимаю вину на себя за те загубленные жизни, за те смерти, за ту боль, что мое открытие причинило руками моего друга тем тысячам погибших, что не сознавая того легли на алтарь науки. Тяжесть этой вины навечно останется на моей совести.

К: – Что ж, спасибо вам, уважаемый Ратха, за вашу откровенность и ваше открытие.

Я не буду сейчас рассуждать о моральной стороне этих исследований. Не буду ничего говорить об этом, оставшемся неизвестным «друге» и соавторе господина Сарата. Это сделают еще очень много раз другие.

Я хочу сказать только, что вот сейчас, в этот самый момент, как вы читаете эти строки или смотрите репортаж, ученые во всех странах мира, во всех крупных и мелких медицинских корпорациях, проверяют результаты исследований опубликованных вчерашним утром. И пока что все они сходятся в том, что это действительно работает!

Конечно, еще очень большой и трудный путь предстоит от сегодняшнего дня до всеобщей всемирной вакцинации, но одно можно сказать точно: это открытие, эта публикация, резко, внезапно и необратимо поставили нас на порог нового Мира. Каким он будет? Лучше или хуже, покажет только время.

А сегодня, тринадцатое июля две тысячи четыреста тридцать девятого года – день, когда Человечество победило Старость!

С вами был Нэйтон Хилл, канал НьюсТодэй…»

Иван в шоковом состоянии отложил планшет. Если бы он в этот момент уже не сидел на кресле, то ноги бы его точно не удержали. Такие новости о себе и о мире вокруг узнаешь не каждый день. И подготовиться к ним невозможно.

– Тебе кололи что-то на Камбоджи? – строго спросил Император.

– Да, – тихо ответил Иван. – Нам всем сделали прививку от местной болезни, вспышка которой случилась в соседней деревне. Инъекции делал именно он – человек с фотографии.

– Жестянкин был четвертым в очереди?

– Нет. Он был шестым. Четвертым был Сонин.

– Сонин? Он то откуда там взялся?

– После выборов уже, мы все поехали за своими вещами в лагерь «Армии освобождения»… Сонин поехал с нами. А там болезнь… И этот доктор…

– Сонин уже ничего не расскажет: умер во время допроса.

– Но это ведь по-любому не он, а Жестянкин! – воскликнул Иван. – Он ведь и Ленку утопил, получается из-за этой тайны, бездушная сволочь! И смерть свою собирался инсценировать, чтобы концы в воду, да не получилось! Так ему поганцу и надо!

– Бездоказательно, – вздохнул Император. – Сонин мог все это провернуть с тем же успехом. У него возможностей для этого было даже больше, чем у Жестянкина. Причем, заметь: Кашим просто боевик, пусть талантливый, пусть крайне эффективный, но всего лишь боевик. А Сонин был управленец. И знаешь, что самое интересное? Он в свое время, еще после Академии СИБ, в качестве прикрытия, окончил факультет Микробиологии в МИУ. С отличием.

– Бляяядь… Как ты во всем этом варишься-то столько лет? Тут не точно, там бездоказательно, то предположительно, это возможно…

– Политика, сынок. Привыкай. Ты же у нас теперь Нестареющий. Тебе во все это с головой окунаться, когда я уйду на покой… А сейчас – бегом к врачам обследоваться! Еще неизвестно, так ли все с этой дрянью, что тебе вкололи, красиво, как этот Сарат расписывает!!!