Текст книги "If you give in tonight (СИ)"

Автор книги: MasyaTwane

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

А Луи продолжает готовить, не отрывая глаз от доски, ни разу так и не посмотрев на хозяина дома. Гарри благодарен. Ему не нужно сочувствие, он просто хочет высказаться. Пусть его не услышит мир, но правда и стыд достигнут ушей преступника. От этого становится чуть легче.

Когда история подходит к концу, и Гарри чувствует, как в горле першит от количества горьких слов, что он произнёс, над плитой вьётся аппетитный дымок.

Пахнет действительно хорошо. Гарри не приходится отмечать это через силу, он не чувствует злости или страха. Раздражение смыло волной его откровения, и теперь в груди осталась звенящая пустота.

– Так ты актёр? – спрашивает преступник, помешивая блюдо деревянной ложкой, пока Гарри жадно пьёт воду из прозрачного стакана.

– Ты действительно меня не знаешь? – отвечает вопросом на вопрос Стайлс. Кажется, это входит в привычку.

Луи оборачивается и закатывает глаза, но губы растянуты в лёгкой улыбке.

– Почему бы для разнообразия не ответить хотя бы на один из моих вопросов нормально?

– А что я такого делаю?

Тонкие губы чуть поджимаются, но преступник всё ещё не сердится, он просто качает головой, будто смиряется с неисправимостью Гарри.

– Я действительно актёр. И я удивлён, что ты не знаешь меня.

Луи смеётся. Громко. Мелодично.

– Не слишком ли много ты на себя берёшь? – он смаргивает слёзы и демонстративно держится за рёбра, показывая насколько самолюбование Гарри его рассмешило.

– Неа, – подходит ближе Стайлс. Он замирает в двух шагах от Луи. – Я следующий Джеймс Бонд, вообще-то.

Луи восхищённо свистит, но быстро осекается, когда Гарри опускает глаза в пол.

– Знаешь, а может и нет. Не уверен, что они оставят место за мной после случившегося. Да я и сам не хочу возвращаться под эти презрительные взгляды, – закусывает губу Гарри и с удивлением чувствует тепло. Луи сжимает рукой его плечо в ободряющем жесте, а в голубых глазах лишь тепло.

Близость рождает в Гарри уверенность. Он благодарно улыбается, а потом спрашивает, не боясь разозлить или огорчить:

– Так за что ты сидел?

Этот вопрос мучает его с первого мгновения встречи, раскурочивает мысли, и различные предположения, одно невероятнее другого, разрывают сомнениями. Луи мог бы всё прояснить, спасти от подозрений. Он лишь улыбается.

– Ничего действительно ужасного. Если скажу, что за благое дело, поверишь?

– За благое дело не сажают в тюрьму строгого режима, – хмыкает Гарри.

Разочарование очевидно, Луи не собирается откровенничать, что лишает все его слова о доверии смысла. И Гарри отворачивается, поджимает губы, а потом чувствует как сильная рука преступника ложится ему на живот. Луи подтягивает ближе, пока лопатки не касаются его груди, и между ними не остаётся места. Стайлс замирает в этом неожиданном объятии, боясь пошевелиться, вздохнуть.

– Я никогда не делал ничего плохого с хорошими людьми, – сиплый шёпот в затылок разгоняет по телу кровь, рождает мурашки. – Если они, конечно, не просили об этом сами.

Луи отпускает его так же стремительно, отворачивается к плите, с упоением помешивая. Упираясь в столешницу, с гулко бьющимся сердцем, Гарри сверлит его непонимающим взглядом, но преступник не обращает на него внимания, и спустя минуту, когда стук в груди успокаивается, можно подумать, что ничего и не случилось. Сделать вид.

Подсознание шепчет, что нужно игнорировать странное поведение преступника, что это не закончится добром, но Гарри одолевает любопытство. Он бросает взгляд из-под ресниц, и внезапно Луи отвечает ему таким же. Преступник улыбается краем губ и облизывает испачканный в сахаре и мускате палец, не отрывая своих наполненных высоким напряжением глаз от глаз Гарри.

И будь Стайлс проклят, если это не флирт!

Использовать это!

Единственная стучащая в виски мысль на протяжении всего дня, она не покидает ни на секунду, въедается в мозг. Гарри уже не помнит для чего именно ему пистолет, когда Луи не угрожает, но упорно хочет его получить. Для собственного спокойствия, может быть.

Они проводят день на диване, закинув ноги на кофейный столик, поедая табуле, приготовленное Луи. Много смеются. Но лёгкое напряжение не покидает пальцев Гарри.

Он хочет получить пистолет, хочет получить контроль над ситуацией. Масла в огонь его неуверенности подливает Луи: смотрит с этим странным нечитаемым выражением лица, разглядывает, будто диковину в магазине. Впитывает каждую чёрточку, ловит каждый глубокий выдох.

Гарри паникует.

Несмотря на дружескую атмосферу чёртово оружие Луи постоянно держит при себе, и Гарри ни разу не удалось приблизиться.

– Расскажи мне, как тебе удалось бежать?

Гарри вытягивается на диване, закидывая руки на подлокотник, и от его внимания не ускользает голодный взгляд, которым Луи проходится по оголившейся коже, по краю татуировки ниже пупка.

– Мне помогли, – отводит взгляд в сторону преступник.

И вот оно, то, что должен использовать Гарри. Кажется Луи испытывает интерес, и этим грех не воспользоваться. Стайлс собирается пустить в ход свои актёрские способности и достать чёртову пушку.

– Хороший план и немного помощи могут справиться с любой ситуацией, на самом деле, – продолжает тем временем преступник. – Думаю, это сработает и в твоей жизни…

– Ладно, хватит, – обрывает его Гарри. – Я больше не хочу говорить о моей жизни.

Он поднимается на ноги, раздражённо одёргивая футболку, а Луи теряется.

– Как скажешь.

– Хочу принять душ.

– Воспользуешься ванной в спальне? – спрашивает Луи. Он кажется сбитым с толку и, возможно, слегка расстроенным таким резким окончанием разговора, а где-то внутри Гарри грызёт червячок сомнения – симпатия к преступнику вырывается из-под контроля. – Я не могу оставить тебя без присмотра, но и смущать не хочу.

Стайлс кивает, и Луи встаёт следом, вытаскивая из-за подушки пистолет. По лестнице они идут в молчании, Гарри кожей чувствует укоризненные мысли преступника, его разочарованный взгляд. Всё это давит, не позволяет сосредоточиться на поставленной задаче. Гарри ощущает вину перед Луи, и это раздражает.

Поэтому в спальне он просто хлопает дверью, не говоря ни слова. И это та спасительная передышка. Только в этот раз он успокаивает бьющееся не от страха сердце. Волнение скручивает внутренности, сжимает в ледяной кулак. Он правда собирается это сделать? Собирается очаровать Луи, чтобы добраться до оружия? Что если всё выйдет из-под контроля?

Стайлс смывает сомнения прохладной водой, и они закручиваются прозрачной воронкой, прежде чем исчезнуть в сливе. Это всего лишь очередная роль. Да и страха нет – есть уверенность, что за эту попытку, если она провалится, Луи жестоким не будет. Зато если всё удастся, и Гарри получит пистолет, игра пойдёт уже по другим правилам.

Улыбка не сходит с лица, когда Гарри покидает ванную.

Растянувшийся поперёк кровати Луи смотрит в потолок, не моргая, погружённый глубоко в свои мысли, а пистолет блестит металлом в приглушённом свете комнаты с прикроватной тумбы. Преступнику нужно лишь протянуть руку и взять. Гарри не даст ему времени на это.

Встряхнув влажными волосами, он обходит кровать и останавливается у свешенных на пол ног Луи. Преступник переводит глаза с потолка на его лицо, и где-то внутри тот самый крюк вновь приходит в движение, Луи снова тянет что-то спрятанное глубоко внутри Гарри наружу одним лишь взглядом.

– У тебя поднялось настроение? – почти безразлично спрашивает он, и, кажется, даже не собирается слушать ответ, садится на кровати, устало потирая затылок.

Слова не нужны. Они выдадут внутреннее напряжение дрогнувшим голосом, поэтому Гарри молча опускается на колени рядом с Луи, и взгляд последнего скользит по влажной, прилипающей к телу футболке, по невысохшим волосам, по сжимающим его колени ладоням Стайлса. С немым вопросом, непониманием, восхищением, и Гарри клянётся, ужасом где-то в глубине этой грозы.

– Что ты делаешь? – шёпотом спрашивает он, и Стайлс в восторге от того, каким испуганным стал голос преступника.

Луи дрожит.

========== Часть 7 ==========

Дрожь Луи была настолько сильной, что в какой-то момент Гарри показалось будто он перебарщивает, будто делает что-то, что может сломать парня. Но мысль о том, что перед ним не друг и не приятель, а преступник с пистолетом, развеивает зачатки сомнений.

Ладони скользят вверх и внутрь, между чуть разведённых ног Луи, раздвигая их шире, и Стайлс чувствует как парень уходит из-под его прикосновений, продвигаясь дальше по кровати. В разряженном, будто верхние слои атмосферы, воздухе комнаты можно услышать гул его сердца, рвущегося сквозь рёбра наружу.

Напряжение на грани срыва висит плотным облаком между ними, пока Луи тяжело сглатывает, смотрит испуганным взглядом Гарри в глаза. Напряжённо думает. Гарри должен остановить работу его мысли, должен вернуть внимание голубых глаз к своим прикосновениям.

– Луи, – шепчет он, приподнимая голову, обжигая дыханием острый подбородок, и чувствует судорожный выдох в ответ, а потом тонкие губы накрывают его собственные.

Гарри улыбается сквозь поцелуй, потому что знает – пистолет у него в кармане. Может быть долгое отсутствие человеческого тепла толкнули Луи к нему в объятия так сразу или он всегда был заинтересован в мужчинах. Гарри безразлично. Важно лишь то, что преступник забылся, поддался искушению, и сейчас самозабвенно целует Стайлса, окончательно потеряв голову.

Играть страстный поцелуй легко, не первая в его актёрской карьере роль. К тому же преступник действительно знает, что делает: прикусывает нижнюю губу, слегка оттягивает, а потом проникает языком за ряд белых зубов, лаская нёбо и послушный язык Гарри. Приятнее, чем должно быть, и, спустя минуту, Стайлс чувствует чужую ладонь на затылке, осторожно вплетённые в волосы пальцы. Луи всё так же дрожит и целует будто последний раз в жизни. Это сбивает с толку, заставляет нервничать.

Лишние мысли. Гарри выбрасывает их из головы, приподнимается чуть выше и с силой проталкивает свой язык в чужой рот. Ответом ему служит дезориентированный стон, и Стайлс уверен – вот он, момент. Он напирает, сминает чужие губы своими, пока рука тянется к пистолету. Ещё секунда и…

Пальцы нащупывают что-то, и это не ожидаемо холодный металл ствола. Тепло чужой кожи под ладонью говорит о том, что и эта попытка провалена.

– Я знал, ты не стал бы целовать меня просто так, – едва слышно шепчет Луи, отстраняясь.

Гарри вздрагивает и убирает руку прочь. Чёрт!

Он пытается подняться на ноги, неспособный заглянуть преступнику в глаза после этого поцелуя, но рука в волосах тянет назад. Луи прижимает его к вздымающейся груди и сам прижимается лицом к шее Гарри.

– Нет, подожди. Давай продлим? – его губы оставляют лёгкие поцелуи на шее и линии челюсти. Гарри кладёт ладони ему на грудь, чуть отталкивая.

– Я не хочу.

– Я хочу.

Дуло пистолета упирается во впадинку за ухом, а ледяной тон отрезвляет, прошибает холодным потом. Гарри судорожно сглатывает и опускает руки вдоль тела, боясь перечить. Позволяет целовать себя, не сопротивляется, когда преступник оттягивает его голову назад, заглядывает в лицо.

Губы блестят после поцелуя, а яркое электричество из глаз вытеснила непроницаемая тьма. Луи выглядит потерянным в собственном возбуждении, и Гарри вновь испытывает тот холодящий ужас, как в момент встречи. Только сейчас он начинает до конца понимать, что дразнить зверя глупо – преступник может сделать с ним всё, что захочет. А расширенные от страсти зрачки указывают на то, что хочет он многое.

– Ты очень хороший актёр, Гарри, – медленно говорит Луи, вжимая пистолет сильнее в нежную кожу. – Я поверил тебе. На мгновение.

Теперь поздно сожалеть, да и времени нет – Луи прижимается ближе, ласкает одной рукой, во второй крепко сжимая пистолет, и целует, целует, целует. И в этих жарких поцелуях, в холодном касании металла медленно растворяется страх. Забывается в нежности прикосновений. Напор преступника не злой, скорее страстный. Голодный. Желание, с которым преступник касается его, подкупает.

Гарри инстинктивно выгибается, когда Луи проводит по спине ладонью и стонет ему в губы. В нём рождается желание ответить, поддаться огню незнакомца. Но, пока есть силы, он сопротивляется. Хотя уже больше себе, чем Луи.

– Никогда не пробовал никого слаще, – лихорадочно шепчет он, и Гарри вздрагивает; рука смещается и задевает эрекцию Луи.

Судорожный всхлип вырывается из горячего рта, а сильная рука возвращается в волосы.

– Пожалуйста, – просит он, и Стайлс трясёт головой, вырываясь из оцепенения.

– Нет.

– Пожалуйста, Гарри. Я прошу, но могу и заставить.

Пистолет упирается в висок – красноречивее некуда. Трясущимися пальцами Стайлс стаскивает с Луи штаны вместе с бельём, и тот убирает пистолет, чтобы помочь. Нетерпение заставляет его кожу гореть – Гарри чувствует жар бёдер под своими руками, смотрит на член Луи, твёрдый и прямой, и боится обжечь губы. Медлит.

Преступник убирает руки назад, и Гарри благодарен. Он не хочет лишних прикосновений.

Волосы падают на лицо, когда Стайлс наклоняется и осторожно обхватывает головку губами. Нет чувства отвращения, никакой тошноты, лишь терпкая влажность на губах от чужой смазки, а в груди гулкая пустота.

– Блять, – стонет Луи, сражаясь с собственным телом, чтобы не толкнуться бедрами вверх. – Я дрочил на тебя с семнадцати лет. Не могу поверить, что это происходит.

Откровение проходится током по оголённым нервам Гарри, разрывает сознание на “до” и “после”.

– Лжец, – шипит он, поднимает голову вверх и сжимает член у основания рукой. – Какой же ты лжец.

Этого хватает, чтобы удовлетворить жажду власти, вернуть ощущение контроля над ситуацией в собственные руки. Гарри весь подбирается, будто перед прыжком, облизывается. Он больше не чувствует себя жертвой, загнанной в угол, сейчас он главный.

Прикосновения, лёгкие поцелуи сжигают Луи дотла. Когда он мечется по кровати, сбивая спиной простыни в один неаккуратный измятый ком, когда стонет, почти кричит, когда шепчет имя Гарри, будто молитву – это заставляет Стайлса чувствовать себя победителем.

Минет превращается в способ укротить, подчинить себе, и Гарри, определённо, это удаётся. Особенно когда преступник хнычет, а Стайлс чувствует приближение развязки по пульсации члена внутри своего рта, по дрожи, сотрясающей тело под его руками. И Гарри знает, чего хочет Луи. Знает, но не даёт. Отстраняется за секунду и доводит его до оргазма рукой, злобно усмехаясь.

Безумие страсти откатывается мягко, словно волна во время отлива, и реальность возвращается рывками. Трясущимися пальцами едва дышащий преступник натягивает штаны, всё ещё лёжа поперёк кровати, и глаза Гарри расширяются от ужаса.

Нужно бежать. Закрыться в одной из ванных, чтобы стереть вязкие капли чужого удовольствия, попавшие на щёки, и избежать взгляда этих электрических глаз. Резким рывком Гарри отстраняется, пытается подняться, но рука с холодными пальцами тянет обратно. Краем сознания Стайлс отмечает, как сильно разнится их температура с повышенной температурой остального тела Луи, а потом последний настойчиво целует его.

Язык проходится по губам, скользит между зубов глубже, а Гарри думает лишь о том, что Кэл никогда не позволял целовать себя после орального секса. Всё те же прохладные пальцы касаются лица, стирают сперму со щёк.

– Я соврал тебе, Гарри, – быстро шепчет Луи, не отстраняясь, прямо в губы. – Я узнал тебя, как только увидел. Не мог не узнать, ты был моим подростковым кумиром. И сейчас ты можешь врезать мне за то, что я заставил тебя сделать. Я не смог остановиться, прости.

Оцепенение, в котором пребывает Гарри, опутывает плотным коконом. Спокойствие, болезненное и неестественное, граничит с истерикой. Хватит всего одной мысли, одного неверного слова, и Гарри чувствует – он сорвётся.

Мысль получить пистолет кажется далёкой и чужой, преступник в собственном доме больше не пугает, рухнувшая в ад карьера и личная жизнь кажутся чем-то из прошлой жизни. Всё, что он может – это наградить Луи пустым взглядом и кивнуть.

Он не злится.

Луи кивает в ответ, очень нежно пальцами раскрывает его ладонь и вкладывает в неё оружие. После чего просто покидает комнату, предоставляя дальнейший выбор Гарри. Вот только последнее, чего хочет сейчас Стайлс – это свобода выбирать.

Пальцы сжимаются вокруг рукояти, когда Гарри понимает – он, наконец, получил пушку.

Но теперь она не нужна.

Спустя несколько минут Гарри спускается в гостиную в поисках Луи. Преступник сидит в кресле, вытянув скрещённые в лодыжках ноги, и мёртвым взглядом гипнотизирует выключенный ноутбук. Покашливание, которым Гарри пытается привлечь внимание, заставляет его вздрогнуть и вжать голову в плечи.

– Послушай, – начинает Стайлс, но оказывается резко прерванным.

– Не надо, хорошо? – Луи, приподняв бровь, смотрит на пистолет, всё ещё зажатый в его пальцах. – Мы оба знаем, что ты не выстрелишь. Ты понятия не имеешь как это – стрелять в людей. Да и как снять с предохранителя тоже, наверняка. Всё, что ты можешь – это назвать меня мразью и сволочью. И будешь прав. Но я пиздец, как не хочу это слышать.

Секундами тянется реальность между ними. Гарри не знает, что происходит в голове Луи, но в собственной – вихри эмоций, сомнений закручиваются в ураганы, царствующие на Нептуне. А ещё Стайлс видит в его глазах настоящее разочарование и ненависть к себе, и это последняя капля. Океан чувств переполняется и сносит плотину, выстроенную из морали и принципов, из ошибок прошлого. В этом безумии рождается доверие. Стайлс готов рисковать, и как бы глупо это не звучало – верить. Пистолет оказывается отброшен на диван, и теперь совершенно бесполезен. Для обоих.

Острые колени Луи вздрагивают, и сам он дёргается назад, будто пытается утонуть в обивке кресла, когда Гарри перекидывает ногу и седлает его. Он тут же хватает пальцами запястья преступника, убирая руки от лица.

– Извини, что я вломился в твой дом, – говорит Луи, совершенно не имея понятия о том, каким живым заставил себя чувствовать Гарри. – Человек, отвечающий за побег, был уверен, что здесь пусто. Всего этого не должно было произойти!

Лёгкая улыбка появляется на лице, когда все кусочки головоломки встают на место, когда Стайлс понимает, что, наконец, видит Луи настоящего. Сейчас, чувствуя под пальцами тёплую кожу, когда в ушах ещё отдаются эхом звонкие стоны и внутри зрачка не вихрится гроза, Гарри смотрит на него по другому, без страха. Но он не находит слов, чтобы передать всё, что чувствует, поэтому просто целует. Медленно. Оборачивает свои руки вокруг шеи Луи, прижимается теснее, шепчет едва слышно:

– Всё хорошо. Всё в порядке.

И может быть так оно и есть.

Сейчас.

========== Часть 8 ==========

Под его пальцами Луи будто воск: плавится и течёт, теряет свою жёсткую форму. Губы дрожат, когда он отвечает на поцелуй Гарри, прохладные пальцы исследуют подтянутое тело с робостью, каким-то благоговением.

– Идём, – поднимается Гарри, и руки преступника соскальзывают с его тела. – Давай.

Стайлс тянет его в спальню, спотыкаясь на ступенях в сумраке приближающейся ночи. Влажная ладонь Луи выскальзывает из пальцев, но он ловко перехватывает запястье, дёргает на себя. Преступник поддаётся, прижимает Гарри корпусом к стене, вытряхивая кислород из лёгких.

– Чёрт, – стонет Гарри.

– Уверен, что хочешь этого? – жаркое дыхание обжигает кожу. Луи трётся бёдрами, покусывает шею. Хаотично, жадно, будто хочет получить всё в одно мгновение.

– Я уверен, уверен, – бормочет Стайлс.

И когда властная рука обвивается вокруг талии, когда Луи прижимает к себе и почти тащит в спальню – Гарри не противится. Возбуждение достигает предела, выкручивает ощущения на максимум: каждое лёгкое касание, каждый взгляд из-под ресниц.

Лёгкий толчок сбивает с ног и Гарри падает, сжимая в пальцах воздух в попытке ухватиться. Лопатки утопают в перине, а Луи мрачной тенью возвышается над ним, распластанным на кровати, открытым. И первый раз за всю его насыщенную жизнь Гарри не чувствует себя уязвимым.

Преступник стаскивает футболку через голову, ставит колено на кровать между разведённых ног Гарри, и сердце в груди у последнего делает кульбит и подлетает куда-то к горлу. Луи подавляет, подчиняет себе. Природный магнетизм и затаённая внутри опасность плотной, осязаемой аурой окружают его застывшее в нерешительном напряжении тело.

– Так и будешь просто смотреть?

Голос дрожит, выдавая волнение, но это не страх. Возбуждение, сильное, накрывающее с головой, владеет телом, скручивает в тугой ком мысли, и только одна владеет сознанием – он мечтает, чтобы Луи начал действовать. Но тот не торопится, будто специально, медленно выдыхает, окидывает Гарри взглядом.

– Что мне сделать? – преступник наклоняется, упирается руками в матрас по бокам от Стайлса. – Скажи, чего ты хочешь?

Гарри приподнимается на локтях, ловит его губы своими. Уговаривать не приходится, преступник включается в поцелуй мгновенно. Скользит языком в рот, вылизывает. Стайлсу приходится выгнуться, чтобы прижаться грудью к нависающему над ним Луи.

– Ты должен знать, мне очень трудно держать себя в руках, – сквозь поцелуй предупреждает Луи, а Гарри лишь усмехается в ответ.

– Не сдерживайся! Делай, что хочешь.

Рукой Луи подхватывает его под поясницу, прижимает к себе, и Гарри ликует в глубине души, но преступник лишь целует, поддерживая их обоих на весу. Медленно, тягуче. Гарри рычит и кусается, побуждает к действиям, но он неумолим. Кажется, ему и не нужно большее. Лишь целовать.

– Луи, – зовёт Гарри. Голубые глаза заволокло чернильными тучами, и Стайлс тонет, заглядывая в эту бездну. – Ну, давай же!

Он трётся бёдрами, а преступник втягивает воздух через зубы, сдерживая стон.

– Я буду максимально осторожен с тобой. Скажи, если что-то не понравится или будет больно?

Гарри кивает в ответ, хоть и не понимает для чего такая предосторожность. Преступник осторожно опускает его на кровать, помогает стянуть футболку. Швы ещё немного побаливают, но за общим возбуждением Гарри почти не чувствует этого.

– Там, – указывает он рукой в сторону тумбочки, потому что сил ждать уже нет, и пока Луи ищет смазку на ощупь в мягком полумраке комнаты, Гарри избавляется от домашних штанов, от влажного белья.

Перед искушением не устоять, член сладко ноет, и Гарри идёт на поводу у своих желаний – обхватывает его ладонью, размазывает естественную смазку по стволу. Он дрочит медленно, с удовольствием, откинув голову назад, кусая губы.

Лишь тяжёлый выдох Луи возвращает в реальность, и Гарри открывает глаза, приподнимается, чтобы рассмотреть его. Преступник заворожено следит за движениями его руки, сжимая ярко-красный тюбик в руке.

– Тебе нужно особое приглашение? – приподнимает Гарри бровь.

Луи отрицательно трясёт головой, сгоняя морок. Он бросает найденные презервативы и лубрикант на кровать у головы Гарри, подтягивается ближе и оставляет короткий поцелуй на губах. Гарри приподнимает свободную руку и пытается коснуться щеки, но Луи сжимает запястье и дёргает его, переворачивая на живот.

– Прости, – шепчет он в покрывшиеся мурашками плечи. – Так сильно хочу тебя.

Рука скользит ниже, пальцы аккуратно обводят поврежденный участок кожи. Луи опускается, невесомо касается шрамов губами.

– Тебе лучше поторопиться, – выдыхает Гарри в простынь, но преступник хмыкает в ответ.

– Впереди вся ночь, – Луи прижимается щекой к ягодице, трётся, покусывает. – А ты у меня в плену, – Гарри ёрзает под ним, надеется на большее, но получает лишь лёгкие поглаживания и невесомые прикосновения.

Всё, что делает Луи, воздушное и лёгкое. Стайлс даже не замечает за всей этой лаской, как Луи раздевается, как греет смазку в ладонях. Лишь когда он медленно проникает пальцами в тело, Гарри стонет, скорее от облегчения, чем удовольствия – наконец, началось.

Он понимает, как ошибался спустя несколько бесконечно долгих минут. Медленно, деликатно, до покалывания в кончиках пальцев, Луи сводит с ума. Целует, гладит, почти не растягивает его. Привыкший к быстрому, порой грубому перепиху с Келом, Гарри не в состоянии оценить подобную кропотливость.

– Ты не мог бы?…

Луи понимает с полуслова, растягивает чуть сильнее, поцелуи перетекают в укусы. Стайлс выгибается, теряет голову от всех этих малозаметных прикосновений.

Но терпение кончается задолго до того, как Луи удаётся насытиться податливым телом. Гарри приподнимается, толкает его в плечо, без слов приказывая остановиться, дать ему волю, и преступник с сожалением отстраняется.

– Иди сюда, – зовёт Стайлс, и так же не церемонясь заваливает его на спину, перекидывает длинную ногу через татуированное тело. – Я и так был слишком терпелив.

Луи пытается возражать, но Гарри уверенно сжимает его волосы в кулаке, прижимает голову к матрасу. Нежный поцелуй, на который преступник отвечает с энтузиазмом, сглаживает грубость, расслабляет. Стайлс на ощупь находит презерватив, зубами рвёт блестящую обёртку, с наслаждением наблюдая за лицом преступника – он не отрывает от Гарри чёрного, сверкающего совершенным безумием взгляда.

Осторожно насаживаясь на член, блестящий латексом, Стайлс стонет в голос и с удовольствием, краем сознания отмечая, что сейчас Кел не попросит его быть тише. Это не Кел.

Рот Луи умоляюще приоткрыт, и он вторит хриплым стонам Гарри, нежно сжимая ладонями его бёдра. Не направляет, позволяет действовать самостоятельно, лишь поддерживает.

– Так хорошо, – произносит Гарри и прижимается лбом ко лбу Луи.

– Лучше, чем я когда-либо себе представлял, – сипит Луи в ответ. Его горячие ладони гладят бока, поясницу, вплетаются в волосы, чтобы притянуть для поцелуя.

Никто не целовал Стайлса так. Он поддаётся алчущему напору чужих влажных губ, замирает, концентрируясь лишь на движениях сладкого, настырного языка Луи внутри.

Преступник тянется следом за губами, когда Гарри отрывается от его рта, выпрямляется, но рука в волосах всё так же прижимает голову Луи к кровати. Стайлс улыбается, с превосходством смотрит сверху вниз. Лёгкое движение бёдер и Луи выгибается под ним, тяжело дыша.

– Могу я трахнуть тебя? – с лёгким господством в голосе спрашивает Гарри, и Луи кивает, облизывается. Его растерянный взгляд бегает по лицу Гарри, будто он не может поверить в происходящее до конца.

Движения убеждают в реальности, когда Стайлс медленно, почти лениво приподнимается на члене, и так же медленно опускается до упора. Гарри хорошо, и это понятно, он полностью контролирует процесс, двигается так, как хочет, насаживается под тем углом, который доставляет удовольствие именно ему.

Но то, что чувствует Луи просто невероятно. Стайлс видит, как покрывается мурашками его кожа от лёгких поглаживаний, слышит, как он скулит, замечает, как широко распахнуты глаза, полные электричества, будто он боится упустить хотя бы секунду, моргнув.

– Расслабься, – шепчет Гарри. Пропускает сквозь пальцы волосы цвета жжёного сахара, влажно целует ключицы.

Все их движения синхронизированы, настроены друг под друга. Луи приподнимается, ведёт ладонями по спине вверх, и Гарри сгорает в этом прикосновении. Луи тянет его растрепавшиеся волосы назад, целует доверчиво подставленную шею.

Влажное скольжение, ритмичные движения бёдер, хаотичные поцелуи – Гарри плывёт. Его секс никогда не был таким: полным обожания, беспрекословного подчинения. Никто не боготворил его.

Он наклоняет голову и покрывает поцелуями лицо Луи.

– Ты такой нуждающийся. Я могу сделать с тобой всё, что захочу, – Гарри сжимает плечи Луи пальцами, двигается резче, более отрывисто, отчего у последнего перехватывает дыхание. – Кто у кого в плену?

– Ты слишком рано списываешь меня со счетов, – едва дыша, рычит Луи.

Преступник падает на спину, утягивая с собой Гарри, протискивает ладонь между прутьев в изголовье кровати, крепко хватается за них, и, придерживая Стайлса одной рукой, под его хриплое “ох” подтягивает их выше по кровати.

– Моя очередь трахать, – говорит преступник, хитро улыбаясь, и несдержанно толкается бёдрами вверх.

Член входит глубоко, резко, бьёт по простате, и Гарри надрывно кричит, обхватывая шею Луи руками.

– Нравится?

Он продолжает сильные толчки, и Гарри подбрасывает вверх. Из горла вырывается лишь хрип, вперемешку со сдавленными стонами. Пальцы изо всех сил сжимаются на плечах Луи, когда Стайлс хватается, будто тонет в этом прошивающем электричеством каждую клетку удовольствии.

– Ещё! Сделай так ещё! – с трудом выдавливает он сквозь нехватку воздуха и плывущее сознание.

– Я могу делать так всю ночь, – преступник облизывается, и Гарри разрывает грудную клетку от того, как всё это насыщенно, интенсивно. От того, насколько хорошо Луи трахает его. – Просто попроси, если хочешь больше.

Но больше не нужно: Стайлс сжимается, царапает кожу на груди преступника и кончает громко, ярко, так и не прикоснувшись к собственному члену.

– Хватит, пожалуйста остановись, – скулит Гарри, потому что Луи продолжает двигаться в нём, пусть не так резко, но только что кончивший Стайлс понимает, что ещё немного, и он лишится чувств. – Я больше не хочу.

– Блять, это так хорошо, – захлёбывается Луи оргазмом, крепко сжимая Гарри в объятиях.

Тяжёлое дыхание заполняет тишину, и кажется более оглушающим, чем крики и стоны, звучавшие ещё несколько минут назад. Луи ведёт дрожащей рукой по спине прижимающегося к нему Гарри, и внезапно напрягается, чувствуя влагу под пальцами.

– Малыш, твои швы… – шепчет он на ухо Стайлсу, но тот даже не шевелится. – Дай мне позаботиться о тебе.

Гарри не чувствует боли, лишь звенящую пустоту внутри, дикую усталость снаружи и затопляющее удовлетворение повсюду. Он отмахивается и тихо произносит в кожу Луи, едва шевеля губами:

– Дай мне немного времени. Минуту. Мы со всем разберёмся через минуту.

Мы.

========== Часть 9 ==========

Комментарий к

Прежде чем вы решите разорвать меня на куски, вспомните – я никогда не оставляла вас без эпилога.

Целостность сна нарушается. Гарри морщится, утыкается носом в подушку, пытаясь удержаться в зыбком беспамятстве, но беспощадная реальность разгоняет марево сновидений.

Пальцы бессознательно шарят по кровати в поисках чего-то. Кого-то. И хотя простынь ещё хранит тепло, но в кровати нет никого, кроме Гарри.

Луи нет.

Сон сдувает резким порывом беспокойства. Гарри садится и болезненно морщится от боли в пояснице. Осторожно проводит пальцами по швам, они заклеены специальной повязкой, Луи позаботился о нём вчера.

Но где же он теперь?

Чуть улыбаясь Гарри поднимается с постели. Воспоминания вчерашнего вечера подогревают кровь, окутывают сладкой дымкой влюблённости. Становится наплевать, что сделал Луи, и за что он сидел в тюрьме, если он и дальше будет каждую ночь переплетать свои суетливые ноги с длинными ногами Гарри, бубнить милости, засыпая, прижиматься горячей грудью к спине.