Текст книги "Кома: Оружейники (СИ)"

Автор книги: Metallum7

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

– Мика тебе не враг. Она ведет себя с тобой так же, как и ты с ней. Попробуй ей не грубить и не хватать за руки, – блондин, наконец-то, взялся за свою чашку кофе и тоже отпил горячего напитка. До этого весь завтрак Алан просто смотрел на Камиля.

– Да было-то всего пару раз. Нашла на что обижаться. Так мало того, она еще и злому Алану наябедничала. Я теперь если на него наткнусь, я не выживу, – продолжал ругать Мику Камиль.

– Я дам тебе такой совет, Камиль: не говори женщинам то, чтобы ты не хотел услышать от своего двухметрового накаченного сокамерника, – блондин улыбнулся своей лучезарной и хитрой улыбкой.

Камиль нервно посмеялся.

– И не делай с женщинами того... – блондина перебил собеседник.

– ... чего ты не хотел бы, чтобы с тобой сделал двухметровый сокамерник, – понял логику Камиль.

Алан с улыбкой кивнул, прожигая Камиля взглядом.

Юноша представил огромного накаченного мужика в наколках, который хватает его за руку и постоянно намекает на то, что хочет быть с ним. Ужасно.

Но, тоже сравнил Алан: Мику с Камилем, а самого Камиля с каким-то ЗЕКом.

– Мика хорошая. Она самая лучшая... просто знай, она не позволит к себе плохо относиться, – объяснил Алан.

Камиль понял, что разговор бесполезен. Этот Алан был какой-то помешанный на Мике. У него все упирается в Мику. Бессмысленный разговор.

Вместо того, чтобы выяснить, что здесь, черт возьми, происходит и будет ли четвертый Алан настоящим, Камиль сидит тут, фальшиво улыбаясь, и пьет чай с этим уродцем.

Камиль распрощался и вышел из-за стола. Теперь юноша вынужден скитаться по этим лабиринтам в поисках Мики, при всем этом надо не наткнуться на двух Аланов: паникера и агрессора.

Хорошо бы еще было найти четвертого. Может, хотя бы он настоящий.

Камиль уже давно заблудился и не мог даже предположить, в какой части особняка он находится. Здесь были какие-то непонятные комнаты со странными интерьерами. Например, в одной такой комнате было пусто, не считая стола по середине и лишь одной лампочки на проводке, слабо освещающей этот несчастный колченогий столик.

– Ну и уныние, – подумал вслух Камиль и пошел дальше. А вот уже дальше он оказался в мастерской.

Это было помещение с расстеленными на полу старыми газетами, а вокруг стояло куча огромных ведер с краской. Где-то по середине этого беспорядка сидела за столом Мика, старательно что-то вырисовывая кисточкой на холсте.

"Придется разговаривать, иначе никак" – решил Камиль и подошел к Мике.

Девушка либо оглохла, либо старательно игнорировала гостя.

– Мика, я хотел с тобой поговорить. Я поступил некрасиво, извини, – Камиль не то чтобы чувствовал себя виноватым перед ней, но ему нужны ответы. Блондин сказал, что только Мика может их дать.

– Пошел вон, – невозмутимо ответила Мика, продолжая макать кисть в краску и рисовать.

– Я правда поступил неправильно. Прошу прости меня, не надо прогонять, пожалуйста. Я осознал, что не надо было хватать тебя за руку, – Камиль и сам немного верил в то, что говорит. Будто бы и правда сделал что-то плохое, – ты меня вообще слушаешь? – возмутился Камиль, видя, что от девушки нет никакой реакции.

– Нет, – ответила ему Мика, не отрываясь.

– То есть я тут душу открываю тебе, а ты... – Камиль махнул на нее рукой и решил, что лучше уйти.

Камиль сделал один вывод по поводу поведения Мики: ее характер отвратителен.

Глава 8. Четвертый настоящий Алан

Камиль развернулся и направился на выход, не желая больше разговаривать с Микой.

Тут девушка оторвалась от своей картины и, наконец, подняла взгляд на гостя.

– То есть ты просто уходишь и не будешь делать мне мозг? – на удивленный голос Мики Камиль обернулся, встретившись с девушкой взглядом.

– А толку? – пожал плечами Камиль и уже хотел уйти.

– Хорошо, я готова с тобой разговаривать. Садись, – Мика указала на табуретку в углу комнаты.

Камиль гордо посмотрел на нее и хотел чисто из вредности отказать в разговоре. Он тут должен решать то, когда будет разговаривать с девушкой, но у него не было выбора и вот он уже сидел на табуреточке напротив Мики.

Девушка отложила кисть и посмотрела на юношу, причем во взгляде читалось желание больше никогда в жизни не видеть Камиля.

– Ну я начну с первого. Почему я могу видеть прошлое? То есть я касаюсь предмета и погружаюсь в воспоминания, причем не свои. Это, конечно, все круто, но я так и не нашел ответы, – пожаловался юноша. Он пытался звучать гордо и рассудительно, но звучал, как обиженный ребенок.

– Понимаешь, Камиль. Ты в коме, – невозмутимо сказала девушка, после чего Камиль замер. Он чувствовал, будто бы его сердце вот-вот остановится, – ты очень плохо водишь на скользкой дороге. Во сне, возможно, ты слышал, как тебя зовут родственники. И ты здесь, у нас в особняке ищешь ответы. Ты надеешься, что прикоснувшись к предмету с золотой оконтовочкой, тебе все принесут на блюдечке. Но нет, Камиль. Способность видеть прошлое дана для того, чтобы подтолкнуть тебя к ответу, но не дать его напрямую. Ответ находится здесь, в твоей голове, – Мика потянула свою руку с синяком и браслетом и коснулась виска Камиля пальцами. В конце она на пару секунд жутко улыбнулась, но за мгновение уже вернулась к своему привычному невозмутимому выражению лица.

Камиль снова и снова прокручивал в голове момент, когда его мотает по дороге, когда он пытался не сбить Ревность.

– Я не справился с управлением, когда встретил Ревность, ведь так? – поинтересовался Камиль совсем тихо, словно ему было страшно говорить.

– Браво, – похлопала Мика, не отрываясь от гостя, – не знала, что ты такой сообразительный.

Она его прожигала глазами. Мика вела себя, как домашняя кошка, поймавшая мышь: поиграет, а потом, несмотря на то, что не голодна, все равно убьет.

– Подумай над всем, что у тебя есть. Подумай над тем, что в иллюзиях своего мозга ты живешь уже два года и не знаешь об этом. У тебя в голове до сих пор 2023, хотя давно уже 2025. Что же случилось за эти два года? Какие воспоминания обычно блокирует наш мозг? – Мика вновь улыбнулась, показывая свои передние зубы с небольшой щелью между ними.

"Могла бы и брекеты немного поносить" – мельком подумал Камиль. Он уже перестал удивляться услышанному. Организм привык к постоянному шоку.

– А что ты рисуешь? – поинтересовался Камиль.

Мика просто молча подняла холст, показывая испуганного тигренка в траве и кучу направленных на него ружей. Камиль увидел на секунду золотую окантовку и коснулся картины.

В голове послышался плач тигренка и погоня от охотников. Но в конечном итоге детеныша загнали в угол и ему уже никуда не деться. Его теперь не спасет мама-тигрица. Печально.

– Тигренок живет счастливо с мамой. Потом приходит охотник, убивает тигра и детеныш остается один. Пытается сбежать от охотников, но все тщетно, – вслух собрал во едино сюжет картин Мики Камиль.

– Что-то типа того. Может, это натолкнет тебя на какие-то умные мысли, – тяжело вздохнула Мика, вновь берясь за картину.

– На какие, например? – Мика проигнорировала этот вопрос Камиля, поэтому юноша решил задать все-таки другой. – Что это за место?

– Кома, – пожала плечами Мика, словно ничего странного не происходит.

– Ладно. Я узнал, что Алан мертв. А ты? Ты живая? – аккуратно поинтересовался Камиль, не сводя взгляда, полного надежды, с девушки.

Мика по немного теряла интерес к разговору, возвращаясь к тому состоянию, в котором Камиль ее здесь нашел: неразговорчивом и недружелюбном.

– Все в твоей голове, – Мика указала деревянным концом кисточки на этот раз уже на свою голову.

– Хорошо. А где четвертый Алан? – с надеждой спросил Камиль.

Он все еще верил в то, что найдет своего друга. Своего настоящего друга, настоящего Алана Хоупа, которого Камиль всегда знал.

– На втором этаже, в правой части коридора, есть комната памяти Дженни Хоуп. Возможно, он там. – Мика договорила и вновь с головой погрузилась в рисование.

Рука девушки сжимала кисть, макала в краску наконечник, чтобы потом добавлять в картину новые прекрасные цвета. Хоть работа и была недоделана, но выглядела все равно потрясающе.

– Спасибо за помощь. Кстати, у тебя шикарные картины. Пока, Мика, – Камиль стремительно вышел и лишь в последний момент задал вопрос. – А четвертый Алан настоящий?

– Да, – кивнула Мика, – Как и все остальные, – добавила она, когда Камиль уже закрыл дверь и побежал на радостях к своему другу, услышав заветное "да".

Камиль бежал со всех ног на второй этаж. Он не боялся наткнуться на агрессора или паникера. Точнее боялся, но сейчас было не до них.

И вот, он нашел эту дверь, на которой кривыми буквами явно вручную было выцарапано "комната памяти Дженни Хоуп".

Камиль помнил эту женщину. Она была мамой Алана и умерла, когда ее сыну было 20. Он тогда держался молодцом: грустил, но виду не подавал. Не плакал, не говорил об этом. Вел себя, как настоящий мужчина, по мнению Камиля.

А вообще это и впрямь большая утрата, особенно, если учитывать факт того, что у Алана кроме матери больше никого не было.

Камиль аккуратно открыл дверь, а после того, как зашел внутрь, тут же закрыл ее, чтобы по его душу не пришел агрессор или паникер. Внутри комната была обклеена детскими рисунками, явно принадлежавшие маленькому Алану, хотя, учитывая его навыки рисования, может, и взрослому.

Камиль прошел вдоль стены, рассматривая детские каракули. Там часто изображался мальчик с черными волосами и улыбчивая мама с такими же черными кудрями. Где-то Алан еще рисовал своего белого кота, который был жив до сих пор. Этому старому злобному кусачему валенку было уже больше 19-ти лет.

Камиль был уверен, что это белобрысое недоразумение проживет еще столько же. Эта старая белая крыса любила в своей жизни только Алана, Дженни и немного Мику. На Камиля кот всегда шипел.

Камиль продолжил идти вдоль стены, пока не наткнулся на фото Дженни, которое на секунду сверкнуло золотым. Камиль, даже не думая, положил на него руку.

Алан сидел в своей комнате на подоконнике, уткнувшись лбом в колени. Его заметно трясло, он судорожно дышал и тихо всхлипывал...

"Алан плачет?" – не понял Камиль. Он никогда не видел слез друга, никто не видел его такой тряпкой.

На тумбочке стояло то самое фото, к которому прикоснулся Камиль, чтобы попасть сюда.

На телефон Алана поступил звонок, как раз от Камиля. Юноша не взял трубку, просто слез с подоконника и отправился в ванную. Там он умылся и посмотрел в круглое зеркало в свое заплаканное красное юношеское лицо.

– Как же ты слаб, Алан, – сказал он сам себе в отражение и принялся умываться, будто бы вода могла смыть его горе.

Он сходил на кухню, выпил успокоительное и прошел обратно в свою комнату, стараясь не заглядывать в мамину. Он боялся не увидеть ее там.

– Ну же, соберись, Алан. Завтра на учебу, – проговаривал Алан, стараясь не заплакать опять. Он не мог жить так, словно в его жизни ничего не происходит.

Он сходил в гараж, где стояла его любимая старая ржавая машина оранжевого цвета. Камиль ему давно говорил: "продай это ведро с гвоздями".

Дом Алана был небольшой, двухэтажный и очень аккуратный. Внутри было уютно, но больше всего юноша любил гараж, где он мог пострелять в мишень на стене. Да, соседи его очень боялись, особенно, когда по вечерам слушали выстрелы. У Алана было разрешение на все, что у него есть, но тем не менее, местные органы охраны порядка к нему очень любили заходить. После стрельбы он собрал и разобрал свое оружие, но удовольствия ему это не принесло.

Расстроенный, он вернулся в свою комнату и вновь почувствовал, как слезы начинают щипать глаза. Он сделал медленный вдох и выдох, стараясь успокоиться.

Тогда у него вновь зазвонил телефон, на этот раз это была Мика. Алан хотел сбросить, но палец задержался на красной кнопке. Он не смог и, собрав все свои силы в кулак, ответил на звонок.

– Привет, Алан. Я тут неподалеку. Я зайду к тебе? – Алан слушал ее и очень сильно хотел сказать "нет", так как не должен показывать девушке свою слабость. А с другой стороны он чувствовал, что один в пустом доме сойдет с ума.

– Привет. Заходи, конечно, – тихо ответил он ей.

– Хорошо. Скоро буду.

И она и впрямь пришла. Они с Аланом попили чай. Юноша держался до последнего, отвлекшись на свою подругу, но прекрасно понимал, что осталось ему немного.

– ... Алан, ты словно сам не свой. Если тебе нужна помощь, ты всегда можешь обратиться к друзьям. Я и Камиль будем рады тебя поддержать, – отозвалась девушка, заглядывая в глаза своего друга.

Когда-то они втроем просто дружили, пока Алан и Мика не начали свой непонятно когда начавшийся роман.

– Я все понимаю. Просто я скучаю по маме и пока не нашел в себе силы с этим справиться.

А далее Алан все-таки дал слабину и у него выскочила слеза прямо при Мике. Затем еще одна. Но вместо того, чтобы осудить мужчину за слезы, девушка подошла и обняла его. Тогда Алан почувствовал, что он не одинок.

Мика осталась у Алана. Они просто спали в одной кровати под одним одеялом, просто обнимаясь. Алан обнимал ее во сне и чувствовал себя под надежной защитой.

С тех пор и закрутился их роман. Мика решила поддержать Алана, а не осуждать за слабости.

А потом уже они заявили Камилю о своих отношениях.

Камиль был возмущен, так как у него Мику завоевать не получилось.

А Мика выбрала Алана потому что он видел в ней человека, а не трофей, который надо завоевывать.

Камиль вновь оказался в «комнате памяти Дженни Хоуп».

"Ну ты и тряпка, Алан. Когда ты только ныть успевал? Я ни разу этого не видел. А с Микой все понятно. Ей нравятся такие, тряпочные" – придумал очередное объяснение Камиль.

Камиль огляделся, пытаясь найти настоящего Алана. В этой комнате было отступление в другую комнату без двери. Камиль зашел туда и разочаровался.

Внутри была куча свечей, цветов, на стене в центре висел портрет Дженни Хоуп. А на окне сидело четвертое недоразумение.

Это тоже был Алан, только в серой одежде, с бледной кожей и синяками под глазами. Этот Алан выглядел очень худым, одежка на нем буквально висела. На настоящего не похож: слишком больной. Алан был повыше и более крепкого телосложения. А еще он не курил, как этот. Да и вообще, это недоразумение настолько серое, что сливалось с обоями в этой комнате.

– Алан? – позвал его Камиль.

Недоразумение, сидящее на подоконнике, нехотя повернуло к нему голову, сжимая в зубах сигарету.

– Че надо? – без энтузиазма спросило это нечто.

– Да уже ничего. Я так понимаю, ты мне вряд ли чем сможешь помочь. Не буду отвлекать, – Камиль хотел выйти из комнаты, но Алан слез с подоконника, чем заинтересовал Камиля.

– Я дам тебе совет. Будь внимателен ко всем Аланам. Может, это тебе пригодится в будущем. И еще уважай Мику. Чтобы, если кто-то из вас умрет, не было стыдно на том свете за то, что сказал и за то, за что не успел извиниться. Мало ли, сколько нам жить осталось, – Алан посмотрел на портрет своим безжизненным взглядом.

– Я учту. Тем более для меня это, как никогда, актуально. Я все-таки в коме, – согласился Камиль, устало хмыкнув. Как его достали эти события. Уже десять раз пожалел, что поехал на Красную Гору.

– А и еще. Начни думать. Попробуй собрать воедино все то, что ты узнал не только от воспоминаний, но и от нас, пока не поздно. Пока мы все живы, – Алан сел обратно на подоконник.

Камиль, услышав последнюю фразу, начал пытаться продолжить разговор, но Алан не реагировал. Камиль даже щелкал пальцами перед чужим носом, разворачивал его голову к себе, но потом плюнул и ушел.

"Что это значит? "Пока мы все живы"... Алан мертв. Мы с Микой живы, вроде как. Так причем тут... Ай, да ну" – Камиль махнул рукой на это все и поплелся обратно к Мике.

Как странно, уже за окнами вечер. Неужели Камиль так долго смотрел воспоминания? Другое странно: даже есть не хотелось в этом непонятном мире. Ну, может, и не надо.

Камиль открыл двери на первый этаж и сразу же увидел внизу дрожащего Алана с пистолетом.

– Нет, не подходи! Ты пристрелишь меня! – закричал паникер, дрожащими руками пытаясь целиться в Камиля.

– Ой короче. Схожу к Мике завтра, – подумал вслух Камиль, устало смотря на паникера. – Иди в свой цирк уродов, придурок! – крикнул ему в ответ Камиль, закрывая двери.

Юноша вернулся в спальню. У него уже не было сил продолжать вести записи в блокноте: в этом не было смысла. Юноша не в настоящем мире, он в коме. Вероятно, этот блокнот все равно останется пуст в реальном мире.

– Надо собраться с мыслями, – Камиль решил принять душ. Может, под струями теплой воды что-то в голову придёт.

Камиль закрепил лейку наверху, а сам сел в ванной, подставив спину под массажные струи. Может, через спину, кровь к голове начнет приливать.

– С начала. Я живу в своих иллюзиях, где до сих пор 2023 год. Там у меня хорошие отношения с Аланом, мы еще не ругаемся. Мой мозг вычеркнул последние два года жизни, где мы, предположим, переругались. Потом Алан и Мика пропали в 2025. Хорошо, – думал Камиль, подставляя под струи голову.

Затем он все-таки решил набрать ванную. Уже там, в пене, расслабившись, он продолжить думать о смысле происходящего.

– Так. Алан в 20 теряет мать. Плачет, хнычет, на этой почве сближается с Микой. Они задумываются над переездом, но Алан не хочет и лишь к 2025 созревает на это. При этом последние два года мы постоянно ссоримся до такой степени, что у Алана болит голова и он пьет таблетки. Алан погибает, Мика исчезает. Я прячусь за границей, пытаясь собраться с мыслями. Там мне приходит письмо, я еду на Красную гору. Я не справляюсь с управлением и из-за Ревности попадаю в аварии. Там впадаю в кому. Значит, сейчас, чисто физически, мое тело находится в реанимации. Вопрос лишь в том, где моя душа, – Камиль оглядел ванную, будто бы окружение могло ему как-то подсказать, – Аланы тут сходят с ума, Мика мне иногда даже помогает. Через воспоминания я восстанавливаю картину жизни Алана. Пока какая-то хрень получается. Я должен сам найти ответы, в своей голове. – думал Камиль, расслабляясь в горячей воде.

Затем он вылез из ванной, накинул полотенце на бедра и, ничего не подозревая, пошел в спальню и он подпрыгнул на месте и чуть не выронил свое прикрытие, когда увидел там белобрысого Алана.

– Ты чего здесь забыл!? Пошел вон отсюда! – ругался Камиль, пытаясь лучше укутаться в полотенце.

– Я хочу напомнить про существование Алана и Алана. Пожалуйста, закрывай дверь, они могут прийти к тебе и навредить. Пока ты здесь и закрыт, ты в полной безопасности, помни об этом, – улыбнулся блондин.

– Я помню. Пшел вон отсюда! – Камиль указал ему на выход.

Алан без лишних вопросов направился к выходу. Ясно, что он добра хотел, хотел предупредить, но все же.

– Извини, неудобно получилось, – тяжело вздохнул Алан.

– Да все удобно. Просто учти, что обычно из ванной я выхожу без полотенца, – Камиль решил напугать друга так, чтобы он больше сюда без стука не заходил.

– Что? – непонимающе спросил Алан и почти сразу же за ним закрылась дверь.

– Спокойной ночи! – отозвался Камиль, закрываясь на засов.

Хорошо, что хоть ушел, а не остался. Тогда бы Камиль не знал, что делать с латентным Аланом.

– Дурдом. А я – главврач, сходящий с ума вместе со своими пациентами.

Глава 9. Мне нужно это воспоминание

Камиль лег спать и вновь ему снились голоса матери и Натана. Пока Камиль лежал, он вспомнил, как познакомился с Аланом, затем с Микой, и как в итоге познакомил Мику с Аланом.

Крыша у Камиля уже ухала знатно, он даже не может точно сказать, спал ли он сегодня. Он метался по кровати, трясся, как осиновый лист и не мог найти себе место.

Утром он заполз в ванную не выспавшийся и очень плохо себя чувствующий.

Камиль посмотрел на себя в круглое зеркало, висящее над раковиной.

Уставший вид, бледная кожа, еле видные мешки под глазами на таком симпатичном лице...

– И чем я это все заслужил... Что я сделал? За какие грехи? – он смотрел сам себе в глаза, в свое отражение, – Что я здесь вообще делаю? Толку искать правду, если я даже не знаю, где я и являюсь ли я собой...

Камиль вышел из своей комнаты в эти коридоры, от которых уже тошнило. По дороге на первый этаж, Камиль заглянул в «комнату памяти Дженни Хоуп» и не нашел там вчерашнее недоразумение. Ну и хорошо, видеть его противно.

Камиль держал курс на комнату рисования. Может, он сможет вновь поговорить с Микой. По дороге юноша вновь наткнулся на свою "любимую" пустую комнату уныния со столом по середине.

– Вот на хрена здесь эта комната? – ругался он вслух, уже не зная, что делать и как ему проснуться в реальном мире.

Камиль оглядел темное дерево и только сейчас уловил интересную деталь: в столе все это время находился ящик.

Юноше уже было все равно на то, что нельзя трогать чужие вещи, как учила его мать.

На дне ящика лежали две красивые и очень странные бумаги.

– Что это... – Камиль взял обе в руки и принялся читать. – "Свидетельство о браке... Алан Хоуп и Мика Грейс, 2024 год"? А какого хрена!? – возмущению Камиля не было предела, пока он не достал следующую бумагу, которая окончательно добила его. – "Свидетельство о рождении Андрианы Хоуп. Пол: женский, родители..." – Камиль не дочитал. Он уже прекрасно понимал, кто там родители. А год стоял конец 2024, то есть прямо на кануне исчезновения семейства Хоуп.

– Тебя не учили, что трогать чужое нехорошо? – Камиль вздрогнул, услышав голос.

Это не паникер, это не ничтожество. Остается только два варианта и Камиль надеялся на блондина.

Медленно юноша обернулся.

– Я так по тебе скучал, – саркастично произнес Камиль и бросился бежать, пока его не нашампурили на мачете.

– Я тоже! Обнимемся же! Сюда иди, трус! – с этим криком в Камиля полетела мачете.

Юноша очень вовремя поскользнулся и упал, иначе оружие вонзилось бы ему в голову. Мика права, Алан бы не промахнулся, если бы не неуклюжесть Камиля.

Юноша быстро поднялся на ноги. Агрессор сначала повернулся вправо, желая обойти стол о вновь взять свое оружие. Камиль вильнул влево.

Алан явно хотел и оружие взять и Камилю втащить, но играть с юношей в "вправо-влево" он не стал и просто перепрыгнул стол.

Камиль вскрикнул от неожиданности, кое как увернулся от врага и кинулся бежать в центральный зал. Он не оборачивался, не тормозил и уже прекрасно слышал бегущего за ним Алана. Быстро он однако мачете свое взял.

Камиль вдруг осознал то, что сидеть в комнате без дела явно безопаснее, чем скитаться здесь по залам, а потом убегать от этого психованного.

"Ну я же не могу здесь умереть, я же не в реальном мире. Стоит попробовать одну идею..." – Камиль резко остановиться и развернулся в летящему на него Алану с мачете в руках.

– Стой, Алан! – Камиль выставил вперед руки, но это мало чем помогло.

Алан выставил вперед мачете, направив острие прямо на Камиля. Юноша споткнулся и упал на спину. В момент его падения, лезвие прочертило полосу по щеке, с легкостью разрезая верхние слои кожи.

Камиль упал на спину, прямо на ковер. Агрессор остановился, закидывая мачете одной рукой себе на плечо. Алан возвышался над Камилем, смотря сверху вниз на лежащего на спине врага.

"Почему остановился? Что происходит? Может, ты вспомнил меня?" – Камиль паниковал и замер от страха. Он не знал, что ему делать.

Мощные и частые удары сердца били в уши и виски, пока у лежащего дрожали руки. Камиль лежал и смотрел в глаза агрессора, пылающие синем огнем ненависти.

– Какой спокойный. Думаешь, я подарю тебе пощаду? – агрессор в конце этой фразы проронил странный смешок, больше похожий на крик.

Камиль в ужасе даже не успел дернуться, как на его грудь лег ботинок с высокой подошвой, прижимая юношу к полу намертво. Камиль отчаянно пытался вырваться, пока ему на грудь давила нога агрессора, а вражеская рука уже замахнулась на бывшего друга оружием.

Камиль хрипел, даже закричать не мог, а лишь наблюдать, как на него опускается лезвие быстрого мачете.

– Стой! – остановил ужасную казнь крик. Агрессор и впрямь остановился и в этот момент его оттолкнул в сторону блондин, защищая своим поступком Камиля.

– Какого черта!? – гневный крик Алана разрешал уши, пока второй пытался собой загородить Камиля.

Они не дрались между собой, но Алан с Аланом очень эмоционально разговаривал.

А Камиль ждать не стал: он поднялся на ноги и бросился бежать на второй этаж в свою комнату. Юноша был на адреналине, ведь его только что чуть не лишили жизни, да еще и таким жестоким способом.

– Алан, успокойся! Не трогай его! – просил блондин, не давая агрессору пройти к лестнице.

"Ну и шиза" – думал Камиль, закрывая за собой двери и последний раз кидая взгляд на ругань двух Аланов.

Ладно, их четыре. Ладно, среди них нет настоящего. Ладно, они где-то все бродят по поместью, но когда они между собой ругаются и чуть ли не дерутся... это уже перебор.

Камиль добежал до своей комнаты и закрылся там на засов.

– Я отсюда больше никогда не выйду. Не, ну а что? Тут уютно, места много. Интерьер красивый, ванная есть. Что еще для жизни надо? – пока юноша это говорил, он сел на кровать и уставился на свои дрожащие руки.

Мелкая дрожь била все тело, после такого теста на стрессоустойчивость в виде попытки Алана убить Камиля. Очень невесело, повторять не хочется.

Юноша коснулся своей щеки, на которой осталась полоса от мачете. Если бы юноша случайно не увернулся, то острие вошло бы ему прямо в голову.

Пока Камиль тут бегал, боялся, возвращался в номер и сидел в шоке, у него даже кровь остановилась или ее вовсе не было – не понятно.

Камиль долго в своей комнате просидеть не смог. Он так с ума сойдет окончательно, пришлось возвращаться.

Только юноша покинул комнату, как его внимание привлек след из красных лепестков по ковру, тянущихся от входа на второй этаж и до конца коридора.

Камиль последовал за дорожкой, пока это не привело его в тупиковое помещение, заканчивающиеся окном.

На подоконнике, на фоне решетки и все еще воющей до сих пор метели, сидел блондин. Алан выглядел грустно, его взгляд устремился в окно. Ноги были скрещены и поджаты к груди, а бок зажимала рука, словно Алан был ранен и пытался остановить кровь.

Камиль опустил взгляд на дорожку из красных лепестков, убеждаясь в том, что ведет она к Алану.

Юноша уже устал от этих Аланов. Они все его одинаково раздражали: блондин слишком искусственный и улыбчивый, агрессор слишком злой и психованный, паникер слишком пугливый и скорбящий Алан слишком печальный. Ужасно.

Камиль видел Алана во всех состояниях, кроме агрессора и скорби. Юноша никогда не видел слез друга из-за смерти Дженни или такого гнева. Никогда.

Все эти Аланы ненастоящие, но почему-то сейчас, вспомнив, как блондин спас Камиля, юноша проникся им.

– Эй, Алан, – юноша положил руку ненастоящему другу на плечо, – что случилось?

Глаза Камиля встретились с грустным взглядом блондина. Этот Алан выглядел не как обычно, что вызвало у Камиля даже печаль.

– Да я немного повздорил с Аланом, – пока блондин это говорил, Камиль опустил взгляд на рану. Между пальцев Алана застряли красные лепестки.

"А что если красные лепестки – это кровь... Это значит, что чай разъел мне рот до крови..." – Камиль пробежался языком по деснам, но никаких повреждений не нашел.

Камиль коснулся руки бывшего друга и Алан ее убрал, показывая юноше рану.

В одежде был разрез, оголяющий кожу, сделанный явно кончиком мачете. Из раны лезли один за другим красные лепестки цветов.

– Это кровь... – вслух понял Камиль, взяв в руки один из них.

Юноша не сводил взгляда с тонкого алого лепестка, пока осознание врывалось в уже давно уставший ум.

– Ты что, дурачок? Это лепестки, а не кровь, – улыбнулся добрый Алан. И впрямь. Не похоже на то, что ему хотя бы немного больно. А это наивное "дурачок" звучало так, словно любящий отец разговаривал с хулиганистым сыном.

– Лепестки... – Камиль уже давно потерял смысл происходящего. Если из раны лезут вместо крови лепестки – ладно. Хрен с ним. Бывало и хуже.

– Не думай обо мне, Камиль. Думай лучше о себе и о своих поступках, – Алан говорил с ним так, словно это был настоящий, вот, только внешность не соответствует действительности. Не так выглядел настоящий Алан Хоуп.

– Алан, скажи мне честно. Ты же мертв? – поинтересовался Камиль, уже сомневаясь во всех своих выводах, сделанных здесь.

– Да, – кивнул ему Алан так невозмутимо, будто бы у него это спрашивали каждый день.

– А я? – Камиль надеялся услышать правильный ответ, а именно "нет".

– Ты в коме, то есть между жизнью и смертью, – Алан глянул на него, а затем вновь устремил взор в окно.

– Я могу тебе помочь? – Камиль посмотрел на рану, которая уже выглядела лучше: из нее перестали лезть алые лепестки.

– Да все уже нормально, – отмахнулся Алан.

"Ну и хрень. Эти Аланы еще и друг друга калечат" – мельком подумал Камиль.

– А часто Алан так себя ведет? – даже Камиль уже начал ориентироваться в четырех одинаковых именах и блондин даже понял, о ком именно идет речь.

– Да, но редко. Ему тяжело сдерживать гнев. Он не трогает только Мику, а мы... нас много. Нами он не так дорожит, – устало вздохнул блондин.

– Мне очень жаль, – единственное, что смог сказать Камиль.

– Да все нормально. Иди, поспи. Отдохни, тебе нужны силы, – Алан вновь уставился в окно и закрыл рукой рану.

Камиль не стал спорить и просто ушел. А уже в своей комнате он услышал шаги по коридору.

Интерес победил и он приоткрыл дверь. В дальней части коридора за поворотом исчез силуэт Мики. Она тоже пришла по красной дорожке из лепестков к Алану.

– Алан!? – испугалась она и, вероятно, обняла Алана.

Камиль их не видел, но мог предположить, что именно так происходит.

– Мика, успокойся. Все хорошо, все уже прошло... – пытался отмазаться Алан.

– Кто это тебя так? Неужели Алан? – ругалась девушка.

– Да, мы с ним поругались. Он пытался убить Камиля... успокойся, все уже позади.

После этой фразы они, вероятно, поцеловались. Все происходящее за поворотом Камилю приходилось представлять самому.

– Я обожаю, когда ты меня целуешь, – отозвалась Мика, явно сквозь улыбку.

– Всегда к Вашим услугам, – ответил ей Алан.

"Фу. А могла бы меня выбрать. Дура" – Камиль закрылся у себя в комнате и сел на кровать перед картиной с тиграми и охотником.

– Дурдом. Дурдом и еще раз дурдом, – Камиль раздражался уже из-за всего: из-за свидетельства о браке, из-за рождения Адрианы, из-за всех этих Аланов...

"И когда все это произошло? Я ничего не помню" – ругался Камиль.

Юноша вспомнил слова Мики и Алана. Надо вспомнить, все ответы в голове. Юноша принялся прокручивать в голове свои воспоминания.

Вот он, гуляет с Аланом. Вот, знакомит Мику и Алан. Вот, они с Аланом в оружейной стреляют. Вот, они отдыхают. Ничего полезного! Это все до их ссоры!

– Давай, вспоминай! – Камиль закинул голову назад, потирая виски. Он пытался пробиться сквозь амнезию, победить себя, но ничего не получалось.