Текст книги "Bypass (СИ)"

Автор книги: Meri-David

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

– Что ж, в твоих же интересах не предавать Отца, – ядовито протянул воин, а Питера слегка передёрнуло, от того благоговения с каким Корвус назвал Таноса отцом.

Воин, не торопясь отпускать Паркера, притянул его ещё ближе и уже совершенно другим тоном, осведомился: – Как ты этими рыбьими глазами что-то видишь?

Паучок хотел было возразить, что прекрасно ими видит, но не успел, потому что почти задохнулся от следующей фразы мужчины: – А на вкус они тоже, как рыбьи?

С такой скоростью Паркер ещё никогда не бегал, а вслед ему доносился безумный хохот межгалактического психопата.

***

После очередной изнурительной «тренировки» Питер хотел лишь одного – многочасового глубокого сна, но всё решили за него.

Делегация «просящих» на первый взгляд не отличалась от всех предыдущих.

Паркеру хоть и неприятно было наблюдать за унижением очередной расы, но не присутствовать при этом он не мог, ведь его «Отец» настаивал на этом. И выстраивал весь Чёрный орден, как свиту, по бокам от своего трона. Который, к слову, титан восстановил, благодаря камню времени. Но ту дурацкую надпись, что Паркер коряво вывел ножом, почему-то оставил.

Питер до сих пор не мог определиться, это его смущает или всё же напрягает.

Единственное, что скрашивало пребывание в тронном зале, это то, что каждая раса не была похожа на другую, некоторые вообще и на гуманоидов не походили, даже на живых существ и то не походили. Помнится, как-то раз были представители разумных газов, что общались с помощью телепатии. Но со временем и такие загадки Вселенной переросли в рутину.

А сегодня были рослые, под два метра корбинианцы – гуманоиды с плотной тёмно-оранжевой кожей, и лицом, напоминавшее лошадиное с белыми глазами-ромбами. Эти красавцы родом с Корбина, что очень и очень далеко от нашей солнечной системы.

Если б Питер был непривычный к подобному роду существам, то может и не зевал бы столь откровенно, но он был так утомлён, что единственная причина, по которой он позволял себе это, только потому, что был уверен, что за маской всё равно ничего незаметно.

Хоть для чего-то полезного она и сгодилась.

Всё развивалось по стандартному сценарию, один корбинианец, что был самым мускулистым и внушительным из всей делегации, выступил вперёд, собственно, на этом и закончилось стандартное развитие событий.

Делегат со стороны «просящих» не рухнул на колени, не взмолился о пощаде, а громогласно и уверенно обратился к Безумному титану:

– Я Бета Рэй Билл с Корбина! Я был избран защищать свой народ! – Паркеру тут же расхотелось спать. Мальчишка во все глаза уставился на этого, несомненно гордого, великого воина, в красно жёлтом одеянии. Питер видел такое впервые, чтоб кто-то так уверенно выступал, но кроме восхищения, это вызывало и чувства иного рода, он так же впервые не был уверен, как именно окончится эта аудиенция.

Паучок слегка повернул голову, но не рискнул обернуться на титана полностью, так как чутьё настоятельно рекомендовало этого не делать. А Бета Рэй Билл продолжал: – Корбинианцы не верят слухам! Поэтому, мы прибыли с одной целью, узнать, действительно ли Вечный титан Танос намерен уничтожить половину Вселенной?

Паркер затаил дыхание, а Танос без издёвок и насмешек, подтвердил, что это так. Питер, конечно, знал о планах титана, но почему до конца не верил в это.

Бета Рэй Билл выглядел не сильно удивлённым, и те перечисленные Таносом причины предстоящего геноцида не смогли убедить корбинианца, а напротив разъярили его. Питер тут же проникся симпатией к этому пришельцу с лошадиной головой, ведь он как и этот славный воин, считал, что Танос не прав.

Но то, что отличает героев и злодеев произошло дальше. Охваченный праведным гневом корбинианец громогласно объявил Таноса виновным в преступлении против Вселенной, и с яростным боевым кличем ринулся на Безумного титана. Даже по меркам Паркера это было слишком безрассудно. И это было столь внушительно, страшно и восхитительно одновременно, что подросток затаил дыхание.

Мальчишка был уверен, что Проксима не даст пришельцу даже приблизится к трону, но ведьма стояла и уверенно глядела перед собой, не намереваясь препятствовать, последней надеждой был Глейв, но, казалось, и он не замечал несущегося на них разъярённого воина. Питер ждал, мучительно надеясь, что кто-то вмешается. Ведь если Танос отразит атаку сам, корбинианец умрёт.

Всё это происходило в считанные секунды, но паучку казалось, что с пламенной речи Билла прошла вечность. Он всё ждал, ждал и ждал, но в то самое мгновение, когда клинок корбинианца взмыл вверх, Питеру почудилось будто его самого собираются пронзить, и он прежде чем осознать это, выступил вперёд и одним молниеносным ударом выбил оружие пришельца, затем ушёл в сторону, и быстро, как никогда прежде, сделал подсечку. Бета Рэй Билл был силён, но недостаточно быстр, по сравнению с Корвусом, корбинианец был деревянным и таким предсказуемым.

Бой завершился в считанные секунды. Питер тяжело дышал, кровь бурлила, барабаном отзываясь в висках, он обернулся, пришелец силился подняться, но не мог, Паркер перерезал тому сухожилия.

Зал хранил молчание, а Корвус хлопал, но хлопки были до жути неуместные, такие же наигранно фальшивые, как и в чёрной комедии. Мальчишку замутило, дежавю с Паркером приключались крайне редко, но сейчас было именно оно. Будто этот бой проигрывался им уже не раз, он даже не думал, тело двигалось само. И мальчишка осознал, что именно этот приём они с Корвусом и отрабатывали долгое время, будто именно для этого…

Танос за всё это время не шелохнулся, лишь растянул губы в усмешке, но Питер это заметил только сейчас, и ему стало страшно. Питер действовал опрометчиво, подчиняясь чутью. Он просто испугался, но чего именно он сам до конца не понимал.

Он не хотел думать, что сделал только что! Питер убеждал себя, что если бы не вмешался, то Танос обратил бы Бета Рэй Билла в пыль.

Танос поднялся со своего трона, величественно спустившись к его подножию, он обратился к корбинианцу, и насмешливым тоном, передразнивая воина, сказал – Бетта Рэй Билл с Корбина! Я, как и обещал, пощажу половину корбинианцев, но за своё преступление, ты и те, кто пришёл с тобой умрут в назидание всем остальным!

Питер, всё ещё растерянный и сбитый с толку собственными действиями, дёрнулся от слов титана, как от удара. Его никак не покидало ощущение, что это он во всём виноват. Если б он не остановил Бета Рэй Билла, то… Нет – покачал головой мальчишка, – Танос без раздумий испепелил бы пришельца, а затем и остальных «просящих». Но и сейчас ситуация не складывалась лучшим образом, подросток не знал, что делать.

Побеждённый, но не сломленный пришелец, с гордо вскинутой головой, прохрипел: – Ты заблуждаешься, титан, нельзя спасти вселенную, уничтожив её! Оставшаяся половина захлебнётся в собственной скорби, а выжившие не успокоятся, пока не разорвут тебя! Но даже это не восполнит их утраты!

Танос с непроницаемым выражением положил ладонь с перчаткой на голову пришельца, Паркер знал, что сейчас произойдёт, чутьё кричало об этом. Но он не мог молча наблюдать:

– Насилие порождает лишь большее насилие. Прошу, – взмолился мальчишка. – Отпустите их, они напуганы и готовы на что угодно… – но он замолчал, как только титан вяло перевёл на него взгляд, будто только сейчас заметив Паркера. Фиолетовый смерил юношу тяжёлым взглядом, но вопреки бушующей ярости, спокойно ответил: – Они не стоят твоей жалости. Всё равно произойдёт то, что должно произойти.

За всё время своего заточения Паркер понял кое-что о Таносе, тот, как и всякий тиран, любил, когда перед ним унижаются и пресмыкаются. И если Бета Рэй Билл не способен на это, то Питер сделает это за него.

Паркер рухнул на колени: – Прошу, пощадите их! – громче прежнего взмолился мальчишка. – Если вы это сделаете, они поклянутся вам в преданности… – паучок, знал, что не мог поручатся за пришельцев, но он хотел спасти их, и был готов на что угодно.

Танос расхохотался, и снова этот нечеловеческий, пробирающий до костей смех без веселья. В нём было торжество, но ещё не до конца ясное Питеру.

– Что мне их преданность, это лишь слова, – усмехнулся титан. – Ты не можешь знать, что у них творится в сердцах, когда и сам не уверен в своём собственном.

Питер был опустошён и напуган, казалось, Танос видит его насквозь. Один его взгляд жёлтых глаз, чего стоит.

– Что ж, если ты так просишь, – покровительственно улыбнулся титан. Питер лишь на мгновение ощутил облегчение, но следующая фраза, как нож в сердце пронзила его, но глубоко внутри он не был удивлён, он будто сознательно сам затягивал петлю на собственной шее: – Если ты так сильно цепляешься за их жизни, и уверен, что они заслуживают пощады, накажи того, кто виноват. Жизнь преступника в обмен на остальных. Это более, чем щедрое предложение.

Бета Рэй, которого удерживал Глейв, обернулся на Паркера и своими нечеловеческими глазами уставился на мальчишку. Питер отпрянул, но воин не смотрел на него яростно или осуждающе, он смотрел с гордо поднятой головой, готовый отдать жизнь за свой народ.

– Сделай это, – кивнул корбинианец. Глейв оскалился и одним сильным ударом утихомирил и так спокойного воина.

Питер медленно встал, а время уходило. Мальчишка осознал, что сам себя загнал в ловушку.

Всякая победа имеет цену, – горько усмехнулся он.

Это не чёртов комикс, а реальная жизнь, он не может так просто отказаться от последствий избранных им решений. Питер не хотел быть здесь, он не хотел брать на себя это бремя. Он не хотел отнимать жизнь, ведь не видел в преступлении корбинианца преступления. Тот просто хотел спасти свой народ.

И вот настал тот миг, которого он ожидал всё это время. Когда из худшего приходиться выбирать ужасное. Извечная борьба, одна жизнь в обмен на множество. Что верно? А что нет? Каждый выбирает сам. И теперь черёд Питера.

Мальчишка на негнущихся ногах, напряжённый и ненавидящий себя, делал один шаг за другим, к гордому и несломленному Бета Рэй Биллу. Ему казалось, существует только один правильный вариант.

Ведь достойная смерть тоже награда – Что за чушь! – вертелось в голове. – Смерть это смерть.

Питер занёс клинок, воин доброжелательно кивнул и бесстрашно посмотрел юноше в самую душу. И паучок осознал то, что привык забывать здесь. Он на одной стороне с корбинианцами и со всеми «просящими», а никак не на стороне с их палачами. Он Питер Паркер – Человек-паук, герой и Мститель, но никак не убийца!

Пожертвовать даже одним – это заведомо ложный путь! Так поступают злодеи, а он не один из них. Он имеет право распоряжаться только своей жизнью.

Отшвырнув клинок, Питер тяжело дыша, отступил.

– Что ты наделал! – взревел корбинианец, обвиняя мальчика в бездействии.

– Я не убийца! – воскликнул задетый за живое юноша, его всё ещё трясло, дыхание сбилось, а мысли не хотели никак собираться в кучу.

– Ты только, что убил нас всех, – взревел пришелец, а Питер отказывался в это верить.

Мальчишка бездумно мотал головой, не соглашаясь: – Если ты умрёшь, твоя жертва будет бессмысленна. Нельзя купить одной жизнью остальные. Тем самым ты не спасёшь их! – Питер решительно повернулся к титану, гордо расправив плечи, он уверенный в своём решении, обратился к Таносу: – Я готов понести наказание за Корбинианцев.

Титан, покровительственно улыбнувшись, заинтересованно склонил голову: – Всему наказание смерть. И ты готов понести его за первых встречных?

– Да, – кивнул Паркер, – Если бы я не остановил его, то вы бы лишились перчатки и он победил бы, так что на мне ответственность за произошедшее.

Танос не улыбнулся и даже не усмехнулся, подросток старался подавить нарастающую панику, он впервые собой жертвовал, это так сказать вызывало нехилый дискомфорт, а титан обманчиво добродушно протянул: – Ты слишком много на себя берёшь, мальчишка, – а затем, серьёзно выдохнул: – Но ты прав. Нельзя купить одной жизнью остальные.

Чутьё опалило его и Паркер зажмурил глаза, оказавшись не готовым встретить смерть с широко распахнутыми глазами. Но боли не последовало, лишь мгновением позже мальчишка понял, что опалило его не чутьё. Жар был самым настоящим, и он обернулся.

Делегация из двадцати двух корбинианцев и сам Бета Рэй Билл корчились и сгорали заживо под действием камня разрушения. Их крики и мольба, было самым страшным, что когда-либо слышал юноша. Даже сквозь костюм и маску Питер ощущал это адское пекло, он обессиленно рухнул на колени. Он не мог смотреть на это, но не мог заставить себя отвести глаз.

Зал погрузился во тьму непозволительно быстро, тишина была оглушающей, и не было больше тех, кто так страстно цеплялся за жизнь, остался лишь пепел. Питер ждал, что он сгинет вместе с корбиниацами, но этого не происходило, хотя он был уверен, что горит вместе с ними. Ведь огонь. Тот огонь, что уничтожил «просящих», выжег в груди мальчишки дыру, костюм надёжно прикрывал её, но Питер ощущал её, он хотел заплакать, но не мог.

– Я палач, я убийца! – повторял раз за разом, словно заклинание подросток. И с каждым мгновением сильнее в это верил. Он не мог выносить самого себя, ведь был виноват в том, что не спас их.

Но добило его не это, а одна маленькая, но такая ядовитая мысль, отнимающая последние остатки его прежнего Я. Ведь он помешал Бета Рэй Биллу не потому, что хотел спасти его, а потому что испугался за Таноса.

Такое простое осознание пришло быстро, стоило только титану положить руку на его плечо.

***

Гонимый страхом потерять себя, Питер сбежал. Он поклялся себе, что больше не вернётся на корабль. Пусть он лучше умрёт в открытом космосе, чем что-то подобное произойдёт вновь!

С управлением он справлялся откровенно плохо, требовалось полное его сосредоточение, но единственное, что он видел перед глазами это перекошенное в агонии лицо Бета Рэй Билла и крики корбинианцев. И не было ничего удивительного в том, что, выходя из гиперпрыжка, подросток влетел в астероидное поле, но чутьё хоть как-то сумело надоумить невменяемого подростка не нестись сквозь него, а попытаться обойти его. Но Питер соображал откровенно плохо, и совершил ещё пару гиперскачков, в неизвестном направлении на нестабильном, от встречи с космическим мусором, челноке.

Он ожидаемо рухнул на безымянный спутник маленькой планетки, что находилась на орбите умирающей звезды. Здесь толком и атмосферы не было, лишь адский холод и кристальный свет.

Челнок был разбит и Питер только чудом выжил, и это казалось ему несправедливым. Почему колесо фортуны ему в очередной раз улыбнулось? Почему с ним всё в порядке, а корбинианцы мертвы?

Из-за разницы атмосфер холод воспринимался иначе, раньше бы Паркера напугала эта обжигающая боль, но сейчас ему казалось, он попросту ничего не чувствует. Двигался он скорее на автомате, чем осознанно, поэтому, натолкнувшись взглядом на небольшую расщелину, что чёрным провалом зияла в кристально белом мире. Он брёл к этой тьме, в надежде обрести покой.

Мрак мягко окутал его, в расщелине, вопреки ожиданиям, было сухо. Оружие, что он получил как взятку от Ретча, было неплохим, этот бластер плавил даже камни. И тепла от них было вполне достаточно, чтоб согреть тело, не растопить заледенелую душу.

Бездумно пялясь, на то, как камни превращаются в раскалённую жижу, он не думал ни о чём, грудь разрывала пустота. Осталось только ждать и боль совсем скоро пройдёт.

Устало взяв горсть гальки и ещё булыжник побольше, он положил их в импровизированный костёр. От него шёл жар, слабый и еле теплящийся, и, сам не зная зачем, Паркер сунул туда руку, конечно же, он ничего не почувствовал! Метал новой руки не проводил тепло, это лишь придаток, и на смену температур он не реагировал совершенно. Интересно, если и его обратить в пыль, его рука исчезнет вместе с ним?

– Зачем ты это делаешь? – раздался тихий голос позади него.

Подросток подскочил. Почему чутьё не сработало? Или сработало, но он не заметил?

И снова возникло то нелепое чувство, что на него смотрят, но как и прежде там никого не было, лишь голые своды пещеры и тьма.

Продолжая вглядываться до рези в глазах, он стянул маску и взвинчено прокричал: – Покажись! Я знаю, ты здесь!

Слабое содержание кислорода в атмосфере дало о себе знать, он начал задыхаться, но так и не отводил взгляда, резь усилилась, он стал часто моргать, и внезапно, Питер разглядел за выступом силуэт.

Это была маленькая девочка, что испуганно прижалась к стене.

Ненавидя себя за ужас, возникший на лице ребёнка, Питер демонстративно отшвырнул бластер: – Прости-прости, – слегка сиплым голосом быстро заговорил юноша: – Я не хотел пугать тебя.

Он попытался улыбнуться, но рот никак не хотел складываться даже в подобию улыбки. Всё выходила напряжённая гримаса. А девочка испуганно пятилась назад и в отчаянии Паркер выдохнул, – Прошу не уходи. Я не причиню тебе вреда, – уже совсем тихо добавил он, собственно ни на что не надеясь.

Но к его облегчению, девочка кивнула, веря ему, и слегка выступила вперёд, заинтересованно глядя на мерцающие камни, что продолжали плавиться.

– Подходи ближе, здесь тепло, – закивал парень.

Дышать было тяжело, но он не хотел пугать ребёнка, поэтому швырнул маску в костёр, она ведь ему больше не нужна, и та вспыхнула, озаряя пещеру. Девочка удивлённо выдохнула, а затем, как делают все дети, уверенно подошла.

На вид ей было лет шесть-семь, хотя Паркер не сильно разбирался в детях, цвет кожи был у неё странный, зелёный, и вопреки адскому холоду была она одета легко, в платьице.

– Ты потерялся? – так же внимательно разглядывая его самого, спросила она.

– Не то что бы, – нахмурился паук. – просто так получилось, – угрюмо закончил мальчишка.

– Ты сбежал из дома? – снова спросила она, но спросила так странно, при том вздернув подбородок, словно уже знала ответ, и не спрашивала, а лишь констатировала всемирно известный факт.

– Нет, не из дома, – насупился Паркер. Ему вдруг стало страшно обидно, что на долю секунды он подумал о корабле, как о доме.

– Так значит сбежал?

– А сама-то? – ощетинился подросток, самодовольство девчонки совершенно ему не понравилось.

Она лишь бросила на него быстрый взгляд и покачала головой. Воцарилось молчание, а затем Питер устало выдохнул, сползая вниз по стене: – Прости, я не хотел грубить. Просто… – он не договорил, его голос оборвался. Ужас произошедшего никак не отпускал его. Он уткнулся лицом в руки, мыча что-то невнятное, неясное даже ему.

– Почему ты не плачешь? – снова спросила девочка, отрывая ладони от костра. Но опять же с таким недетским выражением лица она задала вопрос, что Питера это слегка сбило с толку. Да и сам вопрос был странный, разве не логичнее было спросить, плачет ли он?

– Незн… Не могу, – горько ответил паучок, глядя в болезненно-белую пустоту, что располагалась за кромкой темноты у выхода. Врать, юлить или отнекиваться не было сил.

– Почему?

– Не знаю, просто не могу и всё! – огрызнулся Питер. Не объяснять же ребёнку, что бывает происходит такое, что слезами не исправишь.

Девочка улыбнулась, но как-то совсем грустно. И подсев к нему ближе, стала задавать один вопрос за другим. Питер сначала старался отвечать, но быстро перестал. Слова застревали в горле, да и дышать становилось всё труднее. Да и давно он не разговаривал с нормальными людьми, и в особенности с детьми. Оказывается, немного времени нужно, чтоб забыть, как общаться.

– Ты умираешь, – тихо выдохнула девочка, глядя на Питера своими большими и с совершенно не по-детски грустными глазами.

– Нет, с чего ты взяла? – усмехнулся он, но вяло и заторможено. И стуча зубами, спросил: – А ты, что совсем не мёрзнешь? – натянуто улыбнулся Паркер, обхватывая себя руками. Костёр совсем уже потух.

Девочка покачала головой.

– Везёт, – выдохнул подросток, – а вот мне как-то зябко, – усмехнулся он. Сознание постепенно ускользало от него, глаза слипались, но Питер заставлял себя держаться, но не понимал зачем продолжает цепляться за жизнь, ведь он и пришёл сюда умереть.

Его лба легко коснулась ладонь, такая невесомая, будто дуновение ветра, а у самого уха раздался тихий детский шёпот: – Я знаю тебе страшно! Но ты ошибаешься, Питер. Ты всё ещё ты, – Паркер вздрогнул, но глаз так и не смог открыть, а тихий голос продолжал: – И что бы ты не делал, что бы не происходило, поступай как велит твоё сердце. Вопреки страху, вопреки ненависти, останься самим собой! Больно – плачь, страшно – плачь! Но не сдавайся! – голос усилился, но в следующее мгновение стал будто менее материальным: – Танос хочет сделать из тебя свое подобие, – мальчишка вытянул руку, пытаясь найти девочку, но её будто и не было вовсе. Он хотел спросить откуда она знает про Таноса? Но не чувствовал губ, а она продолжала, но тише прежнего: – Питер, – её шёпот раздался у самого уха, мягкая ладонь коснулась его щеки, – Улыбайся! Ведь ты еще жив. А пока жив – надежда есть.

Паркер собрал остатки сил и разлепил глаза, он хотел возразить, что такая жизнь не стоит того, что бы за неё бороться, но не смог. Его глаза встретились с тёмными, такими печальными глазами, он с трудом шевелил губами, те занемели и совершенно не слушались, но он ещё соображал; – Что ты… здесь… Откуда ты зн… – почему-то ему казалось это очень и очень важным.

– Прости меня, Питер, – выдохнула она совсем горько.

– За что? – хотел было спросить юноша, но уже не мог. Но она всё же ответила:

– Он попросил меня найти тебя.

– Кто? – билась мысль, одна единственная мысль, кто может его искать? Ведь он никому не нужен. Уже проваливаясь во тьму, он не расслышал ответ:

– Мой отец.

========== X/X ==========

Комментарий к X/X

Вот прекрасный арт к предыдущей главе:

https://vk.com/publicadaartict?z=photo-160535110_456239066%2Falbum-160535110_00%2Frev

Музыка для атмосферы))))))

M83 Outro https://songhouse.me/q/KQwYAgpzWEty/

Хочу так же всех поздравить, мы наконец добрались до конца!

**[OPAROINO]** – отбечено.

Конец света – это миллиард, миллиард маленьких моментов. И где-то незаметно, в тишине или во тьме он уже начался.

Доктор кто

На нашу жизнь влияет абсолютно всё, будь эта улыбка матери, или сломанный карандаш, разбитая коленка или проливной дождь, звонок от друга или кусок пиццы. Даже страшно, что всякая мелочь может так сильно влиять не только на нас и на наше настроение, но самое главное и на наши решения. Конечно же, мы совершенно этого не замечаем, но так происходит всегда.

И сегодня Питеру приснился сон, пародия на прежнюю жизнь, такой светлый и радостный сон, про его День рождения. Он не понял, что вызвало его, ведь о доме он думал очень и очень давно. Ещё до корбинианцев Питер перестал вспоминать о Земле. Было ли это правильно? – Нет. Но так было легче.

А сейчас, и за пару дней до этого сна, он ощутил неясное томление в душе, тоску в сердце, что-ли.

Такое и раньше бывало.

Ещё в детстве, когда он засыпал в такси по пути домой после позднего сеанса кино или чего другого, и когда оставался один поворот, дядя Бен будил его, кладя свою широкую ладонь на плечо, и тихо звал: – Питер, пора, – и с тёплой улыбкой трепал мальчишку по голове, говоря: – Просыпайся.

И он просыпался, как проснулся сейчас.

Комната была охвачена мягким сумраком, тишина стояла плотная, почти мертвенная. Обведя хмурым взглядом помещение своей тюремной камеры, мальчишка медленно спустил ноги с кровати. Также медленно встал и, взяв нож, уже совсем тупой, со странной отстранённостью человека, который всё для себя решил, сделал двести сорок восьмую засечку. Последнюю.

***

Как в двух словах описать жизнь?

Очень просто, жизнь – это постоянное движение. И не важно направление, двигаешься ли ты вперед или назад, или даже по кривой, делая шаг за шагом, ты осознаёшь, что живёшь. Но как только ты перестаёшь двигаться, то есть развиваться, и ты уже мёртв. Простая аналогия, но самая ясная.

Как Питер представлял свою жизнь? Тоже очень просто – Бесконечный коридор Космического голландца, где он вынужден ходить кругами, раз за разом натыкаясь на тупики, и в редких случаях на мгновение замирать на развилках.

Вот и сейчас, мальчишка стоял. Он долго вглядывался в тёмное пространство коридора, где, как он знал, ещё за чередой тупиков и поворотов ангар. Подросток вслушивался, но ничего, кроме гула двигателей слышно не было, корабль спал.

Будь это замком, то Питер бы пошутил про могучее зло, что дремлет здесь, но так шутить совершенно не хотелось.

Бросив взгляд на противоположный коридор, что был также окутан тьмой, мальчишка горько усмехнулся:

– Паркер, ты не исправим.

И ещё раз бросив взгляд на тот коридор, что вёл в ангар, Питер свернул в противоположную сторону.

Принять решение легко, ведь сомневаемся мы только в том случае, если от сделанного выбора нам ни горячо, ни холодно. А в самом важном, люди никогда не сомневаются, ведь ответ не в голове, а в сердце.

Медленной, но уверенной поступью юноша двигался сквозь мрак, он думал, что будет страшно переживать, но сердце билось ровно, как исправный механизм. Иногда это пугало Питера, вдруг он не заметил и его сердце заменили также, как и руку. И тогда он хватался за грудь, но шрамов не было, и он уже спокойнее выдыхал, но всё равно продолжал сомневаться.

Шаг за шагом он приближался к мягкому свету, что рассеивался в конце бесконечного коридора. И тут в груди неприятно ёкнуло, и жалящая мысль, как укол страха пробежала неприятными мурашками по спине. Ему, на одно мучительное мгновение захотелось, чтоб коридор оканчивался тупиком, чтоб тот свет был лишь миражом, рождённым его воспалённым от пережитого мозгом. Но дойдя до конца, он вытянул руку и коснулся звёздного света, тот был самым настоящим.

Глубоко вздохнув, Паркер сделал решительный шаг и свет поглотил его.

Питер любил приходить сюда, в этот отсек, где было только окно, так же ему нравилось наблюдать за звёздами, даже вопреки всему, что ему пришлось пережить. Как бы он не старался, а возненавидеть звёзды, космос и вселенную он так и не смог. Те, как и в первые дни воодушевляли. Смотреть на них Питер мог бесконечно долго, ведь это было лучше всякой обсерватории или научной передачи по ТВ.

Но не только мальчишка любил смотреть на звёзды. Титан также долго мог вглядываться в бескрайний космос и наслаждаться его красотой. Но если Паркер хотел увидеть всевозможные миры, то Танос хотел сжечь их все.

Титан заметил присутствие мальчишки, но никак не показал этого. Таким образом он проявлял свою милость, давая шанс Питеру уйти «незамеченным», как и множество раз до этого.

Паркер после того, как Танос забрал его с того спутника, долго бегал, прятался в вентиляции и мучился, желая быть, где угодно, но не на корабле. Но спустя какое-то время парнишка осознал – бессмысленно прятаться от титана, когда он может найти тебя где угодно. И если бы ему действительно потребовался Паркер, Безумный титан притащил бы мальчишку насильно, без его согласия.

И Питер перестал бегать, да и от самого себя не убежишь.

Паук не мог простить Таносу корбинианцев, и тот прекрасно знал об этом. Поэтому позволял подростку игнорировать все последующие аудиенции «просящих», а также их беседы о космическом пространстве, «тренировки» с Корвусом и многое другое.

Как и тогда с уничтожением трона и подрывом оружейной, он спускал парнишке всё. Титан проявлял милосердие и ждал, когда юноша примирится с произошедшим и с самим собой. И Питер ощущал это и ненавидел Таноса ещё сильнее.

Ведь, если задуматься, то по-настоящему его никогда не заставляли и не принуждали ничего делать, ему предоставляли выбор, и он выбирал.

И вот сейчас, глядя на устрашающе застывшего у окна титана, юноша сделал шаг, а за ним другой. Страха не было, только неприятное шипение паучьего чутья, даже его собственное сердце или душа никак не реагировали, а зря.

– А ты всё также безрассуден, – с долей усмешки протянул Танос. А Питер, поравнявшись с Безумным титаном, так же вглядываясь в бескрайний космос, спокойно ответил:

– Меня так воспитали. Не мог уйти, не попрощавшись.

Танос устремил тяжёлый взгляд своих жёлтых глаз на подростка, тот смело его встретил. Питер всё ждал, что титан посмеется над его самонадеянностью, глупой бравадой, но тот не смеялся, Безумный титан был серьёзен.

Тишина может и была гнетущей, но никак не напряжённой. Вернувшись к созерцанию звёзд, Танос стал спокойно называть неясный набор цифр. Питер нахмурился, и лишь мгновением позже удивлённо выдохнул. Это были не просто случайные цифры, это были координаты Земли.

К горлу подступил ком, и не в силах удержаться, Питер громко сглотнул. А фиолетовый, после короткой паузы, ответил на вопрос, что так и не решился задать юноша:

– Как и тогда, так и сейчас, пленники мне не к чему.

Мальчишка побледнел, рука сжалась в кулак, а глаза полыхнули яростью.

– Тогда зачем всё это было? Почему? – взбешённо выдохнул юноша. Он искренне не понимал, ни тогда, ни сейчас. Зачем были все эти «тренировки», «просящие», все эти разговоры! Если ничего с тех пор не изменилось. Что тогда он был номинальным пленником, что сейчас. Или всё это время он был лишь мартышкой в клетке, которую кормят, только для того, чтобы она развлекала своего господина.

– Зачем? – яростнее прежнего воскликнул юноша.

Питер хотел правды! Хотел, хоть какого-нибудь разумного объяснения, даже если он и являлся бы частью какого-то злодейского плана Таноса, он хотел это знать. Иначе… Так не должно быть! Он не может вернуться домой, так и не узнав этого…

– Ради баланса, – спокойно, будто это было самым очевиднейшим во вселенной, ответил титан.

– Баланс? – сдавленно воскликнул Паркер, – Да о каком балансе вообще идёт речь? – надрывно прошипел юноша, делая шаг вперёд, – Что это вообще должно значить?

Титан также спокойно, как и до этого выдохнул:

– Гамора.

Мальчишка резко отступил, и уже сдержаннее процедил: – И что? При чём здесь ваша дочь?

Питер всё опасался, что угодит в одну из словесных ловушек титана, поэтому был скептически настроен к любой реплики Таноса.

– В тот день, когда ты объявился на Титане, она умерла…

Юноша скривил лицо и едко выплюнул, перебивая мужчину: – Вы убили её! И всё ради камня! И даже её душу вы не можете оставить в покое! – шипел разозлённый спокойствием Таноса Паркер: – Вы…

Но дальнейшие слова так и не слетели с губ мальчишки. Безумный титан лёгким движением руки заставил его замолчать.

Судорожно коснувшись носа и подбородка, Питер в панике искал свой рот, но того не было. А титан, разъярённый, яростно сжал горло Паркера, и с силой впечатал мальчишку в стекло.

– Это необходимая цена за спасение Вселенной, и я заплатил её, – яростно прошипел титан. – Ты слишком наивен, и до сих пор веришь в то, чего нет. Твои герои, – едко выплюнул Танос, – Точно так же поступили и с тобой: принесли тебя в жертву победе. Но знай, это их не спасёт!