Текст книги "На пороге мира"

Автор книги: Миха Французов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

– Скажи, – нарушила наконец, молчанье она. – Ты ведь не просто смотрел? Ты вмешивался. Ведь так?

– Всего несколько раз, – смущенно улыбнулся парень.

– Значит, я не сошла с ума, – облегченно выдохнула она и расслабилась на плече любовника. – Значит, у меня и правда был свой собственный «Ангел»-хранитель!

– Не каждый бы обрадовался на твоем месте, – хмыкнул Лёня, вспоминая, чем именно «прославился» «Ангел».

– Другая бы бежала в страхе, сдавать тебя конторе, – рассмеялась Лена. – Я в не меньшей степени ненормальна, чем ты. И меня это устраивает!

– Не добежала бы, – задумчиво сказал Леня. И Лена ему от чего-то поверила.

– Ты обещал мне ответить на вопрос, когда «все закончится». Все закончилось – мы дома, в Камбодже мир, даже триста тридцать три засохших розы уже на свалку отнесли. Ответишь?

– Позже, – улыбнулся он. – Погуляем?

– Почему бы и нет? – согласилась девушка.

* * *

Они гуляли долго. Достаточно сказать, что они покинули черту города и уже минут сорок шли по пригородному лесу вдоль берега озера Нево или Новой Ладоги, как еще его называли Новопитерцы.

– Поплаваем? – вдруг предложил Леонид.

– Я купальник с собой не взяла, – расстроенно ответила девушка.

– Голышом, – улыбнулся он. – Или ты стесняешься меня?

– Нет, не стесняюсь, – отозвалась она и начала раздеваться. Он тоже медлить не стал.

Через пару минут, когда молодые люди остались лишь в чем мать родила, Леонид подошел к Лене и нежно поцеловал ее.

– Мы же поплавать хотели? – уточнила она.

– И поплаваем, – согласился он, вынимая из ее ушей серьги, а из волос все заколки и невидимки.

– Позже? – с намеком улыбнулась она.

– Нет, – ответил на улыбку он, ведя ее за руку за собой в воду. Та оказалась приятно-теплой, «парное молоко», как говорят про такую.

Войдя с девушкой чуть глубже, чем по пояс, юноша остановился и припал губами к ее груди. Руки его нежно прошлись по телу любовницы, задержавшись в укромном уголке между ее услужливо чуть разведенных ног.

Потом впился губами в ее губы, руками вновь прошелся по ее телу в верх. Там запустил пальцы в волосы и еще несколько минут наслаждался поцелуем.

– Поплыли? – сказал он, отстранившись от раскрасневшейся девушки.

– Поплыли, – согласилась она, облизнув губы.

* * *

Плыли долго. Леонид размеренно и неутомимо, словно какой-то механизм, а не человек. Лена сначала спешила, вырывалась вперед, затем начала потихоньку сдавать позиции этой размеренной механичности партнера.

Но вот уже и берег превратился в сплошную темно-зеленую полосу с неразличимыми деталями. Леонид перевернулся на спину и раскинул руки, покачиваясь на волнах.

Девушка последовала его примеру. Передышка ей явно требовалась.

– Ты спрашивала: «Кто сказал фас?» – вдруг начал разговор он. – Так вот, отвечу – никто! Гражданский специалист по решению щекотливых проблем регионального координатора СИБ планеты Терра полковника Васина Кашим официально погиб в терракте в Москве. Неофициально он был убит другим «специалистом» по возвращении его здесь, в Новопитере. И на этом с ним все! Ему еще можно было сказать «Фас!». Но не мне.

– Тогда что же? Совпадение? – осторожно спросила девушка, понявшая наконец, для чего все это было затеяно: после того жучка Леонид не доверял ей. Он придумал и создал ситуацию, где их не смогут прослушать даже в теории. Даже спутник сейчас не смог бы их заснять, а после прочитать по губам, так как на небе облачно. А на предмет подслушивающих и записывающих устройств он тщательно проверил все ее (зная его паранойю, то и свое) тело.

Выходит, разговор он затеял действительно серьезный.

– Нет. Не совпадение. А большая операция. С очень большими ставками. Я готовил ее дольше, чем операцию с Касселем. Точнее операцию с Касселем я встроил в эту большую операцию, как составную часть.

– Вот как…

– Не буду грузить тебя подробностями, скажу лишь, что мое второе появление на Ванессе уже было частью плана.

– Вот значит как.

– Я просчитал похищение сына Императора, подправив его так, чтобы перевалочным пунктом стала именно Камбоджа, а не какое-нибудь Самали или Пакистан, как было в их первоначальном плане. Я подстроил свое отчисление из Училища. Сделал из убийства Касселя шоу, хотя мог провернуть все так, что никто и не понял бы ничего, благо опыт в таких делах имелся – с десяти лет этим занимаюсь, чтобы меня заметили. Чтобы начали вербовку, чтобы не возникло вопросов к тому моменту, как начнется основное действие. Естественно я подстроил нашу с Иваном встречу, точнее просто ее рассчитал. И теперь этот план выполнен. Операция полностью завершена. Хоть и не так, как я рассчитывал изначально. Точнее не совсем так…

– Что же пошло не так?

– Ты, – просто сказал он.

– Я?

– Да.

– Почему?

– Ты первоначально в моем плане была просто статистом. Тем, кто меня «подсветит» перед СИБом. На этом твоя роль заканчивалась. Ты продолжала бы жить своей жизнью с воспоминаниями о страшном «Ангеле», всемогущем и всеведающем, который тебя обольстил, который тебя пощадил, который исчез.

– То есть обольстить ты меня все равно собирался?

– Да, – спокойно признался он. – Я же влюблен в тебя с восьми лет. До того еще, как… изменился. Как научился убивать.

– Твои «бега»…

– Да. Тогда много чего случилось. Но это не важно.

– Пусть так. И что же пошло не так?

– Ты сделала шаг первая. Ты оказалась гораздо умнее, чем я рассчитывал. Пришлось импровизировать, менять, корректировать план…

– А что должно было быть по плану?

– Я должен был уже исчезнуть бесследно. «Погибнуть» на Камбоджи, спася сына Императора и принеся мир на планету.

– Ты все еще здесь… из-за меня? – осторожно спросила Лена и внезапно осознала, что они сейчас одни вдвоем очень далеко от берега. Ни свидетелей, ни жучков, ни наружки. И если Леонид вернется на берег один… Единственный свидетель замолчит навсегда. А потом и сам Леонид найдет способ исчезнуть.

Но, почему-то не смотря на холодок страха в животе, ее интересовало сейчас только одно: расскажет ли он ради чего все это было, до того, как утопит или нет?

Глава 51

Молодой человек с потерянным видом сидел на берегу озера Нево и смотрел на воду остановившимся взглядом. На берегу суетились люди, техника. По поверхности воды двигались катера спасателей. Недалеко приземлился черный официального вида флаер с СИБовскими номерами.

Из него вышла женщина в строгом костюме, со строгим лицом и строгой прической. Она подошла к парню и остановилась.

– Зравствуйте, Леонид, – поздоровалась она с сидящим, погруженным в свои тяжелые мысли молодым человеком. Тот замедленно оторвал взгляд от воды и перевел его на подошедшую женщину.

Та с трудом подавила желание поежиться под этим взглядом. От веселых глаз Лёни Жестянкина или «знаменитых» глаз «Ангела» не осталось и следа. Они потухли. Были пустыми, тяжелыми и мертвыми. Жизнь в них больше не искрилась.

– Она… Я хотел… Мы плыли… И тут… А я нырял-нырял, а… а ее нет, – путанно, но исчерпывающе описал ситуацию он, продолжая держать своим потухшим, мертвым взглядом, глаза женщины. То, что из них ушла жизнь, никак не повлияло на их непреодолимо магнетическую силу. Угрюмова и хотела бы разорвать зрительный контакт, а не получалось. И этот взгяд мертвеца, вытягивал жизнь и из нее самой, словно присосавшийся вампир, выпивает кровь из жертвы, быстро, страшно и неостановимо.

Тут крики на берегу отвлекли юношу и тот сам разорвал контакт. Угрюмова покачнулась, вновь обретая себя и стряхивая жуткое наваждение.

А на берегу была суета: пристал катер спасателей. И с него на землю переносили длинный тяжелый сверток.

Юноша медленно встал и деревянными шагами двинулся в ту сторону. Было видно, что одевался он в спешке, не вытершись после купания, да и вообще не думая об этом: одежда на нем промокла и липла к телу. Рубашка была застегнута криво, не на ту пуговицу и наполовину торчала из штанов. Волосы были влажными и растрепанными. К светлым брюкам, в том месте, на котором он сидел, пристали сухие травинки, листья и частички земли, добавляя неряшливости в его вид.

А там, на куске брезента лежало голое тело девушки. Мертвой девушки. Совершенно и бесповоротно мертвой Лены Гонцовой. Героя Империи, капитана СИБ в отставке, Гонцовой Елены Васильевны.

Парень, также замедленно упал на колени перед телом и дрожащей рукой прикоснулся к ее лицу, отводя с него волосы. Кожа под пальцами была холодной и склизкой от воды и донной грязи.

Парень профессионально приложил пальцы к шее, нащупывая пульс на сонной артерии, но даже и без этого было понятно даже на взгляд совершенно неопытного человека, что поздно искать пульс. Дошло это и до парня.

Он не стал устраивать истерик. Просто отошел и привалился спиной к дереву. Закрыл глаза и замер.

– Леонид Васильевич, – обратился через какое-то время подошли к нему двое мужчин в одинаковых официальных костюмах.

– Да? – открыл он глаза, не меняя позы.

– Вы должны будете проехать с нами, – сказал второй мужчина из этой двойки.

– Зачем? – без всякого интереса спросил он.

– Для дачи показаний. Девушка умерла – мы обязаны расследовать обстоятельства.

– Что тут расследовать? Было жарко, с дуру полезли купаться. Отплыли от берега метров на двести – двести пятьдесят. Показалось не достаточно весело. Решили поплыть к берегу на перегонки. Я вырвался вперед. Какое-то время плыл. Оборачиваюсь – а ее нет. Я сперва позвал. Потом секунд через десять забеспокоился и начал нырять, выискивая ее под водой. Не нашел… Собственно все. Минут через десять поисков, поплыл к берегу, добрался до коммуникатора и позвонил в службу спасения.

– Вот все вот это, там и запишем в протокол. Поедемте, – настоял на своем первый.

– Вы ведь не отстанете? – констатировал Леонид.

– Нет, – подтвердил его опасения второй.

– Тогда, поехали… Все равно ведь придется… Вы же думаете, что это я ее утопил… Естественно: он же убийца, мясник хладнокровный, что ему еще и свою любовницу завалить? Он же псих повернутый. Ведь так вы думаете, хоть и молчите сейчас. Поехали.

* * *

– Как он? – спросила, подходя к односторонне прозрачному бронированному стеклу, строгая женщина в строгом костюме.

– Молчит, – ответил находящийся рядом майор Иванов. – Боли не боится. Под спец. препаратами несет полную околесицу. Причем большинство на него вообще не действует. Врачи диагностируют необратимые последствия частого применения препаратов групп А, Б и S.

– То есть полный курс специальной подготовки к допросам? Плюс группы А и Б… То есть алкоголь и обычные, гражданские, наркотики на него не действую в принципе? – уточнила Угрюмова.

– Да. На счет боли – специалисты говорят, что это медитативные техники контроля тела. Его на куски можно резать, а он стихи о солнышке и стрекозках сочинять в это время.

– Скорее уж обдумывать, что делать с вашим трупом и просчитывать варианты побега и прорыва. Не тот человек, чтобы про стрекозок стихи писать. Или Меконг забыли уже, майор?

– Это просто пример был. Неудачный.

– Что по уликам? Что вскрытие показало?

– Нет улик. Следов насилия или травм на теле не обнаружено. Вскрытие подтвердило, что капитан Гонцова просто захлебнулась. Нам нечего ему предъявить. А держать без предъявления – не та фигура.

– Как он вообще?

– Потухший, угрюмый. Замкнулся в себе. На контакт не идет.

– Выпускайте с извинениями. Его снаружи Принц ждет. Церемония прощания и похороны назначены на завтрашнее утро.

– Разрешите выполнять?

– Выполняйте.

* * *

Иван увидел идущего навстречу Леонида и ужаснулся. От того человека, что он помнил всего тремя днями раньше, не осталось ничего. Погасший огарок. Потухшая головешка. Ничего, что так выделяло его раньше среди безликой толпы не осталось: ни улыбки, ни ясного, прозрачного взгляда ребенка, взирающего на огромный и интересный мир. Ничего. Только тусклый, мертвый взгляд сломавшегося человека.

Поздоровались молча. Простым рукопожатием. Слова были лишними. Оно и без слов рядом с Леонидом было тяжело, словно могильная плита на плечи давит. Понятно, что ощущение чисто психологическое, на при этом настолько сильное, что физически сутулиться начинаешь.

Вышли из здания Управления и на флаере Принца, с охраной естественно (без охраны Иван теперь не ездил – попытка похищения и месяц в джунглях здорово прочищают слишком самоуверенные мозги), доехали до ближайшего кафе, где слегка перекусили. Опять же молча.

Жестянкин ел без аппетита, механически, словно робот, выполняющий програму «питаться», просто потому что надо. Надо, чтобы иметь силы на завтрашний тяжелый и длинный день. Всего лишь надо. Понятий вкусно-невкусно, хочется-не-хочется, просто не существовало.

Потом Принц подвез Леонида до его прежней квартиры – у него оставались там еще кое-какие вещи. Хоть и прошёл почти месяц, как Лео был тут последний раз, а в комнате все оставалось также, как и в момент его ухода.

Анна открыла дверь голосовой командой и замерла. На пороге стояли двое: ее бывший сосед Лео, а рядом с ним Принц Империи Иван. Именно такой, каким его показывали по телевиденью и в Сети.

Мужчины были хмурыми.

У девушки «отпала челюсть». Она, заикаясь и путаясь в словах, пригласила гостей входить. Но вперед них прошмыгнули два телохранителя, которые быстро проверили помещение на наличие угроз. Не нашли. И только после этого дали добро на вход Наследнику Престола Российской Империи.

– Анна – Иван, Иван – Анна, – быстро и кратко представил друг другу девушку и молодого человека Лео. – Анна, почти уже студентка Автоматизации Химических Производств НГТУ. Иван, Принц Империи, Наследник Престола.

– О-очень приятно, – все еще чуть заикаясь, ответила на представление Анна. Иван галантно взял ее за руку и поцеловал (руку, а не девушку, иначе та бы вообще потерялась в ситуации. Да и вообще… потерялась).

– Я чего пришел-то, Ань, – все также блекло сказал Лео. – Вещи кое-какие тут оставались.

– Д-да, конечно, все так как ты оставил, – отозвалась девкшка, потихоньку начиная отходить от шока. – Ты же хозяйке за полгода вперед заплатил, так что это все еще вполне официально и твоя квартира тоже.

– Хорошо, – кивнул Лео, будто и правда об этом не помнил. – Я пойду пока душем воспользуюсь, а то двое суток в застенках СИБа благоухания роз не добавляют, – только тут Анна заметила в каком виде ее сосед: лицо серое, осунувшееся, черные круги под глазами, слегка припухшая губа, следы крови на светлой не свежей рубашке, на руках в районе сгиба локтя, следы многочисленных инъекций, в паре мест даже видны были подпалины на рубашке, как от сильного электрошокера, также на левой руке ниже локтя, но выше запястья виднелась пара круглых ожогов. Разглядев все это, Анна в испуге прикрыла рот рукой. – Вань, – повернулся он ко второму гостю. – Ты где вообще остановился то? Может ну его, на ночь глядя куда переться? Здесь останешься, в моей комнате заночуешь? Чай не отвык еще от шалашей Камбоджи?

– Пожалуй ты прав, – что-то прикинув про себя, отозвался Иван. – К Князю Вертынскому не больно охота сейчас лететь. Он же там официальную встречу затеет. А настроение, сам понимаешь.

– Располагайся тогда, – крикнул Лео, уже заходя в ванную комнату. – Чистое белье в комоде, запасная пижама в шкафу…

– Ага, разберусь, – отозвался Иван.

– Ваше Императорское Высочество… – начала было Анна.

– Иван. Просто Иван и на «ты». Выканий и церемоний мне и в обычной жизни хватает, – поправил ее он.

– И-иван, – с трудом смогла перестроиться Анна. – А что вообще происходит? За что его в СИБ? И пытки же вроде запрещены?! Разве нет?

– Запрещены, – хмуро подтвердил Иван, тоже оценивший внешний вид…друга? – Но тут случай сложный…

– Объясните… Объяснишь? – поправилась девушка. – Или это тайна? Я пойму.

– Нет тут никакой тайны, – вздохнул Иван, усаживаясь за стол на кухне. Анна автоматически начала тут же накрывать на этот стол, доставая печенье, чай. Потом всплеснула руками и кинулась готовить что-нибудь по-существеннее. На скорую руку. – Подруга у нас с Лёней умерла два дня назад. Боевая.

– Боевая? – удивилась Анна, не забывая намывать куриные яйца, для жарки.

– Воевали вместе. В Камбодже. Слышала небось?

– Точно! – воскликнула девушка, вспомнив, что действительно что-то такое по новостям крутили.

– Мне просто подруга – товарищ боевой. Леньке – девушка его. Жили они вместе. Не знаю, насколько серьезно все у них было. Но что-то вроде обмолвился как-то, что с одного детдома они, и вроде как сох он по ней с детства самого.

– Вот как? – поразилась Анна, у которой комплекс неполноценности в голове, забитый туда Лео, постепенно начал уступать восхещению романтичностью истории. Что вроде как, не игнорировал ее парень месяц, а мужественно держался, храня верность возлюбленной. – И что произошло?

– Пошли на это ваше местное «озеро» купаться. Уплыли двое. На берег вышел один. Ее потом водолазы со дна подняли.

– А пытки тут причем? – помешивая на здоровенной сковородке соответствующую ей яичницу с кусками колбасы, спросила она.

– Не пытки, а допрос. Девушка-то не простая, а капитан СИБ, полевой агент, Герой Империи…

– Все равно не понимаю, – призналась Анна, в голове которой романтический образ преобретал все больше розовых тонов.

– Так следователи думают, что это он ее утопил, – вздохнул Иван, который и сам думал то же самое. Да вот предъявить действительно нечего: ни свидетелей, ни улик, ни признания.

– Да вы что!! Лео?! Да как им в голову такое пришло?! – возмутилась Анна.

– Да есть причины… – отвел взгляд в сторону Иван.

– Тайна?

– Нет, – уткнул взгляд в стол перед собой Иван.

– Нет никакой тайны, Ань, – сказал, входящий на кухню, успевший вытереться и переодеться в свежее Лео. – После того, что я на Камбодже творил, они всем скопом меня в маньяки-мясники записали.

– Посмотрел бы я, что ты сам на моем месте подумал бы! В том же Меконге! Ты же двести тридцать человек за одно утро убил! Да не просто убил, а расчленил! Буквально! Их же потом, на следующий день, как пазл, по частям собирали, чтобы похоронить! И то: рука от этого, нога от того, голова вообще хрен его знает чья! На что у меня желудок крепкий, и то чуть не проблевался, когда в ту казарму сунулся с дуру! – вспылил Иван. Его тоже эти дни напряжение не отпускало. Да еще и кошмары эти…

– Да, я убийца! Профессинальный убийца! Так вы же сами меня тренировали и натаскивали! Ваше гребаное государство!

– Мы натаскивали?!

– А кто же?! Не ваша гребаная Империя мне старлея контрразведки дала?! Или, скажешь, не знал?!

– Какого старлея?! Ты в своем уме?!

– Я-то в своем! А ты похоже до сих пор в облаках летаешь… – также быстро остыл, как и завелся, Лео. – Да, я убийца. Эффективный и тренированый. Но я люблю ее!

– Любил, – поправил Иван, тоже быстро потухший. Лео кивнул, принимая поправку.

– Завтра похороны, – встал со своего стула Лео. – Надо еще костюм заказать успеть.

– О чем вы? – когда за парнем закрылась дверь его комнаты, спросила Анна.

– Да так, о некоторых неприятных моментах свершившейся Камбоджийской революции, – снова опустил глаза в стол Иван, которому было стыдно за свою вспышку. Ведь понимал же умом, что не будь там с ними такого вот эффективного Лёни, и там бы они все и остались. А он, Иван, сам вообще бы незнамо где служил предметом политического торга. Но наболело! Накопилось за все эти дни… – Он же нас всех там спас. И не по разу. Вообще, только благодаря ему, мы домой вернулись, все шестьдесят с чем-то пассажиров лайнера.

– Лео? Да какой из него убийца, – улыбнулась Анна, ставя на стол сковороду с аппетитно пахнущим содержимым. Иван не удержался, и даже не смотря на захлестывающие воспоминания неприятного толка, все же попробовал кусочек. Потом еще кусочек. И еще… – Лео – талантливый скрипач. Мечтает актером стать…

– Не бери в голову, – закрыл тему Иван. – Я и сам бы не поверил, если бы он это не у меня на глазах делал.

Какое-то время помолчали. Минут через десять вернулся и Лео. Он тоже присоединился к уничтожению произведения кулинарного искусства «на скорую руку».

День был тяжелый, так что ни о чем серьезном больше не говорили. А минут через сорок, и вовсе отправились спать.

* * *

Анна проснулась на плече у Ивана. Голая. На голом плече голого Ивана в своей кровати, в своей комнате. С приятными воспоминаниями, легкой истомой в теле и несколько болезненными ощущениями в низу живота.

Иван снова проснулся от кошмаров посреди ночи. Пошел в ванную умыться и сполоснуть голову. А следуя обратно для продолжения прерванного сна, перепутал двери.

Дальше все получилось как-то само собой, просто и естественно, а раз естественно, то не без оргазма…

Анна накинула халат и вышла из комнаты. Лео уже не спал. Более того, он уже был одет и готов к выходу.

Черный, траурный костюм смотрелся на нем непривычно, но сидел как влитой. Леонид повернулся на звук ее шагов. И глаза Анны сами собой округлились: на левой стороне груди молодого человека красовались ДВЕ Звезды Героя Империи.

– С добрым утром, Ань, – поприветствовал он ее с улыбкой. Вот только была эта улыбка бледная и вымученная, а глаза, раньше всегда, гревшие и лучившиеся солнечным светом, были тусклыми и потухшими.

– Привет, Лео, – отозвалась она. – Ты…?

– Ну, я же говорил тебе про пенсию, – пожал плечами он. – Вот, за Ваньку вторую дали. Теперь две пенсии получать буду…

– А первая за что?

– За то, что он Новопитер спас от сброса на него орбитальной станции четыре года назад, – сказал Иван, как раз выходящий в этот момент из комнаты.

– Орбитальной станции? – ужаснулась девушка. – Это же…

– Планетарная катастрофа? Да. Если бы он дал ей упасть, – подтвердил Иван. – За то и удостоился Золотой Звезды. Так что, твой друг – настоящий Герой.

– Что? И не добавишь, что я там пятьдесят три человека убил? Шесть из которых ножом, а двоих голыми руками? – совсем не весело улыбнулся Лео.

– Нет. Потому, что в деле этого нет, – ответил Иван. – Там есть только то, что ты сел в истребитель, поднял его и с разгону пошел на таран. А террористов убивал Кашим.

– Которого видел я один, – улыбка Лео окончательно стала ухмылкой. – Такой себе классический «выдуманный друг».

– Выдуманный, не выдуманный, а в деле записан, – пожал плечами Иван.

– Одевайся. Церемония прощания через час начнется. Где, кстати? Ты мне так и не сказал, – не стал углубляться в спор Лео.

– В Новопитерском Большом Драматическом Театре, – ответил Иван.

– Не слишком ли? – нахмурился Лео. – Для простой детдомовской девчонки? Пусть и капитан СИБ, но… Не хочу, чтобы ее память очерняли пересудами. Может лучше было бы скромную закрытую церемонию?

– Она – Герой Империи, спасшая жизнь Наследнику Императорского Престола. Она достойна всего по высшему разряду! – также хмуро ответил Иван.

– Как скажешь, – отвернувшись, не стал спорить Лео.

* * *

На церимонии было много людей. Большинство: официальные лица. Съемка не велась. Меры безопасности обеспечивались на высшем уровне. Ведь тут присутствовал весь выпуск Академии СИБ этого года, сама региональный координатор, кураторы выпускников. А их лица не должны оказаться на каких либо записях, особенно всех вместе, дабы избежать риска в будущем.

Также тут были и все детдомовцы, близко или далеко знакомые с Гонцовой.

Была тут и Настя Каменских с Пашей Вересовым, да и вся их остальная компания.

– Лёнь, не знал, что ты орденоносец, – пожал руку Леониду Паша. – У вас с Ленкой и правда все серьезно было?

Леонид не стал отвечать на этот вопрос. Только поднял свой тяжелый взгляд, и Паша сам все понял.

– Как хоть все случилось то? Слухов много, толком ничего не известно, – спросил он.

– Утонула. В озере Нево. Судмедэксперты говорят, судорога… Свело ноги и… и все. Мстить некому.

– Судьба, значит такая… А она, что, правда капитан СИБа была? – спросил Злобин.

– Да.

– Блин, а я ей про вас с Одноглазым языком трепал. Мол авторитет, район держит, все дела… – почесал он пятерней в затылке.

– Не меньжуй, Щербатый, – серьезно ответил Леонид. – Ленка своих не сдавала.

– Ты-то откуда знаешь? – хмыкнул Злобин.

– Знаю, – просто ответил тот. Сегодня он был без своих обычных очков. И от того на «Вежливого Кролика» не тянул совершенно. Скорее уж на давящую глыбу. Спорить с ним не хотелось.

– Ты тоже из СИБа? Оттуда и блестяшки? – кивнул он на Золотые Звезды, висящие на груди Леонида.

– Нет, – ответил он. – Я из контрразведки.

– Знала, я что очкарик не прост, знала. А все равно неожиданно, – сказала Настя, подошедшая к их компании. – Дважды Герой?

– Долгая история, – не стал вдаваться в подробности он.

– А она?

– Принцу Ивану жизнь спасла на Камбодже, – кратко пояснил Леонид.

– Вместе там были?

– На Ривьеру собирались. Отдохнуть хотели. В море покупаться… – нахмурился Леонид. – Докупались.

– Ладно, не переживай так. Против судьбы не попрешь, – чмокнула его в щеку Настя.

Леонид коротко кивнул.

* * *

Прощание, похороны, застолье… День был длинный и тяжелый. Завершился он для Принца Ивана в постели с Анной. А для Леонида тренировкой в пустом зале Училища.

Он размеренно крутил учебными саблями ката и упражнения, не включая свет. Не открывая глаз.

– Я знал, что найду тебя здесь, – раздался в тишине, нарушаемой лишь тихим шелестом-свистом клинков о воздух, голос полковника Воскресенского. – Как в старом детском мультике, из тех что запомнились мне в детстве, говорил персонаж по имени Сакаки Сио, «мастер каратэ сотого дана»: «Ну любой может сомневаться в своих способностях. Когда это накатывает, просто мочи макивару. Когда испуган, просто мочи макивару. И если что-то не так, просто мочи макивару. Если потерял веру в себя, мочи макивару! Тренировка – единственное, что никогда не подведёт.»

– Инструктор, – опустил клинки и в приветствии повернулся к Алексею Викторовичу Леонид.

Полковник был экипирован в легкую, не стесняющую движений, ферритовую броню. В руках держал четыре сабли в ножнах.

– Я слышал про Меконг, Леонид, – сказал он и положил сабли на пол.

– Осуждаете? – склонил голову на бок Лёня.

– Нет, – ответил Воскресенский, распрямляясь. – То, что мы с тобой практикуем – сабельный бой. Это искуство быстро убивать. Учиться этому, ни разу не почувствовав, как клинок в твоих руках рассекает плоть врага, все равно что учиться сэксу, дроча в яблочный пирог. Вроде что-то похожее есть, но суть совершенно другая и смотрится смешно.

– Вот как? – склонил голову к другому плечу Лёня. Сейчас он не был тем потухшим созданием, что третьи сутки ходило по Новопитеру, механически выполняя какие-то действия. Нет, сейчас он был собран, спокоен, уравновешен. На лице его не играла улыбка «Ангела», взгляд его не поливал окружающее пространство «лучами тепла и любви».

Он был спокоен, собран, уравновешен. Взгляд его был внимательным, острым и цепким. Лицо бесстрасным. Не выражающим ничего. Никаких эмоций. Чистый лист, гладь воды. Словно бы у него и вовсе нет лица. Только глаза, и те, все равно, что оптические блоки системы наведения. Но при том живые, подвижные.

Он был собой в эту минуту. Таким, каким его не знал никто из ныне живущих. Тем самым «Объектом 11013», самым страшным детищем лаборатории Л-51.

Дело в том, что все три проекта Л-51 стопроцентно сработали на тринадцатом. И выжил мальчик лишь потому, что ему повезло с порядком этих проектов.

«Фобос» не смог убить мальчика. Он оказался слишком умен для этого. Он видел, как глупо гибли на испытаниях другие подопытные. Видел, что отсутствие страха не убирает опасность для жизни. И мальчик разработал для самого себя искуственный страх, раз уж настоящего его лишили. Он сам для себя назвал его «оценка рисков». Мальчик больше не умел бояться, но при этом сам себе четко ставил ограничитель, что здесь риск мал и можно действовать, а здесь слишком велик и действовать нельзя. Но определялась эта грань только его собственным разумом, а не реакциями тела. Мальчик стал бесстрашным, но очень, предельно осторожным. Можно сказать, параноидально осторожным, всегда просчитывая следующий шаг и ход.

А потом был «Хипнос»… Проект по закачке знаний и навыков напрямую в мозг. И он тоже сработал. И тоже на сто процентов.

Но, если со знаниями все было просто, и в память реципиента ложились целые тома учебников, справочников, формул и данных, практически без всякого сопротивления, как простой информационный поток, то с навыками… С навыками было сложнее. Л-51 – был военно-ориентированным лабораторным комплексом. В нем готовили оружие. Соответственно и навыки пытались внедрять боевые.

Ученые неким, неизвестным Лене образом, сканировали мозг донора навыков, а затем внедряли их реципиенту. И если в начале работы проекта, это были живые агенты и ветераны-профессионалы, то в какой-то момент ученые резко переключились на мертвых.

Методика экспериментаторов была не идеальна. И вместе с навыками в мозг шли ошметки воспоминаний, в основном боль, страх, ненависть, снова страх и опять страх, потом снова боль – то, что непременно сопутствует обретению человеком этих самых навыков. Ведь любому боевому мастерству учатся именно через страх и боль.

И если матрицы живых доноров были еще терпимы, хоть и мучительны, то матрицы доноров мертвых, были вовсе непереносимы, ведь страх и боль там были смертельными для самих доноров.

Процедуры по внедрению навыков превратились в извращенную, тяжелейшую пытку. Настолько, что подопытные мечтали о смерти, как об избавлении, ведь эта «фантомная» боль и такой же «фантомный» страх продолжали мучить их и после завершения процедур.

Большенство ломалось очень быстро. Лёня же не сломался вообще. Даже после сорока процедур. И даже больше того, он был единственным из подопытных, кто усвоил, передаваемые навыки. Ведь страх он испытывать уже не мог. Просто не мог. В его мозгу был напрочь убит весь участок, отвечающий за это чувство. А боль можно перетерпеть. И Леонид терпел… А потом взял и убил всех в этом проклятом секторе боли и ужаса. Это оказалось не сложно с теми знаниями и навыками, что в него вложили. Подстроить и рассчитать взрыв генератора, пожар и выброс токсичных реагентов, а потом загреметь в карцер, где провести всего-то трое суток без воды, без еды, без возможности сесть или лечь, без света (потому как сектор был обесточен после ЧП). Человек обычный не смог бы. Но человек лишенный страха…

А потом был «Мемориал»… И все этим сказано. Пережить все заново, в бесконечно четких подробностях и деталях… Никто из подопытных не пережил. Но и ни у кого из них не было за спиной «Фобоса»…

А потом был бунт в лаборатории… И мальчик, спокойно, методично, своей собственной рукой убил всех тех, кто с ним когда-либо работал в этой лаборатории. Абсолютная память, подаренная «Мемориалом» была ему в помощь. А после живых свидетелей, маленький монстр столь же методично уничтожал сервера и носители информации по всем трем проектам. Все, до чего мог добраться, не выходя из лаборатории.